«Фильм «Июньская полынь» — выход в прокат». Юлия Бочарова

Гостьей нового выпуска программы «Светлый вечер» стала Юлия Бочарова — режиссёр, продюсер, актриса и многодетная мама. Она представила свой новый фильм «Июньская полынь», посвящённый судьбе мальчика Вити Гладышева, чьё детство прошло в условиях войны.

Юлия рассказала, что идея создания фильма родилась после встречи с Виктором Гладышевым на одной из телепередач. История мальчика, попавшего в плен к немцам, так её тронула, что она пообещала снять об этом фильм. Работа над проектом длилась несколько лет и потребовала большого усилия всей команды.

В картине используется необычный подход: художественная драма переплетается с документальными фрагментами, что помогает глубже прочувствовать трагедию войны. Все тексты, звучащие от имени героя, подлинны, без художественных домыслов. По словам Юлии, было важно передать живое свидетельство того времени: «Это не просто фильм о войне — это история о любви к родине, о детстве, которое нельзя забыть».

Особое внимание уделено воспитанию молодёжи через такие фильмы. Юлия подчёркивает, что современных воспитательно-образовательных кинолент мало, а такие проекты помогают задуматься о ценностях и памяти. На вопрос о выборе актёров Юлия отметила, что долго искала подходящего мальчика на главную роль, пока не встретила Колю — ребёнка с пронзительным и чистым взглядом.

Фильм «Июньская полынь» уже завоевал признание на нескольких фестивалях, в том числе получил приз за адаптацию биографии героя Великой Отечественной войны для детей. Юлия надеется, что эта картина напомнит зрителям о важности помнить своё прошлое и ценить каждый момент жизни.

Эфир получился искренним и трогательным — рассказ о судьбе Виктора Гладышева и работе над фильмом никого не оставит равнодушным.

Ведущая: Кира Лаврентьева

---

Кира Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, дорогие наши слушатели. Меня зовут Кира Лаврентьева. С радостью хочу вам рассказать, что у нас в гостях Юлия Бочарова, режиссер, продюсер, многодетная мама, актриса. Сегодня у нас потрясающий инфоповод, глубокий, настоящий, какой-то совершенно нереальный — это премьера фильма Юлии «Июньская полынь», все ее осмысления, с этим связанные, все мысли, как она к этому пришла. Вообще это же целый путь, мы же не можем говорить только о фильме. Фильм режиссера — это его личная история, это его личный инсайт, это его личное осмысление. И, конечно, Юлия, дорогая, я счастлива видеть тебя в нашей студии. Привет.

Юлия Бочарова

— Привет, Кира. Я тоже очень рада на родном радио представить нашу долгожданную премьеру и выход фильма в прокат. Мы очень долго этого ждали и много над этим работали. Это такая радость для нас всех, что это кино, для нас ставшее кровным, родным, любимым, увидит зритель на больших экранах.

Кира Лаврентьева

— «Июньская полынь» — фильм о судьбе восьмилетнего мальчика Вити Гладышева и его сверстников, чье детство прошло в условиях войны. Скажу честно, ты мне приоткрыла завесу тайны, я фильм видела. В широкий прокат фильм выходит 10 апреля, и все наши слушатели, кто хочет посмотреть, могут его увидеть. Насладиться можно, хотя, честно говоря, слово «насладиться» здесь совсем не подходит. Ты проживаешь вместе с Виктором всю эту историю. Я вчера была потрясена. Понятное дело, что мы всё знаем про войну, с детства нам рассказывают, в школах нам рассказывают, но ты совершенно правильно говоришь, ты озвучиваешь его и в начале фильма говоришь: 27 миллионов жизней унесла война, и неизвестно, сколько из них детей. И вообще ничего не известно, сколько там кого, и может быть, намного больше. Конечно, забывать о ней, как сейчас повелось говорить среди молодежи: да, уже всё, уже столько раз мы праздновали, уже столько лет мы помнили, уже пора и забыть. Нет, не пора. Я посмотрела этот фильм, я еще раз осознала, что есть подвиги, которые забывать нельзя, их надо помнить, это делает тебя человеком, в конце концов. Юля, расскажи, пожалуйста, как ты задумала этот фильм снять, где ты нашла Виктора Гладышева, и как он решился — это же решиться надо, в таких подробностях, иногда страшных, иногда вообще душераздирающих — всё тебе описать.

Юлия Бочарова

— Я вообще человек, который любит свою родину, любит свое отечество, для меня всегда история, история нашей страны, история Великой Отечественной войны, этот период, так как наши дедушки, бабушки воевали... У нас у каждой семьи можно встретить такие удивительные истории. Я спрашиваю у детей, у молодежи: а знаете ли вы своих дедушек, бабушек. Есть такие дети, которые не только знают, а еще и пытаются это всё сохранить, записать. Это важно, мне кажется, детям передавать. Очень многое зависит от взрослых, от воспитания в семье и от учителей. Мы создали эту картину, чтобы помочь в воспитании детей. Сейчас я наткнулась на такой факт, что очень мало воспитательных юношеских фильмов, воспитательно-образовательных. Много развлекательного контента, много детских сказок сейчас, а таких фильмов, о которых нужно подумать, которые нужно пережить, захотелось, чтобы было больше. Как я познакомилась, расскажу. Виктор Георгиевич пришел ко мне на программу, когда я работала на телевидении семь лет назад. Я его пригласила ко Дню Великой Победы, чтобы он рассказал свою историю. Эфирного времени на телевидении очень мало, ему подарили цветы, поздравили, около 4-5 минут он рассказал что-то. В гримёрке мы с ним проговорили около двух с половиной часов, я проревела все это время и пообещала снять о нем фильм. Я не знала, буду я снимать когда-то кино или нет, вообще как его снимать и что из этого получится. Я ему дала слово, я говорю: Виктор Георгиевич эту историю обязательно должны увидеть и услышать наши соотечественники. Шли годы, я сняла первый свой фильм «Ласточки Христовы», дальше были и другие фильмы, это мой восьмой фильм. Как будто зрела эта история, я все время обращалась к ней и даже записывала передачу «Мечта и люди» о войне Великой Отечественной на Радио ВЕРА, пыталась его туда как-то интегрировать. Он очень мало мог мне рассказать, по телефону записать. И вдруг я поняла, что настало время, вот у меня есть гонорар, полученный за другую работу, что я должна записать хотя бы интервью с ним. В 2022-м году, в 21-м начала и в 22-м, мы записали с ним полное интервью, которое мы видим в фильме, чтобы это было возможно как-то потом смонтировать, как-то сделать из этого кино, документальное или как-то по-другому, но у меня уже был этот материал. Когда я сняла уже, искала возможность, искала средства, предлагала этот фильм очень многим людям, многим продюсерам, многим инвесторам и не находила. Совместно с АНО «Абрис» мы подали на грант в Президентский фонд культурных инициатив. Пока не было результатов о подведении итогов этого конкурса, кто выиграет, я предложила этот проект своему партнеру, также генеральному продюсеру этого фильма Илье Аксенову. Это удивительно, он не раздумывая, не задумываясь, даже не читая этот синопсис и как это будет всё сниматься, его взволновала тема и он сказал: да, я готов, я хочу в этом участвовать, я хочу быть продюсером этого фильма и также инвестировать финансирование. Это было очень важно. Мы выиграли грант в итоге, конечно, этих денег было недостаточно, поэтому большую часть добавил Илья. Но тут вот в чем момент, я поняла, что эту историю, просто рассказанную Виктором Георгиевичем в чистом документальном виде, будет тяжело смотреть детям. Для того чтобы ее как-то можно было представить, как-то погрузиться в его жизнь, мне нужно было найти такого пронзительного мальчика.

Кира Лаврентьева

— Актера, мальчика-актера и сделать игровой фильм во многом.

Юлия Бочарова

— Найти этих героев. Сделать художественно-документальную драму, окартинить ее. Весь текст, который говорится в фильме — это подлинная история Виктора Георгиевича. Там ничего не надумано, ничего не придумано, было важно сохранить именно эту документальную часть, что мы ничего не сочинили, это так и было, но погрузить больше зрителя в игровую историю. Расскажу про мальчика. Мальчика я искала, наверное, год. Мне присылали разных актеров, присылали фотографии. Они не то что были не похожи на него, но мне нужны были пронзительные глаза, пронзительный стоящий взгляд, чистый, добрый. Я уже немножко подотчаялась, думаю: где же этот мальчик? И тут мне Илья, продюсер, присылает на какой-то праздник, воскресный день был, фотографию. Просто дети его стоят в храме в стихарях, мальчики, и он пишет мне: «С воскресным днем». Я так приближаю на экране, смотрю, это же он, так похож. За неимением больших средств и вся моя семья снималась, и вся семья Ильи снималась, и дети всех наших продюсеров, всех наших коллег. Это история получилась взаимозаменяемая, у нас очень многие ребята из команды по несколько разных профессий сочетали в этом проекте.

Кира Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. У нас в гостях Юлия Бочарова, режиссер, продюсер, многодетная мама, актриса. Сегодня мы говорим о фильме «Июньская полынь». В широком прокате можно будет этот фильм увидеть с 10 апреля. Юля, фильм очень светлый, я тебе сразу хочу сказать. Мы начали про войну, про память предков, про драму. Но надо сказать, несмотря на всю трагичность некоторых сюжетов, некоторых историй, которые рассказывает главный герой, невозможно их смотреть, честно скажу тебе, остается светлое пасхальное чувство. Ты каким-то образом сумела вот эту победу жизни над смертью показать, что последнее слово все равно за Богом.

Юлия Бочарова

— Надежду.

Кира Лаврентьева

— Может быть, это потому, что девочка чудесная с ним разговаривает, этим голоском она всё озвучивает, и, кажется, что нет, жизнь жительствует. Да, там было много горя, много смерти, но сегодня жизнь жительствует, благодаря как раз тем самым жертвам, которые были принесены в тех страшных 41-45-м годах. Юля, хотела спросить тебя про съемку этого эпизода, когда маленькая девочка кричала «мама» и фашистский солдат отобрал ее. Даже описывать тяжело, ты перед программой сказала: знала бы ты, как мы снимали эту сцену.

Юлия Бочарова

— Да. Тяжело. Тяжело снимать было. Вообще все дети огромные молодцы. У нас же нет в фильме актеров профессиональных. У нас все ребята обыкновенные детки.

Кира Лаврентьева

— Хотя нет ощущения игры, непрофессионализма какого-то.

Юлия Бочарова

— Это же хорошо, они живые все настоящие, они ничего не наигрывают, ничего не играют, они просто живут, им веришь. Про маленькую девочку эпизод. Нам очень нужна была такая сцена с красными ботиночками, она так называлась там. Каждая сцена, каждый эпизод, если ты будешь пересматривать фильм или вспомнишь...

Кира Лаврентьева

— Он у меня свеж в памяти.

Юлия Бочарова

— Там в каждом эпизоде есть какой-то элемент. Девочка — это красные ботиночки. Изба горящая. Мы не показываем, у нас адоптированный фильм для детей, там нет никаких напрямую зверств.

Кира Лаврентьева

— Ужасов.

Юлия Бочарова

— Там ничего этого нет. Фильм маркирован 12+, но его можно смотреть и детям помладше, это исключительно из-за курящих немцев.

Кира Лаврентьева

— Хотя тяжелейшая сцена, Юля.

Юлия Бочарова

— Эта сцена сама, ее немец нес на руках, она уже хотела домой, уже кричала «мамочка, мамочка». Такая душераздирающая настоящая сцена получилась. У меня даже мои консультанты военные, начальник военно-патриотического клуба «Ратник» Михаил Ильич Кононенко просто стоял, плакал там, когда видел эту сцену, которая проигрывалась. Что хотела я рассказать про ход режиссерский, про маленькую девочку, которая рассказывает эту историю. У нас есть три основных героя: это Виктор Гладышев, Наталья Евгеньевна Сухинина, которая написала книгу «Прощание славянки» про Виктора Георгиевича Гладышева в 2006-м году, разошлась книга более 64 тысяч экземпляров по России, и маленькая 8-летняя девочка Варя, моя дочка. Она рассказывает, в самом начале говорит такую фразу: я Варя, у меня есть друг — Виктор Георгиевич Гладышев, он попал в плен к фашистам, когда ему было столько же лет, как и мне сейчас. Это такой важный момент, когда Виктор Георгиевич рассказывает свою историю будущему поколению, он передает, вручает свое самое сокровенное, что у него есть — своя жизнь пройденная. Ему сейчас 92 года. Я всем рассказываю эту историю, я спрашиваю: Виктор Георгиевич, вам каково было, когда вас ставили немцы на расстрел. Вот вас приставили немцы к стенке расстреливать...

Кира Лаврентьева

— Когда он объявление прочитал.

Юлия Бочарова

— ...вам было страшно? Он говорит: нет, мне было стыдно.

Кира Лаврентьева

— Что отец меня не увидит.

Юлия Бочарова

— Я говорю: как, почему? Он говорит: я понял, что я умираю, я сейчас погибну, я помолился. Но я же дал слово отцу, когда он уходил на фронт, я ему сказал, что я вырасту и стану достойным человеком. Как же я могу взять и просто так погибнуть? Вот просто так взять и помереть и не выполнить последнюю волю отца? Как я могу это сделать? Это ребенок говорит в 8 лет: я дал слово отцу. Это слово он нес. И в 1945-м году он уже пообещал самому себе, что он эту историю будет рассказывать в школах, что он будет ее рассказывать детям, какими были немцы, какие были мы. Это история наша, нашей страны, потому что если у нас нет прошлого, если мы его забыли, то у нас нет будущего, мы как страна просто умрем. И это важно. Его слова меня очень тронули, пронзительные. Этот фильм на самом деле не о войне, так если посмотреть. Это фильм о любви к своему отцу, к своему отечеству. Это такая постоянная величина — любовь, которую нельзя измерить, это сердце, она не зависит от моды, от курса валют, от времени. Это то, что человек имеет и несет нашим сегодняшним не только детям, но и взрослым. Мне кажется очень важно сохранить эту память, чтобы мы помнили. Для этого эта работа была проделана. Она очень тяжелая была для меня, это несколько лет жизни, когда ты это вынашиваешь, потом ищешь финансирование, потом монтируешь. Это достаточно непростой был период. И то, что фильм выходит, я хочу поблагодарить всех, всю нашу команду. У нас удивительная команда, которая сплотилась вокруг этого фильма и как-то вдохновлялась. Ребята многие не жалели ни сил, ни собственного времени, очень многие работающие бесплатно, и работающие ниже своей ставки, помогали, сплачивались вокруг, потому что эта история стала своей, родной, они просто хотели, чтобы мы сняли. И «Военфильму» хочу сказать огромное спасибо. Игорь Станиславович Угольников, который предоставил нам площадку «Военфильм», и Вадим Задорожный, который тоже свою технику нам дал в помощь. Это большая помощь. Это люди, которые вокруг, без них ничего бы не было. И продюсерам нашим и художникам, операторам, которые вообще в воде стояли по колено, стояли и в холод, и ползли вместе с этими детьми. Это действительно большой человеческий труд, это сделать можно было только с неравнодушным сердцем, с неравнодушной душой именно к нашей истории.

Кира Лаврентьева

-Так, мы уже знаем теперь, что Варя твоя дочь. Когда я смотрела этот фильм, я думала, как она выдержала съемки. Это, во-первых, нужно весь текст прочитать, он не маленький. Во-вторых, нужно с главным героем постоянно разговаривать, он же ей как будто бы это рассказывает, да не как будто, а ей. И это много дней съемок, а девочка маленькая. Мне, честно говоря, как матери, это очень интересно. Она была вдохновлена, она понимала, что она делает?

Юлия Бочарова

— В некоторых моментах, да. В некоторых моментах она уставала.

Кира Лаврентьева

— Конечно.

Юлия Бочарова

— Ей тяжело было достаточно. Она даже иногда засыпала. Ее закадровым текстом я очень довольна.

Кира Лаврентьева

— Очень.

Юлия Бочарова

— Как актриса могу сказать, потому что действительно сложно вести мысль так, как она ее говорила, акценты нужные расставлять, правильно ставить точку, правильно ставить паузы, в нужном настроении говорить. Это очень важно, и она это сделала хорошо, я довольна.

Кира Лаврентьева

— Душевно, вовлеченно, поэтому я и удивлялась, на это нужно столько душевных сил и эмоциональных вложений.

Юлия Бочарова

— А мальчику Коле, который снимался, играл главного героя, Виктора Гладышева, на тот момент было всего шесть.

Кира Лаврентьева

— Шесть лет.

Юлия Бочарова

— Он восьмилетнего играл, потому что он такой росленький, но ему шесть было. И так он смотрел и пронзительно всё делал, замечательно, мне кажется, справился со своей задачей.

Кира Лаврентьева

— Юля, фильмов о войне очень много, игровых фильмов, многосерийных фильмов или полного метра. И далеко не всем фильмам ты веришь, особенно в последнее время уже как-то тяжело смотреть фильмы о войне. Первое время еще можно было, мы все их знаем, а вот сейчас уже тяжело. И снять что-то хорошее о войне крайне сложно, но твоему фильму веришь, от всей души тебе это говорю. Наверное, потому что история реальная. Наверное, потому что дети в кадре, как ты уже сказала, жили, а не играли.

Юлия Бочарова

— Очень много рассказано про великие сражения, про битвы. А тут такая бытовая история.

Кира Лаврентьева

— Человеческая.

Юлия Бочарова

— Она очень бытовая и частная, неизвестная. Мы очень много еще не знаем историй вот таких детей войны. Они уходят, мало очень осталось их. История Виктора Георгиевича меня просто поразила, потому что она плотная.

Кира Лаврентьева

— Очень.

Юлия Бочарова

— И то, что мы сняли, то, что мы выдали, сколько там по времени хронометраж, это сильно меньше, чем вообще он рассказал. Там еще много историй, которые могли войти в фильм, но уже физически, ты понимаешь, что нельзя так растягивать. Но такая жизнь, которая вместилась бы в несколько жизней. Действительно, и он всё настолько помнит, настолько ярко помнит эти все события с восьмилетнего возраста.

Кира Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Напомню, что у нас в гостях Юлия Бочарова, режиссер, продюсер, актриса, многодетная мама. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы очень скоро к вам вернемся. Пожалуйста, оставайтесь с нами.

Кира Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. У нас в студии Юлия Бочарова, режиссер, продюсер, актриса, многодетная мама. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы говорим о фильме Юлии «Июньская полынь», очень скоро он выходит в прокат. Сейчас мы как раз подошли к моменту, когда можно спросить про неизданное. Юля, ты сказала, что много историй не вошли в фильм, просто потому что физически это было невозможно. Скажи, есть ли у тебя в памяти, в душе какие-то отпечатавшиеся истории, которые ты не смогла добавить в фильм, но они у тебя остались в памяти. Может быть, что-то есть, что можно рассказать?

Юлия Бочарова

— Есть такая история у Виктора Георгиевича, когда немцы вошли в деревню в его, где он жил вместе со своей теткой в Смолино, про мальчика, который сел на лошадь, этого было нельзя делать, немцы не разрешали. Но как-то так он сел на лошадь и решил на ней прокатиться. Он был тоже маленький, лет 10 ему было, 11. Его расстреляли с той колокольни, на которой... его собственно крестили в этом храме. Так это всё врезается, есть вещи, которые детям лучше давать дозировано. Рассказывать о каких-то вещах, но не показывать. Мы в Архангельске на фестивале «Arctic open» получили приз за адаптацию именно детям драматичной биографии героя Великой Отечествеyой войны. Задача не показать Нюрнбергский процесс или обыкновенный фашизм, как это всё было на самом деле, а так, чтобы зритель мог представить. И так, мне кажется, когда Виктор Георгиевич рассказывает просто вслух, озвучивает, стынет кровь, и самому можно представить, как оно всё было. Не обязательно показывать, как кто-то кого-то закалывает или еще какие-то зверства. Это вполне можно показать метафорично и можно себе представить.

Кира Лаврентьева

— Юля, сейчас тоже идет Специальная военная операция, больная тема для многих, понятное дело. Я думаю, что этот фильм можно смотреть и сквозь эту призму.

Юлия Бочарова

— Конечно.

Кира Лаврентьева

— Я смотрела именно так этот фильм.

Юлия Бочарова

— Там есть единственная у нас фраза в фильме, которая к сегодняшнему дню нас отправляет. Виктор Георгиевич говорит, что Запад долго нам не простит победу в Великой Отечественной войне. Сегодня, нынешний украинский фашизм — это кем-то надуманная злохитрая...

Кира Лаврентьева

— Юля, я вот о чем хочу спросить. Очень многие мамы теряют своих сыновей, жены теряют своих мужей, дети теряют своих отцов. Конечно, когда ты смотришь на Виктора Георгиевича, думаешь, что, значит, можно и после таких зверств выжить. Многие психологи сейчас бьют в колокола, говорят о посттравматическом стрессовом расстройстве, о том, как будут жить эти ребята после войны, что будет с их психикой. Это больной вопрос, это нужно обсуждать на более широком уровне, посвящать этому отдельные программы, не мы тут эксперты.

Юлия Бочарова

— Конечно, мы вообще не можем знать.

Кира Лаврентьева

— Мы ничего не можем, это Промысл Божий, как это всё будет у кого, мы не знаем. Но, Юля, я хочу тебя спросить. Ты же работала непосредственно с этой историей. Ты работала непосредственно с человеком, который, наверное, если психологи начнут им заниматься, столько всего найдут, столько всего раскопают, можно десятилетиями врачевать его травмы. Но он при этом производит впечатление человека совершенно здравого, адекватного, здорового и светлого.

Юлия Бочарова

— Он всегда был благодарен Богу за все хорошее, что у него было в жизни. Он так и говорит даже в фильме, что ничего меня не унижало, ничего меня не оскорбляло, я абсолютный сирота.

Кира Лаврентьева

— Это удивительно.

Юлия Бочарова

— Он рассказывает, как до войны еще, до революции бабушка, дедушка его как жили, с какой верой. Папа читал им Евангелие в избе, это было до войны, что он воспитывался все равно в христианской вере. Да, это было запрещено, сложно, но у них всегда была Библия, которую отец им читал. Виктор Георгиевич эту веру пронес через всю свою жизнь, он говорит, что Господь спас мне жизнь.

Кира Лаврентьева

— Это правда, столько чудес.

Юлия Бочарова

— Он говорит: может быть, потому, что в моем сердце был Господь, поэтому Он мне спас жизнь, сохранил ее.

Кира Лаврентьева

— Он от расстрела убежал, от прямого расстрела.

Юлия Бочарова

— Это было не один раз. Его расстреливали не один раз, он рассказывал.

Кира Лаврентьева

— Там было очень много чудес.

Юлия Бочарова

— Но даже потом, когда уже кончилась война, в его жизни было, наверное, самое большое чудо, я о нем расскажу, и даже не побоюсь спойлерить. Во время плена они, дети, находились в Боровском храме, в предыдущей колонне, которая там была, была маленькая девочка, она всё время плакала. Виктор Георгиевич рассказывал, что он ждал, когда она заплачет, жива она или нет. Потому что всех мертвых выкидывали каждое утро из этого храма в снег на улицу. И как-то он за нее особенно переживал. Когда закончилась война, он встретил девушку, она ему очень понравилась, Анечку. Оказалось, это та самая девочка, с которой он был в этот момент в храме, за которую он так переживал. Они поженились, они живут вместе более 62-х лет, у них прекрасная дочь и внук. Они живут в любви друг к другу, в такой сплоченности. Виктор Георгиевич и Анна Николаевна Гладышевы. Это удивительное чудо, которое случилось, это, конечно, Божий Промысл. Он ее встретил просто на улице, она ему понравилась. Просто понравилась девушка, он подошел к ней знакомиться, это оказалась та самая. По всем документам, родители это всё рассказали, это всё сошлось, это была именно она.

Кира Лаврентьева

— Понятно, это всё сопоставили.

Юлия Бочарова

— Он стал сыном полка, он играл, прошел 15 парадов на Красной площади.

Кира Лаврентьева

— Как он мечтал в детстве.

Юлия Бочарова

— Да, он мечтал играть на духовых инструментах, он выучился. Еще даже не закончив музыкальную школу, он стал выступать и даже играл в Большом театре на трубе, на валторне. Стал директором двух музыкальных школ. Храм этот, сделал всё... и вкладывал туда какие-то деньги, которые мог. Они с женой восстанавливали этот храм, сейчас в этом храме везде лежат ковры, чтобы этим деткам не холодно было. Как-то так. Это так трогательно. Там стоит мемориальная табличка, что в этом Боровском храме происходило. Человек, можно сказать, не только в детстве так себя вел. Многие, кто смотрит этот фильм, когда мы ездим на показы, на фестивали, говорят об удивительном моменте, что Виктор Георгиевич своими поступками — у нас у каждого есть выбор так поступить или по-другому — каждый его поступок это христианский поступок. Он уходил искать еду для своих сестер, прежде всего не для себя, он все время говорил про своих сестер, про брата одного, другого. Он хотел помочь нашим солдатам, он хотел помочь отцу, он прятал в лесу под пнями еду. Каждый поступок, каждый эпизод его жизни, который описывается, христианский, глубоко жертвенный. Это восемь лет ребенок, это удивительно, как он жил. Фильм получает разные награды и просто на фестивали ездят, мы были недавно в Орленке с Наталией Евгеньевной Сухининой. Лагерь Орленок знаменитый под Туапсе, там было очень много детей, и как смотрели эти дети фильм, я удивилась. Я думала, всё что угодно сейчас будет. Что нам здесь устроят мероприятие официальное, дети наизусть выучат какой-то текст, который они будут на камеру рассказывать или нам. Они нам с Натальей Евгеньевной это мероприятие сорвали и подарили нам праздник настоящий. Нам говорят современное поколение, дети ничего не помнят, не знают, не хотят, они все в смартфонах. Есть дети думающие, воспитанные, хорошие. Они сидели, не шелохнувшись, весь фильм, во-первых. Во-вторых, они сделали целую выставку с работами о фильме, прямо кадры нарисовали, причем, не просто как-то карандашами цветными, они красками, такие работы. Дети из художественных школ старались и рассказывали свои эмоции, ощущения, как они письма... Удивительно то, как они это говорили, с каким сердцем. Мы с Натальей Евгеньевной выходим из зала, они встали и во весь голос кричали «спасибо» и аплодировали около десяти минут, не прекращая. Мы с Натальей Евгеньевной расплакались аж от этого. Спасибо им большое за это.

Кира Лаврентьева

— То есть тронуло, Юля?

Юлия Бочарова

— Отклик есть. Многие говорят, что этот фильм необходимо показывать в каждой школе нашим детям, просто необходимо, чтобы помнили и знали. Мы сейчас очень сытые люди, сытые дети, у нас у всех всё есть, у нас нет такого, что мы как-то голодаем. Если мы не берем зону, где сейчас война...

Кира Лаврентьева

— Зону Специальной военной операции.

Юлия Бочарова

— Трагический Курск, Донбасс и Белгород, если мы не берем именно эту историю, то мы действительно очень сытые, нам сложно сравнивать, как это было. Но дети могут представить такую ситуацию себе.

Кира Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. У нас в гостях Юлия Бочарова, режиссер, продюсер, актриса, многодетная мама. Когда ты говоришь про Виктора Георгиевича Гладышева, главного героя фильма твоего «Июньская полынь», о котором мы сегодня говорим и который выйдет в прокат 10 апреля на широких экранах, можно будет посмотреть его в кино, я, знаешь, о чем думаю? Это ведь надежда для нас для всех сейчас. Это большая надежда для людей, у которых близкие в зоне Специальной военной операции. Для людей, которые переживают, что же будет с их будущим, что же будет дальше со здоровьем этих ребят, которые сейчас находятся на фронте. Ты понимаешь, это трудная тема. Мы уже сказали с тобой, что мы тут можем сказать. Но Виктор Георгиевич для нас для всех надежда. Для нас для всех надежда Христос, за Которого он держался всю войну, за Которого он держался всю жизнь. И сейчас мы видим сохранного, здорового в глобальном смысле это слова...

Юлия Бочарова

— Доброго очень человека.

Кира Лаврентьева

— Доброго, сердечного человека, не ожесточившегося от всех ужасов, которые он увидел и пережил на собственной шкуре буквально. Ты понимаешь, это феномен, это такое чудо большое, сам Виктор Георгиевич. И таких Викторов Георгиевичей, наверное, немало на нашей земле, они просто уже ушли.

Юлия Бочарова

— А о ком-то просто мы не знаем.

Кира Лаврентьева

— А о ком-то мы не знаем. То есть, ты понимаешь, сила Божия в немощи совершается, в этой жуткой немощи, страхе, ужасе Господь с этим ребенком был, с этими детьми.

Юлия Бочарова

— Можно сейчас еще скажу важную для меня вещь, что этот фильм, как и все мои другие, благословил отец Илий (Ноздрин), который почил сейчас. Для меня это важно, потому что он был ребенком войны сам.

Кира Лаврентьева

— Я хотела тебя спросить.

Юлия Бочарова

— Я говорю: батюшка, как написать? Он говорит: так и напиши, по благословению схиархимандрита Илия, ребенка войны. И дальше я у него спрашивала: батюшка, что написать, как написать? Вот он благословил такую евангельскую фразу: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его». Это у нас эпиграф.

Кира Лаврентьева

— Это правда.

Юлия Бочарова

— К батюшке приезжала, говорю: всё, батюшка я уже не могу, я не могу. Я не могу снимать, у меня не получается. Несколько раз, как начала, потом: батюшка, что делать? Он говорит: надо, говорит, надо, это важно. Дальше, сняли уже, всё, говорю, батюшка, не берут в прокат, нет прокатчика, не можем, нет сил уже. Потому что это заведомо, я объясню. Это такой фильм, заведомо необъективная прибыль в нем. А всё-таки прокатчики — это люди бизнеса, им очень важно, чтобы с проката получить. Это не плохо, не хорошо, это данность, это так есть. Поэтому очень был долог наш путь, чтобы найти прокатчика. Я, кстати, хочу поблагодарить нашего прокатчика «Центр кино», это замечательные люди, которые работают с нами, с ними мы выходим в прокат, они стараются и делают всё, чтобы этот фильм увидело как можно больше зрителей. Про отца Илия дальше. Я к нему приезжаю, говорю: батюшка, никак. Он так махает рукой, говорит: всё будет, всё будет хорошо, и выйдет и всё будет. Я говорю: батюшка, я уже не могу этим заниматься, наверное, что-то не так. Он говорит: нет, тебе Бог дал, вот, снимай кино о Боге, о родине. Очень для меня тяжелая утрата, прямо тяжело. Я понимаю, что смерти нет, и понимаю, что Господь нам светильника подарил, у меня нет сомнения, святого Оптинского старца, но чисто по-человечески здесь не хватает его совета, не хватает его молитвы, не хватает его благословения. Я его воспринимала, как родного дедушку и своего друга очень близкого, очень с ним спорила. Сейчас думаю, как же я со старцем спорила, говорю: батюшка, я не могу, у меня не получается, я не буду. Приезжала к нему, говорю: батюшка, заберите от меня свое благословение, я не могу, у меня нет сил, я умру сейчас. А он говорит: давай, давай — перекрестит. Бывало, и плакал вместе со мной, за руки держал. Такая мощная молитвенная поддержка, что, конечно, это мое малодушие, что вдруг не получится. Да нет, всё как надо, так и получится, нужно делать, что должно, и будь, что будет. Действительно, такой наказ батюшки, что с чистым сердцем нужно делать, говорить правду, стараться Бога славить и любить родину нашу. Говорит, мужество нужно, особенное мужество следовать за нашим Спасителем. Я же понимаю, я же человек, который давно продюсирует, я знаю, как это всё устроено. Конечно, проще снимать развлекательный фильм, на который придут, который легко разрекламировать в массы светским новостным мощным каналом. Это такой крест, когда ты берешь, заведомо зная, что будет тяжело. Но батюшка сказал, что это нужно, что важно продолжать делать именно такую работу, продолжать славить Бога.

Кира Лаврентьева

— Юля, спасибо тебе за то, что ты сейчас говоришь. Это действительно очень укрепляет и иногда благодатное дело трудно идет, через большие душевные терзания, физические искушения, препятствия. Ты это всё проходишь, думаешь: Боже мой, я бы один это никогда не смог.

Юлия Бочарова

— Да, это правда. Как мы начали снимать игровую часть фильма, физически ни одного момента, ни одного дня не было, чтобы мне было не больно. Я объясню. Я несколько раз на протяжении этого времени попадала на операционный стол просто из-за какой-то ерунды даже. Один раз я помню, просто себе расковыряла какую-то болячку, просто расчесала. Вдруг у меня начала воспаляться нога, я не придала этому значения, прям сильно уже от коленки до бедра, уже 8 дней, горячее, красное, и тяжело ногу даже перетаскивать. Меня муж ругает: ты что, давай в больницу. Я приезжаю в больницу, мне говорят: всё, в операционную, в реанимацию. Я говорю: как, подождите, у меня послезавтра съемка, я не могу, мне надо выйти. Они: нет-нет, подписывайте, пожалуйста, согласие на ампутацию.

Кира Лаврентьева

— Юля, ты что, серьезно сейчас говоришь?

Юлия Бочарова

— Я говорю: подождите, у меня съемка, у меня же дети там. У меня танки, всё горит.

Кира Лаврентьева

— Какая ампутация? Ампутация ноги?

Юлия Бочарова

— Ноги, да, целиком. Просто говорит: пишите согласие на ампутацию. Я говорю: да нет, я не могу, я должна на своих двоих выйти, у меня тут камера.

Кира Лаврентьева

— У меня куча дел.

Юлия Бочарова

— У меня куча дел. Вы что тут мне? Я даже не осознавала, насколько... Я говорю: почему это случилось? Мне говорят: потому что вы не ели, не спали, нервничали, имунка упала, и такое дало, вот такой результат.

Кира Лаврентьева

— Что-то попало в кровь, наверное?

Юлия Бочарова

— Да-да-да. Я говорю: можно отсюда выйти. Они говорят: вы понимаете, что речь идет о вашей жизни, сейчас не факт, что вы выживете, а вы еще и ногу не хотите... С Божьей помощью вышла я. И даже два раза я полежала с такой историей.

Кира Лаврентьева

— То есть вылечили ногу. Мы успокоим слушателей.

Юлия Бочарова

— Вылечили ногу, да, всё хорошо. Но это было, с огромной дырой в ноге и воткнутым туда тампоном, который нужно было промывать каждый день.

Кира Лаврентьева

— Дренаж.

Юлия Бочарова

— Всё это делать по живому, по мясу. В общем, было больно просто ходить, обезболивающие иногда не помогают. Все мои ребята это всё видели, это всё было наглядно.

Кира Лаврентьева

— Проливала ты кровь за фильм.

Юлия Бочарова

— Как-то, наверное, так. И как-то так случалось подряд. Если всё рассказывать, какие-то невероятные истории, когда ты спешишь, когда ты стараешься успеть, когда не спишь, когда на монтаже. Про монтаж хочу отдельно сказать Ане Мешковой, нашему режиссеру монтажа — это удивительный, прекрасный человек, который тоже со мной, и днями и ночами это всё мы делали. Тоже не каждый человек вот так возьмется и будет до последнего стараться в ущерб и сну и всему. Это тяжело. И мы у меня дома так монтировали. И тут я наливаю себе горячий суп, буквально кипяток, несу его в монтажку себе, монтировать, и на ходу отхлебнула и получила ожог второй степени пищевода и гортани.

Кира Лаврентьева

— Юля! Что происходит?

Юлия Бочарова

— Я приезжаю в Свято-Алексеевскую больницу, привет дорогому другу моему Алексею Юрьевичу Зарову, он меня кладет в операционную, где говорят, что нужно посмотреть пищевод этим...

Кира Лаврентьева

— Эндоскопом.

Юлия Бочарова

— Да, да. Надо посмотреть. А я не то, что не могу туда ничего, я не могу проглотить, я не могу дышать.

Кира Лаврентьева

— Там видно всё разрослось, вот эта ткань.

Юлия Бочарова

— У меня локализовались очаги, мне больно говорить, мне больно дышать. А мне надо на следующий день не просто говорить, а мне нужно так говорить, чтобы меня вся группа слышала на ветру зимой на улице. А я очень мечтала познакомиться с Игорем Станиславовичем Угольниковым, мне очень надо было, чтобы он как-то нам помог, я с разных сторон. И тут ему показали наш тизер, нашу историю рассказали. Я на операционном столе, должны вот сейчас наркоз — мне под общим наркозом это делали — и звонит Игорь Станиславович. Я говорю: аллё, я тут немножко не могу. Он нам всё это разрешил, говорит, приезжайте мы вас ждем. А я не понимаю, приеду или нет. Это просто очень смешно было врачам, которые вокруг меня стояли, мне разрешали с телефоном, я там своя. Я лежу, и мне звонят реконструкторы: Юль. А я шепотом, я же не могу говорить, я шепотом: да.. Они подстраиваются, говорят: стволы брать? Я говорю: да. — Сколько? Я говорю: все. Врачи на меня поворачиваются.

Кира Лаврентьева

— Что это за Юля у нас?

Юлия Бочарова

— Что происходит? Я была под наркозом, выхожу от наркоза, тоже, что танки неправильно едут, будет дубль, всё плохо. Мне врачи говорят: Юля Бочарова, ну, хватит. Такие были забавные истории в том числе. Как я говорила, бюджет был сильно ограничен, у нас были пиротехники, приехали, нам нужно было горящую избу снять, взрывы все, а денег было мало. Они мне говорят, у тебя будет две пульки, и один раз чуть-чуть мы тебе подожжем, но сразу потушим. Я говорю: нет, ребята, не подходит, мне батальная сцена нужна, батальная сцена, никто не поверит. Мне нужно как следует всё.

Кира Лаврентьева

— Настоящий пожар.

Юлия Бочарова

— Они говорят: ну, нет, так не подойдет. Я сижу, вся грустная, грущу. Они говорят: Юля, вы так нам понравились, мы вас хотим поздравить с 8 мартом, мы вам хотим подарить взрыв, даже два, у вас не найдется 25 килограмм цемента? В общем, такие были трогательные, забавные истории. Это о том, как нам помогали люди.

Кира Лаврентьева

— Юля, скажи, пожалуйста, у тебя сейчас есть какое-то успокоение по поводу этого фильма, что уже сделано?

Юлия Бочарова

— У каждого режиссера, мне кажется, никогда это не наступает, чем чаще видит свою работу, тем больше хочет ее перемонтировать, и кажется, что могло бы быть вот здесь что-то еще.

Кира Лаврентьева

— Не наступает? Вот здесь я еще поменял, а вот здесь бы доснял.

Юлия Бочарова

— И нужно уметь вовремя остановиться.

Кира Лаврентьева

— Как есть, так есть уже.

Юлия Бочарова

— Есть такое, было страшно за то, как примут, за то, как примет Виктор Георгиевич, как примет Наталья Евгеньевна, люди, которые для меня важны, мои друзья, близкие, было очень важно для меня, как примут этот фильм. Я даже так скажу, что по поводу успокоения — выполненного долга. Я думаю, Виктор Георгиевич слово дал отцу и что он вообще будет дальше рассказывать эту историю, а я как не выполню, я же молодая здоровая, могу снимать. Как же я не сделаю это? Только от этого, наверное, есть чувство успокоения от выполненного долга. Я очень благодарю Виктора Георгиевича, что он поделился с нами и доверил эту историю мне, как режиссеру. Потому что ты тоже не каждому доверишь свою жизнь.

Кира Лаврентьева

— Удалось ли Виктору Георгиевичу побывать на премьере?

Юлия Бочарова

— Да, ему удалось побывать, он вышел на сцену, ему аплодировали больше десяти минут, люди не прекращали хлопать, это было очень трогательно. Мы стараемся его беречь, чтобы часто его не возить. Была у него в гостях буквально недавно совсем, такие они замечательные, очень светлые, все время встречают с пирогами. Анна Николаевна печет пироги. Виктор Георгиевич рассказывает, показывает фотографии свои. Я рада, что мы успели его записать несколько лет назад, потому что сейчас он, конечно...

Кира Лаврентьева

— Тяжелее уже ему, конечно.

Юлия Бочарова

— Тяжелее ему рассказывать, он каждый раз, когда начинает говорить, начинает плакать, у него дрожат губы. Мы бы сейчас такого не смогли сделать. Это тоже Божий Промысл мне так: снимай и всё. Батюшка Илий: снимай, очень нужно. Тоже по послушанию приходилось.

Кира Лаврентьева

— Юля, спасибо тебе большое, будем все смотреть фильм, поведу своих детей. Честно говоря, уже всех настроила, поэтому и слушателям нашим рекомендую сходить, потому что это действительно того стоит, дорогие друзья. У нас в гостях была Юлия Бочарова, режиссер, продюсер, актриса, многодетная мама. Мы говорили о премьере фильма «Июньская полынь», которая состоится 10 апреля, это уже не премьера, это уже в прокат выходит фильм. Пожалуйста, идите, смотрите, ничего не бойтесь, потому что он действительно очень светлый, несмотря на все трудные, тяжелые моменты, правдивые, которые там есть, всё это адаптировано для детей, как сказала уже Юля. Никаких страшных каких-то психотравмирующих сцен там нет. Там есть просто глубокое переживание судьбы конкретного человека и удивление всем чудесам, которые в жизни произошли, и, конечно, память о Великой Отечественной войне. Спасибо огромное.

Юлия Бочарова

— Спасибо, Кира.

Кира Лаврентьева

— Желаю тебе помощи Божией и творческих успехов.

Юлия Бочарова

— Спасибо.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Историк Роберт Юрьевич Виппер». Татьяна Агейчева
• «Вера и творчество»
• «Справедливость». Протоиерей Григорий Крыжановский, Елена Смаглюк, Ксения Степанищева

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов