«Изучение русского языка». Алена Чигирь

Беседа из цикла про образование, который Радио ВЕРА организует совместно с образовательным проектом «Клевер Лаборатория», которая объединяет учителей, руководителей школ и детских садов, родителей и всех тех, кто работает с детьми и занимается их духовно-нравственным развитием.

У нас в студии была создатель онлайн школы русского языка «Знать на ять» Алёна Чигирь.

Разговор шел о том, почему важно уметь писать грамотно, как в этом может помогать чтение и как заинтересовать детей изучением русского языка.

Ведущий: Константин Мацан

---

К.Мацан

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА.

Здравствуйте, уважаемые друзья!

В студии у микрофона — Константин Мацан.

Сегодня мы будем говорить об образовании, и эти беседы мы, напомню, организуем совместно с образовательным проектом «Клевер. Лаборатория», который объединяет учителей, руководителей школ и детских садов, родителей и всех тех, кто работает с детьми и занимается их духовно-нравственным развитием, что бы это ни значило.

У нас сегодня в гостях Алёна Чигирь — создатель онлайн-школы русского языка «Знать на Ять».

Добрый вечер!

А.Чигирь

— Добрый вечер!

К.Мацан

— Поэтому, говорить мы сегодня будем о русском языке. О теме, больной для каждого родителя.

Я, вот, сейчас начну с маленькой, такой, личной истории. Мой сын ходил на курсы, чтобы поступить в 5-й класс — на курсы при школе, в которую он поступал, как это обычно делается.

И приходим мы все, родители, на родительское собрание, и выступает перед нами учитель, которая на этих курсах с детьми, как раз, готовила к экзамену по русскому языку. И я понимаю, что, в принципе, для большинства родителей, русский язык — тема болезненная. Потому, что то количество ошибок, которое ребёнок совершает в этих своих сочинениях с элементами изложения — оно какое-то... всем кажется зашкаливающим. Всем родителям. «Ну, как можно так много ошибок сделать!»

Я уже переживаю, что... что ж такое... мой ребёнок так, вот, пишет...

И потом выходит учительница русского языка и говорит: «Ну... с грамотностью — провал у всех. Вот, ко мне ходят все пять групп — то есть, примерно сто человек. Есть 2-3 человека с врождённой грамотностью, а остальные — это „тушите свет“!» — и у меня отлегло от сердца. Что это не мы такие «не такие», а это... «не мы такие — жизнь такая»...

Вот, что Вы об этом думаете? Как в Вашем сердце преподавательском, вот, это, вот, представление о том, что дети «просто очень плохо пишут» отзывается? Это проблема с тем, как учим? Проблема с тем, что русский язык — сложный, и, действительно, ребёнку нужно просто время привыкнуть... там... ко всей этой грамматике, и так далее? Вот, что Вы видите?

А.Чигирь

— Ну... знаете... здесь всё то, о чём Вы сказали, по большому счёту, справедливо.

Действительно, русский язык — язык очень непростой. Огромное количество правил... ещё больше исключений... и всё это удержать в сознании детям сложно. Сложно ещё и потому, что того количества практики письменной речи, которое необходимо для того, чтобы... так, вот... взять спонтанно, как Вы говорите, сочинение с элементами изложения, и написать без ошибок... должна быть практика. Практики у ребят, к сожалению, сегодня становится всё меньше и меньше.

Это связано с особенностями наших экзаменов, с особенностями системы образования, а ещё — это связано, вообще, в принципе, с тем... ну, давайте, так скажем... культурным пространством, в котором мы живём.

Ни для кого не секрет, что мы сегодня, в основном, потребляем видеоинформацию, да? Нам проще посмотреть ролик, послушать какую-то аудиозапись, чем книгу прочитать. Это — объективная реальность. Это — ни хорошо, ни плохо. Это просто — так.

Поэтому, дети наши, сталкиваясь с задачей написать какой-то текст, делают это не очень качественно, как нам кажется, делают много ошибок, и мы пребываем в состоянии, близком к сердечному приступу.

К.Мацан

— Да...

А.Чигирь

— Но это совершенно не говорит о том, что наши дети — плохие, или о том, что мы — плохие, плохо учим. Надо понимать, что, вот, объективная реальность — такова.

С этим надо что-то делать — это другой вопрос, но посыпать голову пеплом, или пытаться как-то, там, пристыдить ребёнка — это бесполезная история. На мой взгляд.

К.Мацан

— Но эта черта... вот, это, вот, большое количество ошибок в такого рода текстах — письменных — это черта современного поколения, современных детей, или... не знаю... так было всегда?

А.Чигирь

— Отличный вопрос! Я как-то слушала лекцию Максима Кронгауза... сейчас не скажу точно, какая это была его лекция, но, как раз, речь шла о современном состоянии русского языка, и он вот как объяснял большое количество ошибок в современных текстах.

Раньше высказаться письменно могло очень ограниченное количество людей...

К.Мацан

— Ну, «раньше» — это когда? В XIX веке?

А.Чигирь

— Ну, давайте, скажем — да. И в XIX веке, и — до появления соцсетей. Вот, это, наверное... такая... всё-таки, ключевая здесь точка.

К.Мацан

— Да.

А.Чигирь

— Поэтому, книги, которые выходили, газеты, журналы... все эти издания проходили определённые этапы подготовки, и, поэтому, встретить, например... там... ошибку в этих текстах было сложно. Работа делалась очень качественно, и, действительно, это была, такая, многоступенчатая система...

К.Мацан

— Ну, проверок...

А.Чигирь

— ... да-да-да.

Сегодня может высказаться абсолютно любой из нас — высказаться в письменной форме, где угодно, и это факт, что грамотная письменная речь — это удел избранных. Так было — всегда. Но, просто, сегодня большое количество людей может...

К.Мацан

— Это стало заметно, просто, сегодня...

А.Чигирь

— Да, да! Просто, сегодня мы имеем возможность диагностировать эту ситуацию.

Поэтому... опять-таки, это тоже надо учитывать... это определённая наша реалия. Это не значит, что нужно сейчас успокоиться, и... давайте... ну, делает он ошибки, ни и ладно, и пускай так и будет! Нет, конечно! С этим нужно работать, для этого есть определённые приёмы-способы... Впадать в крайности не нужно, но понимать объективную ситуацию — обязательно важно.

К.Мацан

— А, вот, насколько ещё связано это с тем, что дети общаются в мессенджерах, где вообще нет такой задачи — писать грамотно? И уж, тем более, со знаками препинания.

Я почему об этом так говорю? Потому, что я себя иногда ловлю на том, что мне уже лень расставлять и запятые в деепричастных оборотах...

А.Чигирь

— ... и точки над «ё», да?

К.Мацан

— Ну, точки над «ё» — это вообще высший пилотаж! Но, ладно, хотя бы, есть издания без точек над «ё»...

Но, вот, ты пишешь человеку: «Я перезвоню, когда смогу», — и, вроде, знаешь, что перед «когда» надо запятую поставить, но думаешь: «Ну, может, уже ладно...»

А.Чигирь

— Может, уже простительно...

К.Мацан

— Но я, честно говоря, возвращаюсь и ставлю — потому, что... ну... что-то во мне, чисто зрительно, восстаёт, когда я вижу предложение без запятой перед словом «когда» и перед придаточным предложением.

А ребёнок — мои дети... старшему сыну сейчас 11 лет — вот, он в этом живёт... ну, как бы... всю жизнь. С тех пор, как у него появился смартфон, и, вот, они общаются — понятно, что задача писать грамотно там не стоит.

А затрудняет ли это, как Вам кажется, как преподавателю, вообще, объяснение ребёнку, что грамотно писать нужно? «Ну, а зачем?» — спросит он, если в жизни, в общении он увидит, что и без этого «всё работает», что называется?

А.Чигирь

— Вот, это сложный вопрос. Сложный вопрос, который стоит перед родителями.

Потому, что, действительно, для того, чтобы тебя поняли... Помню, у нас в Университете ещё преподаватель нам говорил: «Вы, в принципе, можете сказать, написать что угодно и в какой угодно форме. Можете даже использовать русский мат через каждое слово — и вас поймут. Вопрос — в целесообразности, уместности, и так далее, и тому подобное».

Здесь — мастерство родителей объяснить ребёнку, найти слова, которые в самое сердце нашего чада западут...

К.Мацан

— Поделитесь лайф-хаками, советами! Вот, что Вы, как преподаватель... наверняка Вы с этой темой сталкиваетесь... что Вы говорите?

А.Чигирь

— Я могу привести только примеры из педагогической практики, да.

И, вот, есть один очень яркий пример, который я часто привожу — из личного опыта.

Значит, первый пример — из практики проверки ЕГЭ этого года. Коллеги делятся тем, что увидели в работах выпускников, вот, прямо этого, 2024 года.

Слова, где нужен твёрдый знак. Ребёнок не пишет твёрдый знак, а ставит запятые... ну, какие-то значки графические, которые обычно ставят в смс-ках. Соответственно, во всех словах, где не было твёрдого знака...

К.Мацан

— То есть, после приставки... типа, «отъехать»...

А.Чигирь

— Да-да... и, вот, там у него какие-то графические обозначения стоят — не буквы. Что это? Это — орфографическая ошибка.

Соответственно, обидно — безумно, и никакая апелляция тебе здесь не поможет, дружок, ты теряешь свои баллы. Это — практическое применение, прямо, вот, в жизни, когда тебе это может пригодиться.

Об уровне общей грамотности — что это очень важно. Вот, второй пример — он, такой... знаете... для, наверное, детей, которые мыслят наперёд.

Сегодня, вообще говоря, среди серьёзных людей, среди людей, которые занимаются серьёзной работой, которые успешны — это слово на некоторых детей действует, людей, которые занимают хорошие должности — там нужно быть грамотным, там нужно писать грамотно, иначе, ты просто не будешь занимать эту должность, этот пост.

И я привожу пример... подруга моя рассказывала... она работает в компании, где клиенты — очень высокого ранга люди, и там нужно быть образованным. Просто потому, что нужно — и это даже не обсуждается.

Заканчивается рабочий день, пятница, всё заканчивается, офис собирается — и, пока они одеваются, начинается обсуждение, кто что будет делать в ближайшие выходные. Давно дело было. И одна барышня говорит, что, вот, они собираются с другом пойти на фильм — экранизацию произведений Эдгара Алана и По.

Её спрашивают: «Эдгар Алан и По?» — «Ну, да... там два автора — Эдгар Алан и По». В понедельник эта девушка — не работала в этой компании.

К.Мацан

— Прям, так...

А.Чигирь

— Да. Ну, потому, что если она этого «Эдгара Алана и По» воспомянет при клиентах, во время своей работы, то... это имидж компании, это имидж организации... такие вещи недопустимы. Это — реальная история из реальной жизни.

Поэтому... мы можем разные искать пути объяснения, почему нужно писать грамотно.

Да... вот, как дети говорят... в моменте — это мне понятно. Я пишу, я говорю, меня понимают, мне даже отвечают... чего вы ещё хотите, взрослые? ... Но, если мы будем показывать ребятам перспективу...

Вот, пожалуйста... привык ребёнок запятые ставить вместо твёрдого знака — он их и поставил на экзамене! И, вот, этот разговор о том, что «когда будет экзамен, я сделаю, как положено» — всегда мы это слышим — ну, вот, не сделаешь!

К.Мацан

— Алёна Чигирь, создатель онлайн-школы русского языка, сегодня с нами в программе «Светлый вечер».

А, вот, скажите... просто из практики вопрос. Я, понимаю, действительно, что ребёнку в... не знаю... в 4-м классе... ну, просто, он ещё недостаточно взрослый, недостаточный у него опыт читательский, зрительной памяти, чтобы выучить, как пишутся какие-то слова, и так далее... это придёт... я так себя этим утешаю... ну, просто... чем старше человек будет становиться — больше начитанности, больше зрительной памяти — и ему будет проще писать без ошибок... это так, или не так?

А.Чигирь

— Если будет начитанность.

К.Мацан

— Если читать...

А.Чигирь

— Давайте, вот, здесь важную сноску сделаем: если эта начитанность будет. Если ребёнок будет возвращаться к этим книгам, текстам.

Тоже из опыта — два, буквально, примера.

Ребята в этом году готовились к ЕГЭ, и очередной пробник у нас писали, и выходят — довольные и счастливые после пробника. Я говорю: «Ну, что... что ты так светишься?» — «Я вспомнил! У нас, вот, это... „ванна“ и „ванная“... мы же записывали с Вами в словарь — это же было!»

Да, слово было записано, отработано, он вспомнил, и, в итоге, на экзамене сделал всё, как положено.

Вот, этот, вот, уровень насмотренности срабатывает, и он должен быть. Но это же такая кропотливая работа, да?

Ты должен это слово увидеть, ты должен... вот... это привычка, которую нужно в себе взрастить, и, наверное, родители должны помочь, учителя... должны помочь этой привычке сформироваться.

