Светлый вечер. Беседа Патриарха Кирилла с участниками фестиваля "Вера и слово"

Поделиться

Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл беседовал с участниками фестиваля "Вера и слово". Патриарх Кирилл ответил на актуальные, важные, а также личные вопросы.

К. Мацан

— Это «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья! В студии Константин Мацан. И у нас сегодня очень необычная программа, потому что гостем нашим сегодня, в некотором смысле, станет патриарх Московский и всея Руси Кирилл, но гостем заочным.

На днях в Москве завершился VII Международный фестиваль православных СМИ «Вера и Слово», и центральным мероприятием фестиваля стала встреча участников с патриархом Кириллом. На этой встрече у нас была возможность задать предстоятелю вопрос от радио «Вера» и услышать вопросы наших коллег. И, конечно, услышать ответы патриарха. Из этих ответов и сложилась наша сегодняшняя программа — некоторые высказывания предстоятеля, прозвучавшие на этой встрече, уже стали заголовками новостей, и мы решили дать нашим слушателям возможность познакомиться с ответами патриарха непосредственно, что называется, обратиться к оригиналу. Потому что не секрет, что многие мысли начинают звучать принципиально глубже, когда погружены в контекст всего высказывания.

И, несмотря на то, что во встрече принимали участие представители, казалось бы, узкой специальности — работники православных медиа, темы и проблемы, поднятые предстоятелем в его ответах, звучат, на мой взгляд, универсально и имеют отношение к жизни и человеку вообще. Особенно к жизни человека в информационном обществе в эпоху Интернета, социальных сетей и зашкаливающего количества информации. Как реагировать, как не потонуть в информационном потоке, что значит оставаться человеком в таких условиях и какое отношение все это имеет к вере в Бога — эти и другие темы в нашей сегодняшней программе.

И начать позволю себе с кое-чего не совсем обычного. В ходе встречи мне, как представителю нашей радиостанции, довелось озвучить вопрос патриарху лично. Не скрою, нам, конечно же, оказался очень важен ответ предстоятеля и его слова о радио «Вера». Поэтому, преодолевая некоторое стеснение, все же предлагаю послушать Вам этот фрагмент записи как он есть, без монтажа, чтобы, возможно, передать саму атмосферу той встречи в Храме Христа Спасителя.

Ваше Святейшество, благословите, Константин Мацан, радио «Вера», Москва. Любое СМИ, которое говорит о вере и о Церкви, наверняка, ставит своей целью говорить об этом с широкой аудиторией. При этом часто само это понятие — «широкая аудитория» — не так легко определить именно в силу широты. Но Вы, как пастырь, постоянно общаетесь именно с широкой аудиторией. Более того, возможно, Ваша аудитория — вообще самая широкая в стране, потому что Ваши проповеди и выступления слышат люди разных возрастов, социальных групп, из разных регионов, разных уровней образования и так далее. Вот какой совет Вы могли бы дать нам, журналистам? Как говорить о вере с широкой аудиторией? Спасибо.

Патриарх Кирилл

— Ну, во-первых, я бы хотел поздравить радио «Вера» и сказать, что Вам удается говорить с широкой аудиторией.

К. Мацан

— Спасибо, Ваше Святейшество!

(Аплодисменты.)

Патриарх Кирилл

— Я не всегда могу Вас слушать, но иногда удается в машине что-то такое слышать. Мне нравится, как Вы ведете передачи.

Я скажу о какой-то тоже страничке из своей собственной биографии. Я, как старый человек, уже все начинаю туда, в историю. Так вот, реально, в 1994 году, на Пасхальной неделе ко мне обратились сотрудники «Первого канала» (тогда это, кажется, называлось «Останкино») и попросили, чтобы я произнес проповедь на телевидении. И в субботу, перед Фоминым Воскресеньем, меня пригласили, с тем чтобы я сказал какую-нибудь проповедь. Ну, я сказал то, что мог сказать. Им понравилось, они говорят: «А Вы не могли бы в следующую субботу сказать?» Я говорю: «Ну, постараюсь». Но понял, что потом могут быть продолжены эти просьбы, и поэтому сразу решил свои проповеди устраивать в виде цикла целого, чтобы из одной вытекала другая и так далее. И вот где-то в эти первые две недели, наверное, я размышлял вот о чем: а на каком языке я должен разговаривать? Ведь меня все слушают — верующие, неверующие. Тогда ведь неверующих людей было гораздо больше, чем сейчас. И для многих даже терминология была непонятна. На каком языке?

