Поделиться
Восьмого июня тысяча восемьсот девяносто третьего года Архангельск встречал своего нового правящего архиерея — епископа Никанора (Каменского). Архангельскую и Холмогорскую кафедру владыка занял после долгих лет служения священником и викарием в Казанской епархии. Там, в Казани, он был сподвижником выдающегося миссионера Николая Ильминского и ощутил горячее желание проповедовать Христа тем, кто ещё Его не знает.
В певой же своей речи в кафедральном соборе Архангельска владыка Никанор говорил о миссии как главной задаче. «В необъятных лукоморьях, пред Ледовитым океаном, — сказал епископ, — ещё доселе обитают не познавшие Христа. И до них должен дойти наш корабль Церкви, и у них должны быть пастыри, через которых бы познал их Христос».
Прежде всего, сам преосвященный Никанор и стал таким пастырем для огромной северной епархии, населённой русскими, карелами, саамами, ненцами, коми. Он совершал длительные путешествия — на кораблях, оленьих упряжках, лодках — стремясь посетить каждый приход. В первый же год архиерей совершил на пароходе путешествие к мурманским берегам, посетив селения саамов и Трифонов Печенгский монастырь. Благодаря трудам владыки Никанора многое удалось сделать для усиления проповеди среди саамов. Так, в тысяча восемьсот девяносто четвёртом году был основан Кильдинский приход, в котором на пожертвование святого Иоанна Кронштадского возвели церковь во имя Алексия Человека Божия.
Преосвященный Никанор также совершил обзор церквей по побережью Белого моря, ездил в район рек Мезени и Печоры, где издавна жили ненцы. А летом тысяча восемьсот девяносто пятого года архиерей предпринял большое путешествие по Карелии. При встрече с прихожанами, с учащимися церковных школ он поучал, чтобы во время литургии петь Отче наш и Символ веры на карельском языке.
«Началось пение священных слов на карельском языке, — рассказывалось в отчёте о путешествии, — толпы за толпами приходили слушать такое пение, неслыханное здесь».
Для содействия миссии в первый же год своего служения в Архангельске владыка Никанор учредил епархиальный комитет Православного миссионерского общества, а при нём — переводческую комиссию. Её усилиями были изданы азбуки карельского, саамского, ненецкого и коми языков, Евангелие и другие книги. В этом проявлялась великая любовь владыки к народам Севера. «Я вращался среди самоедов, карелов, лапландцев и зырян как милых и дорогих мне пасомых», — признавался владыка.
В составленной преосвященным Никанором миссионерской молитве есть трогательные слова: «Господи Иисусе Христе, Боже наш, согрей сердца и нас всех святою любовию к пребывающим во тьме и сени смертной, да все народы и племена узрят свет Евангелия Твоего!»
За свои миссионерские труды владыка Никанор был удостоен ордена святой Анны первой степени.
В тысяча восемьсот девносто шестом году его перевели на Смоленскую кафедру. А впоследствии служил епархиальным архиереем в Орле, Екатеринбурге, Гродно, Варшаве и Казани (уже в сане архиепископа).
Как отметил выдающийся церковный историк митрополит Мануил (Лемешевский), владыка Никанор — «редкая даровитая натура, оставившая после себя глубокий след, обладавшая даром прокладывать новые пути; пробуждать и оживлять застоявшуюся жизнь».
Архиепископ Никанор (Каменский) отошёл ко Господу в тысяча девятьсот десятом году, в возрасте всего лишь шестидесяти трёх лет. «Здоровье моё размыкано по всей Руси Святой», — пошутил он однажды с грустью.
Профессор Киевской духовной академии Алексей Дмитриевский, знавший владыку Никанора, написал: «Мир праху твоему, неутомимый трудолюбец! Да откроет же праведный Господь твоей доброй любящей душе врата горнего Сиона».
«Священномученик Петр (Зверев)». Священник Анатолий Правдолюбов
Поделиться
У нас в гостях был клирик храма святителя Иова на Можайском шоссе в Москве священник Анатолий Правдолюбов.
Разговор шел о жизни священномученика Петра (Зверева), о его епископском служении в сложные послереволюционные годы, о многочисленных арестах и о кончине в Соловецком лагере.
Ведущая: Марина Борисова
Все выпуски программы Светлый вечер
Говорящий букет
Поделиться
Фото: PxHere
Жил-был один бедный юноша, который приехал в столицу счастье искать. Однажды увидел он на балконе дворца девушку, затмевающую красотой полную луну, и от любви потерял покой. Да и как иначе, если красавица была единственной дочерью шаха?
Чтобы видеть её хотя бы издали, юноша устроился помощником садовника во дворец. Он согласился работать бесплатно, за одну лепёшку в день, и при этом трудился на совесть.
Каждый вечер, лишь только закат окрашивал небосвод багряным светом, дочь шаха в окружении служанок выходила в сад на прогулку. Прогулявшись, девушки присаживались на ковёр у берега ручья и весело щебетали, угощаясь фруктами и сладким шербетом. После вечерней прогулки они возвращались в свой дворец. Чтобы порадовать дочь шаха, главный садовник каждый день составлял для неё букет, и перед уходом вручал его красавице.
— Разреши мне сегодня собрать букет для дочери шаха, — сказал однажды садовнику его помощник. Он так был настойчив, что тот нехотя согласился.
Всю свою любовь вложил юноша в подарок для дочери шаха, и у него получился восхитительный букет. С поклоном главный садовник привычно преподнёс девушке цветы, и хотел было удалиться...
— Погоди, — вдруг остановила его красавица. — Раньше ты никогда не преподносил мне таких цветов! Это ты сделал букет?
Садовник побледнел и дрожащим голосом ответил:
— Нет, этот букет составил мой помощник. Я осмелился недавно взять себе в подручные одного юношу.
— Пусть отныне он всегда делает мне букеты! — сказала дочь шаха.
На следующий день садовник принёс новый и такой восхитительный букет, что девушка ахнула от изумления.
— Хотелось бы мне взглянуть на этого искусного мастера, — сказала дочь шаха. — Пусть завтра твой помощник лично преподнесёт мне букет!
Вечером юноша с букетом цветов направился к дочери шаха, сидевшей на берегу ручья. Приблизившись, он низко поклонился, вручил своей любимой цветы, и, смиренно опустив свой взгляд, отошёл в сторону.
— Какой воспитанный, красивый и деликатный юноша! — удивилась дочь шаха. — Я хочу, чтобы отныне ты всегда приносил мне цветы.
С той поры красавица каждый день получала из рук юноши искусно составленные букеты цветов, где каждый цветок был — как молчаливое признание в любви. Всё чаще дочь шаха беседовала с помощником садовника, восхищаясь его благородством и чистым сердцем. Его душа была — прекраснее всех цветов, именно о таком суженом мечтала девушка, которую не впечатляли ни богатство, ни знатность рода. А что не сделает любящий отец для счастья единственной дочери?
Недаром говорят, что красота открывает двери сердца, учтивость помогает в них войти, а любовь и верность делаются в нём хозяевами.
(по мотивам персидской сказки)
Все выпуски программы Пересказки
Псалом 87. Богослужебные чтения
Поделиться
Скорее всего, вы знаете, что такое — абсолютный ноль температуры. Но 87-й псалом, который читается сегодня в храмах за богослужением, — тоже называют «абсолютным нулём» — только не физической, а духовной «температуры» отношений человека с Богом. Давайте послушаем.
Псалом 87.
1 Песнь. Псалом. Сынов Кореевых. Начальнику хора на Махалаф, для пения. Учение Емана Езрахита.
2 Господи, Боже спасения моего! днём вопию и ночью пред Тобою:
3 да внидет пред лицо Твоё молитва моя; приклони ухо Твоё к молению моему,
4 ибо душа моя насытилась бедствиями, и жизнь моя приблизилась к преисподней.
5 Я сравнялся с нисходящими в могилу; я стал, как человек без силы,
6 между мёртвыми брошенный, — как убитые, лежащие во гробе, о которых Ты уже не вспоминаешь и которые от руки Твоей отринуты.
7 Ты положил меня в ров преисподний, во мрак, в бездну.
8 Отяготела на мне ярость Твоя, и всеми волнами Твоими Ты поразил меня.
9 Ты удалил от меня знакомых моих, сделал меня отвратительным для них; я заключён, и не могу выйти.
10 Око моё истомилось от горести: весь день я взывал к Тебе, Господи, простирал к Тебе руки мои.
11 Разве над мёртвыми Ты сотворишь чудо? Разве мёртвые встанут и будут славить Тебя?
12 Или во гробе будет возвещаема милость Твоя, и истина Твоя — в месте тления?
13 Разве во мраке познают чудеса Твои, и в земле забвения — правду Твою?
14 Но я к Тебе, Господи, взываю, и рано утром молитва моя предваряет Тебя.
15 Для чего, Господи, отреваешь душу мою, скрываешь лицо Твоё от меня?
16 Я несчастен и истаеваю с юности; несу ужасы Твои и изнемогаю.
17 Надо мною прошла ярость Твоя, устрашения Твои сокрушили меня,
18 всякий день окружают меня, как вода: облегают меня все вместе.
19 Ты удалил от меня друга и искреннего; знакомых моих не видно.
Почему вообще ноль, о котором мы сказали в начале программы, — очень важная единица для любых измерений? Ответ — на поверхности: ноль — это начальная точка отсчёта, исток координат. В определённом смысле ноль — это... «идеальная смерть»: нечто неизменное, абсолютное, предельное. От «нуля» уже можно оттолкнуться и двигаться дальше. Пока «нуля» нет — любые измерения, точки отсчёта будут бесконечно динамичными, подвижными — и никакой определённости не получится. Нуль — не только знак пустоты, но и универсальный маркер границы между «есть» и «нет», исходная «координата» для любой системы отсчёта, будь то числа, температура или даже смысл.
И здесь я позволю себе обратиться к... крупнейшему философу 20 века Мартину Хайдеггеру. Для него Бытие (Sein) есть сокрыто-раскрывающее явление, где Ничто — момент Entbergung («рас-кровения»): оно убирает покрывало привычного, чтобы сущие могли вспыхнуть «на просвете». Он говорит, что «Бытию „нужно“ ничто, чтобы быть просветом». Ничто у Хайдеггера — это не мрак без остатка, а событие обнажения, в котором привычная ткань сущего распускается, и сквозь прореху впервые просвечивает само бытие.
К чему я веду? И в духовной жизни человеку очень важно познакомиться непосредственно со своим «абсолютным нулём» бытия: когда всё превращается в один крик, в одну сплошную боль, в пронзающий Небеса вопль — «для чего Ты меня оставил?» И не убояться, не сбежать от этой предельной «обнажённости» — но, напротив, развернуть её навстречу молчащему Небу.
Мы знаем, что именно произошло дальше, после этого крика, на Кресте. Но без этой предельной богооставленности, пережитой Господом нашим Иисусом Христом, не было бы и исцеления человечества от всех тех зол, которые проклятьем довлели над нами с грехопадения Адама. Смерть Христа, Его «абсолютный нуль» — это фундамент, главная опора всего нашего спасения. И нам — конечно же, уже гораздо проще: когда есть такая «точка отсчёта», можно быть совершенно уверенным — ниже её уже никому опуститься не получится!..
