Поделиться
Шел 1962 год. Через помещения Будзановского замка – бывшего монастыря, а ныне психиатрической больницы – вели связанного больного. Он едва волочил ноги, на голове и лице были следы порезов и ссадин. Пациента из палаты для «особо буйных», где он содержался, вели в кабинет главврача. Больного звали отец Иосиф. Месяц назад, будучи монахом Почаевской Лавры, он, увидев, как толпа милиционеров окружила Троицкий Собор, вырвал ключи из рук одного из них, вернул их архиерею и выгнал милицию из Лавры. Через два дня за ним приехал воронок.
Санитары удалились, оставив связанного, обритого, остриженного, дрожащего больного наедине с главврачом. Перед отцом Иосифом сидел высокий, худой человек лет пятидесяти с вытянутым, бледным лицом и сверлящим взглядом.
Врач:
Добрый день… Яков Головатюк, не так ли? Или отец Иосиф?
Как Вы себя чувствуете на новом месте?
О. Иосиф:
Не жалуюсь. Вот только от инъекций ваших… мысли путаются и тело болит, так что отвечать Вам мне трудно.
Врач:
Это необходимо для Вашего душевного здоровья!
О. Иосиф:
Мое душевное здоровье в полном порядке.
Врач:
Нам виднее, отец мой. Вот скажите, не Вы ли на целый отряд милиции, который, так сказать, с миром пришел в Лавру, с поручением от государственных мужей (!), натравили прихожан, как собак?
О. Иосиф:
Это не собаки, а верные сыны и дочери Лавры. А милиция ваша не с миром, а с мечом пришла, чтобы Храм Троицкий у нас отнять и святой Алтарь обесчестить!
Врач:
Они Вас послушали, голубчик, отец Иосиф. Это Вы их призвали к бунту.
О. Иосиф:
Я к бунту не призывал, а защищать Святую Обитель – долг каждого христианина.
Врач:
Помилуйте, отец мой, куда им про священный долг помнить! Вы им сказали, они послушались. Вас ведь святым считают!
О. Иосиф:
Я святой? Какой же я святой! Я грешник!
Врач:
А правда, батюшка, что Вы больных исцеляете?
О. Иосиф:
Исцеляю не я, а Господь Бог. А исцеление от недугов люди по своим молитвам и вере получают. И то не все. Кое-кому телесное здравие и повредить может, к гибели души привести.
Врач:
Исцеляете, значит. А скажи-ка мне, батюшка, могли бы Вы вылечить всех наших больных?
О. Иосиф:
Бог по молитвам нашим исцелит! Велите принести Святое Евангелие и облачение, чтобы можно было отслужить водосвятный молебен. Увидите, после молитвы бесы сами выйдут из людей!
Врач:
Нет, батюшка, Вы нам без молебнов лечите!
О. Иосиф:
Так невозможно вылечить. Ведь когда солдат идет в бой, он берет винтовку, патроны, гранаты. Наше оружие – Святой Крест, Святое Евангелие, Святая Вода.
Врач:
Не можешь, значит, Яков Варнаввович!...Что же молчите? Ну, покажите чудо, батюшка, чтобы и я смог уверовать и отпустить вас! Что? Не можешь, значит? Евгений Степаныч! [входит санитар] Поместите-ка нашего голубчика в изолятор дня на три. Посмотрим, может, руки у него развяжутся … на добрые дела…
Появились санитары, чтобы отвести его туда, куда ему не хотелось идти. Отец Иосиф смотрел в угол комнаты. Ему вспомнилось Евангелие от Луки: «Ирод, увидев Иисуса, очень обрадовался, ибо давно желал видеть Его, потому что много слышал о Нем, и надеялся увидеть от Него какое-нибудь чудо, и предлагал Ему многие вопросы, но Он ничего не отвечал ему… Ирод со своими воинами, уничижив Его и насмеявшись над Ним, одел Его в светлую одежду и отослал обратно к Пилату».
От советской карательной психиатрии избавила отца Иосифа неожиданно появившаяся в больнице Светлана Аллилуева – дочь Сталина. В свое время старец вылечил ее от душевного недуга, и Аллилуева решила прийти на помощь батюшке в минуту, когда он в этом так нуждался.
Вскоре отец Иосиф принял схиму с именем Амфилохий.
Преподобный Амфилохий Почаевский прожил удивительную и тяжелую жизнь, полную любви и страданий за Христа. На Украине его имя вспоминают с не меньшим трепетом, чем имена великих древних православных подвижников. Преподобный Амфилохий, в миру Яков Головатюк, родился в 1894 году, в селе Малая Иловица в большой семье врача-костоправа Варнаввы. Помогая отцу во время операций на фронтах Первой Мировой войны, он чувствовал боль раненых, как свою, и всеми силами старался хоть как-то облегчить их страдания. По совету Духовного отца, Яков поступил послушником в Почаевскую Лавру и принял постриг с именем Иосиф. В Почаевской Лавре он прожил около двадцати лет, посвятив жизнь служению Богу. За твердую веру и любовь к ближним отец Иосиф получил от Бога дар прозорливости и исцеления. С тех пор он не только возвращал зрение слепым и слух глухим, но помогал также людям избавиться от тайных душевных недугов. Поток посетителей к отцу Иосифу не прекращался, очереди тянулись километрами. Иногда число паломников достигало пятисот человек в день, несмотря на строгие запреты советской власти. Отцу Иосифу, позже старцу Амфилохию, пришлось не однажды пострадать за Христа. Агенты КГБ пытались его расстрелять, врачи-психиатры – повредить его разум, сломать волю, собственный племянник покушался на его жизнь, но Бог чудом спасал Своего подвижника. Амфилохия Почаевского не стало в 1971 году. Похоронили его на кладбище в родной Почаевской Лавре. В 2002 году, по просьбам верующих и согласно решению Священного Синода Украинской Православной Церкви, схиигумен Амфилохий Головатюк был причислен к лику святых. Во время эксгумации оказалось, что тело, пролежавшее в земле более 30 лет, осталось нетленным. Мощи преподобного Амфилохия перенесли в Почаевскую лавру, где они и покоятся по сей день.
Пасхальная радость. Наталья Сазонова
Поделиться
Наталья Сазонова
Я люблю встречать Пасху в Троице-Сергиевой Лавре! И если не получается попасть туда на ночную службу, то уже днем в светлое воскресенье я обязательно приезжаю в обитель Преподобного Сергия.
Помню, что в 1991 году мне посчастливилось уже на Страстной оказаться в Сергиевом Посаде. Я молилась там на службах и жила в ожидании праздника!
В Великую субботу после утренней службы мне позвонила подруга, супруга священника. Рассказала, что недавно ее муж был назначен на новый приход. Храм полуразрушен, нет ни хора, ни чтеца, ни алтарника. Только сегодня утром отслужили первую службу. В храм отопление ещё не провели, а на улице — холодно. Включили обогреватели. Но из-за теплого воздуха посыпалась штукатурка прямо на головы пришедших людей. Стало ясно, что служить здесь на Пасху нельзя. Тогда решили провести службу на улице. Конечно, матушке петь одной на улице было бы сложно. Вот и позвала меня помочь.
— Ты последняя, кому я звоню, больше никто не может — сказала моя подруга.
Уезжать из Лавры на какой-то далёкий приход никак не входило в мои планы! Хотелось быть на ночной службе в обители, слушать любимый хор. Это стало уже традицией и было для меня самой большой радостью. Не хотелось лишиться её в этот раз! Но отказать матушке я не смогла и без всякого желания поехала помогать петь.
Настало время Пасхальной заутрени. Перед храмом собралось множество людей. У кого-то из стариков в руках — крест, у кого-то — хоругви, у бабулек — иконы в вышитых полотенцах. Куда ни глянь, всюду в темноте — огоньки зажжённых свечей.
Батюшка начал службу, и мы с матушкой запели. Желая помочь, молящиеся стали нам подпевать. Пусть неладно, пусть нескладно у них это получалось, пусть было ветрено, холодно, но всех нас наполняла общая радость! Ведь это была первая Пасха в возрождённом приходе!
Я видела ликующие улыбки на лицах совсем незнакомых мне людей и чувствовала свою причастность к их радости.
После службы все начали обмениваться пасхальными яйцами с батюшкой. Подошла и я похристосоваться. Вдруг батюшка достал из своей корзинки огромное яйцо, протянул его мне и сказал: «Держи, Наташа! Это — утиное! Матушка специально для тебя покрасила! Спаси Христос за помощь!»
Прошло уже более тридцати лет, но я до сих пор вспоминаю ту необыкновенную службу.
Для души человеческой бывает намного больше радости от того, что не себе, а другому её подарила. Даже хорошо, если пришлось чем-то ради этого пожертвовать.
Ведь и апостол Павел в книге Деяния святых апостолов приводит слова Христа: «Блаженнее давать, нежели принимать». От того на душе всегда бывает двойная радость!
Автор: Наталья Сазонова
Все выпуски программы Частное мнение
Папина рука. Яна Артюшина
Поделиться
Яна Артюшина
Как-то мы с папой поехали в Петербург. Мне было лет десять. Я очень любила историю и огромный интерес во вне возбуждали старинные предметы, поэтому мы прошли все главные музеи города. Оставалась Кунсткамера. Мы с папой договорились, что сходим туда только на исторические выставки, посвящённые культурам Америки, Японии, Китая и других стран, но без посещения всем известной коллекции анатомических аномалий, потому что я была впечатлительным ребёнком и боялась таких вещей.
И вот проходим в первый зал. Восторг — здесь и там причудливые одежды, древние украшения, маски, шлемы, глобусы! Предметы быта разных народов увлекали и рассказывали множество историй. Мелькали залы: второй, третий, четвёртый... Я оторвалась от папы. Спустя какое-то время начала уставать и, уже пропуская целые ряды экспонатов, не задерживаясь, шла мимо.
Вдруг впереди сквозь дверной проём в новый зал вижу — витрина с куклами! Недолго думая и не смотря по сторонам, врываюсь в гигантский круглый зал и мчусь прямиком к старинным игрушками. Глаза разбегаются от многообразия цветов и форм: куклы маленькие, большие, фарфоровые, деревянные, простые и богато украшенные. Осмотрев каждую до последней, я отхожу от витрины и в ту же секунду замираю от ужаса — вокруг, куда ни посмотри, банки с заспиртованными аномалиями по всем стенам, от пола до потолка!
Шок. Я изо всех сил сжала глаза и встала как вкопанная, не понимая, что делать дальше. «Идём», — нагнал меня папа и за руку повёл на улицу. Я, не открывая глаз, наощупь последовала за ним.
С того дня прошло много лет, и случай в Кунсткамере почти забылся, как вдруг во время молитвы я услышала свои собственные слова: «Господи, я не понимаю, что происходит. Я застряла. Я не вижу, куда мне идти, но Ты видишь. Прошу, выведи, покажи правильный путь». И тут перед глазами возникает картина, как папа двадцать пять лет назад выводит меня из страшного зала анатомических аномалий.
Хочу сказать, что спустя неделю ситуация, из которой я просила Бога меня вывести, разрешилась естественно, легко и быстро.
Порой наступают времена, когда кажется, что я вновь попадаю в тот зал Кунсткамеры. Бывают случаи, когда непонятно, больно и страшно, когда хочется закрыть глаза. Именно в такие моменты я вспоминаю, что Господь всегда слышит, всегда рядом. Его рука всегда протянута мне, и, если я подам свою, Он выведет на свет, в каких бы ужасающих обстоятельствах я ни находилась. Только нужно просить и не сомневаться. Он знает, что нам дать, когда и чем успокоить.
Автор: Яна Артюшина
Все выпуски программы Частное мнение
Осторожно, лень! Наталья Сазонова
ПоделитьсяНаталья Сазонова
Вот уж чего-чего, а лености я за собой никогда не замечала. Моя многодетность с тремя мальчишками-погодками не оставляла ни малейшей возможности полениться. Когда они были маленькими, каждая минута была задействована, нацелена, посчитана, во всём — режим! Времени для праздности не было, потому и думалось мне тогда о себе, что человек я не ленивый.
Дети выросли. Стало появляться непривычное свободное время. Постепенно необходимость в строгом режиме исчезала, а понуждение себя к напряжённому ритму ослабевало.
Иногда подольше посплю, если не на работу. Ведь отдыхать надо! Вечером сериал себе позволю: отвлечься тоже надо. Или просто время впустую потрачу, сидя в телефоне, отслеживая новости. Всё реже появлялось желание в чём-то напрячься, всё больше охватывало какое-то духовное расслабление. Но я не называла это ленью и не видела в этом беды, пока однажды не случилось вот что...
К Пасхе наш приход готовил подарки и угощение в военный госпиталь. Нужно было испечь куличи и написать открытки или письма для трёхсот раненых солдат.
В начале Страстной недели батюшка призвал всех, по возможности, поучаствовать в этом деле милосердия. Я решила, что в куличах не сильна, а вот письма могла бы написать.
В четверг на Светлой неделе должна была отправляться машина в госпиталь, и у меня вполне хватало свободного времени написать побольше писем, которым там будут рады. В группу храма периодически присылали информацию о том сколько писем уже написано и сколько нужно ещё.
«Надо и мне, надо и мне сесть написать» — думала я. Но всё как-то откладывала. Наступила Пасха. На Светлой у меня чуть ли не каждый день бывали гости. Или я к кому-то ходила. Опять не до писем, настрой не тот...
И вот пришло сообщение, что нужное количество писем собрано. Среди них моих не было. Я так и не написала ни строчки.
Машина с куличами и письмами ушла в госпиталь. Батюшка потом рассказывал, как были рады солдаты нашим подаркам, как благодарили за них. Говорил, что каждый, кто участвовал в этом благом деле, вложил в него своё сердечное тепло, потому дело это у нас и получилось.
И так горько стало мне от осознания того, что не было в этом общем делании моего сердечного сопереживания, моего душевного тепла. Их угасила, убила во мне лень.
Вот тогда я поняла, что моя леность опасна не только для меня, но и для окружающих. Раньше, если и что-то не делала, откладывала, не осознавала это как лень. Считала это проявлением слабых черт характера. Ну не сделала сегодня, может сделаю завтра. Даже пусть лишусь чего-то по своему нерадению, в любом случаи, пострадаю только я. Другим вреда не будет. Теперь же убеждена: называется такое поведение именно ленью. И она вредит не только моей душе, но может разрушить всякое дело христианской любви, стать настоящим препятствием в помощи ближнему.
Недаром предупреждает об этом душевном недуге святой Ефрем Сирин: «Горе ленивым, которые предстанут перед Богом без добрых дел».
Автор: Наталья Сазонова
Все выпуски программы Частное мнение
