«Детский музыкальный фестиваль "Белый Пароход"». Николай Диденко

У нас в гостях был оперный певец, приглашённый солист оперного театра, художественный руководитель проекта «Белый Пароход» Николай Диденко.

Наш гость поделился, как пришла идея проводить детский музыкальный фестиваль на корабле для детей с особенностями развития или находящихся в трудной жизненной ситуации, в чем его уникальность, а также как можно помогать детям в раскрытии их певческих талантов.

Ведущий: Константин Мацан

---

Константин Мацан — Светлый вечер на Радио ВЕРА. Здравствуйте, уважаемые друзья. В студии у микрофона Константин Мацан, а гость нашей сегодняшней программы Николай Алексеевич Диденко. Оперный певец, лауреат Грэмми, приглашенный солист Большого театра, ну вообще человек, который для тех, кто музыкой интересуется, не нуждается в представлении. Ну и в нашей сегодняшней программе важно сказать, что Николай Алексеевич — художественный руководитель проекта «Белый пароход». Есть одноимённый фонд «Белый пароход», который занимается... Вот чем занимается, как вы это формулируете?

Николай Диденко — Здравствуйте. Да, фонд занимается творческой реализацией, помощью детям, которые... ну, в общем, у которых нет по тем или иным причинам возможности самим себя продвигать. Это дети всех наших социальных категорий, то есть это и дети с ограниченными возможностями здоровья, дети из малообеспеченных, неполных, многодетных семей. Ну то есть это те дети, которые не могут, ну, скажем, подготовиться к проектам крупнейшим на телевидении или сами у себя в очень далеких глубинках подготовиться к поступлению и в ведущие учебные заведения. Вот таким детям мы стараемся очень помогать.

Константин Мацан — А как вы их находите?

Николай Диденко — Ежегодно по всей стране идут прослушивания. Они проходят и онлайн, то есть нам присылают заявки на сайт «Белый Пароход». И я много гастролирую везде, где я бываю стараюсь всегда прослушивать детей. И с помощью министерств социальной защиты и министерства культуры местных всегда мы делаем такие большие крупные открытые прослушивания. Иногда слушаем по 100 по 200 детей. Отбираем не только самых голосистых, но и тех, кому мы видим, кому это особенно нужно. И затем в один из летних месяцев, чаще всего это август, мы собираемся в Москве или в каких-то других еще местах. Вот у нас была смена в Суздале, была смена в Евпатории. Стараемся иногда проводить ее на корабле, и это главное, наверное.

Константин Мацан — Поэтому «Белый пароход»?

Николай Диденко — Да, абсолютно верно. И именно на корабле создается вот такая уникальная атмосфера, где дети буквально за считанные часы становятся все большими друзьями, и вся наша команда становится большой такой дружной семьей. Семьей влюбленной в музыку, и старается сделать такие вот за очень короткий срок большие продвижения в области искусства и пения.

Константин Мацан — Но это именно дети поющие, певцов собираете, а не инструменталистов?

Николай Диденко — В основном поющих. Но у нас несколько детей участвует каждый год... Есть мальчик очень такой хороший барабанщик из Новосибирска. А есть гитарист из Евпатории. Вот в этом году еще ребята, играющие на аккордеоне и на баяне поедут. Ну, в общем, иногда мы берем все-таки инструменталистов. Флейтист у нас мальчик из Владивостока есть. То есть и с ними, конечно, тоже педагоги. Московские ведущие педагоги, которые занимаются всю смену. И они потом принимают участие тоже в наших концертах.

Константин Мацан — Если верить интернету, то вы сейчас уже не плаваете на пароходах. Осталось название «Белый пароход», но «Белый пароход» превратился просто в музыкальный проект такой, на земле, что называется.

Николай Диденко — Ну нет, не совсем. Мы стараемся, когда финансовые возможности позволяют, мы стараемся все-таки сделать корабль. Начиналось все у нас на Амуре, там был потрясающий... Вообще откуда возникла эта идея. На Амуре был единственный корабль, может быть, в мире, который ходил как детский оздоровительный лагерь. И в этом была его уникальность. Там было много, 7 или 8 кораблей, когда мы начинали в 2005 году. Затем в 2006-2007 остался только один этот корабль, остальные уже там компании разорились и распилили остальные корабли. И вот этот корабль продержался до 2013 года. И сейчас, к сожалению, уже на Амуре не осталось ни одного корабля. Но начиналось все именно по тайге. Мы собирали сначала дальневосточных детей. Первый фестиваль прошел в шестом году. Там участвовали дети из Приморского края, ЕАО, Хабаровского края. В общем, несколько дальневосточных субъектов федерации. И вот тогда как раз заложилась вот эта идея детского музыкального фестиваля на корабле. Вот в этом именно уникальность, что мы увидели, что дети за первые минуты становятся, как одна большая семья, и процесс обучения идет в разы быстрее, чем это было бы даже просто в лагере на суше. Так что мы с Амура уже переместились давно в центральный регион, но стараемся все равно... Вот в прошлом году, допустим, у нас была шикарная поездка до Питера. Мы шли на великолепном круизном лайнере, 150 детей со всей страны. Такая сказка. Сначала мы готовились в Подмосковье, и потом неделю еще до Питера шли на теплоходе.

Николай Диденко — Ну вот на этом теплоходе дети тоже репетируют, поют и выступают перед друг другом, или там есть еще какие-то люди кроме этого?

Константин Мацан — Нет, на теплоходе кроме нас никого нет, но обязательно у нас всегда традиционно есть такой свой домашний концерт, где дети, помимо того, что с ними учат педагоги в течение всей смены и готовят их к основным концерт в конце смены, дети еще и показывают свое какое-то творчество. И тоже педагоги в этом смысле им помогают. К сожалению, что 150 солистов, из них, конечно, каждого не выставишь в гала-концерт финальный. Максимум 30 солистов участвуют в финале, поэтому остальные тоже хотят показать свое мастерство и занимаются в течение всей смены с педагогами. И вот такие домашние концерты мы делаем, они обычно безразмерные, такие часов на пять, но все очень счастливы, это для всех такой большой подарок.

Константин Мацан — То есть дети за время смены должны, ну, как бы, какой-то пройти отбор, и вот самых достойных вводят на гала-концерт.

Николай Диденко — Да, в самом начале смены мы проводим прослушивание всех, кто уже приехал, и вот среди них мы распределяем по партиям всех детей, по хоровым партиям, и отбираем какое-то количество солистов. Но еще иногда зависит от программы, которую мы выбрали. Иногда бывает такое, что, допустим, у нас дети участвовали в такой очень крупной акции 22 июня 2021 года, два года назад, в Севастополе ночью в 4, в 3-15 утра, а там в 3-15 утра началась война, первые бомбардировки пошли. В 3-15 утра дети вышли на сцену, огромную сцену строили со светом, с оркестром. Приезжал наш бенд роскошный, московский. Наши музыканты, которые работают с «Белым Пароходом» уже много лет. И в этом концерте участвовали и Александр Михайлов, и Дмитрий Харатьян, вел его Дмитрий Губерниев. Многие наши друзья проекта участвовали, например Екатерина Гусева. Они приезжали и пели вместе с нашими детьми. Вот, скажем, это тематический концерт. К такому концерту, конечно, идет подготовка. Ну и выбираются соответственные солисты. Но вообще солисты у нас с самого разного направления. Мы отбираем независимо... То есть у нас есть, допустим, около 10 народников, девочек и мальчиков, которые поют откровенно народными голосами, и у них такая народная постановка. Есть эстрадные, потрясающие тоже дети, причем какие-то природные, потрясающие голоса именно вот эстрадные, которые мы потом тоже даем им интересные песни наши, ну, хороший, качественный эстрад, конечно. И классические, конечно, голоса тоже.

Константин Мацан — Я почему спросил про отбор? Потому что это же какая-то требуется такая педагогическая мудрость и, ну, если угодно, умение, мастерство, вот, чтобы никто не обиделся, не расстроился, что его там не выбрали. Как-то вот так это... так с детьми построить коммуникацию, чтобы... Конкуренция неизбежна, это естественно, это не в некотором смысле даже двигатель такой подзадоривающий, но чтобы вот тоже у всех остались какие-то добрые чувства. Как вы этого добиваетесь?

Николай Диденко — Да, это всегда очень сложно, действительно. Ну, мы готовим с самого начала, еще когда идет общение в чате с родителями, мы всегда пишем о том, что в любом случае у нас нет никаких конкурсов, в отличие от большинства проектов, которые происходят сейчас. Но отбор солистов — это важно. Мы стараемся... Допустим, у нас бывает два концерта, один в Москве, второй в Питере. В прошлом году так было, сейчас в этом году так же. И бывает такое, что одна и та же песня исполняется и там, и там. И тогда мы стараемся разных солистов ставить, чтобы как можно больше детей просолировало. Ну и также мы все-таки находим какие-то компромиссы. Иногда вот видим, что ребенку ну очень надо хоть как-то показаться, он очень этого хочет. И мы делаем небольшие ансамбли какие-то, которые скажем как бэк вокал подпевают другим солистам. Делаем всегда несколько номеров с известными артистами. Вот в этом году у нас будут принимать участие Валерия Ланская в концерте, также Дмитрий Губерниев будет вести, Нонна Гришаева будет принимать участие. Ну, в общем, многие известные артисты, потрясающие. Ольга Пудова, потрясающая певица из Санкт-Петербурга, из Мариинского театра, Любовь Петрова. В общем, и вот с этими артистами мы иногда ставим вместе еще какую-то небольшую группу детей. И, ну, таким образом дети тоже выходят на авансцену, и для них это важно и приятно.

Константин Мацан — Сказали вы про галлы-концерты. В этом году давайте тоже объявим: 30 августа в Москве, в зале Чайковского, и 2 сентября в Санкт-Петербурге, в Мариинском театре на одной сцене прямо вместе с маэстро Гергиевым будут ваши дети выступать.

Константин Мацан — Николай Диденко, оперный певец, художественный руководителем проекта «Белый пароход» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Вы уже начали рассказывать о том, как этот проект зарождался, но возникает вопрос, как вообще для вас решимость созрела этим заниматься. Если вашу биографию творческую посмотреть, то это мировые площадки, это «приглашённый солист Большого театра», сотрудничество с различными коллективами, плотный график, и, казалось бы, судьба артиста складывается. Почему-то вдруг человек решает, может быть, не вдруг, но решает, что будет тратить время на то, что не связано с самореализацией напрямую. Зачем вам это?

Николай Диденко — Ну, началось всё случайно. Я, конечно, не мог даже представить себе, что так вот поменяется моя жизнь, и она будет так тесно связана с детским творчеством и с таким крупным проектом, с детским хоровым пением, детскими солистами. Но и вообще с детьми со сложной судьбой. Началось всё, как я уже говорил, в Хабаровском крае. Я случайно туда попал. Там был вот этот корабль, который ходил в качестве детского здравоохранительного лагеря. И одной из смен ежегодно проводил такой фонд «Ариди», возглавляемый Ириной Анатольевной Юрьевской. Потрясающим, необыкновенно добрым человеком. Собственно, вот к ней, на этот корабль я попал для того, чтобы отобрать нескольких детей. Я тогда приехал только из Хьюстона, у меня была стажировка в Америке в оперном театре. И по полной программе шла оперная моя карьера. Были приглашения и в Нью-Йорке, и в Париже, и в Лондоне, и по всему миру, и вот так оказалось, что август был свободен. И Фонд «Мир искусств» московский искал человека, профессионала, который поедет и сможет отобрать для крупных проектов этого фонда нескольких детей с ограниченными физическими возможностями здоровья. И вот мне стало очень интересно поехать по Амуру, пойти на корабле. Уникальная возможность. Я понимал, что, наверное, никогда в жизни больше ничего подобного не доведется. И главное, это, знаете, я настолько... Мне тяжело было во время стажировки. Многое было совсем не мое, мне было тяжело и адаптироваться. И когда я приехал в Россию после этих двух лет, у меня было ощущение, что я хочу куда-то подальше и просто углубиться куда-то в нашу природу и просто отдохнуть душой и сердцем. И вот как раз представилась такая возможность прямо вот сразу буквально. И я попал на Амур, зашел на этот корабль и познакомился с Ириной Анатольевной. Сразу пошел творческий процесс. Из не поющих социальных детей мы отобрали несколько поющих, попадающих, вернее, в ноты. И уже старались с моим коллегой сделать небольшую программку на корабле, которую мы показали. Ну, и, соответственно, мы отобрали нескольких детей для московских проектов. Но вот именно на этой смене, это было в 2005 году, возникла идея и предложение. Мы с Ириной Анатольевной подумали и решили, что надо попробовать организовать детский музыкальный фестиваль вот на этом же корабле. Поговорили с капитаном корабля, он же директор лагеря, и он тоже двумя руками «за» был. Поговорили с московским фондом «Мир искусств», который финансировал 2006 год полностью. И вот в 2006 году действительно прошла первая уже смена. Я зимой проехал по дальневосточным городам, отобрал детей, и вот так получилось, что у нас первая смена была в 2006 году. Затем у фонда «Мир искусств» другие проекты были, а мы начали сами уже искать финансирование. Но главная причина, почему мы решили продолжать эту историю, потому что там были дети, которые впервые увидели, что такое настоящее занятие музыкой. Что такое любовь к музыке. До этого они пели песенки, которые все знают, а здесь мы начали объяснять детям что такое текст. Как его надо понимать. Мы подбирали программу из таких песен, которые трогают до глубины души и вызывают мурашки и у исполнителя, и у публики. И дети начали влюбляться. Особенно дети были, там были несколько тяжелых детей, которые мы поняли, что они живут только теперь этим. И они очень ждали потом зимнего приезда. Я потом поехал с концертами уже с моим коллегой, вот с которым мы до сих пор ведем этот проект. Это Саша Покидченко, потрясающий наш композитор, пианист. Мы с ним много выступаем по стране и за рубежом. И вот я его пригласил тогда поехать на Дальний Восток и просто между концертами позаниматься с детьми, которые у нас участвовали уже в смене. И тогда вот мы поняли, что дети, которые почти никогда не выходят вообще из дома, и тут у них появилась какая-то цель. Зажглись глаза от того, что они почувствовали себя счастливыми от своего пения, от того, что они начали понимать какой-то новый мир. И вот, наверное, вот это было главной причиной, почему мы дальше начали продолжать. Активно продолжать искать возможности провести следующие фестивали. Ну, и потом пошли уже всероссийские фестивали, наборы уже в других регионах. Сначала мы это все-таки продолжали на Амуре до 2013 года. Хотя были и в Подмосковье. У нас тоже был один корабль по Волге в 2012-м году. В 2013 году был последний по Амуру. И вот, собственно, потом там корабля не осталось, и мы начали искать другие какие-то возможности.

Константин Мацан — Часто говорят, что те, кто занимаются такого рода благотворительными проектами, они в них нуждаются не меньше, чем те, кому помогают. То есть тот, кто помогает, тоже для себя что-то важное в человеческом плане приобретает. Вот вы так это чувствуете? Тогда что для вас этот проект дает по-человечески?

Николай Диденко — Да, без сомнения. И не только мне, но и всем взрослым, кто туда попадает. У нас бывают такие артисты, которых мы приглашаем заниматься с детьми. Сначала они говорят только о деньгах, сколько это будет стоить. Как это, значит, на целый месяц уехать от семьи и заниматься с детьми, это очень накладно, давайте, платите, ну и так далее. Естественно, мы стараемся и ищем возможности, и поддерживаем музыкантов тоже, и пишем гранты. В общем, много у нас таких компаний, которые поддерживают в данный момент проект. Но насколько меняются люди! Вот у нас ни одного еще не было музыканта среди всех, которые за время смены кардинально не меняли вообще свое отношение к «Белому пароходу». И к детям, и вообще отношение к жизни. Выходят все совершенно другими людьми. Это правда. И дети, и взрослые. И потом, уже знаете, у нас даже есть такое... Что уже жизни без «Белого парохода» никто себе не представляет. Ну, и так же вот получилось со мной. Да, я пою для публики, и часто залы стоят и аплодируют, это очень приятно. Но когда мы начали заниматься «Белым пароходом», появилось ощущение, что вот в жизни появился смысл. То есть появилось что-то, чего ты отдаешь от всей души, нигде себя не экономя никак. Полностью отдавая себя вот этим маленьким сердцам и маленьким артистам. В будущем, многие из которых, кстати, уже становятся хорошими очень артистами. И берут где-то с нас пример, и тоже помогают «Белому пароходу». Вообще многие дети, которые участвовали там 10 лет назад в фестивале, они сейчас приезжают и уже работают как педагоги, как вожатые. Есть такая сейчас группа «Квартет Про», молодые ребята, которые все когда-то пришли маленькими на «Белый Проход» с разных концов нашей страны. И сейчас они и с детьми занимаются, они прекрасные хормейстеры. Закончили Академию хорового искусства имени Виктора Сергеевича Попова. И занимаются с детьми, и поют с ними на одной сцене. В общем, это такая вот уже преемственность поколений.

Константин Мацан — Давайте тогда послушаем что-то из того, что ваши воспитанники исполняют.

Николай Диденко — Да, вот среди нашего репертуара есть композиция Таривердиева на стихи Поженяна. Исполняет ее наш, ну, такой маленькая звездочка, мы его очень любим, потрясающий наш артист Глеб Котин «Скоро ты станешь взрослым».

Константин Мацан — «Скоро ты станешь взрослым», музыка Микаэля Таривердиева, слова Григория Поженяна. Исполнял Глеб Котин, участник проекта «Белый пароход». А руководитель проекта «Белый пароход» — оперный певец Николай Диденко сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Мы скоро вернемся к нашему разговору после небольшой паузы, не переключайтесь.

Светлый вечер на Радио ВЕРА. Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. У микрофона Константин Мацан. А в гостях у нас сегодня Николай Алексеевич Диденко. Оперный певец, лауреат Грэмми, приглашенный солист Большого театра, художественный руководитель проекта «Белый пароход». Это проект, который собирает по всей стране талантливых детей со сложной судьбой, но с большими способностями в основном вокальными, и не только. Музыкальными, главное. И дает им шанс показать себя и вот в музыку, в этот мир глубже погрузиться. Я хочу снова обратиться к вашей творческой биографии. У вас большой репертуар есть даже просто посмотреть в ютубе. Вы исполняете оперные партии ведущие, самые известные, но и одновременно духовную музыку. А есть какая-то разница вот для вас как для исполнителя между духовной музыкой, между молитвенными песнопениями и оперой?

Николай Диденко — Конечно, да. Я вырос в хоровом училище имени А.В.Свешникова в Москве. Мы с раннего детства пели духовную музыку. При том, что начало моего обучения это было 1982-83 гг., еще советское время. И, ну, в общем, еще так не исполнялась духовная музыка, как сейчас. И это считалось, ну, не очень поощрялось, скажем так. Но при этом мы исполняли произведения Бортнянского, произведения Чеснокова и многих других великих церковных композиторов. Но с немного измененным текстом.

Константин Мацан — Например?

Николай Диденко — Ну, скажем, вот Херувимская Бортнянского, в ней был текст «Новый день наступает», а не «Иже Херувимы».

Константин Мацан — Понятно.

Николай Диденко — Да. Но при этом вот ощущение именно духовной музыки всегда все равно в этой музыке есть. И несмотря на какие-то светлые тексты про природу или про что-то еще, все равно исполнения были в роскошных залах и даже в церквях иногда. Поэтому ощущение духовной музыки оно было заложено в раннем детстве, а затем я крестился до этого попал в тоже совершенно случайно в 16 или даже в 15 лет в храм во Фрязино. Там усадьба Гребнево, очень красивое место, к отцу Сергию Киселеву, который вот, в общем-то, в духовном смысле меня взрастил. И сначала я пришел туда некрещенным и неверующим. Я вырос в семье, ну, мама таких коммунистических взглядов. И затем там открылся совершенно новый мир для меня. Мы пели много и действительно потрясающих произведений уже 20-го века композиторов и 19-го, концертных.

Константин Мацан — Там это где? Там были в храме?

Николай Диденко — Да, я начал петь в храме. На клиросе. Сначала я сначала пел, затем ушел регент, и нужно было срочно заменить. А у меня был абсолютный слух, и меня вот из-за этого попросили, я быстро мог давать тон, и меня попросили провести службу. Ну, это было сначала сложно, конечно, очень. Мне помогали все вокруг, все матушки. Все, кто знал устав. А затем потихонечку, потихонечку, в общем, я стал регентом этого храма. И я получал в это время дирижерское образование в хоровом училище. Мог взмахнуть рукой.

Константин Мацан — Все совпало.

Николай Диденко — Да, все совпало. Ну, и вот спустя два года несмотря на то, что я был некрещенным регентом какое-то время. А батюшка очень мудрый, он говорил: «Подождите, подождите. Всему должно быть свое время». И вот действительно прошло какое-то время, и я уже сознательно пришел к крещению. Затем сотрудничал с хором Сретенского монастыря, и в качестве дирижера записывал диск «Вижу чудное приволье» — есть такой диск с народными песнями. Ну и, в общем, со многими другими коллективами регентовал. И патриаршие службы проводил, и на гастроли мы ездили с хором, фрязенским хором, вот усадьбы Гребнево. И потом отец Сергий Киселев получил еще приход в усадьбе Свиблово. Там тоже организовал детский хор. И мы с этим хором уже гастролировали и получали везде первые премии. Мы были в Польше на международном фестивале духовной музыки, в Белоруссии. У нас по стране поездили. В общем, была очень такая активная, интересная творческая жизнь. И дети тогда тоже там были, местные дети. Да мы почти ровесники с ними были, с этими детьми. То есть мне было там 18 лет, даже 17, когда мы поехали на первые конкурсы, на первые гастроли с хором. Ну, а дети, соответственно, тоже там были по 16, по 15 лет, по 14. То есть еще даже интересы были похожие, и взаимопонимание было хорошее. И вот создали тогда такой интересный крепкий коллектив.

Константин Мацан — Ну, а вот сегодня уже для исполнителя... Я к своему вопросу возвращаюсь. Вот понятное дело, что есть жанровая разница между оперной музыкой и духовной музыкой, а существует ли какая-то, ну если угодно, особенность? Нужно на духовную музыку себя как это особенно настроить ведь это же разговор с богом. Чего, наверное, так напрямую не происходит на оперной сцене. Вот как вы это чувствуете?

Николай Диденко — Ой, вы знаете, если честно, по-разному. По-разному, потому что иногда бывает, что... Вы знаете, у меня была такая вот уникальная возможность, по-моему, в Сербии. В храме меня попросили спеть одно из песнопений. По-моему, это была то ли «Милость мира», то ли «Тебе поем». Что-то такое из литургии. И я был один. Там был хор, но они пели свои песнопения. Там были и греческие песнопения, в общем, они сами были по себе. И я один запел в храме, и вот когда я был один, я почувствовал вот как раз абсолютную свободу, где я могу где-то петь тише, где-то громче, где-то, ну, в общем, как будто вот я там остался наедине с Богом. А когда мы поем в ансамбле, все равно у нас идет контроль. Как бы мы ни хотели, у нас идет контроль, который... Это и регента контроль, и тона контроль, и держать интонацию, и все остальное. И поэтому вот так вот, именно когда поешь службы, ну, вот такого ощущения, которое было тогда, я уже не получал. Вот поэтому вот здесь, я говорю, здесь вопрос непростой. Вот этот профессионал всё время борется с человеком, с молитвой.

Николай Диденко — Прямо борется?

Николай Диденко — Нет, нет, не борется, нет. Неправильное слово. Просто, видимо, вот этот контроль, он иногда мешает немножко, мешает полностью уединиться. Вот когда, допустим, я слушаю, если я молчу в этот момент, тогда да, тогда вот у меня... Я слышу музыку, и я могу погрузиться в молитву. А когда сам пою, вот всё-таки это сложновато, сложнее.

Константин Мацан — Я не знаю сам, но говорят, что клиросные искушения самые сильные, потому что вот на клиросе стоит человек, вроде работает, очень легко отвлечься и вообще забыть, где ты работаешь. Причём это тоже я по своему скромному опыту сужу. Я в детстве пел в детском хоре Большого театра.

Николай Диденко — Ух, здорово!

Константин Мацан — Недолго, года два, пока у меня голос рано сломался, лет в 12. Ну вот, по-моему, два года я пел. И я сейчас уже, вот, будучи взрослым, вспоминаю, вот мы выходили на сцену, и не испытывали какого-то особенного волнения. Там были такой гигантский занавес Большого театра. Когда он закрывался, мы любили в него так врезаться, чтобы он нас сносил с ног. И все страшно ругались, но нам, детям, это нравилось. Я думаю, что я бы сейчас, наверное, больше бы волновался, выходя на сцену, чем тогда, как ребёнок это воспринимаешь. Ну, театр Большой, ну да, но как-то ты масштаба такого гнёта, этой махины не чувствуешь. А потом... Я никогда не пел в храме, и мне кажется, что участвовать в литургии, петь за богослужением, это какая-то, в каком-то смысле, более серьёзная ответственность даже, чем выходить на сцену Большого театра. Мне казалось бы, что я, наверное, там бы волновался больше, чем сейчас волновался бы, допустим, по каким-то причинам снова выйдя на Большую сцену.

Николай Диденко — Ну, может быть, да. Может быть. Да, но когда всё равно, вы знаете, вот я говорю, вот это ощущение, особенно когда, вы правы абсолютно, что действительно искушений много, особенно кто-то, если из коллег фальшивит или что-то там не то делает, по нашему мнению.

Константин Мацан — А надо грозно посмотреть.

Николай Диденко — Да, да, да. И всегда это мешает. Всё время это тебе мешает петь и грозно посмотреть. И там как-то... Иногда бывает такое, что вдруг какая-то партия заблудилась. Такое бывает. В разных местах. Я, допустим, где-то даже на крупные праздники всегда старался, даже если я за границей, находил православный храм, приходил на Рождество, на Пасху, ну и вставал в хор местный. И когда слышишь, что вдруг какая-то партия выпадает, просто по техническим причинам, они не профессиональные певцы, и ты начинаешь то, значит, на фальцет переходить и помогать альтам, то где-то, значит, басы, то тенора. Заблудились за теноров, там как-то уже пытаешься что-то поджать и спеть. И просто чтобы вытянуть, чтобы мы допели. Это уже такая проблема хорового училища нашего.

Константин Мацан — Николай Диденко, оперный певец, художественный руководитель проекта «Белый пароход» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А вот из всех тех сцен и в России, и за рубежом, где вы выступали, какое самое яркое переживание, впечатление музыкальное, что такое самое радостное, теплое в сердце осталось? Что такое самое, может быть, радостное, тёплое в сердце осталось?

Николай Диденко — Вы знаете, у меня... Вот мне многие задают этот вопрос, и из учеников, и из коллег. У меня вот как-то всё по-другому немножко. У меня каждое новое впечатление, оно новое, и, может быть, где-то затмевают какие-то старые. У меня есть какие-то выступления, в которых я понимаю, что у меня получилось все, что я хотел сделать. И для меня это, наверное, вот самое... тут дело даже не в месте, где я пою, а дело в том, что я такой самоед по своей природе, и все время мне кажется, что я такой самоед по своей природе, и всё время мне кажется, что я чего-то недоработал или не так сделал, и особенно если я слушаю себя на записи, мне всё время не нравится. И поэтому вот таких вот концертов, где... или опер, оперных партий, где я знаю точно, что я сделал всё как нужно. Таких немного. Ну, для меня. Для публики это, конечно, незаметно в основном. Но вот для меня это очень важно. Поэтому вот так однозначно, я, к сожалению, сказать не могу. Но есть какие-то залы, в которые страшно очень выходить было. Но когда уже вышел со сцены, ощущение такого необыкновенного удовлетворения. Такие залы действительно были. Они во всем мире были. Конечно, это, прежде всего, Большой театр, на котором мы выросли. И первый шаг был на эту сцену. На прослушивании я пел. И, наверное, страшнее этого прослушивания я в жизни, наверное, не пел. А потом, конечно, когда уже вышел в оперной партии, тоже это очень волнительно.

Константин Мацан — Вот вы сказали, что были какое-то время некрещенным регентом. Надо полагать, всё-таки погружение в церковную среду, в церковную музыку, ну, как-то повлияло на приход к вере. А вот как это произошло? Вы помните момент, если хотя бы, встречи с Богом, как это называется?

Николай Диденко — Вы знаете, это был комплекс. Прямо в один период времени, помимо необыкновенных людей, которые были тогда со мной рядом, и батюшки, и матушки, и много других служителей храмов, в которых я был тогда. Я еще тогда работал в театре Ленком. И пел в мюзикле «Юнона и Авось» и в «Поминальной молитве», и в «Фигаро» еще. В трех мюзиклах. И, по-моему, «Юнона и Авось» повезли в Иерусалим. И вот Иерусалим. Наверное, это такая одна из главных поворотных точек в жизни. Я там увидел очень много чудес. Нас большой экскурсией по всем таким местам. После этого я приехал немножко уже... Уже готовым, вернее. До этого я готовился, а вот после этой поездки я уже приехал готовым к крещению.

Константин Мацан — Потрясающе. А вот вы заговорили про то, что всегда с собой недовольны. Я часто об этом думаю. Получается, что артист вообще всё время немножко вынужден жить в ситуации такой, как бы неудовлетворённости собой. Я помню, как-то видел по телевизору мастер-класс Владимира Атлантова, знаменитого нашего певца, тенора. Когда он уже был в возрасте и жил уже в Вене. И если я не ошибаюсь, это были уже те годы, он проводил мастер-класс с молодыми певцами. Его слова так очень запомнились мне. Он говорил: «Ты подготовился на 100 процентов к выступлению, но неизбежно на сцене теряется сколько-то процентов от подготовки. Вопрос, сколько? Я вот начинал с 20, то есть 20 оставалось. Я выходил, 80 терял, пока выступал. Ну там не собрался, волнение, всё что угодно, а 20 оставалось. И вот „профессионализм“ — это, когда всё больше и больше остается.» И он даже как бы, желая похвалить человека, говорил: «Вы вышли, и у Вас процентов 70 осталось, а я с 20 начинал, то есть Вы- молодец». А вот это что за ощущение такое? Получается, ты всё время в какой-то, ну неудовлетворенности с собой. Это же не так просто жить с этим.

Николай Диденко — Да, да, ну вы знаете, слава богу, не все такие артисты, многие, наоборот, очень довольны собой, даже когда там ни в одну ноту могут не попасть, допустим, но довольны, прям считают, что боги они. Извините, да. Но, да, это, наверное, не просто, но зато есть стимул всё время развиваться. И вот, ну, как-то я привык уже с этим жить. И, но, скажем, вот после выступления, я свои записи никогда не слушаю, потому что это физически тяжело. Я начинаю переживать. После выступления, там подходят люди, говорят, что им понравилось. И я вот это ощущение стараюсь какое-то время сохранить.

Константин Мацан — Утешение такое очень важное.

Николай Диденко — Да, утешение такое, да. Но да нет, как-то вот, знаете, привыкаешь к этому. Нету такого. А что касается вот этого процента и фразы Атлантова. Это очень верно. Я поэтому всем ученикам стараюсь всегда, вот и на «Белом пароходе», мы всегда стараемся работать на репетициях, как на концерте. Когда мне ученик говорит, что: «Я на концерте все сделаю, я вот сейчас просто берегусь». Я говорю: «Нет, не сделаешь. Вот именно потому, что потом еще потеряешь. Потому что ты начинаешь потом прибавлять артистичность, играть, допустим. Но тогда вылетает весь вокал. Все, что вот чистенько было сделано, все идет потом мимо нот, потому что прибавляется эмоциональность. Поэтому эмоционально надо обязательно петь и на репетициях на всех». Ну и вообще есть какие-то у нас, конечно, обходы свои.

Константин Мацан — А вот каким секретом мастерства вы учите детей?

Николай Диденко — Да многим. Вы знаете, вообще у нас очень индивидуальный подход. Вот приходит ребенок, и мы тоже учимся постоянно, есть какие-то дети с психологическими зажимами, есть дети, которые никогда в жизни одной ноты не спели в голос, они приходят, тихонечко, тихонечко, очень чисто поют, ну прямо еле-еле-еле. А разговаривают, как начинают говорить, так... Раз, оказывается, там голос.

Константин Мацан — Иерихонская труба.

Николай Диденко — Да-да-да. Ну, вот потихонечку выводим на такой полный голос иногда. То есть, мы, конечно, не заставляем орать, но при этом мы помогаем ребенку почувствовать свой настоящий голос. И там очень много разных секретов таких, но они очень индивидуальные. Есть дети с физическими какими-то проблемами, допустим, короткое дыхание из-за того, что он сидит всё время, с ДЦП. И здесь надо тоже какие-то упражнения. И мы даём на то, чтобы развивать дыхание. Учим дышать, ну, и чтобы и ребра помогали и все остальное. В общем, ну, такие технические, чисто такие технические какие-то моменты. У нас девочка потрясающая певица есть, Катя Бородулькина. Она вообще почти всё время в сидячем или лежачем положении. И у неё очень короткое дыхание, потому что она всё время находится на ИВЛ. И мы специально у нас, даже ребята, вот композиторы, и Саша Покидченко, и Толя Мачуленко наш, тоже саунд-продюсер, и потрясающий музыкант, композитор потрясающий. Вот он сочиняет специально для Кати песни, очень с короткими фразочками. И Владимир Александров, потрясающий поэт, пишет тексты специально для этого короткими фразочками, чтобы вот Кате было легче. То есть я говорю, очень всё индивидуально. Вот нельзя сказать, что есть какой-то рецепт.

Константин Мацан — А бывают ли в жизни моменты, когда помогает именно вера? Вот вера как внутренний ресурс, который позволяет справляться с какими-то трудностями, сомнениями, может быть?

Николай Диденко — Вы знаете, не то, что бывает, она происходит с нами постоянно. Вообще «Белый пароход», мы уже поняли это, у нас никогда не проходит спокойно. У нас всегда, каждый год, либо это пандемия, либо нехватка финансирования, и мы до последнего дня сидим. Вот вроде, какая-то компания пообещала, все дети на чемоданах, и у нас каждый год какие-то вот ситуации, которые нас проверяют на веру как раз. И еще ни разу не было, чтобы вдруг каким-то чудом в конце все, значит, не встало бы на свои места. Вот, скажем, вот этот проект, о котором я говорил, в Севастополе, там были компании, которые должны были поддержать. В самый последний момент начали тянуть, тянуть, тянуть. Мы не могли не дозвониться, в общем, ни ответа, ничего. Потом нам уже сказали, что Севастополь, это все-таки Крым. Тогда все было непросто.

Константин Мацан — Санкций компании боятся.

Николай Диденко — Да, да, просто боялись санкций. Но сразу этого понимания не пришло. И вот тогда мы просто позвонили одному человеку, такой Петр Иванович Родионов, необыкновенный просто человек, который до сих пор поддерживает «Белый пароход» с того времени. И рассказали, что у нас послезавтра концерт. Дети уже все в Москве, уже вся программа отрепетирована. У нас есть билеты в один конец. И в Евпатории ждут проплату санатория. И мы тянем каждый день, потому что нам тоже тянут. Что нам делать, помогите. И вот он сразу прямо... И это было чудо. Это последнее, кому мы звонили. И думали, что после этого мы скажем, что... У нас буквально на минуты пошел счет. И мы хотели объявить всем, что, ребята, мы разъезжаемся по домам. И вдруг он уже ехал в аэропорт и чудом поднял трубку. И он нам помог в этот момент, и всё сложилось, и всё сложилось в лучшем вообще виде. И вот такие ситуации у нас часто бывают. Каждый год, вернее. В этом году, правда, всё пока тихо, но это как раз немножко. И вот всегда мы, за нас молятся во многих монастырях, и за «Белый пароход», и за детей наших, по всей стране. Записочки родители подают, и мы сами, куда приезжаем, тоже везде подаем записочки и старцам. И вот особенно в такие моменты, когда все из рук валится вообще, и уже не знаешь вообще, что делать. Вот мы идем в церковь, и случается чудо. Всегда случается чудо. И, честно говоря, это уже даже как-то... до последнего уже... Все говорили: «Так уже рисковать нельзя, надо детей отпускать». Я говорю: «Нет, ребята, будет чудо, будет, вот поверьте, будет». И вот оно, хотя сам уже в последние минуты думаю, что все, наверное. И в последние моменты такие вот ситуации всегда решались. Да, но у нас проект «Белый проход» не заканчивается только выступлениями и сбором детей со всей страны, отбором и работой на самом фестивале. Вот сейчас на ВДНХ мы открываем детскую музыкальную студию, где очень активно сейчас набираем детей, поющих. Хорошо поющих детей, уже московских и из Московской области. С ними будут работать очень хорошие педагоги. Это абсолютно бесплатный проект. Это будет такой хороший концертный хоровой коллектив. И, соответственно, конечно, там будут и солисты. Мы будем петь детские песни, будем петь патриотические песни. В общем, такой вот интересный, новый наш проект будет сейчас на ВДНХ.

Константин Мацан — Спасибо огромное за наш сегодняшний разговор. Ну давайте под занавес нашей беседы еще послушаем что-то в исполнении ваших воспитанников.

Николай Диденко — Да, спасибо.

Константин Мацан — Это будет, как мы договорились, песня «Просьба»?

Николай Диденко — Да, Александры Пахмутовой. Музыка Александры Пахмутовой, слова Роберта Рождественского. А исполняет кто?

Константин Мацан — Ваня Шигин из Владивостока.

Константин Мацан — Спасибо огромное. Сегодня в Светлом Вечере был Николай Диденко, оперный певец, лауреат Грэмми, приглашенный солист Большого театра и художественный руководитель проекта «Белый пароход». Я напоминаю, что два гала-концерта ждут нас скоро. Гала-концерта, в которых участвуют воспитанники проекта «Белого парохода», о котором мы сегодня в нашей программе говорили. 30 августа в Москве в Концертном зале им. П.И.Чайковского, и 2 сентября в Санкт-Петербурге в Мариинском театре на сцене с маэстро Гергиевым. Всю информацию ищите на сайте «Белого Парохода», в интернете, в поисковой строке, легко все это вбить и найти. Я благодарю Вас за беседу. Спасибо огромное. У микрофона был Константин Мацан. Мы остаемся наедине с музыкой, до свидания.

Николай Диденко — До свидания.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Ценность семьи». Наталья Москвитина
• «Поэт Николай Старшинов». Сергей Арутюнов
• «Христианин в современном обществе». Сергей Андрияка