"Дистанционное богословское образование". Светлый вечер с прот. Геннадием Егоровым (эф. 04.04.2016)

У нас в гостях был проректор по учебной работе Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета, директор Института дистанционного образования протоиерей Геннадий Егоров.

Мы говорили о том, что такое интернет-обучение и как можно удаленно, в любом уголке мира получить богословское образование.

______________________________________

В.Емельянов

— Здравствуйте! Это программа «Светлый вечер». В студии Владимир Емельянов.

А.Пичугин

— Алексей Пичугин.

В.Емельянов

— Наш сегодняшний гость – протоиерей Геннадий Егоров - кандидат психологических наук, проректор по учебной работе Свято-Тихоновского гуманитарного университета и директор Института дистанционного образования. Здравствуйте!

Г.Егоров

— Добрый вечер!

В.Емельянов

— Мы сегодня будем говорить о дистанционном образовании, которое не так давно появилось в нашей жизни. Если честно, многие не совсем до конца понимают, что же это такое, чем оно отличается от заочного образования. Вот для начала давайте проясним конкретно этот момент и дальше уже будем по ходу дела, коли будут возникать вопросы, говорить и дальше о дистанционном образовании.

Г.Егоров

— Конечно, когда задают вопрос: «А что такое дистанционное образование?» - или говорят о том, что дистанционное образование гораздо хуже очного, я всегда собеседнику задаю встречный вопрос: «Скажите, насколько метров преподаватель должен отойти от студента, чтобы образование перестало быть очным?» Скажем, если преподаватель что -то пишет на доске, а студент дремлет на задней парте, потом через полчаса он просыпается, пишет, что написал преподаватель, следует ли это все образование считать очным или дистанционным, потому что преподаватель со студентом вступают в довольно опосредованный контакт.

А.Пичугин

— Ну - это еще и гуманитарная сфера. Если мы бы мы говорили о технической, я, кстати, не знаю, в технической сфере у нас может быть дистанционное образование? Есть ли такие ВУЗы вообще в мире?

Г.Егоров

— Как раз в технической сфере дистанционное образование развивается гораздо интенсивнее, чем в области гуманитарного образования.

В.Емельянов

— Как Вы думаете, с чем это связано?

Г.Егоров

— Это связано с тем, что техническое образование гораздо более формализовано и в этой связи, как раз больше всего программ в области математики, в области программирования, и в области экономики. То есть это формализованное знание, которое завязано в больше степени на алгоритмы, в меньшей степени – на понимание, на экспертную оценку, и, соответственно, там использовать компьютер для образования проще. Хотя это, скажем так, одно из направлений дистанционного образования. Если вернуться к вопросу, который Вы задали, о принципиальной разнице между… Дистанционное образование выросло из заочного. Как возникло заочное образование? Это было образование по переписке: приходили письма с заданиями, с ответами, потом к этому…

А.Пичугин

— По почте, как положено.

Г.Егоров

— По почте, как положено. Потом добавились радиоканалы с популярными лекциями, потом добавились видео…

А.Пичугин

— Это мы про какие годы говорим?

В.Емельянов

— Ну, почта – это Советский союз, я думаю.

Г.Егоров

— Нет. Почта – это конец XIX века – начало этого образования. Потом 1950 -1960 -1970 годы – это телеканалы, потом добавился интернет, электронная почта, и все это вызревало постепенно. То есть, когда мы говорим о дистанционном образовании, мы подразумеваем взаимодействие между тем, кто учит и тем, кто учится посредством каких -то коммуникационных технологий.

А.Пичугин

— А кто был пионером, какие страны?

Г.Егоров

— Если я не ошибаюсь, то вводилось это в Соединенных Штатах Америки впервые. Появилась эта система…

А.Пичугин

— Ну да, в общем, логично. Там и все эти системы коммуникаций, мне кажется, были очень хорошо еще в XIX веке устроены.

Г.Егоров

— Ну, дистанционное образование, оно сразу уже в современном его понимании, оно начало развиваться в целом ряде стран. И тут сложно, наверное, пионеров назвать.

В.Емельянов

— Так я вот все -таки не могу разницы -то ощутить между заочным и дистанционным.

Г.Егоров

— А ее Вы и не ощутите, потому что даже когда Вы говорите заочное образование – это может означать очень разные вещи. И когда Вы говорите дистанционное образование, то это может обозначать очень разные вещи. То есть все зависит от тех технологий, которые используются для обеспечения, еще раз, то есть коммуникаций между преподавателем и студентом, то есть кто -то может называть дистанционным образованием отправку компакт -диска с какими -то программами и тестами, например, по почте вы получили компакт -диск, вставили – вот это дистанционное образование. Но сейчас можно компакт -диск не посылать, сейчас можно скачать через электронную почту.

А.Пичугин

— А Skype, опять -же.

Г.Егоров

— А Вы знаете, мы с коллегами несколько лет назад даже выступили с такой инициативой, которая не была совсем услышана – отказаться от вот этой классификации: очное, вечернее и заочное, потому что эта классификация была выстроена на пропорции между аудиторными и самостоятельными занятиями. То есть очная – это где студент целыми днями просиживает в аудитории, заочное – это когда он большую часть времени занимается самостоятельно. И предложили другую систему – классифицировать типы, формы образования от способа взаимодействия между преподавателем и студентом. От той ситуации, когда преподаватель активно организует работу студента – это один край. Второй край – это когда студент учится сам, но и в каком -то счастливом случае, имеет возможность обратиться к какому -то преподавателю раз в месяц, чтобы задать какой -то вопрос, если он что -то не понял. Потому что в современном мире ориентация на количество аудиторных занятий уже совершенно бессмысленна.

А.Пичугин

— То есть - это – чисто российская, можно так сказать, «фишка», что у нас остается огромное количество аудиторных занятий, а самостоятельная работа периферийна, по большей степени.

Г.Егоров

— Нет. Это не только российская. Это такая проблема общемировая и вот такие, скажем так, энтузиасты дистанционного образования, они все время говорят, что за счет большей эффективности дистанционное образование скоро упразднит ВУЗы, подразумевая, что ВУЗ – это такое место, где в аудиториях скучные люди читают скучные лекции.

В.Емельянов

— Скучным людям.

Г.Егоров

— Скучным людям, да. Что вот это не нужно будет. Хотя у университета, на самом деле, совсем другая функция, но вот это – действительно постепенно теряет смысл. Вот недавно в Соединенных Штатах вышла книга, например, под названием «Зачем мне учитель, когда у меня есть Google?», которая совершенно справедливо эту проблему обсуждает.

А.Пичугин

— Вы знаете, я несколько месяцев назад… Нет, больше. Около года назад столкнулся с какой -то абсурдной совершенно ситуацией, когда один студент сдавал сессию – я не знаю, как называется ВУЗ, в котором он учится, один из множества ВУЗов российских, который как раз работал с ним, может быть по системе дистанционного образования. То есть ему присылали вопросы к сессии. Как он сдавал сессию? Ему присылали преподаватели разных предметов задания для зачетов, задания для экзаменов, и через какое -то время он должен был отправить обратно ответы. В его распоряжении был весь интернет, были все библиотеки. Но даже в таких условиях он что -то умудрился не сдать. Но это уже отдельный разговор. Но я тут на самом деле не очень понимаю – это абсурдная ситуация или так примерно выглядит обучение в дистанционном плане в большинстве ВУЗов и сессий тоже?

Г.Егоров

— Вы знаете, я бы не стал делать такое обобщение: «большинство ВУЗов». Еще раз повторю: здесь есть полная палитра ситуаций. На одном… Один край – это ВУЗ, который заботится о качестве, и который, соответственно, делает все для того, чтобы, с одной стороны, студенту предоставить максимум возможностей, а с другой стороны, чтобы заставить его этими возможностями воспользоваться. На другой стороне стоит ВУЗ, которому интересны только две операции, то есть получение, зачисление денежных средств и выдача соответствующего диплома. Все остальное является, ну…

А.Пичугин

— Промежуточным этапом, не обязательным…

Г.Егоров

— Ну, промежуточным этапом, да, который желательно…

А.Пичугин

— Максимально упростить.

Г.Егоров

— Не требует, да, больших вложений с двух сторон. И ситуация в ВУЗах, она колеблется между вот этими двумя краями, при этом внешне очень сложно определить с чем конкретно ты имеешь дело, потому что хорошие PR -службы всегда вторую ситуацию могут красиво -красиво обустроить.

А.Пичугин

— Аккредитацию надо пройти еще.

Г.Егоров

— Аккредитация проверяет документы, документы и документы. И в этом смысле здесь, наверное - это не так сложно сделать.

А.Пичугин

— Какое у меня наивное представление об образовании…

В.Емельянов

— А вот эти все новые там, скажем, институты и университеты, вот вдогонку к словам отца Геннадия, они же, совершенно верно, вот этаPR -служба, она работает – они начинают расписывать, что у них преподают звезды… Звезды театра и кино, если это какая -то там театральная школа, или там какие -то современные писатели, если это какой -то там, я не знаю, частный литературный институт – не знаю, есть такие или…

А.Пичугин

— Если нет – то появятся.

В.Емельянов

— Ну вот, все -таки, с другой стороны, когда мы говорим и подразумеваем очное образование, то, конечно, мы понимаем, что речь идет о том, что студент ходит на лекции, он участвует в семинарах, он пишет контрольные работы, он пишет рефераты, он сдает экзамены, он непосредственно общается с педагогом. Ну, по любому - этот процесс, я думаю, что и всем здесь присутствующим в студии, он знаком, потому что мы учились…

А.Пичугин

— Понемногу чему -нибудь и как -нибудь.

В.Емельянов

— Именно так. А как быть с дистанционниками? То есть они что, у них есть возможность почитать книги, вот опять же, присылают лекции, интернет… Как контролировать уровень его знаний? Вот интересный вопрос, на мой взгляд.

Г.Егоров

— А как контролируется уровень знаний в очном обучении? Вы изобразили некоторую прекрасную картину, но я тоже учился в очном, в советское время еще, ВУЗе, и как это… «От сессии до сессии живут студенты весело», кажется, так стишок звучал. А когда…

В.Емельянов

— Ну, о студенческой жизни – это отдельный разговор.

Г.Егоров

— А когда в аудитории сидит 30 человек и у преподавателя есть полтора часа, то несложная арифметика показывает, что 3 минуты на каждого он может уделить в течение этого занятия.

А.Пичугин

— Потом придет сессия.

Г.Егоров

— Конечно. Конечно можно… Да, потом придет сессия, когда студент схватится за голову и сядет за книгу и начнет нечто учить. Дистанционное образование можно выстроить очень по -разному, то есть это может быть просто там электронная книжка или какие -то видеолекции, к ним тест, и раз в месяц возможно задать преподавателю вопрос. Может быть, как в нашем случае - это несколько суток на освоение темы под постоянным присмотром преподавателя. Наши преподаватели, все кто начинают у нас работать, говорят, что у нас год за три идет, потому что такой плотности обратной связи, как мы осуществляем, ее в очном образовании нет. Я сам по себе заметил, что я пару лет первых, получив опыт ведения своего курса, который я вел очно, дистанционно, я в аудитории перед двумястами студентами смотрю – и я примерно понимаю, о чем они думают, потому что у меня в дистанционном такая плотность обратной связи, что я себе представляю полный спектр мыслей, которые рождаются в ответ на мои задания, и в этом смысле мне гораздо проще становится работать и в очной аудитории. Потому что никогда, скажем, во время лекции или даже во время очного семинара, не получается обратную связь взять, ну, скажем, от каких -то тихих, робких или ленивых студентов – они всегда как -то отмолчатся, а вот у нас, например, в дистанционном так нельзя. Если ты с преподавателем не пообщался, если ты не принял участие в обсуждении, если ты не доработал какой -то своей ответ до приемлемого уровня, ты не получил аттестацию по заданию, ты не пошел дальше.

В.Емельянов

— Отец Геннадий, подождите. Я не совсем понимаю, как это происходит. Значит, Ваши студенты учатся самостоятельно, но на какое -то время они приезжают…

Г.Егоров

— Нет.

В.Емельянов

— Нет.

Г.Егоров

— Нет. Более того, в этом году мы впервые, ну - это по программе дополнительного образования, но по большой… устроили даже для тех, кто не мог приехать, устроили выпускной экзамен через вебинар. Это был первый опыт, и мы довольны. То есть те, которые могут, мы все -таки, стараемся, чтобы они на выпуск приехали. Наши студенты не приезжают никогда.

 

А.Пичугин

— Ну что ж, мы продолжаем говорить о дистанционном образовании. Сегодня беседуем с проректором Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, директором Института дистанционного образования протоиереем Геннадием Егоровым. Мы решили пойти сначала от истоков. Я помню, что в свое время в Свято-Тихоновском была система, я не знаю, предтеча дистанционного образования или это как раз уже оно, когда сами преподаватели… Были несколько центров Свято-Тихоновского в разных городах России, куда сами преподаватели там, два раза в год на сессии ездили.

Г.Егоров

— Нет. Это не было, собственно, предтечей дистанционного образования. Это, скорее, была вынужденная мера, которая была ответом на бедственное положение нашей страны с точки зрения богословского образования и с точки зрения возможностей людей куда -то приехать и поучиться. Многие епархии у себя организовывали такие учебные центры совместно с нами, куда выезжали преподаватели для проведения занятий. И они существовали под эгидой общей системы нашего заочного образования. Я имел к этому отношение – я был заместителем заведующего отделением заочного образования, который обеспечивал всю эту деятельность. Ну, и в частности, то, что произошло потом, строилось с учетом тех недостатков заочного образования, о которых я знал, может быть, лучше, чем кто бы то ни было.

В.Емельянов

— Вы хотели рассказать, как устроена структура.

Г.Егоров

— Да. Структура нашей деятельности, нашего дистанционного образования, она не меняется уже на протяжении двенадцати лет. Мы в свое время, можно так сказать, получили в наследство очень неплохую модель, которую усовершенствовали, но в целом, она одинаковая. То есть, как устроен наш дистанционный курс? Это набор учебных материалов, причем совершенно не обязательно его, как сейчас выражаются, «заливать», в какой -то специальный электронный ресурс. Студенты часто предпочитают иметь файлы в виде pdf, которые они могут скачать, ну, если авторские права тому не противоречат. Кроме того, в интернете сейчас есть масса электронных библиотек, и в этом смысле, скажем, изготовление электронного курса – вот то, чем в основном, люди занимаются, там всяких презентаций, мультиков, не является нашей главной целью. То есть преподаватель всегда может это набрать из имеющихся ресурсов. Дальше преподаватель составляет так называемый сценарий курса, то есть виды деятельности, которые должен осуществить студент, чтобы научиться тому, чему его преподаватель хочет научить. И дальше с помощью сервисов, которые у нас есть, либо это интернет -форум, ну, они у нас не совсем такие, как обычно, они у нас имеют древовидную структуру, то есть что позволяет обсуждать сразу несколько вопросов в рамках одного форума, и видеть логику развития. Либо это система индивидуальных заданий, где преподаватель со студентом работают вдвоем, их не видят, либо это вебинар или чат, где можно осуществлять синхронно задания. Ну, и для каких -то формальных вещей – тест. То есть это все есть в распоряжении преподавателя, и дальше он смотрит: если это просто вопрос на фактологию – он может дать тест, если это какой -то проблемный вопрос – то он может организовать групповую работу на форуме в виде обсуждения, если это вопрос, который, скажем, требует отработки каких -то эмоциональных реакций, ну, например, скажем, тема миссионерской беседы с кем -то, то тут можно использовать вебинар. И дальше выстраивается довольно жесткий график, то есть мы не исповедуем этот принцип, как говорят, 265 на 7 на 24, что…

А.Пичугин

— То есть жесткий дедлайн существует.

Г.Егоров

— У нас очень жесткий дедлайн. Очень жесткий. То есть мы даем на изучение одной темы несколько дней, в течение которых должен быть изучен материал и выполнены работы, и мы идем дальше. Это, во -первых, мобилизует, а во -вторых, позволяет группе работать вместе, потому что в любой конкретно момент вся группа работает над одним вопросом. В принципе, в конце курса, я, например, вел курс по Ветхому Завету, я вел курс по нравственному богословию, я не устраивал даже никакого специального экзамена, у меня к концу курса у каждого было порядка двухсот оценок студента, и я даже проверял, я сам от руки по ощущениям ставил оценку, и машина позволяет вывести среднее арифметическое – как правило…

В.Емельянов

— Совпадает.

Г.Егоров

— Как правило, ощущение совпадает. Более того, когда мы только начинали, 2004 -2005 год, многие говорили, знаете, богословское образование дистанционно невозможно. Сейчас вот мы видим, что святейший патриарх постоянно говорит о том, что в семинариях должно присутствовать дистанционное образование. Я считаю, что наш вклад в это тоже есть. Дело в том, что если разобрать образование на элементы, из чего оно состоит, то вот это личное присутствие, оно, оказывается, нужно в очень небольшом количестве случаев. В принципе, все равно человек оставляет следы, которые позволяют о нем судить, и вот в дистанционном обучении даже те студенты, скажем, которые говорили: «Нам не важно, кто нам преподает, нам главное, чтобы был хороший курс, были хорошие материалы», - все равно подспудно составляют себе психологический портрет, и все равно выносят в жизнь: вот это хороший преподаватель, вот это – не очень хороший. Кто такой хороший преподаватель? Который постоянно… который во мне заинтересован, студенте, который мне постоянно дает обратную связь. Многие пишут: «Я смотрю, а наш преподаватель в три часа ночи сидел и проверял задания. Вот человек – подвижник!». Вот такие мелкие детали все равно позволяют составить портрет. Точно также преподаватели и о тех, кто учится могут составить довольно… Вот этот аккуратный, вот этот неряшливый, вот этот вдумчивый, вот этот поверхностный.

А.Пичугин

— Этот – работяга, а этот – лоботряс, да?

Г.Егоров

— Да, да. Это все все равно видно, и поэтому, в общем, даже мы специально, когда создали институт, как подразделение внутри университета, мы ему дали еще другого святого покровителя – институт имени святителя Феофана Затворника, потому что то, что делал святитель Феофан Затворник - это классическое дистанционное образование.

А.Пичугин

— Я все -таки не очень понимаю, наверно, как структурно это выглядит. Вот, предположим я, Алексей Пичугин, живу где -то далеко от Москвы, ну, не знаю, в Сургуте, например…

В.Емельянов

— Вот Леша буквально снял с языка у меня…

А.Пичугин

— Сургут…

В.Емельянов

— Давайте вот на наших примерах. Вот Леша живет в Сургуте, я, например, живу в Москве, но мне…

А.Пичугин

— Не доехать до Свято-Тихоновского…

В.Емельянов

— По каким -либо причинам…

А.Пичугин

— Работа была.

В.Емельянов

— Кстати, между прочим, а вдруг у меня какое -то заболевание, и мне трудно передвигаться по городу, который не предназначен у нас фактически для людей с ограниченными возможностями. Вот расскажите нам, как мы с Алексеем можем поступить, соответственно, и как учиться. Ну, мы уже выбрали, предположим, каждый факультет по интересам.

А.Пичугин

— А там факультет по интересам можно выбирать? Или есть какое -то базовое образование дистанционное, которое можно…

Г.Егоров

— Вы знаете, нет. Дело в том, у нас… Дело в том, что у нас сейчас, к сожалению, очень небольшое количество дистанционных программ и, в общем, в основном, только богословский. Может быть, в следующем году по истории откроется. Так что большого выбора, к сожалению, мы вам предложить не можем…

А.Пичугин

— Хорошо, один факультет.

Г.Егоров

— Ну, предложили изучать богословие.

А.Пичугин

— Да.

Г.Егоров

— Вы регистрируетесь на сайте, вы…

А.Пичугин

— pstgu.ru.

Г.Егоров

— Нет. У нас есть сайт дистанционного обучения, но дистанционное обучение у нас вынесено на сайт orthodox.education.ru. Это – сайт института, вы подаете заявку, регистрируетесь в системе дистанционного обучения, в зависимости от программы либо просто проходите ознакомительный курс, то есть просто проверяете вашу технику, ваш канал связи, ваши личные предпочтения совпадают с тем, как устроена система, ну, просто учитесь использовать программное обеспечение наше. Плюс, если это какая -то программа более сложная, и требует сдать тест, например, вступительный. Если мы друг друга устраиваем, мы заключаем с вами договор, обмениваемся документами необходимыми.

В.Емельянов

— Обучение платное&

Г.Егоров

— Обучение платное, да. И вы платите за обучение, и вы подключаетесь к учебному классу той программы, на которую вы поступили. Дальше у вас там план занятий, и, соответственно, те сервисы учебные, с которыми вы работаете. То есть вам ничего внешнего не нужно: ни Skype, ни электронная почта, в принципе, не нужны, все сервисы, они находятся внутри системы.

А.Пичугин

— Извините меня, я не должен Вас дергать по поводу и без повода, и пытаться просить что -то объяснить?

Г.Егоров

— Нет, Вы можете нас подергать по поводу…

А.Пичугин

— Мы с Вами в разных часовых поясах, например, живем. И редко совпадаем.

Г.Егоров

— Ну, мы с Вами… Ну, знаете, Сургут – это не так, во -первых… У нас, скажем, один из наших преподавателей в Сургуте живет, так что Вы сможете с ним даже встретиться лично. Во -вторых, вот скажем, Южная Америка или Япония – вот это некоторая проблема.

А.Пичугин

— Ну, вот я здесь вижу эти вот на карте orthodox.education.ru, и карта есть. Если на карте точки, откуда люди у Вас учатся, то здесь есть, я не знаю, ЮАР это или какая -то другая страна? По -моему - это ЮАР.

Г.Егоров

— Нет. Там чуть посевернее. Ну, рядом с ЮАР, сейчас я не… То ли Намибия, то ли что еще.

В.Емельянов

— А еще важно уточнить, речь идет о людях, у которых уже есть высшее образование или речь идет о вчерашних школьниках тоже?

Г.Егоров

— Большинство наших программ предполагает уже наличие высшего образования.

А.Пичугин

— Ну, большинство. Но некоторые…

Г.Егоров

— Есть, есть некоторые для школьников, но с этим проблемы, потому что все -таки, наша школа, к сожалению, не очень учит учиться, и у вчерашних школьников, как правило, не хватает мотивации, то есть мало случаев успешного прохождения. То есть, все -таки, требуется какой -то навык учебы и, более того, мы могли бы и тот сектор тоже охватить, но нам, как университету, интереснее реализовывать, скажем, сложные программы, имея в виду, что более простые сделает кто -нибудь другой.

В.Емельянов

— Попроще.

Г.Егоров

— Да, да.

В.Емельянов

— И сколько длится обучение?

Г.Егоров

— Одну секундочку, я отвечу на вопрос по поводу часовых поясов.

В.Емельянов

— Да, прошу прощения.

Г.Егоров

— У нас очень мало синхронных занятий. То есть Вы в свой часовой пояс: утром, вечером, когда…

А.Пичугин

— Когда мне удобно.

Г.Егоров

— Да. Зашли -посмотрели, посмотрели план работы: что нужно сделать, в какие сроки, и так далее. С планшета Вы зашли, с мобильного телефона, с компьютера – не важно. Прикинули: когда, что Вы будете делать в течение дня, и сделали это. Я, например, в течение… У меня двухмесячный курс шел, я два раза только проводил синхронные занятия, потому что это сложно, и именно из -за часовых поясов. Ну, скажем, мне удобнее это сделать вечером, а Владивосток уже лег спать, а Нью -Йорк еще только -только проснулся, и им сложно поэтому. Или, скажем, я делал два сеанса синхронных: один – для одного полушария, другой – для другого. Но, еще раз говорю, эффективность синхронных занятий очень небольшая: они нужны либо для какого -то эмоционального контакта – ну, есть люди, которым сложно, и пока они меня не увидели на экране, не услышали, как я звучу…

А.Пичугин

— А это вот конференции «Скайпа» обычные, какие -то вебинары…

Г.Егоров

— Мы, в основном… Ну, у нас есть да, система вебинаров, которых мы делали, но основной рабочий, для обсуждений, мы, в основном, используем форум.

А.Пичугин

— Обычный форум, вот в каком…

Г.Егоров

— Ну, он не такой вот, как обычный, он у нас имеет древовидную структуру. То есть он позволяет видеть логику развития. То есть его можно… Он разворачивается, как граф, если Вы понимаете, о чем…

А.Пичугин

— Да.

Г.Егоров

— Видно структуру высказываний. И это удобно, потому что кто -то утром высказался, кто -то вечером: опять же, дает возможность подумать. Потому что, когда синхронно – ты что -то ляпнул, потом вспомнил, что нужно было получше сказать, а уже поздно. А форум как раз позволяет сделать то, о чем Вы говорили: в интернете покопаться, спросить кого -то, еще что -то, и высказать… И это хорошо, мы только рады. Потому что сейчас уже люди, они в жизни своей пользуются возможностями информационных систем, зачем же мы их в учебном процессе будем отсекать от этого использования.

А.Пичугин

— А в конце, в итоге, я получаю диплом, где написано что?

Г.Егоров

— Смотря по какой программе Вы обучались. То есть до недавнего времени мы делали только программы дополнительного образования. Это было связано, в частности, с… Скажем так, неблагоприятным законодательством. То есть при том, что у нас в стране, вроде бы, говорят, что дистанционное образование должно развиваться, но до совсем недавнего времени законодательство было устроено так, что те, кто у себя внедрял дистанционное образование по программам высшего профессионального образования, они сразу попадали в зону риска. Ну, потому, что, скажем все равно эти студенты должны были заниматься в спортзале, плавать в бассейне, и так далее, притом, что не совсем было понятно, как это сделать, но формальные требования никуда не девались. Вот сейчас, в последние несколько лет, уже законодательство, так наконец, пришло в соответствие с реальностью, и уже не так опасно такие программы делать. Вот поэтому сейчас у нас запускается программа магистратуры.

А.Пичугин

— Вот. Я как раз к этому и веду. У нас же сейчас, все -таки, двухступенчатая Болонская система: бакалавриата – магистратуры. Если, соответственно, человек получил диплом бакалавра в любом ВУЗе России, который по этой Болонской системе работает – а сейчас они почти все уже в нее включились, – соответственно он может за магистерским обратиться к Вам. За магистерскими знаниями.

Г.Егоров

— Да. Может. Другое дело, что вот магистратуру по теологии мы все -таки просим, чтобы у него была некоторая богословская подготовка. То есть он не обязательно должен быть бакалавр теологии, но с основными богословскими дисциплинами он так или иначе должен быть знаком, иначе магистратура рискует превратиться в ликбез, а все -таки, магистратура должна на выходе показать какой -то уровень. А учитывая, что у нас просто так богословских дисциплин нет ни в школе, ни в ВУЗе, то если человек их специально не изучал, то предполагать, что у него какой -то уровень есть, затруднительно. Поэтому скажу: вот на магистратуру по теологии мы просим еще что -то, чтобы подтверждало, что этот человек изучал какие -то богословские дисциплины. Но, в принципе, да, бакалавра любого ВУЗа.

В.Емельянов

— Это программа «Светлый вечер» на радио «Вера». В студии Владимир Емельянов.

А.Пичугин

— Алексей Пичугин.

В.Емельянов

— И наш сегодняшний гость – протоиерей Геннадий Егоров, кандидат психологических наук, проректор по учебной работе Свято-Тихоновского гуманитарного православного университета и директор Института дистанционного образования. Мы продолжим наш разговор о дистанционном богословском образовании буквально через минуту.

 

А.Пичугин

— И вновь возвращаемся в студию. Здесь Алексей Пичугин.

В.Емельянов

— И Владимир Емельянов.

А.Пичугин

— Сегодня говорим о дистанционном образовании. Если взять уже, то о дистанционном образовании в Свято-Тихоновском университете. У нас проректор СТГУ по учебной работе, и одновременно директор Института дистанционного образования - протоиерей Геннадий Егоров.

В.Емельянов

— Хотел бы задать вот какой вопрос. А может ли, к примеру, у Вас учиться человек не православный, но сочувствующий или интересующийся православием? Или, скажем, человек, принадлежащий к другой конфессии?

Г.Егоров

— Ну, мы все -таки нашим учредителем ориентированы на обучение православных христиан, и даже с точки зрения неформальной, все равно наши учебные курсы предполагают, что человек разделяет определенное мировоззрение, и если поэтому человеку, скажем, не православному, было бы учиться все равно тяжело, потому что многие вещи, которые мы считаем само собой…

А.Пичугин

— Догматические.

Г.Егоров

— Ну, догматические, в частности, канонические, которые мы считаем само собой разумеющимся и не доказываем, не обосновываем, для него будут затруднительны. Хотя в самом начале у нас был такой казус, что к нам поступила одна дама – мы не доследили, – она даже была не крещеная, но, к счастью, она через год обучения крестилась, хотя она потом говорила, что ей было исключительно тяжело учиться вместе со своей группой.

А.Пичугин

— Ну, Вы знаете, здесь как раз, мне кажется, есть такая вилка: одно дело, когда человек некрещеный, но сочувствует, например, православию…

В.Емельянов

— И интересуется.

А.Пичугин

— Интересуется, да. Или крещеный, ну, может быть, не ведет церковную жизнь, но, тем не менее, интересуется, не отрицает для себя. А другое дело, когда человек, все -таки, принадлежит к другим конфессиям, и для него догматические какие -то постулаты, которые… Которые, простите, постулируются в ходе вот этого дистанционного образования, они играют немаловажную роль. Сказать человеку все равно, но, все -таки, ему интересно – это, наверное, одно дело.

Г.Егоров

— Вы знаете, Вы сказали сейчас очень значимое для нас слово: «интересующиеся». Дело в том, что я уже говорил, что мы стараемся реализовывать достаточно сложные программы, и мы ориентируемся на тех людей, которые уже ориентированы на какое -то служение другим людям, для которого им нужно это богословское знание. То есть оно им нужно не только потому, что они им интересуются, и, как правило, интересующиеся, они достаточно быстро нас покидают, потому что они говорят: «Вы знаете, мы пришли к вам поинтересоваться, а Вы нас тут, простите…».

В.Емельянов

— А тут серьезные дела творятся…

Г.Егоров

— Отжиматься, отжиматься заставляете. То есть, вот я совершенно не подписывался вот так вот по несколько часов в день сидеть и грызть какую -то литературу. Я собирался вот так вот познакомиться, знаете, приятно пообщаться с преподавателем, поинтересоваться. А вы тут какой -то православный спецназ готовите. Ну, в каком -то смысле, да. Это одна из наших метафор: «православный спецназ». Мы считаем, что один хорошо подготовленный человек вполне собой заменяет двадцать интересующихся.

В.Емельянов

— Вы их тогда куда отправляете? По какому адресу? Интересоваться дальше, но не в рамках жестких тренировок «православного спецназа».

Г.Егоров

— Во -первых, сейчас есть масса всяких открытых ресурсов: сайт отца Димитрия Смирнова, Алексея Ильича Осипова, масса всяких лекций в Ютубе, во -первых. Во -вторых, есть, скажем, Высшие богословские курсы при Московской духовной Академии, где есть дистанционное образование, есть православный интернет -курс, который сделан при Даниловом монастыре, которые, как раз, в большей степени ориентированы на таких, скажем, интересующихся и сочувствующих. А мы ориентированы на результат.

А.Пичугин

— Это один наш гость, довольно известный человек, он к нам часто приходит, говорил, что у него нет первого… У него есть второе высшее образование. Первого – нет, но так, как он закончил Высшие богословские курсы при Московской духовной Академии, а они являются, как бы дополнительным, или вторым образованием, то вот второе высшее образование у него есть.

Г.Егоров

— Очень хорошо.

А.Пичугин

— Почему -то вспомнилось сейчас.

В.Емельянов

— Ну, как поступить, мы уже поняли с Алексеем. А требуются ли какие -то рекомендации, скажем, благословение духовника или епархиального архиерея?

Г.Егоров

— Нет. Специальной не требуется, хотя бы той простой причине, что люди в глубинке иногда даже и это затрудняются сделать. Скажем, к ним приезжает батюшка раз в три месяца или, например, вот Вы, на карте как раз отметили точку в Южной Африке, там вообще нет ни одного православного храма.

А.Пичугин

— Я посмотрел. Намибия, да.

Г.Егоров

— Да, Намибия. Человек, который там учится, раз в несколько месяцев добирается куда -то в другую страну, чтобы там помолиться и причаститься, поэтому мы не требуем, но на входе, тем не менее, мы проводим некоторое такое собеседование, где выясняем степень, скажем так, адекватности и воцерковленности человека.

А.Пичугин

— Ну - это как, я вспоминаю слова нашего нынешнего Патриарха, когда он еще был митрополитом Смоленским, еще даже, наверное, архиепископом. В советские годы он собеседовал студентов… А, нет. Это, наверное, было еще в Ленинграде в 1980 годы, когда он был ректором Ленинградской академии -семинарии, он собеседовал студентов, которые поступали туда, и вот приходит молодой человек. Он спрашивает: «Ну, а как часто Вы бываете в храме, как часто, может быть, к таинствам приступаете?». Он говорит: «Три». «Три – что? Три раза в неделю, в месяц, в полгода?». «Да за всю жизнь три раза. У нас храм -то за триста километров». Вот человек, как бы три раза причастился, и поехал поступать в семинарию.

Г.Егоров

— Ну, а кроме того, сама по себе рекомендация не всегда дает какую -то гарантию. Я помню, там уж лет пятнадцать назад, была у нас проблема в университете с одним студентом, и я позвонил батюшке, который его рекомендовал, с вопросом: «А что происходит?». Он сказал: «А, Иван. Да он больной совсем». Я говорю: «А зачем же вы его рекомендовали?» – «Ну, он мне ходил за мной, батюшка, дай благословение, дай благословение. – Ну, я ему и подписал». Говорю: «Спасибо вам большое».

В.Емельянов

— И земной поклон.

Г.Егоров

— Так что в этом смысле… Я не один такой случай знаю, когда батюшка, чтобы от него отстали, подписывал рекомендацию, поэтому мы лучше сами посмотрим. Это же все равно видно даже вот так, на расстоянии.

А.Пичугин

— Нет. А здесь как положительный пример это приводилось, что человек, откуда -то совсем из глухой части Союза приехал, где у него не было ни храма, ничего там ближайшие 300 -400 километров, но вот…

Г.Егоров

— У нас таких тоже, вот сибирские, дальневосточные регионы или заграница – там тоже есть такая ситуация, когда люди очень ограничены в своей церковной жизни, иногда для них это обучение бывает отдушиной. И, может быть, еще один вопрос, который Вы хотели бы, но не задали - это вопрос об идентификации. Откуда мы знаем, что у нас учатся тот самый…

В.Емельянов

— Человек из Намибии.

Г.Егоров

— Человек, да. Это общая проблема дистанционного образования. Сейчас, например, в российских ВУЗах, когда принимают в студенты дистанционного образования, просят в вебинаре, чтобы он сидел и держал рядом перед камерой свой паспорт, чтобы можно было сравнить, но понятно, что там тоже могут быть какие -то злоупотребления, но, в принципе, у нас настолько сложно учиться, с одной стороны. С другой стороны…

А.Пичугин

— Сейчас всех распугаете своих потенциальных студентов.

Г.Егоров

— Диплом… Наоборот, может быть я привлеку тех, которые ищут трудных…

А.Пичугин

— Сложности дополнительные…

А.Пичугин

— В наше непростое время.

Г.Егоров

— И сам по себе этот диплом, он нужен в достаточно специфическом наборе ситуаций, то есть просто вот получить диплом теолога и пойти заработать много денег…

А.Пичугин

— Навряд ли.

Г.Егоров

— Наверно, сложно. Да, что смысла вводить в заблуждение достаточно… Ну, очень мало. А когда программа заканчивается, то все равно там определенные очень мероприятия проводятся, которые позволяют увидеть, кто же к нам пришел.

А.Пичугин

— Мне кажется, мы скорее не задали другой вопрос. Можно ли стать священником после Вашего выпуска? Выпуска от Вас.

Г.Егоров

— Вы знаете…

А.Пичугин

— Ну, при прочих, как бы благоприятствующих факторах.

Г.Егоров

— Вчера моя дочка младшая, входя в комнату, сказала: «Can I come in?». Я ей объяснил разницу между «can» и «may». «Могу ли я стать священником?» - вот здесь есть такая деликатная разница, потому что сейчас совершенно четко есть формулировка, что для того, чтобы стать священником, нужно иметь либо диплом семинарии, либо диплом богословского факультета Свято-Тихоновского университета, хотя у нас нет специально диплома богословского факультета, у нас диплом выдается университета. Поэтому, формально говоря, тот, кто заканчивал дистанционную программу, вроде бы, как и не может. С другой стороны, из наших выпускников сейчас порядка, если не ошибусь, хотя может быть - это с заочниками, но несколько десятков клириков, человек тридцать, есть. Кто -то из них уже поступил в сане, кого -то рукополагали в епархиях, потому что уровень подготовки ничуть не слабее, чем на богословском факультете или…

А.Пичугин

— В далекой семинарии.

Г.Егоров

— Или в семинарии. Ну, даже и не в далекой семинарии. Ну, может быть, скажем, нет греческого, латинского языка, но это для российского священника небольшой изъян. У нас в программе нет таких дисциплин, скажем, как пастырское богословие, и практическое руководство для пастырей. Вот мы предполагаем отдельную сделать программу с этими дисциплинами, но тут нам еще требуется согласование определенное с учебным комитетом, поэтому де -факто, вот батюшки у нас учатся, и… Но в тех епархиях, где относятся к этому распоряжению, так скажем, строго формально, там, действительно, у выпускников есть затруднения и вот несколько человек, скажем, от нас в прошлые годы перешли на заочное отделение богословского факультета.

А.Пичугин

— А как Вы их принимаете? Снова на первый курс, снова с самого начала? Или там можно что -то перезачесть, перевестись на какие -то уже последние курсы?

Г.Егоров

— Ну - это там… Каждая ситуация отдельно рассматривается, но, в принципе - это не является стандартной траекторией. То есть, грубо говоря, если человек учился дистанционно, а потом перевелся на заочное, и потому что там -то бакалаврские программы, а у нас либо дополнительное образование, либо магистерская, поэтому здесь вот так не сдвинешь, но я предполагаю, что с течением времени, и я думаю, что не очень значительного, эта ситуация изменится, учитывая, что его святейшество постоянно говорит о необходимости развития дистанционного образования в сфере подготовки священнослужителей, тем более, что я не вижу здесь никаких специальных ограничений. Ну, кроме того, что разве человек не провел четыре года в стационаре под непрерывным присмотром. Учитывая, что в семинарии сейчас на заочное отделение начали принимать мирян - это полностью снимает всякое препятствие к тому, чтобы сделать и дистанционное обучение.

А.Пичугин

— Немаловажный вопрос – это плата за обучение. Насколько она велика, и существуют ли какие -то, скажем, льготы для тех или иных социальных категорий граждан?

Г.Егоров

— Вы знаете, у нас оплата… Ну, вот наша самая большая программа – это профессиональная переподготовка «Теология», там сейчас оплата порядка 20 тысяч в год, но это…

А.Пичугин

— Совсем немного.

Г.Егоров

— Это смешные деньги. Сейчас за двухдневный семинар повышения квалификации берут по 40 -50 тысяч. Это совсем немного, но для нас это некоторая проблема, потому что это на грани выживаемости, и, соответственно, у нас преподаватели получают очень мало, ну, и много других проблем, скажем. Программа магистратуры стоит 60 тысяч в год. Ну, для магистратуры - это тоже не очень много. Скажем, в два раза меньше, чем во многих ВУЗах, но эта сумма, которая, собственно, тоже покрывает только наши расходы. Это не средство заработка. Все -таки университет существует, в основном, за счет благотворителей. Если они нас перестанут поддерживать, то мы с этими размерами оплаты не сможем остаться на плаву. В связи с этим нет специальных льгот, хотя в каких -то трудных случаях мы стараемся какие -то осуществить программы взаимопомощи. Вот было, скажем, на моей памяти несколько раз, когда сами студенты кому -то из своих сотоварищей помогали собрать нужную сумму для продолжения обучения. Ну, еще раз говорю, все -таки, эта оплата на современном фоне стоимости, они достаточно невысокая.

А.Пичугин

— Были случаи в 1990 -е годы, массово, когда людей рукополагали без вообще специального богословского образования, и многие из этих священников до сих пор его не имеют, хотя я знаю, что в ряде епархий правящие архиереи как -то рекомендовали, настоятельно рекомендовали священникам получить это образование. Оно будет считаться, как раз, если человек обратится к Вам, и вот так заочно пройдет этот курс.

Г.Егоров

— Ну, с точки зрения, еще раз говорю, формального определения, которое сейчас идет, оно не будет считаться, то есть нужно поступать в семинарию. А с точки… Там, где архиереи относятся неформально, то есть они смотрят на содержание и на качество, они вполне батюшке этому поощряют, особенно в дальних епархиях, где, скажем, поездки в семинарию являются удовольствием дорогостоящим и длительным.

В.Емельянов

— А какие специализации возможны при получении образования вот таким дистанционным методом? Диплом по какой специальности можно получить?

Г.Егоров

— Вот сегодня только по теологии.

В.Емельянов

— А в дальнейшем Вы планируете?

Г.Егоров

— Скажем, в самой ближайшей перспективе мы надеемся, может быть, даже этим летом мы уже откроем набор - это будет история.

А.Пичугин

— Как исторический… Как подразделение исторического факультета?

Г.Егоров

— Ну - это все… Дело в том, что администрирование дистанционного обучения вещь такая достаточно специфическая, поэтому мы сейчас приняли решение все эти программы аккумулировать с точки зрения именно управления в институте дистанционного образования при обеспечении факультетом, на котором живет аналогичная программа. Скажем, вот мы сейчас делаем программу магистратуры «Социокультурная история Западной Европы». Ее нет у нас в очном варианте - это новая программа, ее делают сотрудники кафедры Всемирной истории, но в содействии с институтом дистанционного образования. Само собой, конечно, просится дистанционная программа по педагогике, я думаю, что это тоже будет один из следующих наших шагов.

 

А.Пичугин

— Проректор Свято-Тихоновского гуманитарного университета - протоиерей Геннадий Егоров - директор Института дистанционного образования сегодня у нас в гостях в программе «Светлый вечер». Мы говорим, собственно, конечно, о дистанционном образовании.

В.Емельянов

— Давайте попробуем заглянуть чуть дальше: вот человек получает у Вас диплом бакалавра, следом – диплом магистра, и вот он задумывается о написании кандидатской диссертации, скажем. У него здесь в этом смысле, какие перспективы есть?

Г.Егоров

— Пока никаких. То есть здесь пока ничего мы с точки зрения дистанционного образования не делали. Дело в том, что вот совсем недавно аспирантура превратилась в еще одну ступень высшего образования, то есть аспирантура теперь не связана жестко с подготовкой кандидатской диссертации. То есть ты должен учиться в аспирантуре – ты ее можешь закончить и получить диплом об окончании аспирантуры, не защищая диссертацию. Эта ситуация пока еще не очень осмыслена…

А.Пичугин

— Наоборот только нельзя – кандидатскую защитить…

Г.Егоров

— Да. Вот наоборот нельзя. Эта ситуация еще просто….

А.Пичугин

— А раньше было можно.

Г.Егоров

— Можно было… Эта ситуация еще не очень осмыслена вообще в образовании, просто это настолько нечто новое, что к этому еще не привыкли, и мы тоже сами еще не начали думать в эту сторону, даже с точки зрения распределения ответственности. Скажем, я, как проректор по учебной работе, всегда курировал программы специалистов, бакалавров и магистров, а аспирантуру курировал всегда проректор по научной работе, потому что считалось, что аспиранты, в основном, заняты научной работой. Сейчас, вроде бы, формально аспирантуру тоже нужно передавать под присмотр учебного отдела, но мы пока этого не делаем, чтобы аспирантура не превратилась в еще три года обычных занятий, все -таки мы договорились с проректором по науке, что он будет вести аспирантов, потому что их главная задача, все -таки, научная работа. Может быть, как только мы свыкнемся с этой ситуацией, мы подумаем и о дистанционной программе для аспирантов с возможностью защиты диссертации, но здесь еще просто меняется и сама система теологию, вроде бы ВАК принял и сейчас будет сводный диссертационный совет объединенный и нужно понять, как вообще будет работать весь этот механизм, а тогда уже реализовывать его дистанционно, потому что иначе мы можем неудачу какую -то…

В.Емельянов

— Отец Геннадий, а Вы поддерживаете связи с Вашими выпускниками?

Г.Егоров

— Да.

В.Емельянов

— Чем они занимаются после того, как они получили диплом?

Г.Егоров

— Ну, если скажем - это клирики, а таковых у нас достаточно много, они занимаются тем же, чем занимались и раньше. Если это миряне, то, как я уже говорил, некоторые из них тоже принимают священный сан. Как правило, наших выпускников тут же приглашают куда -нибудь преподавать. Вот они получают диплом, мне многие говорили: «Я даже как -то об этом не думал, тем…»

В.Емельянов

— А куда? Где они преподают?

А.Пичугин

— Это ВУЗы или это какие -то…

В.Емельянов

— Школы может быть?

Г.Егоров

— В самых… Это зависит от ситуации. Либо в ВУЗах…

В.Емельянов

— В которых теология преподается?

Г.Егоров

— Ну, например, да. Либо в семинариях, либо это какая -то воскресная школа, либо образовательный центр для взрослых. Если Вы посмотрите на те дистанционные православные курсы, которые существуют в интернете, то там тоже везде найдете: Россия, Украина, и там Вы найдете наших выпускников. Поэтому в самых разных... Плюс, зачастую в самых разных епархиальных структурах, например, миссионерские, катехизаторские, образовательные отделы епархий, во многих их них работают наши выпускники.

А.Пичугин

— А сотрудничество? Давайте о сотрудничестве поговорим, потому что любой ВУЗ, особенно в последние годы - это, конечно же, крупный образовательный центр, который не может в вакууме существовать. Опять же, дистанционное образование сейчас начинает довольно активно развиваться. С кем и как у Вас происходит сотрудничество? Перенимаете ли Вы опыт, у Вас кто -то опыт перенимает? Какие ВУЗы в России сейчас для Вас открыты?

Г.Егоров

— Открытость ВУЗа в России – это довольно специфическая вещь. Как правило, каждый ВУЗ в России старается, чтобы в него никто войти не мог…

А.Пичугин

— Ну, вот Высшая школа экономики, например. Мне кажется - это такое завидное исключение, наверное. По крайней мере, там уже образовательный такой, научный центр базовый довольно мощный создается.

Г.Егоров

— Ну, он создается, в основном, не хочу обидеть Высшую школу экономики, выпускником которой я также являюсь, но, в основном, за счет поглощений.

А.Пичугин

— Ну - это да, правда. Здесь не поспоришь.

Г.Егоров

— Поэтому в этом смысле открытость – в смысле готовность всех втянуть в себя, она действительно присутствует, но, тем не менее, скажем, с Высшей школой экономики мы взаимодействуем сейчас. Ну, не то, что с Высшей школой экономики на уровне, скажем, ректора…

А.Пичугин

— Нет. Ну, я для примера ее привел. Просто на самом деле вопрос -то общий.

Г.Егоров

— Скажем так, со специалистами Высшей школы экономики мы взаимодействуем в некоторых образовательных проектах. Круг людей, задействованных в России в дистанционном образовании, очень маленький, и мы все друг друга знаем, и мы все друг с другом общаемся и секретами мастерства здесь делимся. Плюс мы стараемся поддерживать связи и с зарубежными коллегами, в частности, в ЮАР существует такой университет Unisa – университет Южной Африки, который создавался, как дистанционное учебное заведение. Там 400 тысяч сейчас учится…

А.Пичугин

— Четыреста тысяч?!

Г.Егоров

— Да.

А.Пичугин

— Ничего себе!

Г.Егоров

— Это Африка и Юго -Восточная Азия. Причем у них половина дистанционного образования – вот та самая почта, потому что отнюдь не во всех африканских странах работает должным образом интернет. В этой связи у них с точки зрения, скажем, технологий организации учебного процесса существуют довольно серьезные наработки, мы с ними поддерживаем общение. Сейчас у нас даже совместный научный проект наметился. Мы поддерживает отношения со Свято-Владимирской семинарией, которая сейчас…

А.Пичугин

— В Нью -Йорке.

Г.Егоров

— Да. Которая сейчас начинает все больше и больше обращать внимание на дистанционное образование. С российскими ВУЗами, с теми, кто делает дистанционное образование, мы тоже находимся в общении в обмене опытом. Дело в том, что в области гуманитарного образования, как мы в самом начале говорили, очень мало, кто делает дистанционные программы. Мы одни из немногих, и подозрительность к такого рода программам до сих пор существует, именно потому, что все себе представляют, что - это именно компьютерное обучение, как может компьютер обучать литературе и так далее. Мы, как раз, знаем, как это сделать, как сделать человекоориентированное образование, и в этом смысле то, что, скажем, например, в Соединенных Штатах Америки вот только сейчас входит в область понимания, обсуждения, мы десять лет назад уже делали, и когда американцы это обнаруживают… Они приезжают, говорят: «Вы знаете, сейчас мы вам расскажем, как нужно делать дистанционное образование». Мы говорим: «Знаете, мы уже это давным -давно сделали». А у них изумление: как же так? Тут вот белые медведи ходят, еще и такой уровень понимания того, как устроено дистанционное образование.

А.Пичугин

— Ну, тогда у Вас просто поле непаханое. Вам срочно нужно развивать гуманитарные направления светские, если пока еще этим никто активно не занялся.

Г.Егоров

— Нужно развивать, конечно. Мы стараемся, но это очень непросто…

А.Пичугин

— Понятно. Естественно.

Г.Егоров

— Потому что дистанционное образование требует очень квалифицированных преподавателей. То есть тот человек, который может устроить полуторачасовое шоу в аудитории – не факт, что он преподаватель, то есть не факт, что он знает, как устроено образование. Когда ты его сажаешь к компьютеру и говоришь: «Ну, давай, мы это сделаем». Он говорит: «А что это сделаем? Вот я могу выходить и разговаривать о том, о чем я знаю». А у нас то требуются о том, что нужно сделать головой студента, как поработать с его сознанием, чтобы он тоже стал мочь то, что можешь ты. И вот оказывается…

В.Емельянов

— То есть сами технологии…

Г.Егоров

— Да. То есть, как работать со смыслами, как работать с сознанием, как помочь, на что опереться в деятельности человека. И оказывается, что очень многие преподаватели вообще ни малейшей идеи не представляют, то есть они так себе представляют образование: я полгода рассказываю всякие истории в аудитории, потом я сижу за столом…

В.Емельянов

— И принимаю…

Г.Егоров

— И принимаю, и смотрю, так, это глупый, этот тупой, этот такой. Да, вот жаль, что таких умных, как я никого нет. И с этим ничего сделать невозможно. То же самое «звезды».

В.Емельянов

— Отец Геннадий, но они привыкли так. Они всю жизнь так преподают.

Г.Егоров

— Я же не хочу… Нет - это проще - это понятнее, но я не собираюсь никого осуждать. Я объясняю, что для того, чтобы… Самое узкое место в дистанционном образовании – это преподаватель, который понимает, как устроено образование.

В.Емельянов

— А «звезды»? Что Вы хотели сказать, я Вас перебил.

Г.Егоров

— Звезду можно, как это, понаблюдать в телескоп, звезду можно заснять и показать ее в видеоролике, но никто из «звезд» никогда вот так со студентами не сидит и не возится, как это нужно возиться, и поэтому, когда спрашивают: «А кто у вас преподаватели?» У нас преподаватели – это люди, которых мало кто знает.

А.Пичугин

— То есть честно которые пашут.

Г.Егоров

— Да. И которых никто не знает. Это, кстати…

В.Емельянов

— А так ли это хорошо?

Г.Егоров

— Вы знаете - это – общемировая проблема. Вот дважды президент Гарварда написал книгу об образовании, и, в частности, он говорит, почему профессора предпочитают заниматься наукой, а не преподаванием. Ответ: потому что за науку ты можешь получить гранты, еще что-то, плюс про тебя все знают – ты ездишь по конференциям, ты – уважаемый человек. Если ты преподаешь – тебя знает 50 -100 человек, студентов, которые еще, так сказать, тебя не могут ни вознаградить, и ты, все твои таланты, они фактически скрыты в этих людях. Поэтому, конечно, психологически и экономически проще заниматься наукой, и быть известным и состоятельным, нежели тихо пахать, притом, что может быть, из этих студентов одна десятая тебе потом и спасибо скажет и в молитвах тебя помянет. То же самое и здесь. Дистанционное образование – это тяжелая, напряженная работа, причем тебя эти люди, даже, в общем, практически не видят, и славы никакой ты здесь не получишь, и поэтому… Да, их никто не знает, их никто не видит, и поэтому многие не стремятся этим заниматься. Гораздо приятнее… Может быть - это конкретно на осуждение тянет, но этого нет…

А.Пичугин

— Это не осуждение, Вы же, исходя из опыта, говорите.

Г.Егоров

— Исходя из опыта, из десяти людей, которых пытаешься привлечь, два человека, три, оказываются… И хотят, и могут это делать. Это хороший процент. Но спасает то, что нам не обязательно, чтобы преподаватель сидел в Москве. Мы тоже преподавателей собираем по всему белому свету.

В.Емельянов

— Мы выяснили, что в Сургуте есть, да.

Г.Егоров

— Да. Есть в Сургуте, в Штутгарте есть, в Ростове-на-Дону, много где есть.

А.Пичугин

— Спасибо большое! Время наше уже подошло к концу. Сегодня говорили о дистанционном образовании на примере Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета с его проректором и директором Института дистанционного образования - протоиереем Геннадием Егоровым. Алексей Пичугин.

В.Емельянов

— Владимир Емельянов.

А.Пичугин

— Спасибо! До встречи! Всего доброго.

Г.Егоров

— До свидания.