Поделиться
С тех пор, как в конце первого десятилетия нового века в одном из питерских издательств вышла главная книга сказителя и писателя Бориса Шергина – его дневники разных лет (записи названы «Праведное солнце»), в моем книжном хозяйстве происходит нечто удивительное: я не могу книгу ни купить, ни скачать в интернете – и это в наше-то время.
Удалось лишь разжиться её аудиоверсией, добрым чтением Вячеслава Герасимова, но не печатным вариантом, увы. И это при том, что полноценных откликов на «Праведное солнце» – хватит пальцев одной руки, правда вослед этому изданию уже медленно двинулся и четырехтомник большого Шергина, две книги из которого вышли в свет.
А «Праведное солнце»? А оно, судя по всему, накрепко в руках у трех тысяч читателей – строго согласно тиражу.
…Я читал по экземпляру одного из откликнувшихся, бережно следя за сохранностью закладок друга, исподволь разглядывая его карандашные пометки.
И еще: спросишь, бывает, у кого из друзей-знакомых: читали Шергина, – так у собеседника, если читал, сразу же меняется голос, теплеет, приобретает какую-то изумительность… Человек преображается, словно обливается бережным, благодатным светом.
…А вот и крупица голоса самого Бориса Викторовича, – не чтение былины или сказа, но пара живых, комнатных реплик, найденных мною на архивном портале «Старого радио»:
« – Я живу в Москве давно уж, очень уж. …Такой… трепетный для меня материал-то. Вот это меня интересует – народная педагогика.
– Когда-нибудь мы сможем почитать?
– Вот, я думаю, и надо перебить на машинке… это всё… рукописи. И это уж моя такая, заветная работа».
Вы слышали: «перебить», то есть перевести в машинопись, набрать…
Для меня самое удивительное в Шергине то, что после свидания с его «строящим душу» праведным словом, – счастье от этой встречи уже никогда и никуда не исчезает и ты всегда о нем помнишь. Здесь, в общении с этим светлым, мудрым, устным словом, виртуозно переведенным в письменность (что без потерь почти никому не удавалось) ты чувствуешь себя под его защитой и отеческим присмотром. А дневники эти, как точно заметила исследовательница Шергина и публикатор его записей Елена Галимова, – есть удивительное сочетание словно бы покаянного канона и псалмов.
Вот он пишет весною 1957-го, начав издалека, от собственной физической немощи и вялости мысли. И вдруг будто бы волна сердечной любви катится на берег твоего душевного бессилия, ровно покрывая его:
«…Но я начал говорить о том, что малая искра истинной жизни поддержала бы тело. Но беру широко и пространно тему жизни духа. Возьмём хоть одну частность этой жизни, которая может поддержать человека до глубокой старости. Будь милостив к людям. Хоть близких тебе милуй до конца. Рассмотри жизнь человека, который провинился перед тобой.
Суди о людях по себе. Разгорячился на ближнего за проступок и сразу же рассуди – а я не поступал так же? Меня обманул приятель, а я разве не обманывал? С окружающих тебя, с приятелей старых и малых, и с семейных не взыскивай жестоко, не “выводи на чистую воду”, никогда не обидь их, не оскорби, не вгони в краску стыда. Ежели кто заплачет из-за тебя, огнём пусть кинет на тебя каждая такая слеза».
...И ровно через десять лет, в записях 1967-го (мне аккурат годик от роду) – ответ на давно спрошенное у себя самого, но так и не отвеченное: как же мне вернуть утерянные малости и радости, что жизнетворно крепили меня в юности, помнились, а теперь сменились печалью?
Так ведь они ж никуда не делись.
«Старая книга говорит: “Не добрая, братия, вдавшись в печаль, изнемощи. Печаль – моль в одежде, червь в плоде, печаль жжет сердца крепость”… Чем же ты отмахиваешься от печали? Тем, что от юности стяжал богатство неиждиваемое. Вечно юнеет весна; всякий день наступает утро; разве к вечной весенней юности приложимо понятие: история, воспоминание, прошлое?
Я ещё в юности убедился, что заветные думы живут и цветут, когда ты делишься ими с человеком, который тебе по уму и по сердцу…
Не воспоминаньем, а жизнью ликующей и обновляющей являются для человека избранные свидетели его юности».
Вот оно – праведное, «невечернее», кроткое слово Бориса Шергина, дарящее и радость и утешение.
Псалом 124. Богослужебные чтения
Поделиться
Вы никогда не задумывались, почему горы — такие манящие? Причём любые: и совсем невысокие, до километра, и пятитысячники — не говоря уже о самых высоких, недостижимых для неподготовленного вершинах. Как сказал поэт, «Сколько слов и надежд, сколько песен и тем // Горы будят у нас — и зовут нас остаться!» 124-й псалом, который сегодня звучит в храмах за богослужением, многократно обращается именно к глубокой символичности гор для верующего человека. Давайте послушаем этот псалом.
Псалом 124.
Песнь восхождения.
1 Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек.
2 Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек.
3 Ибо не оставит Господь жезла нечестивых над жребием праведных, дабы праведные не простёрли рук своих к беззаконию.
4 Благотвори, Господи, добрым и правым в сердцах своих;
5 а совращающихся на кривые пути свои да оставит Господь ходить с делающими беззаконие. Мир на Израиля!
Нет ничего удивительного в том, что уже на самой заре человечества гора воспринималась как особое, священное пространство, где происходит соприкосновение небесного и земного. На горе Синай Моисей получает от Бога заповеди; на горе Фавор преображается Христос перед учениками; да и про Олимп как не вспомнить.
Сама по себе гора очень многозначительна: с одной стороны, её огромное, мощное основание — «подошва» — придаёт ей устойчивость, непоколеблемость. С другой стороны, тонкая, словно игла, вершина, буквально впивается в небо. Тот, кто хотя бы раз в жизни стоял на такой вершине, никогда не забудет абсолютно ни с чем несравнимого ощущения одновременной устойчивости — и воздушности, невесомости — когда перед твоим взором открываются величественные горизонты.
Удивительная вещь: казалось бы, когда мы летим на самолёте, мы видим ещё более далёкий горизонт — а всё же это вообще не то: только стоя ногами на вершине, ты испытываешь исключительный, всеобъемлющий восторг особого предстояния перед бытием.
Для многих древних культур гора — это axis mundi, космическая ось мира, соединяющая высшие и низшие миры. И именно поэтому на вершинах гор строились храмы, организовывались те или иные святилища.
Если мы вспомним самые древние жертвенники, о которых повествует книга Бытия, — это тоже будут «микро-горы», сложенные из камней — на вершинах которых и совершались жертвоприношения.
Прозвучавший сейчас 124-й псалом ещё глубже развивает тему символизма горы: он говорит о том, что «надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек». Гора для верующего становится не только внешним образом духовного вдохновения, но и наглядным примером того, как может ощущать себя сам человек, когда его голова, его мысли — всё то, что и отличает его от животного, — устремлены к Небу. И неспроста греческое слово «ἄνθρωπος» — состоит из двух основ: ἄνω означает «вверх» и θρώσκω — «смотреть, устремляться, прыгать». Смотря на гору, мы словно бы снова и снова задаём себе вопрос: а есть ли во мне задор подняться на вершину — или я всего лишь хочу так и остаться распластанным у её подножия?..
Псалом 124. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 124. (Церковно-славянский перевод)
Псалом 124. На струнах Псалтири
Поделиться
1 Надеющиеся на Господа подобны горе Сиону; не поколеблются вовеки те, что живут в Иерусалиме!
2 Горы осеняют их, и Господь осеняет людей своих отныне и вовеки.
3 Ибо не дает Господь грешникам власти над праведными, да не протянут праведные рук своих к беззаконию.
4 Даруй, Господи, блага тем, кто добр и праведен сердцем!
5 А людей развращенных и творящих беззакония покарает Господь. Мир Израилю!
9 мая. Об особенностях богослужения в День Победы в Великой Отечественной войне
Поделиться
Сегодня 9 мая. Об особенностях богослужения в День Победы в Великой Отечественной войне — игумен Лука (Степанов).
Празднование Дня Победы оказалось 9 мая не сразу по завершении Великой Отечественной войны. Уже во времена послесталинские, когда потребность напоминать народу и молодому поколению о великом подвиге нашего народа была особенно ясно ощутимой. А в 1994 году уже решением Архиерейского собора было установлено совершать, начиная с 1995 года, по всем храмам Русской Православной Церкви особое богослужение после Божественной литургии, где за ектенией сугубой и сугубое прошение об упокоении душу свою положивших за свободу нашего Отечества. А вот после литургии совершается благодарственный молебен за от Бога дарованную победу, и после нее заупокойная лития. Подобная традиция упоминать почивших воинов и со времен преподобного Сергия Радонежского в нашем Отечестве, когда и на поле Куликовом сражавшиеся и погибавшие наши воины были тоже мгновение поминаемы святым старцем, видящим препровождение их душ на небо ко Господу. И всегда о своих героях молилось наше Отечество и Русская Церковь.
Все выпуски программы Актуальная тема