Теперь, ведь есть очень интеллектуальная, просвещенная публика, причем, с атеистическим воспитанием — я на нее должен ориентироваться? Ну, наверное, да. Потому что важно, чтобы в сознании этих людей возникала какая-то мировоззренческая альтернатива. Поэтому, конечно, я как-то имплицитно воспринимал это, что это одна из самых вот таких важных, что ли, побудительных причин — вообще вещать через телевидение. Но, с другой стороны, понимал и другое: появляется епископ на экране в субботу, и верующие люди ведь тоже будут смотреть! А верующие люди — это разные люди. Это пожилые женщины, это среднего возраста люди, кто-то из молодых, это воцерковленные, это не очень воцерковленные. Но потом подумал: стоп, а мусульмане наши — они что, смотреть не будут? Да конечно, будут смотреть! А иудеи что, вообще будут выключать? Нет, не будут, многие будут смотреть.

И сразу задумался: на каком языке-то говорить со всей этой публикой? Потом перекрестился и сказал: «Буду говорить, как могу». Вот на этом языке я и разговариваю с людьми.

(Аплодисменты.)

Короче, больше искренности, правды, честности — и тогда люди будут не только интеллектуально Вас воспринимать — они будут чувствовать Ваше настроение. Это самое важное — чтобы не только умом, но сердцем нам передавать христианское послание ближним нашим.

К. Мацан

— Таким был ответ патриарха Кирилла на вопрос радио «Вера» в рамках фестиваля «Вера и Слово». В начале встречи предстоятель обратился к участникам с кратким вступлением и рассказал историю из собственной юности, из тех времен, когда ему был 21 год. По моим ощущениям, эта история стала своего рода лейтмотивом всей встречи, потому что в ней — ответ на вопрос, которым, уверен, многие задаются: как, что называется, сохранить рассудок, когда вокруг такое количество давящей информации, разной — серьезной, развлекательной, в телевизоре, в Интернете — где угодно? Как выработать собственное отношение к информационному потоку и, скажем так, обезопасить себя? Вот каким был ответ патриарха Кирилла.

Патриарх Кирилл

— Я рассказывал Вам историю. Это было в далеком 1968 году, 48 лет назад, в городе Упсале в Швеции. Проходила IV Генеральная Ассамблея Всемирного совета церквей. Я был самым молодым участником этого большого международного межхристианского съезда — мне был 21 год. И вот рядом со мной сидел пожилой священник из Соединенных Штатов Америки, его звали отец Иоанн Туркевич. Он был сыном митрополита Леонтия Туркевича, который в свое время был женатым священником, потом овдовел, а потом стал главой русской митрополии в Северной Америке.

Отец Иоанн, помимо того, что был священником, был выдающимся американским ученым-химиком. Он всю жизнь проработал в Принстоне, он был участником Манхэттенского проекта, человеком огромных знаний, опыта и одновременно глубоко верующим человеком. И поэтому очень большую часть времени на этой Ассамблее я провел в беседах с ним и многое от него почерпнул. Так вот именно ему принадлежали слова: «Умейте отделять сигналы от шумов». И он научил меня этой мудрости во время заседания. Кто-то вступает, идет какая-то дискуссия, а я по молодости, по рвению, желанию все запомнить и проанализировать, конспектировал. А он так косо на меня смотрел и говорил: «Что это Вы делаете?» Я говорю: «Ну как же — мне надо записать, потом подумать». Он говорит: «Не надо Вам все записывать. Вы внимательно слушайте и отделяйте шумы от сигналов».

Заповедь такая, наказ — он меня сопровождает всю жизнь. И, поверьте мне, очень помогает. Особенно когда ты сталкиваешься с огромным объемом информации. Не нужно все запоминать и не нужно, особенно, все серьезно воспринимать. Там, где шумы, и нужно все это отсеивать.

К. Мацан

— Патриарху задали много вопросов, вроде бы, касающихся актуальной повестки дня. А вот ответы оказывались во многом шире только актуальной повестки — они выходили и на обобщения, и, что важно, на просто человеческие проблемы, с которыми мы так или иначе сталкиваемся. Спрашивали, например, про то, как противостоять пропаганде ненависти, которая льется сегодня из разных СМИ, причем, одинаково с разных сторон политических баррикад. И на политический, казалось бы, вопрос. Прозвучал пастырский ответ — о любви к врагам.

Патриарх Кирилл

— А что такое «любить врагов»? Как можно любить врага? Врага принято ненавидеть, с ним нужно бороться. Вот все сегодняшние информационные катаклизмы отражают напряженную политическую борьбу, внешнеполитическую борьбу, столкновение интересов. И ведь это же из этого же самого разряда, еще раз повторю. Как относиться к врагу? И что такое «любить»? Вот любить той эмоциональной любовью, разумной любовью, любовью, которая охватывает все твое существование, врага невозможно. Как бы Вы ни напрягались, Вы не сможете полюбить врага так, как Вы можете любить самого близкого человека. А что же тогда, призыв Евангелия — это что, просто так, красивое слово? Совсем нет. Я глубоко убежден в том, что любовь врага означает отсутствие злобы. Вы можете быть согласны с человеком или не согласны, Вы можете быть согласны с другим государством или не согласны. Никто не ограничивает Вашей свободы комментировать, критиковать, объяснять свою точку зрения. Но не надо заражаться злобой. Когда человек начинает сжимать зубы и сжимать кулаки — это от дьявола, это не от Бога. И вот это внутреннее состояние — оно только мешает трезво оценивать обстановку, вступать в диалог, если необходимо. А отсутствие злобы позволяет в любой момент от самой жесткой дискуссии перейти к совершенно спокойному разговору. И это не будет вымученным изменением курса, это будет естественно, потому что в сердце нету злобы.

Я не знаю, это дар Божий — отсутствие злобы, или он приобретается молитвой. Но я глубоко убежден, что это замечательное состояние человеческой души — когда человек чувствует свободу над внешними обстоятельствами. И ведь всегда проигрывает тот, кто злится. Даже в спорах проигрывает тот, кто теряет самообладание, кто выходит из себя, кто, действительно, чуть ли не драться начинает. Он проигрывает. А выигрывает тот, у кого злобы нет. Вот Господь, говоря о любви к врагам, призывал нас не иметь злобы в сердце, а тем более, ненависти. Будем жить так — все у нас получится. И отстаивать свою точку зрения будем, и убеждать других, и то, что называется «двигаться вперед», но без того, чтобы повреждать свое внутреннее состояние и в конце концов разрушать целостность своей личности.

К. Мацан

— Я напомню: у нас сегодня специальный выпуск программы «Светлый вечер» в нестандартном формате. Мы слушаем, какие ответы дал Святейший Патриарх Кирилл на вопросы участников фестиваля «Вера и Слово», Международного форума православных СМИ. Атмосфера злобы и нелюбви, подчас наполняющая информационное пространство, в котором мы живем, — эта тема возникала на встрече не раз. Оно и понятно — слишком сильно каждый это чувствует. Можно просто провести 15 минут в социальных сетях. И каждый рза встает вопрос: а как поступать лично мне? Не оставаться равнодушным и ввязываться в дискуссию, если видишь, что звучит неправда о чем-то важном для тебя, или, наоборот, уклоняться от любых споров — дескать, все равно бесполезно, а злоба только умножится? Ответ патриарха, что неудивительно, предлагает «царский путь», то есть срединный, избегающий крайностей: и равнодушным не оставаться, но и злобу не множить. Патриарх Кирилл говорит конкретно «о нападках на Церковь» (это цитата), но сама мысль, сама логика актуальна, как мне кажется, для спора на любую тему, для любой дискуссии, где начинают разгораться страсти. Словом, давайте послушаем.

Патриарх Кирилл

— Здесь нужно, конечно, разумно поступать. Всегда, мне кажется, нужно ответить. По крайней мере, если бы я сидел в этих сетях, я бы всегда отвечал. Но смотрел бы на реакцию. Если в результате этой реакции ругань становится в десять раз сильнее, то, знаете, не мечите бисер перед свиньями. Но попытаться нужно всегда. Ведь останавливает Церковь руку убийцы, руку преступника. Священники же делают это во время исповеди, пытаются это сделать, когда к ним приходят за духовным советом люди с очень дурными намерениями. Но если все-таки человек решил идти совершать преступление, то ведь не побежит батюшка за ним с громкоговорителем, что вот идет человек на плохое дело. Не побежит. Каждому Бог дает свободу выбора. И, в данном случае, это его выбор.

Поэтому в этих дискуссиях нужно всегда сохранять и человеческое, и христианское достоинство. Но молчать, ссылаясь на то, что «да ну, все это чепуха!», не надо. Это грех — не ответить. А почему ты не ответил? Испугался, или лень, или ума не хватает? Посоветуйся с кем-то — может быть, тебе помогут сформулировать ответ, остановить человека. А может быть, найти такие аргументы, которые... Может быть, он тут же ругнется на Вас, но аргумент западет в голову. Пройдет какое-то время, он подумает: «Что-то я погорячился, ведь вот этот пользователь — он, вроде, ничего плохого не сказал».

