«Блог о православных книгах, работа, вера». Ирина Собыленская

​​​​​​​У нас в гостях была дизайнер интерьеров, автор блога о православных книгах (здесь была удалена ссылка), лингвист Ирина Собыленская.

Наша гостья рассказала о своем пути к вере, об особенностях работы дизайнером интерьеров, о том, с какой целью поступила на теологический факультет в Свято-Тихоновский гуманитарный университет, а также о том, как ей пришла идея создания блога о православных книгах.

Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева

---

И. Цуканов

— Добрый вечер, дорогие друзья. Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Как обычно, в это время у микрофона в студии моя коллега Кира Лаврентьева...

К. Лаврентьева

— Здравствуйте.

И. Цуканов

— Меня зовут Игорь Цуканов. И, как всегда, по воскресеньям вечером мы говорим с нашим гостем на тему: христиане в обществе. Есть очень много служений разных, которые можно выполнять, будучи христианином. И вот сегодня наша гостья Ирина Собыленская, дизайнер интерьеров и, кроме того, автор блога о православных книгах (здесь была удалена ссылка) в Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации).

И. Собыленская

— Да. Добрый вечер.

И. Цуканов

— Добрый вечер. И ну еще можно сразу сказать, что сейчас вы получаете образование теологическое в Православном Свято-Тихоновском университете.

И. Собыленская

— Да, все верно, на третьем курсе.

И. Цуканов

— Ирина, ну вот не знаю, я когда готовился к передаче и искал о вас какую-то информацию, я прежде всего нашел о вас информацию как о дизайнере. И вот, собственно, что хочется спросить сразу: наверняка у вас масса проектов, масса клиентов, при этом вы находите время не только учиться, да, что мне понятно, но еще и делать вот этот блог о православных книгах, который, как мне кажется, требует очень большого времени. Потому что книжки нужно не только успевать прочитывать, но нужно еще что-то и писать о них, какие-то развернутые рецензии. Откуда это время у вас находится, расскажите пожалуйста.

И. Собыленская

— Откуда? Все с Божией помощью. На самом деле это мое такое хобби, это моя любовь с детства — чтение книг. Поэтому, когда ты что-то любишь и отдаешься вот прямо без остатка, на любимое дело всегда найдется время. Потому что, конечно, нам всегда кажется, что чтобы прочитать книгу, нужно создать какую-то специальную ауру — достать чашечку кофе, плед, камин обязательно себе поставить. Ну на самом деле нет, можно читать книгу и дома на диване, можно и в метро. Например, когда я работала в офисе, наоборот, читала намного больше книг, потому что расстояние в Москве на метро из одной части в другую...

И. Цуканов

— Пока едешь на метро, успеваешь прочить страниц двадцать, а то и...

И. Собыленская

— Да, пара дней, и у тебя уже несколько книг есть в списке прочитанного. Сейчас намного сложнее, потому что в основном я работаю из дома, плюс в условиях пандемии как бы это стало еще более такая домашняя работа, и я просто выделяю себе время, вот у меня есть время после завтрака, после обеда, когда я сажусь с книгой, открываю и читаю. Плюс я читаю несколько книг одновременно и поэтому это ускоряет чтение. То есть пока я читаю что-то серьезное, я могу еще прочитать несколько более легких книг. Поэтому это такая моя отдушина: после того, как посидишь весь день с чертежами или с какими-то картинками, очень хорошо получается расслабиться как раз за чтением книг. К тому же, как вы сказали, нужно еще писать. А я еще, помимо того, что дизайнер, я еще редактор на интерьерном сайте и, соответственно, я в течение дня еще и статьи пишу. Поэтому как раз написание отзывов на книги это своеобразная тоже разгрузка, перезагрузка моего мозга. То есть я одновременно делаю сразу несколько дел.

И. Цуканов

— А как родился замысел этого проекта? В общем, с одной стороны, кажется, что много чего можно в сети найти там про книги, в том числе и православные, а с другой стороны, вот какого-то такого проекта, посвященного именно православной литературе, как-то сходу и не вспоминается. 

И. Собыленская

— Ну все началось, если я правильно помню, года два с половиной или три назад. Так как я уже активный пользователь Инстаграма (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), у меня есть свой личный блог, и я была подписана на многих книжных блогеров, и мне хотелось что-то такое найти именно про православную литературу, потому что в тот момент я уже читала много православных книг. Но, к сожалению, в интернете найти отзывы и какие-то рассказы, почему надо прочитать ту или иную книгу и чем она примечательна, не было. То есть есть аннотация...

И. Цуканов

— Издательская.

И. Собыленская

— Да, издательская, но никакого личного впечатления. А я начала искать в Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), думаю: раз уж я тут сижу, надо здесь и искать. В общем, по всем хештегам, по всему поиску — ничего не находилось. Ну либо это были какие-то личные блоги, где отзывы на книги были совмещены с какими-то личными фотографиями. Ну, скажем честно, такой формат не всегда людям нравится, потому что тебе нужно выборочно очень просматривать. Я думаю: ну почему же? Ну кто-то же должен это сделать, ну где люди, почему не делают? Это же действительно такая ниша, которая очень открытая и очень популярная должна быть. Нет. Думаю: ну ладно, буду делать сама. И в тот момент мы познакомились с отцом Николаем Бабкиным, и как-то обмолвилась, говорю: вот, хочу сделать. Он говорит: ну так ты сделай, а мы расскажем про твою страничку. Я говорю: ну ладно, сделаю. Прошло буквально два дня, я собрала все книги, которые я до этого прочитала, сделала фотографии, написала отзывы, выложила. И в принципе, да, вот так вот началась история вот Orthobooks’а. У меня никогда не было платной рекламы, не было никакого специального продвижения, только вот какие-то ну рекомендации, советы других блогеров, поэтому так постепенно аудитория увеличивалась.

И. Цуканов

— Собралась.

И. Собыленская

— Да.

И. Цуканов

— Как вы выбираете, о каких книгах писать? Ну и потом ведь здесь тоже, одно дело написать отзыв там, не знаю, на Исаака Сирина, да, вот тут понятно, что мы себя как-то, наверное, немножко сдерживаем в каких-то оценках, потому что ну это все-таки святоотеческая литература. Другое дело, написать отзыв на книжку, не знаю, какого-нибудь современного автора, где мы чувствуем себя более свободно. Вот это и разный жанр, да, и разные совсем произведения. Вот вы себе ставите какие-то ограничения: вот об этом пишу, об этом не пишу, об этом даю себе волю, об этом там сдерживаюсь?