Ты встречаешь слово — оно тебе незнакомо. Ты должен остановиться, как-то обратить на него внимание, а не пролететь. Мы же сегодня все так торопимся, так спешим... у нас нет времени на то, чтобы где-то остановиться, на чём-то зафиксироваться!

И мы своих выпускников этому учим. Остановись, возьми ручку, окрой словарь, запиши... это, прям, многоэтапный процесс, который должен быть отработан. В случае со старшими учениками, как Вы говорите, чтоб эта насмотренность сформировалась.

Это процесс долгий. Привычка, которая должна быть выработана. Это большая, серьёзная, долгая работа. Плюс — важно, чтобы насмотренность была на хороших материалах, на хороших книгах.

Тоже, из общения с коллегой. У коллеги дочке 5 лет, они читают какое-то современное издание — детская книга, и встречают слово «холщёвый», с буквой «ё», и прям «ё» с точками! Ну, что это такое? А книжка-то хорошая! А книжка-то дорогая! А издание-то очень приличное! Ну, вот... и как? Как здесь быть?

Поэтому... как видите, проблема серьёзная, и она гораздо более объёмная, чем нам кажется на первый взгляд, что: «Вот, наши дети! Они ничего не читают! Они ничего не учат!» Учат. Они, правда, учат. И читают. И много читают. Вопрос: что они читают, где они читают, что они запоминают? Это, конечно, другая уже история.

К.Мацан

— У меня сын читает «Властелина колец» Толкиена в переводе Муравьёва и Кистяковского. Вот, кто знает, тот поймёт. Это, по-моему, самый, такой... скажем так... витиеватый перевод, с огромным количеством архаических слов, с попыткой воссоздать ритм средневекового английского языка, который и Толкиен пытался воссоздать. Причём, говорят, что 1-й том — полегче, и, чем дальше, тем всё в этом больше вязнешь. И я говорю: «Давай, поменяем книжку — давай, другой перевод купим!» — «Нет, нет, нормально...» — говорит ребёнок.

А.Чигирь

— Втянулся... он уже втянулся потому что...

К.Мацан

— Втянулся, да... Это я к тому, что: и я читаю, и мне иногда... я иногда вслух читаю ему... он сам читает... но, просто, скорее, из желания вместе время провести, что-то вместе поделать... и я понимаю, что мне иногда тяжеловато через этот текст продираться. А ребёнок — нет, он так стойко идёт вперёд! Это — к вопросу о том, что читают, читают...

А.Чигирь

— Безусловно! Поэтому, вот, эти клише, которые очень... клишированные, такие, мнения, которые прилипают часто к нашим ребятам, что, вот, они... там... необразованные, некультурные, ничем не интересуются... интересуются! И читают. Вопрос только в том, что наша задача — задача взрослых — привить вкус, сформировать интерес, создать, вот, ту самую среду, в которой им будет комфортно, в которой им захочется — прочитать, посмотреть, спросить...

К.Мацан

— А как мотивировать к чтению? Вот, это — больной вопрос для многих родителей!

А.Чигирь

— О-о... больной!

Вы знаете, Вы сейчас озвучили самый правильный путь, рецепт и самый замечательный выход — читать вместе. Читать вместе, читать вслух — неважно, сколько вашему ребёнку лет.

Из опыта, опять-таки, приведу пример.

Был у меня, в своё время, 5-й класс. Маленькие, такие, вот, ребяточки — только они пришли из 4-го... все такие, вот... запуганные тем, что они пришли в эту «большую» школу. Там носятся эти большие дяди и тёти на переменах, и, действительно, сшибут и затопчут! И ребята старались не выходить без особой надобности в коридор, а перемены были длинные — это было связано с работой столовой... ну, в общем, перемены были длинные.

И, поскольку это 5-й класс — у них много уроков русского языка и литературы, они часто оставались на перемене в классе. Я говорю: «Ребят, если вы тут будете стоять на ушах, ну, что тут... будет плохо!»

Опять-таки... можно раз сказать, можно два раза сказать — они, всё равно, будут стоять на ушах. Так, надо их организовать. И я просто приносила из дому какие-то книги, которые, как мне казалось, могут быть им интересны, и было условие: если вы остаётесь в кабинете, то вы можете сидеть и потихонечку заниматься своими делами, а я буду вам читать вслух. И так мы с ними начали — читать.

К.Мацан

— А что Вы начали с ними читать?

А.Чигирь

— Мы Сашу Чёрного начали читать, «Дневник Фокса Микки», как сейчас помню! Потому что-то было ещё, но «Дневник Фокса Микки» нам запомнился особенно. Потому, что через полгода у нас было сочинение о... я не помню, какая была тема, но нужно было привести аргумент. И дети стали приводить... прям, у очень большого числа ребят был этот аргумент из «Дневника Фокса Микки».

И они становились старше, и очень часто они просили, чтобы я просто им почитала вслух. Начинался урок литературы, и они приходили, такие... ну, то есть, было уже понятно — они приходят в образе: «Ну, мы устали... у нас была сложная математика... можно нам почитать, пожалуйста? Ну, почитайте нам вслух!»

К.Мацан

— Это очень важно! Потому, что, мне кажется... именно то, что Вы сказали: не только маленьким... а, вот... Потому, что я по себе сейчас сужу, и мне кажется, что... у меня, как раз, ребёнок старший в пятый класс переходит, и... он скоро будет выше меня, мне кажется... в этом пятом классе — он очень высокий! И думаешь, с одной стороны: «Ну, что я сейчас, взрослый человек, сяду ему читать вслух?» — а ему это надо, видимо.

А.Чигирь

— Это надо — очень!

И, второе... второй момент. Значит... такой, вот, у меня был опыт, и я поняла, что — о, работает! Особенно это связано ещё — очень важно — с произведениями классическими. Ну, одно дело «Дневник Фокса Микки» — это всё, конечно, замечательно и здорово, — а другое дело, например, Бунин, который есть в 5-м классе. Или, например, Тургенев, который есть в 5-м классе. Или, например, «Дубровский», который есть в 6-м классе в школьной программе. Ну, давайте, скажем честно — эти тексты детям, при самостоятельном прочтении... среднестатистическому ребёнку — это, как... знаете... как будто, на китайском читать! Встречается огромное количество неизвестных слов незнакомых! Такие тексты нужно ребёнку читать вслух и комментировать, иначе не будет ничего понятно.

И, вот... это подтверждение моего такого опыта... в ситуации, когда я пошла опытным путём!

Попадается мне, через какое-то время после этого «Фокса Микки», эссе... Даниэль Пеннак... у него есть эссе, называется «Как роман», и он делится своим опытом. Первая часть, как раз, адресована родителям, вторая часть — педагогам. Он говорит: «Читайте, пожалуйста, читайте детям! Не останавливайтесь! Вот, ваш ребёночек выучил буковки, научился буквы в слова... слова в предложения... и что мы дальше делаем, мы, родители? «Слава Богу! Давай теперь сам, пожалуйста!»

А, ведь, чтение — процесс необыкновенно сложный. Он — физиологически очень сложный процесс. Ребёнок устаёт. А если я от чего-то устаю, вряд ли у меня появятся — необыкновенная любовь и стремление, и рвение делать это постоянно.

Поэтому, здесь тоже важна поддержка — мы должны быть рядом на этом пути.

Поэтому, детям мы читаем, вне зависимости от возраста. И, чем раньше мы начнём, и будем продолжать, тем лучше.

Но если вдруг такой привычки нет, никогда не поздно её ввести в свой обиход.

И, вот, Даниэль Пеннак говорит, что... если я ничего не путаю... когда он преподавал уже то ли в колледже... в общем, уже взрослым сильно людям, он просто вслух на занятиях читал произведения... читал им французскую классику.

У меня такой был опыт — я в 10-м классе, десятиклассникам, читала... целый год читала им вслух! Ну, не читают они «Войну и мир»... ну... в основном! Почему? Не потому, что они глупые. Им тяжело продраться сквозь вот эти длинные предложения.

Ну, в общем, Гончарова мы прочитали, Достоевского мы прочитали...

К.Мацан

— На переменах читали?

А.Чигирь

— На уроках! Литературы.

К.Мацан

— На уроках читали.

А.Чигирь

— ... Тургенева мы прочитали... ну, «Войну и мир», конечно, не всю — самые главные сцены. Что-то я показывала — экранизация у нас была, смотрели. Но, в общем-то, основные тексты, я считаю, мы освоили.

Да, конечно... да простят меня все методисты... я рисовала в журнале одно, а делала совершенно другие вещи. Мне важно было, чтобы они, закончив 10-й класс, освоили, вот, этот... хотя бы, этот объём текстов. Я точно знала, что они могут спокойно привести в пример в этих самых своих сочинениях Обломова, они могут... они не перепутают Наташу и Марью, точно, и Болконского с Безуховым будут различать, всё-таки. Мы читали вслух.

Вспомним Царскую Семью. Ведь, до последнего же читали! Вслух, и это была традиция, несмотря на то, что... там... Государь был занят, и это была тяжелейшая работа. Но это была традиция, которая не нарушалась.

Вот, буквально сейчас, летом, были в открытом после реставрации Александровском дворце в Царском селе, и экскурсоводы об этом отдельно... я об этом знала, но, вот, это, вот, ещё раз... такое, прям... вещественное подтверждение! Вот, она — эта комната, вот, он — этот уголок, где вся Семья собиралась и читала. Взрослые уже барышни, и серьёзные, знаете ли, люди — но читали! Вслух читали! По очереди читали, либо каждый читал свою книгу... здесь, опять-таки, вариации возможны. Важно, чтобы, вот, эта привычка... как почистить зубы... да?... как выйти на прогулку... как пожелать доброго утра... это тоже — привычка. Чтение — это привычка, которая формируется. Формируется она дома, не в школе.

Поэтому, тут тоже сразу хочу сказать дорогим и любимым родителям... значит... «Вот, когда наших детей научит и приучат?» В школе? Нет. Это — задача, которая идёт из дома. Школа может помочь, подсказать, поддержать, но это — домашняя, семейная история.

К.Мацан

— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы.

У нас сегодня в гостях Алёна Чигирь, создатель онлайн-школы русского языка «Знать на Ять!»

У микрофона — Константин Мацан.

Не переключайтесь!

К.Мацан

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается.

У нас сегодня в гостях Алёна Чигирь, создатель онлайн-школы русского языка «Знать на Ять», и мы говорим, само собой, о русском языке, о чтении книг с преподавателем русского языка.

А, вот, Вы упомянули, что, наверное, обычный школьник не сможет целиком освоить объём «Войны и мира» Толстого. Ну, и, наверное, не только про это произведение речь. Вообще, большая дискуссия, которая всё время возникает — это о составе школьной программы. Вот, что Вы об этом думаете?

А.Чигирь

— Вы знаете, я думаю, что те классические программы, которые существуют — да простят меня все несогласные, — нуждаются в очень серьёзном пересмотре.

Я уже приводила пример такой, из наболевшего. Тургенев с прекрасным рассказом «Му-му». Пятый класс.

Ну, ребята... ну, непонятен этот текст детям! История о собачке, конечно, прекрасно... но ведь не о собачке же эта история, правда?

Ещё есть тоже в классических программах... я просто привожу примеры... рассказ Бунина «Косцы», пятый класс. Необыкновенно трогательный, глубокий, берущий за душу текст, но он непонятен пятиклассникам!

А для того, чтобы привить привычку к чтению — а на мой взгляд, курс литературы в начальной и средней школе... его задача — приучить детей к чтению, показать, что это здорово, что это очень интересно — читать... но такие тексты самостоятельно освоить ребёнку — вот, основную классическую программу... произведения XIX века... многие из этих текстов самостоятельно детям не поддадутся, это очень тяжело. Что это делает? Это отбивает, вообще, любой интерес к книге, как таковой. И великое счастье, если ребёнку попадётся текст, который его захватит — как Вашего сына захватил «Властелин колец», как других детей — захватывают другие тексты.

Я не говорю о том, что надо исключить всю классику и, вообще, никогда... только, вот... давайте, значит, комиксы и всякую развлекуху будем давать — нет. Есть тексты и в XIX веке написанные — тексты, которые соответствуют возрасту.

К.Мацан

— Например...

А.Чигирь

— Мы можем, например, взять рассказы Одоевского. Мы можем, например, взять те же самые...

К.Мацан

— Ну, то есть, «Городок в табакерке»?

А.Чигирь

— Например. Мы можем взять пушкинские тексты. Но пушкинские — я имею в виду... «Повести Белкина»... вот, недавно мы тоже... летом с ребятами читали — пяти-шестиклассники — замечательно!

Но, опять-таки, эти тексты... они чудесны, их можно... дети их возьмут, поднимут, освоят, но — там встречается огромное количество слов, которые называют реалии, уже ушедшие. И многим детям они непонятны.

Поэтому... вот, здесь возникает такой барьер, который самостоятельно ребёнку пройти тяжело. Поэтому... как мне это видится... это теория, моё предположение, гипотеза... возможно, такие тексты, где встречается много незнакомых слов, мы будем осваивать вместе на уроках в школе, и я, как учитель, буду показывать, как работать с этими непонятными словами. А, например, для самостоятельного первичного освоения будут тексты, которые не содержат такого количества незнакомых слов — понятно, что это будут тексты, близкие к ребятам по времени.

Безусловно... опять-таки, к «Войне и миру» возвращаясь... «Война и мир» — тот текст, который должен быть в школьной программе. Но, опять-таки, мы должны трезво оценивать ситуацию и понимать, что, скорее всего, какая-то значительная часть школьников не прочитает этот текст. И это — ни хорошо, ни плохо — это просто факт, но они, хотя бы, будут знать об этом. И, если будет интерес, через какое-то время они вернутся к этому тексту. Такое происходило и будет происходить. Просто, дети знают, что, вот, у Толстого есть такой роман, и... примерно что-то, там, мы на уроке слышали, а теперь мы вернёмся — и прочитаем.

Вот, в моём видении — что бы я поменяла? Вот, то, что я сказала — это касается, в основном, всё-таки, среднего звена. Когда мы приучаем ребят к чтению... вот, эта часть — 5-й, 6-й, даже 7-й класс... мне кажется, что эти классы... уроки литературы должны быть наполнены текстами, которые детям будут понятны.

Да, может быть, там не будет такого глубокого философского содержания, но не в этом задача. Задача, в этом возрасте, приучить детей к чтению.

И, вот, знаете, тоже... возвращаясь к «Войне и миру», и к другим нашим крупным, большим произведениям... тоже недавно попалось мне интервью Николая Цискаридзе — его интервью, как педагога, который воспитывает тоже подрастающее поколение.

Он рассказывал о своём представлении в преподавании литературы. И, как раз, говорил, что — да, большие классические серьёзные тексты, которые составляют основу нашей культуры — они должны изучаться в школе. Вопрос — как мы это будем изучать?

Он, в том числе, приводил пример о том, что когда-то, ещё в его бытность премьером, должны были ставить в Большом театре по Шекспиру... сейчас не буду врать... по-моему, «Гамлета»... какой-то балет. А приехал постановщик — оттуда, из Британии. И он говорит: «Я понимаю, что он не читал Шекспира...» — такого тоже не должно быть, да? Когда мы, закончив школу, не имеем представления о ключевых, культурообразующих явлениях. Всё должно иметь какой-то баланс. И это, конечно, наша задача, взрослых — что-то с этим сделать.

К.Мацан

— А «Мальчик у Христа на Ёлке» Достоевского, для 5-го класса — как Вам текст?

А.Чигирь

— Нет.

К.Мацан

— Почему?

А.Чигирь

— Я сейчас объясню.

В 5 классе, когда ребята приходят... вот, только приходят к учителю... я ещё не до конца детей знаю. Я ещё не до конца понимаю, как «слово наше отзовётся». Чуть попозже. Я должна сначала узнать этих детей. И, возможно... если я буду знать, что, вот, есть такой ребёнок, который — очень чувствительный, который очень восприимчивый... найду я соответствующие формы, слова для того, чтобы преподнести эту историю.

Тоже из практики. Был случай, ребята поехали куда-то за границу... то ли в Италии они были. Девочка, которая не спускалась никогда в Российское метро — а, вот, там она оказалась в общественном транспорте, и они там увидели человека, не имеющего дома. И у ребёнка случилась истерика.

Это крайний случай, конечно же, безусловно, но... вот, такие вопросы — они... безусловно, должны обсуждаться. Нельзя закрывать глаза и говорить, что «смерти нет»... или «давайте, попозже об этом поговорим»... об этом нужно говорить. Но... Достоевский...

К.Мацан

— То есть, для Вас, в «Мальчике у Христа на Ёлке», вопрос, если мы говорим про 5 класс... ну... к некоей откровенности... и... такой... болезненности истории, да? — про умершего, замёрзшего мальчика, а не к тому, что это... не к религиозному содержанию этого произведения?

А.Чигирь

— Опять, смотрите... мы можем говорить и о духовной, безусловно, составляющей, но фактическую, сюжетную часть мы деть никуда не можем...

К.Мацан

— Слишком эмоционально...

А.Чигирь

— ... и, мне кажется, что Достоевский, в этом смысле, очень эмоционален.

Это не значит, что мы не должны с детьми говорить о таких вопросах — безусловно, должны.

Например, у Куприна есть рассказ «Чудесный доктор».

К.Мацан

— Да.

А.Чигирь

— Хрестоматийный, замечательный. Там тоже есть упоминание о...

К.Мацан

— Тоже 5 класс, кстати...

А.Чигирь

— В разных программах — по-разному...

К.Мацан

— Ну, вот, у меня сейчас сын в 5 класс идёт — в литературе на лето есть он...

А.Чигирь

— Вот... понимаете? Это же — разные тексты. Поговорить об этих вопросах, и о духовной составляющей, и о милосердии можно на разных примерах.

Вот... всё-таки, сначала «Чудесный доктор», а потом — «Мальчик у Христа на Ёлке».

К.Мацан

— Слушайте... у меня, вот, ещё два вопроса... ну, у меня их много, но из того, что сейчас... связано с тем, что мы говорим.

А, вот, такое явление, как аудио-книга? Прослушать какую-то книгу — не прочитать — для первичного ознакомления с текстом... вот, кто-то даже из учителей советует. Потому, что у ребёнка, допустим, лето — ну, не будет он с книгами сидеть целое лето, и мы и не хотим, чтобы он целое лето сидел, не вылезая, с книгами. Ну, вот, пусть ходит с телефоном по деревне — слушает аудио-версии!

А.Чигирь

— Лучше так, чем никак. И... давайте скажем честно... мы сегодня имеем возможность ( и мы, взрослые, в том числе ) огромное количество книг послушать. Я, например, очень большое количество книг сейчас слушаю в аудиоформате. Иду, еду...

К.Мацан

— Да, я тоже.

А.Чигирь

— ... делаю домашние дела... так, это же прекрасно! Чудесно! Я могу готовить ужин, обед, убирать квартиру — и, параллельно, слушать какие-то тексты!

Какие-то тексты... ну, это мы, опять, взрослые... какие-то тексты нужно взять и с карандашиком пройтись, с закладочками, а что-то можно для первичного усвоения послушать.

Поэтому, безусловно, да — это выход, это способ познакомиться с текстом, но, опять-таки, во всём важна мера. Если ребёнок только слушает, тогда — да, он знакомится с сюжетом, но то, с чего мы начали — грамотность, насмотренность — это всё мимо. Мимо нас проходит. Ведь, общение с книгой важно ещё и в том смысле, что формируется, вот, та самая «врождённая», как мы называем, грамотность.

Я, честно говоря... не знаю... мне кажется, это какое-то странное понятие — где, там, какой ген отвечает за врождённую грамотность? Скорее всего, у ребёнка просто хорошая насмотренность... начитанность, насмотренность... поэтому, вот, эта грамотность у него есть.

Поэтому, да, познакомиться с сюжетом — безусловно, это выход, это хороший... тем более, сейчас есть прекрасные актёрские...

К.Мацан

— ... начитки, да, очень хорошие...

А.Чигирь

— ... потрясающие... да...

К.Мацан

— Я, задавая вопросы, исхожу, как раз таки, из того, что, вообще, ни один текст не усваивается с одного прочтения...

А.Чигирь

— Безусловно.

К.Мацан

— А если мы говорим, именно, о понимании текста, то, минимум, два подхода к нему должно быть. Но первое, ознакомительное, в каких-то ситуациях, может быть, и можно заменить аудиоверсией — просто, именно, чтобы, в целом: «А, я знаю, про что это...» А дальше, если с текстом нужно работать... не знаю... сочинение писать... или, может быть, его летом послушать, а перед уроком литературы — уже прочитать, что называется, второй раз.

А.Чигирь

— Ну, вот, того же «Дубровского», например — ну, почему бы его и не послушать? Пожалуйста! А, вот, когда мы встретимся уже с этим текстом, мы будем уже разбираться с какими-то непонятными словами.

К.Мацан

— А, вот, и у меня ребёнок слушал этим летом «Вечера на хуторе близ Диканьки»... тоже — к 5 классу. И дедушка с бабушкой в деревне, которые с ним время проводили, даже несколько удивились тому, что за мистику... все знают содержание Гоголя, всё понятно... это не вопрос к Николаю Васильевичу, а, просто, вот... именно — 5 класс, и все эти... там... «Майская ночь, или Утопленница», и так далее...

Хотя, по моим ощущениям... ребёнок это воспринял нормально. Ну, то есть, без какого-либо... сомнения. То есть, его ничто не смутило. Мне кажется, тот контент, который он иногда видит... не знаю... вокруг себя, он перекрывает с лихвой то, что написано у Гоголя, например...

А.Чигирь

— Он считал тот уровень, который ему сейчас, в этом возрасте, доступен.

Почему я говорю, что Тургенев, например, с «Му-му» — мимо? 5-й класс — это мимо. Потому, что — что считывают дети? Историю собачки. Но это ведь не про собачку же рассказ!

Поэтому... здесь — всё в порядке. Гоголь, с его «Вечерами...» отлично ложится на восприятие пятиклассника. Более того, есть дети, кто, прям, огромное удовольствие испытывает от знакомства с такими текстами. Кому-то — не нравится.

Ну... опять-таки... есть такой момент... литература — это искусство. А искусство — оно... не может всё искусство всем нравиться. Поэтому, это тоже надо учитывать и понимать.

Ну, есть, например, ребята, которым не нравится Гоголь, или не нравится Достоевский — да, пожалуйста! Но, другое дело, что ты, всё-таки, должен познакомиться. Ты не должен пребывать в состоянии какого-то дикого восторга от каждого автора и каждого текста. Это тоже — нормально.

Поэтому... здесь всё хорошо, да. Здесь — нормально. Дети снимут тот пласт, тот уровень, который для них сейчас адекватен. И Гоголь здесь в 5 классе, по-моему, неплох.

К.Мацан

— У нас был случай. У нас на радио — вот, на Вашем месте — сидел американец Джулиан Лоуэнфельд, он юрист и переводчик. Он очень любит русскую культуру, русскую литературу, Пушкина... он переводил Пушкина на английский язык — стихи, при этом... там... «Я помню чудное мгновенье...» И я ему задавал вопрос о том... вот, как он... что ему в Пушкине нравится? И говорил о том, что у нас в школах... ну, это неизбежно, наверное, для научного подхода... Пушкина препарируют на части: любовная тема в лирике Пушкина... гражданская тема в лирике Пушкина... тема поэта и толпы в лирике Пушкина... и у ребёнка может такое ощущение сложиться, что Пушкин — это, такой, шкаф, где есть полочки: вот, это здесь лежит... это здесь лежит... и, как будто, схема есть, а живого поэта, который жил, творил... из плоти и крови... и почему-то эти стихи писал — как будто, нет.

Ну, я это всё Лоуэнфельду говорил, он — рассмеялся, и говорит: «У нас так же Шекспира преподают!»

А.Чигирь

— А... знаете, это очень сложно. Здесь мы, имея дело с научным подходом, будем сталкиваться, вот, с такой какой-то схемой в знакомстве с творчеством тех или иных поэтов, писателей...

Выход? Какой выход? Посещать музеи. Может быть, смотреть какие-то фильмы — благо, что сейчас их тоже очень много качественных снято. Рассказывать ребятам истории о живом человеке.

Я, вот, очень, например, люблю какие-нибудь... там... периодически... ну, уроки идут, и... очень люблю рассказывать какие-то истории, которые характеризуют авторов, как живых людей. Не просто, вот, Пушкин — и у него, практически, нимб и скоро крылья должны появиться... потому, что это «наше всё», и мы сейчас все колени преклоним... ничего подобного! Он — живой человек, и со свойственными ему слабостями тоже.

Да... но когда мы говорим об этой, вот, гражданской лирике, о любовной лирике... вот, эти рассказы, научное изучение этих текстов, можно разбавлять какими-то историями из жизни, чтобы показать, что, вот, он — живой, не схематичный. И это, мне кажется, несколько нивелирует эту проблему — шкафчика с полочками.

К.Мацан

— Для Вас — какие, вот, яркие истории про то, что Пушкин — живой?

Вот, у нас сейчас — юбилейный год, 225 лет Пушкину в этом году отмечали, столько было разговоров...

А.Чигирь

— Ну, я какие-то... я, обычно, детям рассказываю о каких-то шалостях Пушкина. Ну, например... когда мы говорим о лицейском периоде, можно рассказывать, например о... Не о шалостях! Давайте, начнём не с шалостей! О друзьях. Очень люблю этот сюжет из жизни поэта.

Вот, это лицейское братство, которое сформировалось, та дружба, которую они пронесли через всю жизнь — действительно... ну, вот, такие слова, действительно... «пронесли через всю жизнь»... опять включила свою пластинку...

И я рассказываю пример — посещение Пущина. Пущин приезжает к Пушкину, приезжает всего на один день, и... мы знаем эту встречу — картины, стихи... а, давайте, расскажем контекст.

Что грозило Пущину, например, что могло быть с Пущиным за то, что он посетил, в общем-то... ну... государева преступника? Человека, который, вообще-то говоря... под надзором сидит. Не испугался, приехал — потому, что ехал мимо, и важно было друга поддержать.

И, продолжая, вот, этот сюжет с Пущиным... Когда Пущин принимал участие в восстании декабристов... понятно, что восстание подавили... декабристы разбиты... Пущин приезжает к себе на квартиру и ждёт, что за ним придут. Никуда он не собирался ни бежать, ни уезжать. А лицейский тоже товарищ — по-моему, Горчаков, если я сейчас ничего не путаю... Горчаков, который по другую сторону баррикад находился — но они же друзья! — он присылает Пущину паспорт и деньги. Таким образом, Пущин мог уехать. Что могло быть Горчакову за это?

Пущин не воспользовался этой возможностью, понёс наказание, и так далее, и так далее...

И это — рассказ о том, что это живые люди... вот, они, абсолютно, из плоти и крови, и... принимают сложные решения. Для них это — не просто строчки — «мой первый друг», — а это, действительно, выстраданная история.

Ну, здесь уже, конечно... там... талант, мастерство рассказчика.

К.Мацан

— Алёна Чигирь, создатель онлайн-школы русского языка «Знать на Ять», сегодня с нами в программе «Светлый вечер».

А, вот, такая, часто обсуждаемая тема, как ЕГЭ в старших классах — как Вы к ней подходите, как преподаватель?

А.Чигирь

— Я готовлю книгу об этом...

К.Мацан

— Можно годами об этом говорить, но что я имею в виду? Что, допустим... вот, вузовские преподаватели часто обращают внимание, что приходят на 1 курс из 11 класса дети, которые браво сдали ЕГЭ, но... вот... больше в голове ничего не осталось, потому, что год их натаскивали на форму теста.

При этом, система существует, и с ней как-то нужно жить, и вряд ли школьные учителя в 11-м классе вовсе с себя снимают какую-то задачу, действительно, быть преподавателями, и дать программу, а не просто натаскать на тест.

Может быть, и в процессе подготовки к ЕГЭ можно всё это сделать? Вот, как Вы с этим сталкиваетесь?

М.Чигирь:

— Ну... Вы знаете... у меня был опыт подготовки ребят к ЕГЭ в рамках школы, и могу сказать следующее.

Мои коллеги, которые готовят ребят к ЕГЭ в школе, и дети показывают высокие результаты — вот, эти коллеги, это — герои. Просто преклоняюсь на оба колена! Потому, что это, действительно, просто высшее мастерство. Это очень сложно.

Это очень сложно потому, что ЕГЭ по русскому языку — это экзамен очень непростой, соединяющий в себе задания разного уровня. Это, прям... знаете... в такую боль попали! Ведь, ЕГЭ по русскому языку — это экзамен, который содержит задания профильного уровня и базового уровня.

Математики, слава Богу, имеют возможность выбирать и как-то готовить к базе и к профилю. Мы, словесники, такой возможности не имеем, и не знаю, будем ли иметь... вот, на данный момент — так. И, соответственно, человек, поступающий на филфак, и человек, поступающий на физкультурный какой-нибудь факультет, должны сдавать одинаковый экзамен. На мой взгляд, это неправильно.

С другой стороны, как-то снизить планку... об этом надо думать. Но тот вариант экзамена, который есть сейчас, он очень сложный.

И, когда мы разговариваем с родителями — родители же хотят 100... ну, как минимум, 90+! А это — такая колоссальная работа! Прежде всего, ребёнка. И учитель, в этом случае, может только направить, подсказать, что нужно сделать. Но трудиться должен ребёнок — это его задача.

Натаскивание на тесты — да, к сожалению, форма теста предполагает натаскивание. Потому, что это такой формат. У нас есть возможность поговорить о важном, серьёзном, глубоком и так далее, когда мы готовимся к эссе, когда мы анализируем тексты.

И, вот, здесь, опять, мы сталкиваемся — с насмотренностью, начитанностью. Ребятам очень сложно удержать мысль — это то, с чем мы сталкиваемся. Казалось бы, текст — всего на страницу А4, но там столько разных мыслей, подтекстов, какой-то глубины... вот, мы здесь сюда нырнули... здесь вынырнули... а потом уже другая тема пошла... и ребятам, даже на пространстве, на площади одного листа, очень тяжело эту мысль удержать.

И, вот, здесь мастерство, опять-таки, педагогов — научить читать, видеть эти смыслы. Вот, это смысловая такая работа. Вот, если мы не о натаскивании, а об образовании, воспитании, то это, прежде всего, работа с текстом.

У нас с коллегой был тоже интересный опыт. Мы писали статью про ЕГЭ, и нам нужно было посмотреть, как изменился экзамен. Каково же было наше удивление, когда мы открыли сборники... там... десятилетней давности... пятнадцатилетней давности... уж я не говорю про первые... ну, первые варианты ЕГЭ мы смотреть не будем, потому, что это, прям, пилотный проект, это — проба, что называется.

С каждый годом, что-то меняется. По чуть-чуть, потихонечку. Добавляется, убавляется, там... И экзамен сильно — прям, сильно! — стал другим, по сравнению, там, с вариантами пятнадцатилетней давности.

Экзамен стал более объёмным, сложным, много очень вопросов в тестах егэшных появилось. Понятно, почему так происходит. С другой стороны, тяжело ребятам к этому экзамену подготовиться качественно, без помощи педагога. То есть, здесь... можно, но нужна такая колоссальная мотивация, такая высокая самоорганизация для того, чтобы это сделать! Это — можно, у нас такие ребята были, мы с такими знакомы. Прям, вот, видели, держались за них — живые, реальные люди, но это — единицы. Потому, что...

Ну, например... смотрите. Во многих школах есть такая практика: в 11-м классе просто нет уроков русского языка. Почему? А сдавайте-ка, ребята, экзамен в 10-м классе! Ну, по большому счёту — конечно, курс русского языка заканчивается в 9 классе. Всё, мы всё изучили. В 10-м — какие-то, вот, тонкости мы рассматриваем и вспоминаем. По большому счёту, курс русского языка заканчивается в 9-м классе.

Но, ведь, всё-таки, два года — не просто так даны? В 10-м классе есть какое-то минимальное количество этих часов — где-то 1 час, где-то кому-то повезло — 2 часа. И всё. И, пожалуйста, сдавайте! А в 11-м классе вообще уроков русского языка нет. И это — тоже большая проблема, боль... что с этим делать... что-то надо с этим делать.

И — да, понятно недоумение и расстройство коллег, которые принимают ребят в ВУЗе. Ребята учатся вставлять буковки в тестах...

Вот, опять-таки, из опыта этого года. Говорю одной девушке: «Меня не интересует правильные ответы, меня не интересуют цифры, которые ты мне пришлёшь — мне нужно увидеть все 16 слов... 15... сколько их, там, есть в задании... чтобы все буковки были проставлены!» И ситуация какова: она пишет... она даёт правильный ответ — формально правильный — 1 и 5, например, но в словах у неё — 12 ошибок. 12! Ошибок! А, при этом, ответ правильный. Ну, о каком уровне грамотности и каком-то таком... не знаю... о чём мы говорим...? Уровень грамотности и высокие баллы за ЕГЭ — это иногда... и очень часто даже... совсем не одно и то же. Это — разные вещи.

К.Мацан

— Вот, поскольку Вы на Радио ВЕРА, не могу ещё Вас вот о чем не спросить.

Известно, что, в древние времена... ну, как минимум, в дореволюционные... детей учили читать по Псалтыри. И писать тоже, видимо. И, в этом смысле, обучение грамотности, чтению и то, что мы называем ещё духовно-нравственным развитием, совмещалось. Человек сразу усваивал... ну, просто, религиозную культуру, а, через неё, и религиозные смыслы.

Сегодня так не происходит, и вряд ли мы можем вообразить или нафантазировать, что в обычной школе так может происходить... может быть, это и не нужно... но, как кажется, учителя-словесники — это такой передовой отряд того, что связано, вообще, с развитием обычным, и, в том числе, вот, таким — духовно-нравственным.

Мы часто говорим на волнах Радио ВЕРА, что духовно-нравственное измерение есть и в математике, и в физкультуре — и это понятно, но, вот, наверное, литература и история — это два, таких, главных предмета, в которых это просто может бросаться в глаза.

Вот, как... насколько на себе учитель-словесник, и Вы, в частности, вот, эту ответственность чувствуете?

А.Чигирь

— Слушайте, это ответственность колоссальная! Особенно, это... я всегда с этим сталкиваюсь — вот, с этим вопросом, проблемой. Сейчас объясню, что я имею в виду, когда говорю о произведениях XIX века.

Как говорит мой любимый профессор Ужанков, литература XIX века — она создаётся в рамках и на основе культуры православной. Автор может быть не глубоко религиозным и воцерковлённым, может, наоборот, отталкиваться, но это — стержень, и, хотим, не хотим, но мы должны об этом говорить и анализировать тексты именно с этих позиций.

И, помню, у меня был урок с 7-м классом — мы изучали «Повесть о Петре и Февронии». И... само содержание, сам сюжет... понятно... он пронизан глубокой духовностью. А передо мной были — математики. Я знаю, что 99% людей в этой аудитории — они меня очень уважают, и, поэтому, готовы меня слушать. Только потому, что степень доверия ко мне высока.

Весь урок... большая часть урока прошла... просто, вот... знаете... гробовое молчание. Слышно, как муха пролетит.

Они очень внимательно меня слушали, а потом... начались контраргументы. И я помню, что я выходила, просто, мокрая после этого урока — потому, что мне нужно было на каждый их вопрос дать ответ. Не просто «так должно быть»... «так бывает»... «так есть — и всё»... а — объяснить.

Как мне показалось, мы друг друга не убедили, но некоторое, наверное, всё-таки, понимание в их головах о том, что может быть по-другому, есть другая точка зрения — мне кажется, в их головах поселилось. И это уже победа!

Когда мы говорим, например, о Пушкине, любимом нашем, драгоценном... Ну, как можно говорить о Пушкине, не говоря о...

К.Мацан

— ... о Евангелии...

А.Чигирь

— ... о Евангелии, о духовности, которая связана с православной верой, с традициями, которые существовали в то время?

Вот, тоже... буквально сейчас, летом, читали с ребятами «Метель». Казалось бы... ах, какое весёлое произведение! Такая, сказочка! Но, ведь, огромный пласт смысловой — он уходит от нас, если мы не будем касаться Заповедей, если мы не будем касаться тех основ жизни православной семьи, которые существовали в то время...

К.Мацан

— Подождите... «Метель» — хороший пример ведь! Если не признавать, что Венчание — это реальное Таинство, после которого — всё... вот, этот человек с этим обручён — и всё, и это на всю жизнь, то весь сюжет распадается!

А.Чигирь

— Да. А дальше гениальность Пушкина в том, что он рассыпает, вот, эти тонкие смыслы... там... Марья — он её называет, в какой-то момент, преступницей... почему она преступница-то? Подождите... она любит, её любят, и они сейчас будут вместе... а родители, вообще-то говоря, неправы!

И у нас очень интересный получился разговор — мы, прям, с детьми играли, выстраивали эти процессы — как они сегодня это видят, и как это видел Пушкин, и где это есть — в каких словах это разбросано? И это было очень интересно!

Но, опять-таки, ты должен... ты, педагог, который выходит на эту аудиторию, должен быть о-очень корректен! Потому, что — одно дело, когда ты работаешь в стенах... там... православной гимназии, и там ты можешь спокойно выдохнуть и говорить открытым текстом, что называется. А когда ты в светской школе — ты же должен никого не обидеть, не оскорбить... этические моменты никто не отменял. Это вопрос не простой, и здесь, опять — мастерство моих коллег, которые каждый день выходят к ребятам на уроки в рамках общеобразовательной школы и несут доброе и вечное!

К.Мацан

— Ну, что... спасибо огромное! Мы тоже в программе «Светлый вечер» стараемся сеять разумное и доброе вечером... спасибо!

Алёна Чигирь — создатель онлайн-школы русского языка «Знать на Ять» — сегодня была с нами в программе «Светлый вечер».

Я напомню, что наши регулярные беседы об образовании мы организуем совместно с образовательным проектом «Клевер. Лаборатория», который собирает лучшее и самый интересный опыт работы в области образования и воспитания.

Узнать подробнее об этом проекте, стать участником или поддержать его можно на сайте clever-lab.pro

У микрофона в студии был Константин Мацан.

Спасибо! До свидания!

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Первые мученики за Христа». Священник Стефан Домусчи
• Светлый вечер с Владимиром Легойдой
• «Журнал от 25.04.2025». Андрей Тарасов, Глафира Базурина

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов