«Благодарить Бога за всё». Татьяна Маругова

У нас в гостях была поэтесса, член Союза писателей России, общественный деятель Татьяна Маругова.

Мы говорили о том, как сохранять душевный мир, радость и доверие Богу даже в самых сложных жизненных ситуациях.

Наша гостья рассказала о том, что помогает ей чувствовать присутствие Бога в жизни, как удалось принять гибель сына и как ей в жизни помогает творчество.

Ведущая: Кира Лаврентьева

---

К. Лаврентьева

— Здравствуйте, дорогие наши слушатели! Рождественский «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА приветствует вас. Мы поздравляем вас с Рождеством и с радостью представляем нашу сегодняшнюю гостью. У нас в гостях Татьяна Маругова, поэтесса, общественный деятель. Здравствуйте, Татьяна! С Рождеством Христовым поздравляю вас!

Т. Маругова

— Здравствуйте!

К. Лаврентьева

— И прежде чем мы начнем свой разговор, я бы хотела немножко рассказать о Татьяне для тех, кто еще не слушал первую программу на радио «Вера». Вы знаете, я позвала ее сегодня второй раз. Позвала сознательно. И почему? Потому что иногда ко мне, как к ведущей, к нам, к ведущим «Светлого вечера», подходят люди и говорят: послушайте, сейчас очень тяжёлое время, тревожное, полное потерь и психологических, и реальных потерь, когда матери теряют детей, когда жёны теряют мужей, когда дети теряют отцов. Ну, так получается сейчас, к сожалению, что вот такая минута настала для нас, и, конечно, эта минута скорбная. И говорят мне эти люди, что пригласить кого-то, кто действительно смог справиться с большой скорбью, кто действительно смог найти эту радость во Христе, о которой вы так много говорите в ваших программах, о которых так много пишут в церковных книгах, о которых говорят святые отцы. Таких людей много, они бывают у нас на радио, но Татьяна, скажу честно, так особо... у меня какое-то вызывает особые чувства, потому что она, во-первых, очень радостная, из неё бьёт настоящая жизнь, она очень красивая, и действительно, дорогие радиослушатели, она поистине настоящая мать, настоящая жена, которая, к сожалению, потеряла и своего мужа, и своего ребенка, но остается и женой, и матерью. Однажды Таня мне сказала, что, ты знаешь, моя семья, она есть, она никуда не делась. И я эту фразу так запомнила. И вы знаете, Татьяна, я бы вот хотела сейчас в первую очередь вас об этом спросить. Когда штормит, когда турбулентность такая в жизни, что абсолютно кажется, что не хватит твоих собственных человеческих ресурсов пережить вот эту вот страшную внутреннюю боль, вот эту скорбь, потому что потеря, тем более своего ребенка, это, наверное, невероятная скорбь, и не дай Бог, конечно, матерям это переживать, но на вашу долю это выпало. И я не могу не спросить об этом, я не могу сейчас не начать с этого разговор. Как действительно сохранять жизнь, сохранять радость, не уходить в тяжёлое состояние, когда на тебя сыпятся очень серьёзные скорби? Простите меня за долгое вступление.

Т. Маругова

— Я так часто об этом говорю, что сейчас почему-то ловлю себя на том, поймала себя на том, что мне как-то трудно вот начать формулировать свои ответы. Ну, я постараюсь начать с того, что наша жизнь, то, что мы здесь находимся, на Земле, мы находимся не потому, что мы так решили. Не по своему желанию, не по своей воле мы приходим в мир, ну и, конечно же, не по своей воле нам уходить. И как вот в Ветхом Завете написано: только Ты, Господь, знаешь, как ребёнок формируется у меня внутри, как кости его формируются, тельце, да? То есть это делает всё Бог. И я думаю, что переоценивать... Да, мать, конечно, рожает, но всё равно я бы отдала это Богу. Вот этот процесс чадородия, процесс рождения ребёнка, всё-таки это Божье действие. И если я принимаю Божие действие как рождение, как то, что даёт мне Господь ребёнка, почему я не должна принять то, когда Он его забирает? Потому что не я решаю: когда, и не я выбираю этот момент. Мне вообще вот эти, знаете, всякие истории по поводу планирования семьи и так далее, мне очень не близки они, мне это не нравится. Кто бы ни планировал, решается только Богом. Одному даст, другому нет. У одного отнимается, у другого оставляется. Потому что так устроен мир. И я вообще, наверное, здесь бы сказала главное, я не спорю с промыслом Божьим и не спорю с мирозданием. Всё идёт так, как задумано Господом. От меня только могут быть какие-то мои грехи, плохие поступки — это моё, а всё остальное — это Божье. А вот чтобы плохие поступки не мешали, вот об этом я, наверное, больше всего думаю. Как жить, как поступать, чтобы соблюдать закон Божий — вот это для меня гораздо важнее. Кто я? Какая я, как я живу? А не претензии Богу предъявлять, почему взял, почему дал и так далее. У меня больше обращено всё ко мне, вглубь меня. А ты кто? Я себя спрашиваю. Вот и живи по заповедям.

К. Лаврентьева

— Кто-то из святых отцов сказал, что нет большего счастья, чем жить в послушании у Бога. Как вы для себя вот этот метроном послушания внутренний определяете, как вы эту грань послушания выдерживаете? И можете ли вы сказать, что вы живёте в послушании у Бога? Давайте масштабно спросим.

Т. Маругова

— Это так громко. Нет, это так громко, мне даже страшно так сказать, я живу в послушании. Нет, когда-то мне один старчик сказал, он мне как-то вот эту фразу, я её запомнила, и она мне очень во многом помогает. Он мне сказал: «Бог в обстоятельствах». Вот как складывается, смотри. Может быть, это и есть послушание, послушание обстоятельствам. Я не ломаю эту жизнь, не переламываю, не иду напролом. Я смотрю, как Бог даёт, как всё складывается. Единственное, конечно, я люблю молитву. И если я чего-то хочу, если у меня внутри что-то горит, я прошу. Вот это вот, я иду напролом, когда я молюсь. Я могу стоять Литургию на коленях. Мне так иногда, там, я вот, например, стою...

К. Лаврентьева

— Бабушки говорят: «Таня...»

Т. Маругова

— Ой, бабушки, ну что вы, да нет, не бабушки, мужчины иногда какие-то приходят такие, знаете, я прям удивляюсь, такие гиперправославные, это просто ножкой еще толкнут, да-да. Я тут в Покровском монастыре молилась на коленочках, он меня так ножкой, я так растерялась. Так что такое бывает. Вот здесь, конечно, да, я молюсь, но всё равно мы же не вымолим больше, чем нам положено, и главное, чтобы польза была, и чтобы не сломаться, а то иногда вымаливают себе непонятно что. Вот у меня же такая была практика, я очень молилась за своего мужа, за свою семью, я даже, можно сказать, культивировала. Потому что я считала, что для женщины это самое главное, а в результате я потеряла всё. И я же не буду с Богом спорить. Значит, не надо выламывать, не надо эту жизнь, не надо напролом, а надо благодарить. Вообще вот, если дальше пойти с этой мыслью, то я через скорби научилась благодарить. И я считаю, что это главное вообще, что должен каждый христианин уметь делать, православный, вообще каждый человек — это уметь благодарить. Потому что мы очень часто обесцениваем то, что у нас есть: руки, ноги, хлеб, слух, глаза, крыша над головой. И вообще очень полезно сходить вот в такую вот больницу, я ходила, где лежат люди, владыка Пантелеймон заведует этой больницей, я ходила туда, и там вот лежат люди, у которых сломаны шеи. И вот прыгнул в бассейн, да, всё, и лет 12 −15 он лежит, у него ни руки не работают, ни ноги. Его кормят, слава Богу, что там сёстры его кормят. Вот когда ты это видишь, ты понимаешь вообще цену даже, не знаю, даже воздуху, когда ты можешь дышать. Потому что у них там это вообще просто, они даже поесть не могут, если их не покормят, они лежат. Ладно там лежат непродолжительный срок, они же лежат 12 лет, 15 лет. Вот такая скорбь, где скорбь. Вот где скорбь настоящая. А у нас нет скорбей. У нас только радости.

К. Лаврентьева

— Как вы видите предназначение женщины в современном мире?

Т. Маругова

— Точно так же, как и не в современном. То есть женщина вообще... Я счастливый человек, что я родилась женщиной. Это не потому, что я там с какими-то... Просто женщине даётся материнство, а это самое сильное чувство, которое я вообще в своей жизни испытала. Это когда я родила ребёнка, взяла его на руки. Это такое сильнейшее чувство, когда ты... Я поняла в ту же минуту, что я родила человека. У меня был такое: я произвела на свет человека! Я смотрю: там руки, ноги, такой... Это, конечно, сильнейшее. То, что женщина может родить, это величайшее счастье. И я очень... Ну, вообще, конечно, сейчас вот эта тема с абортами, она такая острая. Я яро выступаю против абортов вообще любых, потому что лишать себя рождения вселенной нельзя. Как можно я, да, немножко о науке поговорим, да, чуть-чуть? Просто это моя любимая тема, мне интересно. Раньше считалось, что если взять 100% ДНК, то информацию о внешности, о наборе наследственном, несут только 2%. Ну, там, говорят, 2, там чуть больше. А вот всё остальное, вот эта цепочка — 98% считалась до недавнего времени мусорной ДНК. Можно погуглить всё это, можно найти, в интернете всё это есть. Вы представляете, считалось, что у человека 98% мусорной ДНК. Оказывается, ну учёные же не стоят на месте, оказывается, последние исследования показали, что в этих 98% ДНК находится информация о всей Вселенной, от её начала, от сотворения до этих дней. То есть, о чём это говорит? О том, что можно взять любого человека и, например, ну, пофантазируем, можно чуть-чуть пофантазировать? Переместить его в какой-то другой мир, и по одному человеку можно восстановить историю вообще Вселенной.

К. Лаврентьева

— Как здесь всё развивалось.

Т. Маругова

— Да, как всё. Так вот, к чему я это веду? Женщина, убивая ребёнка, убивает целую Вселенную. Она убивает не одну жизнь, она убивает Вселенную. И это женщина, во чреве которой формируется ребёнок, которая рожает. Она рождает Вселенную. Уже не говоря о том, что Матерь Божия стала Небом и вместила Того, Кого нельзя вместить, вместила Женщина. Женщина родила.

К. Лаврентьева

— Так, быть женщиной — это быть матерью, раз. Что такое быть женщиной ещё?

Т. Маругова

— Ну, наверное, быть женщиной — это любить, потому что у нас, у женщин, всё-таки мы более способны, наверное, генерировать жертвенную любовь. Мужчины, конечно, тоже, но вот практика, наверное, показывает, что женщины больше. Больше. Ну, потому что...

К. Лаврентьева

— Татьяна, ну смотрите, сейчас женщины стали очень продвинутые, и феномен так называемой сильной женщины, он может быть и со знаком плюс, и со знаком минус. Женщины могут образовываться, они могут получать К. Лаврентьева0 образований, они все подкованы в области психологии, это вообще, мне кажется, особая история, потому что все у нас резко стали не в ресурсе, все стали резко с детскими травмами, у всех сразу мужья стали абьюзеры. Я слышала от кого-то, что, если женщина говорит активно, что ее муж абьюзер, значит, абьюзер, скорее всего, в семье она. Но это так, минутка юмора. На самом деле, вот в этом часе я бы хотела с вами поговорить именно о женщине, о ее каком-то лучшем предназначении, об ее главных ипостасях, в которых ей бы было хорошо раскрыться, потому что я точно знаю и уверена, и знаю людей, которым вы очень помогли: кому-то сохранить семью, кому-то развернуться лицом к мужу, когда он совершенно в себе закрывался и искал проблемы не там, где нужно их искать, и вообще не нужно было их тогда искать. Кому-то к детям, понимаете? У вас, несмотря на то, что свои очень скорбные обстоятельства в жизни, вы, как знаете, вот из этих ран, от гвоздей, вы находите силу. То есть как бы такое ощущение, что они вас не разрушают, эти раны, да, а они дают вам силу помогать другим. И вот, наверное, вот это я бы хотела сделать сегодня центральным лейтмотивом нашего разговора. Какие слова вы бы могли сказать современной женщине? Какие аргументы бы вы нашли для современной жены и матери, понимаете? Вот это главное, потому что я чувствую, что у вас есть это некое знание, которое, наверное, даётся только от Бога. Мы очень запутаны. Век интернета и огромного количества информации со всех сторон, современной женщине очень тяжело. Она, с одной стороны, очень много знает, а с другой стороны, в элементарных вещах она делает чудовищные ошибки, впрочем, как и мужчина. Но так как вы сейчас у нас в студии, и вы реально женщина с большой буквы, и вот хочется назвать программу «Женщина-христианка в современном обществе», не просто «Христианин в современном обществе», а вот сегодняшнюю нашу программу я бы назвала «Женщина в современном обществе».

К. Лаврентьева

— Давайте напомним нашим радиослушателям, что это «Вечер воскресенья» на радио «Вера», у нас в гостях Татьяна Маругова. И вот действительно, Татьяна, вот когда утеряна культура, когда действительно не учат в школе семью сохранять, не учат в школе матерью быть, не учат в школе счастливой быть вот именно в этой семье, не вот это вот: давайте разведемся, всё бросим и станем счастливыми, бывают исключительные случаи, но они действительно исключительные. Вот как бы вы выразили вот этот весь свой опыт, насколько можно, хотя бы его частичку в рамках нашей сегодняшней программы?

Т. Маругова

— Ну, такой большой вопрос.

К. Лаврентьева

— Ну, давайте его сузим.

Т. Маругова

— Да. Прям очень большой. Вот феномен сильной женщины. Вот есть у неё мужчина. Во-первых, что такое сильнейший? И рядом с ним есть женщина. Очень умная, очень мудрая, очень такая, может быть, даже с характером. Вот как ей быть?

Т. Маругова

— Ну вообще вот эта вот сильная женщина, сильная женщина, это для меня какая-то непонятная вообще вещь, потому что только в немощи совершается Божья сила. Отчего она сильная, кто ей эту силу даёт? У меня такое ощущение, что, если женщина сильная априори, она так думает, это какое-то, наверное, бесовское явление. Понимаете, я не думаю, что... потому что сила Божья совершается в немощи. Почему женщина бывает сильной? Потому что она слабая. Вот надо признать, надо уметь быть слабой, и тогда в этой слабости будет работать Господь. И тогда, кто-то, посмотрев на тебя, скажет, что это сильная женщина. А она, на самом деле, не сильная, она слабая, но просто вот в этой слабости выражается Господь, Божья помощь. А когда у женщины есть ощущение, что она сильная, она что-то может, вот тут, я думаю, есть корни феминизма. Вот здесь корни, потому что это какое-то бесовское происхождение вот этой силы. Вот это чувство. Происхождение мне это не нравится. Так кто даёт тебе эту силу? Слабая женщина, которая признаёт, что она слабая, даёт Бог. А Бог, когда даёт силу, даёт мудрость. Он даёт мудрость. Ну а дальше мы можем поговорить о классике. Кто для тебя муж? Вообще, это, конечно, такая интересная тема. Я не знаю, могу ли я так вот на радио это всё рассказывать. Вот я, когда вышла замуж, я помню, здесь рассказывала уже. Ну, можем повторить, правда? Хорошие вещи.

К. Лаврентьева

— Да, можем, конечно. Напомним, да.

Т. Маругова

— Напомним, да. Ну, я не боюсь, не стесняюсь. Когда вышла замуж, у меня муж был такой... Он закончил с красным дипломом, там, керосинку, да, нефтегаза. Он был очень умным человеком, но очень неуверенным. Он иногда мне такие вещи говорил, он меня так обижал, что он вот не уверен в себе, он это даже признавал. И женщина, наша работа какая? Вырастить крылья. Я даже иногда, честно сказать, обманывала. Я вот даже так не думала, но я говорила, что нет, ты что? Понимаете, вот это наша работа женская. Мы можем вырастить им крылья, и мы должны это делать. Даже если мы так не думаем, мы им должны помогать. И тогда они становятся такими, как мы хотим. И вообще женщина ничего не должна требовать, на мой взгляд. Она должна так жить и так себя вести, что мужчина будет сам понимать всё, что ей нужно. Вот и всё.

К. Лаврентьева

— Как найти свой логос и своё предназначение?

Т. Маругова

— Как найти предназначение? Женщине? Ну оно же известно. Тут всё просто. Тут очень просто всё, да. Насчёт образования, да, вот вопрос. У нас сейчас тоже в Телеграм-канале прям такая была дискуссия вообще по поводу того, там, нужно образование, не нужно, или там, рожать. Нужно всё. Нужно всё, потому что мужчинам тоже нужны женщины, с которыми есть о чём поговорить, которые могут поддержать женщину, которая в чём-то разбирается. Я за образование и за детей. Вот как это сочетать опять? Это только Господь даст. Вот надо так доверять Богу, но обязательно стараться получить и то, и другое, и матерью быть, и образование получить.

К. Лаврентьева

— То есть вы убеждены, что можно успеть?

Т. Маругова

— Да, да. Я помню, училась в институте, у нас беременные только так ходили с такими вот животиками, рожали, дальше учились, и ничего, как-то вот справлялись. Не знаю, может, я максималистка.

К. Лаврентьева

— Где вы находите силы для творчества? Ведь даже в самые тяжёлые времена в вашей жизни всегда было творчество. Меня, честно говоря, это поражало. То есть хочется же укрыться пледом, зарыться и больше вообще не выглядывать на свет Божий какое-то время, пока не залижешь раны. А вы творили, вы писали песни, вы писали стихи.

Т. Маругова

— Ну вообще творчество, да, всегда помогало вообще всё преодолевать, всё проходить и вообще искать Бога, молиться, мне помогало. Я ещё, наверное, до того момента, как я поняла, как нужно молиться в храме, я молилась в своих стихах.

К. Лаврентьева

— А как нужно молиться в храме?

Т. Маругова

— Ну, следить, вот, я не знаю, в напряжении вот в этом находиться.

К. Лаврентьева

— В горении.

Т. Маругова

— Да, в напряжении, в горении — правильно, хорошее слово. Потому что в храме молиться тоже, не знаю, не сразу можно научиться.

К. Лаврентьева

— Мне тут недавно сказали правильную очень мысль: если молитва находится на периферии твоего сознания, ну вот где-то ты молишься, а сам вообще о другом думаешь, то она, конечно, не будет тебя менять так, как хотелось бы. Ну вот такое вот предположение. Что вы об этом думаете? Как сделать так, чтобы молитва не была на периферии твоего сознания? Как сделать так, чтобы она была вот в сердце у тебя, чтобы ты действительно горел хотя бы на Литургии, хотя бы раз в неделю? Я не говорю, да, о непрестанной умной молитве, об этом даже сейчас не заикаемся.

Т. Маругова

— Знаете, мне несложно ответить на этот вопрос. Надо любить.

К. Лаврентьева

— Я только исключительно о вашем опыте, да.

Т. Маругова

Да, надо любить. Вот просто, когда ты любишь Бога, вот просто любить и всё. А когда вот ты любишь человека, вот, например, любишь человека, это же легче понять. Вот ты будешь ему: мур-мур-мур.

К. Лаврентьева

— Тебе хочется с ним всё время разговаривать.

Т. Маругова

— Ну вот, да. И с Богом точно так же, я это понимаю. И мне вообще, вот я думаю, что, к сожалению, к сожалению, ну, может быть, это где-то и правильно, что люди сначала приходят просить, а потом ты начинаешь уже ходить потому что любишь.

К. Лаврентьева

— Ну, как ребёнок, сначала просишь.

Т. Маругова

— Ну да, потом ты начинаешь ходить то, что любишь, то, что не можешь по-другому. То, что ты уже скучаешь, тебе уже хочется прийти, побеседовать. Ты скучаешь, да? Уже не причастилась какое-то время, прошёл какой-то период, тебе хочется в храм. Потому что ты понимаешь, что там правда. Там правда.

К. Лаврентьева

— А если вот какой-то человек слушает сейчас наш разговор, Татьяна, и понимает, что вот он такой явной любви к Богу в себе не ощущает. Ну так, если честно признаться, да? Вот как-то вот не чувствует он ничего, ну, либо чувствует, ну, так вот периодами, вспышками. Как быть, чтобы вот в духе всё-таки находиться большую часть своей жизни? Это главный вопрос каждого христианина. Как вы на этот вопрос для себя отвечаете?

Т. Маругова

— Ну, наверное, человек должен спросить себя: кто для тебя Бог? Вот он должен сам себе задать этот вопрос. Я очень часто говорю там своим подписчикам, например, когда начинаются какие-то претензии к Богу, я говорю: а кто для вас Бог? И я говорю, что, знаете, а Бог, Он, это не посудная лавка и не податель того, как ты пришёл, там, на кассе пробил, вот дай мне это, это, это, чик-чик-чик, и пошёл. Я тут же помолился, я же тут тебе всё сделал. Господи, а что такое, в чём дело-то? Почему мне вот как-то не подали? Бог — это совершенно не податель. И Бог — это больше. Это не та Сила, к которой ты бежишь просто потому, что надо, а просто потому, что ты не можешь без этого, и всё.

К. Лаврентьева

— Я знаю, что для творчества, для того, чтобы как-то внутренне восстановиться, обновиться, вы уезжаете в монастырь время от времени. Можете рассказать вот об этом своем опыте написания песни в монастыре? Я знаю, что есть у вас там песня одна замечательная.

Т. Маругова

— На самом деле я там оказалась, в монастыре в этом, не потому, что я поехала помолиться, а у меня там было что-то, ну не как с Констанцией история.

К. Лаврентьева

— Прятались там.

Т. Маругова

— Да, я там пряталась, да, меня нужно было спрятать. Да, была очень трудная минута, да, был очень такой опасный момент, он был связан с угрозой жизни моей, ну, нужно было перестраховаться, меня просто в этом монастыре спрятали. И когда мне сказали: Таня, ты поедешь туда, вот назвали, я даже не знала, куда я еду, где это находится, вот так я оказалась в Житенном монастыре на Селигере. И, конечно, когда я туда попала, я жила там достаточно продолжительное время, мне дали монастырское платье, то есть такое погружение в полном. И я, честно говоря, не пропускала службы, не пропускала молитвы, я ходила все время на молебен, там рано утром, на сестринскую службу. Ну, я вообще люблю молитву. И, кстати, в этом монастыре находится чудотворная икона Смоленская, «Одигитрия», да, Смоленская, вот эта «Путеводительница». А у меня как раз такой был период, когда заканчивался весь этот ужас, который я пережила на протяжении семи лет у меня просто.

К. Лаврентьева

— Давайте поясним, да, связанный с уходом мужа.

Т. Маругова

— Да, да, нет, это уже была как последняя точка, потому что это была череда страшных событий, которые в течение семи лет просто вот то одно, то другое, то третье, на меня летели эти гранаты.

К. Лаврентьева

— Со всех сторон.

Т. Маругова

— Да, со всех сторон.

К. Лаврентьева

— Очень несправедливо, да.

Т. Маругова

— И был какой-то апофеоз такой уже жуткий, и когда меня просто спрятали в этом монастыре. И там, конечно, совершенно, ну, я даже не могу сказать, хорошая, или там какая-то неземная матушка Елизавета, она... Я, честно, хотите, скажу честно, я даже ей сначала не поверила. Я так смотрела, думаю...

К. Лаврентьева

— Бывает так?

Т. Маругова

— Да, я не могла... Ну, не может таких людей, думаю, не бывает. Я, когда сначала увидела, с какой она добротой к сёстрам относится, к людям, как она разговаривает, какой у неё тон, как она говорит, как она улыбается, я смотрела, вот мне хотелось глаза протереть, потому что я думала, ну так не может быть, это не бывает, что-то здесь не то. А потом я пожила в этом монастыре, и я поняла, что действительно эта матушка — это любовь, это огромная любовь. И в этом монастыре живут и сестрички, и она принимает туда пожить неблагополучных женщин с детьми. И вот эта матушка занимается этими детками, растят там очень много, там, наверное, сейчас, я не знаю, порядка, может, ста детей. И вот я погрузилась в такую обстановку мира, любви. Знаете, это была такая другая семья. Это тоже была семья, но это вот другая форма семьи. Но они так прекрасно ладили, жили, при этом молились, улыбались. И вот эта вот любовь матушки, конечно, меня потрясла. И я написала там на Селигере стихотворение, называется «Обитель». И это стихотворение я подарила этому монастырю. А композитор Майя Харлампьева написала потрясающую музыку. Это достаточно свежая песня, мы её недавно сделали, и получился очень красивый романс. И этот романс наш с композитором Майей Харлампьевой — подарок монастырю Житенному на Селигере.

К. Лаврентьева

— Давайте послушаем эту песню.

Звучит песня.

К. Лаврентьева

— Спасибо огромное за эту песню. Мы напоминаем, что у нас в гостях Татьяна Маругова. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы вернёмся через несколько секунд.

К. Лаврентьева

— Ещё раз здравствуйте, дорогие наши слушатели! Поздравляем вас с Рождеством Христовым и с радостью напоминаем, что у нас в гостях Татьяна Маругова, поэтесса, общественный деятель. Мы говорим о пути христианина, о пути христианки в светском обществе. В первой части нашей программы мы послушали песню Татьяны «Обитель», которая с очень интересным таким бэкграундом, как говорят сейчас современные молодые люди, с интересной историей написания. И в нашу студию Татьяна принесла книгу, которая называется «И дольше жизни длится Жизнь». Это книга её стихов, посвященных сыну Татьяны Александру Маругову. Также по доброй традиции прошу помолиться за Александра, о его упокоении. Это очень важно. Но даже о упокоении сложно говорить, потому что те, кто следит за жизнью Тани, Татьяны, и следит за её телеграмм-каналом, знают Сашу. Конечно, слова: смерть и Саша, они очень плохо совмещаются, практически не совмещаются совсем. Просто Саша сейчас живёт в другом измерении, но мы все верим, что он с Богом. Но помолиться за праведника, это, как говорят, ещё и ещё полезнее для наших душ.

Т. Маругова

— Можно сказать, что Саша всё-таки погиб после Причастия, что он был иподиаконом.

К. Лаврентьева

— Он вёл очень праведную жизнь, дорогие наши слушатели, поэтому помолимся, и всё, надеюсь, будет хорошо у Саши.

К. Лаврентьева

— И вот знаете, открыла я эту книгу, которую Татьяна принесла, есть такая у меня традиция, если поэты приходят к нам в студию, я вот так вот открываю книгу, у меня так очень редко бывает, последний раз было с Таней же, и вот читаю первое стихотворение, которое мне попадается. И обратите внимание, наши дорогие слушатели, какое стихотворение открылось моему взору. «Понятно же, Господь Спаситель, Ревнитель и Защитник мой. Он бережет мою обитель, душевный мир и мой покой. Он разорить и уничтожить не даст любимых никогда, и Он умеет щедро множить благословенные года». Стихотворение написано 1 июня 2018 года, еще до ухода Сашеньки. И действительно, Татьяна, вот сейчас очень много вопросов у людей, связанных с трудной ситуацией в стране и в мире. Вот как быть, если обида на Бога возникает, если Он всё-таки, казалось бы, не уберёг в земной жизни наших близких? Кажется, вот так больно, это так обидно, вот ты задаёшь Богу: за что, почему, как же так? Вот знакомы ли вам эти состояния?

Т. Маругова

— Не могу сказать, что в полноте. У меня, конечно, был какой-то период такой, когда я задавала вопросы, что я сделала не так, у меня по-другому работает.

К. Лаврентьева

— Почему?

Т. Маругова

— Да, потому что я что-то недоделала, я где-то что-то не так. Немножко на духовника, конечно, была обида, потому что я в таком была послушании, знаете, строгом, что думаю, ну здесь же я вроде слушалась, я вроде бы всё так правильно делала, всё старалась, я даже об этом когда-то рассказывала в какой-то передаче, вот это у меня было. Но, наверное, для того мне и были посланы все мои скорби, чтобы... Знаете, у меня есть такая строчка в стихотворении: «Преодоленье — разве не победа?» И, вы знаете, я когда-то поняла, что мои победы — это преодоление. То есть моя победа над скорбью — это мой путь. Это не какая-то конечная точка, что вот я встала здесь и говорю: «О, всё! Вот так». Нет. Вот этот процесс преодоления — и есть победа. А если человек остановился и сказал: нет, как это так, что всё, это поражение. Вот нужно переживать скорби, двигаясь вперёд.

К. Лаврентьева

— Как?

Т. Маругова

— Преодолевая ежеминутно, ежесекундно.

К. Лаврентьева

— Что делать?

Т. Маругова

— Алгоритм есть. Сейчас расскажу. Алгоритм есть. Я научилась благодарить. Вот просто, вот мне хочется, вам хочется плакать, вам хочется обижаться, вам хочется, не знаю, топать ногами, а вы всё равно благодарите. Плачьте и благодарите. Вот мой любимый пример, кстати, он очень многим тоже как-то... Есть такое слово сейчас модное, ну ладно, не буду говорить, а то, скажешь, вот поэтесса там сленгом на сленге разговаривает, ну не буду, ладно. Вот сказка «Морозко» — моя любимая сказка. Я её так часто привожу в пример. И вот до людей как-то хорошо доходит, когда ты это объясняешь. Вот дочка, да, дочка, сидит под этой ёлкой. Она замёрзла, ей так плохо, но она понимает, что она в лесу, что там хозяин Мороз. Ей плохо, ей тяжело, она вся дрожит, у неё зуб на зуб не попадает. Мороз там это: «Тепло ли тебе, девица?» Что она говорит? «Тепло, Морозушко». Вот так я и говорила Богу: «Тепло, Морозушко, тепло, Господи. Спасибо за всё. Спасибо за всё». Вот плачешь: холодно и спасибо за всё. Спасибо. А что случилось с падчерицей, которая: «Да ты чё, дед?» Точно так же, смотрите, это же очень похоже. «Господи, как это так? Ты чё мне тут? Я же вроде ничего, всё...» Вот такая сказка мудрая. И эту девочку, да, родную дочку деда, как Господь одарил. Ну, я уже так говорю, Господь, да, перефраз уже перекладываю. Потому что вот в этом через слёзы, через боль, через скорбь, спасибо и ещё вот, даю алгоритм, это не бывает быстро.

Почему я говорю, что победа — это преодоление? Это всегда какой-то период. Процесс. Процесс, да. То есть нельзя так, что... Ну, я вот сегодня встала же утром, сказала: «Господи, спасибо», и всё. И вечером ничего не изменилось. И не отпустило, да? Ну, конечно. Так не будет. Так не будет. Это должно... Это какая-то дистанция. Вот это преодоление, эту дистанцию надо пройти благодаря... Благодарить. У меня, кстати сказать, есть стихотворение насчёт благодарить. «Теперь одно —Благодарить. Благодарить. Какое счастье, что я могу ещё молить, что не лишил меня Причастья, что до сих пор есть силы встать и в храм, к молитве. Есть надежда, что будет сын меня встречать за плечи вновь и обнимет нежно. Спасибо, Бог, за всё, за всё, а главное за сотворенье для этой жизни и моё в грядущем веке воскресенье, за подготовку, за любовь, за смелость, обнуленье страха, за то, что я проснулась вновь, за то, что тёплая рубаха, за то, что день грядущий бел, за то, что грома я не слышу, за то, что память мне согрел игрушечный, сыновий мишка, как больше мне благодарить, чтоб сердце сжалось в умиленье, чтоб в кротости смогла я жить благодаря за погребенье».

К. Лаврентьева

— Ну, говорят, что... Спасибо огромное за эти стихи. Говорят, что человек с благодарным сердцем ни в чем не нуждается. Ну вот вы знаете, о чем говорит старец Николай Гурьянов в этих словах?

Вот действительно, вот вы благодарили, благодарили, а настоящая благодарность, она через сколько пришла?

Т. Маругова

— Ой, это годы. Даже за скорби. Это годы. Это годы. Ну, я не знаю, ну, несколько... немного, но пока я до этого дошла, я очень страдала, очень сильно. А потом вот, наверное, пришла эта радость. Ну, не знаю, ну, какой-то... это был какой-то период. Но это прекрасное чувство, оно такое лёгкое. Вообще я поняла через это, что такое: радуйся, вот из Серафима Саровского: «Радуйся, Христос воскресе», потому что всё-таки, вот знаете, мы цепляемся за это всё, цепляемся, а жизнь, она же такая быстротечная, так всё быстро проходит. Вот недавно, вроде, ребёнка родила, уже похоронила, понимаете, уже там Т. Маругова5 лет. Вроде бы мы недавно в этот дом переехали, смотрю, уже скоро 30 лет в этом доме живём. Понимаете, что-то так всё быстро происходит, и люди цепляются за время, цепляются и не понимают, насколько оно скоротечно. Вот когда ты начинаешь до этого доходить, что у тебя, у нас очень мало времени, вообще у человека очень мало времени. Это драгоценное время нужно использовать всё-таки для того, чтобы... Наладить свои отношения с Богом, вот я так скажу. Потому что Бог-то нас всё равно любит. Он... по-любому мы Его создания. А вот нам, чтобы наладить, чтобы понять, как мы, что мы, зачем, для чего. И вот для этого нужно вот это время, которое быстротечно. Не надо цепляться ни за что. Ни за счастье, ни за радость, да ни за что, ни за горе. Не надо цепляться. Есть что-то Высшее.

Есть высшее предназначенье!
Мне перст Господень указал:
Чтоб дух, пройдя уничиженье,
Из пыли суетной восстал.

К. Лаврентьева

— Татьяна, вы знаете, вы так проникновенно и правдиво говорите, и каждое слово ваше настолько пропущено сквозь себя, действительно, что у нас в студии такая волшебная совершенно атмосфера создалась. Мне жалко, что это вот так нельзя взять и передать нашим слушателям, но вдруг они это тоже чувствуют. И я очень надеюсь, что кто-то сейчас какие-то живительные капли вот этой поддержки найдёт в нашей программе, найдёт, и надо всегда оставлять место чуду, надо всегда оставлять место радости. Вот как вам удается любить жизнь? Вы сказали, что победа — это преодоление, но ведь в вашем случае это не только лишь проживание горя, да, уже вот скрепив зубы, скрепив кулаки, вот уже как-то прожить, дожить и всё.

Т. Маругова

— Никаких кулаков как раз-таки нет.

К. Лаврентьева

— И это может такое быть. Мы с уважением всегда будем относиться к чужому горю. Каждый проживает по-разному. Но вот в вашем случае это действительно ещё и красота. Вы же очень стараетесь, вы же продолжаете писать. У вас есть красота вокруг вас. У вас есть красота вашего внешнего вида. У вас есть красота ваших манер, общения с людьми. Вы находите силы общаться даже на очень простые, это я знаю по себе, на очень простые, казалось бы, ну как можно Тане задать такой вопрос? А вы находите силы и желание пообщаться с человеком на какие-то очень простые бытовые темы. То есть вы не уходите в горе, вы не уходите в проживание вот этого горя бесконечно. Вы любите жизнь, у вас есть это жизнелюбие. Вот в чём секрет этого жизнелюбия? Ведь почему, Татьяна, я спрашиваю, ведь люди благополучные во всём, у них и жена-красавица, или там муж, да, красавец, работает там, всё нормально, ну как-то вот любит, старается, там дети есть, работа есть, а человеку плохо. И он может даже в храм ходить, а вот ему вот плохо. Вот это вот наше вот русское плохо. Не знаю, почему, а вот мне плохо. Ведь это сплошь и рядом. Сплошь и рядом случается с нами. Это действительно странно.

Т. Маругова

— Ну, во-первых, я бы посоветовала им сходить в эту больницу, всем обязательно.

К. Лаврентьева

— То есть пойти туда, где хуже, чем тебе.

Т. Маругова

— Нет, ну это просто любому человеку прямо полезно.

К. Лаврентьева

— Туда, где кому-то хуже, чем тебе.

Т. Маругова

— Тогда они поймут вообще, что такое, когда человек... И ведь они живут годами. Вот там преодоление какое, да?

Т. Маругова

— А вот что касается, конечно, Рождества, у меня очень часто эта мысль возникает на службе, во время молитвы или после молитвы, там я могу как-то заплакать, ну как-то так, и думаю: Господи, какие же мы счастливые люди«. Вот я думаю, как вообще можно жить, если Христа нет? Это ж невозможно, это ж не жизнь, а какая-то мука сплошная. Вот уж где мука-то, вот кто мучиться должен, я не знаю, у кого Христа нету. А Христос-то как? «Аз есмь Дверь», да, вот эта Дверь, которая, Он есть, вот она дорога, да, вот она, вот она, смотри, вот иди сюда, иди со Мной, иди за Мной, и всё. И я вот этот свет, я его вижу. Я не знаю, что-нибудь скажет, что я там в прелести или ещё что-то, уж меня простите, только не надо так думать. Но вот мне радостно от того, что Он есть. Просто если я на секунду даже думаю, вот взять всю мою жизнь, взять всё, что произошло, вот если бы Христа не было, ну тогда, извините, действительно, это что-то страшное. А так у тебя есть Христос, у тебя есть общение с теми, кого нет, но они всё равно с тобой, потому что во Христе мы всё равно все живы. И вот эта вот радость общения через Причастие. Я стараюсь часто причащаться. Вот у меня есть такое благословение, я причащаюсь часто. Может быть, поэтому я такая, что мне всё легко, всё хорошо, всё радостно. Потому что, конечно, это огромное... Вообще люди, которые причащаются редко, они просто не представляют, что они себя лишают. Чего они себя лишают. Это вот как рядом с такой сокровищницей жить, посматривать в эту сокровищницу и при этом голодать, не пойти, не купить хлеба.

К. Лаврентьева

— «Вечер воскресенья» на радио «Вера», дорогие друзья, у нас в гостях Татьяна Маругова, меня зовут Кира Лаврентьева. Татьяна, ну, смотрите, частое Причастие тоже должно быть с определенным подходом, правильно?

Т. Маругова

— Ну, конечно, должно быть благословение. Просто мы же говорим обо мне, я так живу.

К. Лаврентьева

— Да-да, вот я почему спрашиваю? Потому что ведь очень многие люди говорят, что я вот сходил, причастился, ничего не делал. Я не знаю, говорят, не говорят, но вот можно представить себе, что кто-то сейчас это скажет нам, что вот я сходил, причастился, а вроде ничего не поменялось.

Т. Маругова

— Ну тогда надо спросить, а зачем, а что ты хочешь, что ты ждёшь?

К. Лаврентьева

— Вот, вот, что мы ищем, что мы ищем в причастии? Что надо искать в Причастии?

Т. Маругова

— Соединения с Богом. С каким сердцем надо подходить к нему, да? Соединение с Богом, конечно. Мы идём туда, потому что нам без Бога плохо, нам плохо. Вот мне плохо без Бога, я не могу. Я иду, я молюсь, я причащаюсь, готовлюсь. И я понимаю, что вот это состояние моё естественное, нормальное. Я нуждаюсь в Христе, я чувствую, что я в Нём нуждаюсь, я это ощущаю. Если, конечно, человек ничего не чувствует и не понятно, зачем он идёт, ну, не знаю. Наверное, у меня тоже был такой период, когда я ходила и не понимала, но я шла, потому что знала: мне туда. Может, просто всё не так быстро, и придёт всё, надо просто очень сильно хотеть, чтобы Господь коснулся вот так вот.

Т. Маругова

— Но мне кажется, всех Господь касается.

К. Лаврентьева

— Вопль к Богу, да?

Т. Маругова

— Но мне кажется, Бог всех касается, потому что Он в равной степени ко всем относится одинаково. Я вот в этом уверена. Просто не все могут взять. Знаете, можно я такой пример приведу? Вот когда я своему духовному отцу говорила, духовному отцу говорила в своих претензиях: «Ну почему так? Ведь я всё делала, я так старалась».

К. Лаврентьева

— Как надо.

Т. Маругова

— И он мне тогда сказал, что, ну так ты всё делала, но просто он не смог взять. Понимаете?

К. Лаврентьева

— Муж?

Т. Маругова

— Да. Не смог, и поэтому в тартарары эта жизнь вся полетела, чудовищная гибель, убийство, смерть.

К. Лаврентьева

— А как мочь взять, Таня?

Т. Маругова

— Вот это вопрос хороший, наверное, на целый час. Вот надо уметь взять, нужно уметь оценить. Вообще просто нужно думать, анализировать. Я вообще человек думающий, я ко всему отношусь с рассуждением. Мне очень нравится то, что наши святые отцы писали, что в последние времена вот эта добродетель рассуждения, она будет чуть ли не главной, нам её очень не хватает. Просто рассуждай, анализируй, думай.

К. Лаврентьева

— Но тут ещё важно очень честное отношение к себе, правда? Не замазывать перед Богом какие-то свои слабости, не оправдывать себя, высвечивать всё честно очень, это очень больно. На исповедь идти честно, к Причастию идти честно. Понимая, что ты где-то завистлив, где-то ты малодушен, где-то ты гневлив, где-то ты нетерпелив, и это ещё, наверное, минимум самый для всех нас.

Т. Маругова

— Всё это покрывает Любовь Божья. Вот всё, я не знаю, я не могу объяснить, откуда у меня это, но вот я это понимаю, что всё равно мы никогда, мы же знаем, что мы никогда не будем достойны, мы никогда нормально не исповедуемся нормально. Просто вот мы вот такие все немощные, мы какие-то, не знаю, полудуховные калеки. Но просто вот Бог — это такая огромная Любовь, я вот это понимаю. Дело в том, что, я не знаю, вот есть вещи, которые я не могу раскрыть, говорить, но вот по смерти сына так случилось, что я, опять же, боюсь что-нибудь ляпнуть, скажут, что там я в каком-то... Но у меня был какой-то то ли сон, то ли видение. Я не знаю, когда мне ребёнок кое-что показал. И то, что он мне показал, да, то, что он мне показал, то, что он мне дал прикоснуться к какому-то чувству, которого на земле нет. И я не могу его даже описать. Вот мне хочется сказать, что я не могу его описать, потому что на земле нет этого чувства, то, что мне показал мой ребёнок.

К. Лаврентьева

— Блаженство.

Т. Маругова

— Да, именно блаженство. Я понимаю, что это, и я понимаю, что такое. Я представляю, что если человек способен это испытывать там, когда он туда попадёт, то что такое Бог? А если ты в этом чувстве, у тебя ощущение, что ты любишь вот каждую травинку, каждую пылинку, вот каждую, я не знаю, маленькую букашку, ты так любишь, это было такое вот... Вот такое огромное-огромное — всеобъемлющая Любовь. А как же Бог нас любит? И вот это надо понимать, что у Бога такая Любовь. Мы просто своим умом пытаемся понять, нашим человеческим, а им не поймёшь. Им не поймёшь. Нужно просто себе сказать один раз, что Бог — это такая Любовь, такая Любовь, но мы всё равно это не поймём. Надо понимать, что она на всех людей

К. Лаврентьева

— Произливается.

Т. Маругова

— Да, да.

К. Лаврентьева

— Я в детстве очень переживала, тоже откровенность на откровенность, очень переживала, что люди, они от Бога хотят рая, а сам Бог их как будто не интересует. Вот они ходят в храм, представляете, они ходят в храм, чтобы только в рай попасть. Я думала, как же грустно Христу. Да, что вот ты мне рай дай, и вот я тогда буду хорошим мальчиком или девочкой, хорошим дяденькой или тётенькой.

Т. Маругова

— А на земле-то рая нет.

К. Лаврентьева

— А получается, что Бог, Он ради Бога нам нужен, ради Него самого, получается.

Т. Маругова

— Ради жизни будущего века, потому что мы понимаем, что это будет потом с Богом.

К. Лаврентьева

— Что даже вот если плохо, да, лишь бы с Тобой. Вот даже если плохо, но пусть с Тобой, чем хорошо, в кавычках, но без Тебя.

Т. Маругова

— Да, да, это самое страшное — без Бога. Даже Суворов, Александр Васильевич, говорил, канонизацию которого мы все очень ожидаем, мы чаем, и, в общем-то, об этом сейчас очень много разговоров, и, слава Богу, Святейший...

К. Лаврентьева

— Да, действительно, Ушаков канонизирован.

Т. Маругова

— Да, слава Богу, что Святейший предложил, обратился к Синоду в августе 3-го года, что надо этот вопрос поднять. Суворов говорил уникальную фразу, он говорил, что нет хуже, чем воевать безверным войском. Человек без веры, что войско, что народ, это ничто, это хуже ничего не сделаешь. Безверным войском. Так вот надо, чтобы мы все были верным верующим войском для Бога. И тогда нам любое сражение, нам всё будет по плечу, и мы всё преодолеем. Вообще вера — это величайшая сила, это такой вектор силы, направление к Богу. Если она есть, она даёт какие-то необъяснимые силы.

К. Лаврентьева

— Как вы стали верующим человеком?

Т. Маругова

— Ой, я рассказывала уже здесь пару раз.

К. Лаврентьева

— Вот, повторим. Я почему-то подумала, что надо бы, наверное, вас об этом спросить.

Т. Маругова

— Ну, в детстве я не была, я в 8 лет покрестилась, осознанно покрестилась. Уже рассказывала в нескольких передачах, но повторю, что... Был очень такой тяжёлый момент, это была Москва, 90-е, очень страшная ситуация, когда я случайно девочкой оказалась там. Там стреляли плохие мальчишки. А я вообще, как будто бы ничего со мной не произошло, я даже не понимала, что происходит. Мне казалось, что какие-то мальчишки взрывают бомбочки. То есть я даже не понимала, что это. Я абсолютно цела, невредима, а криминалисты сказали, что этого человека здесь не могло быть живого. И потом я вот после этого начала думать, а как, а что, почему, значит, что-то есть ещё, есть что-то ещё. Я начала искать. И вот тогда я стала лопатить кучу книг, смотрела, где я только не ходила. Откровенно признаюсь, я в астрологию ходила и туда ходила. То есть я искала, я смотрела. Но когда я нашла Господа именно, что я поняла: «О, всё, мне сюда», у меня больше вопросов. У меня нет вопросов. А вообще за скорби я тоже благодарю, потому что вот так вот меня Господь поцеловал, что я пережила такие страшные скорбные события. И вот полжизни с моим мужем тоже были очень тяжёлыми. То есть полжизни были, слава Богу, а полжизни, когда уже у него происходили там всякие...

К. Лаврентьева

— Изменения.

Т. Маругова

— Да, изменения, когда он уже жил там тайной жизнью, о которой мы не знали. Он же дома стал совсем другим. И вот мне этих скорбей налили там полную чашу. Ну я тогда, конечно, страдала, а сейчас я, когда вспоминаю об этом, я частенько ловлю себя на такой мысли и говорю: «Господи, спасибо Тебе за моего мужа и за всё то, что я пережила, потому что я бы не смогла, наверное, так полюбить Бога». Всё-таки я не смогла бы, потому что вот это преодоление, бесконечное преодоление, оно подарило...

К. Лаврентьева

— Ты к Нему к Богу, к Богу, к Богу.

Т. Маругова

— Да, кого? Только Бога за хитон. И я думаю: Господи, да как я могу вообще что-то, да я вообще самый счастливый человек на земле. Потому что Бог меня так любит, что, дав мне пережить всё то, что Он мне дал пережить, Он мне дал ту веру, тот огонь, с которым я живу. И у меня вообще, честно говоря, сейчас, чтобы это гордо не звучало, вот хочу всё время что-то сказать, а боюсь, думаю, вдруг гордо прозвучит. У меня какое-то бесстрашие такое. Как я написала: «Бесстрашием мне сердце напоив, Господь мне дал бессмертие взамен». Вот такое бесстрашие, потому что ты понимаешь, что с Богом ты всё пройдёшь, вообще всё. И самый большой страх — это страх потерять Бога. Вот, а в остальном во всём...

К. Лаврентьева

— «Совершенная любовь изгоняет страх», — говорит нам апостол.

Т. Маругова

— Ну, я об этом как-то не думала, я это просто чувствовала.

К. Лаврентьева

— Но мы должны же к этому стремиться. Век тревог, страхов, депрессий и разных расстройств, когда нервная система, психика действительно не выдерживает потрясений.

Т. Маругова

— Нет, вот, конечно, если, например, какой-то хлопок или что-то там, знаете, например, грохот, я, конечно, как бы физически, по-человечески, я испугаюсь. Глобально у меня нет страхов, у меня нет никаких глобальных, да, то есть я уже вот, ну, казалось бы, с другой стороны, чего бояться, уже там, да, столько пережито. Но вот нет у меня, у меня только одно, только с Богом. С Богом ты можешь всё пройти, с Богом всё преодолеть. И вообще это, вот мне говорят, знаете, иногда мои подписчики мне желают счастья. Я думаю, что они мне желают? У меня оно есть. Я чувствую себя счастливым человеком. Это не слова, это я не рисуюсь. Ну вы меня знаете хорошо уже за какое-то время. И я действительно чувствую себя счастливым человеком. Было бы не так, если бы у меня не было Бога, вот тогда да, это, наверное, чёрная дыра. Но с Богом — это счастье.

К. Лаврентьева

— Давайте порадуем наших слушателей дополнительно в конце этого часа и поставим вашу песню, вашего авторства.

Т. Маругова

— Это как раз песня об этом.

К. Лаврентьева

— Расскажите, пожалуйста.

Т. Маругова

— Да, это как раз песня, в которой есть эти слова. «Потому что есть Бог Всемогущий в творении Своём». То есть этот мир, он мог бы нас расстраивать, если бы не было Бога. Вот именно об этом эта песня. Мы её написали с композитором Майей Харлампьевой, мы с ней вместе трудимся, у нас такой вот творческий дуэт. И эту песню очень любезно исполнили Валентина Бирюкова и Сергей Волчков. И я считаю, что это лучшие исполнители, одни из лучших. И я им очень благодарна, что они так красиво, прекрасно, чудно, так достойно спели эту песню.

К. Лаврентьева

— Друзья, давайте послушаем песню, слова которой написала Татьяна Маругова, музыку которой написала композитор Майя Харлампьева, исполнитель Сергей Волчков и Валентина Бирюкова. Давайте послушаем.

К. Лаврентьева

— Дорогие друзья, надеюсь, вы почувствовали нашу рождественскую атмосферу в студии через эту удивительную песню. А также напоминаю вам, что у нас в гостях была поэтесса, общественный деятель Татьяна Маругова, меня зовут Кира Лаврентьева. Всех поздравляем с Рождеством и прощаемся с вами до следующего воскресенья. А вам, Татьяна, желаем много сил, помощи Божьей и горите, горите так, как вы сейчас горели у нас в студии.

Т. Маругова

— Спасибо. Спаси вас, Господи.

---

Все выпуски программы: Вечер Воскресенья

• «Христианин в современном мире». Серей Рудов
• «Христианин в современном мире». Наталья Смирнова
• «Христианин в современном мире». Наталья Богданова