Исторический час с Дмитрием Володихиным. Боронина Елена

Ведущий: Дмитрий Володихин

Д. Володихин

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели. Это светлое радио, радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. Одновременно с тем, что происходит весной в связи с постным циклом, событиями Великого поста, есть еще старинные народные обычаи, обряды, встреча весны. И эти обряды и обычаи связаны с песнопениями, с хождениями по дворам, с достаточно древней многовековой народной культурой. И сегодня об этих обычаях, связанных и с христианской стороной поста, и со стороной, скажем так, народной, расскажет нам Елена Германовна Боронина, кандидат педагогических наук, заместитель заведующего кафедрой культурного наследия Московского государственного института культуры. Здравствуйте.

Е. Боронина

— Здравствуйте. Рада встретиться со слушателями и рассказать о том, что мне дорого и что важно. Важно сохранить, важно нести.

Д. Володихин

— Ну что ж, Елена Германовна, давайте начнем с того, что ближе, собственно, к посту, к христианской составляющей событий, которые у русского народа ложились на весенние месяцы. Понятно, что это соблюдение пищевых ограничений, понятно, что это обращение к Богу, понятно, что это на первой седмице поста чтение канона Андрея Критского. Но, помимо этого, существовали и другие чрезвычайно важные для Церкви и для крещеного народа обычаи.

Е. Боронина

— Из песнопений, которые в это время звучали, самым правильным, самым распространенным, самым чаще всего встречающимся были духовные стихи. Это те размышления, те внутренние и вынесенные вовне молитвы, которые складывал народ столетиями, и чаяния свои, свое чудное совершенно отношение к этому времени выражал вот в этом духовном стихе. Дело в том, что духовный стих — особая ипостась фольклора, народной культуры, в которой соединяется православие, христианство и соединяются народные традиции, такое элементарное, примитивное где-то, но чистое и светлое, убедительное внутренне восприятие. Оно нужно было, такое восприятие, для того чтобы очищать, для того чтобы тот самый катарсис, то самое состоянии некоей возвышенности появлялось у человека во время поста. Потому как совершенно точно прежде всего нужно было смирить себя, всех простить и светлым войти вот в пост, таким не отягощенным никакими внешними раздражениями что ли. И вот духовные стихи, которые пелись, которые слушались в это время, и были таким одним из принятых в народе путей и составляющих. И давайте мы начнем нашу программу сегодня с прослушивания такого духовного стиха.

Д. Володихин

— Хорошо. У нас сегодня будет, дорогие радиослушатели, необычная программа, у нас будет настоящий концерт народной музыки, народного пения, так или иначе связанного с весенним циклом, и с постом, и с народными традициями, которые связаны с весной. И будет правильным, я полагаю, если сейчас в эфире прозвучит духовный стих «Келья».

Дорогие, радиослушатели, я надеюсь, вам это понравилось. А мы продолжаем разговор о, собственно, христианских обычаях и традициях, которые связаны у русского народа с Великим постом. И здесь я хотел бы напомнить то, что любимое, на мой взгляд, и в Церкви, и у народа событие — это «Жаворонки». Вот немножечко поподробнее, Елена Германовна, что это такое.

Е. Боронина

— Вы знаете, «Жаворонки» — это опят-таки светлый, интересный такой обычай народный, традиционный. И исполняли эти весенние заклички — «жаворонки» — дети. Вот так как первый духовный стих, который мы выслушали, он был в исполнении ансамбля «Веретенце», пели дети. У детей особые взаимоотношения с Господом — они чисты, они светлы, и поэтому постовое время — это время, когда звучат много достаточно детских голосов. И вот «жаворонки» — весенние песни, когда встречали весну, когда привечали птиц, когда ожидали, что они прилетят и тепло принесут, и вот этот свет принесут нам солнечный, которого нам так недостает все такое декабрьско-ноябрьские такие смутные, смурые такие времена, и вот оно наконец настало. «Жаворонок молодой, прилети к нам сюда», — пели детки. А у нас в Московской области по-другому немножечко было: «Весна-красна, на чем пришла? На сошечке, на бороночке, что ты нам принесла?» И вот такие вот приветствия, такие вот зазывы, призывы что ли весны звучали с разных концов деревни, например. Было это в особое время, то есть если считалось, что слом коренной зимы приходится на Сретенье, то есть это 15 февраля или «Встреченье» — еще по-другому называли этот день в народной традиции. И наступает «весна света», когда как будто купол голубой раскрывается над Москвой, например, над Россией, и солнце наполняет всю эту чашу, и начинается потихонечку снежочек оседать, таять. Вот оно, такое время предпостовое. А затем «Сороки» — наступает день Сорока мучеников, большой важный день в христианской традиции. А в народе это еще и связывали с сорока пичужками, сорока птичками, которые пробираются на Русь. И деткам перечисляли этих птичек, пальчики загибали, пекли сорок шариков, чтобы встретить этих птичек, дорогих и желанных. А самый, может быть, пик вот этой встречи весны приходился именно на дни второй половины марта — это был «Герасим Грачевник» — 17 марта, это было 22 марта — «Сороки», дни встречи птиц, весны.

Д. Володихин

— Вот насколько я помню, на «Сороки» был обычай птиц выпускать.

Е. Боронина

— Да, на Благовещение и на «Сороки», да, и в храмах даже иногда. Я относительно недавно была в одном из московских храмах — и теперь выпускают на Благовещение в храмах птиц то же самое.

Д. Володихин

— Ну это довольно много, где это, не в одном храме, это обычай, который до сих пор сохраняется.

Е. Боронина

— До сих пор сохраняется, светлый и хороший, и всех радует невероятно. И сопровождался, как проходили эти «Жаворонки»? Это целая традиция. Старшие пекли печенье, пирожки такие пекли, булочки даже, скажем так. Вот берется просто колбаска, она заворачивается жгутом, таким завязывается узелком. Из одного кончика узелка вытягивается носик, глазки из изюминок, или там мак, или какой-то другое зерно ставили, хвостик распушивался — так прижмешь его пальчиком и на противень сажаешь. И расстоится немножко, полчасика перед печкой или теперь перед газовой плитой, набухнет он так, помажешь его чуть-чуть потом сладкой водичкой и в печь. И потом они, вот эти «жаворонки» готовые, деткам раздали мы их, детки бегают, скачут, сами, как воробышки. И целый день кричат: «Жаворонки прилетите, весну-красну приведите, нам зима надоела, весь хлеб она у нас поела!» Бегают, бегают. Бабушки говорили: пока голос есть.

Д. Володихин

— Вы, Елена Германовна, уже пели у нас на радио ВЕРА. Я думаю, что маленькая такая зазывная песенка, как раз связанная с этим днем, с 22 марта, прозвучит сейчас в вашем исполнении. В общем, я уже договаривался с вами, что это будет.

Е. Боронина

— Ой, жаворонки-жаворонушки,

Прилетите к нам, принесите нам,

Весну-красну, лету теплую.

Нам зима надоела, весь хлеб у нас поела.

Кыш!..

Вот она и вся закличка.

Д. Володихин

— Ну, собственно, на этот день, на 22 марта, то что вы назвали закличкой, их существует огромное количество.

Е. Боронина

— Огромное количество.

Д. Володихин

— Самые разные, но все достаточно короткие, все примерно...

Е. Боронина

— Вот целый день это все и пели, и бегали с этим.

Д. Володихин

— Что вы сейчас спели.

Е. Боронина

— Да, да, один.

Д. Володихин

— Мне кажется, что будет правильным. Если сейчас прозвучит еще одна закличка, но только она будет исполняться уже самими детьми. Ну поскольку обычай этот прежде всего радовал, веселил и занимал детей, то, соответственно, и их пение будет самым правильным, самым лучшим из всего, что можно придумать вот в теме «жаворонков».

Е. Боронина

— И настоящим традиционным. Так и было, дети начинали весну.

Д. Володихин

— Итак, «Жаворонок молодой».

Дорогие радиослушатели, опять-таки надеюсь, что эти заклички вас, как минимум, развлекли. А мне необходимо напомнить вам, что это светлое радио, радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. А у нас в гостях кандидат педагогических наук, заместитель заведующего кафедрой культурного наследия Московского государственного института культуры, Елена Германовна Боронина. И мы рассказываем вам о весеннем цикле народный традиций, обрядов, песнопений. Причем, вы видите, мы начинаем со всего того, что крепко связано с христианской культурой, с церковной культурой. Мы не пытаемся сейчас придумать что-нибудь сверх того, мы просто смотрим в глубину веков и стараемся увидеть то, что когда-то создал сам народ в связи с праздниками, которые введены были после Крещения Руси. Ну, в общем, какие-то традиции были даже более древними. Если я правильно понимаю, то именно весной начинались хороводы. И эти хороводы вначале, может быть, когда-то, в эпоху раннего Средневековья, они имели какие-то корни дохристианские, какие-то корни магические, может быть. Но впоследствии это просто стало танцем, который нес в себе веселье, нес в себе радость, лишившись этих самых смыслов, потому что всякую магию просто вытеснило христианство. И вот до какой степени, действительно, хороводы это весенняя традиция?

Е. Боронина

— Хороводы это действительно весенняя традиция, и начинали водить хороводы с масленицы. Да, масленица, она у нас закрывает зиму, открывает весну. И ставили качели — рели, на них начинала молодежь качаться, петь песни особые и начинали водить хороводы. А весь весенний период, он делится в традиционной культуре на ранневесенний — до Пасхи, и после Пасхи — уже пасхальный период, вот все это время водили очень активно хороводы. Хороводы были самые разные: они были подвижные, они были медленные, они были быстро-медленные — то есть идет медленный запев и быстрый припев, то есть они двигаются, двигаются, как павушки в кругу, а потом начинают немножечко пританцовывать на припеве. Вот, скажем, «Во кузнице» — вот такой точно, самый такой двухчастный хоровод, и он очень свойственен нам, Московской области. Так вот я хочу сказать, что хороводы — неотъемлемая часть встречи весны и весеннего периода. Конечно, молодежь, дети, старшие дети выходили на хороводы, и они, таким образом, как бы наполняли вот этот весенний воздух, весеннее пространство своими голосами. Все это соединялось с той энергией, которая пробуждается у человека в весеннее время, все это вот воплощается в таком пении. Ведь хоровод — это обязательное движение, да, обязательное движение и пение. У нас в Московской области хоровод был ведущим жанром, то есть если где-то что-то пели другое, то мы прежде всего остановимся на хороводах.

Д. Володихин

— Прежде всего, Елена Германовна, уточните, вы сказали, что хороводы — это для молодежи и для детей старшего возраста?

Е. Боронина

— Для подростков.

Д. Володихин

— Для отроков и отроковиц, скажем так. Ну вот хороводы, они бывают совместными, или чисто девичьими, или только для парней? В какие дни это происходит? Вечером ли, утром ли, в какие часы как долго? То есть хотелось бы понять не только, как выглядит единичный хоровод, но ведь это целая система, довольно сложная, как выглядит вся система?

Е. Боронина

— Вы знаете, это действительно, спасибо за такой сложный и глубокий вопрос, это действительно так. Хороводы в основном смешанные, конечно, и ребята, и девушки, и парни вставали вместе. Причем есть наборные хороводы, которые организовывали пары, когда у тебя есть возможность подойти к девушке и пригласить ее, и с ней быть в течение этой вечерки или в течение этого хоровода. И у девушки есть такая возможность. Есть так называемые проходочки, которые вначале девушка выходит, потом парень выходит, потом две девчонки, два парня, где величаются все эти особые статусы что ли социальные, статусы деревни. Есть хороводы, которые водились медленно, скажем, «Во городе царевна» — удивительный хоровод, когда парень выбирает девушку, вот ее, «царевну», вот ее в центр выводят — в «город». Хоровод, кстати, назвался «Город». И начинает ее величать, где она вот особые такие свои симпатии что ли, уважение выказывала своему избраннику. Ну а мы с вами сейчас поговорим немножечко о другом. Есть совершенно удивительные исполнительницы, с голоса которых записаны такие хороводы. Есть Ольга Сергеева, исполнительница, которая жила на стыке Смоленской и Псковской губерний, и обладает совершенно удивительным светлым, красивым голосом, который записан, выпущены диски. Даже в фильмах наших, отечественных фильмах, звучат голоса вот этих певиц Смоленско-Псковского пограничья. И мне очень хочется вам дать такой весенний хоровод — «А мы просо сеяли». Почему, потому что весна, потому что просо сеется именно весной. Он такой содержательный что ли хоровод, и в таком уникальном исполнении, это уже и как произведение искусства и как действо, которое происходило весной, не могло не происходить.

Д. Володихин

— Ну что же, давайте поставим песню Ольги Сергеевой, песню хороводную, «А мы просо сеяли».

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это светлое радио, радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. И мы с замечательным специалистом по русскому фольклору, Еленой Германовной Борониной, рассказываем вам о народных традициях, обычаях песнопениях, связанных с весной. И, собственно, хотел бы все-таки уточнить вот по хороводам, еще раз вернемся к этому: а когда, собственно, водили хороводы? Это субботние дни, воскресные дни, это вечера будних дней, как это сочеталось с постом?

Е. Боронина

— Были особые постовые хороводы, которые были разрешены в постовое время. Они более спокойные, но они были. И они даже должны были стоять на этом месте, потому что вот молодежь как бы своей силой, своей энергией что ли, она ну восстанавливала что ли время, она заполняла вот это пустое что ли пространство, которое образовалось от зимы, от того времени холода, которое у нас еще, безусловно, вот просто дышит нам в затылок вот в этот постовой период Великого поста. Когда исполнялись хороводы? И утром, и вечером, в дневное время. Например, «Горка» — это особый хороводный праздник, который начинался водиться с Николы Вешнего. Там были три «горки» — три хоровода ставили в течение дня, скажем, в Усть-Цильме — утром один, один в обед, и самый большой, самый главный был вечером, который водился почти всю вот эту вот светлую ночь. Потому что в Усть-Цильме солнце практически не садится.

Д. Володихин

— Это было достаточно сложное действо, которое с простым танцем, в общем, не должно вполне ассоциироваться.

Е. Боронина

— Нет, вот в «горке» хороводные циклы включали до 12–15 хороводов, и на одно и то же движение — скажем, просто «ручеек»: люди переходят постепенно, задняя пара идет, последняя пара, переходит вперед, и так хоровод движется в определенном направлении в нужном, выбранном традицией направлении, скажем, переходит с одной поляны на другую. И это могло происходить в течение нескольких песен, то есть, в принципе, хороводы игрались по два-три часа.

Д. Володихин

— Ну это достаточно сложно и, в общем, действительно для молодежи.

Е. Боронина

— Для молодежи.

Д. Володихин

— Видимо, и еще достаточно утомительно. Если я правильно помню, то и в весеннее время к разного рода песнопениям, к разного рода народным собраниям подключались духовные инструменты разного рода — дудки, сопели, то что сейчас называют кугиклы. И в зимнее время ничего такого не было, духовые инструменты в народной культуре включались вместе со светом, с теплом, с оттепелью.

Е. Боронина

— Вышли на улицу, да, и начинаем. Совершенно верно, это удивительное совершенно такое единение с природой в традиционной культуре. Ведь духовые инструменты во многом делали из травы. Вот, например, калюка — это инструмент, который делается из очень толстой полой травы, вот максимально возможно толстой, которая есть у нас, да. И делалась она в размер руки человека. Скажем, если играет мужчина, то у него калюка, представьте себе: вы вытянули вперед руку, и вот пальцы, которые закрывают отверстие у этой дудки, вот от губ ваших до конца пальцев — это ваша именно калюка, вашего размера. Калюка — это продольная флейта без дырочек, дырочка одна на вход и одна на выход. И вот с помощью диафрагмы исполнитель выдувал различные звуки. Очень красивый архаичный инструмент. Если это играет ребенок, значит, у него она может в два раза короче. Пожалуйста, пошел я на соседнее озеро, там есть заросли вот этих вот в прибрежье — это не камыши, я еще раз говорю, дудки такие, которые растут, полые, полая трава такая очень.

Д. Володихин

— Может, рогоз?

Е. Боронина

— Еще и толще. Есть на юге России есть такие травы, да, и из них делались. Сейчас из борщевика мы делаем такие дудки, можете себе представить. Он когда простоит зиму, весь вымерзнет как следует, и весной вот, старый...

Д. Володихин

— Утратит все свои ядовитые свойства.

Е. Боронина

— Утратит ядовитые свойства. Мы его срезаем и готовим из него вот эти вот калюки. Это разовые инструменты, то есть в прошлом году она была дудочка у нас, где-то завалялась, и ладно. А в этом году мы делаем новые, свеженькие, настоящие, и на них играем. И наполняем воздух, вот эти веснянки звучали, «жаворонки», и дудки начинали звучать. Но на калюках играли только мужчины, вот эти большие, огромные, в руку, в размер руки. А дудочки — это маленький уже тростник, небольшой тростник. Их исполнительницы держали в руке, три дудочки или две были. Основной комплект — три дудочки или придувальный был комплекс, играли в противофазе, то есть: «фу-фу», «фу-фу» — вот, так сказать, дополняли одна другую. И причем еще «фифканье» и «кафканье» было — интересные термины такие. То есть здесь «фу» — звук в дудочку и «каф», «каф» — еще и голосом идут определенной высоты звуки женского голоса. Чрезвычайно интересный инструмент, просто слияние полное с природой происходит. Когда я работала с детками в детской студии, они мне всегда говорили: Елена Германовна, давайте послушаем музыку леса. Они очень любили эти наигрыши. И звучат они именно в весеннее время, в весенне-летнее время.

Д. Володихин

— Ну хорошо, что такое вот те самые кугиклы, что они собой представляют?

Е. Боронина

— Это небольшие дудочки, размером с ручку. И, собственно, и толщиной с ручку, те, которыми мы пишем. Они, вход полый — мы дуем в него. А выход это вот...

Д. Володихин

— Раструб, нет?

Е. Боронина

— Когда просто дудочка, она срезается с таким, ну она закрыта, она же из сегментов состоит, любая дудка, любая трава, тот же укроп, например, да. И вот закрытая часть срезается, она остается, а сверху полая. И вот мы в нее дуем, ну вот как Суок в сказке...

Д. Володихин

— В ключик, да.

Е. Боронина

— Да, дула в ключик, вот здесь примерно та же самая ситуация.

Д. Володихин

— А дырочки в ней есть?

Е. Боронина

— Нет, дырочек нет. Сейчас я хочу продолжить немножко, как настраивался. Дело в том, что в руке у исполнительницы, как я говорила, три дудочки — это три разных звука, причем они в основном по диатонике. Музыканты знают, что это такое — это очень древние лады наши, да, три звука всего, безполутоновые лады. И настраивались они с помощью хлеба, представляете себе? То есть что такое звук, высота звука — это высота столба воздуха, который помещается в эту трубочку. Кладут немножко мякиш туда хлебный в трубочку — она становится меньше, столп воздуха становится меньше, и мы поэтому имеем звук другой. И так бабушки, так исполнительницы настраивали свои дудочки, с помощью хлеба.

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, это мы вас кормим описаниями песен и музыки. А я думаю, будет правильным, чтобы вы все это слышали сами. И сейчас мы ставим запись мелодии «Батюшка», которая исполняется как раз на кугиклах.

Дорогие радиослушатели, это светлое радио, радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. Мы ненадолго покидаем вас, для того чтобы примерно через минуту продолжить наш диалог.

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, это светлое радио, радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях кандидат педагогических наук Елена Германовна Боронина, заместитель заведующего кафедрой культурного наследия Московского государственного института культуры, замечательный специалист по русскому фольклору, по народным музыкальным инструментам, песнопениям и обычаям. Ну вот, кстати говоря, насколько я понимаю, ведь у себя в Московском государственном институте культуры вы все это рассказываете студентам, вы весь этот опыт экспедиционный записи, всю эту картину соприкосновения с народной музыкой, народными песнями преподаете студентам — это ведь часть преподавания.

Е. Боронина

— Безусловно. Мы не только слушаем об этом обо всем и говорим об этом, мы и играем на тех же кугиклах, мы поем те же веснянки, мы идем к детям. Мы выступаем, мы играем на Николу Вешнего горочные хороводы настоящие — усть-цилемские и наши, московские — это составляет важнейшую часть нашей профессиональной подготовки студентов в институте культуры, кафедры культурного наследия.

Д. Володихин

— То есть насколько я понимаю, это опять-таки достаточно серьезное образование, которое погружает человека в ту часть культурологии, которая называется традиционная культура русского народа.

Е. Боронина

— Да, так и есть, по-настоящему, глубоко.

Д. Володихин

— И человек впоследствии сможет и не просто наслаждаться такими вещами, он сможет, допустим, сам ездить в экспедиции, записывать то, что не знал, не слышал никто до него, публиковать это. А может все это использовать, скажем, в каких-то мотивах русской одежды, которую сейчас шьют, это сейчас достаточно модно, в какой-то музыкальной группе, в каких-то театральных постановках — вот все эти народные элементы включать и, таким образом, давать им интерпретацию внутри современной культуры.

Е. Боронина

— Я хочу сказать, что вот та отечественность, которая, может быть, немножечко громко звучит, пафосно, но так и есть — мы взращиваем граждан своего Отечества, тех, которые любят, знают, понимают, ценят ведут, несут и воплощают это вот в своей каждодневной жизни. Потому что то, о чем мы говорили, это не концерты как таковые, да, это именно жизнь. Вот почему нужно там исполнять какие-то заморские, скажем, традиции, если у нас есть такие чудесные «жаворонки», да, или, скажем, на масленицу у нас были интереснейшие карнавальные шествия, свои совершенно, которые можно было бы то же самое, говорить о которых или хороводная традиция. Это же столько энергии, столько внимания у молодежи проходит на это все. У нас недавно была защита магистерской диссертации, в которой руководитель одних из таких танцевальных хороводных клубов Москвы, учился у нас, и вот совершенно удачно рассказывал о программе, которая называется «Культурный поход», он сам ее организовал, которая включает в том числе в первую очередь опоры вот на эти вот традиции, о которых мы говорим.

Д. Володихин

— Ну что ж, замечательно, что где-то это делается. Ну а сейчас мы с вами вернемся, собственно, к самой народной музыкальной культуре, достаточно богатой, интересной. И самое главное, что не надо думать, что все эти традиции, они порождены язычеством. Многие вещи накрепко связаны с христианством и от него совершенно неотъемлемы. Ну вот, например, обычай праздновать, даже вернее не праздновать, праздновать — это было бы неправильно, отмечать середину поста. Есть ведь, насколько я понимаю, так называемые средокрестные песнопения, и что это такое?

Е. Боронина

— Средокрестные песнопения, да.

Кресты-кресты, пророки,

Побежали по дороге.

Кто не даст креста,

Тому куричья нога...

И так далее. Это достаточно редкие песенки, которые сохранились в традиционной культуре. Вот четвертая неделя поста наступила, но ведь сложно же, долго же это, непросто же это, и люди просто вот такие себе опорные точки что ли помогли, простроили. Ведь каждая неделя чему-то посвящена поста, и вот на Средокрестной неделе как раз ходили, приветствовали с постом, с тем, что серединочка уже прошла, уже весна наступила, исполняли вот эти вот величальные песни. И в то же время ну обменивались что ли такими пирожками какими-то, детки ходили, поздравляли, получали в награду за исполнение песен, за поздравление получали угощение.

Д. Володихин

— То есть это было некое хождение по дворам, несколько похожее на колядование, если я правильно понимаю.

Е. Боронина

— Совершенно верно, так. И причем при этом пекли кресты. Пекли матушки, бабушки, пекли крестики, давали своим детям, они шли с ними вот в обход по дворам и угощали детей крестиками, обмен такими печеными булочками происходил в это время. Тоже ведь, так сказать, особым образом отношение к кресту, к христианской традиции — крестики, вот они вокруг нас целый день, день Средокрестия.

Д. Володихин

— И, насколько я понимаю, сейчас достаточно много музыкальных коллективов исполняет это. Ну кто-то делает из этого, скажем так, современную массовую музыку, кто-то старается сделать из этого даже музыку популярную. Кто-то, наоборот, стремится к возможно более точному воспроизведению идеала. И здесь идеал совершенно другой: не добиваясь популярности, добиться аутентичности, то есть совершенно точного воспроизведения. Это не будет продаваться миллионами записей, дисков, если угодно, это будет, может быть, даже и вообще внекоммерческой музыкой, но порой очень интересной. И ведь вот подтвердите, Елена Германовна, я прав, таких коллективов сейчас огромное количество, и они совершенно никакого отношения не имеют к помпезным грандиозным казенным ансамблям советской поры.

Е. Боронина

— Да, безусловно. Это очень отрадный факт, то что аутентичное пение становится не таким сложным, не таким далеким, не столь режущим слух. Дело в том, что молодежь во многом воспринимает эту традицию уже внутренне совершенно, то есть несет ее как свою собственную. Они слушают этнографические аутентичные записи, они поют, я не знаю, как та же Ольга Сергеева, как Татьяна <фамилия>, наша московская исполнительница. Они максимально пытаются погрузиться в ту традицию, которую они исполняют. Есть московская песня, например, по свой аутентичности, например, отличается от смоленской или от казачьей, например. И потом, уже научившись петь, и спев не один десяток, а может быть, не одну сотню песен, они становятся носителями. Они настолько хорошо входят в ткань этой песни, что уже их собственные тембры, они во многом становятся аутентичные. Представляете, это совершенно удивительное явление нашей современной культуры и очень перспективное.

Д. Володихин

— Давайте, я попробую реконструировать, как это выглядит: человек, который родился в мегаполисе, всю жизнь прожил в мегаполисе, получил образование в мегаполисе, едет в деревню, слушает бабушек и, если у него достаточно таланта, умения и искусства, сам становится носителем этих бабушкиных музыкальных сокровищ. В то время как в деревне, может быть, у бабушки-то уже и наследников этом смысле нет.

Е. Боронина

— Нередко так бывает, к сожалению, очень часто. У нас в экспедиции не раз было такое: мы приходили к бабушкам, записывали, и они говорили: ну вот, теперь уж можно и умирать, потому что песни-то наши будут жить. Особенно когда на будущий год мы приедем с ребятами, да с этими разученными песнями, да покажем бабушкам — сколько же было счастья. Уж и угощали они нас, и гладили, и ходили вокруг нас просто хороводами, все что можно, лучшими друзьями мы были для них. Обидно, когда... Да, кстати, местная молодежь, ходит-ходит вокруг нас, нет-нет, а потом начинает смотреть: да может быть, наша бабка-то Фиря что-нибудь и, правда, понимает или, правда, что-то несет? Начинают на своих собственных бабушек обращать внимание.

Д. Володихин

— Ну раз к ней столичные-то приехали, знать, что-то все не просто.

Е. Боронина

— Да, еще не просто девушки, еще и парней мы привезем — ну тут вообще просто, высший пилотаж уже просто получается. И вы знаете, вот такие вот прививки, они практически по всей России у нас происходят. То есть интерес и искреннее уважение, и глубокое внутреннее осмысленное отношение к разучиванию песни сейчас в городе существует, и оно перетекает в деревню — то есть какие-то обратные пошли процессы.

Д. Володихин

— То есть получается, что наследником стал интеллектуалитет, который сконцентрировал в себе это богатство и до сих пор концентрирует, и потом, впоследствии передастся это в деревню. То есть примерно такая история, как, извините, со стихами Есенина: человек вышел из деревни, стал человеком городской культуры, и после того, как его стихи растеклись по стране, опять же значительная часть сельских поселений восприняла это как родное и стала даже распевать эти стихи, как что-то, совершенно с городом не связанное.

Е. Боронина

— «Не жалею, не зову, не плачу...» Ну да, как что-то свое. Да, совершенно верно, такие процессы удивительные происходят. И мы сейчас одни из свидетелей вот такого вот нарождающегося возрождения, таким образом происходящего.

Д. Володихин

— Ну что ж, я думаю, будет правильным, если мы будем не только говорить о том, как это происходит, но и дадим возможность тверскому молодежному, насколько я понимаю, студенческому коллективу исполнить сейчас для нас как раз одну из песен весеннего цикла «Весенка-красенка».

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, это светлое радио, радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях кандидат педагогических наук, замечательный специалист по русскому фольклору, Елена Германовна Боронина, заместитель заведующего кафедрой культурного наследия Московского государственного института культуры. И вот если вы пойдете к ней учиться, все то, что мы сейчас пытаемся очень кратко воспроизвести, то вы получите на кафедре культурного наследия огромной систематизированной информацией, и в общем, станете своего рода счастливчиком, специалистом по русской этнокультуре, каких вообще-то маловато на свете. Но вот тем не менее давайте пока двигаться по весенней песне, весенней музыке, народной традиции. Насколько я понимаю, не только середина поста, не только ну там, условно говоря, среда четвертой седмицы отмечается песнопениями, но на разные точки поста, как вы говорили, выпадают эти самые песнопения.

Е. Боронина

— Я хочу сказать, что достаточно интересные есть традиции в народной культуре пасхального периода. Вот, например, на третий день приблизительно Пасхи начинают петь волочебные песни. Это когда поются какие-то интересные слова, а припев у этой песни: «Христос воскрес, Сын Божий».

Д. Володихин

— Это, очевидно, вы имеете в виду третий день Светлой седмицы.

Е. Боронина

— Третий день Светлой седмицы, да, безусловно. И поются они до Вознесения, то есть вот такой после пасхальный период. Скажем:

Под окно идем, добрый день поем,

Христос воскрес, Сыне Божий.

Дай добрый день тому, кто в этом дому,

Да к нам пришла Святая Пасха,

С красным деньком, светлым яичком.

И везде «Христос воскрес, Сын Божий» поется. Представляете, какое праздничное песнопение? С этим обходят люди дворы, поздравляют с наступившим праздником, и их награждают — это может быть яичко, это может быть небольшая пасха, какие-то печеные, другие пирожки и так далее. И это достаточно повсеместно распространено, особенно на западе у нас, на западе России. Ну а есть еще и другой обычай, когда тропарь Воскресения Христова, который поется в храме, он тоже выходит на улицу и становится тоже частью вот такого вот обходного события, когда люди ходят и поздравляют друг друга с наступившим Светлым праздником. Если волочебные песни поет молодежь, то тропарь уже поет все население, даже здесь уже, так сказать, солидные мужчины и женщины ходят. В первую очередь идут опять-таки к батюшке, идут к мельнику раньше шли, к учителю, к «фершалу», как мне говорили, да, идут — самые такие заметные люди в деревне. Затем шли к родным своим, ну и потом все односельчане поздравлялись с праздником. И, оказывается, существует целый пласт этих напевов, народных напевов тропаря «Христос воскресе». Это исполняют, ансамбли различные исполняют эти напевы. Существует напев, который поют только женщины, существует напев, который поют только мужчины. Существует напев, который существовал в древние времена, исполнители деревенские так и говорят: «давнёшний напев». Или, может быть, вам на «советский напев» спеть? — вот так даже мы в деревне встречали. То есть какие-то более поздние варианты напева есть, а слова все те же.

Д. Володихин

— Это что, пасхальный тропарь в мотивах советской эстрады?

Е. Боронина

— Не советской эстрады. Он видоизменен немного, в нем прочитываются вот эти вот напевы, которые в церкви исполняются, да, на определенный глас они есть, а в то же время они исправлены, выправлены и так далее, то есть такая аранжировка своеобразная народная происходит. И самое интересное, что жители различают эти напевы, они могут вам спеть вот так, как нужно. Мужики вот так обходили — свой напев, а мы, бабы, вот так пойдем, мы по-другому поем.

Д. Володихин

— Ну что ж, я бы хотел обратиться к вам, дорогие радиослушатели, с тем чтобы вы не подумали, будто мы в начальной части Великого поста пытаемся как-то так поближе передвинуть к нам Пасху — что невозможно, то не возможно. Но мы можем мечтать о том, что пост, духовное испытание, духовное сосредоточение, концентрированность на молитве, на обращении к Господу Богу и при этом определенное самоограничение, то есть, повторяю, все же испытание и время для христианина непростое, если он относится к посту серьезно, по-настоящему, если он во всяком случае пытается пост провести так, как его надо провести, заканчивается светлой радостью, днем Воскресения Христова, Светлой седмицей. Если во время поста какие-то праздники, какие-то светлые дни, они вызывали у людей желание петь, желание водить хороводы, но все-таки это великопостное время, и такого рода вещи несколько ограничены. То в тот период, когда начинается Светлая седмица, все те чувства, которые находились под сих пор в затаенном состоянии, в ограниченном, они распрямлялись, как своего рода пружина, которая до сих пор была сжата. И, насколько я понимаю, вообще пасхальных песнопений, и не церковных, а народных, огромное количество, их чуть ли не больше, чем в отношении всего предшествующего постного времени.

Е. Боронина

— Да, совершенно верно, таких напевов много. И мы вот уже говорили, что это могут быть волочебные напевы, это может быть распев тропаря «Христос воскресе». И, скажем, нужно говорить о том, что это такая мощная достаточно традиция — традиция уважения, традиция почитания. И вот в эти дни пасхальные дни вернее пели другие песни, практически это были вот те самые песни, которые и должны звучать, напевы, которые должны звучать в этот момент. Но опять-таки переосмысление, некая аранжировка, некое приближение к будням что ли, и вот к этому величанию, величанию, которое есть в обходных песнях вообще в любых — в святочных, в масленичных, в волочебных, в троицких. И «Христос воскресе» — припев, который существует в тропаре в тот период, когда он исполняется, как мы говорим, он тоже такое величание, большое, хорошее, центральное, может быть, величание всего года предполагает.

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, сейчас будет исполнен в варианте народного распева тропарь «Христос воскресе». Не подумайте, что мы тут раньше времени пытаемся спеть тропари, воспринимайте это сейчас, во время поста, как памятник народной музыкальной культуры. А когда мы с вами вместе доплывем до конца постного моря и высадимся на берег Светлой седмицы, тогда и мы споем, и вы споете, и весь народ наш будет петь и тропари, и величания, и все то, что захочет петь в честь Воскресения Христова.

Е. Боронина

— А потом ведь молодежь-то надо когда-то их учить, надо их впевать, надо им потихонечку давать все это, поэтому...

Д. Володихин

— Ну хорошо, давайте, пускай молодежь учится сейчас. Минута пения тропаря «Христос воскресе».

Дорогие радиослушатели, хотелось бы сказать несколько слов о том, что существует культура народная, существует культура церковная, и они достаточно близки друг к другу, они имеют взаимопроникающий характер. Ну а существуют традиции, связанные с весной, придуманные — то есть то, что является созданием такого своего рода идеологического менеджмента, позднего СССР или, скажем, коммерческими придумками туристических компаний, которым надо как-то людей веселить — хотя кругом Великий пост, но все же весна, давайте что-нибудь веселенькое придумаем. Вот, насколько я понимаю, есть и традиции достаточно ложные, да, то есть там поедание каких-то особенных пирогов вообще во время весны, то что придумали: давайте сядем, с чаем попьем пироги — это настоящий народный обычай.

Е. Боронина

— Ну пирогов вообще у нас было много. Я не знаю, о чем идет речь, но вот на Троицу, например, пироги были с луком, с яйцом, с рисом, в весеннее время это были «жаворонки». Ну а так, к сожалению, придумано действительно очень много в нашей традиции.

Д. Володихин

— Ну «жаворонки» — это, скажем, тут сейчас бы сказали — такое казенное словосочетание, — постная выпечка.

Е. Боронина

— Постная выпечка, да.

Д. Володихин

— Ну а тут призывают туристические разные компании: давайте же соберемся на чайную трапезу, и выносят пироги всех сортов — это истинно русский обычай. Идет пост, пост в полный рост.

Е. Боронина

— Ну нет, конечно же. Конечно, нет. В деревнях все это соблюдалось. Светло как-то, знаете, без особой помпезности, без демонстрации этого всего. Но ты пришел за стол, сел за стол — пожалуйста, угощают тебя, но постным пирогом.

Д. Володихин

— Ну совершенно верно. Поэтому вот, дорогие радиослушатели, не попадайтесь на такие...

Е. Боронина

— Не попадайтесь.

Д. Володихин

— Как это вот, «заклички» туристические. А иногда какие-нибудь музейщики начинают что-нибудь придумывать. Не попадайтесь. Вот есть действительно то, что создал народ, есть то, что дала народу Церковь, и есть совершенно пустейшие выдумки, которые никакого отношения к русской старине не имеют, пусть их и связывают с русской стариной.

Е. Боронина

— Вот мы с большим удовольствием разберемся во всем этом у нас, в Московском государственном институте культуры. Одна из последних моих лекций была посвящена как раз вот этому вот. Есть не только пироги такие, есть и книги, которые наполнены совершенно псевдосодержанием, где такой, знаете, компот — отовсюду все слито, перемешано и выдано, как только притча во языцех. Нет такого.

Д. Володихин

— Истинно русские духовные традиции. И здесь нужна определенная осторожность. Дорогие радиослушатели, время нашей передачи подходит к концу. Мне хотелось бы, во-первых, от вашего имени поблагодарить Елену Германовну Боронину, кандидата педагогических наук, заместителя заведующего кафедрой культурного наследия Московского государственного института культуры, за то что она сегодня привела нас в русскую деревню, за то что она заставила нас послушать бабушек и дедушек, за то что мы с ее записи слышали все эти звонкие голоса. И за то, что она рассказала нам в подробностях, как это складывалось в старину, и какая это была система обычаев, а не просто какие-то отдельные, с забытым смыслом, символы. И мне остается сказать вам, дорогие радиослушатели, спасибо за внимание, до свидания.

Е. Боронина

— До свидания, уважаемые радиослушатели. Всего вам самого доброго.

---