"Из города в деревню". Светлый вечер с Евгенией Кирюхиной (09.01.2017) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

"Из города в деревню". Светлый вечер с Евгенией Кирюхиной (09.01.2017)

* Поделиться
евгения кирюхина

Фото: (здесь была удалена ссылка)

У нас в гостях была врач и фермер Евгения Кирюхина.

Наша гостья поделилась своим опытом переезда из города в деревню, рассказала о том, как удается реализовать себя и организовать жизнь семьи.

 

 

 

 


В. Емельянов

— Здравствуйте, это программа «Светлый вечер». В студии Владимир Емельянов...

А. Пичугин

— ...Алексей Пичугин, здравствуйте.

В. Емельянов

— Наверняка, многие из Вас слышали такой термин — дауншифтинг. Это, если поковыряться в англо-русском или русско-английском словаре, то буквальный перевод означает «переключение коробки передач автомобиля на более низкую передачу». Но еще есть такая трактовка дауншифтинга как «замедление, ослабление какого-либо процесса». Мне, например, больше нравится термин «simple living» — это «простая жизнь», «простое житье-бытье», если можно так высказаться, «опрощение», опрощение жизни своей.

Многие люди из крупных городов, кстати, на самом деле, подвержены дауншифтингу. Есть среди них такие, которые, скажем, сдавая квартиры в Москве, перебираются временно на Ибицу или в течение года или многого времени живут, или на Гоа, предположим. Но у них есть здесь, в Москве, стабильный доход от аренды жилья, им платят ренту, и они на эти деньги живут там. Это такой дауншифтинг сомнительный.

А. Пичугин

— Но модный.

В. Емельянов

— Но модный, да.

А. Пичугин

— Ну, был, по крайней мере.

В. Емельянов

— Был, да, согласен, некоторое время назад. Сейчас не знаю, какие модные тенденции. Есть реальные дауншифтинги(?). Ну вот как раз мне больше нравится применительно к этим людям действительно термин «simple living» — которые бросают здесь, продают свои квартиры и уезжают жить на землю — кто в деревню, кто в село, но, в общем, подальше от города.

И у нас с Вами сегодня есть возможность пообщаться с такими людьми. Я вот, например, с удовольствием, потому что это была моя мечта вообще — пообщаться с живым человеком, который бросил город и переехал жить в деревню, но мне все не доводилось. У меня интересы чисто человеческие и журналистские, естественно. Поэтому мы приветствуем нашу сегодняшнюю гостью — это Евгения Кирюхина. Здравствуйте, Женя.

Е. Кирюхина

— Здравствуйте.

А. Пичугин

— Здравствуйте. Привет! Да, мы давно знакомы! (Смеется.)

Е. Кирюхина

— Леша, привет! (Смеется.)

В. Емельянов

— Ну, Вы давайте на «ты», а я все-таки на «Вы», поскольку мы знакомимся сейчас. Это никоим образом не умаляет нашего естественного дружеского общения и все такое прочее.

А. Пичугин

— Да.

В. Емельянов

— Поскольку у меня карт-бланш... Поскольку Вы знакомы, Вы могли наговориться вдоволь по телефону и так далее, поэтому мой первый вопрос такой. У Вас не совсем обычная ситуация — Вы переехали, потому что Вам стало тесно в двухкомнатной квартире в Москве с тремя детьми, и, более того, сын Ваш был не очень здоров в городе, поэтому на семейном совете было принято решение уехать из города напрочь. Давайте тогда с самого начала — как все начиналось и как... И к концу программы мы, наверное, придем к выводу, как это все хорошо и как у Вас все здорово.

Е. Кирюхина

— Ну, здорово относительно нас — нам точно здорово, а вот нашим друзьям и родственникам кажется, что у нас полный хаос. Да, действительно, два года назад мы с мужем, покупая очередную дозу гормонов своему ребенку, потому что без гормонов он уже жить не мог (у него была тяжелая трехкомпонентная астма), как бы зашли в своеобразный тупик — что либо мы еще больше даем этих гормонов, а он прямо чахнет на глазах (он был такой маленький, щупленький, бледненький, с огромными синяками под глазами — в общем, жуткий вид), либо мы что-то кардинально меняем. То есть мы были тогда на такой грани, когда были готовы вообще бросить все и уехать в Сибирь.

А. Пичугин

— А Вы медицинские работники ведь оба?

Е. Кирюхина

— Да. Муж у меня — врач-травматолог, я по первому образованию медсестра, по второму — методист лечебной физкультуры.

В. Емельянов

— И оба Вы родились и выросли в Москве?

Е. Кирюхина

— Да.

В. Емельянов

— И здесь поженились, здесь образовалась Ваша семья?

Е. Кирюхина

— Да, мы познакомились в 1-й Градской больнице...

А. Пичугин

— Вот это вдвойне интересная история, потому что у нас в этой студии были неоднократно фермеры — в основном, это люди, которые на протяжении 15-20 лет занимались каким-то бизнесом, у них был опыт в создании собственных дел, предприятий, и потом их тоже потянуло на землю — куда-то, кстати, не так далеко, обычно, как Вы уехали. И дальше у них начинается история — хорошая, плохая, не важно, но у них был опыт создания какого-то собственного дела, и зачастую там был какой-то довольно внушительный первоначальный капитал, когда они покупали себе угодья и на них уже разводили коров, или чем они там занимаются. Здесь другая история. Здесь Вы, медицинские работники, уехали просто в Тверскую область.

Е. Кирюхина

— Да, мы так чего-то... такие — готовы в Сибирь, на Алтай, куда угодно, лишь бы только подальше от этих вонючих производств, дорог и всего прочего. А потом, слава Тебе, Господи, разума у нас достаточно, мы остановились и решили, что очень сильно далеко мы уезжать не можем, потому что у нас родители, они стареют, им нужна наша помощь. И есть определенные обязанности — в конце концов, финансовые — выплат кредита, которые требуют постоянной работы. И мы не можем просто так вот взять и сорвать мужа с работы. Мы можем начать пытаться зарабатывать фермерским хозяйством, но это такая... Это нужен либо вот — Леша, ты прав — первоначальный капитал, либо это нужно попасть в какую-то такую струю, когда резко все объединяются, и ты вот вылез и получил какой-то капитал. У нас такой ситуации нет, поэтому у нас папа вкалывает в больнице...

А. Пичугин

— В Москве?

Е. Кирюхина

— Да, в Москве. Ездит — сутки-трое в Москву.

В. Емельянов

— Одни сутки он в Москве, трое?..

Е. Кирюхина

— Ну, получается двое суток у него, потому что он уезжает на шестичасовой электричке и возвращается в четыре.

В. Емельянов

— Ох, так он еще и не на машине ездит? У Вас нет автомобиля?

Е. Кирюхина

— У нас есть автомобиль — сейчас один. У нас пока нет возможности приобрести второй. Вот Леша знает — я попала в страшную аварию в прошлом году в Москве. Отвозила заказы и разбила машину — просто таким отвратительным способом, в хлам. Но, слава Богу, выжили. Но это финансово нас подкосило очень здорово. Но муж все равно, честь ему и хвала, выкроил деньги и купил мне новую машину. То есть я с детьми передвигаюсь на машине, потому что я очень много езжу.

А. Пичугин

— Ну, заказы надо развозить, да, в основном?

Е. Кирюхина

— Ну, заказы, в основном, сейчас муж развозит. Перед дежурством он выезжает раньше и развозит, если что-то надо.

А. Пичугин

— В Москве, да?

Е. Кирюхина

— Да, в Москве, в Твери.

А. Пичугин

— А детей надо — кого-то в школу, кто-то еще просто, наверное, дома пока сидит?

В. Емельянов

— То есть, подождите, я не понимаю: он с полными сумками везет?..

Е. Кирюхина

— Нет-нет. Когда с заказами, он едет на машине. А когда без заказов — он ездит пешком.

В. Емельянов

— А, все, я понял. Но все-таки, давайте, чтобы не ломать картину, постепенно будем как-то...

А. Пичугин

— Тут большой вопрос: а почему именно фермерство? Ну, много же вариантов было, как уехать из города. Можно было уезжать... Вот я так понимаю, что Вы уехали в Тверскую область, да?

Е. Кирюхина

— Да-да, в Торжокский район.

А. Пичугин

— Можно же было уехать не так далеко, при этом жить где-то поближе к Москве и не испытывать таких проблем с логистикой.

Е. Кирюхина

— Здесь встает второй вопрос: цена.

А. Пичугин

— Цена?

Е. Кирюхина

— Да. Во-первых, Московская область, 100 километров от Москвы — это еще Москва. Воздух, это трассы, это производства в огромном количестве...

А. Пичугин

— Или это заоблачные деньги в экологически чистых районах Москвы.

Е. Кирюхина

— Да-да.

В. Емельянов

— Таможенные терминалы, аэропорты, все такое прочее.

Е. Кирюхина

— Да.

В. Емельянов

— Это понятно.

А. Пичугин

— Все ездим, видим.

В. Емельянов

— Дачи.

Е. Кирюхина

— Да-да, дачи в огромном количестве, где ты ничего не можешь сделать, потому что у тебя есть ограниченные шесть соток — ну, там, хорошо, десять, тебе повезло — пятнадцать. Но это вообще...

В. Емельянов

— Ни о чем, да.

Е. Кирюхина

— Да. Поэтому мы рассматривали изначально дальше от Москвы, рассматривали — максимум, 300 километров. Получилось почти 370. Но зато очень классное место.

В. Емельянов

— 370 — это почти Кострома, вообще-то! (Смеется.)

А. Пичугин

— Ну, так почти в ту сторону, чуть-чуть правее твоя Кострома.

Е. Кирюхина

— Ну, нашли классный участок, тихую деревню такую на отшибе. От ближайшего поселка 10 километров, от Торжка 60, от Старицы тоже 60. То есть это такое...

В. Емельянов

— Глушь.

А. Пичугин

— Ой, я был в тех местах! Там классно. Там прямо мне очень понравилось. Я помню, что я проезжал речку Тьма... Далеко от Вас?

Е. Кирюхина

— Нет.

А. Пичугин

— Речку Тьма — бесконечное количество раз. Вот так я ехал по дороге из Торжка в Старицу, и вот эта речка Тьма мне встретилась раз двадцать, наверное. Потом я посмотрел на карту — она идет такими волнами, и дорога идет прямо, ее двадцать раз пересекая.

В. Емельянов

— Понятно. И Вы приехали — короче, нашли этот участок. Оп — дом, да? Хорошо. Сколько там у него земли-то было, у дома?

Е. Кирюхина

— К дому официально приписано 15 соток земли ЛПХ.

В. Емельянов

— Можно все-таки?..

Е. Кирюхина

— Личного подсобного хозяйства.

В. Емельянов

— Вот, хорошо. Потому что этот птичий язык мне трудно дается. Эти аббревиатуры оченоь трудно расшифровываются. Так?

Е. Кирюхина

— Но, фактически, там огромные поля, которые, если ты за ними будешь ухаживать (то есть ты не будешь сливать свой септик или какие-то химикаты), то тебе никто слова не скажет, если ты будешь ставить свою коровку пастись.

В. Емельянов

— И денег не возьмут?

Е. Кирюхина

— Нет.

А. Пичугин

— Это можно говорить? В смысле, Вы публично в эфире в этом признаетесь. Не выгонят с этих полей?

Е. Кирюхина

— Нет, у нас администрация в этом плане адекватна. Мы все стараемся ухаживать за всеми землями, которые в нашей деревне находятся. Весной, например, мы косим все эти канавы сами, чтобы не было пожаров, обкашиваем поле. То есть у нас есть тракторист, который косит своим быкам и нам всем, кто просит. И он обкашивает так, чтобы все участки вокруг были чистенькие, чтобы, не дай Бог, пожаров не было. Поэтому это, фактически, уход за всей территорией гораздо больший, чем просто свой участочек.

А. Пичугин

— Но это прямо идеальная картинка получается. Вот там, где я бываю, такого благообразия не получается. Там как-то все чаще загажено. Хотя тоже километров 350-400 от Москвы.

Е. Кирюхина

— Ну, мне кажется, это вообще человеческий фактор абсолютно. Потому что мне повезло, во-первых, с деревней. У меня офигенные соседи — молодые, все примерно наши ровесники. И мы наш край изначально поддерживаем в чистоте сами. И гоняем, если вдруг кто-то пытается что-то выбросить на пол.

А. Пичугин

— А места общие жилые еще?

Е. Кирюхина

— Деревня, где я живу, там 13 жилых домов и приезжают дачники — еще домов потом 10-15 населяется дачниками.

А. Пичугин

— Жилая.

Е. Кирюхина

— Ну, считай, да.

А. Пичугин

— 15 человек — это хорошо.

В. Емельянов

— Вот Вы приехали, вот стоит дом. Значит, здесь, я так понимаю, Вы продали квартиру?

Е. Кирюхина

— Нет, мы не продавали квартиру.

В. Емельянов

— Взяли денег?

Е. Кирюхина

— Мы воспользовались обалденной программой нашего государства — материнский капитал.

В. Емельянов

— Ага. И этих денег хватило, чтобы купить дом?

Е. Кирюхина

— Ну, нам еще пришлось добавить.

В. Емельянов

— Вы все покидали в самосвал — вещи, детей — и приехали. Вот, разгрузились. Так? Надо же топить. Я так понимаю, центрального отопления нет, водопровод — есть?

Е. Кирюхина

— Водопровод у нас — колодец.

В. Емельянов

— Колодец водопровод. Дворников нет, жестянщиков нет. Все сами, все самим приходится делать. Вот мне интересен сам процесс вот этого начинания «с нуля» просто. Ведь это же был жилой дом до этого, или в нем?..

Е. Кирюхина

— В нем полтора года как никто не жил. Там была слита вся система отопления...

В. Емельянов

— И паутина по углам?

А. Пичугин

— А, так там все-таки была система отопления? То есть там не просто печка, а там батареи по стенам?

Е. Кирюхина

— Да, там котел и батареи. Самое смешное, что мы первый раз... Мы вообще аферисты жуткие оказались с мужем — мало того, что купили дом незнамо где, да еще и поехали туда зимой, с детьми, со всеми тремя нашими детьми.

В. Емельянов

— Это переезд уже, да?

Е. Кирюхина

— Нет, это не переезд. Это... Мы это назвали «надо глянуть обстоятельства». Дом мы вообще купили. Вот мы приехали зимой, в доме плюс семь или плюс пять было вечером. Мало того, что мы там завязли по самые уши — ну, ладно, выбрались, трактор нашли, перегрузили все, обвешались со всех сторон всякими одеялами, которые нашли и которые привезли, включили отопительные приборы такие электрические — и все. Потому что отопление нельзя запустить. Для того, чтобы запустить отопление, нужна вода. Закачать ее...

А. Пичугин

— ...Запустить ее в систему?

Е. Кирюхина

— Да. И вот мы, собственно, готовили... Газовый баллон себе купили, готовили на печечке, грели всех детей в одной комнате, вся увешана одеялами. Ну это очень смешно. Это мы были прямо оккупанты какие-то.

В. Емельянов

— Вам. А им, которые привыкли к телевизору и всем прочим (нрзб.)?

Е. Кирюхина

— Дети? (Смеется.) Для детей это было такое приключение. (Смеется.)

А. Пичугин

— Ну, они в таком возрасте еще не очень привыкли к телевизору.

Евгения Кирюхина, фермер из Тверской губернии, сегодня у нас в гостях в программе «Светлый вечер» здесь, на Светлом радио. А когда Вы туда первый раз приехали, у Вас было осознание того, что Вы будете вести хозяйство? Ну, Вы, по крайней мере, представляли, что морковку посадите?

Е. Кирюхина

— Ну, сажать огород — точно да, потому что я его сажала еще на даче у родственников мужа с большим удовольствием. Я как бы такой... Муж называет, что я, наверное, слегка помешанная на всяких семенах, растениях. Я люблю всякие томатики выращивать. Мне это нравится, ну потому что...

В. Емельянов

— Теперь это неизбежность.

Е. Кирюхина

— Это самая приятная неизбежность, которая есть. Так я по-прежнему закупаюсь и жду каждый раз весенней посевной, потому что это как раз вот самое классное, что есть в жизни на земле. Не надо рассаду везти из Москвы теперь. (Смеется.)

В. Емельянов

— Да, а теперь давайте об организации жизни. Ну, значит, однда проблема, условно говоря, решена. Вы — медицинский работник, медицинская сестра, муж Ваш — врач. Он травматолог, насколько я знаю, по специальности. Кем бы он ни был, травматолог-рентгенолог, но все равно четыре года общего образования в мединституте, все предметы те, которые изучают все, включая терапию, хирургию и все такое прочее. Ну, то есть как бы с медициной более или менее понятно все. Вы можете все в качестве среднемедицинского работника, муж Ваш, я допускаю, возможно, больше знает, чем Вы, ну, по основным каким-то дисциплинам. Вы смеетесь — почему? Я все идеализирую, или что?

Е. Кирюхина

— Нет, смеюсь, потому что у нас обычно происходит так: дети заболевают, мы стоим вдвоем над ребенком и переговариваемся все время так: «У тебя что было по педиатрии?» — «Не помню, кажется, три». — «У меня, кажется, тоже. Может быть, доктора позовем специального?» (Смеется.)

В. Емельянов

— (Смеется.) Это на нормальном языке в медицинских учреждениях, уважаемые слушатели, называется «консилиум».

А. Пичугин

— У нас Владимир тоже медицинский работник.

В. Емельянов

— Да, в прошлом.

Е. Кирюхина

— Прошлых не бывает.

В. Емельянов

— Ну, Вы знаете, это было так давно, что мне это уже кажется каким-то сном. Но все-таки руки помнят, на самом деле. Глаза боятся — руки помнят. Но если я практикую, то только исключительно на домашних, и оставим эту тему. Я очень давным-давно этим всем не занимаюсь.

Так, дальше: деньги. Зарабатывает муж, условно говоря. Но «условно говоря» — это потому что я могу представить, сколько зарабатывает врач, который приезжает на сутки в Москву. Это дежурство, да? Он дежурант, получается. Это не очень много.

Е. Кирюхина

— Ну, много — это такое понятие относительное.

В. Емельянов

— Да, я согласен, относительное.

А. Пичугин

— Тут надо, наверное, понять — хватает, не хватает.

В. Емельянов

— Ну все-таки пять человек семья.

А. Пичугин

— Ну все-таки не Москва.

В. Емельянов

— Все-таки бензин.

А. Пичугин

— И все-таки — свое хозяйство. И все посмотрели на Евгению.

Е. Кирюхина

— (Смеется.) Значит, бензин, однозначно — это огромная статья расходов. Значит, нет коммуналки. Ребята, у нас нет коммуналки. Мы платим за вывоз мусора там какие-то копейки вообще, абсолютно. И мы платим за электричество — все.

В. Емельянов

— Дрова.

Е. Кирюхина

— Ну, дрова... Но это мы еще покупаем и брикеты — их на больше хватает.

А. Пичугин

— У нас тут был не так давно Николай Романенко — молодой человек, который занимается (может быть, Вы знакомы, не знаю) в Торжокском районе тем, что возит по одиноким пенсионерам, бабушкам, старикам дрова бесплатно.

Е. Кирюхина

— «Тепло в дом».

А. Пичугин

— «Тепло в дом», «Подари дрова», на дворе трава.

В. Емельянов

— «На дворе трава, подари дрова», да.

Е. Кирюхина

— Да, я знаю эту программу.

А. Пичугин

— И мы с ним считали: 5 тысяч стоит, по-моему, машина дров примерно. Чуть дороже. Четыре? Вот Женя показывает — четыре.

Е. Кирюхина

— У меня — четыре.

А. Пичугин

— Четыре тысячи стоит машина с дровами.

В. Емельянов

— По блату, что ли?

Е. Кирюхина

— Нет. (Смеется.)

А. Пичугин

— А на сколько хватает маши дров? Вот на зиму сколько нужно?

Е. Кирюхина

— Ну, мне нужно... У нас телегами, у нас не машинами.

А. Пичугин

— Ну, в кубометрах можно так...

Е. Кирюхина

— Нам нужно где-то 5 кубометров дров.

В. Емельянов

— А сколько это телег? Потому что я не понимаю, что такое кубометр.

А. Пичугин

— Две телеги.

В. Емельянов

— Вот теперь я понимаю. Две телеги. С горкой.

Е. Кирюхина

— Две телеги дров. И мы покупаем... Мне повезло — тот, кто мне делает...

В. Емельянов

— «С присыпом», что называется. (Смеется.)

Е. Кирюхина

— Да, тот, кто мне продает дрова, он мне щедро...

В. Емельянов

— Дальше, хорошо — расходы на одежду. Вы же не шьете сами.

Е. Кирюхина

— Ну, расходы на одежду у меня не такие большие. Потому что, во-первых, мы с мужем жуткие консерваторы, мы донашиваем одежду уже до тех пор, пока это не превращается в половые тряпки. Потому что мы прямо влезаем и как в шкуре ходим.

В. Емельянов

— Ну, там щеголять-то где особо?

Е. Кирюхина

— Ну, я же хожу тоже... И в Торжок езжу, и в Тверь.

В. Емельянов

— Нет, ну для этого, я понимаю, существует одежда на выезд. Но растут дети. Дети растут стремительно.

Е. Кирюхина

— Дети. Дети — есть прекрасная история. Многие многодетные мамы, немногодетные мамы — они между собой знакомы, общаются в Интернете. И дети у нас примерно все попадают в погодки. И что-то достается мне, слегка бэушное, от моих подруг, и что-то такое же, слегка бэушное, уходит дальше от меня. То есть если я покупаю, то это, как правило, я покупаю что-то на выход и покупаю что-то... обувь. Обувь — всегда, потому что колодки нужны правильные для детей, пока у них формируется стопа.

В. Емельянов

— И для взрослых, кстати, тоже.

Е. Кирюхина

— Ну, да. Обязательно.

В. Емельянов

— Нет, обувь — это вообще отдельная (нрзб.). Теперь: образование?

Е. Кирюхина

— Ну, школа у нас в 10 километрах от нас. Возит автобус школьный у нас...

А. Пичугин

— Через Вашу деревню тоже проезжают, забирают детишек?

Е. Кирюхина

— Да, к нам, скорее, заезжает, потому что мы же вдалеке от трассы. Забирают детей...

А. Пичугин

— Тут вопрос — извини, что я тебя перебиваю. То есть программа «Школьный автобус», когда ее запускали (в 2008 году, кажется), реально работает. Я с ней столкнулся в Архангельской области — в самой глухой деревне, которую можно себе представить, туда приезжал автобус за детьми, на самом деле.

В. Емельянов

— Ну хорошо же?

Е. Кирюхина

— Ну, там были определенные проблемы с организацией автобуса, потому что мы приписаны к другой школе — ну, не к той, в которую пошли. Но она маленькая, там не хватает специалистов, и мне было так вот сразу детей убрать с достаточно высокого образования в Москве, совсем прям уж так вот сократить им образовательную программу... Я не стала. Я пошла в более хорошую школу. Но нам повезло — нам пошли навстречу и пустили к нам автобус от той школы.

А. Пичугин

— Но в школу из троих только старший ходит, Петя?

Е. Кирюхина

— Петя, да.

В. Емельянов

— То есть он все-таки два года в Москве отучился?

Е. Кирюхина

— Да.

В. Емельянов

— Здесь у него, конечно, в школе появились и друзья — ну, потому что это сразу все происходит, формирование какого-то костяка класса и так далее, друзья и приятели. И вот он из Москвы, где ему все знакомо и привычно, прямо из одного места — бах! — и перевозят в другое. Деревенские дети — вообще другие дети. Они не городские. У них вообще немножко, по-моему, понятия... Ну, и вообще они живут в другой обстановке. У них другой темпоритм, наверное. Ему тяжело было в это вливаться?

Е. Кирюхина

— Я, наверное, с Вами не соглашусь. Дети — они везде дети. Просто есть дети, которые в благоприятной среде растут, когда их папа-мама целуют-обнимают, а есть дети, которые живут в ситуации, когда родителям не до них.

В. Емельянов

— Извините, что я Вас перебиваю. Там вообще вот эта ситуация, когда родителям не до них, широко распространена?

Е. Кирюхина

— Она везде. Я столкнулась с этим в Москве в огромном количестве, потому что мы учились в школе в Марьино, и там это такой рабочий район вообще, и там на детей было так же, даже, порой, больше наплевать родителям, чем в деревне. Потому что в деревне все-таки люди находятся на виду. Там вся община — это... У меня в деревне 13 домов. И если я, например, не буду заниматься своими детьми, они у меня будут без присмотра болтаться по улицам, грязные и голодные, и еще что-то, то это очень быстро будет...

А. Пичугин

— Заметно всей деревне.

В. Емельянов

— Видно.

Е. Кирюхина

— Да, это будет видно...

А. Пичугин

— Будет осуждаться.

Е. Кирюхина

— И меня будут очень здорово осуждать в деревне. И, хочешь не хочешь, я соберусь и буду, хотя бы для вида, там что-то делать. Я имею в виду не себя, я имею в виду вообще женщин с детьми. А в городе это незаметно. Если ребенок приходит в школу — уже хорошо. Поэтому когда там есть контроль — и учителя ездят по домам... Если вдруг какие-то проблемы начинаются с учебой, с тем, что ребенок болеет или какие-то на нем повреждения находятся, то учителя ездят по домам, выясняют обстановку на месте. И такого, чтобы изымали массово детей из семей, в деревне нет. Потому что там все-таки и детей меньше, нет такого количества многодетных семей, как в Москве.

В. Емельянов

— Женя, еще такой немаловажный вопрос — инфраструктура. Начнем со связи. Связь?

Е. Кирюхина

— Связь нормальная, у нас вышка недалеко. В принципе, Интернет есть. Телефония есть.

А. Пичугин

— Ну, это я по Фейсбуку (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) вижу, что Интернет есть.

Е. Кирюхина

— (Смеется.) Активный мой Фейсбук (деятельность организации запрещена в Российской Федерации). Связь есть. Почта у нас прямо в деревне, так что, если что, можете и письма посылать, в конце концов.

А. Пичугин

— До востребования.

В. Емельянов

— Ваши родители, родственники к Вам приезжают летом — посмотреть, как Вы живете, может быть, даже отдохнуть?

Е. Кирюхина

— Вы знаете, я, наверное, всю жизнь мечтала о таком родственники, которому можно было бы на время подкинуть детей и, например, чем-то таким для себя заняться, хоть на денечек. А в результате я стала таким родственником в семье.

А. Пичугин

— Своим родственником сама.

В. Емельянов

— Ага!

Е. Кирюхина

— Потому что мне активно сбагриваются мои племянники...

В. Емельянов

— На лето, да?

Е. Кирюхина

— Да, ко мне ездит мама с племянницей. Я все ее пытаюсь перетащить к себе побыстрее. Ко мне приезжают друзья.

А. Пичугин

— А она хочет оставить Москву?

Е. Кирюхина

— Да, думаю, да. Потому что она выросла не в Москве в детстве, и ей не хватает вот этого объема, вида из окна. Ей тяжело от домиков вокруг. Папа пока не может переехать, потому что у него там работа. А так мамочку бы я к себе перевезла с удовольствием. Друзья приезжают. Правда, все говорят одно и то же, когда приезжают первый раз: «Боже мой, какая глушь!» Но — ничего, возвращаются даже.

В. Емельянов

— Я думаю, на самом деле, вот это «какая глушь»... Мне довелось пожить — правда, это было во времена, когда я был сильно помоложе, но и Москва была другой — вот той, которой я ее помню, знаю и люблю, мой город. Сейчас Москву я тоже люблю, это тоже мой город, я в нем живу и работаю, но это не моя Москва. Есть отдельные какие-то сохранившиеся участки этого города, проходя или проезжая по которым я могу сказать, что да, это моя Москва, она по-прежнему неизменна, где-то она лучше, где-то хуже, но я все дальше и дальше становлюсь от этого города, и он меня, честно говоря, начинает все больше и больше утомлять. Я устаю очень от нее.

А. Пичугин

— Ну вот могу подписаться под каждым словом Володи.

В. Емельянов

— Она стала очень автомобильной, в ней прибавилось на несколько миллионов человек, причем, солидно прибавилось. Она стала тесновата. Она хоть расширяется все время — есть уже территории Новой Москвы и так далее... Может быть, этим обусловлено мое желание летом, да и зимой тоже, поскольку есть возможность, есть автомобиль с хорошей проходимостью и с хорошими колесами, просто выехать куда-то — даже хотя бы в пятницу, субботу, воскресенье — вот на три дня. Но я к чему говорю? Что еще давным-давно у меня была возможность пожить в настоящей глухой такой деревне. Я был там недавно, кстати. Это 70 километров от города Переславль-Залесский, тоже довольно далеко от Москвы — ну, может быть, не 340 километров, но приличное расстояние. Местечко называется Лихарево. И вот я могу сказать, что у меня какое-то возрождение меня самого, как такового, случилось на третий день. Я два дня ходил, как бы не очень понимал, где я нахожусь, чего тут делать, а меня оставили одного. Там, безусловно, у меня был запас еды. Потом я начал знакомиться с местными людьми. Потом у меня дома появилось молоко. Потом кто-то мне принес деревенский хлеб свой, и так далее, так далее. И я вот так прожил в течение двух месяцев там. И я в эту жизнь втянулся, и мне очень понравилось. И я там через какое-то время забыл... И автолавка — один раз в неделю, пожалуйста, вермишельку подкупить, тушенку и так далее.

А. Пичугин

— Это недавно было?

В. Емельянов

— Нет, это мне было 18 лет.

А. Пичугин

— А, это еще тогда, да?

В. Емельянов

— Да. Сейчас это уже...

А. Пичугин

— Я почему-то слушаю и пытаюсь понять: вот ты таким образом приехал недавно совсем и жил?

В. Емельянов

— Нет, нет, я же сказал, что это было давно, когда я был сильно помоложе.

А. Пичугин

— Чего-то я упустил.

В. Емельянов

— Ну вот. И мне это очень понравилось. Может быть, и поэтому я сейчас иногда на выходные стремлюсь просто покинуть Москву, и я действительно отдыхаю от нее. Я бы повторил, конечно, этот опыт, честно говоря, еще раз. Но у меня есть такое подозрение, что я не способен на такие вещи, на такие героические поступки, как Вы.

Е. Кирюхина

— Я не вижу никакого героизма в этом. Наоборот, по-моему, мы здорово улучшили качество жизни по всем параметрам. У нас была двухкомнатная квартира в Марьино на 16-17 этаже — считай, технический. А сейчас у нас, считай, трехкомнатная квартира, огромный бетонный коттедж колхозный стоит посреди такого невероятно красивого места...

А. Пичугин

— А, то есть у Вас не деревянный сруб шесть на шесть?

Е. Кирюхина

— Нет.

В. Емельянов

— И удобства у Вас внутри все?

Е. Кирюхина

— Конечно! (Смеется.)

А. Пичугин

— Да, вот это резко меняет, конечно.

В. Емельянов

— Потому что я-то жил как раз в деревянном срубе, это была настоящая русская изба со скотным двором настоящим, только скота в нем не было. Оттуда мне стало понятным сразу выражение, что такое означало зимой «сходить на двор» — потому что там специальная дырка, и это она так и осталась. Но для мероприятия — назовите... ну, кто-то назовет торжеством походы на двор... А у Вас, оказывается, там все есть — и туалет, и ванна... Ну, душ, условно говоря. И все-таки это бетонный дом, а не деревянный сруб. Это тоже большая разница, кстати.

А. Пичугин

— Давайте продолжим про то, что там еще есть у Евгении и у ее супруга, буквано через минуту. Сейчас небольшой перерыв. Напомним, фермер Евгения Кирюхина сегодня гость программы «Светлый вечер». Здесь Алексей Пичугин...

В. Емельянов

— ...И Владимир Емельянов. Вернемся через минуту.

Мы продолжаем наш «Светлый вечер». В студии Владимир Емельянов...

А. Пичугин

— ...Алексей Пичугин.

В. Емельянов

— И наша сегодняшняя собеседница — фермер, скажем так, Евгения Кирюхина. Евгения — классический дауншифтер. Она вместе с мужем несколько лет назад покинула Москву, где родилась, выросла, вышла замуж, работала и прожила какую-то часть своей жизни. Взяли и уехали они в Тверскую область, и живут они в той самой глуши, где до ближайшего крупного города (ну, если Торжок, конечно, это по московским меркам крупный город)...

А. Пичугин

— Ну, он немаленький, в общем, для Тверской области.

В. Емельянов

— Для Тверской области — немаленький...

А. Пичугин

— Тебя не смущает выражение «дауншифтер», нет?

Е. Кирюхина

— Да мне вообще все равно!

В. Емельянов

— И вот мы сегодня беседуем о том, что это такое за жизнь такая. Ну, еще раз повторюсь, что определение «дауншифтинг» мне вообще не нравится. Мне больше нравится, если уж у нас такие англицизмы возникают, то «simple living», то есть «жизнь попроще», «житье-бытье попроще», «опрощение жизни». И вот Евгения с мужем Владимиром, который врач-травматолог и мотается в Москву на сутки, сутки через трое, вот они, значит, там теперь, я так понимаю, ведут еще и свое хозяйство. У Вас теперь ферма там организовалась, судя по тому, что Вы Леше подогнали молочка?

Е. Кирюхина

— (Смеется.) Это соевое.

В. Емельянов

— Оно козье или коровье?

Е. Кирюхина

— Коровье.

В. Емельянов

— Значит, у Вас теперь и скотина появилась?

Е. Кирюхина

— Да, ну, мы после переезда, летом... Ну, мы переехали в мае. Летом мы поняли, что хочется своих яичек — давай возьмем курочек. И мы, как два лопушка, поехали в ближайшее по avito объявлению, которое ближайшее к нам, и купили что-то такое, которое в народе называется «курочки», а по-нашему это что-то вообще невнятное.

А. Пичугин

— То есть, «по-Вашему» — это теперь «по-Вашему», по-фермерски?

Е. Кирюхина

— Да, по-нашему теперь, по-фермерски это была такая разношерстная толпа, состоящая наполовину из петухов, наполовину из каких-то кур непонятных пород...

А. Пичугин

— Ну они взрослые уже были? То есть не цеплята вот такие с ладошку?

Е. Кирюхина

— Молодняк, молодняк, да.

А. Пичугин

— Это вот ты говоришь — молодняк, а я не знаю, как они выглядят.

Е. Кирюхина

— Это три месяца. Это такое еще непонятное — такое и худое.

А. Пичугин

— «Вот такое» — это от стола сантиметров пятнадцать, наверное.

Е. Кирюхина

— Да. И купили... Нам в нагрузку, как имеющим средства, с московскими номерами, нагрузили еще каких-то непонятных уток и гусей. И вот это все мы привезли домой, и оно начало активно то дохнуть, то болеть. Потому что реально ни муж мой, ни я не имели никакого представления, что это такое вообще, как за этими птицами ухаживать...

А. Пичугин

— А я, как остальные 9 миллионов человек, живущих в этом городе... Уже 20, наверное...

В. Емельянов

— Я стесняюсь спросить: а муж-то Ваш — рукастый человек? В том смысле, что курятник, этот птичник он собрать-то смог сам, или пришлось нанимать все-таки людей?

Е. Кирюхина

— Нет, мы на стройку никого не нанимаем. Только вот один раз нам помогал местный копать яму под фундамент, потому что просто муж работал через двое суток, вот получалось, что его не было постоянно, и нужно было ускорить. А так...

В. Емельянов

— А фундамент под что, простите?

Е. Кирюхина

— Под коровник уже.

А. Пичугин

— Ну, то есть, видимо, первый опыт не был последним? Не стал последним?

Е. Кирюхина

— Нет.

В. Емельянов

— Ну, так, хорошо. Ну, не очень хорошо, но, тем не менее, факт: куры...

А. Пичугин

— Куры передохли?

В. Емельянов

— Куры попередохли все?

Е. Кирюхина

— Нет, не померли все, конечно. Там утята — там два только осталось из десяти.

А. Пичугин

— А утята же должны плавать, нет? Или это не обязательно?

Е. Кирюхина

— Ну, это смотря какая порода.

В. Емельянов

— Ага. Эти — сухопутные?

Е. Кирюхина

— Эти — я даже не знаю, что это было. (Смеется.) Я до сих пор не могу определить, что это было.

В. Емельянов

— Вы съели их?

Е. Кирюхина

— Да.

В. Емельянов

— Они вкусные хоть?

Е. Кирюхина

— Да, они были очень вкусные, хорошие, такая птица. Но что это было — я честно смотрю старые фотографии и пытаюсь определить, что же это за порода такая. Это явно какой-то брак при скрещивании. (Смеется.)

В. Емельянов

— Но теперь Вы дока, я так понимаю, в птицеводстве, да?

А. Пичугин

— А бабушка у нее была индейкой.

Е. Кирюхина

— (Смеется.) Да нет. Я считаю, вообще в ближайшие пять лет я буду только учиться.

В. Емельянов

— Ну теперь скажите, пожалуйста, давайте разберемся, чего у Вас за скотный двор? Ну, понятно, что курицы...

Е. Кирюхина

— В том году мы построили птичник. Пригласили — у моего мужа отец, я так могу сказать просто, очень опытный строитель. Он нам помогал строить птичник, прокладывать там всю электрику, все. С мужем вдвоем они все это строили. Построили, сделали по планировке — такую прямо блочную планировку. Там вообще очень классно. Нашли чертежи в Интернете через друзей, новых фермеров. И заселили активно уже породистой птицей все это. Выбрали породы по определенным  критериям. И теперь мы разводим всего две породы кур.

А. Пичугин

— Это дорого — разводить?

Е. Кирюхина

— Нет. Сейчас...

А. Пичугин

— Это больше тратить, или все-таки получаете?

Е. Кирюхина

— Мы птичник полностью уже окупили. То есть за год мы полностью его окупили — и постройку, и закупку птицы, и все.

А. Пичугин

— Ну если не секрет, хотя бы приблизительно, какие-то общие цены — сколько это стоит?

Е. Кирюхина

— Нету четкой цифры заработка. Потому что вот, например...

А. Пичугин

— Не заработка. Я имею в виду, птичник — построить птичник сколько стоит?

Е. Кирюхина

— Построить птичник стоит где-то около 50 тысяч. 46-47 тысяч.

А. Пичугин

— А птичка сама?

Е. Кирюхина

— Каждая птичка стоит, если покупаешь суточного цыпленка, это до 100 рублей — средние породы, а какие-то совсем крутые — всякие кохинхины...

А. Пичугин

— 300.

Е. Кирюхина

— Да, там до 300 рублей может стоить один цыпленок суточный.

В. Емельянов

— Суточный? Это вообще комок.

Е. Кирюхина

— Да. Это комок.

В. Емельянов

— А чего с ним делать-то, с этим комком?

Е. Кирюхина

— Его сажать в специальный ящик, который называется брудер, подогревать, поить, витаминки давать.

А. Пичугин

— Ты Носова в детстве читал — про инкубатор, как они выводили куриц? Была замечательная серия рассказов про Мишку (меня и Мишку). Там у них была замечательная повесть, как они строили инкубатор.

В. Емельянов

— У меня не отложилось, честно говоря. Ага, суточный цыпленок.

Е. Кирюхина

— Цыплята — это постоянная беготня в птичий двор и смотреть, чтобы не застряли лапки, чтобы, не дай Бог, они друг друга не прижали.

А. Пичугин

— Они же хищники. Курица — хищник.

Е. Кирюхина

— Да? (Смеется.) По-моему, она мирно сидит и жует семечки.

А. Пичугин

— Ну, она же может червячков покушать.

Е. Кирюхина

— Так она на волю, когда мы их выпускаем...

А. Пичугин

— Ну, да...

В. Емельянов

— Ты тоже хищник. Она просто мясоед...

А. Пичугин

— Ну, так а ты думаешь, она будет набрасываться на корову и раздирать ее? Ладно. Вы скажите — я все пока помню про этот вопрос... А ребеночек-то как с астмой? В итоге, Вы переехали?..

Е. Кирюхина

— Весь курс, который ему прописали при обострениях, первый раз, то есть на самой маленькой дозировке гормонов, ему помогает полностью на осложнениях, которые связаны с весенним цветением...

В. Емельянов

— Да, кстати ведь...

Е. Кирюхина

— Перебегал, перепрыгал. Но у нас нету главного — у нас нет теперь Капотни, у нас нет Волгоградского шоссе (проспекта?), МКАДа рядом. И мы, собственно... Только весной посыпалась пыльца — Петенька немножко зачихал, закашлял...

А. Пичугин

— А, это у старшего, да?

Е. Кирюхина

— Да. Получил всякие разные гормоны... ну, это лечение его десятидневное — и все, все прошло. Так у него бывают приступы, например, если мой фантастический сын в трусах и в майке решит быстро сбегать за игрушкой, которая упала как будто бы случайно из окна, и по снегу, босоногим — естественно, организм еще так в стрессе от этих его приколов.

В. Емельянов

— Ну, так он закаляется, да?

Е. Кирюхина

— Да, они все...

В. Емельянов

— А вот про собственное здоровье, про здоровье мужа Вы что можете сказать? Какие-то очевидные перемены произошли в связи с тем, что Вы уехали из города вот в такое отдаленное мсето?

Е. Кирюхина

— Ну, я не могу сказать, что мы очень сильно болели, поэтому...

В. Емельянов

— Не, ну, во-первых, годы идут.

Е. Кирюхина

— Физически — мы физически стали сильнее точно. Потому что вынуждены работать больше. И чувствовать себя гораздо лучше. Единственное, что спина, привыкшая лежать на диване или ездить на машинке...

В. Емельянов

— Сидеть в кресле...

А. Пичугин

— Ну, ездить на машине, я смотрю, приходится не меньше, а больше гораздо, чем в Москве, да?

Е. Кирюхина

— Ну, мне приходится ездить, да, потому что я участвую в разных ярмарках сейчас.

А. Пичугин

— То есть если ты живешь за городом и пытаешься еще чем-то заниматься и планируешь вообще хоть как-то выбираться из своего населенного пункта, машина — «номер один»?

Е. Кирюхина

— Машина — по-любому «номер один» за городом. Даже если ты не собираешься никуда выбираться. Потому что «скорая помощь», работающая в Москве и приезжающая через 20 минут, и на нее пишут жалобы...

В. Емельянов

— Если приезжающая, кстати... Ну, и тоже не всегда.

А. Пичугин

— Ну, чаще всего.

Е. Кирюхина

— Ну, у меня просто... Я тут читала душераздирающую историю...

В. Емельянов

— Тоже не всегда 20 минут.

Е. Кирюхина

— Я читала душераздирающую историю, как «скорой помощи» женщина с каким-то страшным заболеванием ждала целых 15 минут, и мне стало так жаль мою соседку, которая прождала два с половиной часа и притом говорила огромное спасибо, что они вообще приехали, потому что всего две машины на район.

А. Пичугин

— На район?

Е. Кирюхина

— Да, у нас две машины на район.

А. Пичугин

— А вот теперь, дорогие слушатели, внимание — открываем все карту Центральной России и смотрим размер Торжокского района. Это вот у Башлачева была такая песенка — «У нас четыре Франции, семь Бельгий и Тибет» — про Вологодскую область. Тверская — немногим меньше. Торжокский район, Тверская область.

Е. Кирюхина

— Как Австрия. Нет, Тверская область — это Австрия.

А. Пичугин

— А Торжокский район — ну, как треть Австрии.

Е. Кирюхина

— Да, он большой. Он один из самых больших.

А. Пичугин

— Две машины «скорой помощи»?

Е. Кирюхина

— Да.

В. Емельянов

— А вот что касается дорог, они к Вам в Вашу деревню... А это деревня?

Е. Кирюхина

— Да.

В. Емельянов

— Они в деревню нормально добираются? Там дороги чищенные? Потому что иногда просто не можем приехать, потому что либо мы приедем и не уедем, либо мы просто не приедем.

Е. Кирюхина

— С дорогами ситуация такая: пока нету снега, все в порядке. Когда выпадает снег, все бывает по-разному. Вот в эту зиму — Леша, наверное, читал мой душераздирающий пост...

А. Пичугин

— О, да. Но там самое главное — что с хорошим концом, и что еще люди... Ну, сама расскажи просто.

Е. Кирюхина

— Да. Это была вообще жуткая история. Ехал мой друг из Алининского района, прекрасный фермер. Застрял и не мог проехать никак. Мне пришлось самой искать трактор, вытаскивать его, и я, собственно, позвонила в администрацию и нарвалась на всякие шутки, что зима, снег — ну, что, бывает. Ну, в общем, я там устроила... подняла шум или, как мой папа говорит, «подняла волну» и дозвонилась до главы Торжокского района. Прекрасный, на самом деле, руководитель. Я ей позвонила. Она очень вежливо, спокойно все выслушала, ответила. Потом мне перезвонила, сказала, где находится грейдер, послала грейдер в нашу сторону первоочередно. Нам прочистили дорогу аж двумя машинами. И мои все друзья с моего края деревень, очень здорово были удивлены, потому что там трактора сложно даже допроситься. А тут столько всего сразу, и всю дорогу очистили.

А. Пичугин

— Не было — «ну, вот, москвичи приехали — теперь конечно, себе-то они дороги почистят»?

Е. Кирюхина

— Ну, на самом деле, мне в лицо за (сколько я там живу?) два года никто особо так вот... Одна только женщина сказала, что мы сектанты и не лечим детей. Ну, я, естественно, сказала, что никаких лекарств, только солнышко, только ветерок, потому что просто оправдываться я не умею. (Смеется.)

А. Пичугин

— Не говорила, что Вы врачи сами?

Е. Кирюхина

— Ну, ведь а что? Бесполезно. А так в лицо мне никогда ничего такого подобного не говорил, про москвича — тем более, потому что...

А. Пичугин

— Номера уже не московские?

Е. Кирюхина

— Нет, номера московские, но как-то так у нас, по определенным причинам, москвич считается таким, скорее, отрицательным именем нарицательным. Москвич.

А. Пичугин

— И не важно — из Москвы Вы или не из Москвы? Раз ведешь себя — ну, москвич.

Е. Кирюхина

— Да.

В. Емельянов

— Не любят москвичей?

Е. Кирюхина

— Ну, как бы во многом сами москвичи виноваты.

А. Пичугин

— А во многом там скоро кроме москвичей мало кто останется. Потому что я смотрю вот — наш с Женей очень хороший друг купил себе дом в деревне в Ивановской области. Ну, что у него там? Вокруг пять или шесть домов — все они из Электростали. Ну, в общем, москвичи, конечно. Там своих все меньше и меньше становится, а москвичей все больше. Потому что поначалу покупали себе дома люди в 50 километрах от Кольцевой дороги — они еще были не очень дорогие. Все скуплено было. Потом — 60, дальше, дальше. Теперь москвичи осваивают расстояние 300-400 километров от МКАДа. И уже люди спокойно...

В. Емельянов

— Да москвичи — вон уже пол-Калининграда, половину Калининградской области осваивают.

Е. Кирюхина

— Я знаю уже про Алтай!

В. Емельянов

— (Смеется.)

А. Пичугин

— Нет, я просто смотрю по Мише, который раз в неделю умудряется туда съездить на выходные.

В. Емельянов

— Итак, у нас в гостях сегодня Евгения Кирюхина — фермер из Торжокского района Тверской области. Кстати, вот то, что ты говоришь, — на выходные люди ездят, — это все-таки совсем... вернее, не совсем то, о чем мы сегодня ведем беседу. Это все-таки «приехать — уехать». А вот в доме в таком, о котором мы говорим, в котором живет Женя с семьей, в нем надо жить. Если ты в нем не живешь... А уж, скажем, зимой, где нет подъезда к таким домам и нету Жени, которая дозвонится и поднимет всех на уши, и из пункта А и из пункта В в пункт С навстречу друг другу со страшной скоростью, фактически, со сверхзвуковой несутся грейдеры навстречу друг другу...

А. Пичугин

— «Дано».

В. Емельянов

— ...меча на обочины остальные машины, чтобы спасти Жениного друга-фермера и так далее... (Смеется.) Да, и люди не приезжают в эти дома. И этот дом — он мертвый, он не живой. Вот в нем надо жить. И тогда реально надо становиться дауншифтером, потому что надо бросать работу в Москве, надо перебираться туда жить на постоянное жительство и действительно обзаводиться своим хозяйством, потому что «а чего есть-то?» — самый первый вопрос.

А. Пичугин

— А вот ты говоришь — фермеры, фермеры, фермеры. А вокруг много таких же, как Вы, людей, которые занимаются своим собственным хозяйством?

Е. Кирюхина

— Да.

А. Пичугин

— Это местные жители?

Е. Кирюхина

— В большинстве своем — местные жители. И москвичи. Вот мы объединились... Я, спустя столько — полтора года жизни в деревне — нашла себе подобных и с ними с большим удовольствием объединилась. Теперь у нас такое настоящее фермерское объединение. Мы выращиваем разную продукцию и все вместе продаем. Получается — москвичи, Питер... Москва, Питер там...

А. Пичугин

— Ну, Питер тоже в ту сторону. Но Вы...

В. Емельянов

— А сколько у Вас стоит купить литр молока? 50 рублей.

Е. Кирюхина

— Как для местных. Я не продаю молоко вообще так вот в Москву.

В. Емельянов

— А в Москву что Вы продаете?

Е. Кирюхина

— Птицу.

В. Емельянов

— Ага, птицу.

А. Пичугин

— То есть либо саму птицу, либо производные в виде яиц?

Е. Кирюхина

— Да.

В. Емельянов

— А сколько в Москве стоит десяток Ваших яиц?

Е. Кирюхина

— 100 рублей.

В. Емельянов

— А, ну, приблизительно цены московские, в общем-то?

А. Пичугин

— Ну, да. Но только сравни то, что в магазине тебе в инкубаторе вырастили, и то, что выращено в сельских условиях.

В. Емельянов

— Ну, да, да, конечно.

А. Пичугин

— Ну, Вы представлены в Интернете?

Е. Кирюхина

— Да, мы...

А. Пичугин

— Вы сотрудничаете с какими-то продающими конторами? Или?..

Е. Кирюхина

— Нет, ни в коем случае.

А. Пичугин

— Или Вы сами — вот то, что ты говоришь, что твой муж ездит, развозит?

Е. Кирюхина

— Ну, мы собираем заказы. У нас есть друзья, которые заказывают, родственники, через Интернет какие-то знакомые новые специально заказывают. И, например, если кто-то из соседей что-то бьет — типа баранов, телят, то, естественно, мы ему помогаем это все реализовать.

А. Пичугин

— А как Вы находите друг друга — я имею в виду... Ну, кстати, продавец — покупатель — как Вы находитесь?

Е. Кирюхина

— Через Интернет, в основном.

А. Пичугин

— А как Вы находите друг друга — сами фермеры? Вам же, наверное, поначалу приходилось, ну, и до сих пор, ты говоришь, Вы учитесь и будете еще учиться, наверное, не один год, — как Вы, где Вы обмениваетесь опытом? Есть какие-то фермерские площадки в Интернете, форум специальный?

Е. Кирюхина

— Да. Мы познакомились с одной девушкой из фермерского объединения, с кем я сейчас работаю, с Анной — на сайте derevnya.online. Огромный портал, сейчас он полностью меняется. Раньше это была просто «болталка» для людей, которые сидят себе по деревням, а сейчас это огромная площадка будет, такая прямо настоящая фермерская площадка с полезной информацией.

А. Пичугин

— Я запомню это обязательно — потом посмотрю, после программы.

Е. Кирюхина

— Я там есть.

А. Пичугин

— (Смеется.) И тебя найдем. А мне доводилось слышать очень разные отзывы от фермеров, которые уезжают и занимаются... Ну, видимо, там разные цели и задачи тоже ставились. Кто-то покупает сразу –дцать гектаров земли и начинает этим заниматься на промышленном уровне и говорит, что, в принципе, это неприбыльно. У кого-то полярное мнение. Ты как считаешь?

Е. Кирюхина

— Я считаю, что экономика вообще, вот от прибыли, этот момент прибыли нельзя в сельском хозяйстве рассчитывать так: вот я приехал, я чего-то купил — давайте, мне нужен приход. Так не получится. Потому что, чтобы продать что-то, нужно вырастить, нужно найти сбыт, нужно сбыт организовать. И потом эти деньги — либо они у тебя повисают, и ты их тратишь на какие-нибудь шмотки или еще на что-нибудь, либо ты не занимаешься ерундой и всю эту прибыль пускаешь обратно в хозяйство.

В. Емельянов

— Вкладываешь, да.

А. Пичугин

— А жить на что?

Е. Кирюхина

— И опять... Ну, мне легче. У меня работает муж. (Смеется.)

А. Пичугин

— Нет-нет, ну, предположим, стерильные условия, когда и муж и жена — у них нету никакой Москвы или они ее совсем оставили и занимаются только этим. Ну, как местные жители, в основном, живут, наверное — из тех, кто тоже там практикует фермерство.

Е. Кирюхина

— Значит, надо просто, когда чем-то начинаешь заниматься, нужно не так заниматься, что «я вот завтра еду на село, ставлю себе сарай и ставлю туда 500 тысяч гусей». Понятное дело, что прежде, чем кого-то ставить, нужно понять рынок, куда ты едешь. Потому что вот, например, у нас край пересыщен бараниной.

А. Пичугин

— А по-моему, сейчас вся Центральная Россия пересыщена.

Е. Кирюхина

— Да, потому что...

А. Пичугин

— Из Дагестана везут на доращивание, и...

Е. Кирюхина

— Да здесь просто — на самом деле, баранами очень просто заниматься. Поэтому люди их активно берут, и их очень много. Но при этом очень мало, например, индейки — потому что ее сложно растить. Но нужно сначала, как говорят, прощупать рынок и посмотреть, что ты можешь вырастить здесь такое, что у тебя точно продастся, и потом только заводить, если ты хочешь этим зарабатывать. Но большинство моих знакомых изначально начинали всю эту фермерскую деятельность из соображений «кушать хорошие продукты», а не из соображений «зарабатывать на этом деньги», так же, как мы. Мы изначально купили курочек на яички.

А. Пичугин

— Себе и детям?

Е. Кирюхина

— Да, себе и детям. А потом, когда нам стали писать родственники, друзья: «Как так? Вы сами питаетесь вкусненько — ну-ка, и нам привезите!», мы поняли, что не справляются наши пять странных курочек. Мы взяли еще, поставили вот стадо сейчас и...

В. Емельянов

— А они как-то при этом материально участвуют в покупке этих суточных цыплят и так далее?

Е. Кирюхина

— Кто?

В. Емельянов

— Ну, Ваши родственники, которые сказали: «А мы тоже хотим».

А. Пичугин

— Они материально участвуют потом в покупке яиц.

Е. Кирюхина

— Они очень активно все покупают продукцию, потому что — что мои родители, что мужа отец — мы уже как бы стараемся прямо... Ну, они нас поддерживают... Нас вообще очень родственники... Вначале они нас все очень так... Мои родители очень боялись за меня потому что у меня есть дурацкая привычка все брать в свои руки и сразу, там: «Дрова не колоты — давайте мне колун, я пошла работать», и меня остановить может только уже переломанный позвоночник, наверное, да и то вряд ли — я буду ползком... А родители мужа — из-за того, что «Вы что, вообще у Вас руки заточены на ранки обрабатывать, куда Вы лезете, вообще?» Многие даже у нас здесь даже поставили на нас определенную сумму денег...

А. Пичугин

— Тотализатор устроили?

Е. Кирюхина

— Да, что мы больше года там не протянем, мы оттуда сбежим, поджав хвост, назад все в Москву. Ну, мы пока что там. Кстати, те, кто ставил, не забудьте вернуть! (Смеется.)

В. Емельянов

— Жень, очень мало времени остается до завершения нашей сегодняшней беседы, поэтому такие три блиц-вопроса. С какими трудностями Вы сталкиваетесь ежедневно? Что самое тяжелое для Вас? И с чем Вы до сих пор никак не можете примириться за эти полтора года, живя там, уехав отсюда?

Е. Кирюхина

— Самое сложное — это утром встать, провожать детей, делать вот эту всю тяжелую работу по двору.

А. Пичугин

— Вставать надо с петухами?

Е. Кирюхина

— Нет, не дай Бог.

В. Емельянов

— Раньше?

Е. Кирюхина

— С петухами — петухи у меня орут с пяти утра. Нет, в семь... Ой, в шесть. В шесть тридцать — где-то вот так я встаю. Сложно то, что если что-то ломается, это нужно делать самим. Сложно — это то, что если выпал снег, то это чистить самим. Подкачивать, все это чистить, убирать, чинить крышу — тоже самим.

В. Емельянов

— И больничный не возьмешь?

Е. Кирюхина

— Да.

А. Пичугин

— А машина? Ну, мы как-то здесь привыкли — не завелась, ну, как-то более-менее чуть-чуть на тросе или еле-еле доехал до сервиса, там посмотрели. Сервиса же нет?

Е. Кирюхина

— У меня есть два прекрасных соседа, которые сделают все, чтобы она доехала до сервиса.

В. Емельянов

— Так, понятно. Следующий вопрос: а что доставляет Вам радость, что дает какое-то вдохновение для дальнейшей жизни, для дальнейшего труда? Вот успехи в Вашем развитии и развитии Вашего хозяйства, что-то еще, может быть?

Е. Кирюхина

— Я не думаю, что успехи какие-то, потому что я не знаю, какими мерками мерить успех. Наверное, все живы, курочки не дохнут — это уже успех.

Что вдохновляет? Вот буквально, когда были морозы тут на днях, шла доить корову и под прекрасным звездным небом, которое там — в несколько уровней эти звезды, и от мороза сиял снег, так искорками. Было ощущение, как будто ты весь целиком вокруг этих звезд. И ты один такой во Вселенной. Вот это, конечно, прекрасные какие-то моменты такие.

А. Пичугин

— Я сразу представляю... Я понимаю, что это очень сложно. Я никогда в жизни не доил корову. Правда, я их когда-то пас, но это было очень давно. Никогда не доил корову, но я представляю, что под звездным небом — чистейший воздух. Такая лживая, наверное, романтика для человека, который из большого города это представляет, но все равно — под снегом, под кучей звезд, в чистейшем воздухе... И когда ты это представляешь с грязного снега автобусной остановки где-нибудь в Марьино в это же самое время, где 30 человек, подпрыгивая на сугробах, пытаются согреться, дожидаясь второго автобуса, — да, это, конечно... Выбор понятен.

В. Емельянов

— Подвопрос такой: а для этого у Вас там специальные такие присоски? То есть Вы не ручками все это делаете?

Е. Кирюхина

— Нет. Я купила корову уже вместе с доильным аппаратом, потому что она после отела, и ее сразу начали доить аппаратом, и она не дается пока...

А. Пичугин

— То есть ручками вообще уже никто не доит?

Е. Кирюхина

— Нет, почему? Доят.

В. Емельянов

— Ну, и уже в завершение такой вопрос — даже не вопрос, а, может быть, пару Ваших советов для тех, кто из наших слушателей, может быть, захочет последовать Вашему примеру и скажет: «Ой, чего-то мне все это тут уже, знаете... Поеду я отсюда». Какие бы Вы дали советы — с высоты Вашего опыта, с высоты Ваших ошибок? Пускай опыт и небольшой, полтора года, но все-таки. Чего следует избегать, на что следует обратить внимание в первую очередь? Что надо постараться сделать сразу? От чего надо просто как-то вот так — не то, чтобы отгородиться стеной, но выбросить из головы?

Е. Кирюхина

— Ну, во-первых, я хочу посоветовать всем людям, которые хотят приехать в деревню, — это надо делать парами. Нельзя ни в коем случае девочке одной приезжать на землю. Девочка одна не справится.

В. Емельянов

— А мальчик?

Е. Кирюхина

— Мальчику проще. Мальчики сильнее.

А. Пичугин

— Мальчик не сопьется там, в этой деревне? Один?

В. Емельянов

— Ну, мальчик спиться может и в городе. Один. И даже с девочкой тоже. В смысле, если у енго есть девочка.

Е. Кирюхина

— Просто я видела очень много опыта в Интернете — девочки перебираются на землю, потом им тяжело, а еще хуже, если мать-одиночка, которая перебирается и пытается выжить, и это просто вот, честное слово, мне хочется обнять и плакать. Не надо этого делать, не надо себя ломать. Потом, если ты хочешь переехать в деревню, на землю и еще куда-то, надо четко представлять, что ты от этого хочешь получить. Если ты от этого хочешь получить свежий воздух, жизнь, когда тебе не страшно — протекла вода в ванной и ты не затопил соседа, а затопил только какую-нибудь мышку, живущую в подвале, — то это тоже будет. Свежий воздух, чистые продукты — это все будет. Но если ты хочешь получить там какое-нибудь духовное просветление и найти самого себя и еще чего-то, не факт, что ты это получишь, потому что здесь тебе приходится бороться за каждую такую штуку, которую в городе ты даже не замечаешь. Опять же, те же самые дороги, чистые подъезды и все такое. Ты этого не замечаешь, но это делается. А это ты делаешь сам. И если ты хочешь познать самого себя, лучше тогда на пару месяцев слетать куда-нибудь — куда там они летают? На Гоа?

В. Емельянов

— Гоа, Ибица... Но это совсем другое дело.

Е. Кирюхина

— Да, посидеть в Гоа, на Ибице и побыть наедине с собой.

В. Емельянов

— А может быть... Ну, насчет просветления, знаете, тут тоже как бы... Я, может быть, и не со всем соглашусь, что именно люди приезжают и с Божьей помощью пытаются как-то вот — да... И именно через преодоление себя, этих трудностей. Это тоже своего рода работа над собой — что если, вот если ты не встанешь с дивана, не поднимешься, то никто этого не будет за тебя делать. И ты преодолеваешь себя, в том числе, и физически. Потому что — ну да, хорошо, ты немного простужен, да, вот ты приболел немного. Но все равно это нужно делать, и сделать это, кроме тебя, некому. Поэтому, может быть, что касается Гоа и Ибицы, оставим эти понты всяким разным хипстерам и так далее...

А. Пичугин

— Ну, что так сразу? Ну, нравится людям на Гоа, не хотят они в Тверской области жить... Хочется на Гоа.

В. Емельянов

— Ну, подожди. Я не обвиняю, не оцениваю. Просто говорю: оставим это им. Хочется — на здоровье, билеты вот в кассах, и... Может быть, стоит человеку, который решил здесь остаться и попробовать себя на земле, просто приехать, попробовать пожить в какой-то коммуне?

Е. Кирюхина

— Ох, коммуна — это сложно, потому что можно нарваться на всяких сектантов.

А. Пичугин

— Да.

В. Емельянов

— Это правда, это правда. Но есть Интернет, и все можно прочитать.

Е. Кирюхина

— Слушайте, что я Вам хочу сказать. У меня был прекрасный опыт жизни на селе, когда я ездила маленькая, мне было — ну, я считаю, маленькая — 16 лет... Я ездила в монастырь в Ивановскую область и помогала там по хозяйству наравне с монахинями. Это был офигенный опыт, потому что я реально научилась работать с животными, не бояться их хотя бы, и я почувствовала, что такое сельская жизнь. Но там все равно были еще 40 человек, которые тоже что-то делают, и работа идет полностью. А тут — это несколько другая история. Здесь если я не сделаю — действительно, никто за меня не сделает. Особенно когда муж на работе, это вся работа на мне.

В. Емельянов

— Ну, значит, выход — просто напроситься в гости к какой-либо такой семье, как Вы, и попробовать пожить хотя бы неделю-месяц за разумные...

Е. Кирюхина

— Без вопросов. За разумную помощь.

А. Пичугин

— Все, заканчиваем. Последний вопрос — и очень короткий ответ: кому ты никогда бы не посоветовала последовать Вашему пути?

Е. Кирюхина

— Наверное, лентяям. (Смеется.)

А. Пичугин

— То есть тем, кто привык сидеть с ноутбуком на диване после работы до пяти утра?

Е. Кирюхина

— Да. Точно — нет.

В. Емельянов

— Спасибо большое! У нас в гостях сегодня была Евгения Кирюхина, фермер, человек, который оставил город и уехал жить на землю — ради своих детей, ради здоровья своих детей, ради самих себя. Живут они там всей семьей, живут дружно и счастливо. Есть уже целое большое свое хозяйство. Мы желаем Вам хорошей и счастливой жизни. Бог даст, свидимся. Будем проезжать мимо — заедем к Вам в гости обязательно, чего-нибудь городского Вам привезем.

Это была программа «Светлый вечер», которую для Вас подготовили и провели Алексей Пичугин и Владимир Емельянов. Прощаемся с Вами.

А. Пичугин

— Всего хорошего! Спасибо и счастливо!

В. Емельянов

— До встречи!

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем