Поделиться
У нас в гостях был клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами в Москве священник Павел Усачёв.
Мы говорили о том, как подготовить детей к будущей семейной жизни, что важно знать мальчику, а что девочке, и как передать детям понимание ценности семьи.
Ведущая: Анна Леонтьева
А. Леонтьева
— Добрый вечер! «Семейный час» на Радио ВЕРА, с вами Анна Леонтьева и у нас в гостях отец Павел Усачев, наш дорогой гость, папа семерых детей, клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами, а также старший священник храма Архистратига Михаила при Университете МВД. Отец Павел, здравствуйте.
о. Павел
— Здравствуйте, очень рад.
А. Леонтьева
— Мы с вами долго выбирали тему, потому что вы такой постоянный и любимый гость нашего радио, но неожиданно выбрали тему такую, прямо очень острую. Знаете, она и хорошая, теплая, и она тоже очень больная: «Как готовить наших детей к семейной жизни в семье», как семья может подготовить этот процесс, потому что она звучит просто, а на самом деле она очень сложная. И я вот хотела программу начать, буквально недавно писала на Радио ВЕРА текст, давайте я начну прямо с такой цитаты. Я очень люблю слушать и всем рекомендую своим друзьям, мне кажется, у меня уже все слушают — лекции Евгения Андреевича Авдеенко, богослова, знатока древних языков, педагога, который очень, я бы сказала, детективно, переводит Евангелие, очень глубоко вникает в каждое слово. У него такие очень густые лекции, то есть буквально там двенадцать-пятнадцать минут беседы тебе нужно прямо очень внимательно...
о. Павел
— Евангелие изъясняет, да?
А. Леонтьева
— Да, то есть: «вот здесь неточность, вот здесь неточность, а точно вот это...», и это так увлекательно, это настолько какие-то другие смыслы открывает. Причем, знаете, его можно переслушивать, переслушивать, и каждый раз что-то новое для себя открывать. И вот третья книга Бытия, 20-й стих, где мы читаем: «И нарек Адам имя жене своей Ева, ибо она стала матерью всех живущих». Ну, в общем, простое такое предложение, да? Евгений Андреевич уходит вглубь и дает такое толкование, которое вот я пересказываю своими словами. «Адам дал жене личное имя Ева» — личное имя, он познал ее, и у Адама появилась к ней новая любовь. Ева будет рожать, и с родами у женщин сопряжены, вот по слову Господа, печали и стенания, так на земле появилась новая любовь — любовь сострадания, и без этой любви, сопряженной с состраданием, никакой другой любви на свете уже не будет. В ней есть и прощение, и примирение, но главное — сочувствие к печалям и скорбям. И мне показалось, что это такая замечательная подсказочка всем девушкам, девочкам, женщинам, которые думают: вот любит он меня или нет? А подсказочка в том, что в настоящей, истинной любви, вот как она была дана человеку, уже есть вот это сострадание. И Евгений Андреевич даже говорит, что это было таким одним из первых актов, творческим усилием любви, вот это вот сострадание, оно как бы родилось в Адаме. И даже такая суровая есть у него фраза: «любовь без сострадания на самом деле является сладострастием и грехом». Такое яркое, конечно, утверждение можно поспорить, можно дискутировать, но мне оно показалось очень знаковым, потому что, знаете, очень сложно в современной психологии, такой популярной психологии, не православной, найти вот это место, где оно, это сострадание. У нас есть границы, у нас есть чувство собственного достоинства, у нас есть какие-то определенные требования к будущему мужу, к будущей жене, но сострадание мне найти сложно. Но с этого я просто хотела начать, потому что тема большая, конечно. Как вам эта цитата?
о. Павел
— Мне очень понравилось, как он изъясняет этот момент из книги Бытия. И, наверное, вот хочется сразу же поразмышлять о том, что такое сострадание и как нам не свалиться в отношениях в жалость к другому человеку, потому что жалость, она рождает какое-то, может быть, попустительство, когда человек начинает обслуживать пороки другого.
А. Леонтьева
— А, другая сторона медали.
о. Павел
— Жалко, да, по головке гладит, а в жалости нет какой-то, наверное, основной главной цели, нет зрения света в человеке. Вот мне очень нравится тоже, как владыка Антоний Сурожский размышляет о браке, о венчании, у него есть замечательные тексты, даже книжка, собранная из текстов, посвященных семье — «Таинство любви» она называется. В общем, он много размышлял, и он говорит о том, что человек может любить другого только тогда, когда он увидит в нём свет Божественный и удивится, и обрадуется, и восхитится этим светом без желания обладать. Вот мне кажется, что здесь что-то близкое к состраданию, потому что истинное сострадание, которое связано с настоящей глубокой и подлинной любовью, оно рождается из зрения света в человеке, когда мы видим в человеке свет, Божественную искру, то тогда и рождается сострадание из понимания, что в человеке это есть, но это сейчас страдает, это ещё не освобождено, чтобы светить в полную меру. Вот любовь к сущности того или иного человека, к его сути, к его свету, который заложен Господом в данного конкретного человека, и рождает сострадание, как желание помочь ему преодолеть свою ограниченность, свои какие-то слабости, пороки для того, чтобы этот свет засветил в полную меру. Потому что жалость — это совсем другое, можно пожалеть, но когда ты человека жалеешь, в принципе, этим всё начинается и этим всё заканчивается. Здесь нет, наверное, ответственности. Мы не берём ответственность за то, чтобы с этим человеком страдать вместе, жить дальше и помогать ему преодолевать, мы пожалели и пошли дальше. Или заткнули его чёрную дыру тем, что он там просит у нас, какой-нибудь присадкой очередной, к сожалению, есть такие у нас проблемы.
А. Леонтьева
— В отношениях с детьми, да?
о. Павел
— Да, и детки наши тоже, к сожалению, страдают всякими пороками и дурными наклонностями, вредными привычками. Но проще всего пожалеть и дать то, что приведёт человека в итоге к погибели. Вот жалость ведёт к погибели, а сострадание к — спасению. Наверное, так можно было бы сказать.
А. Леонтьева
— Интересно, как вы повернули, получилось, что жалость — это такая своего рода созависимость.
о. Павел
— Созависимость, да. Вот это правильно сказали, я тоже так считаю.
А. Леонтьева
— Простите нас за психологические термины.
о. Павел
— Ну, это уже не психологические, это уже народные термины.
А. Леонтьева
— Они уже народные, да. То есть мы, когда говорим о любви, мы всё равно говорим, что созависимость, есть такое болезненное состояние, оно не связано с любовью напрямую, оно скорее связано с нашим недостатком каким-то чего-то?
о. Павел
— Да. Ну вот, очень, наверное, важно, раз уж мы про Еву, нашу праматерь заговорили, порассуждать о том, как помочь в семье раскрыться женственности в девочке, как дать ей необходимые навыки для того, чтобы она, вступая в семейную жизнь, смогла бы понести этот крест. И мне кажется, что, наверное, мы сегодня больше будем говорить о девочках, и в этом есть какой-то глубокий смысл даже, потому что мы знаем из жизни, что нашим женщинам, матерям действительно подчас приходится нести свой крест, а ещё иногда помогать тащить крест, который не всегда готов нести её суженый.
А. Леонтьева
— А можно, батюшка, я вас прерву прямо на секундочку на этом месте, потому что я помню эпизод, когда моя, тогда еще 12-летняя дочка взяла брошюрку, и там были изображены муж и жена, они были впряжены в такую телегу, и вот этот вот крест, и она с таким ужасом мне принесла это, говорит: «Мам, это что? Это у вас с папой так?!» И я ничего не нашлась ответить, говорю: «Да нет, дочка, у нас нормально всё». (смеются) Ну вот когда детям говоришь, что супружество — это крест, не пугает это?
о. Павел
— Нет, это не должно пугать, потому что вот это таинство любви, о котором говорит владыка Антоний в своих текстах, ну и, наконец, само Таинство венчания совершает с двумя любящими друг друга людьми тайну, удивительное преображение их чувства. Знаете, что это такое? Это когда есть единодушие, вот оно есть, оно даётся, и тогда очень всё сбалансированно получается в семье. Вот это вот упруга супружества, в которое запряжены двое, вот она, мне кажется, тяжёлая, потому что когда одному нужно немножко выпасть из жизни, отдохнуть и прийти в себя, другой в этот момент уже отдохнул и готов поднять и дальше потащить эту упругу и знает, что другой чувствует его, и обязательно подменит, обязательно даст выспаться, прогуляться, проветриться. И когда есть единодушие, которое, конечно же, по милости Божией даётся, но которое можно утратить, которое можно растерять, и тогда крест семейный становится подчас невыносим. Вот это чувство, это состояние даже, состояние единодушия в семье — это, наверное, самая большая ценность, которую нужно хранить и оберегать, потому что иначе крест этот не пронести, иначе жизнь будет несбалансирована.
А. Леонтьева
— Напомню нашим радиослушателям, что у нас в гостях священник Павел Усачёв, отец семерых детей, клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами. Вот эта тема креста, супружества как креста, с чего начинать её с детьми? У вас четверо дочерей и, наверное, вы уже как-то начали с ними разговаривать, вот мне интересно, с чего вы начинаете?
о. Павел
— Да, вы знаете, я в полной мере испытываю на нашей семье ту проблему, которую, наверное, испытывают очень многие семьи сейчас, потому что для того, чтобы подготовить, дать всё необходимое своим подрастающим деткам для взрослой семейной жизни, необходимо какое-то укоренение в традиции, а с этим огромная проблема сейчас. Ну и вообще у всего человечества и, наверное, у нашей страны как-то это особенно ярко сейчас мы это ощущаем, потому что пережили 70-летний разрыв традиций. Вот возвращение в традицию, что это такое? Наверное, это какие-то семейные чтения, это разговоры об укладе жизни, о бытовом даже укладе жизни в семьях дореволюционных. Может быть, показ, просмотр каких-то фотографий различных семей дореволюционных, даже по лицам видно, что было много проблем, была неустроенность, не было такого комфорта, но, тем не менее, вот по глазам можно заметить, ощутить, что они находились в какой-то уверенности в себе и в своём окружении. Вот это вот укоренение в традиции, своего рода заземление, мне сейчас это слово очень нравится, очень откликается, потому что даже в прямом смысле мы сейчас не заземлены, мы живём на высоких этажах, мы ходим не по земле, а через толщу асфальта и так далее, а ведь наше тело Господом создано из праха земного, поэтому вот это заземление — это и сброс такого статического электричества, которое тоже мы накапливаем в своём теле.
А. Леонтьева
— Я вас сейчас прерву, потому что я слышала очень спорное, на самом деле, утверждение, но почему бы его не озвучить: у нас же постоянно идёт тема депрессии, обострения, тревожности, это касается в основном детей, и взрослых тоже, естественно, касается, но вот эти вот сезонные обострения, так называемые, весенние и осенние, и вот какой-то неизвестный мне психолог, я просто краем уха услышала, он сказал, что это связано с тем, что это как бы посев и сбор урожая, то есть организм требует вот этого заземления, общения с землёй.
о. Павел
— Да, и в современном мире всё направлено на то, чтобы нас оторвать от земли и разобщить с самими собой, вот делается всё для того, чтобы человек перестал осознавать себя, какой он есть на самом деле, потому что предлагаются различные стереотипы, роли, какие-то предлагаются вещи, формируются наши потребности не нами даже самими, а окружением, которое враждебно человеку, вот так всё устроено, к сожалению, сейчас. И поэтому вот это заземление и традиции — это то, без чего невозможно ощутить вот этой вот уверенности, которую мы чувствуем в глазах наших бабушек, дедушек, которые жили до революции и были заземлены и укоренены в традиции. Но, тем не менее, здесь тоже не надо отчаиваться, что-то мы можем сделать. Вот, может быть, надо об этом поразмышлять и думать. Во-первых, с духовной точки зрения все эти рекомендации мы знаем, и, может быть, даже не нужно сейчас их озвучивать. Понятно, что без Таинств невозможно. Это должно быть как-то очень мягко, вот святитель Феофан Затворник, он, например, учит, как разговаривать о молитве с мальчиками, говорит: «не заставляйте молиться, не нужно никаких молитв. Просто вот начался день, и поговорите об этом, что вот Господь дал ещё день, что нужно что-то сегодня хорошее сделать, потом он завершился, и тоже об этом как-то, своими словами», то есть просто о самом главном, часто звучат эти слова: «просто о самом главном», «разговоры о важном». В общем, если мы не чувствуем под собой вот этой почвы духовной и оторванность от традиций, то давайте будем крепче держаться друг за друга, за руки, даже в прямом смысле, когда мы берём друг друга за руки, мы уже ощущаем какую-то уверенность в этой жизни.
А. Леонтьева
— Когда кого-то обнимаем из близких.
о. Павел
— Да. Потом, это тоже очень важно — посещать могилы. Причём не обязательно своих прямо вот родственников кровных, почему бы не походить по старинному кладбищу, в Москве их очень много, и вообще почитать, что написано на огромных плитах, ведь там такая мудрость подчас содержится. Просто ощутить вот этот дух, дух какой-то вот патриархальности, нам его сейчас не хватает. И разговоры, сострадание, желание лишний раз встретиться, посидеть за одним обеденным столом — это уже какое-то заземление, даже без того, что мы можем не знать каких-то традиций, не соблюдать их, просто в силу того, что мы не были сами научены. То есть проблема в том, что мы, взрослые люди сейчас, мы выросли вне традиции и поэтому нам ещё сложнее передать, а сделать это необходимо. Вообще сейчас полноценная гармоничная семья — это самое большое чудо на Земле, надо их искать. Вот если мы видим такие семьи на Земле, то, наверное, правильнее будет как-то войти в общение с ними.
А. Леонтьева
— Это прямо рекомендация.
о. Павел
— Конечно, рекомендация, так что записывайте. (смеются)
А. Леонтьева
— Увидели семью — входите в общение. Кстати, я прямо на себе, вот вы говорите, и у меня отзывается, как говорят сейчас, потому что вот увидишь, действительно, семью, где не обязательно даже много детей, но такую гармоничную, правильную, что ли, семью, и прямо всё делаешь, чтобы с ней общаться.
о. Павел
— Да, да. Конечно, нас тянет — «с преподобным преподобен будеши». Поэтому, если такое чудо вы нашли на Земле, значит, нужно быть свидетелями этого чуда, как минимум.
А. Леонтьева
— Да, да, и хочется о них уже книжки писать. Вот вы сказали, отец Павел, «просто о главном», и вы сказали, что это девиз времени, как бы уже общее место, но почему оно общее место? Потому что из-за разрыва этой традиции мы начинали... Ну, многие из нас — нет, вот я знаю людей, у которых традиция не прерывалась, то есть люди родились в семье верующих родителей, мне кажется, это уже просто тоже чудо совершенное.
о. Павел
— Да, наши проводники в традиции.
А. Леонтьева
— Причём могли там уйти из Церкви, могли не иметь отношения к церковной жизни, но в какой-то момент приходили. А «просто о главном», потому что мы не знали, как нашим детям эту веру преподнести, и мы начали сразу со сложного, то есть мы решили сами подвиги совершать и часто подписывали на эти подвиги детей. Поэтому важно, что начинать нужно с простого, начинать нужно с такого, как вы рассказали про Феофана Затворника — потрясающе строгий святитель, который вот так просто говорил, что нужно объяснять детям. Мы вернёмся к этой теме через минуту. Напомню, что с нами и с вами священник Павел Усачёв, отец семерых детей, клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами, старший священник храма Архистратига Михаила при Университете МВД. С вами Анна Леонтьева, не переключайтесь.
А. Леонтьева
— Сегодня у нас в гостях священник Павел Усачев, отец семерых детей, клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами, старший священник храма Архистратига Михаила при Университете МВД, с вами Анна Леонтьева. Продолжаем наш «Семейный час», сегодня говорим на сложную тему — о том, как подготовить наших детей, девочек в частности, к семейной жизни и кажется, что тема эта такая женская, ну девочки и семейная жизнь — а нет, я вот чувствую, что эта тема очень мужская, очень отцовская, что наши дочери, наши девочки, они смотрят не просто на маму, они смотрят на отношения отца и матери и считывают вот эту какую-то программу. И я неоднократно говорила об этом на Радио ВЕРА, но я помню, у нас был такой директор школы, замечательный педагог, который говорил: «Вы знаете, Аня, у меня такое наблюдение: вот дети, исполненные жизненных сил, берутся из семей, где отец очень любит мать». Даже не то что мать отвечает ему, чем, как — отец очень любит мать, и ребенок исполнен жизненных сил, это была прямо его статистика, понимаете? Потому что в Евангелии сказано, что «муж возлюбит жену» и ничего не сказано про жену, потому что, наверное, само собой.
о. Павел
— Да, наверное, мы подошли сейчас к самому главному, потому что можно заземляться, можно укореняться в традиции, можно знакомиться с хорошими семьями, полноценными, чему-то учиться, прививать навыки, необходимые для будущих матерей и жен, но если нет самого главного, основного — любви между супругами... Мне вот очень нравится, я часто вспоминаю это имя: Эрик Эриксон, такой он был замечательный семейный психолог, и он разработал стадии взросления. Вот у него первая, она в младенческом возрасте и какой основной навык должен сформироваться у человека — базовое доверие к миру.
А. Леонтьева
— Ну это такое базовое вообще понятие — базовое доверие к миру.
о. Павел
— Ну да. Вот что такое для ребенка базовое доверие к миру? Для него это мама и папа, конечно, это их отношения, их любовь — это, собственно, его вселенная, он в этом находит своё укоренение, почву под ногами, он может на этом стать и начать тоже развиваться, и светить этому миру И я совершенно с вами согласен, что в воспитании в девочке женщины, в раскрытии женственности в девочке, конечно, колоссальная роль принадлежит отцу, это то, что невозможно ничем вообще заменить, то есть природа так устроена, так устроена наша душа, наша психика, что если эта потребность в любви отца не была удовлетворена в детстве, то психика, душа будет добирать это, и добирать потом уже, к сожалению, во взрослой жизни. Почему «к сожалению»? Потому что...
А. Леонтьева
— Ну, потому что женщина ищет папу, видимо, в муже.
о. Павел
— Она ищет папу, и она находит такого же холодного, например, отца, который ее не любил. И только через какую-то очень серьезную работу, может быть, психотерапевтическую, она осознаёт, что ей нужно освободиться от такого мешающего развитию личности образа. Образ отца, он основной, наверное, в формировании женственности и вообще в дальнейшей личной судьбе подрастающей девочки, девушки. Ну, какие у меня рецепты есть, я довольно редко бываю дома, меня, в принципе, этому никто не учил, но я понимаю, что девочкам надо часто говорить о том, что я люблю их, можно в какой-то шутливой форме или что-то серьезное, но как-то вот подчеркивать, что они самые красивые, что они самые удивительные, потрясающие, как-то их одарять знаками внимания Искусственно это тоже неправильно, но, по-моему, это так естественно — любить своих дочек. Вот я не понимаю, как можно их не любить?
А. Леонтьева
— Ну, мы все любим, но иногда такой фильтр, вроде не нужно так вот, как в американских фильмах: «Я тобой горжусь!», там вот это всё, да? А им, может быть, и нужно.
о. Павел
— Да, и здесь, конечно, очень сложно мне, например, согласиться (Господи, прости) со святителем Феофаном Затворником тем же, потому что святитель считает, что главное, что отец своим поведением, своей ролью должен демонстрировать и осуществлять — это отрезвляющую строгость, а мать — согревающее снисхождение И вот в этом как раз рождается гармония, когда метод кнута и пряника, если перефразировать более глубоко, отрезвляющая строгость и согревающее снисхождение. Плохо, когда это меняется совсем, когда мать холодная, строгая, отрезвляющая, а отец согревающий, снисходительный.
А. Леонтьева
— Кто-то согревающий всё-таки должен быть.
о. Павел
— Должен быть согревающий, да. Но всё-таки, может быть, какие-то общие замечания, действительно, нам давал, но у меня по-разному воспитание здесь с мальчиками и с девочками. Действительно, надо к мальчикам построже, а к девочкам потеплее, хотя вот эта любовь, которая есть, они её всё равно чувствуют.
А. Леонтьева
— Но, вы знаете, тут такая тоже возникает проблема, что вообще мы уже, родители, поколение, которое пережило то, что нужно детей критиковать, нужно отрезвляюще быть строгими, и мы пришли к выводу, что детей надо любить, а всё остальное сделает остальной мир. Но тут возникает проблема, которую я тоже вижу: да, наши девочки, они принцессы, мы их посадили вот на эти «троники» маленькие, одели маленькие коронки, но появляется то, о чём мы говорим, на что мы жалуемся — вот тот самый инфантилизм, когда девочкам и мальчикам (но мы сейчас говорим вот о девочках) настолько классно, уютно, тепло вот в этом детском периоде, что они не хотят выходить, когда мы говорим, что семейная жизнь — это некая жертвенность, ты всё равно служишь другому человеку, и всё равно это работа, это какие-то усилия. И вот мы начали с книги Бытия и ни много ни мало, но при том же грехопадении, после грехопадения Ева была выставлена как вообще форпост православия. Вот Адам её назвал, Адам любил её сострадательной любовью, а Ева вообще как на границе, она как-то предохраняет семью от змея, она принимает первый удар вот этот от лукавого, это очень большая роль, да? То есть не будет ли такого перекоса в такую вот детскость, такое счастье, комфорт, когда нужно будет отвечать на какие-то запросы жизни у наших детей?
о. Павел
— Конечно, здесь таится опасность просто скатиться к такому потворству, к поглаживанию по головке, но это всё-таки больше про жалость, не про сострадание.
А. Леонтьева
— Про жалость, да, мы тоже с этого начали.
о. Павел
— Да, что если всё-таки мы говорим о сострадании, то вот родителям здесь проще сострадать своим детям, потому что мы видим их появление на свет и видим, какие они приходят непосредственные, светлые, и мы можем успеть полюбить какую-то их суть. И потом мы видим, как потихонечку раскрывается в них и посеянное злое, тёмное семя, которое не является даже их личным грехом, но некая нагрузочка, которую они приносят в этот мир для того, чтобы как-то тоже с этим побороться. Это очень интересно, вот откуда в том или ином ребёнке вылезает тот или иной какой-то порок, страстишка, ведь понятно, что у нас воспитание в большой многодетной семье, оно просто в совместной жизни, они все растут в любви и нет такого, что мы этого недолюбили, этого долюбили, этого здесь перекормили, этого не докормили — все питаются от одной семейной чаши, и при этом во всех что-то такое потихонечку начинает тоже произрастать, вот эти плевелы. И вот наше сострадание заключается в том, что мы помним, видим этот свет в детях, их какую-то суть, их особенную начинку и верим в неё, и это очень важно, когда мы подходим к подростковому возрасту, потому что плевелы иногда заслоняют этот свет, и мы сами перестаем видеть солнце на небе.
А. Леонтьева
— Да, да, да.
о. Павел
— Но чтобы избежать этого инфантилизма, что такое инфантилизм? Это поверхностное отношение к жизни, по сути, когда у человека нет глубины. Вот он живёт какими-то эмоциями сиюминутными, он привык, что та или иная его потребность, в принципе, при любом раскладе удовлетворится, при любом раскладе, то есть он может её выклянчить, вымучить, продавить, у каждого ребёнка свой уровень давления на родителей. Есть такие детки, и у меня тоже такие есть, которые вот из гроба достанут, но своего добьются. Но если мы здесь проявим твёрдость в том, в чём надо проявить твёрдость, и дадим ребёнку понимание, что не всё, что он хочет, будет удовлетворено, он научится смиряться, научится терпеть и так далее. Но вот про заземление, про глубину нужно думать и в этом отношении работать. Знаете, моей старшей дочери сейчас семнадцать лет, и я не могу сказать, что я спокоен, как будет у неё в жизни. Я понимаю, что это, конечно, область, где нужно молиться очень усердно, просить о семейном, о личном счастье, но да, я тоже вижу какую-то, может быть, инфантильность и какие-то современные проблемы, которые сейчас касаются, к сожалению, душ наших детей. Но я отчасти спокоен, знаете, почему? Она читающий ребёнок, она читает постоянно. И у неё очень хорошая учительница по литературе в колледже, ещё сочинения пишет. В общем, замечательно. И вот это формирование эмоционального опыта ребёнка — это очень важная тема вообще в семье. И здесь надо успеть, это то, чем мы кормим в духовном смысле своё дитя. Мы же сейчас часто думаем о том, что такое пища, для чего она нужна и стараемся, чтобы пища телесная, она была натуральная, здоровая, за это переживаем. А вот, к сожалению, нас не всегда хватает на то, чтобы заботиться об этом эмоциональном опыте, формировании эмоционального опыта ребёнка, а ведь это, понимаете, очень-очень важная тема, потому что, не сталкиваясь с такими, может быть, какими-то серьёзными трагическими событиями жизни, не переживая их лично, можно переживать их вместе с героем и получать этот опыт, как выходить из таких ситуаций.
А. Леонтьева
— Книги, да?
о. Павел
— Да, книги, фильмы. Фильмы — это просто обязательно. Это вот семейные просмотры, нужно прямо иметь какой-то там список: сто фильмов, которые надо успеть посмотреть с детьми вместе. И это та тема, которой нужно посвящать время и своё внимание на ней концентрировать. Вот я за неё в этом смысле спокоен, потому что нет-нет, но она наберёт то, что необходимо, поэтому слава Богу. Но вообще, женщина, почему мы сегодня больше говорим о девочках, о будущих матерях, о жёнах: всё-таки женский сосуд, он более тонкий, более ранимый, чем мужской. Может быть, не во всех аспектах, но даже вот физически тело женщины устроено так, что оно серьёзнее всё воспринимает. Любой негатив, любую грязь, любую болезнь женское тело воспринимает серьёзнее и дольше справляется с ней. Это даже физиологически известно, вот эти циклы обновления организма, крови у женщины происходят дольше, чем у мужчин. Вот весь негатив, вся грязь, которая до брака попадает в этот немощной сосуд женский, оставляет в нём следы, это нужно очень здорово помнить и понимать. Поэтому все вот эти рекомендации бабушек, мамочек о сохранении женского здоровья, если мы сейчас о нём заговорили, это очень простые вещи, о которых сейчас современная молодёжь просто не знает.
А. Леонтьева
— Не знает, но это действительно связанные очень темы: будущее замужество и сохранение здоровья.
А. Леонтьева
— Напомню, что с нами и с вами священник Павел Усачёв, отец семерых детей, клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами. Продолжите, отец Павел, потому что, мне кажется, что важную вы тему начали, а у меня к вам ещё есть вопросы.
о. Павел
— Я тогда завершу эту тему про сохранение вот этого немощного, ранимого женского сосуда. Давайте обратимся к традициям опять, почему считалось, (тема очень тяжёлая, не знаю, стоит ли её поднимать) что если женщина согрешила в прелюбодеянии, то это, так даже в традиции выражалось, это являлось чем-то непреодолимым практически. Давайте вспомним, как на Востоке таких женщин побивали камнями, это жестокая традиция, нечеловеческая совершенно...
А. Леонтьева
— Однако Христос, как мы знаем...
о. Павел
— Да, Христос показал нам путь, как надо прощать и как надо верить в человека. Но тем не менее, это же не просто из жестокосердия так родилось, это родилось из понимания того, что женщина — это сокровище на земле, через неё продолжается жизнь, поэтому это сокровище, этот сосуд особенно нужно оберегать. То есть я вижу позитив этой жестокой традиции в том, что всё-таки мотивация, я верю, была в том, что этот немощной сосуд нужно особенно хранить. И совсем другое было отношение, к сожалению, к мужским изменам, хотя тоже всё оставляет свои следы, но только любовь Божия, конечно, и Таинства всё это могут изгладить, выровнять.
А. Леонтьева
— Таинство покаяния, чтобы не приводить в отчаяние некоторых наших слушателей.
о. Павел
— Конечно. Но нам нужно особенно как-то вот это заложить в наших девочек такую потребность, желание, понимание, что нужно себя хранить для будущей жизни, потому что всё это подтачивает и физическое, и душевное здоровье, равновесие. Мы знаем такие истории, когда женщина, пережившая сильный стресс, на следующий день оставалась вообще без волос, например, так реагирует организм женский, так он восприимчив. И в этом, конечно, есть и большая радость и для всех окружающих, потому что женщина, она действительно готова сострадать по своей природе, мужчине этому нужно учиться, а она вот так устроена, такая природа женская.
А. Леонтьева
— Ох, по природе, а вот готова ли она на самом деле?
о. Павел
— Ну, то, что по природе, это сложно убить в женщине, это как данность такая. Наша задача даже вот у недолюбленной девочки, женщины, девушки как-то вот это расчистить и показать, что она по природе — Ева, мать всех живых. Вот это материнское чувство, оно, конечно, очень часто заглушено, заторможено, забито, но вот через рождение нового человека в жизнь, оно, конечно, пробуждается в женщине. Как меняются вчерашние девочки, как они удивительным образом, даже если не были укоренены в традиции, не были научены, жили поверхностно, как что-то природное, очень важное, данное Богом просыпается в них, они меняются и становятся счастливыми женами, матерями, потом бабушками. Поэтому это милость Божия, что всё-таки есть у нас то, что не забить, не убить, не продать.
А. Леонтьева
— Слушайте, ну насчёт родов я с вами соглашусь, потому что женщины, которые это переживали, знают какое это чудо, знают какое это ощущение, эта новая жизнь. Но я хотела бы обратиться, отец Павел, напоследок, в четвёртой четверти нашей программы, к вашему пастырскому опыту, потому что, наверное, к вам приходят молодые женщины и от молодых современных женщин в этом мире не только женственность требуется, и не столько, мы решительные, мы смелые, мы сильные. И есть ли у вас вот такой опыт общения с молодыми людьми, с женщинами, которым приходится напоминать, что они, так сказать, не про это? Вернее, они, к сожалению, про это, но они ещё и женщины.
о. Павел
— Да, я с вами полностью согласен и тоже, как священник, вижу эту проблему. Но, понимаете, какая радость, ведь те, кто приходит на исповедь, уже что-то понимает, осознаёт, что, наверное, что-то надо менять в жизни. Понятно, что конкретно сейчас невозможно говорить и какие-то мы не можем дать сейчас рецепты, которые бы подошли для всех, но я верю, что какой бы ни был кривой путь в жизни человека, в жизни женщины, Господь всё равно никогда не отступит и всегда будет напоминать о том, что всё-таки рёбрышко, всё-таки помощница, и вот только именно в этом, именно в осознании себя помощницей и хранительницей, спутницей мужчины раскрывается и смысл жизни женщины, только в этом раскрывается смысл жизни. А всё остальное до времени — и карьера, и стереотипы, мужские роли, которые сейчас проповедуются женщинам, это всё до времени. Да, начинает страдать подчас и физическое здоровье, это, конечно, тема очень-очень актуальная и злободневная, как сохранить женское здоровье. Может быть, когда-нибудь вообще на эту тему поговорить, позвать человека, который непосредственно занимается сохранением женского здоровья, потому что это очень важная тема и как успеть его сохранить для взрослой семейной жизни. Я вижу своим священническим опытом, что пути Господни неисповедимы и человек иногда идёт очень в сторону или вообще скатывается до какой-то бездны отчаяния, но есть что-то, что требует своего узнавания и раскрытия — смысл жизни женщины в этом мире и счастлива может быть только та женщина, которая этот смысл раскрыла в себе и нашла, что она — мать, что она — хранительница вот этого семейного очага, и что она находит в этом какую-то очень серьёзную свою личностную реализацию, в том, что она болеет и сострадает теми болезнями, задачами, с которыми сталкивается глава семьи. Вот в этом она только и находит подлинную мотивацию жизни, глубинный смысл. И что самое удивительное, сейчас это самое, наверное, такое распространённое: самореализация женщины, как найти себя, как устроить свою карьеру, как чего-то добиться в этой жизни, но это мужские стереотипы, мужские роли, которые женщина применяет на себя, и какую-то часть жизни она с этим идёт, и что-то получается, конечно. Но реализация личностная возможна только в служении, в осознании себя вот этим вот рёбрышком, помощницей, поэтому рано или поздно, и лучше поздно, чем никогда, но каждая женщина к этому приходит, и кривыми, и не очень кривыми, и совершенно путями такими невероятными. Всё-таки я верю, что каждая женщина находит смысл жизни и свою реализацию в этом служении, в этом сострадании. Может быть, не у всех семейный путь, но, как Ева, матерь всех живых, так и каждая женщина вот это материнство, как таковое, в себе рано или поздно обнаруживает.
А. Леонтьева
— Материнство в широком смысле этого слова, не всем Господь дарует детей. Но материнство, мне кажется, оно проявляется в жизни, как вы скажете? Ведь материнство может проявиться не только в собственных детях, а вообще я знаю женщин, у которых нет детей, но настолько рядом с ними тепло, и настолько много людей согревается рядом.
о. Павел
— Ну, конечно, эти истории замечательные есть, и я знаю их, может быть, необязательно сейчас говорить конкретные имена и фамилии. Но, тем не менее, наверное, даже какая-то есть закономерность в том, что если Господь не дал детей своих, то это вот, знаете, как «гиперкомпенсация», такое есть понятие, когда у человека, если он глухой, то лучше развито обоняние. Если нет такой прямой реализации материнства в детях, то это материнство, оно будет реализовано иным путём, так же, как вот компенсаторные такие функции организма, головного мозга и души. Просто вот на примере того, как устроен наш мозг: вот разрушены кровеносные сосуды, пути сообщения, произошёл инсульт, но, понимаете, эта вот заложенная жизненная сила в нас, и будут организованы иные пути, обходные и, может быть, не всё, но отчасти компенсируется. Так же и здесь: нет прямой реализации, но есть потребность природная, заложенная Богом, то, что каждая женщина — Ева, каждая женщина — мать. Это удивительно, что Господь так устраивает, что не всем даёт детей, но слава Богу, что есть пути для реализации вот этого глубинного природного заложенного в нас чувства — желания служить, желания сострадать, и слава Богу. Конечно, было бы здорово, поскольку мы сейчас говорим о детях, всё-таки постараться как-то организоваться в нашей такой очень тяжёлой сейчас, суетной, рассеянной жизни. Понятно, что очень много проблем, мы пытаемся все их решить, как-то закрыть какие-то чёрные дыры, всё успеть, но в этом мы теряем самое главное и самое ужасное, что, концентрируясь на тех или иных проблемах, мы на самом деле рассеиваемся, это такой феномен. Мы пытаемся всё успеть, но не успеваем самого главного — просто взять за руки друг друга и посмотреть друг другу в глаза, в этом мы находим какую-то уверенность в этой жизни, которой не хватает нам сейчас, которая была у наших предков. Они были заземлены, укоренены, и они не имели таких вот страшных чёрных дыр, которые мы держим в своих руках, вот эти пресловутые смартфоны, куда уходит большая часть времени, ресурса всякого, эмоционального, психического и так далее. И мы просто падаем в свою кровать в конце дня и бежим дальше по своим делам, когда ещё дети наши спят, например. Вот просто остановиться, замедлить свой ход и посмотреть вокруг, взяться за руки, посмотреть в глаза друг другу, сесть за один стол и вместе приготовить что-нибудь вкусненькое.
А. Леонтьева
— Слушайте, вот так просто, и так, мне кажется, вот на этой простой и очень такой тёплой семейной ноте мы завершаем нашу программу. У меня неожиданное возникло желание, знаете, вот тот самый смартфон, который вы только что упомянули, я взяла его сейчас в руки, и поскольку мы часто смотрим на этот предмет, то я туда помещаю, как обои, какую-то фотографию, и я попыталась одно время поместить фотографию своего мужа, которого уже нет в этой жизни, и я поняла, что я не могу, я не могу смотреть на это, когда постоянно это загорается, то мне всё время ещё больно. Потом я помещала какие-то иконы, и вот сейчас я даже могу вам показать, отец Павел, вот такая вот фотография: солнечный день, мой папа и я маленькая, мы идём, такая вот солнечная чудесная фотография.
о. Павел
— Это ваше заземление.
А. Леонтьева
— Понимаете, я удивляюсь, вот это то, с чего мы начали, с отцовства, огромная роль отца, которая продолжается и после его ухода из жизни, я смотрю на эту фотографию, и я черпаю из неё какое-то своё вдохновение, свои силы, и это удивительно. Спасибо вам огромное, отец Павел. Напомню, что с нами и с вами был священник Павел Усачёв, отец семерых детей, клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами, старший священник храма Архистратига Михаила при Университете МВД, я была в этом храме, он удивительный, я всем советую туда зайти, просто даже на роспись посмотреть, может быть, ещё поговорим когда-нибудь об этом. Спасибо вам огромное, отец Павел.
о. Павел
— Спасибо большое.
А. Леонтьева
— С вами была Анна Леонтьева, всего доброго.
о. Павел
— До свидания.
Все выпуски программы Семейный час
У Даши есть все шансы окончательно победить болезнь, давайте ей поможем
Поделиться
Иногда в жизни случаются ситуации, к которым невозможно подготовиться, например, человек сталкивается с тяжёлой болезнью. Она застаёт врасплох, забирает силы и ресурсы. В такие моменты помощь добрых людей и благотворительных фондов становится проблеском света, надеждой, которая мотивирует не сдаваться.
Воронежский фонд «ДоброСвет» объединяет десятки неравнодушных сердец со всей России и вместе с ними приходит на помощь болеющим детям и их близким. Оплачивает лечение и не только. Сейчас фонд проводит сбор в поддержку семилетней Даши Малюковой. И у нас с вами тоже есть возможность принять в нём участие.
Даша проходит лечение в онкоотделении воронежской больницы. У девочки опухоль в районе ключицы. Все необходимые процедуры и химиотерапию она преодолевает смело и даже старается подбадривать других детей. Тем, кто только прибыл в больницу, Даша рассказывает о том, как всё устроено, и что на самом деле здесь не страшно. А некоторых малышей заботливая девочка доводит за руку до процедурного кабинета.
Сама Даша прошла уже несколько курсов химиотерапии. Лечение помогало уменьшить опухоль. Однако тот препарат, который ей вводили, дал серьёзные осложнения на печень, поэтому врачи решили его заменить. Новое дорогостоящее лекарство родителям девочки необходимо приобрести самостоятельно, поскольку оно не входит в перечень бесплатно выдаваемых. Поэтому семья обратилась в фонд «ДоброСвет». На сайте фонда опубликована полная история Даши Малюковой, и есть возможность её поддержать. Подарим девочке шанс окончательно победить болезнь!
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Любовь как дар от Бога». Ольга Юревич
Поделиться
У нас в студии была жена священника, многодетная мама, ведущая семейной школы при Марфо-Мариинской обители Ольга Юревич.
Мы говорили о любви как даре от Бога, как о заложенном в человеке потенциале, который нужно развивать и умножать.
Этой программой мы продолжаем цикл из пяти бесед о дарах Бога человеку.
Дары Бога нам мы часто воспринимаем как данность, а потому относимся к ним потребительски. А если напомнить себе, откуда что взялось? Жизнь как дар Бога. Время как дар Бога. Земля как дар Бога. Любовь как дар Бога. Таланты (включая главный — человечность) как дары Бога. Что изменится, если к этим дарам мы начнём относиться как к заданию на пути к обоженью?
Первая беседа со священником Антонием Лакиревым была посвящена жизни как дару от Бога (эфир 15.09.2025)
Вторая беседа с протоиереем Максимом Козловым была посвящена времени как дару от Бога (эфир 16.09.2025)
Третья беседа со священником Антонием Лакиревым была посвящена Земле как дару от Бога (эфир 17.09.2025)
Все выпуски программы Светлый вечер
«Стратегия в работе и жизни». Алексей Горячев
Поделиться
Гостем программы «Вера и дело» был предприниматель с тридцатилетним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии Алексей Горячев.
Разговор строится вокруг его новой книги «Стратегия личности. Как планировать развитие в работе и жизни, опираясь на свои ценности» и вопросов, которые она поднимает. Алексей объясняет, что важно честно взглянуть на свою жизнь, определить ключевые сильные стороны и опереться на глубинные ценности, чтобы не превратиться в безличную «функцию» бизнеса. Стратегия, по его словам, — это не предсказание будущего, а навык жить с ясным вектором на год, пять и двадцать пять лет вперёд, возвращая энергию в сегодняшний день.
В беседе звучат рассуждения о лидерстве и ответственности, о том, как христианину соединить личные планы с промыслом Божиим и не перекладывать на Господа собственный выбор. Гость подчёркивает: ошибки не повод останавливаться, а материал для роста. Строя личную стратегию, мы учимся сотрудничать с Богом и открывать глубину собственной жизни.
Ведущая программы: кандидат экономических наук Мария Сушенцова
М. Сушенцова
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, у микрофона Мария Сушенцова, и сегодня мы продолжаем цикл программ «Вера и дело». В рамках этих программ мы встречаемся с предпринимателями, экономистами, иногда и чиновниками и обсуждаем с ними христианские смыслы экономики. С удовольствием представляю нашего сегодняшнего гостя — это Алексей Горячев, предприниматель с 30-летним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии. Добрый вечер, Алексей.
А. Горячев
— Добрый вечер, Мария.
М. Сушенцова
— Алексей, очень рада видеть вас вновь в нашей студии. Вы уже приходили к нам примерно год назад, и у нас был прекрасный разговор, один из первых в рамках этого цикла программ. Мне кажется, за этот год вы многое сделали, у вас есть такой серьезный плод вашей деятельности — это книга, которую вы опубликовали, и называется она «Стратегия личности. Как планировать развитие в работе и жизни, опираясь на свои ценности». И сегодня мне хотелось бы наш разговор выстроить, если не столько вокруг самой книги, сколько вокруг темы, которая нами поднималась уже неоднократно в этой передаче, и к нам приходили письма в редакцию о том, что «пожалуйста, давайте обсудим, как человеку ориентироваться на жизненном пути, как ему быть на развилках и карьерных, и личных в разных временных моментах своего пути». Тема эта для нас очень близкая, востребованная, и сегодня хотелось бы вот об этом поговорить. Но прежде позвольте вас спросить: всё-таки книга — дело большое и долгоиграющее — как вы к этому шли, как возникла эта идея и трудно ли было писать?
А. Горячев
— Мария, спасибо большое за вопрос. Здравствуйте, дорогие друзья. Я думаю, что идея возникла просто из той ситуации, что я сам очень люблю книги. При этом я отдаю себе отчёт, что эта книга родилась во время, когда люди всё меньше и меньше читают книги. Но всё-таки остаётся какая-то часть людей, которые книги тоже любят. У меня у самого большая библиотека — порядка семи тысяч бумажных книг дома, и мне подумалось, что было бы здорово, чтобы я мог каким-то образом отделить себя от того нарратива, который я несу, и попробовать донести это в том числе через книгу. И я нашёл соавтора, уговорил его взяться вместе за эту сложную работу — Алексея Каптерева, и вот прошло полтора года работы, иногда мы от неё здорово уставали, и от разговоров, и от редакций, версий, потому что вы знаете, что редакция какой-нибудь фразы может её полностью поменять до изменения одного слова, и потом обратно это найти иногда сложно. Но вот сейчас на столе у нас лежит эта книга, и я этому несказанно рад. Думаю, что для меня —мы и в книге это рекомендуем, и я это рекомендую тем людям, с которыми сталкиваюсь в жизни, — писать вообще очень полезно. Писать, формулировать, как-то докручивать мысль, говорить о чём-то важном для себя — важное в этом смысле упражнение. И вот я сказал не случайно «нарратив»: мне кажется, что мы все являемся носителями определённых историй. Когда я смотрю на свою жизнь, я понимаю, что всю жизнь рассказываю одну и ту же историю и она про наш человеческий выбор, про наши ценности, про принятие решений, принятие на себя ответственности за то, что мы в этой жизни делаем, и книга тоже про это. Я не случайно сказал про нарратив, потому что люди мне представляются такими историями, и как раз вот эта стратегия позволяет понять, какую историю мы рассказываем, и попробовать рассказать её до конца. Я сейчас стал видеть людей, как, к сожалению, не рассказанные до конца истории. Вот представьте, в каком-нибудь подземном переходе метрополитена мимо нас идут недорассказанные истории, многие из которых никогда не будут рассказаны, и это обидно. Эта книга может помочь человеку подумать о важных вещах, понять свою историю и постараться успеть её рассказать.
М. Сушенцова
— Какую замечательную метафору вы использовали: люди, как недорассказанные истории. Вы сейчас, на самом деле, приоткрыли нам немножечко дверь в содержание этой книги. Хотела бы уточнить у вас: название книги содержит первые два слова «Стратегия личности», и на первый взгляд, тот, кто не знаком с личностями авторов этой книги, кажется, что очень расхожее это название, даже весьма популярное, мы можем много встретить на полках книжных магазинов и в интернет-пространстве книг, посвящённых секретам успеха, секретам успешной личной стратегии или что-то психологическое, или какие-то бизнес-практики пишут о том, как строить стратегию в бизнесе или в жизни. Но, судя по продолжению названия, как вы дальше расшифровываете эти слова, чувствуется, что ваша книга какой-то иной в себе подход содержит, она на что-то опирается, явно не очень прагматическое, но и прагматическое, конечно, тоже, потому что мы все живём, мы все связаны с практикой, но в ней есть как будто что-то более фундаментальное. Вот не могли бы вы пояснить, чем ваш подход к этой популярной теме принципиально отличается от перечисленных?
А. Горячев
— Знаете, мне сложно до конца исследовать и понять, почему эта тема сейчас стала популярна, у меня есть гипотезы. Сейчас мир стал более индивидуалистичным, человек как бы увидел себя в многочисленных отражениях, может быть, социальных сетей, зеркал и так далее, и он, иногда, к сожалению, не очень глубоко, начинает задумываться вообще, как он живёт или как он хочет жить, видя какие-то образцы. Когда вы говорите о соединении личной стратегии и стратегии бизнеса, очень часто люди, которые создают стратегии для своего бизнеса, как будто бы немножко забывают о себе. И они делают бизнес и превращаются в одну из, может быть, самых крупных, самых красивых шестерёнок с каким-нибудь рубином — искусственным, а может быть, вполне себе настоящим — их Божий дар в центре, но они не обращают на это внимание, они превращаются в функцию. И вот задача, в том числе и этой книги — вернуть человеку себя самого. Прежде всего, возможно, эта книга для людей деятельных, потому что я этих людей много встречаю и встречал, они — моё окружение, люди, которые что-то делают в жизни, реализуют себя через деятельность, и мне бы хотелось помочь им вернуть формулу бизнеса человека, потому что он каким-то странным образом часто из неё выпадает. Мы видим бизнесы, как механизм швейцарских часов, где есть такие шестерёнки, которые, если хорошо смазаны, долго и хорошо работают. Но мы же понимаем, что есть какой-то фактор, который не даёт им иногда работать, но его как бы не видно. И вот этот человек, с его устремлениями, с его характером, с его мотивациями, с характером он рождается, мы сейчас это уже хорошо понимаем, какая-то часть характера формируется потом окружением, но, кстати, родители почти не влияют на наш характер, как это ни удивительно, это достаточно устойчивая часть личности. Вот книга эта как бы даёт человеку некоторое зеркало или, может быть, служит фонариком, подсвечивая какие-то важные части, о которых стоит подумать, пока не поздно. Потому что вот мы даже с вами на первой встрече говорили, что для меня успех — про то, что мы хотим в своей жизни успеть. Вот иногда говорят, что наши лучшие учителя — какие-то серьёзные кризисы, болезни, банкротства и так далее, и эта книга может оказаться таким мягким и мелодичным звоночком, чтобы не дожидаться тех неприятных моментов в своей жизни. Поэтому, отвечая на ваш вопрос, думаю, что отличие человечности и прагматизма в том, что человек шире, чем понятие прагматизма, как мы его понимаем, через деньги. Прожить свою жизнь — это вполне себе прагматичная задача, но я надеюсь, что в нашей жизни есть много всего, кроме денег.
М. Сушенцова
— Да, то есть прожить свою жизнь, но прожить её на самой своей глубине, по крайней мере, заглянув туда.
А. Горячев
— Тут, мне кажется, достаточно слова «свою», потому что, если мы не определяемся с нашими выборами и с тем, как мы устроены, то обычно мы проживаем жизнь такой, знаете, щепки, которая плывёт по ручью, попадает в какие-то водовороты, направляется общим потоком. Но мы можем сделать выбор, и в той части, в которой мы можем выбирать, в которой мы можем управлять, мы можем существенно изменить это движение.
М. Сушенцова
— Алексей, хотелось бы спросить у вас, с чего начинается работа с личной стратегией для тех людей, которые к вам обращаются за советом по работе над своей стратегией? С чего вы начинаете эту работу?
А. Горячев
— Я это называют триггерным вопросом: у человека есть какая-то проблема, иногда это кризис среднего возраста просто, проблемы в бизнесе, проблемы в отношениях, какая-то история, на которую иногда не хватает энергии, и человек думает (и правильно думает): «может быть, подумав о своей жизни глубже и построив какой-то вектор в своей жизни, я смогу эту проблему, задачу решить». Действительно, это так происходит, плод вот этих размышлений, если все получилось, в общем-то, в решении каких-то стоящих задач — не все их можно решить, но многие решаются, в снижении тревожности, что позволяет нам лучше действовать, эффективнее, в повышении амбициозности, в смысле того, что мы лучше понимаем, куда мы идем, и выбираем правильные шаги, у нас появляется больше уверенности, и это так действует, в общем, на абсолютное большинство людей. То есть началось с мотивации, как многие вещи: вот каким-то образом человек почувствовал, что нужно что-то менять. А дальше мы эту мотивацию немножко откладываем в сторону, потому что, мне кажется, начинать нужно с попытки понять человека. Странно говорить о стратегии, не понимая, о чьей стратегии ты говоришь. То есть мы используем психометрические тесты, мы используем глубинные интервью, много разных подходов, которые созданы, мы стараемся использовать валидные подходы, валидные — это значит те, которые действительно работают, и не получается так, что человек получил один результат теста, прошёл его завтра и получил другой, с другими рекомендациями. Есть тесты, которые вполне признаны и хорошо работают. Поэтому первое — это мотивация, рождающаяся из какой-то конкретной задачи жизни, а на самом деле мы эту задачу откладываем и начинаем с погружения в человека.
М. Сушенцова
— То есть ваша первая задача — сделать диагностику, выяснить такой психологический профиль личности. А что происходит дальше?
А. Горячев
— А дальше у нас появляется базис, фундамент, на котором мы можем строить наше размышление о будущем. В книге предлагается выбирать этот горизонт обычно в моём подходе, потому что действительно для разных людей время это довольно условное, но для простоты я бы предложил вариант год — это период жизни, который мы обычно обдумываем в Новый год или в день рождения. Я бы предложил период пять лет, горизонт пять лет. За пять лет мы можем сделать очень многое. Мы можем начать, например, новую компанию или новый проект, по дороге понять, что, например, для нас это не работает или работает. Вот пять лет — это очень важная, мне кажется, единица жизни. То есть, если я понимаю, что мне 50, и я считаю, что трудоспособный возраст активный я себе отмерил до 65, лет — это, условно говоря, три забега по пять лет, в которые я могу что-то важное сделать, или отказаться, или продолжить дальше. И 25 лет, тоже это зависит от возраста, это такой условный интервал, когда мы можем понять — а зачем это всё? Вот я на год напланировал, это приведёт к чему-то, что я сделаю за пять лет в идеале. А к чему это вообще приведёт, как я представляю себя в 75 лет? Вот у меня 25 лет возникло как раз из того, что я об этом в этой системе для себя размышлял примерно в 50 лет. То есть я думал: вот в 75 лет я хочу работать или нет, как и где я хочу жить, ну и так далее. В книге есть целый список вопросов, ответив на которые, уже будет примерное представление. И тогда возникает определённый вектор, который проходит как раз из точки с настоящим, в котором мы чуть лучше поняли себя, потому что это путь, это путь длиной всю жизнь, нам нужно познавать себя, я очень в это верю, и мы по ходу меняемся, и познавать заново. Дальше год, пять, двадцать пять — получился вектор, в котором мы уже получаем определённую опору, и мы, простроив этот вектор, возвращаем сегодня свою энергию в настоящее. То есть стратегия, она вроде бы про будущее, но она не про угадывание будущего, она про желаемое будущее, потому что лучший способ создать будущее — это работать на то, чтобы оно было таким. И это нас возвращает в следующий шаг, который мы сделаем сегодня, потому что теперь нам понятно, куда мы двигаемся, и мы можем выбирать.
М. Сушенцова
— Вы сказали такую фразу замечательную, что вот эти размышления о выстраивании вектора возвращают энергию в настоящее, то есть они возвращает, потому что мы осмысленно что-то делаем, не сомневаясь в значимости поставленных целей, поэтому энергия возвращается, насколько я уловила?
А. Горячев
— Нет, энергия возвращается, потому что нам нужно решать задачи в настоящем, и будущего пока не существует. Бог живёт в вечности, вот для Него она существует, а у нас есть только тот момент, в котором мы проживаем сейчас. И обычно, когда мы устремляемся куда-то мечтой, там появляется очень много позитивной такой энергии, если действительно удалось понять, что я по-настоящему хочу, куда бы мне хотелось, делаю ли я что-то для того, чтобы туда прийти? Вот если я об этом задумаюсь, у меня пойдёт позитивная созидательная энергия. А возвращает нас это к тем задачам, которые нужно решать сегодня. Когда мы делаем стратегию для большой компании, а мне кажется, человек всегда больше любой, даже самой большой компании, как личность он — целая вселенная, то вот представьте, что компания в кризисе нашла для себя будущий вариант развития, стартап. Там ещё ничего нет, есть только хорошая идея, хороший рынок, ресурсы, люди, но это пока мечты, это пока гипотеза, и это пока идея, которая стоит на самом деле отрицательных денег, потому что нужно потратить деньги на её проверку. И когда мы вот это поняли, мы можем из этого будущего взять часть энергии и подумать: а что нам нужно делать с несколькими тысячами людей, которые, например, на нас сейчас работают, иногда с десятками или сотнями миллиардов выручки, за которые мы сейчас отвечаем, для того, чтобы завтра мы могли в том числе идти туда? И ровно так же с человеком, то есть вот это устремление туда даёт энергию, чтобы делать что-то уже сегодня, делать что-то для того, чтобы приближаться к тому идеальному будущему, которое мы позитивно для себя простраиваем, и делать что-то для того, чтобы продолжать работать в своём настоящем над собой и теми проектами, которые мы для себя выбрали.
М. Сушенцова
— Стратегия, получается, направлена в будущее, это вектор, который мы выстраиваем. И тут у христианина, мне кажется, может закономерный вопрос возникнуть: а как же быть с Промыслом Божиим обо мне? Не слишком ли я пытаюсь сам от своего ума запланировать всё наперёд, определить для себя вектор? Вдруг Господь хочет его как-то по-иному проложить для меня или что-то изменить? И возникает вопрос: правомерно ли в принципе человеку верующему настолько продумывать свою жизнь, пусть и не с точностью пятилетних планов (как было в советских пятилетках, например, там прямо точно всё было просчитано), может быть, и с определёнными такими округлениями, прикидками, но вот правомерно ли это, и не исключает ли такой подход соработничества Бога и человека, Его деятельного какого-то участия в жизни человека?
А. Горячева
— Очень хороший вопрос. Во-первых, важно сказать, что человеку верующему в этом смысле гораздо проще, потому что основной большой и главный вектор своей жизни верующие люди хорошо понимают, то есть у нас есть опора, у нас есть это понимание и так далее. А дальше мы возвращаемся к тому, что в Евангелии есть притча о тех талантах, которые Господь нам даёт, и вот как раз изучение себя — это попытка понять, какие же у меня на руках таланты, и что я могу сделать, чтобы их приумножить. Вы говорите о соработничестве Бога, а я возвращаю на соработничество Богу.
М. Сушенцова
— Да, наверное, ваша формулировка правильнее.
А. Горячев
— И мне кажется, что иногда мы как бы расслабляемся, и мы надеемся на Бога, а сами включиться в эту важную работу, которой от нас ждут, от нашей свободной воли, мы же не случайно получили такой тяжёлый иногда дар свободной воли, когда мы должны делать выбор и двигаться в соответствии с этим выбором. А там даже в заглавии книги вынесено: «на основе наших ценностей». И если наши ценности включают в себя наше религиозное мировоззрение, наш взгляд и то, чем у нас учит Церковь, то нам становится намного легче, то есть эта наша стратегия без сомнения не является оторванной от замысла Божьего о нас, это попытка познать этот замысел и соработать Богу, строя то, ради чего мы на этой земле оказались. Святые отцы говорят, что человек, не равен сам себе, то есть для того, чтобы человеку разогнуться в собственный рост, ему нужно принимать много решений, совершать много выборов и постоянно познавать себя. Я считаю, что наша православная литература во многих аспектах оказывается глубже и серьёзнее, чем некоторые недавние даже открытия в психологии. Глубина познания человеческой души и вот этот как раз вектор познания себя, и в каком-то смысле действительно я встречал: «не доверяй себе, пока не ляжешь в гроб» — это же процесс познания, узнавания и каким-то образом реализация того, для чего мы здесь оказались.
М. Сушенцова
— Интересно: получается, что христианство даёт вектор, но не освобождает от ответственности. Всё переложить на Господа не получится, надо самому что-то делать, как-то размышлять и выстраивать свою деятельность. Вы знаете, меня заинтересовала одна цитата в вашей книге, меня вообще много цитат там заинтересовало, но одна особенно откликнулась, и хотела бы я попросить вас её расшифровать. «Стратегия — это конфликт, и без конфликтов не бывает прогресса». Когда я прочитала эти слова, во-первых, мне показалось, что это очень жизненно и явно почерпнуто из богатого опыта, и вспомнились слова Христа о том, что «Не мир пришёл Я принести, но меч». Вы это послание имели в виду, которое я сейчас процитировала, примерно тот посыл, который выражен в этих словах Христа, или здесь предполагается что-то иное? В общем, соотнести хотелось бы стратегию и конфликтность. На мой взгляд, она кажется неустранимой, но вот христианину как с конфликтом быть: уворачиваться от него, идти в него с бронёй или как-то ещё с этим обходиться применительно к своей жизни?
А. Горячев
— Обычно у нас есть в мире задачи, которые нам кажутся трудно разрешимыми и стоящими того, чтобы на них потратить жизнь. Во многих случаях, на самом деле, мы это делаем неосознанно. Вот я понимаю, что одна из моих задач, и она отражена в предпринимательстве — это принятие на себя ответственности за собственный выбор, принятие на себя права выбирать, действовать, создавать что-то. Предпринимательство всегда социально, то есть человек создаёт для того, чтобы люди чем-то пользовались. Вот такая история, она тоже связана с верой, можно про это рассказать через веру по-другому, но вот я проще расскажу для всех, и тех людей, которые пока в себе, может быть, веру не открыли. И то, что вы говорите, конфликт — это как раз решение той задачи, на которую, по сути, нам не жалко положить жизнь. И во многих случаях мы не осознаём, как она устроена. Иногда частично эта задача в нас, у нас бывают какие-то стороны, которые мы продолжаем в себе развивать, а это и есть наша жизненная стратегия, то есть мы видим, что, преодолевая и решая какую-то задачу в мире, мы одновременно решаем какой-то внутренний конфликт и исцеляемся от какой-то важной истории, избавляемся от неё. Поэтому в этом смысле для того, чтобы родилось новое, необходимо, чтобы действительно был конфликт и было какое-то преодоление, и так развивается мир.
М. Сушенцова
— Возможно, это чисто моя интерпретация, но мне показалось, что здесь вы имели в виду не только конфликт внутренний, который безусловно нас двигает куда-то, иначе бы мы, наверное, сидели под пальмой просто, но и конфликт с кем-то из внешнего мира, потому что, когда человек начинает активно что-то делать, мир часто его за это по головке не гладит, и сопротивление среды или каких-то людей, или каких-то обстоятельств, или более обобщённых сил, оно бывает. Вот мне интересно, как с этим быть?
А. Горячев
— Я и говорю не только про внутренний конфликт, это какая-то история, которую важно решить в мире, и действительно, сопротивление будет, об этом очень хорошо написано в Евангелии. И наши близкие с большой любовью, очень сильно, например, сопротивляются, если мы встали на путь каких-то мыслей, выбрали для себя цели, сконцентрировались на них. И это путь преодоления конфликта, здесь рождается мотивация, энергия. Мы что-то преодолеваем, мы что-то меняем, какой-то свой след оставляем. Вот след — это же изменение, была какая-то поверхность, например, мы туда наступили, и что-то осталось, то есть мы её изменили. Вот это изменение требует энергии, и в каком-то смысле это, без сомнения, конфликт.
М. Сушенцова
— Спасибо. Я напомню, что сегодня в этом часе с нами Алексей Горячев, предприниматель с 30-летним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии. У микрофона Мария Сушенцова. Мы продолжаем с Алексеем обсуждать тему вышедшей недавно его книги, которая называется «Стратегия личности. Как планировать развитие в работе и жизни, опираясь на свои ценности». Мне кажется, что для нашей программы «Вера и дело» эта тема как нельзя лучше подходит, поскольку часто мы с нашими гостями так или иначе приходим к вопросу о том, как человеку быть, как ему выбирать, принимать важные решения на тех или иных жизненных развилках. Алексей, сейчас мне хотелось бы немножечко вернуться снова к вашей книге. Вы там пишете о том, что в личной стратегии есть три измерения — личное, социальное и трансцендентное, то есть забота о себе, о людях и о смысле. Почему важны все три измерения, как они между собой связаны?
А. Горячев
— Во-первых, потому что, как мы говорили, трагедия и стратегия человека начинается с него самого, то есть она неотъемлемо связана с личностью человека, и очень часто люди принимают на себя какие-то истории, которые им подсказывает социум, они к ним не имеют никакого отношения. Это может привести к разочарованию, к ощущению непрожитой или ненаполненной жизни и мучительному достаточно пути. Дальше стратегия, после создания, должна быть реализована в социуме, потому что стратегия — это глагол, то есть стратегия — это всё-таки действие, а не то, что мы придумали для себя какой-то документ или нарратив, какое-то понимание, которым мы делимся с другими. Это всё-таки выбор того, что мы делаем, и делание, и это всегда связано с людьми, всегда проявляется в человеческом обществе. А третий, смысловой аспект, мне кажется, важно понимать, что пока мы являемся носителями чего-то, нам помогает пройти сложные участки, когда вот рождается стартап, например, там есть даже такое определение «долина смерти» — это момент, когда действительно нужно прожить, когда всё плохо, ещё ничего непонятно, много неопределённости, и помогает прожить нам такие периоды опора как раз на что-то, что нам по-настоящему важно, на что-то большее, чем мы. Поэтому без этого аспекта прийти к чему-то значимому и осознать это что-то значимое просто невозможно.
М. Сушенцова
— И в связи с этими измерениями вы пишете в своей книге о том, что существует три типа лидеров, то есть людей, которые не обязательно занимают должность руководителя, как я поняла, но вот за ними кто-то идёт, у них есть последователь. Кстати, замечательное определение, что лидер — это не какой-то руководитель или выскочка, а тот, у кого есть последователь, то есть тот, кто привлекает так или иначе к себе людей. И там вы называете три типа лидерства — аутентичное, лидерство как служение и этическое лидерство. Вот не могли бы вы пояснить, в чём суть этих типов лидерства и привести какие-то примеры, вот как, допустим, человек может понять, к какому типу лидера он относится, как ему это в своей жизни использовать при построении своей стратегии?
А. Горячева
— В определении лидера, во-первых, я бы ещё добавил выбор направления той же стратегии в том числе, и то, как ты влияешь на эту группу своих последователей для того, чтобы двигаться в заданном направлении. То есть, получается, три важных аспекта: последователи, выбор направления и влияние на то, чтобы мы двигались в том направлении. И вот если посмотреть на эти лидерства, знаете, многие вещи не существуют в таком чистом виде, обычно это смесь нескольких направлений. Но, по сути, некоторые лидеры очень харизматичные, то есть они показывают: «я такой, иди за мной, ты будешь таким же, бери с меня пример» и честно, прозрачно рассказывают про то, что он делает, в основном. Это такое аутентичное лидерство. Лидерство как служение тоже может быть очень рядом, вот такой лидер может понимать, находясь на определенной пирамиде организации, что то, что он делает — он делает не потому, что он хозяин этих людей, которые находятся в этой пирамиде ниже, и они служат для того, чтобы он получал какие-то блага, но он должен или может понимать то, что он делает, как служение этим людям и тем людям, для которых они создают, например, какие-то продукты или сервисы. А лидерство этическое — это тоже сейчас очень такая важная и развивающаяся концепция, которая как бы подсвечивает те принципы, которые важны для этого лидера, важны для организации, в которой он служит. Вот если мы пытаемся это обсуждать, то в хорошем лидере, возможно, больше проявлено чего-то, но обычно в нём есть все эти три истории, и люди просто сталкивались, кристаллизовывали эти вещи для того, чтобы их попытаться понять. А можно ли так сказать, что, допустим, христиане, люди верующие, призваны стремиться к какому-то из этих типов лидерства — например, к этическому лидерству или к лидерству как служению, или же здесь всё упирается в психологический профиль личности, то есть, грубо говоря, каким тебя Господь создал, какие задатки у тебя есть, так ты и будешь себя в этой жизни проявлять?
А. Горячев
— Я думаю, что мы призваны как раз быть лидером, который соединяет в себе все эти три направления. На мой взгляд, гораздо эффективнее действовать, работать собой, чем пытаться работать другим человеком, как бы нам ни казалось это привлекательным. Не зря говорят: «будь собой, другие места заняты». Мы можем прожить жизнь, как процесс исследования в том числе себя, своих сильных сторон, своих талантов, которые дал нам Господь. Соответственно, это же нам даёт возможность увидеть других людей и понять, где у нас, например, не самая сильная сторона, где мы должны соединяться с другими. Я читал про то, что мы специально созданы таким образом, чтобы могли взаимодействовать, чтобы нам необходимо было взаимодействовать, потому что одни мы вряд ли являемся всеохватными, то есть где-то у других людей есть другие сильные стороны. И ведь здесь, если говорить о христианстве, то есть заповедь: «Возлюби ближнего как самого себя», то есть предусматривается изучение себя для того, чтобы осознать, как устроены мы, понять, что все устроены очень по-разному и научиться любить, мне кажется, все возможные наборы вот этих вполне реальных характеристик личности, и, соединяясь с ними, создавать что-то общее. Социальное служение для нас тоже очень понятная концепция, мы понимаем, что это абсолютно необходимо, и действительно мы являемся частью какой-то больше всегда системы, участвуя в разных процессах. Ну, а этика у нас есть христианская, там, слава богу, многие вещи очень чётко заданы, и они являются для нас важными ориентирами для того, чтобы мы понимали, куда двигаться. Наверное, исполнить всё невозможно, но путь задан очень чётко.
М. Сушенцова
— А когда вы работаете с клиентами, с людьми, которые к вам обращаются, вы делаете с ними вот такое определение типа лидерства, или, опять же, всё это перемешано, и такой вот функциональной роли это определение типа лидерства не играет? То есть в таком практическом русле работы над собой в выстраивании личной стратегии важно определиться, чего больше во мне проявлено, я вот больше такой харизматик и за моей личностью яркой идут, или же во мне больше заложена интенция к служению людям, например, или вот я смыслу высокому служу —вот это важно про себя понять, или важно просто понимать, что есть и первое, и второе, и третье, и, в общем, для работы не так важно?
А. Горячев
— Нет, мне кажется, это очень важно понять. Опять же, иногда мы устроены одним образом, а действуем в соответствии с теми примерами, которые, например, встретили на жизненном пути, и это может быть просто не очень эффективно, все-таки лучше работать собой, потому что мы созданы Творцом, каждый из нас — интересный и самобытный инструмент, который, естественно, имеет место в этой мозаике большой жизни. И плюс это определённая оптика, которая позволяет понять и увидеть, естественно, не только себя, но и других лидеров, которые рядом с нами, лучше понять какие-то примеры, понять, как это проявлено в себе, вот последовательно, надевая разные очки разных типов лидерства, мы можем понять, собственно, что нами управляет, потому что для того, чтобы управлять другими, нужно разобраться, что управляет тобой, иначе это может к таким привести не лучшим последствиям, если у нас абсолютно всё находится в тени.
М. Сушенцова
— Алексей, мне очень понравилось, в вашей книге, было такое выражение, что «стратегия — это ритуал мышления», навык, иными словами, который хорошо бы, чтобы каждый из нас в себе развивал для лучшего понимания себя, вот кто я, где моё место, которое уже занято. А скажите, пожалуйста, может ли человек, прочтя вашу книгу или прочтя что-то ещё, или дойдя до этого самостоятельно, сам выработать свою стратегию жизни, и что ему для этого нужно делать? Или же всё-таки, по вашему опыту, необходим наставник тот или иной, впереди идущий, который возьмёт за руку или отзеркалит, что-то покажет, подскажет? Вот это всё-таки самостоятельная работа, домашнее задание или эта работа всегда в паре с кем-то?
А. Горячев
— Спасибо, очень хороший вопрос, как и все остальные, впрочем. Вот мы с Алексеем сели писать эту книгу в мире, как я говорил, в котором всё меньше читают книги, для того, чтобы она могла именно помочь человеку создать стратегию. Мы думали о том, что, может быть, достаточно какой-то рабочей тетради, ведь это практическое упражнение, и тогда же мы поняли, что одна из задач, которую может решать книга — сделать человека самого стратегом для себя. Потому что, пока он читает книгу, там много разных вещей, расширяющих кругозор и углубляющих понимание того, как устроен мир, люди и сам человек, и вот ради этого писать книгу стоило. К тому же стратегия — это же не раз и навсегда заданная история, это именно навык мыслить, осмысливать определённым образом свою жизнь для того, чтобы мы могли эту стратегию корректировать, могли понимать, где сейчас находится наша цель, и как изменились мы в процессе движения к этой цели, а цели могут меняться, это не раз и навсегда заданный путь. Иногда они не меняются, но тем не менее это не значит, что нет смысла, например, раз в три месяца или хотя бы раз в год пытаться ещё раз системно осмыслить то, что для тебя важно. Говоря о человеке рядом для того, чтобы пройти этот путь — да, действительно, люди устроены так, что нам нужен другой человек для того, чтобы это осмыслить. Можно вполне, как мне кажется, обойтись без какого-то там специального консультанта или наставника, который пошёл путь, но другой человек нужен, потому что мы так устроены, что самостоятельно не можем увидеть себя. Есть такая поговорка, что для танца, для танго, в частности, в том примере, нужны двое — вот человеку тоже нужен другой человек, в котором он будет отражаться и с которым он может поделиться чем-то важным, тем, что тот человек не знает, дав другому человеку моральное право делиться чем-то об этом человеке, который тоже, в общем-то, закрыт, находится от него в тени, где-то сзади, на какой-то тёмной стороне луны его личности, и это могут быть неприятные, а могут быть очень приятные открытия. И есть области, которые долго остаются скрытыми, и другому человеку они тоже неочевидны. И вот в процессе этого познания, если нам повезёт, мы можем открывать те области, которые не видны ни другим людям, не видны нам, но, в принципе, существуют. И вот для этого, конечно, нужен человек и другие люди очень важные, с которыми мы могли бы делиться не только какой-нибудь хроникой успешных людей обсуждением Илона Маска или кого-то ещё, кого сейчас можно модно обсуждать, а какими-то важными для нас, судьбоносными вещами для того, чтобы получить этот отклик и услышать другого человека, а может быть, не одного. То есть это учебник по созданию пространства искренних важных разговоров о своей судьбе.
М. Сушенцова
— Замечательно. То есть получается, что работа над своей стратегией всё равно так или иначе подразумевает диалог именно потому, что есть теневая сторона, которую мы просто не в силах сами увидеть.
А. Горячев
— Мы, во-первых, не в силах, а, во-вторых, мы её часто видеть не хотим. И нам действительно важно чем-то делиться и что-то получать в ответ. Момент, когда мы двигаемся, ведь стратегия, я не случайно сказал, это глагол, это же создание определённых гипотез, которые мы проверяем на практике. И вот здесь тоже важен другой человек, чтобы мы поделились, как мы идём, что у нас получается, что мы чувствуем, для того, чтобы мы просто создали пространство диалога. Начать его можно с собой, можно завести дневник, и я это очень рекомендую, можно попробовать это записать, обдумать, дать себе для этого специальное время. Но в какие-то моменты бесценно участие в нашей судьбе других людей, и более того, есть побочный очень хороший эффект, что, может быть, с этими людьми мы укрепим и сделаем более глубокими наши отношения.
М. Сушенцова
— Я помню, вы упоминали, по-моему, даже в сегодняшнем нашем разговоре, что для человека вообще важно сесть и разобраться, какие у него есть слабые стороны, а какие сильные стороны. И действительно, интуитивно первое, что приходит на ум — чтобы познакомиться лучше с самим собой. А вот в этом процессе, когда мы сели, взяли листок бумаги перед собой и решили обдумать, найти, написать свои сильные и слабые стороны, как это сделать вообще? Мы можем это сами понять или нам нужно провести опрос общественного мнения среди тех, кому мы доверяем?
А. Горячев
— Я думаю, здесь важно и то, и другое, и в книге описаны алгоритмы, есть конкретные вопросы, и как это можно делать. Важно начать с того, чтобы попробовать поговорить с собой, выстроить этот внутренний какой-то диалог и здорово, если есть под рукой действительно лист бумаги и ручка, но потом очень неплохо попробовать спросить свое окружение, выработать какие-то простые вопросы. Это часто, кстати, людям предлагают на различных программах и тренингах — спросить свое окружение, вот какие у меня сильные стороны, и иногда это поражает и удивляет. То есть какой-то аспект, ты с ним не можешь не согласиться, но ты сам его не видишь, а люди тебе эту историю обратно отдают как большой дар, и ты можешь что-то с этим делать, как в позитивной, так и в негативной, в негативном спектре.
М. Сушенцова
— А я правильно понимаю, что выявление сильных сторон — это и есть определенный ключ, шаг вперед в определении личной стратегии? То есть, если я выявил и апробировал на обществе, в некоем узком кругу эти сильные стороны, то это и есть ключик к тому, как и чем мне следует заниматься, допустим, ближайший год, пять лет, то есть чему посвятить свое время, свои силы, и что-то из этого должно получиться. То есть ставку в своей стратегии лучше делать на сильные стороны? Ведь бывают подходы и наоборот, что вот надо слабые стороны подтягивать, недоразвитые какие-то, которые остались в зачаточном состоянии. Как вы считаете?
А. Горячев
— Я считаю, опираясь на позитивную психологию, что сильными сторонами важнее заниматься, и я даже приведу пример из моей работы инвестиционной. Смотрите, как устроено: представим, человек, который проинвестировал много проектов, и у него есть проекты, которые хорошо развиваются и растут, и есть проекты, у которых есть проблемы, и в которых что-то не получается. И в большинстве случаев, если человек не задаётся этим вопросом, не размышляет, естественно, мы бросаемся тушить пожары. И во многих случаях, к сожалению, пожары эти связаны не с недостатком наших усилий, а с какими-то объективными факторами, что, например, мы не нашли правильного рынка; то, что мы предлагаем, не решает ту проблему, которая есть на этом рынке; несмотря на наши усилия, эти компании перестают существовать, мы их списываем. А теперь представим другую ситуацию. А вот, кстати, успешные мы иногда продаём, мы их все хотим купить и остаёмся вот с этими пожарами, потому что это контринтуитивно. А на самом деле, если у компании есть определённый вектор движения, то, возможно, приложив какие-то дополнительные усилия, мы поможем этой компании стать ещё больше, то есть опираясь на что-то, что уже нащупано как то, что в бизнесе мы называем «бизнес-модель», как какую-то важную историю, которая работает. Тут ещё есть один аспект: мы можем менять и, наверное, должны менять какие-то вещи, которые в нас не нравятся, и про это наша христианская аскетика, но мы понимаем, что это очень долгий путь, иногда человек его проходит за всю жизнь, и дай бог успеть это сделать к концу жизни и понимать, что нам что-то удалось. Это долгий путь. Если мы говорим, что мы находимся сейчас в настоящем — на мой взгляд, у нас особо нет выбора, то есть сейчас мы можем использовать то, что у нас есть, а значит, наши сильные стороны. И при этом мы можем думать, каким образом часть или важную какую-то работу мы делаем над изменениями наших черт характера, а главное, что мы, может быть, даже не понимаем, что наших сил нам далеко не всегда хватит, чтобы это изменить, и тогда, осознавая свои слабые стороны, мы, например, можем делать паузу и в этом видеть свою свободу. Я один раз на какой-то лекции видел очень классный слайд, там какая-то наша слабая черта, когда мы её не осознаём, она, как такая обезьянка, сидит на наших плечах, и мы иногда не верим, что можем полностью от неё избавиться, но мы можем её пересадить в тележку, которую мы везём за собой. Она с нами, но она чуть дальше, она нами не управляет, она рядом с нами есть. И вот просто осознание того, что это так, даёт уже очень много. И тогда мы можем не реагировать на какой-то стимул, а как бы отвечать, делая какую-то паузу. Ну, например, если человек высокоэмоциональный и гневливый, мы можем предположить, что, возможно, он и будет таким же, но только другой человек может этого никогда не узнать, потому что, зная, что он гневливый, может сказать: «Окей, во мне много силы и эту энергию я использую как-то по-другому. А сейчас я не взорвусь и на этого человека этот свой гнев не вывалю, сделаю небольшую паузу и, может быть, уйду из комнаты, а энергию эту преобразую во что-то более позитивное». То есть он остаётся таким же, как был, быстро это изменить невозможно, но это происходит совсем по-другому. Поэтому я бы вот предложил для того, что происходит с вами сегодня, изучать и использовать сильные стороны, мы это можем делать так, что слабые стороны могут оказаться несущественными, осознавая это, мы можем ими управлять, и, если мы хотим, в долгосрочную стратегию закладывать тоже исправление чего-то, что нам хочется исправить.
М. Сушенцова
— Вы сейчас рассказывали, как с этим работать, а мне представилась такая схема или обобщение, что вот сильные стороны наши — это подсказка для направления к деятельности нашей, к такой рабочей, что ли, стороне жизни, профессиональной, творческой, а слабые наши стороны — это подспорье для духовной работы. То есть это же всё-таки разные аспекты нашей жизни, и мы время для одного выделяем, время для другого, наверное, как-то так. Ну, так мне услышалось, по крайней мере.
А. Горячев
— Да, я абсолютно согласен. И более того, мы, работая с этим, становимся полезными иногда для других людей, если нам удалось сделать пару маленьких шагов в правильном направлении, значит, мы в этом можем помочь и другому человеку. То есть в этом тоже определённый есть и внутренний конфликт, что мы, борясь с какой-то историей в себе, продолжая её, например, сживать или работать над ней, если нам удалось хотя бы сделать какие-то шаги, значит, другому человеку можем это показать, дать надежду, что этому человеку тоже удастся пройти по этому пути. И в этом может быть очень много энергии, как вот мы приводили в пример гнев, энергии там достаточно, и отцы говорят, что это энергия для того, чтобы мы боролись с грехом, а не с ближним, и действительно, мы можем это правильно канализировать.
М. Сушенцова
— А как быть с ошибками или провалами на пути реализации нашей стратегии? Вот запланировали, вроде всё просчитали, согласовали, и бах! — что-то идёт не так. Как с этим работать?
А. Горячев
— Знаете, когда-то мне встретилась в подростковом возрасте книжка такого американского писателя Курта Воннегута «Колыбель для кошки», и там есть такая фраза, которая мне прямо тогда запала в голову: «Ошибку сделать невозможно». И она такая очень освобождающая, то есть без сомнения мы делаем ошибки, но по сути у нас должна быть смелость для того, чтобы двигаться дальше. Эдисон, когда разрабатывал свою лампочку, запротоколировал больше двух тысяч неработающих ситуаций, он их проанализировал, отбросил и понял, в какой области он должен искать работающий вариант. То есть, если у нас есть силы идти дальше, а мы их должны находить, то ошибки помогают нам понять, как не работает, для того чтобы нащупывать, как это работает.
М. Сушенцова
— И главное, чтобы силы не кончались, и чтобы была энергии, чтобы двигаться дальше. Спасибо вам большое, Алексей, за этот разговор. Напомню, что в этом часе с нами был Алексей Горячев, предприниматель с 30-летним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии. У микрофона была Мария Сушенцова. Наша программа прошла в рамках цикла «Вера и дело», где мы разговариваем с экономистами и предпринимателями о христианских смыслах экономики. Еще раз спасибо вам большое, Алексей. Было очень интересно, даже не заметила, как час пролетел.
А. Горячев
— Взаимно. Спасибо большое, Мария. Дорогие друзья, кто послушал, я очень надеюсь, что вы сделаете свой выбор, совершите какие-то важные шаги в жизни и придете к результату, который будет для вас по-настоящему важен.
М. Сушенцова
— Спасибо большое. До встречи через неделю.
Все выпуски программы Светлый вечер