И. Собыленская

— Нет, я вообще такой человек, я очень не люблю ограничений — это вот мой такой недостаток и, может быть, достоинство. Я читаю то, что интересно мне. Ну у меня вот нет такого желания читать то, что интересно другим, специально, да, прочитывать и писать вот как бы на злобу дня. Мне вот интересно — и я прочитаю каких-нибудь святых отцов, расскажу, что есть такая книга. Иногда пишу советы, как читать святых отцов, потому что есть какие-то определенные лайфхаки, которыми можно поделиться. Там из серии как бы один раз прочитать там, два, здесь подчеркнуть, там пересказать, может быть, что-то своим словами, сделать заметку — так намного полезнее становится чтение. Не когда мы просто прочитываем друг за дружкой вот эти вот сто страниц, и сто страниц прочитал и думаешь: а что из этого теперь вынести? Потому что голова пухнет просто от всех этих мыслей. Поэтому есть какие-то определенные секретики, которыми делюсь. А есть современные книги, которые сейчас довольно популярны, современных авторов, священнослужителей и просто мирян. Ну там, например, отец Савва (Мажуко), отец Алексий Уминский — ну то есть все на слуху, все прекрасно знают, что они пишут. И про их книги тоже большое удовольствие рассказывать, потому что они пишут на актуальные для современного, да, христианина темы, и они очень часто отзываются. И такие, кстати, посты и такие книги, они всегда вызывают такую большую вовлеченность аудитории. Потому что люди тоже чувствуют, что им это ближе, что это вот буквально рукой подать, и ты можешь этого человека увидеть по телевизору, услышать на радио. И многим читателям от этого становится как-то приятнее, и им действительно хочется книгу прочитать, потому что им кажется, что вот ну это такой же человек, как мы с вами, и это намного интереснее. А есть ну определенный спектр тем, которые мне не сильно интересны, ну в силу того, что я, например, не монах. То есть вот книги про монашеские какие-то аскезы — ну да, мне не очень интересно читать, поэтому их в блоге нет. Мы сейчас активно сотрудничаем с издательством «Никея», они попросили меня стать их амбассадором, то есть таким вот представителем, таким человеком, который продвигает их идеи. Поэтому все вот новинки, которые у них есть, они сразу попадают ко мне. Это и психология, вот последнее время очень популярна тоже стала, среди читателей такой аспект. Поэтому все разнообразное, вот хочется, чтобы люди заходили на страничку и находили все, что вот им хочется прочитать в данный момент.

И. Цуканов

— А если книжка вам вот не нравится, вы ее начали читать и понимаете, что ну...

И. Собыленская

— Не пошло.

И. Цуканов

— Вообще не пошло, да. Вот вы о этом напишете рецензию или вы ее просто отложите? Потому что я читал ваше интервью, вы там говорите, что не хотите засорять свой мозг плохими книгами, что мне понятно. Но если вы уже начали читать?

И. Собыленская

— Ну вообще, конечно, я стараюсь не выбирать такие книги, которые априори мне не понравятся. Все-таки уже я себя так хорошо знаю, поэтому не беру. А бывает такое, что я читаю книгу, она мне не нравится, но я стараюсь дочитывать: чтобы критиковать, нужно полностью владеть информацией — соответственно ее, конечно, придется дочитать. И обязательно что-нибудь по этому поводу скажу. Но я никогда не пишу голословно, никогда не высказываю только свое вот личное мнение из серии: если мне не понравилось, то значит, не понравится никому. Я всегда говорю, что мне не понравилось, но, возможно, вы в ней что-то найдете свое. А дальше уже человек либо доверяет моему мнению и среди книг выбирает что-то другое, ну либо не доверяет и также читает, и там уже как бы ответственность на них самих, если они выбрали ее читать. Иногда бывает, что в книге встречаются, ну как по мне, странные какие-то идеи. Хотя они, например, могут быть даже одобрены там Издательским Советом РПЦ, но какие-нибудь концепции ну такие, странные — они не касаются богословских вопросов, а может быть, каких-то бытовых, житейских, поэтому с точки зрения современного человека кажутся неактуальными. Тогда я тоже стараюсь сделать какие-то пометки, почему конкретно вот что-то в этой книге мне не понравилось. Ну мне кажется, что это честно по отношению к читателю и книги, и блога. Потому что если я буду все хвалить, то это будет очень странно. Мы никогда не верим, да, человеку, который всегда все хвалит. Все равно же есть какие-то вещи, которые ему не нравятся.

К. Лаврентьева

— В гостях у «Вечера воскресенья» Ирина Собыленская, дизайнер интерьеров, автор блога о православных книгах, лингвист. С вами Кира Лаврентьева и Игорь Цуканов. Ирина, а как лингвисты становятся дизайнерами?

И. Собыленская

— Как становятся? Идут получать после лингвистического второе образование. А на самом деле это была моя мечта с детства, и я помню тот момент, когда я все уговаривала родителей перекрасить батарею в оранжевый цвет, но как-то воодушевления от них не было. И когда я говорила, что я хочу вот быть дизайнером, их это тоже не особо вдохновляло. В общем, они меня попросили получить какую-то более прикладную профессию. А так как я в тот момент просто обожала иностранные языки, в принципе, я и сейчас к ним питаю особую любовь, то для меня выбор не стоял, поэтому я поступила в иняз имени Мориса Тореза. И когда я закончила и уже пошла работать, я дополнительно начала учиться дизайну и потом работала в рекламе. И потом уже ушла из рекламы и начала работать как дизайнер и уже как вот редактор интерьерного сайта. И, в принципе, вот с того момента моя жизнь и связана с дизайном, то есть в основном, моя основная деятельность.

И. Цуканов

— А как вы пришли в Церковь? Это произошло еще в детстве или это как-то уже в процессе получения дизайнерского образования, скажем?

И. Собыленская

— В процессе замужества, в процессе семейной жизни. На самом деле моя история, мне кажется, не отличается сильно от многих-многих. Меня, в принципе, как и большинство людей верующих, крестили в детстве, семья у меня невоцерковленная до сих пор. И бабушка, вот как я помню, она водила меня на причастие, на именины: вот Ирина — 18 мая. И в какой-то момент, ну подростковый возраст, я сказала, что подождите, зачем это все, не надо меня уже никуда водить, я сама принимаю решение. И так, в принципе, надолго моя именно церковная жизнь закончилась. Но в Бога я верила всегда. То есть для меня никогда не стоял вопрос, существует Бог или нет. И даже в принципе не стоял никогда вопрос, христианство или какая-то другая, да, религия, какое-то другое течение. Было популярно и восточное, и эзотерика, но меня никогда не прельщало, мне никогда это не было интересно, для меня был только Иисус Христос — все, больше никаких вопросов.

И. Цуканов

— А вот интересно, почему? Ведь ну действительно было время, когда все эти восточные культы, они прямо изо всех щелей вылезали.

И. Собыленская

— Не знаю, вот у меня было какое-то внутреннее, вот меня все отторгало. Причем я читала очень много книг, мне было интересно, у меня даже в школе, была энциклопедия, может быть, помните такие были «Аванта+» выпускали много, и были «Религии мира» — и я прочитала их все, от корки и до корки, мне было очень интересно. Потому что это же огромный культурный пласт, это влияет на все — на искусство, в том числе на литературу, то есть без этого никуда. И вот все что я читала, мне ни разу не отзывалось. Но когда я в детстве читала Библию детскую, вот там мне отзывалось И на самом деле я даже не знаю, когда я выучила молитву «Отче наш», ну вот по какому поводу я ее выучила, но выучила же как-то. И с детства каждый вечер, ложась спать, я ее читала. Даже вот в моменты, когда я там и без крестика ходила, и ни с кем особо на эти темы не разговаривала, и когда, казалось бы, Бога в моей жизни не было, потому что я на Нем не акцентировала внимание, я всегда вот вечером читала «Отче наш». И только потом уже, повзрослев, я подумала: откуда это, почему, ну почему она настолько выработалась, да, эта привычка, такая жизненная необходимость? И когда я уже познакомилась с мужем, когда мы поженились, он был ну скорее неверующим, чем верующим. И постепенно, наверное, семейная жизнь, и когда тебе приходится притираться, ты начинаешь понимать, что такое смирение, терпение, постепенно вот это все оно приводит. То есть ты ищешь источник силы внутренней и находишь эту силу в Боге, потому что ну без Бога невозможно в этой жизни. И мы с мужем начали ездить по разным нашим русским городам, «Золотое Кольцо». Мне очень нравилась всегда история, я вообще очень люблю и историю Москвы, и историю России, вот эту всю архитектуру, которая вот это как раз связана с искусством и с дизайном — мне было интересно, и вот мужа я возила по этим городам. Ну а у нас как, в русском городе: в храм, либо церковь — ну какие основные достопримечательности? И ну ты все равно туда заходишь — тут мощи, тут иконы, тут, может быть, какое-то еще там святое место. Ну заходишь — тут поклонился, там приложился — вроде бы какие-то машинальные действия, которые ты делаешь неосознанно, но постепенно оно тебя так наполняет, что тебе нужен какой-то выход. Ты понимаешь: а что же дальше делать, куда дальше идти? И в какой-то момент жизненно необходимым становится прийти в храм. И для нас с мужем как-то это совпало одновременно, потому что мы с ним долго говорили о том, что ну надо, надо пойти. И в какой-то из праздников, по-моему, это было Рождество, мы были в Сергиев Посаде — я сама родом из Сергиев Посада, у меня там живет семья, поэтому мы там часто бываем, — мы пошли на службу. Мне муж говорит: пойдем на служу на Рождественскую, ну мы же никогда не ходили, ну пойдем. Я говорю: ну давай, конечно, сходим. И мы пошли в Гефсиманский скит — это в Сергиев Посаде. И так как-то было очень душевно, необычно, потому что это была первая Рождественская служба, то есть если на Пасхальной службе я была, то на Рождественской нет. И так это, видимо, нас тронуло и чем-то наполнило, что после этого мы не пропускали ни одно воскресенье. То есть для нас уже не было разницы, в отпуске — ну хорошо, ну в отпуске же, если мы в России, значит, есть храм, если за границей, то в большинстве таких крупных городов тоже есть храм. Поэтому оно как-то вот произошло очень постепенно, но настолько гармонично и органично влилось в нашу жизнь, что для нас вообще никаких вопросов не стояло: ну а как? Ну да, верим в Бога, мы христиане, мы ходим. И после этого мы еще с мужем обвенчались. Ну потому что стало логично, что если мы ходим в храм, если мы воцерковленные, то надо венчаться.

К. Лаврентьева

— Вот этот вот путь воцерковления, да, от ежевоскресного хождения в храм до сознательного прихода к вере, он как пролегал? Вот вы начали ходить в храм — и какие изменения это повлекло уже в вашей духовной жизни? Ну я не прошу подробностей, конечно, но просто хотелось бы понять, как это все происходило.

И. Собыленская

— У меня вот тут как раз немножко нестандартный путь. Потому что всю теорию я прочитала до. Я же читать люблю, поэтому Евангелие, Библия целиком...

К. Лаврентьева

— Как лингвист.

И. Собыленская

— Да, как, ну а что мне. А там уже к тому моменту и святые отцы были некоторые прочитаны, ну причем там Иоанн Златоуст, Паисия Святогорца я в тот момент читала. То есть мы не ходили, но я читала, мне было интересно. Какие-то современные книги. В тот момент, кстати, не было большого разнообразия в литературе, то есть, может быть, вышла только «Несвятые святые», и все кинулись читать и, может быть, пара еще каких-то произведений. В общем, все это было прочитано, база у меня была, мне не надо было рассказывать, что делать в церкви, что там происходит, я уже знала все, что происходит. И поэтому я все это рассказывала мужу: ну слушай, говорю, тут так встанешь, так, значит, вот это. Я говорю: ты если это услышишь, не смущайся, там поют вот так и так — то есть такой проводник. Поэтому именно хождение на литургии, оно стало практикой. То есть теория была, и тут появилась практика, появилось то, во что ты уже можешь вкладываться не только как бы умом, но и сердцем. Да, поэтому так вот постепенно. Ну и, конечно, чем чаще ты ходишь, чем больше ты ходишь в церковь, тем больше вопросов у тебя появляется, тем глубже ты начинаешь копать. И в какой-то момент действительно появилась необходимость понять, а что же на самом деле и что же думают разные и святые отцы, и вообще разные богословы на те или иные вопросы. Поэтому я решила вот получать еще образование, да, теолог. Потому что иногда разобраться в разнообразии мнений невозможно. То есть ты как бы, из одного чайника у тебя одно, а из другого другое, а где на самом деле правда, непонятно. Поэтому я решила, что еще надо и копнуть поглубже. Ну это все, к чему я прикасаюсь, я делаю вот так, с душой.

И. Цуканов

— Внимательно.

К. Лаврентьева

— То есть вы идете так прямо четко, математически, поступательно, осваивая ответы на те вопросы, которые вас интересуют.

И. Собыленская

— Да, мне кажется, что вот богословие это вот огромная просто сфера, где можно всю жизнь изучать, копать.

К. Лаврентьева

— Пить из этого источника и не напьешься.

И. Собыленская

— Да, и будет еще больше вопросов.

К. Лаврентьева

— А было ли что-то, что вас настолько сильно подстегнуло к изучению, что вот вы прямо решили: пойду учиться на теолога. Ну то есть это же однозначно были какие-то вопросы, которые вас прямо вот... бомбили, говоря языком таким, жаргонным?

И. Собыленская

— Да нет, на самом деле как-то вот ничего такого не было. Наверное, подстегнул еще и блог, потому что когда он начал расти, естественно, люди начали задавать...

К. Лаврентьева

— Вопросы.

И. Собыленская

— Вопросы. А так как вообще у блога в Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) есть такая особенность — все идут туда за советом, в том числе и за духовным. И на человеке, который ведет блог, на блогере, у него есть определенная ответственность за то, что он доносит. И когда тебе задают вопрос, вроде бы неловко сказать: идите вот в другое место.

К. Лаврентьева

— Спросите там.

И. Собыленская

— Там спросите. То есть ты понимаешь, что может быть, для человека это единственный вариант, может быть, он уже дальше никуда не пойдет. Ты сейчас ему откажешь, не ответишь, и он тогда забросит совсем. И вот тогда я поняла, что мне не хватает уверенности своей внутренней. Потому что я тоже же основываюсь на словах там, например, какого-то священника, а откуда я знаю, он как говорит, кого он читал, на каких там, например, святых отцах он основывается. Потому что мы же знаем, что те же святые отцы на разные темы, да, на разные вопросы имели разные ответы. Поэтому хотелось иметь уверенность в себе, чтобы если я отвечаю, я несу ответственность за свои слова, и я могу сослаться на какой-то источник печатный — вот есть печатный источник, вот есть человек вроде бы, да, авторитет, — и тогда я могу скинуть какую-то ссылку, какую-то цитату или сказать, где поискать. И поэтому для меня это стало вот таким толчком. Поэтому, когда я пошла учиться, для меня одной из задач, помимо того, чтобы самой духовно развиваться, была вот возможность получения вот этих знаний, вот этой информации, чтобы потом делиться ею.

К. Лаврентьева

— Для людей, которые давно в Церкви, творения, например, Иоанна Златоуста, Григория Богослова, они кажутся давно знакомыми, близкими, понятными, в тоже время такими, знаете, ну уже привычными. Хочется чего-то нового, хочется современных проповедников, чтобы почитать, оживиться, взбодриться. И вот у нас, значит, была в гостях замечательная совершенно гостья, Инна Царева, она преподаватель Свято-Тихоновского гуманитарного университета, она, в общем-то, очень образованный богословски человек. И она начала рассказывать о Иоанне Златоусте настолько нестандартно, она говорит: а вы знаете вообще, какой он был? И она давай, опираясь на каких-то исторические источники, рассказывать о его характере, о его семье, о его благосостоянии, о его нраве, и как он был в той ситуации, и куда он поехал потом. И я, человек, который, казалось бы, да, давно в Церкви, я уж точно там мне все понятно, мне оказалось ничего непонятно. Я пришла домой, и я схватила Иоанна Златоустого, и начала, в общем, его читать — и действительно это совершенно по-иному воспринимается. То есть, казалось бы, это же древние учителя Церкви, это же древние, знаете, слависты, какие-то вот такие риторы, ну нам можно и поновее. Но, по сути дела, те новые богословы, которые сейчас есть, они же, по сути, опираются именно на знание первых христианских учителей. Что вы скажете на этот счет, кто вам ближе из духовных учителей?

И. Собыленская

— Вы вот замечательно отметили про Иоанна Златоуста. Потому что для меня, честно говоря, тоже было откровением, когда я прочитала его житие, его биографию, я ходила просто восторженная, я пересказывала, мне кажется, каждый момент всем — мужу, подруге. Я говорю: нет, ты представляешь, что с ним было, он же был примерно в такой же ситуации, как вот там такой священник сейчас. Я говорю: ты представляешь, а как его гнали, а какие вещи про него говорили, а как он про других говорил. Ну то есть действительно, когда ты открываешь вот этот мир святых отцов не просто как учебник, который тебе нужно вызубрить, ну и попытаться что-то повторить, а когда ты видишь их как живых людей, это открывается совершенно по-другому. И поэтому вот Иоанн Златоуст, он мне очень близок в том плане, что его жизнь и то, что он говорит, оно очень близко к современности. Если читать его так по кусочкам, по частям, разбирать, его советы могут заменить все, что мы читаем в принципе.

К. Лаврентьева

— То есть, с одной стороны, это древнее, да, древние предания такие литературные, с другой стороны, это реальная жизнь, реальный человек, который был в подобных обстоятельствах, в наших обстоятельствах.

И. Собыленская

— Да, у него было все то же самое, что происходит сейчас. И, в принципе, остальные там святые отцы, они тоже проживали жизнь, которая, может быть, с исторической точки зрения отличалась — да, конечно, там не XV век сейчас на улице, у нас интернет, Инстаграм (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), но, по сути, какие-то человеческие вот эти вот слабости и сильные стороны, они были что сейчас, что в то время, примерно одинаковы. Человек, мне кажется, за это время не особо-то изменился, у нас, наоборот, прибавилось таких вот проблем бытовых, потому что у нас информационный шум со всех сторон.

К. Лаврентьева

— Я почему это вспомнила, потому что то тут, то там мне довелось как-то слышать, что ну зачем, в общем, читать древних отцов, если это уже все там, сейчас другая жизнь, жизнь идет вперед, надо меняться, в общем, под эту жизнь, и литература тоже должна меняться под эту жизнь. И, естественно, вам как человеку, который ведет блог христианской литературы, нельзя не задать этого вопроса, нельзя не спросить.

И. Собыленская

— Да, есть такое популярное сейчас мнение, что святых отцов читать не надо, в общем, это как вот, знаете, сбросим с корабля современности. Здесь неоднозначная ситуация, потому что те люди, которые об этом говорят, они немного другой смысл вкладывают: не то что их нельзя читать, но нельзя бездумно ставить их как букву закона, нельзя святых отцов ставить как Евангелие. Вот есть Евангелие, по которому мы живем, и там мы уже не можем с ним спорить. Святой отец — он, конечно, святой, но с ним можно посмотреть. потому что он тоже был живым человеком, у него могли быть какие-то неверные мысли...

К. Лаврентьева

— Спорные.

И. Собыленская

— Или, может быть, в тот момент, когда он жил, это было актуально, это было действительно реально выполнимо, но в современной жизни такое сомнительное удовольствие выполнять. Ну, например, какие-то аскезы — мы же понимаем, что в основном святые отцы это монахи. И когда, знаете, современная девушка какая-нибудь, там, да, 25 лет, вот у нее только жизнь начинается, она начинает читать какую-нибудь книжку — там Феофана Затворника, Игнатия (Брянчанинова) и так далее, которые писали ну конкретно для монахов — и всё: мы одеваемся как это, полностью закрываемся, в платке в длинной юбке, ездим мы только по монастырям в паломничества, себя смиряем. Поэтому, конечно, там ни о какой заботе там о здоровье, о красоте тоже речи не идет. Потому что ну зачем я буду следить за питанием, например, что я ем, я буду есть все подряд, потому что вообще какая-то разница, вот тут вообще написано, что надо съел там горсточку зерна и достаточно с тебя — такая Дюймовочка с кротом. А об этом...

