Поделиться
Константин Мацан
«Что есть истина?» — вопрос, который в лучшем случае вызывает улыбку. В худшем — усталую раздраженность. Дескать, сейчас на нас опять польется поток невнятных, как бы умных мыслей... Принято считать, что тезис «истины нет» — явление эпохи постмодернизма. То есть, эпохи сегодняшней, когда человек легко и с удовольствием верит, будто всё относительно. Будто черное и белое, верх и низ, добро и зло — лишь условные обозначения. Оно и понятно: слишком много уже накопилось в истории человеческой мысли разных философских идей, опровергающих одна другую. Слишком часто каждая новая теория претендовала на абсолютную объективность, стремилась отменить теорию предыдущую и вскоре оказывалась сметена теорией последующей. И вот к двадцать первому веку стало, кажется, понятно, что есть лишь бесконечная игра ума, а истины — чего-то незыблемого, единого — нет...
Но в истории человечества вопрос «что есть истина?» уже однажды прозвучал во всю мощь. И тот, кто его задавал, вероятно, даже не подозревал, что эта короткая реплика — и именно она — станет едва ли не афоризмом...
Бродячие проповедники были обычным явлением для Римской империи времен земной жизни Иисуса Христа. Каждый говорил о каком-то своем боге — с маленькой буквы. Каждый чему-то своему учил. Новые и новые учения обильно плодились — мир неунифицированной языческой религии, где боги одного народа легко и с удовольствием принимались в пантеон другого, создавал для этого все условия. Такого очередного проповедника увидели, например, жители Афин в апостоле Павле и слушали его с интересом, потому что — как говорит книга Деяний — «афиняне все и живущие у них иностранцы ни в чем охотнее не проводили время, как в том, чтобы говорить или слушать что-нибудь новое». Такого же очередного бродячего проповедника, одного из многих и уже порядком поднадоевших, вероятно, увидел в Иисусе из Назарета и Понтий Пилат. Иисус сказал ему: «Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего». А Пилат бросил короткую реплику: «Что есть истина?». Толкователи отмечают, что здесь важно услышать верную интонацию евангельского текста. Это не вопрос человека заинтересованного, ищущего, желающего разобраться. Это, скорее, вопрос риторический, выражение скепсиса и той самой усталой раздраженности: дескать, «вот еще один говорит об истине, и сколько вас таких, что есть истина, да разве мы знаем...»
Похоже на наш постмодернистский век?
Нередко замечают, что современный человек чем-то напоминает Понтия Пилата. Перед ним стоит Христос — Тот, Кто Сам, по Евангелию, есть Путь, и Истина, и Жизнь — но человек все равно спрашивает в пустоту: «Что есть истина...» И вряд ли, говоря, будто истины нет и всё относительно, можно оправдаться тем, что на дворе — двадцать первый век. Как видно, недоверие к истине — не примета только нашего времени. Это было еще два тысячелетия назад. И ответ — всегда один. Христос, который, по выражению апостола Павла, «вчера и сегодня и вовеки Тот же».
Псалом 124. Богослужебные чтения
Поделиться
Вы никогда не задумывались, почему горы — такие манящие? Причём любые: и совсем невысокие, до километра, и пятитысячники — не говоря уже о самых высоких, недостижимых для неподготовленного вершинах. Как сказал поэт, «Сколько слов и надежд, сколько песен и тем // Горы будят у нас — и зовут нас остаться!» 124-й псалом, который сегодня звучит в храмах за богослужением, многократно обращается именно к глубокой символичности гор для верующего человека. Давайте послушаем этот псалом.
Псалом 124.
Песнь восхождения.
1 Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек.
2 Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек.
3 Ибо не оставит Господь жезла нечестивых над жребием праведных, дабы праведные не простёрли рук своих к беззаконию.
4 Благотвори, Господи, добрым и правым в сердцах своих;
5 а совращающихся на кривые пути свои да оставит Господь ходить с делающими беззаконие. Мир на Израиля!
Нет ничего удивительного в том, что уже на самой заре человечества гора воспринималась как особое, священное пространство, где происходит соприкосновение небесного и земного. На горе Синай Моисей получает от Бога заповеди; на горе Фавор преображается Христос перед учениками; да и про Олимп как не вспомнить.
Сама по себе гора очень многозначительна: с одной стороны, её огромное, мощное основание — «подошва» — придаёт ей устойчивость, непоколеблемость. С другой стороны, тонкая, словно игла, вершина, буквально впивается в небо. Тот, кто хотя бы раз в жизни стоял на такой вершине, никогда не забудет абсолютно ни с чем несравнимого ощущения одновременной устойчивости — и воздушности, невесомости — когда перед твоим взором открываются величественные горизонты.
Удивительная вещь: казалось бы, когда мы летим на самолёте, мы видим ещё более далёкий горизонт — а всё же это вообще не то: только стоя ногами на вершине, ты испытываешь исключительный, всеобъемлющий восторг особого предстояния перед бытием.
Для многих древних культур гора — это axis mundi, космическая ось мира, соединяющая высшие и низшие миры. И именно поэтому на вершинах гор строились храмы, организовывались те или иные святилища.
Если мы вспомним самые древние жертвенники, о которых повествует книга Бытия, — это тоже будут «микро-горы», сложенные из камней — на вершинах которых и совершались жертвоприношения.
Прозвучавший сейчас 124-й псалом ещё глубже развивает тему символизма горы: он говорит о том, что «надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек». Гора для верующего становится не только внешним образом духовного вдохновения, но и наглядным примером того, как может ощущать себя сам человек, когда его голова, его мысли — всё то, что и отличает его от животного, — устремлены к Небу. И неспроста греческое слово «ἄνθρωπος» — состоит из двух основ: ἄνω означает «вверх» и θρώσκω — «смотреть, устремляться, прыгать». Смотря на гору, мы словно бы снова и снова задаём себе вопрос: а есть ли во мне задор подняться на вершину — или я всего лишь хочу так и остаться распластанным у её подножия?..
Псалом 124. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 124. (Церковно-славянский перевод)
Псалом 124. На струнах Псалтири
Поделиться
1 Надеющиеся на Господа подобны горе Сиону; не поколеблются вовеки те, что живут в Иерусалиме!
2 Горы осеняют их, и Господь осеняет людей своих отныне и вовеки.
3 Ибо не дает Господь грешникам власти над праведными, да не протянут праведные рук своих к беззаконию.
4 Даруй, Господи, блага тем, кто добр и праведен сердцем!
5 А людей развращенных и творящих беззакония покарает Господь. Мир Израилю!
9 мая. Об особенностях богослужения в День Победы в Великой Отечественной войне
Поделиться
Сегодня 9 мая. Об особенностях богослужения в День Победы в Великой Отечественной войне — игумен Лука (Степанов).
Празднование Дня Победы оказалось 9 мая не сразу по завершении Великой Отечественной войны. Уже во времена послесталинские, когда потребность напоминать народу и молодому поколению о великом подвиге нашего народа была особенно ясно ощутимой. А в 1994 году уже решением Архиерейского собора было установлено совершать, начиная с 1995 года, по всем храмам Русской Православной Церкви особое богослужение после Божественной литургии, где за ектенией сугубой и сугубое прошение об упокоении душу свою положивших за свободу нашего Отечества. А вот после литургии совершается благодарственный молебен за от Бога дарованную победу, и после нее заупокойная лития. Подобная традиция упоминать почивших воинов и со времен преподобного Сергия Радонежского в нашем Отечестве, когда и на поле Куликовом сражавшиеся и погибавшие наши воины были тоже мгновение поминаемы святым старцем, видящим препровождение их душ на небо ко Господу. И всегда о своих героях молилось наше Отечество и Русская Церковь.
Все выпуски программы Актуальная тема
