«Духовное наследие митрополита Антония Сурожского». Егор Агафонов, священник Антоний Борисов

о. Антоний Борисов и Егор Агафонов

У нас в гостях были президент фонда «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского», издатель Егор Агафонов и доцент Московской духовной академии, клирик храма Воскресения Словущего на Успенском Вражке священник Антоний Борисов.

Мы говорили о жизни владыки Антония Сурожского и о сохранившихся его беседах и проповедях, в частности, о его размышлениях о молитве.

Ведущий: Константин Мацан

---

Константин Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, уважаемые друзья. В студии у микрофона Константин Мацан. Сегодня очень радостная тема. Послезавтра, 4 августа, 20 лет со дня преставления митрополита Антония Сурожского, то есть юбилей, день памяти владыки. Нашим радиослушателям не нужно, конечно, долго объяснять, кто такой владыка Антоний Сурожский или, как его духовные чада настаивают, Суро́жский правильно ударять эту титулатуру. Но я уж каждый раз прошу прощения, по привычке многолетней говорю так, как привык. Выдающийся проповедник, миссионер, одна из, может быть, главных фигур православного мира в 20 веке, человек, обративший к Евангелию, ко Христу, к Церкви неисчислимое количество людей. Поэтому поговорить о нем, о его творчестве, о его наследии всегда радостно. К тому же дата юбилейная, об этом мы еще скажем. Много всего интересного у нас сегодня в программе прозвучит. У нас сегодня в гостях Егор Агафонов, президент Фонда «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского», издатель. Добрый вечер.

Егор Агафонов:

— Добрый вечер.

Константин Мацан:

— И священник Антоний Борисов, клирик храма Воскресения Словущего на Успенском вражке, доцент Московской духовной академии и общецерковной аспирантуры. Добрый вечер.

Священник Антоний Борисов:

— Добрый вечер, Константин, Егор.

Константин Мацан:

— Ну и событие радостное, связанное и с юбилеем и вообще радостное для всех, кто следит за публикацией наследия митрополита Антония. Вышла новая книга, которая называется «Не могу, Господи, жить без Тебя». Книга о молитве, книга текстов митрополита Антония, вернее, текстов, которые он произносил, и которые потом были расшифрованы и записаны. Еще в этой книге, как мне кажется, есть изюминка, тексты молитв самого владыки Антония, молитвенных текстов, которые он сам породил, сам из своего опыта явил. И об этой книге тоже сегодня поговорим. И прямо, наверное, с этого и начнем. Егор в последние годы, слава Богу, работа по публикации пока не изданных текстов владыки Антония по переводу этих текстов с иностранных языков на русский не прекращается. Чем эта книга значима в этом ряду новых книг с текстами владыки Антония?

Егор Агафонов:

— Это действительно выдающаяся книга и по своему содержанию и по тому, что в отличие от большинства книг владыки Антония, которые в последнее время, как мы понимаем, в основном или переиздаются или, может быть, издаются новые сборники в каком-то слегка измененном виде. Эта книга включает в себя значительное количество текстов, которые ранее не публиковались. Это тексты расшифровок бесед, как обычно у владыки Антония, которые он произносил в разных местах в Англии, в разных храмах, приходах, в своем приходе в Успенском соборе. Мы так же знаем, что он был очень известен и популярен как проповедник, как автор христианских размышлений, христианских бесед, и поэтому он очень часто выступал с беседами где угодно. И в православных храмах других юрисдикций, в греческом храме, допустим. И в англиканских храмах, и по приглашению на каких-то конференциях. В этой книге есть значительное количество таких текстов, которые переведены на русский язык, они были произнесены по английски, и публикуются впервые. Конечно, это существенно повышает ее ценность, каждое новое слово владыки для нас очень интересно и драгоценно. В этой книге, очень хорошо составленной... Здесь я хочу принести слова благодарности издательству Никея, редактору Марине Нефедовой, которая работала над этой книгой и, конечно, предыдущему президенту нашего Фонда Елене Юрьевне Садовниковой, при которой эта книга и готовилась, делалась, за огромную, тщательную работу по составлению этой книги, которая в итоге получилась очень цельной, яркой, пронзительной и крайне актуальной, крайне нужной сегодня, дающей нам чрезвычайно глубокий опыт молитвы.

Константин Мацан:

— Отец Антоний, вы с книгой знакомы. Какие у вас первые общие впечатления?

Священник Антоний Борисов:

— Если позволите, я сделаю один шаг назад, чтобы объяснить контекст, в котором я находился, когда взял в руки эту книгу. Тот юбилей, о котором вы, Константин, вспомнили, 20 лет со дня преставления митрополита Антония, это в каком-то смысле дата, имеющая к моей скромной биографии непосредственное отношение. Дело в том, что 4 августа 2003 года весть о смерти митрополита Антония до моих ушей донеслась, когда я стоял в очереди на вступительный экзамен в Московскую духовную академию.

Константин Мацан:

— Как интересно.

Священник Антоний Борисов:

— Да, так получилось, что по очереди из уст в уста среди нас абитуриентов, еще очень юных, эта печальная новость стала раздаваться, друг от друга мы ее узнавали. Я помню, как один из преподавателей, который слушал наши ответы на вступительных экзаменах, как-то грустно сказал: ну вот, одно поколение церковное только начинается, а другое, к сожалению, от нас ушло. Это не означает, что на меня и на других поступавших в тот год в Московскую духовную академию легла тяжелая ноша ответственности продолжить дело митрополита Антония Сурожского. Это, поверьте, чрезвычайно непросто, соответствовать личности такого масштаба, как владыка Антоний. И в этом я убедился в очередной раз, когда взял в руки эту замечательную книгу. Мне приходилось, безусловно, и раньше читать тексты владыки Антоний, но здесь, во-первых, эти тексты попали ко мне после определенного перерыва, я довольно давно, признаться, не читал текстов владыки Антония, как- то так получилось, все руки не доходили. Я был тронут определенными ностальгическими чувствами, вспомнились какие-то вещи из прошлого, в том числе упомянутая, узнавание о кончине владыки тогда в коридорах Московской духовной академии. И конечно, определенного рода свежесть от этой книги веет, потому что это тексты, которые до этого момента на русском языке не выходили, и было интересно познакомиться с новыми для русскоязычного читателя рассуждениями владыки. Тем более что собраны они под знаком единства темы молитвы. Здесь важно отметить еще, что владыка Антоний любил повторять, что человек не может познать всю радость христианской веры, если не увидит отблеск благодати Божией на лице праведника, которого он встречает в своей жизни. Если не встретится такой человек, то и понять, в чем заключается радость Евангелия, невозможно. Эта книга несет в себе отпечаток света этой благодати Божией, которая, безусловно, в жизни владыки Антония присутствовала. Открываешь эту книгу и понимаешь, что каждое слово, которое здесь имеется, это слово, за которым стоит удивительный опыт общения с Богом, искренней молитвы и поиска того, как, каким образом с Творцом выстраивать этот дружеский, как любил подчеркивать владыка Антоний, разговор. Тем, кто захотят с этой книгой познакомиться, всячески советую это сделать, потому что через слова, имеющиеся в этой книге, можно соприкоснуться с удивительно радостным, светлым опытом молитвы приснопамятного митрополита Антония.

Константин Мацан:

— Книгу нужно читать, чтобы понять, что в ней говорится. Но и порассуждать тоже хочется. Как вам кажется — это вопрос и к вам, Егор, и к отцу Антонию, само собой, много книг про молитву, это постоянная тема в православной литературе, есть ли какая-то нота, какой-то мотив, отличающий подход к этой теме именно у владыки Антония Сурожского? И гости так вежливо уступают друг другу право слова. Егор, давайте с вас начнем.

Егор Агафонов:

— Хорошо, хотя, конечно, говоря о молитве, я бы предпочел, чтобы священник рассказал первый.

Константин Мацан:

— А мы поэтому тяжелую артиллерию на потом оставим.

Егор Агафонов:

— Хорошо. Я тогда скажу о своем личном впечатлении, которое меня всегда поражает во владыке Антонии как человеке, как пастыре и как авторе, и которое очень-очень ярко проявляется именно в этой книге. Владыка Антоний человек предельной, удивительной, феноменальной собранности. Он неоднократно в своих беседах приводил слова одного из древних отцов аскетов: если ты хочешь молиться, уйди весь под кожу. Что это значит? Что мы постоянно, всегда в своей жизни растекаемся, мыслью, фантазиями, воспоминаниями, планами на будущий день, воспоминаниями о дне прошедшем. Мы никогда не присутствуем целиком и собранно сами в себе, концентрированно. Если представить как-то визуально, графически наше внутреннее движение, помыслы, они постоянно распространяются вокруг нас в самые разные стороны, заглядывают в будущее, обращаются в прошлое, но очень редко кто из нас обладает способностью в нужный момент удивительным образом уходить целиком под кожу, погружаться в себя. Присутствие Бога по-настоящему можно ощутить, только войдя в свое собственное присутствие, полностью войдя в себя, встретившись с собой. Там ты выходишь на встречу с кем-то. Владыка Антоний как раз поражает этим умением предельно собранно находиться именно в той точке, в которой он сейчас поставлен. Если он общается с человеком, то он общается с ним так, что как будто вокруг них не существует никого и ничего. Если он молится, то он погружен в молитву настолько глубоко, не поверхностно, до самого дна, что это не может не передаваться. Я позволю себе рассказать один случай, который меня потряс. Сейчас мы в нашем Фонде снимаем фильм про владыку Антония, который должен быть представлен в сентябре на нашей конференции. Возможно, мы скажем об этом несколько слов позже. И среди удивительных встреч, которые происходят во время съемок этого фильма и удивительных рассказчиков, которые сообщают нам иногда потрясающие эпизоды, многое, конечно, запоминается и остается в душе. Но вот один случай я хотел бы привести сейчас. Речь идет о небольшом московском храме, в котором владыка служил еще в 80-е годы, когда часто приезжал в Россию. Тогда его направляли служить то в один московский храм, то в другой, их тогда было не очень много, и вспоминала женщина рассказ одной монахини, которая была на этой службе. Эта монахиня очень любила внутреннюю сконцентрированную молитву и оттого не очень любила архиерейские службы. Когда она, придя на службу и не зная, что будет служить архиерей, увидела, что выходят иподиакона для того, чтобы облачать, выносят орлицы, заходит какой-то неизвестный ей владыка и начинает облачаться, она как-то внутренне огорчилась и стала пробираться к выходу. Ей не очень хотелось на этом пышном, торжественном богослужении присутствовать. И когда она уже походила мимо владыки, пробираясь поближе к выходу, он сказал: «Святый Боже». Это ее остановило, потому что она почувствовала такую глубину присутствия в этих словах, она почувствовала, что эти слова сказаны настолько не формально, не поверхностно, из самой глубины. Она была поражена, потому что это был какой-то настоящий разговор, не исполнение текста молитв, а разговор с Кем-то, Кто почти осязаемо присутствовал здесь и сейчас. Эта способность к предельной собранности и к предельному погружению в себя, очень свойственное владыке Антонию, не могла не ощущаться окружающими людьми. Те люди, которые вспоминали о его богослужениях, абсолютно это мнение разделяют. И мне кажется, что если говорить о характере этой книги, для меня лично самым главным опытом ее является постоянная обращенность владыки на эту тему. На тему того, что по-настоящему войти в духовную глубину мы можем именно через то, чтобы собраться внутри, встретить самого себя, уйти от бесконечного потока суеты, который у нас в душе совершенно не остановим. И спустившись на какую-то внутреннюю тихую глубину, из нее поздороваться с Богом. Эта книга нас именно этому учит.

Константин Мацан:

— Егор Агафонов, президент Фонда «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского», издатель, и священник Антоний Борисов, клирик храма Воскресения Словущего на Успенском вражке, доцент Московской духовной академии и общецерковной аспирантуры сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Егор, вы эту фразу произнесли, которую любил владыка Антоний, о том, что, чтобы молиться, нужно влезть под свою коржу, вернуться под свою кожу. Я как-то уже рассказывал в программах у нас, но не могу не повторить. Меня в свое время эти слова просто перевернули. Я помню этот момент, прочитав их в книге владыки Антония в каком-то очередном сборнике, который назывался, как я сейчас помню, «Человек», по-моему.

Егор Агафонов:

— Да, была такая книга.

Константин Мацан:

— Я летел в самолете Саратов-Москва, эту книжку читая. И вот эту фразу прочитав, я, наверное, впервые в жизни молился по-настоящему в этом самолете после прочтения этой фразы, настолько она меня вдруг перепахала. Отец Антоний, к вам тот же вопрос, который я уже задавал. У владыки Антония о молитве в чем, как вам кажется, специфическая нота.

Священник Антоний Борисов:

— Владыка Антоний не был ни в коем случае теоретиком. Все его наследие это результат поисков, результат опытов, результат постоянного общения и благодарного обмена с теми людьми, которые его окружали. Ценность изданной книги, как и в целом ценность наследия митрополита Антония, состоит в том, что это опыт человека, пережившего вместе с многими другими эмигрантами, людьми, лишившимися родины в какой-то момент, сразу несколько катастроф. Первая — это потеря той самой страны, и владыка вспоминает о том, что его в юности, молодости окружали люди, с одной стороны, как его отец, полностью разочаровавшиеся в жизни, посчитавшие, что они, утратив свою родину, не имеют права жить счастливо. Это люди, ушедшие в глубину своей тоски, в тяжесть своего поражения. Были люди, которые, ностальгируя по дореволюционной России, пытались эту Россию каким-то образом реконструировать в условиях эмиграции. Но это было то, что другой известный проповедник 20-го века, отец Александр Шмеман с горечью называл эскапизмом, постоянным бегством от действительности, нежеланием принять ту реальность вещей, которая тебя окружает здесь и сейчас. Владыка Антоний это человек, который пережил войну, ужасы войны. Да, конечно, это были не ужасы восточного фронта, не ужасы того, что происходило на территории СССР, но тем не менее.

Константин Мацан:

— В сопротивлении участвовал. В Париже.

Священник Антоний Борисов:

— Да, он участвовал в сопротивлении. Он видел все эти бесконечные страдания, и с какой-то поразительной глубиной он говорил об опыте и переживании смерти. Владыка Антоний был не обычным военным медиком, человеком, который не рассматривал пациентов, не сортировал их на тех, кто нуждается в помощи здесь и сейчас, потому что есть вероятность, что этот человек выживет после ранения. И тех, о ком можно по большому счету забыть, потому что никакой надежды на излечение нет, поэтому надо заниматься теми, кто выживет. Владыка Антоний по воспоминаниям его считал своим долгом провожать человека в последний путь до последнего вздоха этого человека. Потому что человеку очень страшно, когда он умирает, особенно если он не имеет веры. Так вот, несмотря на все эти катастрофы, которые выпали на долю владыки Антония, как и прочих людей того поколения, в нем нет и толики какого-то пессимизма. Тех вещей, которые были характерны для людей, которых он в том числе упоминает в своих беседах. Какой-нибудь Камю или Сартр, которые, увидев ровно такие же катастрофы, пережитые европейской, западной цивилизацией в целом в 20-м веке, разочаровались и в человеке, и в Боге тем более, отвергнув саму возможность существования Бога. Для владыки подобный пессимизм был совершенно не характерен. Он осознавал в полной мере, на какие ужасы способен современный человек, что может современный человек сотворить. Но при этом в глубине его сердца жила надежда на то, что образ Божий, который находится внутри каждого из нас, неупраздним и неуничтожим даже всеми теми изощренными способами, которые может человек в следовании путем злодеяний использовать для того, чтобы лишить достоинства Божественного творения. В этом смысле поражает то, как владыка в этой книге толкует краткое молитвословие: «Упование мое Отец, прибежище мое Сын, покров мой Дух Святый». Он говорит о том, что, следуя богословской интуиции блаженного Августина, Святая Троица наложила отпечаток на собственное творение. Когда мы говорим о том, что мы уповаем на Отца, мы ум свой призываем вдохновиться надеждой на то, что все в руках Божиих, и несмотря на все злодеяние людей, все все равно находится в руках Божиих. Когда мы возглашаем: «Прибежище мое Сын», мы тем самым призываем наше сердце смягчиться и пойти по пути милосердия Христова. И когда мы призываем Духа Святого быть нашим покровом, мы тем самым призываем благословение Божие на нашу волю, на наши силы. Чтобы Господь дал нам возможность реализовать ту надежду и то милосердие, о которых мы только что попросили. Для многих людей, которые так же, как владыка Антоний, оказались у краха собственных надежд, которые были лишены родины, которые оказались в иноязычной, инокультурной для себя среде, это наследие, эти слова, эти проповеди стали лучиком надежды. И пониманием того, что, да, можно лишиться всего, но если вера в сердце есть, то еще ничего не потеряно, что даже, несмотря на многие проблемы и препятствия, если Бог будет в жизни, то все обязательно будет хорошо. И, мне кажется, что для нас, переживших непростые времена в прошлом, переживающих их и сейчас, этот здоровый оптимизм владыки Антония значит очень много.

Константин Мацан:

— Интересно, что вы говорите про оптимизм, я тут полностью согласен, он в книге есть, не поверхностный, а глубинный оптимизм владыки Антония.

Священник Антоний Борисов:

— Не сиропная сентиментальность.

Константин Мацан:

— У него есть знаменитые слова, что когда входишь в темную комнату бессмысленно махать полотенцем, чтобы разгонять мрак. Нужно свечку зажечь, и свет пойдет. Про свет, а не про тьму всегда он говорит. И при этом одновременно, я о чем хочу спросить, я, взяв в руки эту книгу и начав читать, уловил — это может быть, моя аберрация, а может, так и задумывалось, а может тоже уловили — некую особую нотку о молитве в этом разговоре. Особенно в первых текстах такое ощущение, что книга открывается с некоторого обращения, с некоторого предостережения о том, что молиться сложно, что молитва может быть поверхностной, что есть люди, которые когда-то в прошлом имели, может быть, молитвенный опыт, опыт церковной жизни, а сейчас его как будто утратили, как будто что-то мешает к молитве обратиться и к Богу пробиться. Как будто мы начинаем книгу с некоторой проблемы, с констатации такого препятствия, которое нужно преодолевать. Этот мотив, как мне кажется, не самый характерный для владыки Антония. Он у него есть, но книга открывается каким-то серьезным сразу заходом. Это сделано намеренно? Или я, может быть, преувеличиваю? Егор, как вам кажется?

Егор Агафонов:

— Я не возьму на себя смелость отвечать за редактора, который готовил эту книгу, потому что составление книги, композиция, понятно, что это некоторая авторская работа, я не буду предвосхищать и отвечать за другого человека. Я думаю, что это крайне важная тема для самого владыки и для нас, потому что он часто подчеркивает ту разницу между молитвой и молитвословием и говорит об опасности замены молитвы молитвословием. Молитвословие само по себе есть некая форма, в которой должна содержаться молитва, в которую она должна быть погружена. Молитва должна выражаться через молитвословие. Но молитвословие может, к сожалению, часто в жизни оставаться, а молитва может уходить из него. Эта деликатная разница, которую всегда очень трудно опознать со стороны, которую человек рано или поздно, наверное, каждый верующий человек, который хотя бы минимальный навык молитвы имеет, понимает, о чем идет речь, и знает за собой ощущение бесплодности молитвословия, какой-то пустоты и ощущения того, что из внешней формы, из внешней оболочки куда-то ушло содержание. Всегда помнить о содержании и возвращать себя к нему любой ценой, может быть, даже путем оставления внешней формы на какое-то время. Владыка Антоний и об этом говорит, он говорит, что если ты не можешь молиться, не молись, скажи два слова, но скажи эти два слова полностью из глубины сердца и так, как будто ты действительно сейчас стоишь перед Богом. Мы знаем, что он часто советовал краткую молитву: «Господи, молитвами всех тех, кто помнит и любит меня, помилуй и спаси меня. Аминь». Которая могла в периоды духовной и душевной сухости и оставленности помогать людям и заменять более полные и насыщенные молитвенные правила. Для него важна была в первую очередь не форма, не количественные измерения, а то, насколько эта форма наполнена настоящим содержанием, присутствием человека в том, что он делает. Когда человек свои действия наполняет сам собой, когда он не просто совершает какие-то привычные устоявшиеся дела, не входя в них со всей возможной силой и глубиной. А когда он действительно в какой-то сокровенной тайне своего сердца обретает себя и выходит на этот разговор и говорит: здравствуй. Здесь возникает еще очень важная тема для владыки, тема, которая может нас немножечко удивлять, кого-то и шокировать, когда он говорит, что отношения с Богом в первую очередь должны быть дружескими. Это важно, это очень глубоко, нас это часто пугает, потому что мы эти отношения оцениваем, исходя из какой-то бесконечной несоизмеримости самого себя с Тем, Кому мы предстоим. Но отношение к Богу как в первую очередь к другу, а не к строгому начальнику, перед которым ты виноват в неисполнении молитвенных правил или внешних форм, которые ты обязан был сделать, но не сделал. А отношение как к понимающему другу, который знает тебя лучше, чем ты сам. Это фундамент, на котором может строиться настоящая молитва, как подлинный разговор.

Константин Мацан:

— Мы вернемся к этому разговору после небольшой паузы, к этой теме тоже вернемся. У нас сегодня в гостях Егор Агафонов, президент Фонда «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского», и священник Антоний Борисов, клирик храма Воскресения Словущего на Успенском вражке. Скоро вернемся. Не переключайтесь.

Константин Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. У нас сегодня в гостях Егор Агафонов, президент Фонда «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского», издатель, и священник Антоний Борисов, клирик храма Воскресения Словущего на Успенском вражке, доцент Московской духовной академии и общецерковной аспирантуры. Послезавтра, 4 августа, день памяти митрополита Антония Сурожского, 20 лет со дня его кончины. Не знаю, слово «юбилей» здесь, наверное, не применимо, но в церкви празднуют день памяти человека в день его преставления, в этом есть свой глубокий богословский смысл. Но юбилей, так или иначе, круглая дата. Поэтому о владыке Антонии мы сегодня говорим. Отец Антоний я хочу вас спросить, чтобы вы тоже ответили на этот вопрос, который я задал в прошлой части программы. Я еще почему на это обратил внимание? Книга как будто открывается тем, что мы видим перед собой как бы читателя потенциального, у которого есть некое препятствие к молитве. Может быть, есть желание, есть прошлый опыт, но сейчас как будто есть проблема этот опыт снова оживить. Как будто он был, но сейчас, может быть, затерся или запылился. Я недавно встретил такую фразу потрясающую у английского знаменитого поэта Томаса Стернза Элиота в поэме «Камень». В поэме «Камень» есть такие афористические слова: «Наш век — век умеренной добродетели. И умеренного греха: Люди сейчас не отступятся от Креста, Ибо не примут его на себя». А может быть, редактор мог намеренно или не намеренно так книгу составлять, но в любом случае случайностей не бывает. Может быть, время сейчас затребовало такого подхода. Может быть, 20 лет назад, 30 лет назад, мы, люди воцерковляющиеся, открывали для себя веру и пылали этим оптимизмом. А сейчас время прошло, опыт появился, поколение церковное выросло. Стало каким-то болезненным и нужным продумать тему не только прихода к вере, открытие веры, но и охлаждения в вере и преодоление охлаждения в вере. Как вы думаете?

Священник Антоний Борисов:

— А я с вами, Константин, полностью согласен. Мне кажется, что действительно время, в котором мы сейчас живем, это время определенного кризиса среднего церковного возраста. То поколение, которое пришло к вере в 90-е или в начале двухтысячных, сегодня многие из тех, кто действительно ищет какой-то духовной осознанности, переживает, наверное, то, что можно отчасти назвать кризисом. Наследие митрополита Антония нам показывает, что невозможно свести духовную жизнь к употреблению или неупотреблению каких-то пищевых продуктов, ношению или не ношению каких-то одежд, к фасону бороды, длине волос. Это определенного рода культурные коды религиозности, но сама духовная жизнь не может сводиться к этому внешнему. Владыке Антонию, человеку, который осуществлял свое служение в среде, в культурном отношении очень не похожей на нашу, традиционно православную, это было прекрасно понятно. Поэтому к людям, окружавшим его, владыка старался обратиться с позиций, которые бы разъясняли внутреннюю духовную составляющую церковной традиции православия. И в этом смысле служение владыки Антония была служением пророческим. Пророческим не в смысле предсказания будущего, потому что служение библейских пророков это не исключительно...

Константин Мацан:

— Это не прорицание.

Священник Антоний Борисов:

— Это не прорицание грядущего и это часто даже не творение чудес, потому что величайший пророк библейский Иоанн Креститель чудес не совершал, никаких исцелений, например, он не совершил, во всяком случае, об этом нам Священное Писание не говорит. Пророческое служение — это служение правде Божией, во-первых. Во-вторых, это служение, которое основано на личном опыте встречи с Богом. Егор употребил это слово замечательное «друг», да пророк — это друг Божий. Друг Божий не в протестантском понимании: мы друзья Божии и давайте похлопаем в ладошки.

Егор Агафонов:

— Приятельство такое, панибратство.

Священник Антоний Борисов:

— Да, приятельство, панибратство. А это слово, которое необходимо понимать в контексте слов Христовых: «Блажен, кто за други своя положит душу свою». Христос Спаситель положил душу Свою за други Своя, за апостолов, за Церковь, которая началась с апостольской общины. И то призвание, которое ощутил владыка Антоний в юности, когда пережил мистический опыт встречи со Христом, в корне изменил его видение жизни, видение реальности. Он понял, что теперь все иначе, теперь он не может жить, как раньше он жил. Пережив этот опыт встречи со Христом, он понял, что должен поделиться этим опытом. Не потому что находится на пьедестале какой-то духовности, а потому что он пережил счастье, которое для него одного слишком велико, и это счастье нужно разделить с другими людьми, во-первых, а во-вторых, это то, без чего он прожить не может уже теперь. Наверное, это то, что может быть выражено словами апостола Павла: «Горе мне, если я не благовествую». Горе мне, если я не говорю о Христе с другими людьми. Тут еще, как мне кажется, необходимо учитывать и следующую деталь контекста, в котором находился владыка Антоний. Ведь он не на пустом поле осуществлял свое служение. Рядом с ним были другие яркие пастыри, яркие проповедники. И это, конечно же, отец Софроний (Сахаров), благодаря которому возник феномен молитвенного ренессанса в эмигрантской среде. Отец Софроний, человек с опытом.

Константин Мацан:

— И тоже в Великобритании. Два великим пастыря православных в Великобритании оказались.

Священник Антоний Борисов:

— Да, и тоже в Великобритании. Человек, имевший опыт жизни в Афонском Пантелеимоновом монастыре, этот опыт Иисусовой молитвы с собой привез в Великобританию, в монастыре Иоанна Крестителя в Эссексе стал практиковать удивительные службы, когда вместо богослужения читается совместная Иисусова молитва. Как кажется, митрополит Антоний ничего против подобных опытов не имел, но он видел, что есть люди, которые в полной мере ощущают ответственность перед молитвенным деланием и ощущают ответственность, что если ты молишься Богу искренне, то ты не можешь, выйдя из храма, жить так, как ты жил ранее. Если ты пережил встречу с Богом, что-то в жизни нужно поменять. Но были люди, которые, простите, воспринимали, и сегодня мы в России тоже имеем это ощущения, что у многих на фоне кризиса среднего церковного возраста возникает интерес к мистическим переживаниям, к молитве как некоему мистическому индивидуальному переживанию Божественного. Мы видим, что среди этих людей есть те, кто в том числе, исполняя Иисусову молитву, воспринимает это делание, я сейчас не хочу никого обидеть, но как надой благодати. То есть Господь есть ресурс некоего благодатного могущества, которое я автоматически гарантированно успешным образом могу позаимствовать частично, исполняя те или иные религиозные духовные практики. Для владыки Антония подобное отношение абсолютно было неприемлемо. Он говорил о том, что это есть форма и магизма и определенного лукавства. Господи, я сейчас использую те ли иные практики, использую те или иные слова, гарантированно получу от Тебя благодатную поддержку и помощь и буду жить так, как я жил ранее. Почему? Мне необходимо подзарядить мою духовную батарейку. И все, и Ты мне, Господи, больше не нужен. Я помолился, от Тебя все необходимое получил, а теперь выйди, пожалуйста, за границы моей жизни, потому что Ты мне мешаешь жить так, как я хочу жить. Для владыки Антония, с его восприятием Христа как друга, которого нельзя за порог выставить, потому что Он друг, подобное было невозможно. Поэтому, еще раз повторю, те рассуждения, которые в изданной книге есть. И особенно первая часть, которая предупреждает о том, что мы несем ответственность за то, как мы молимся, о чем мы молимся, и должны быть готовы к несению ответственности, если Бог на наши молитвенные прошения откликнется. Это с педагогической точки зрения чрезвычайно важный и успешный, как мне кажется, способ выстраивания текстов, которые в книге есть.

Константин Мацан:

— Я приведу подтверждающую цитату, недлинную, как раз иллюстрирующую то, как владыка Антоний указывает на неверный способ молиться. «Как часто мы читаем молитвы, которые звучат набожно. Мы произносим слова, которые Бог может слышать без отвращения, без стыда за нас. Но в то же время из нас рвется другой вопль, который не восходит к Богу, — это вопль об удовлетворении чего-то иного: хотений нашей плоти, обид наших сердец, владеющей нашими помыслами горькой жажды мести, стремления к праздности, желания, чтобы Бог сделал за нас то, что мы должны сделать для Него. Вот подлинные молитвы, которым Господь может внимать с ужасом и болью, потому что они отрицают и лишают смысла Его вочеловечение, Его жизнь и Его смерть». И еще коротенькое предложение: «Некоторые люди вполне могут благочестиво, внимательно и серьезно читать молитвы из молитвослова, но при этом, читая их как бы самим себе. Они никогда не обращались с ними к Богу и ни разу не чувствовали, что говорят с Богом, поскольку Бог, в Которого они верят, настолько туманен, далек и нереален, что им совершенно нечего Ему сказать».

— У нас сегодня в гостях Егор Агафонов, президент Фонда «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского», и священник Антоний Борисов, клирик храма Воскресения Словущего на Успенском вражке. Мы сегодня говорим о митрополите Антонии Сурожском. Я две цитаты прочитал проблематизирующие, страшные. В книге много очень вдохновляющих и раскрывающих красоту молитвы цитат, я к одной еще в конце вернусь, она меня до глубины души тронула. Егор, я уже не раз упомянул, что у нас послезавтра «юбилейная» в кавычках дата, насколько слово «юбилей» может быть применимо ко дню кончины митрополита Антония. Но 4 августа 20 лет со дня преставления. И я обладатель тайного знания, что открывается год митрополита Антония. Год завершится в 24-м году 19 июня, когда мы будем праздновать 110 лет со дня рождения митрополита Антония. Расскажите об этом, о том, что планируется в этот год и что собственно будет из себя представлять в целом такое мероприятие, как год памяти владыки Антония.

Егор Агафонов:

— Это было решение Фонда и совета Фонда. Может быть, довольно неожиданное, потому что как мы все прекрасно понимаем, наши времена наполнены множеством самых разных тяжелых проблем, и на этом фоне год митрополита Антония может показаться совершенно излишней рюшечкой на нашей жизни, которая находится в непростых обстоятельствах у всех.

Константин Мацан:

— Или наоборот моментом вздоха освобождающего.

Егор Агафонов:

— Вот, вот. Подумав и обсудив эту идею, совет Фонда вместе с волонтерами, которые всегда оказывали существенную и значительную помощь в работе Фонда, мы приняли такое решение. Нам кажется, что все-таки это самое время для того, чтобы нашу общую память о владыке Антонии освежить, актуализировать и позвать его вернуться в нашу жизнь, вернуться в нашу церковную жизнь, вернуться в нашу личную жизнь как христиан, пригласить его: приди, научи нас. Пространство между этими двумя памятными датами, между августом, 4 августа этого года и 19 июня следующего года удивительным образом дает нам некое ощущение, что практически целый год мы имеем возможность на расстоянии этих памятных дат каким-то особым образом обратиться к наследию владыки. Мы решили эту возможность не упускать и ее всячески использовать. Фонд регулярно проводит конференции по наследию владыки Антония, это происходит раз в два года, В этом году так же будет конференция, которая становится центральным событием этого года митрополита Антония. Конференции эти всегда тематические. В этом году темой конференции станет «Тайна присутствия. Бог в мире и человеке», так называется конференция. Вообще понятие присутствия для богословия владыки Антония очень важное. Он постоянно говорит о нем, он постоянно говорит о присутствии Бога, о присутствии человека в самом себе, о том, как Бог присутствует в нашем мире через Церковь, через ее таинства, через любовь, через красоту, через творчество. О том, как Бог может Своим присутствием насыщать человеческие отношения в браке и семье, в церковной общине, в дружеских отношениях. Поговорить именно об этом понятии чрезвычайно важном для владыки, нам показалось важным сегодня в этот год. Тем более что для нас это повод поговорить еще об одном аспекте присутствия, о том, как сам владыка Антоний сегодня присутствует в нашей жизни, насколько его память, его слово, его наследие дают нам силы и оживотворяют нашу христианскую жизнь. Как обычно, конференция будет проходить в Москве, в доме русского зарубежья с 22 по 24 сентября, три дня. Я думаю, может быть, у нас будет возможность более подробно об этом поговорить как-нибудь со слушателями Радио ВЕРА. По крайней мере, мы будем рады более полно представить эту конференцию и то, что на ней будет происходить уже в режиме реального времени. К этой конференции мы сейчас делаем фильм, который будет называться так же «Тайна присутствия». В котором мы попробуем, опираясь на слова на видеозаписи, аудио записи самого владыки, вместе с нашими участниками фильма, нашими гостями порассуждать, поговорить о том, что значит это понимание присутствия для владыки и для нас сегодня, когда мы обращаемся к его наследию. Но помимо конференции запланировано еще очень многое. Может быть, не на все хватит сил, но мы будем стараться сделать столько, сколько можем. Эта выставка, посвященная митрополиту Антонию, которая совершенно точно сначала будет открываться в Переславле в конце августа в сочетании с выездным семинаром нашего Фонда, в котором примет участие Фредерика де Грааф, одна из духовных чад владыки, который оставил огромный след в ее жизни.

Константин Мацан:

— Почему именно в Переславле?

Егор Агафонов:

— Я не могу сказать, что здесь был какой-то специальный умысел.

Константин Мацан:

— Символизма в этом нет?

Егор Агафонов:

— У нас хорошие отношения и с Троицким Даниловым монастырем и с игуменом Пантелеимоном и с владыкой Феоктистом Переславским. И нам показалось, что стоит начать знакомить с выставкой, посвященной митрополиту Антонию, не с пресыщенных и все изведавших Москвы и Петербурга, а нам захотелось, чтобы мы начали с более сокровенной русской местности.

Константин Мацан:

— Здорово.

Егор Агафонов:

— Замечательный город. Это та самая выставка, которая много лет назад участвовала на христианском митинге большой встречи в Римини, выставка, посвященная митрополиту Антонию. Она потом будет демонстрироваться и в Москве, договариваемся о том, чтобы она съездила в Петербург. Выставка нигде не будет происходить сама по себе, все время с ней будут связаны какие-то мероприятия: и Круглые столы, и показ нашего фильма, и встречи. Вокруг этого будет много концентрироваться каких-то важных мероприятий. В самые ближайшие дни, фактически послезавтра, в день памяти владыки, как обычно, по нашей традиции фондовской будет отслужена панихида по митрополиту Антонию в московском храме Космы и Дамиана. После чего будет собрание волонтеров и добровольцев нашего Фонда с теми прихожанами, с теми гостями, которые захотят поприсутствовать, захотят пообщаться, вспомнить владыку и узнать более подробно о работе Фонда. Разумеется, Фонд не оставляет усилий по издательской деятельности. Фонд сотрудничает с самыми разными издательствами. И сейчас в течение этого года мы очень надеемся на то, что издательская программа будет заметно усилена, и вновь в свет выйдут те книги владыки Антония, которые за последнее время выпали из продажи и их сейчас трудно купить. Будут подготовлены новые издания. Я, кстати, хочу обратить внимание наших слушателей на небольшую деталь, что книга, о которой мы сегодня говорим, «Не могу, Господи, жить без Тебя» стала первой книгой из книг, которые издаются совместно Фондом и другими издательствами, которые в своем начале, на авантитуле несут логотип нашего года. У нас разработан специальный логотип, чтобы все мероприятия, которые происходят, могли объединяться под единый бренд. Мы, я думаю, в сентябре сделаем и календарь с владыкой Антонием, с его цитатами, с его редкими фотографиями. Думаем еще о выставке из редких фотографий владыки. Есть еще и сокровенные издательские планы, не все сейчас имеет смысл говорить. Мне как издателю, который какое-то время занимается этим делом и какой-то опыт имеет, всегда больно, когда ты делишься планами, но потом не получается их реализовать и, получается, что кого-то ты обнадежил зря. Но, тем не менее, я призываю всех, кого наследие владыки трогает, интересует, для кого оно ценно и важно, следить за нашими новостями. У Фонда митрополита Антония есть свой сайт, его легко найти в интернете по названию Фонда или как сайт называется antsur, там мы, разумеется, будем рассказывать обо всех мероприятиях, которые планируются и которые будут в ближайшее время. Ну и также в социальных сетях есть группы друзей Фонда митрополита Антония, и можно и в телеграме и вконтакте и в других социальных сетях на них подписаться и своевременно узнавать все новости. И, конечно, я бы не до конца исполнил свои обязанности президента, если бы разговор о наших планах на грядущий год не сопроводил бы просьбой ко всем нашим слушателям, ко всем тем, кто заинтересован, чтобы наследие владыки Антония жило и продолжало быть доступным для максимально большего количества людей. Конечно, все эти планы, все наши программы требуют каких-то ощутимых, серьезных вложений, у Фонда нет никаких крупных спонсоров, помощников, жертвователей. Поэтому мы очень рассчитываем, что те люди, которые имеют возможность подержать наши планы и начинания, постараются это сделать. На нашем сайте можно для этого найти все возможности и можно стать регулярным донатором, регулярным подписчиком на какое-то пусть самое скромное, минимальное пожертвование Фонду. Но все мы прекрасно понимаем, что любая фондовая деятельность всегда базируется на тех людях, которые имеют возможность пусть очень скромную сумму, но регулярно перечислять. Мы будем крайне признательны за такую помощь всем жертвователям.

Константин Мацан:

— Вы сказали о теме конференции, грядущей в сентябре, про опыт присутствия, про переживание присутствия Бога. Я тут оговорюсь коротко, что как участник двух последних конференций знаю, что если кого-то слово конференция пугает, что соберутся ученые мужи с докладами, то это не такая конференция.

Егор Агафонов:

— Будет много дам с докладами, не беспокойтесь.

Константин Мацан:

— Это не какая-то узкоспециальная научная конференция, это не скучное зачитывание сообщений. Это всегда потрясающе живо, это животрепещущие жизненные темы, это выступления, это Круглые столы, это общение, это такая соборность, дерзну это слово произнести. И более того, на конференцию же приглашаются не только и даже не столько ученые, а все могут прийти и послушать. Это такой почти открытый лекторий.

Егор Агафонов:

— Это очень открытое мероприятие, и оно часто собирало очень значительное количество людей.

Константин Мацан:

— Я, как и обещал, не могу себе отказать в удовольствии, чтобы не прочитать еще кусочек из книги, о которой мы сегодня говорим. Нередко в разных беседах, живых или в сети, я слышу вопрос: вы говорите о встрече с Богом, присутствии Бога, а в чем физически она ощущается? Как? Конечно, опыт у каждого свой, и не нужно вообще преувеличивать чувства и на них слишком полагаться, но если нужно попытаться неописуемое описать и невыразимое выразить, хоть как-то выразить, то есть такие слова владыки Антония про опыт переживания присутствия Бога. «Так почему бы не задать себе вопросы: было ли у меня хоть раз в жизни ощущение Божественного присутствия, охватывал ли меня трепет, случалось ли мне в храме, или в моей комнате, или где-нибудь на улице, среди полей и деревьев, почувствовать тишину, которая обладает глубиной, покой, который исходит не от меня, а наоборот, царит вокруг меня и проникает в меня, наполняет меня и завладевает мной? Был ли у меня опыт, который позволяет мне говорить о том, что у меня состоялась встреча с Богом? Может быть, я лишь коснулся края Его одежды, как женщина, о которой говорится в Евангелии, что она коснулась края одежды Христа и исцелилась. Может быть, как апостол Павел, я на долю секунды оказался лицом к лицу с ослепительным, ошеломительным ощущением присутствия Бога. Конечно, может быть и нечто среднее: моменты глубины, мира, покоя — моменты, в которые становишься глубже, чем казалось возможным, моменты погружения в тишину, которая сотворена не нами, моменты ощущения мира более глубокого, чем все, что мы испытывали и, очевидно, не вызванного сложившимися обстоятельствами, когда посреди трагических событий испытываешь умиротворение, превосходящее всякое понимание». Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. У нас сегодня в гостях были Егор Агафонов, президент Фонда «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского», издатель, и священник Антоний Борисов, клирик храма Воскресения Словущего на Успенском вражке, доцент Московской духовной академии и общецерковной аспирантуры и докторантуры. У микрофона был Константин Мацан. Спасибо. До свиданья.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Любовь — христианский взгляд». Прот. Павел Великанов
• «Вера и социальное служение». Наталья Москвитина
• «Путь к священству». Иеромонах Давид (Кургузов)