К. Лаврентьева

— Мне кажется, это тоже этап, этап такой неофита, очень часто его проходят все.

И. Собыленская

— Ну главное, чтобы он проходил.

К. Лаврентьева

— А по поводу Игнатия (Брянчанинова) — простите, он же и к мирянам писал, и Феофан Затворник тоже, если не ошибаюсь.

И. Цуканов

— Феофан Затворник — да, Игнатий (Брянчанинов) все же больше к монашествующим.

К. Лаврентьева

— Там же были письма мирянам.

И. Собыленская

— Да, были. Но тут такой вопрос, что мы же когда начинаем покупать книги, мы же не смотрим, кому это адресовано. Мы же ее купили, открыли — вроде все хорошо, читаем...

К. Лаврентьева

— Как инструкцию.

И. Собыленская

— Да, и начинаем применять. А потом появляются неврозы, депрессии и так далее, потому что ты этому не соответствуешь. Ну естественно, ты в современном мире вряд ли будешь соответствовать какому-то аскету, монаху. Поэтому я думаю, что святых отцов надо читать, но с умом. И все равно нужно параллельно с этим развивать свою духовную жизнь и как бы развивать свой интеллект.

К. Лаврентьева

— И с духовным руководством, наверное, все же, да.

И. Собыленская

— Духовным руководством, да, но тоже с грамотным. Вот если в совокупности все это соединить, тогда будет просто замечательно. Тогда вообще как бы никаких проблем в духовной жизни не будет, потому что все будет идти гладко.

И. Цуканов

— Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Я напоминаю, что у микрофона моя коллега Кира Лаврентьева, меня зовут Игорь Цуканов. И сегодня у нас в гостях Ирина Собыленская, дизайнер интерьеров — это может прозвучать немножко странно, потому что мы про дизайн пока что говорили очень немного, но это все-таки ваше такое основное профессиональное занятие да, сейчас. И также автор блога о православных книгах (здесь была удалена ссылка) в Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации). Мы вернемся в студию буквально через несколько секунд. Пожалуйста, не переключайтесь.

К. Лаврентьева

— Еще раз здравствуйте, уважаемые слушатели. «Вечер воскресенья» вновь приветствует вас. В этом часе с нами Ирина Собыленская, дизайнер интерьеров, автор блога о православных книгах (здесь была удалена ссылка). У микрофона мой коллега Игорь Цуканов и я, Кира Лаврентьева.

И. Цуканов

— Ирина, а вот кроме того, что вы изучаете, да, читаете православную литературу и пишете о ней в вашем блоге, вы ведь, насколько я понимаю, и просто вот какие-то художественные произведения анализируете с такой вот, христианской точки зрения. И это, вероятно, иногда позволяет сделать какие-то очень неожиданные наблюдения или выводы. Вот хотел попросить вас поделиться, может быть, чем-то из свежего, что вас особенно зацепило там из последних прочитанных художественных книг.

И. Собыленская

— Из последних прочитанных... А вообще у меня в блоге есть совместное чтение: мы раз в месяц выбираем книгу как раз художественную, но с какими-то христианскими мотивами, и читаем, и потом обсуждаем в комментариях. И вот, наверное, таким моим открытием стал Франсуа Мориак — это французский писатель, у него католические такие корни, он родился в католической семье, но проблемы все духовные, конечно, ему знакомы, ровно такие же, как и у любого православного встречаются. И вот его книги, мы читали «Фарисейку», до этого я читала «Клубок змей». Они рассказывают про людей, причем так неоднозначно: вот есть вроде бы отрицательный персонаж, которого ты хочешь осудить, а он так выворачивает эту историю, так ее показывает, что потом тебе хочется его пожалеть. И после чтения остается такое приятное чувство, что у нас у всех есть что-то хорошее. И, кстати, читателям моим тоже этот автор понравился, и я знаю, что многие продолжили с ним знакомство. Хотя он вот, мне кажется, не сильно популярен ну вообще среди художественной литературы, потому что он вот такой вот пласт религиозной художественной литературы занимает, и во Франции в том числе. Мы недавно что еще читали? Ну вот недавно совсем, буквально в этом месяце, «Забытую сказку» Маргариты Имшенецкой. Это такие воспоминания сказочные, знаете, когда ты вернулся в детство или в юность, и тебе все таким прекрасным кажется. Так вот она поделилась в этой книге своими воспоминаниями о своей жизни до революции, о своей первой любви. И тоже такое очень уютное чтение получилось, все получили большое удовольствие от знакомства с этой историей. Многие делились своими впечатлениями, говорили, что как здорово, что вообще есть такие люди, были такие люди, которые делятся такими историями. И я, честно говоря, всегда приветствую чтение художественной литературы, я против того, чтобы читать только духовную и только православную. Потому что православная литература, она все-таки заточена на вот этот духовный рост, по одной линии. А художественная литература, она дает нам увидеть мир в его многообразии. Потому что многие проблемы, которые поднимаются в художественной литературе, никогда не поднимутся в православной, никогда не поднимутся в духовной. Ведь там семейная жизнь, взаимоотношения с коллегами, взаимоотношения с друзьями и так далее, оно в духовной книге никогда не поднимается в основном, если это не современные авторы. А вот художественная литература, классика и даже современные книги, если их грамотно, качественно выбрать, чтобы там были хорошие тексты, хорошие сюжеты, они дают нам почву для размышлений. И я пытаюсь дать понять своим подписчикам, что любая книга, которую мы прочитываем, может быть прочитана через призму христианства, можно в любой книге увидеть Бога. Даже если автор, например, оказывается атеистом. Можно прочитать, книгу сказать, что — вау, в этой книге так много Бога! А потом прочитать биографию — и окажется, что этот автор ну совершенно ничего не знает о Боге и не хочет знать.

И. Цуканов

— Не имел в виду.

И. Собыленская

— Да, то есть думаешь: ну как же, как же так происходит? И вдруг понимаешь, что Бог-то, Он везде. Вот ты хочешь Его признавать, не хочешь Его признавать, а Он-то есть, у тебя все равно душа рвется к Нему. Все равно ты будешь через свое творчество, через какие-то вещи, даже через свой быт, у тебя все равно жизнь превращается в такую своеобразную молитву. И в художественной литературе это очень ярко, очень четко видно, потому что многие ценности, они общие. Невозможно разделить ценности, да, верующих людей и неверующих, они все примерно одни и те же, да, — любовь, забота, терпение, ну все хорошее, все что есть — это то, к чему призваны христиане. Поэтому в художественной литературе просто богачество, я считаю.

И. Цуканов

— А вот интересно, для вас ведь, видимо, важен диалог с вашими подписчиками, да, то есть в принципе вы обращаете внимание на то, что они вам пишут?

И. Собыленская

— Да, конечно. Это такой мой пунктик, что блог не должен быть...

И. Цуканов

— Для себя.

И. Собыленская

— Безличным. Вообще первоначально идея была, что это будет как бы такая полка библиотечная: вот ты зашел и, как в каталоге, просто посмотрел отзывы. А потом я поняла, что действительно нужно как-то себя включать в этот блог, рассказывать и о себе, и вести диалог. Потому что невозможно доверять человеку, которого ты не знаешь. Ну как можно доверять мнению человека, про которого ты ничего не знаешь? И тогда я вот начала знакомиться со своими подписчиками, и оказалось, что все настолько интересны и настолько любознательны. И мне, вот даже независимо от того, читают они одну книгу в год или читают десять книг в месяц, со всеми есть что обсудить. И есть интересные темы, которые мы обсуждаем там в комментариях, есть темы, которые обсуждаем уже в личных сообщениях. И от этого, мне кажется, получаем взаимную такую связь, взаимное благо. И я, когда общаюсь, и они, когда видят, что я тоже отвечаю и реагирую как-то на их сообщения, им тоже становится приятнее. Мне кажется, что иногда доброе слово, оно очень необходимо людям.

И. Цуканов

— Вот я хотел привести выдержку из одного вашего интервью, если позволите, довольно такую обширную. Мне очень понравилось, как вы сказали: «Многие мои верующие знакомые сталкиваются с тем, что о своей вере не с кем поговорить, не так легко найти людей, с которыми можно обсудить более широкие богословские сложные темы. В храме большинство интересует, куда поставить свечку и какому святому помолиться. Но православие на этом не заканчивается, оно на этом даже не начинается, оно в другой траектории». Вот этот поиск единомышленников и как бы жажда вот этого общения с единомышленниками, ну это действительно вещь, которая вот присутствует, да, действительно сложно найти людей, с которыми можно поговорить о Боге. А почему, как вам кажется? Ну вроде бы в храме все для этого есть, да, туда приходят люди, они там собираются ну, в общем-то, для того чтобы Бога прославить, и чтобы потом в какое-то и друг с другом общение вступить тоже, но это вообще часто и не происходит. Вот в чем проблема, как вам кажется?

И. Собыленская

— Ну проблема-то в том, что на службу мы приходим как раз молиться, да, и участвовать в таинстве Евхаристии. А общаться нужно как раз не внутри храма, а уже где-то в приходской жизни. И у многих проблема приходов в том, что этой жизни нет, то есть нет возможности прихожанам объединиться в какой-то активности. Либо есть такая возможность, но в узких сферах. Например, родители детей, которые ходят в воскресную школу, вот они могут объединиться и куда-то пойти вместе. Если у тебя нет ребенка, то ты как бы уже туда, в эту тусовку, так сказать, не попадаешь. Есть люди, которые объединяются, вот они ходят там на курсы, например, там изучают Евангелие — вот у них тоже есть свой такой междусобойчик. А чтобы как-то широко и вот всем приходом — такое не у всех храмов есть. И я много общалась со своими знакомыми, которые ходят в разные храмы, и у большинства есть такая проблема. Потому что они хотят общаться, они, может быть, хотят даже семьями дружить с верующими людьми, потому что у многих даже нету людей верующих в окружении. Это тяжело, когда ты постоянно находишься ну под гнетом общественности, так сказать, и у тебя нет людей, которые поймут какие-то твои переживания. Но тем не менее я вот замечаю, что многие как раз начинают группироваться в соцсетях — устраивают встречи, там молодые девушки, мужчины там даже ездят в паломничества совместные, их это сближает. Потому что это ну мне кажется необходимость, когда ты чем-то живешь, тебе хочется это с кем-то разделить. А если нет таких людей, то ты себя чувствуешь одиноким.

И. Цуканов

— То есть это говорит о том, что церковная жизнь у нас какая-то часто такая очень условная, да, то есть ее почти что и нет. Потому что прийти в храм там и причаститься — это очень хорошо, но это все-таки ты для себя что-то получаешь. А вот потом поделиться этим с другими — вот получается, что нет для этого пространства. Просто социальные сети — не является ли это какой-то такой заменой ну подлинного общения?

И. Собыленская

— Ну тут, конечно, зависит от того, как это все потом применять. То есть можно познакомиться в соцсетях и потом выйти в реальный мир, подружиться, общаться. Я знаю, что многие участвуют в благотворительных проектах — ну начинают вот там два человека, три человека присоединяться к разным службам, благотворительностью занимаются, кто-то устраивает какие-то активности на приходе. Иногда нужен кто-то активный, кто-то энтузиаст. Потому что многие настоятели, они, в принципе, готовы давать возможность вот это все развивать, но, к сожалению, нет тех людей, которые готовы взять на себя эту ответственность. То есть все хотят, чтобы сделали другие. То есть проблема есть, но никто не хочет ее решать сам. То есть нужно, чтобы кто-то за тебя сделал. А вот когда мы начнем ответственность брать на себя и предлагать какие-то активности даже у себя в храме, на приходе — мне кажется, изменится не все, но многое. Станет, наверное, поуютнее, подоброжелательнее.

И. Цуканов

— Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Еще раз напоминаем, что сегодня у нас в гостях Ирина Собыленская, православный блогер, точнее сказать, автор блога о православных книгах в сети Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), который называется (здесь была удалена ссылка). У микрофона моя коллега Кира Лаврентьева, меня зовут Игорь Цуканов. Ирина, и все-таки, наверное, хотелось еще спросить вот о чем. Вот один человек, писатель, с которым как-то довелось общаться, сказала, что сейчас в Церкви очень мало, ну скажем, священников, которые готовы людей вести после того, как люди вырастают из периода неофитства. То есть, скажем, когда человек только входит в Церковь и для него все внове, то да, здесь можно ходить на курсы по изучению Евангелия, там какой-то Закон Божий для взрослых, и еще что-то. А вот когда человек уже это все ну как-то более-менее узнал, и у него дальше возникают какие-то вопросы, то, в общем, получается, что действительно, либо нужно идти получать, как вы пошли получать теологическое образование самостоятельно, ну либо... либо непонятно. То есть вот есть какая-то здесь, вот вы тоже это чувствуете или согласны с этим или нет?

И. Собыленская

— Да, я чувствую, и прямо прямым образом это ко мне относится. Потому что если ну вначале у меня были какие-то вопросы к священникам, с которыми я общалась в храме или при личной встрече, то сейчас наши разговоры выглядят примерно так: ну вот вы знаете, у меня есть такой недостаток, такая проблема, с которой я боюсь, но я знаю, что скорее всего она происходит из-за этого, вот из-за этого, вот надо мне почитать вот этого, вот этого, а сделать то-то и то-то. И на меня священник смотрит, такой: ну да, ну вы же сами знаете, что вам делать. Я говорю: спасибо. И нам этом наш разговор заканчивается. Потому что на самом деле чем больше ты изучаешь, чем больше ты углубляешься, тем меньше простых вопросов у тебя остается, у тебя появляются более сложные, уже такие вопросы, скажем так, на грани, вот когда ты копаешь настолько глубоко, что некоторые священники боятся тебе отвечать, потому что это может показать, наверное, какую-то их сторону консерватора, либерала или, может быть, вообще какое-то альтернативное мнение. И многие этого боятся. Поэтому на сложные вопросы они стараются не отвечать. Они могут отослать к какой-то книге, где прочитать, но именно личное мнение они не очень любят высказать.

К. Лаврентьева

— Либо просто чтобы не смущать человека, если вопрос спорный. Даже святые могли спорить о чем-то. Все мы помним даже Иосифа Волоцкого и Нила Сорского, да, ведь если не ошибаюсь, нестяжатели, иосифляне — вот эта вся история. И в итоге они оба святые, и на одной иконе даже изображаются в некоторых храмах.

И. Собыленская

— По сути как раз канонизировали, чтобы показать, что смотрите, нет никакой разницы...

К. Лаврентьева

— В православии много веток, и каждый может занять то, что для него ближе, ту ветку, которая ему ближе.

И. Собыленская

— Да, поэтому священнику, конечно, очень трудно отвечать на эти вопросы. Поэтому, мне кажется, да, действительно есть такая проблема. Непонятно пока, как ее решать. Потому что приставать ко всем священникам, ко всем батюшкам было бы странно, либо ходить: ну кто же со мной поговорит? Поэтому, наверное, искать таких же единомышленников, у которых много вопросов. Например, вот сейчас у нас на учебе дистанционно в ПСТГУ наши же ученики, студенты, организовали богословский кружок. Вот они сегодня прислали приглашение: вот, у нас в Телеграме богословский кружок, заходите, будем общаться на те темы, которые нам важны. Ну потому что, конечно, куда пойдешь — в храм со своими богословскими вопросами к священнику, у которого вообще времени нет на тебя? Вот можно обсуждать с такими же людьми, которым это интересно.

И. Цуканов

— Ну то есть получается, что учеба для вас во многом, с одной стороны, это безусловно потребность узнать глубже, получить какие-то более глубокие ответы на вопросы, которые у вас есть, а с другой стороны, это все-таки поиск единомышленников и поиск какого-то круга общения.

И. Собыленская

— Да, расширяется круг общения, появляется много людей, с которыми мы мыслим в одном направлении. И у меня есть хорошая знакомая, моя бывшая подписчица, с которой мы уже встретились, подружились. И вот как раз в ПСТГУ мы с ней решили поступать вместе, очень спонтанно. Просто встретились в кафе и решили: ну а почему бы нет? Ну я говорю, там надо тест сдать. Она говорит: да что мы с тобой тест не сдадим?

И. Цуканов

— Кажется, за две недели вы подготовились, да?

И. Собыленская

— Да, за две недели вы подготовились, сдали тест, сейчас вот мы с ней учимся и как раз с ней обсуждаем. То есть мы приходим с ней, встречаемся где-нибудь в кафе и начинаем обсуждать какие-нибудь Послания апостола Павла. Если бы кто-нибудь услышал со стороны, то было бы очень забавно.

И. Цуканов

— Бывает так, что когда человек погружается вот в эту стихию богословия, то ему становится уже не так интересно то, чем он занимался в такой, в мирской своей жизни, да, в обычной. Вот у вас это так или ваша работа по-прежнему для вас является такой вот ну отрадой, да, и по-прежнему вам интересна?

И. Собыленская

— Да, мне по-прежнему интересно, это по-прежнему моя такая воплотившаяся мечта, и то, чем я занимаюсь, мне приносит удовлетворение. И я, честно говоря, не планирую, ну вот не могу загадывать, да, как бы не мы всем располагаем, но тем не менее не планирую углубляться только в какую-то церковную сферу. Мне кажется, что светская профессия и церковная жизнь, они могут существовать вместе и довольно гармонично. То есть можно быть верующим человеком, который делает что-то, да, вот как, например, блог, и можно быть обычным, да, мирянином, со светской профессий, со светскими друзьями — для меня вопрос такой деления не стоит. То есть это две грани моей жизни, но они настолько гармонично сочетаются, что я не чувствую никакого диссонанса. И люди вокруг меня, они, наверное, тоже его не чувствуют. Потому что в какой-то рабочей атмосфере, в рабочей обстановке мне не обязательно афишировать, что я христианка, потому что это не касается непосредственно каких-то моих профессиональных качеств, а когда я общаюсь с кем-то на приходе, им не обязательно знать, чем я занимаюсь. То есть я об этом рассказываю, если меня спрашиваю, но я, конечно, не хожу там с табличкой и не прихожу на работу на собеседование: я православная христианка, поэтому... А что меняется? Ну ничего. Ну есть посты, да, это когда я работала в офисе, я могла отпроситься на какую-то важную службу. Но мне попадались люди, которые уважительно относятся. Даже если они атеисты, даже если они, например, неверующие, они всегда уважительно относятся, они всегда понимают, что есть профессионал, а дальше личная жизнь человека — это уже его личная жизнь.

И. Цуканов

— Ну вообще мне кажется, что дизайн, такое вот обустройство пространства, поиск гармонии в каком-то окружающем вот нас пространстве это тоже вполне себе такое занятие...

К. Лаврентьева

— Творческое.

И. Цуканов

— Творческое, и не то что непротиворечащее уж точно, а оно как-то очень гармонично состыкуется с христианским мировоззрением.

И. Собыленская

— Ну это такая, да, созидательная профессия.

И. Цуканов

— Созидательная.

И. Собыленская

— И что приятно, помогая людям обустраивать их жилье, в какой-то степени дизайнер помогает им обустраивать их и жизнь. Потому что когда у тебя все на месте, ничего тебя не раздражает, у тебя намного меньше возможностей, да, какие-то искушения, как это называется, искушения — ничего не прольется, дверь тебя бить не будет, здесь ты обязательно пройдешь и поместишься между шкафом и кроватью, и ничего тебя не будет раздражать. И у тебя будет время заняться чем-то приятным. И даже когда у тебя есть, не знаю, какое-то уютное место для чтения. Например, очень многие мои заказчики, они вот говорят: мне вот, знаете, еще нужно место для чтения. И у меня все время такой бальзам на душу.

К. Лаврентьева

— Елей на душу.

И. Собыленская

— Я думаю: ну наконец-то. Ну действительно, это же так важно. Не просто сесть на кухне, среди еды, запахов почитать, а какое-то место такое иметь. Может быть, они начнут с художественной литературы, а потом придут к Евангелию. Но, кстати, у меня довольно много либо верующих заказчиков, либо тех, кто все равно считает себя православными, потому что очень часто мы придумываем, где разместить иконы.

И. Цуканов

— Иконы.

И. Собыленская

— Да, и это тоже очень приятно. Потому что это тоже такой своеобразный процесс созидания, потому что ты знаешь, что человек будет в этом месте стоять, молиться. Ну да, мы предполагаем, что перед иконами будут молиться. И дизайнер все-таки еще немного психолог, да, и, конечно, люди, таким образом они делятся чем-то личным, чем-то интимным. Обычно говорят: ну веру не афишируют, а дизайнер такой человек — тебе придется афишировать, тебе нужно будет рассказать о себе практически все, чтобы твоя квартира была идеально для тебя обустроена.

И. Цуканов

— Ирина, были ли у вас ситуации в жизни, когда вы понимали, что в книгах ответа вы не найдете на ваш вопрос? И в институте тоже не найдете. И спросить некого. Вот просто почему я это спрашиваю: мне хочется, знаете, внести в конце программы некий такой эмоциональный накал что ли. Потому что все получается очень ровно. Быть может, это потому, что вы очень по натуре очень такой уравновешенный человек, вам эти страсти, борения страстей, рефлексия — это немножко, так мне кажется, не про вас. И поэтому мне очень хочется, как человеку эмоциональному, наверное, задать вам все же этот вопрос: что будет тогда, когда вы поймете, что, в общем-то, в книгах ответа на какой-то конкретный жизненный вопрос не нашли?

И. Собыленская

— А у меня был такой случай. У меня была действительно такая ситуация...

К. Лаврентьева

— Значит, я правильно спросила.

И. Собыленская

— Она была в семейной жизни. Ну был такой для меня эмоционально сложный период, не могу сказать, что прямо какая-то трагедия и катастрофа, но тем не менее я ответа не видела нигде. И я понимала, что вот я уже приближаюсь к такой точке, когда вот...

К. Лаврентьева

— Невозврата.

И. Собыленская

— Что-то должно произойти, где-то вот уже должно...

К. Лаврентьева

— Бомбануть.

И. Собыленская

— Да, бомбануть. И нигде не было ответа. И действительно был момент, когда я почувствовала, я поняла, что такое отчаяние и что такое дно внутри тебя, когда ты вот уже внутри, на самом дне находишься. И я отчетливо помню этот момент: я сползла, вот так стояла в коридоре, сползла по стенке, села на корточки, и у меня внутри был такой крик: Господи! Вот ну вот все могу, но это без Тебя не могу. Вот я себя Тебе вручаю, в Твои руки. Вот в этой ситуации делай вот все, что Ты считаешь нужным. И это, и я знаю, я просто знаю, что такое положиться на Бога...

К. Лаврентьева

— В тяжелой ситуации.

И. Собыленская

— Во всем и вот в такой сложной ситуации. Поэтому остальные ситуации я уже меряю именно по той. Вот я помню то отчаяние, когда ты понимаешь, что никто не может ее решить, эту ситуацию, только Господь. И Он мне тогда действительно не то чтобы ответил (знаете, как там Антоний Сурожский сидел, и ему Господь явился), конечно, у меня такого не было. Но то, как кардинально начала меняться и моя жизнь, как бы мое внутреннее мироощущение, мой муж и наша совместная жизнь — это стало ответом мне на всю жизнь, что в любой ситуации...

К. Лаврентьева

— Бог тебе ответит.

И. Собыленская

— У меня есть поддержка. И поэтому я не боюсь, что когда-то я чего-то не найду. Потому что я уверена, что если я чего-то не найду, я всегда смогу обратиться и сказать: Господи, помоги мне, пожалуйста, только Ты знаешь, как для меня вернее, как для меня полезнее.

И. Цуканов

— Но очень важно именно просить, да, и спрашивать.

К. Лаврентьева

— Когда ты понимаешь, что ты в тупике.

И. Цуканов

— Вот этот момент обращения к Богу важен.

И. Собыленская

— Мне кажется, что личное общение с Богом, оно очень важно. Это то, без чего вообще жизнь невозможна. Для меня, я знаю, что многим это трудно. Он, Бог у них становится каким-то обезличенным, Он где-то далеко. Им кажется, что ну как я буду с Ним, как с другом, с папой разговаривать, да, ну это же очень такие отношения панибратские.

И. Цуканов

— Потом еще очень часто думают, что Бог и так знает, что мне нужно, какие у меня вопросы и проблемы, так сказать, зачем как-то еще вербализировать, да, в словах выражать.

И. Собыленская

— Ну да, это похоже такую на связь с космосом: зачем я буду что-то говорить, и так все понятно. Но мне кажется, что иногда Богу нужен наш вот этот крик, иногда Ему нужно услышать, что ты реально этого хочешь, что ты реально хочешь этой помощи. Потому что ну давайте вспомним, да, когда Петр начал тонуть, он же крикнул: Господи, помоги мне! Господь видел, что он тонет, Он же не пошел его спасать без зова, Он, да, услышал этот зов — Он пошел. Поэтому мне кажется, что в той ситуации, когда мы уже начинаем тонуть, надо крикнуть. Надо крикнуть — и тогда будет ответ. Он, может быть, придет не сразу, но он обязательно будет.

К. Лаврентьева

— Это замечательные слова для окончания программы. Правда, Игорь?

И. Цуканов

— Да. Ирина, спасибо больше за такой вот, какой-то глубокий и откровенный, и очень важный, по-моему, разговор.

К. Лаврентьева

— И лаконичный, очень лаконичный разговор. Такой вот, прямо вот как по маслу.

И. Собыленская

— Спасибо.

К. Лаврентьева

— Спасибо.

И. Цуканов

— Я только жалею, что все меньше и меньше людей сейчас как-то читает книжки. И поэтому, может быть...

И. Собыленская

— Нет, неправда. У меня 14 тысяч подписчиков, и я уверена, что хотя бы половина точно читает книги, так что это уже большое число.

И. Цуканов

— Будем на это рассчитывать. Спасибо большое. Это был «Вечер воскресенья» на радио «Вера». У нас в гостях была Ирина Собыленская. У микрофона были Кира Лаврентьева и Игорь Цуканов. И до новых встреч. До свидания.

К. Лаврентьева

— Всего хорошего. Доброго вечера воскресенья.

И. Собыленская

— До свидания.