"Больница святителя Алексия". Светлый вечер с прот. Александром Доколиным и Надеждой Якимочкиной (эф. 24.02.2016

У нас в гостях были директор больницы имени святителя Алексия Московского Надежда Якимочкина и настоятель храма при этой больнице протоиерей Александр Доколин.

Накануне дня памяти святителя Алексия Московского мы говорили о том, почему этому святому была посвящена больница, какова история этой больницы и кто сегодня может проходить здесь лечение.

В. Емельянов

— Здравствуйте, вы слушаете программу «Светлый вечер». В студии Владимир Емельянов и Алла Митрофанова.

А. Митрофанова

— Добрый светлый вечер!

В. Емельянов

— Мы рады приветствовать сегодняшних наших гостей — настоятеля Подворья Патриарха, храмов Тихвинской иконы Божией Матери и святителя Алексия, протоиерея Александра Доколина, и директора больницы святителя Алексия Надежду Игоревну Якимочкину. Здравствуйте, уважаемые гости!

Н. Якимочкина

— Добрый вечер!

Прот. Александр Доколин

— Здравствуйте!

В. Емельянов

— Очень приятно, во-первых, что мы находимся по соседству, в прямом и переносном смысле этого слова. Потому что я фактически живу напротив вашей больницы. Являюсь, к сожалению, захожанином храмов, где настоятелем отец Александр, который и крестил меня. Собственно, и наша радиостанция находится буквально в пешей доступности от места, где вы обитаете.

Прот. Александр Доколин

— Как сейчас говорят, в шаговой доступности.

В. Емельянов

— Да, шаговой доступности.

А. Митрофанова

— Больница шаговой доступности. Вы знаете, это очень приятно. Тем более что отзывы о вашей больнице очень хорошие, и я неоднократно уже слышала о том, что чуть что, сразу люди отправляют туда. Там хорошие специалисты, там хороший уровень аппаратуры, обследования совершенно на любую тему можно пройти и получить качественную экспертизу. Мы встречаемся сегодня, потому что 25 февраля — это день памяти святителя Алексия, митрополита Московского. И так получилось, что ваша больница носит его имя. Хочется с этим вопросом разобраться. В православной традиции, когда речь идет о больницах и врачах, то в первую очередь на ум приходят святитель Пантелеимон, Косма и Дамиан, врачи-бессребреники, святитель Лука Войно-Ясенецкий, который был выдающимся врачом-хирургом. Почему святитель Алексий? Какое отношение он имеет к тому, чем вы занимаетесь в больнице?

Прот. Александр Доколин

— Святитель Алексий молится в исцеление зрения, известен очень такой факт одного из чудес, которое он совершил — исцелил чудесным образом от слепоты одну из княжон татарского хана. В Москве он совершил молебен в Успенском храме, чудесным образом возгорелась сама свеча во время этого молебна — перед тем как отправиться в свое путешествие. И там, уже в стане, тоже совершив молебен, он зажег эту свечу, и чудесным образом княжна исцелилась. И тогда ее муж, хан татарский, он пожертвовал землю, которая принадлежала ему в Кремле. И на этой земле, уже принадлежащей святителю Алексию, он ее передал церкви, был построен Чудов монастырь. Вот это одно из проявлений его и милосердия, и сострадания, и государственной такой мудрости, но и чудо, которое он совершил не просто как медик, а уже как врач от Бога. И поэтому можно и так объяснить — с одной стороны. Но с другой стороны, в Москве всегда было почитание святителя Алексия, митрополита Московского. Больница была передана Московскому Патриархату в 1992 году. И в то время Патриархом Московским и всея Руси был Алексий, его небесный покровитель как раз был Алексий, митрополит Московский. И конечно это был не просто шаг, который было приятно сделать Святейшему, но и действительно свидетельство о том, что церковь единая, что церковь имеет свою историю, и почитает свою историю. И небесный покровитель святитель Алексий стал небесным покровителем этого богоугодного заведения во время патриаршества Алексия II.

В. Емельянов

— Надо заметить, что участок этой длинной трассы, которая сейчас именуется Ленинский проспект, а раньше она именовалась Большая Калужская улица, так вот даже до того, когда она стала улицей, а была просто проселочной дорогой, вот это место, которое южнее от Садового кольца приблизительно до площади Гагарина — это все были места и богаделен, и… Давайте вспомним и Голицынскую больницу, и Первую градскую больницу — это имеется в виду правая сторона. И на противоположной стороне ваша больница, и чуть дальше, ближе к Донскому монастырю, тоже были и богадельни, и больницы. В общем, это был закуток. Но в общем здесь было хорошо, потому что рядом Москва-река. Здесь были ниже, и особенно напротив, где сейчас Фрунзенская набережная — там были заливные луга. Ну а то, что вот за площадью Гагарина нынешней, там были вообще леса просто, просто лес. И когда-то, в 50-е годы, на площади Гагарина Москва собственно и заканчивалась, это был самый такой короткий отрезок…

Прот. Александр Доколин

— Выхода из Москвы.

В. Емельянов

— Выхода из Москвы, совершенно верно.

А. Митрофанова

— Иными словами, больница располагалась в экологически чистом месте. Тогда еще не было шумной трассы, которую, как Володя справедливо сказал, мы именуем этот отрезок дороги Ленинским проспектом. Вместе с тем, есть какое-то объяснение, почему именно на этом пятачке земли сконцентрировалось столько медицинских учреждений в то время?

Прот. Александр Доколин

— Уже наверное в конце 18-го, начале 19-го века началось такое — в Москве по крайней мере — движение со стороны людей, которые имели средства, для того, чтобы устраивать богоугодные заведения. И первым таким человеком явился Голицын. Он на свои деньги приобрел участок земли и была построена Голицынская больница, со своим попечительским советом, директором, из как раз династии Голицыных, из рода Голицыных. Шереметев, Шереметьевская больница это уже в середине 19-го века, а вот первая была Голицынская больница.

А. Митрофанова

— Шереметьевская больница это нынешний Склиф, институт Склифосовского.

Прот. Александр Доколин

— Медицинский центр имени Склифосовского, совершенно верно. То есть это позднее, самое первое учреждение в Москве было построено Голицыным. И вот в этой части, как Владимир обратил внимание, были земли, которые можно было приобрести. Просто за деньги. Вот в конце 19-го века, начале 20-го века, после смерти семьи Медведниковых, это был очень крупный землевладелец, крупный золотопромышленник, ему принадлежали банки, то есть очень крупный благотворитель, но и богатый человек.

В. Емельянов

— Городской глава иркутский.

Прот. Александр Доколин

— Да, он перебрался в Москву по приглашению самого императора из Иркутска. И там он творил свои добрые дела, и здесь. И в Москве есть несколько богоугодных заведений, которые были построены на средства по смерти Медведниковых. И вот эта земля, и сама больница была изначально построена и называлась «Богадельня Медведникова», была построена в 1902 году. Один из корпусов был корпус для неизлечимых больных, как бы мы сейчас назвали хоспис. То есть это попечение существовало в России давно, но называлось оно по-русски.

В. Емельянов

— Богадельня.

Прот. Александр Доколин

— Да, для неизлечимых больных. Туда поступали люди, которые требовали медицинского обслуживания — и там жили, проживали и кончали свои дни. И второй корпус был построен уже как богадельня для людей дворянского происхождения. При этом были целевые даже койки — то есть некоторые люди платили конкретно за эту койку, на ней висела табличка, что данную койку содержит такой-то и такой-то человек. То есть люди, попавшие туда, они могли впрямую о нем и молиться. И в каждом из корпусов — это было два больших корпуса — были построены домовые храмы. И они были в 1903-м году освящены, освещены тогда митрополитом Владимиром, потом который был из Москвы переведен в Киев. И в Киеве был в 18-м году убит уже большевиками. Вот как раз мы недавно праздновали день новомучеников-исповедников церкви русской. Как раз вот это решение Собора было по благословению патриаршества и по памяти как раз людей, погибших в результате этих репрессий, уже начавшихся репрессий. Вот Владимир он новомученик. Он не только в Киеве освящал храмы, храмы в больнице были освящены по завещанию — один в честь Козельщанской иконы Божией Матери, и второй в честь Тихвинской иконы Божией Матери. Отдельно был построен корпус для работающих сотрудников с проживанием.

А. Митрофанова

— Сотрудников больницы?

Прот. Александр Доколин

— Да. Они там жили, то есть всё было очень продумано. В каждом храме был свой клирик, который содержался на средства Медведниковых. То есть они свои капиталы положили в банк под проценты, и конкретно из этих денег священник имел свое содержание, и служил — один в одном храме, другой в другом храме. Мы, по крайней мере, нашли сведения об одном священнике — это иерей Леонид Полутемнов. Нашли его могилу, где матушка захоронена, на Немецком Введенском кладбище. И туда регулярно, в одну из суббот по Пасхе ездим совершаем панихиду. Родных и близких не нашли, но вот, по крайней мере, одного священника нашли. Потом был устроен в углу общей этой земли купленной, это уже комплекс когда строился — двухэтажное здание, где был приют. Он недолго существовал, приют для детей. У них был отдельный вход, как Владимир вы сказали, с Большой Калужской был центральный вход в больницу, а с Малой Калужской, которая сейчас сохранила свое название — оттуда был вход в приют. То есть дети могли придти и уйти оттуда, и найти какое-то попечение. Но недолго он был.

В. Емельянов

— Там же было и текстильное училище, которое сейчас Текстильная академия.

Прот. Александр Доколин

— Но поближе к центру.

В. Емельянов

— Поближе, да.

Прот. Александр Доколин

— Это вот первое богоугодное заведение на капитал Медведниковых. Второе — немалую лепту он внес в строительство больницы Алексия — Алексеевской. Она для душевнобольных взрослых людей.

В. Емельянов

— Это то, что в простонародье мы всегда называли Канатчикова дача.

Прот. Александр Доколин

— Совершенно верно.

В. Емельянов

— Потому что она собственно находится неподалеку от пригородной в свое время станции Канатчиково, которая сейчас, наверное, вместе с открытием железнодорожного кольца будет так и называться.

Прот. Александр Доколин

— Рядом с той больницей тоже огромная есть территория, и там сейчас построена крупнейшая психиатрическая больница для детей. На ее создание и организацию жертвовал тоже средства этот фонд Медведниковых.

А. Митрофанова

— Удивительное дело, когда мы говорим об этом периоде, нам представляется 19-й век, конец 18-го, 19-й век — все-таки время светской культуры уже такой.

Прот. Александр Доколин

— Простите, 19-й — начало 20-го.

А. Митрофанова

— Тем более, тем более. Время, когда в принципе духовная жизнь в России уже переживает период серьезного кризиса. И вместе с тем, то, что вы рассказываете — что люди тратили колоссальные средства на то, чтобы строить больницы, где они безусловно они никаких не получали ни дивидендов, ничего, кроме трат и головной боли подобные заведения им не доставляли. Вместе с тем они на это шли. И пожалуйста, мы знаем сейчас и институт имени Склифософского, и Алексеевскую больницу, и Морозовскую больницу — огромное количество таких мест, куда люди могли придти и получить там помощь бесплатно.

Прот. Александр Доколин

— В центре города Москвы построена гимназия на средства Медведниковых. И в советское время она была, и до сих пор она действует. Я знаю священников, которые в ней учились.

А. Митрофанова

— Даже так. Надежда Игоревна, а можно вам адресовать вопрос. Что касается уровня медицины 19-го века и начала 20-го, это в общем одна история, и она очень непростая, наверное. Но вместе с тем, судя по тому, что мы сейчас слышим, максимум той помощи, которую можно было оказать бесплатно людям, которые приходили лечиться в эти места, им оказывали. Как сейчас это выглядит? Вот ваша больница, вы являетесь наследником этой благотворительной традиции, какой-то уникальной просто в России 19-го, начала 20-го веков. Как сейчас выглядит этот процесс? Вот допустим, кому-то нужна помощь, человека на скорой привезли к вам. Что происходит дальше?

Н. Якимочкина

— Алла, спасибо большое за вопрос. Конечно, мы стараемся придерживаться тех традиций, которые были заложены еще в 1903-м году. И поэтому сейчас наша больница по-прежнему остается совершенно бесплатной для всех, кто приходит, приезжает на скорой, приходит на своих ногах. Ложатся к нам в клинику через наш клинико-диагностический центр. По-прежнему у нас все услуги абсолютно бесплатны.

А. Митрофанова

— Только для москвичей?

Н. Якимочкина

— Вы знаете, нет, для всех жителей России. Поэтому, пожалуйста, если какая-то нужда, приходите, всегда мы вас примем, продиагностируем, вылечим. Что касается вашего вопроса по поводу скорой помощи. Да, приезжает к нам скорая помощь, работает по скорой помощи хирургическое отделение и терапия. В хирургическом отделении у нас также очень хорошие профессиональные травматологи принимают, ведут прием, делают операции. И соответственно то же самое — все больные, которые к нам приезжают, мы никому не отказываем, всех берем, всех вылечиваем и отпускаем здоровыми.

А. Митрофанова

— Я слышала, что какие-то рекомендации нужны для того, чтобы к вам попасть. От прихода, например, должна быть какая-то бумага — что человек является прихожанином такого-то и такого-то храма.

Н. Якимочкина

— Нам конечно очень важно, мы сейчас открыли новую страницу нашей истории, мы открыли подушевое прикрепление. То есть к нам можно придти со своим полисом и прикрепиться как к любой другой московской поликлинике. Конечно, мы очень приветствуем это. А если приходит, например, любой человек с улицы, мы все равно конечно постараемся его принять. Но мощности больницы не такие большие, поэтому конечно, если будет какое-то письмо, какое-то прошение от прихода или от монастыря, или от других каких-то церковных организаций, конечно, это будет некоторый приоритет, для того, чтобы придти к нам в клинико-диагностический центр. Но, в общем, еще раз повторюсь, что мы стараемся оказывать всем желающим помощь.

В. Емельянов

— Неважно, какого он вероисповедания, какой он национальности.

Н. Якимочкина

— Мы не спрашиваем не о национальности, ни о вероисповедании.

В. Емельянов

— Да, это по-христиански действительно.

В. Емельянов

— У нас сегодня в гостях Надежда Игоревна Якимочкина, директор больницы святителя Алексия и протоиерей Александр Доколин, который сегодня прямо в самом начале программы так подробно и интересно нам рассказывает об этой больнице, которая, — кстати, вдруг кто не знает, где она находится. Просто скажу, что в советское время она называлась 5-я Градская больница. Вот у меня к вам, Надежда Игоревна, вопрос. Название больницы самой — больница святителя Алексия — это название ко многому обязывает. Потому что, чего греха таить, мы сталкиваемся и не всегда с адекватным, не всегда вежливым поведением медицинского персонала в каких-то медицинских учреждениях.

А. Митрофанова

— Врачи такие же люди, как и мы все.

В. Емельянов

— Я согласен, я согласен. Сталкиваемся с мздоимством, тоже скрывать не будем. Действительно, медицина у нас бесплатная, но мы же понимаем, что реально она платная. Какие-то требования к персоналу вашей больницы есть, которые отличаются от требований к медперсоналу иных лечебных учреждений?

Н. Якимочкина

— Да, безусловно, есть. Вы абсолютно правы, что само название больницы — больница святителя Алексия — накладывает на нас очень большой отпечаток. Понятно, что мы стремимся принимать в свой коллектив людей верующих, православных, и при этом высоких профессионалов. Вот выдержать эту грань, что профессионализм, высокий медицинский профессионализм, и в то же время православное вероисповедание, это два основных критерия, которые, безусловно, один без другого в нашей практике они неразделимы. Я еще раз упомяну, что у нас нет платных услуг. Просто вы не найдете ни прейскурантов, ни расценок, всё у нас делается бесплатно. Что касается мздоимства, конечно, я как руководитель, я очень внимательно слежу за этим. Но пока у меня не было ни единого повода заподозрить кого-то в том, что кто-то брал какие-то деньги.

А. Митрофанова

— Это очень приятно слышать. Когда при этом говорят о том, что важно, чтобы человек был хорошим профессионалом и при этом православным христианином — не всегда же так получается, выдерживать эту грань. Иногда бывает так, что человек замечательный христианин, но при этом никакой профессионал. Или бывает наоборот — он выдающийся специалист в своей области, но, скажем так, с уважением относится к разным религиозным мировоззрениям, сам себя ни к одному из них не причисляя. Вы в таких случаях человека не берете на работу? Берете кого-то другого? Вот прямо чтобы такой был баланс, это прямо обязательное условие? Обязательно-обязательно?

Н. Якимочкина

— Ну, вот смотрите. Тут конечно нужно подходить дифференцированно. Если мы берем человека в регистратуру или в другое подразделение, которое работает очень много с людьми, понятно, что очень важно, чтобы человек был выдержанный, чтобы он был приветливый, чтобы у него была крепкая нервная система. Потому что, сами понимаете, те люди, которые сидят на приеме, на входе, которые принимают поток больных, которые бывают со всякими патологиями — бывают и нервные какие-то расстройства. Они обязаны быть всегда приветливыми, всегда спокойными. И мы конечно очень много над этим работаем, мы специально обучали людей отвечать правильно по телефону.

А. Митрофанова

— Серьезно?

Н. Якимочкина

— Да. Я не могу сказать, что нам это удалось на сто процентов, но по крайней мере такая задача поставлена, и мы безусловно будем стремиться к тому, чтобы ее осилить. Потому что действительно сложно. Больница 220 коек, она небольшая. Понятно, что в регистратуре не может сидеть столько людей, которые могли бы спокойно и долго рассказывать и разговаривать с людьми, объяснять им что-то, что-то рассказывать, что-то подсказывать. Поэтому понятно, что они всегда ограничены во времени. Но при этом главное требование к людям, которые встречают наших пациентов, это, безусловно, должна быть приветливость. Что касается вашего вопроса по поводу профессионализма. Конечно, если к нам приходит высококлассный хирург, то, конечно, хотелось бы, чтобы он при этом был искренне верующим человеком, посещал храм и причащался, и т.д. Но по большому счету, в этой части профессионализм немножко превалирует, довлеет над его духовным состоянием. Но при этом мы стараемся его как-то вовлечь в духовную жизнь. Вот отец Александр очень часто служит молебны, и для меня было большим сюрпризом, очень приятным сюрпризом, когда, — вот представьте себе в разгар рабочего дня собираются все в коридоре, отец Александр берет икону, выносит, происходит водосвятный молебен, и люди, с которыми ты работаешь, они надевают головные уборы и стоят рядом с тобой и служат молебен. Это конечно очень дорогого стоит, потому что ни в одной светской организации такого я такого не встречала. Это конечно удивительное ощущение такого единства духовного, когда люди собираются и вместе делают какое-то одно дело. Это происходит во всех подразделениях, и в отделениях, и в администрации, и в других. И мне кажется, что это очень важно.

В. Емельянов

— Что кстати касается храмов, я тоже могу подтвердить, что на ранние-ранние утренние службы, на утренние службы отца Александра приходят врачи, они стоят уже переодетые, готовые к работе, они приходят на службу. Служба заканчивается, и они идут, кто к операционному столу, кто на свои рабочие места. Это тоже удивительно. И честно говоря, когда видишь людей в белых халатах, которые стоят на службе, то ты понимаешь, что хорошо, что это православные врачи. Потому что хороший врач, конечно, это очень здорово, хороший врач, профессионал. Но если он еще и православный врач, если он еще и по-христиански к больному относится. Это сложно вообще для врачей, потому что у врачей существует же такой термин как выгорание профессиональное. Невозможно постоянно все время сострадать своему больному, ты просто умрешь физически. А эти люди они еще и часть души отдают реально, и это очень всегда приятно. Вот я хотел бы нашим слушателям сказать буквально два слова. Что если они думают, что православная больница это лечение отварами (смеются), молитвами, святой водой, гомеопатией, маслицем там мажут, это всё на самом деле… Наверное, что касается святой воды и маслица освященного, то всё это можно взять в храмах, где служит отец Александр. Но вообще-то 500 сотрудников работают в больнице, я могу по цифрам ошибаться, но вот то, что нашел в интернете — 9 докторов медицинских наук, 19 кандидатов медицинских наук, 9 профессоров, 7 доцентов, 113 врачей и медсестер имеет высшую 1-ую квалификационную категорию. Более того, больница является учебной и научной базой Российского государственного медицинского университета имени Пирогова. Это то, что раньше называлось 2-й Медицинский институт.

А. Митрофанова

— Это очень круто.

В. Емельянов

— Да, и еще круче, что вот эти девочки, которые там работают, они все имеют постдипломное образование в Свято-Димитриевском училище сестер милосердия, которое находится через дорогу.

Н. Якимочкина

— Да, на территории Первой градской больницы.

А. Митрофанова

— Надежда Игоревна, я видела, что вы хотите подхватить инициативу от Володи по поводу вопроса выгорания. Когда речь идет о том, что нужно по-христиански относиться к больному, всякий раз возникает вопрос — а как это? А как это? Потому что врач, прежде всего, должен оказать квалифицированную помощь, медицинскую. Что касается отношения — здесь уже вопрос. Кому как, что получится, скажем так, это уже второстепенные такие моменты. Отец Александр, может быть, вы ответите на этот вопрос — что значит христианское отношение к больному? В чем принципиальное отличие, скажем, больницы святителя Алексия в этом смысле от других не менее достойных заведений?

Прот. Александр Доколин

— Ко мне иногда приходят больные на исповедь, на разговор, с таким убеждением, что они попали в православную больницу, и ищут здесь православную медицину.

А. Митрофанова

— Вот именно то, о чем Володя сказал?

Прот. Александр Доколин

— Да. Видимо есть у них такое представление о православной медицине. И я им говорю, что православная медицина только здесь в храме — молись и кайся. А вне этого есть профессионализм уже как медиков. И здесь уже, наверное, к Надежде Игоревне ответы и бразды правления — эта медицина в ее руках. А с точки зрения православия — тело наше несет скорбь греха первородного, и никуда не деться, оно ветшает, требует тоже ухода за собой, попечения. Также имеет попечение и вечное, что у нас есть — душа. И это конечно милость Божия, что в больнице действует Подворье Патриарха. Два храма, они расположены в разных корпусах, многие больные они не имеют возможности даже перейти. Потому что в зимнее время и гололед, и одежду надо иметь. Они построены так, эти храмы, что больные могут попасть туда, не выходя на улицу. В храме Тихвинской иконы Божией Матери, там открываются верхние окна и люди на колясках просто могут подъехать и участвовать в службе, молиться.

А. Митрофанова

— То есть там всё слышно будет.

Прот. Александр Доколин

— Там видно. Они становятся участниками, только этажом выше как бы. Там 3-4 метра вверх, и перед ними открывается весь храм, все звуки оттуда идут к ним. Если совершается полиелейная служба, помазание, то после последнего подошедшего ко мне человека, который приложился к иконе, к Евангелию, то я беру маленькое Евангелие, икону этого святого, и поднимаюсь на 2-й этаж и помазываю всех, кто пришел помолиться у окон, открытых в храм.

А. Митрофанова

— И причащаете также, наверное?

Прот. Александр Доколин

— Причащать я хожу по палатам. Это уже отдельный разговор. Это утром. А вот на вечерних богослужениях так. Я бы хотел дополнить по поводу молебнов — что восхитило Надежду Игоревну, когда она пришла и оказалась на первом своем молебне. Это не просто водосвятный молебен, а молебен святителя Луки. Опять же упомянутый вами, как святитель, известный целитель Лука Войно-Ясенецкий. Чудесным образом у нас возникло и почитание этого святого в приходе. Затем нам передали и частицу мощей, ковчежец с частицей мощей святителя Луки. И как мы сами уже называем — в больнице есть директор, в больнице есть главный врач. Но у нас отныне появился и главный хирург — это святитель Лука.

А. Митрофанова

— Почетно.

Прот. Александр Доколин

— Да. И есть действительно у нас случаи помощи по молитвам святителя Луки — и исцеление раковых больных, есть и прибавление семейства, рождение детей, и не одно такое прибавление перед мощами святителя Луки. И вот мы как раз эти молебны совершаем с этим ковчежцем с частицей мощей.

В. Емельянов

— Вы слушаете программу «Светлый вечер». Мы вернемся к вам через минуту. Напомним, что у нас в гостях сегодня настоятель Подворья Патриарха, храмов Тихвинской иконы Божией Матери и святителя Алексия, протоиерей Александр Доколин, и директор больницы святителя Алексия Надежда Игоревна Якимочкина. В студии Владимир Емельянов и Алла Митрофанова.

А. Митрофанова

— Еще раз добрый светлый вечер, дорогие слушатели! Владимир Емельянов, я Алла Митрофанова. И мы сегодня, в канун дня памяти святителя Алексия, митрополита Московского, говорим о больнице, которая носит его имя. В гостях у нас сегодня директор этой больницы Надежда Игоревна Якимочкина, и протоиерей Александр Доколин, настоятель Подворья Патриарха, храмов Тихвинской иконы Божией Матери и святителя Алексия. Собственно, эти храмы при этой самой больнице и существуют. Надежда Игоревна, хочу вернуть вам вопрос по поводу выгорания профессионального. Заинтересовала меня просто ваша реакция. Слушатели не видят, а я же видела — у вас по лицу пробежало волнение такое, видимо, задел за живое этот вопрос.

Н. Якимочкина

— На самом деле вопрос профессионального выгорания врачей это очень серьезный, очень серьезный вопрос, который встречается абсолютно везде, абсолютно во всех лечебных учреждениях. Тем более, я думаю, что в нашей больнице это может быть особо востребованный термин, выгорание, потому что мне кажется, что врачи у нас с огромной душой относятся к каждому пациенту. Я просто не хотела бы, чтобы сложилось такое ощущение, что у нас все врачи, все работающие сотрудники они одинаково, если можно так сказать, они одинаково верующие, одинаково воцерковленные. Как и все православные люди, кто-то более воцерковлен, кто-то менее воцерковлен. И что касается преодоления этого порога, преодоления порога выгорания профессионального, я думаю, здесь уместно вспомнить то, что меня тоже всегда поражает до глубины души — как священнослужители выдерживают предпасхальные службы. Мы все знаем, что это очень длинный, очень сложный…

А. Митрофанова

— Страстная неделя.

Н. Якимочкина

— Страстная седмица, абсолютно правильно. Но, тем не менее, я много раз спрашивала, как физически удается это выдержать, и мне очень многие священнослужители отвечали, что это просто помощь Божья — начинаешь служить, и откуда-то берутся силы. Я думаю, что нашим врачам, которые вовлечены в церковную жизнь, которые ходят причащаются, не только сами, но и семьи. У нас многодетных очень много — они работают, борются с этим профессиональным выгоранием именно благодаря тому, что они вовлечены в жизнь церкви. То, что они ходят на службы, причащаются, подходят к елеопомазанию, и т.д. Это, правда, очень для меня серьезный вопрос, и всегда хочется понять, вот та грань, за которой человек уже «выгорел». И следующий вопрос — что с этим делать?

А. Митрофанова

— Что ж с этим делать-то?

Н. Якимочкина

— Ну, вот в нашей больнице я пока такого не встречала, такой границы, когда человек раз — как спичка сгорел, и всё, он уже профнепригоден. Нет, у нас то ли молитвами святителя Алексия, то ли тем, что врачи у нас православные в подавляющем большинстве, скажем так. Мне кажется, что эта вера, она помогает им оставаться на плаву.

А. Митрофанова

— Главный хирург у вас какой! Тоже нужно иметь в виду.

Н. Якимочкина

— Совершенно верно — равнение на главного хирурга. (Смеются.)

В. Емельянов

— Мне бы хотелось вернуться к теме, которую мы слегка затронули в первой части нашей программы. Отец Александр нам начал рассказывать о своем служении, о том, как он ходит и причащает больных в палатах, о том, что он служит молебен. Вы знаете, отец Александр, мне хотелось бы более подробно вас расспросить, потому что, на мой взгляд… — хотя почему обязательно на мой? Очевидно, что служение священника в обычном приходе, приходского священника, и служение священника в больнице — это немножко разные вещи. У вас два храма, более того, вы провожаете человека в последний путь, потому что вы проводите отпевание, у вас там есть часовня. Каждый четверг у вас молебен святому Луке. Плюс вы ходите по этим отделениям, я точно не знаю, сколько их, прошу прощения, но думаю, что достаточно их. И люди, которые не могу придти к вам, к ним приходите вы. Во-первых, откуда столько часов в ваших сутках, потому что в 24 часа мне кажется это нереально. Плюс еще воскресная школа. Я, наверное, многого не знаю, что еще есть плюс. Но вот то, что я знаю, об этом я и говорю. Когда возникает необходимость, предположим, посоветоваться с отцом Александром или что-то спросить, что-то нужное, дело какое-то, условно говоря. Приходишь и спрашиваешь у сестер: «А где батюшка?» — «Да батюшка бегает во всей больнице». — «Когда будет?» — «Когда набегается, тогда и будет». Так что вот так вот они отвечают. И вот хотелось бы немножко подробнее остановиться на разнице служения.

Прот. Александр Доколин

— Принято решение о том, что в таких учреждениях богоугодных открывается не приход, а именно Подворье Патриарха, именно по своей специфике. Поэтому у нас при больнице такая уникальная конечно ситуация — что с одной стороны Подворье Патриарха при больнице вроде как для духовного окормления как для работающих, так и для попавших на лечение больных, но он и открытый для прихожан. То есть из ближайших домов, как вы сами попали тоже в храм, приняли крещение как в приходском храме. И поэтому может быть в небольших праздниках, в воскресные дни, наверное все-таки бо́льшая часть из города к нам попадает. А вот в будни прихожанами являются сами пациенты и сотрудники больницы. И как меня наставлял владыка Арсений, когда направлял в эту больницу и вручал указ Святейшего Патриарха Алексия II, что главной целью является, и назначение мое здесь — духовное окормление больницы, как сотрудников, так и больных. И этому я и уделяю внимание. То есть я тружусь под те часы и под тот режим, который удобен больнице. Если надо закончить службу к началу медицинской оперативки, процедур, завтрака, значит, так мы и служим. Начинаем так служить утром, чтобы закончить к этому времени, к половине девятого утра. Начинаем мы в семь. Я готов и в пять утра начать, но просто не доедут люди сюда. Но позже уже неудобно для больницы. И всегда совершаем вечерние богослужения, как это не может показаться странным. Хотя это больница, но люди, попав сюда из дома, и больные люди они действительно порой дом свой не могут покинуть, и основной как бы пункт их раскаяния, когда они называют перечень грехов своих, они говорят, что вот «год не была уже в храме». То есть нет просто возможности, ноги не идут. А здесь они могут придти и вечером помолиться. Спокойно исповедоваться, я никого не тороплю. Я до утра свободен. Вот кто пришел на исповедь, я у всех принимаю исповедь, не отказываю никому в длительности. Единственное, что иногда приходится прервать таким вот обращением: «В чем вы хотите покаяться?» Потому что люди находят собеседника для того, чтобы рассказать о своих соседях, о своих родных, близких. Для них, конечно, сама исповедь получается и долгой, с одной стороны, а с другой стороны, необходимой. И приучаю их, чтобы они исповедовались вечером. От этого, безусловно, страдают те, кто приходит утром, и может быть даже в выходные дни. Потому что исповеди задерживаются иногда на полчаса, на час, больше, полтора часа. И все переминаются с ноги на ногу. Но что сделать? Надо по любви это потерпеть. С точки зрения служения по времени — для священника вообще нет ограничения по времени. А зачем тогда на этот путь встал, был призван? Именно для того, чтобы служить ближнему. Больше никак. Чтобы предстать перед Богом. Вот вы затронули проблему выгорания специальности врача, как служения. Вот я считаю, что любое выгорание оно не то, что искусственно, а причина только в одном — когда человек удаляется от Бога, вот тогда происходит то, что происходит.

В. Емельянов

— Ну, есть же просто физическая усталость элементарная.

Прот. Александр Доколин

— Физическая — тогда надо просто отдыхать. Это одна из заповедей Божьих — что надо следить за своим здоровьем. В этот нет как раз удаления от Бога. Есть только две специальности по человечеству, которые Господь благословил. Об этом свидетельствует нам Ветхий Завет. Это специальность первая — священник, а вторая — врач.

В. Емельянов

— Акушер, наверное.

Прот. Александр Доколин

— Нет, вторая это врач. Не кочегар — он хороший, кочегар, не дворник, он очень хороший, дворник, не водитель. А именно врач и священник. Это богоустановленная деятельность по отношению к ближнему нашему.

А. Митрофанова

— Я слушаю вас и думаю — ведь зачастую оказывается так, что люди, попадая в больницу святителя Алексия, впервые получают возможность уделить внимание своей духовной жизни. Кто-то в силу того, что, может быть, раньше об этом не задумывался, Кто-то в силу того, что не имел возможности дойти до храма. И как важно, чтобы в таких местах были такие священники, которые спокойно констатируют факт — сколько нужно, столько и буду служить, столько и буду исповедовать, столько и буду, если нужно всю ночь, значит, буду всю ночь — ну а для чего еще мы нужны? Просто спасибо вам за ваше служение хочется сказать.

Прот. Александр Доколин

— Для служения больничного нет какой-то границы по времени. В этом году, нет, в прошлом году, простите, это 15-й год, а у нас сейчас уже 16-й год идет — по благословению Святейшего Патриарха и по инициативе владыки Пантелеимона, Орехово-Зуевского, была создана рабочая группа по больничным храмам и храмам при социальных учреждениях — и хосписы, и интернаты, центры медицинские. Я попал как раз в эту группу, посещаю те или иные храмы города Москвы, и вижу, что как раз нужда есть в таких больничных храмах. Нужда есть в духовном окормлении. И священник, который попал на это поприще, именно служение, он уже конечно должен раствориться просто в этой среде. Если этого нет, то не то, что это будет формально… Есть такие люди, которые — вот грянул гром, есть такая даже поговорка «Гром грянул, мужик перекрестился». И вот здесь — воистину люди многие только-только задумываются о вере, о Боге. Я к вам приехал сейчас на этот эфир, а полчаса назад я крестил человека, которому практически 60 лет.

А. Митрофанова

— Слава Богу.

Прот. Александр Доколин

— Вот он пришел к вере. Он оказывается подобен мне — он тоже Александр, его небесный покровитель Александр Невский. Так Господь его привел к вере. И многие принимают крещение. Их немного может быть крещений, в отличие от приходского храма, нет регулярности. Но обязательно мы беседуем с этими людьми, обязательно их оглашаем. И осознанно потом, я надеюсь, они останутся членами церкви, станут прихожанами тех храмов, которые вблизи их места жительства. И надеюсь, что Владимир восстановит не только свои паломничества по российским местам духовным, но и…

В. Емельянов

— Я знал, что этим закончится. (Смеются.)

А. Митрофанова

— Ничего, Володя, мужайся.

В. Емельянов

— Я абсолютно смиренно каюсь, потому что я давно не был у отца Александра на службах, давно не исповедовался у него. Как он правильно заметил, меня скорее можно встретить в каких-то деревенских провинциальных храмах чаще, чем в храме, который у меня напротив моего дома, куда просто через переход перейти и подняться три ступени по лестнице.

А. Митрофанова

— Надежда Игоревна, мне бы хотелось сейчас к разговору о больнице вернуться. У каждой больницы есть какой-то свой конек. Кто-то специализируется на сердце, кардиология, кто-то специализируется на неврологии, кто-то специализируется на хирургии. Есть ли какая-то специализация у больницы святителя Алексия?

Н. Якимочкина

— Да. Я думаю, что мы специализируемся на милосердии в самом широком смысле этого слова, потому что у нас работают совершенно удивительные люди в патронажной службе, которые несут такое служение, которые дают такую радость нашим больным, что мне бы хотелось сказать о них пару слов. Не во всех больницах есть такая служба. Люди, которые работают в патронажной службе, они занимаются тем, чем обычно не занимается никто. Они занимаются санитарной обработкой, то есть моют голову, чистят зубы, перекладывают, меняют постель, меняют белье, возят больных мыться.

В. Емельянов

— Самая тяжелая и грязная работа.

Н. Якимочкина

— Это самая тяжелая работа, потому что это тяжело как физически, так и морально.

В. Емельянов

— Это то, что делают в обычных городских больницах санитарки, которых не дождешься, и которых десять раз пожалеешь, что позовешь.

А. Митрофанова

— Они устали, и их мало, как правило, бывает.

В. Емельянов

— И низкая зарплата.

А. Митрофанова

— Понятно, почему так всё происходит.

Н. Якимочкина

— И поэтому в нашей больнице очень часто можно встретить сестер в специальных белых платах с крестом, это как раз представители сестер милосердия патронажной службы, которые конечно очень помогают больнице, они вносят, знаете, как будто струю света в работу больницы. Потому что эти люди никогда не грубят, они всегда очень вежливы, всегда очень ласковы, к больным они просто великолепно относятся. И невозможно к ним относиться иначе, чем с каким-то чувством внутреннего благоговения, потому что всё остальное — мы можем заниматься административной работой, мы можем лечить больных, но вот этот внутренний свет, который они дарят. Они могут просто сидеть с больным, держа его за руку и разговаривать с ним, поддерживать его. Согласитесь, что не часто встретишь в обычных светских больницах, у нас это к счастью считается нормой. И поэтому я и сказала, что наш основной профиль это милосердие. Как я уже говорила, у нас существует очень сильное отделение хирургии с травматологией. У нас существует два неврологических отделения. Причем одно принимает больных в более остром периоде, но не в острых состояниях, не с острым инсультом. А второе больше задействовано в реабилитации больных, в основном неврологического профиля. И вот со вторым отделением, о котором я сказала, в этом же здании находится отделение восстановительного лечения, где больные проходят массаж, рефлексотерапию, герудотерапию, тренажеры самые-самые современные.

В. Емельянов

— Это вы имеете в виду больных, которые после инсульта, да? После нарушения мозгового кровообращения.

Н. Якимочкина

—Когда Они уже восстанавливаются — то есть не в остром периоде, а в подостром так называемом. Уже в период восстановления они ложатся к нам в больницу, и вот эта большая-большая армия врачей реабилитологов. Я еще раз скажу — массажи, иглоукалывание, всевозможные ЛФК, всевозможные тренажеры для восстановления – конечно, это очень серьезная такая работа. И мне кажется, что таких отделений, совместно с отделением восстановительного лечения, их тоже не так много в Москве.

А. Митрофанова

— Возникает сразу вопрос — на чьи деньги всё это содержится? У вас жертвователи какие-то есть? Что это такое?

Н. Якимочкина

— Вы знаете, нам помогает очень федеральный бюджет, федеральная субсидия, которая нам выделяется. Нам помогают также благотворители. И у нас, безусловно, есть учредительские деньги, которые нам выделяет Патриархия для того, чтобы мы могли каким-то образом выживать. Потому что да, действительно очень тяжело сейчас без каких-то дополнительных платных медицинских услуг, выживать, конечно, очень нелегко. Но мы пока стоим на позиции, что ничего платного мы пока не собираемся вводить.

А. Митрофанова

— Надежда Якимочкина, директор больницы святителя Алексия, и протоиерей Александр Доколин, настоятель Подворья Патриарха, храмов Тихвинской иконы Божией Матери и святителя Алексия сегодня в программе «Светлый вечер» на радио «Вера». Мы продолжаем здесь разговор в преддверии дня памяти святителя Алексия о том, что же это за удивительная такая больница расположилась в Москве на Ленинском проспекте, куда принимают всех людей со всей страны абсолютно бесплатно. Причем работает там такое количество высококлассных специалистов, что просто аж захватывает дух.

В. Емельянов

— Надежда Игоревна, мы уже сказали какое-то время назад, что ваша больница является научной базой 2-го Медицинского института, Российского Государственного медицинского университета имени Пирогова. Но ведь это всё подразумевает и новые технологии, и новое оборудование, и по-новому обученных специалистов для работы на этом оборудовании. Потому что мы все помним эти истории с томографами, несколько лет тому назад это оборудование во все нуждающиеся клиники, включая сельские больницы поставляли, но они были не задействованы, потому что люди не умеют на них работать. У вас вот это оборудование всё есть, эти все новейшие технологии тоже есть в вашей больнице?

Н. Якимочкина

— Да. Хочу сказать, что это очень радует, конечно, меня, и думаю, что всех наших сотрудников. Потому что у нас работают мало того, что высококлассные специалисты, у нас очень хорошее оборудование медицинское. Конечно, оно имеет такую грустную привычку выходить из строя, но мы всегда стараемся их заменить. У нас работает, например МРТ открытого типа — то есть у людей, у которых клаустрофобия, которые боятся закрытых пространств, у нас, пожалуйста, можно сделать МРТ.

В. Емельянов

— Давайте поясним, что это такое. Может для тех, кто не знает. Да, действительно процедура для тех, у кого боязнь замкнутого пространства, не очень приятная. Тебя кладут на стол, электрический двигатель тебя загружает в такую камеру.

А. Митрофанова

— В капсулу.

В. Емельянов

— И ты лежишь там совершенно обездвиженный самостоятельно.

Н. Якимочкина

— И там раздаются очень неприятные звуки.

В. Емельянов

— Да, неприятные — всё щелкает, треск такой. Это всё надо выдержать.

Н. Якимочкина

— У нас МРТ открытого типа, оборудование у нас очень хорошее. Сейчас мы собираемся закупать новое оборудование для того, чтобы делать серьезные травматологические операции, которые я думаю, что не во всем мире даже делают. То есть артроскопия тазобедренного сустава — мы планируем это ввести в нашу повседневную практику Мы также меняем суставы, существуют у нас такие операции. У нас очень хорошие работают хирурги по абдоминальной хирургии. То есть в основном могу сказать, что операций мы проводим очень много. Смертность, к сожалению, у нас есть, безусловно, люди умирают, как и в других больницах, но в основном это пациенты, которые привозятся по скорой, которые очень пожилые, которым сильно за 80 лет и от которых отказываются другие ЛПУ. Мы не отказываемся ни от кого, и всех самых тяжелых бабушек мы кладем, и оперируем, и боремся за их жизнь.

А. Митрофанова

— Потрясающе. Но здесь действительно возникает вопрос, откуда тогда у людей столько сил, чтобы браться за самые сложные случаи и пытаться человека до последнего вытащить. Ведь может пострадать репутация врача, если у него высокая смертность будет на операционном столе. Может настигнуть уныние какое-то, и здесь, наверное, действительно без подпитки свыше…

Прот. Александр Доколин

— Без Бога нет и порога.

А. Митрофанова

— Да, видимо не стоит выносить за скобки этот важнейший фактор нашей жизни. Иметь в виду, что есть прямая связь, особенно когда, наверное, человек оперирует. У него связь без роуминга должна быть с Господом Богом.

В. Емельянов

— Еще один очень важный аспект хотелось бы затронуть. Ваша патронажная служба — там была какая-то проблема с финансированием, насколько я знаю, чуть ли перестали финансировать. Она существует сейчас эта патронажная служба? Что она собой представляет, какие у нее цели?

Н. Якимочкина

— Патронажная служба у нас существует. Проблемы с финансированием у нас, как, наверное, у всех организаций время от времени возникают и стоят очень остро.

В. Емельянов

— Я думаю, что теперь у всех людей проблемы с финансированием.

Н. Якимочкина

— Да, совершенно правильно. Но слава Богу, мы сейчас можем содержать наших патронажных сестер, которые, еще раз повторюсь, они занимаются очень сложным, очень физически и духовно тяжелым делом. Пока у нас всё сохраняется.

В. Емельянов

— Что значит патронажная служба? Давайте, чтобы было понятно — это медсестры, которые приходят домой…

Н. Якимочкина

— Нет, нет.

В. Емельянов

— Значит, я ошибаюсь.

Н. Якимочкина

— У нас есть патронажная служба в больнице, а есть патронажная служба на дому. К сожалению, у нас нет мощностей таких внутренних отправлять патронажных сестер на дом. У нас такого рода деятельность ведет патронажная служба при Первой градской больнице, храм царевича Димитрия. Они реально выезжают на дом, у них есть прикрепленные больные, кого они посещают — делают примерно то же самое, готовят, убирают, моют, стирают. К сожалению, у нас выездной службы патронажной нет.

В. Емельянов

— Всё, теперь я понял.

Н. Якимочкина

— У нас только на территории больницы, они делают то же самое, только на территории больницы.

В. Емельянов

— А вы взаимосвязаны, взаимодействуете со Свято-Димитриевским училищем, и с Первой градской больницей?

Н. Якимочкина

— Да, да, это очень такая тесная связь, потому что настоятелем храма царевича Димитрия, действующим настоятелем храма царевича Димитрия является владыка Пантелеимон, у которого несколько православных проектов, по-моему около 20, если не больше.

А. Митрофанова

— Который возглавляет Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению.

Н. Якимочкина

— Совершенно правильно.

А. Митрофанова

— И действительно занимается какими-то потрясающими вещами. Например, я знаю о богадельне, которую он создал и окормляет, это что-то невероятное, в наше время невероятное. Когда люди в пожилом возрасте, не имеющие возможности передвигаться самостоятельно, получают там такой уход и такую любовь, ту самую, о которой вы говорите, Надежда Игоревна, что дай Бог каждому так дома быть и ухоженным, и облюбленным со всех сторон. Там девочки, конечно, совершают подвиг, ни много ни мало. Я могу совершенно точно это засвидетельствовать, потому что знаю, как это происходит. Простите, мы вас перебили.

Н. Якимочкина

— Нет-нет. У нас как раз тесная взаимосвязь. Выпускницы Свято-Димитриевского училища сестер милосердия приходят к нам на работу. Частично те больные, которые у нас лежат, и которые уже не требуют врачебного ухода, они переводятся в богадельню. То есть это всё очень связано. И как раз владыка, он является руководителем, можно сказать духовным руководителем всех вот этих проектов.

А. Митрофанова

— А школа добровольцев у вас еще есть, говорят какая-то. Что это такое?

Н. Якимочкина

— Школа добровольцев — это школа при Первой градской. Это волонтеры, которые приходят в свое выходное время, они работают бесплатно. То есть они просто идут в отделения, и моют отделения, моют туалеты, палаты, стригут, кто может. То есть делают посильную работу, которую не успевают по тем или иным причинам сделать сестрички или санитарки.

В. Емельянов

— А вы нуждаетесь в таких людях?

Н. Якимочкина

— Больница? Да, конечно.

В. Емельянов

— Вот смотрите, нас слушают — хотел сказать, что слушает нас кто-то из слушателей. Нас слушают сейчас, и вдруг у кого-то возникло желание в свое свободное от работы время придти и помочь, например, в вашу больницу. Вы ждете таких людей? В какой помощи вы от них нуждаетесь?

Н. Якимочкина

— Вы знаете, тут конечно вопрос сложный, потому что боюсь, что если таких желающих будет много, то мы с таким потоком, честно говоря, не справимся. Потому что мы больница небольшая, у нас всего 220 коек. И пока мы справляемся с основным. Но просто если кто-то будет приходить в выходные дни и помогать убирать.

В. Емельянов

— Ну, снег почистить, скажем.

Н. Якимочкина

— У нас клининговая компания работает. Ну, конечно, пожалуйста — что же, если человек хочет помочь, то ради Бога, придти помочь больнице, мы всегда найдем ему применение, мы никого не оттолкнем конечно же.

В. Емельянов

— И тогда такой же вопрос к отцу Александру. Наверняка ваши храмы больничные тоже нуждаются в какой-то помощи. Может быть, в благотворительной помощи. Рабочие руки всегда нужны везде.

Прот. Александр Доколин

— Ну, как-то нас Господь не оставляет. Вы спрашивали сами, откуда у меня берутся силы. Я нашел такую форму ответа, удобную для меня — молитвами больных. Чтобы от меня сразу отстали — молитвами больных. Конечно, Господь помогает. И поэтому направить, как правильно говорит Надежда Игоревна, поток большой — как больница не в силах, точно так же и я, как настоятель, не в силах.

В. Емельянов

— Ну и храмы небольшие, надо заметить.

Прот. Александр Доколин

— Но я священник один служащий. Я служу, у меня второго священника нет, дьякона у меня нет. Нередко я служу на богослужении без пономаря. Я даже люблю служить один.

В. Емельянов

— Вообще один?

Прот. Александр Доколин

— Да, вообще. У алтаря я один. Но там ангелы есть, безусловно. Но то, что больше никто не мешает. Вечерние службы это вообще самые любимые службы, когда можно наедине помолиться. Ну, а литургия — вообще Господь и ты, и молящиеся в храме за спиной у тебя. Поэтому те помощники, которые есть… Все требы — крещения, венчания, молебны — у нас всё бесплатно. Вот есть кружка — если человек хочет, он пожертвует. Нет — помолись, помяни нас, и всё. Больше ничего не требуется.

А. Митрофанова

— Отец Александр, а что в вашем служении самое сложное, а что самое радостное? Хочется сразу уточнить. Судя по тому, что вы описываете, это вам как священнику понятно — что вы в алтаре, когда вы один, вы там с ангелами. Если вы бесплатно совершаете требы, то за вас молятся больные, и т.д. Вы поймите, что человеку со стороны, когда всё это слушаешь, бывает, что эта логика она просто в голову не умещается.

Прот. Александр Доколин

— Есть такие вещи, духовные они в первую очередь, которые можно понять, только когда поднимешься на этот уровень. Я не говорю, что я духовный человек, я грешный человек, первый. Я человек гугнивый, я не могу говорить. Вот то, что я сейчас выступаю и вы меня слушаете — это не я говорю. Это Господь всё устраивает. Как это происходит, я не знаю. Я так и прихожанам говорю, когда на проповеди даже — что то, что я сказал, что я говорил, как по Евангелию — делайте то, что я говорю, но не живите, как я живу, потому что я далек от совершенства. Так Господь и говорил о фарисеях, о законниках. Некоторые меня так и называют, в шутку, в алтаре меня называют законником. То есть я закон знаю, а вот как живу, так и живу. Действительно, Господь помогает во всех этих обстоятельствах.

А. Митрофанова

— Надежда Игоревна, вам такой же точно вопрос. Самое сложное и самое радостное что в вашей работе? Женщина, которая руководит больницей, тем более такой больницей, где много вводных, скажем так, особых обстоятельств— что для вас, пожалуй, такие самые основные вещи в этом смысле?

Н. Якимочкина

— Очень сложный вопрос вы, Алла, задали мне. Но я постараюсь ответить на него максимально открыто. Наверное, самое радостное, начнем с радости — то, что я уже упомянула, что являешься частью церкви. Молебны, то, что можешь всегда перед работой забежать помолиться, приложиться, поставить свечу — это очень важно, это дает правда очень много сил. И очень радостно, когда при этом ты видишь какого-то своего коллегу, который тоже забежал в храм именно тоже помолиться, приложиться, поставить свечу. Сложностей конечно сильно больше, и самая большая из них, конечно — удержать тот уровень высокого профессионализма, с одной стороны, и православную составляющую, с другой. Потому что я все время боюсь скатиться в какую-нибудь сторону — либо в бизнес, как сейчас принято в медицине — стандарты, соответствие стандартам, соответствие рекомендациям, что ни шагу вправо или влево. С другой стороны, чтобы не получилось так, что мы все верующие, все такие родные, но при этом уровень профессионализма у нас недостаточен. Чтобы в хорошем смысле гордиться, что мы работаем в больнице святителя Алексия, где помогаем всем больным, где мы никому не отказываем, где мы всех берем, всех любим, всех жалеем и за всеми ухаживаем. Вот это, наверное, очень сложно. И это может быть не столько сложно внешне, сколько внутренне — сохранить вот эту вот позицию, когда ни в одну, ни в другую сторону не уйти.

А. Митрофанова

— Помогай Бог, единственное, что я могу сказать. Я не представляю, как можно удержаться на этом балансе, особенно учитывая то, что у нас сейчас в медицине происходит. Но то, что вы говорите, похоже на какой-то островок надежды что ли.

Н. Якимочкина

— Хотелось бы очень в это верить и хотелось бы быть этим островком на самом деле, потому что просто желания мало, нужно реально помогать, реально что-то делать, чтобы помогать людям. Потому что действительно очень сложно сейчас, больные приходят уже отчаявшиеся и уже не веря, что можно вылечиться, поставить диагноз бесплатно.

В. Емельянов

— Уважаемые гости, время нашей встречи, к сожалению, подходит к концу. Как обычно, шестидесяти минут не хватает для масштабного полноценного разговора. Мы благодарим вас за то, что вы к нам пришли. Во-первых, мы соседи, во-вторых, давайте дружить, надеемся, что это наша не последняя встреча. И давайте на всякий случай может быть для тех слушателей, кто заинтересовался вашим действительно уникальным лечебным учреждением, назовем адрес, координаты. Если людям есть нужда к вам обратиться, пускай они это делают.

Н. Якимочкина

— Адрес нашей больницы: Ленинский проспект, д. 27. Сайт в интернете www.pravbolnitsa.ru.

А. Митрофанова

— Еще раз — Ленинский проспект, д. 27. Сайт в интернете www.pravbolnitsa.ru. Спасибо огромное за эту информацию. Я думаю, что те, кто испытывает нужду в высококачественном лечении, при этом бесплатном, что еще раз хочется подчеркнуть — диагностика и лечение бесплатно сегодня, такого высокого уровня. Спасибо вам большое!

В. Емельянов

— Я напомню нашим слушателям, что эту часть нашей программы «Светлый вечер» мы провели вместе с настоятелем Подворья Патриарха, храмов Тихвинской иконы Божией Матери и святителя Алексия протоиереем Александром Доколиным, и директором больницы святителя Алексия Надеждой Игоревной Якимочкиной. До новых встреч, спасибо!

Н. Якимочкина

— Всего доброго!

А. Митрофанова

— До свидания!

Прот. Александр Доколин

— Всего доброго!