Поэтому не нужно уходить от борьбы. Потому что иначе это малодушие или окамененное нечувствие, как в молитве мы говорим. А если нет окамененного нечувствия, нету малодушия, мы должны отвечать и отстаивать нашу позицию, но с учетом того, что я сейчас сказал. Полагаю, что это будет, конечно, участием в духовной брани. Так человек и призван к духовной брани. Мы все воины Христовы. Только своего собственного, как я сказал, достоинства, собственного лица терять не надо в этой борьбе. Как и омрачать своего внутреннего состояния.

Вот это тоже очень важный момент: что происходит, когда мы на зло отвечаем злом? Вот представьте себе: я сижу в мирном состоянии духа, ну, и кто-то вдруг меня сильно обижает. У меня было мирное состояние духа, я радовался жизни, погоде, людям, окружению. Вдруг кто-то меня несправедливо обидел — на работе или в прессе, или еще где-то, да? Если в моем сердце возникает злоба, что происходит? Тот, кто меня обижает, меня победил — он разрушил мой внутренний мир, он оказался сильнее. А вот если он моего внутреннего мира не разрушил, если злобы в моем сердце не возникло, то, значит, его атака была бесплодной, он ничего не добился. Потому что здесь действительно брань-то не плоти и крови — здесь на духовном уровне идет сражение. И каждый, кто своей злобой разрушает наш внутренний мир и сеет злобу в нашем сердце, он нас побеждает. А Господь этой заповедью любви к врагам дает нам силу быть свободными от этих обстоятельств, лететь как птица над этими конфликтами. Это не значит терять ориентацию: сохранять критическое мышление, разумную способность к анализу, но быть свободным от страстей. Вот что такое христианство. Это великая сила, которая помогает человеку быть счастливым, потому что счастье — это состояние нашего сердца.

К. Мацан

— Вот о чем предложил помнить патриарх Кирилл участникам фестиваля «Вера и Слово».

Много острых тем затронули на этой встрече — например, ситуацию на Украине. В рамках фестиваля проходила фотовыставка, посвященная Всеукраинскому Крестному ходу. Он, напомню, прошел летом, был организован Украинской Православной церковью Московского патриархата и объединил около 100 тысяч человек в молитве о мире и любви на украинской земле. Фотографии показали патриарху Кириллу, и он не смог не сказать и об этом.

Патриарх Кирилл

— Вот, всматриваясь в эти фотографии, понимал, что за этими фотографиями стоит. Нам иногда не хватает мужества, чтобы кому-то сказать в глаза правду, чтобы отстаивать церковные интересы, особенно в социальных сетях, в той их части, в которой не испытывают симпатии к Церкви. Нас иногда что-то шокирует и даже пугает. Вот какой подвиг был этим народом принят, который, несмотря на провокации, трудности, запреты, опасности, и под дождем, и под жарой шел из Святогорской лавры, из Почаевской лавры в центр — Мать Городов Русских, в гордо Киев, в Киево-Печерскую лавру. Удивительно спокойные лица, никакого озлобления, никакого ожесточения. Никто не отстаивал никаких политических позиций. Крестный ход выражал саму суть Церкви, которая неразрывно связана с осуществлением христианских заповедей, с жизнью по Евангелию. И если и было сопротивление этому Крестному ходу, то, наверняка, здесь уже борьба с миродержителями тьмы века сего. Потому что кто же мог в добром уме и ясном сознании противиться этой миссии мира? Восставали именно на духовную, молитвенную акцию. Ну, а борьба с молитвой, с верой — она всегда проистекает от духов злобы поднебесной. Считаю, что Крестный ход в Киеве был великой милостью, знаком благоволения Божия к нашей Украинской Православной церкви, к украинскому народу и свидетельством о том, какая должна быть миссия Церкви в нашем разделенном противоречиями мире.

К. Мацан

— Другая большая тема, которая часто попадает в светские СМИ, это строительство новых храмов в спальных районах Москвы. И об этом патриарха участники встречи тоже спросили, и предстоятель выделил несколько аспектов этой темы. Как правило, несогласие со строительством храма, если такое возникает, вызвано выбором места — например, участка у парковой зоны. В этих случаях Церковь, как отметил патриарх, идет навстречу и меняет место. Есть те, кто противится строительству храмов в силу каких-то политических соображений. Но есть и аспект более серьезный, чем политика. Об этом патриарх сказал особо, упомянув ситуацию вокруг храма в московском парке «Торфянка» и сравнив это с тем, как строился в свое время кафедральный собор в Калининграде.

Патриарх Кирилл

— Вот расскажу Вам очень кратко историю строительства кафедрального собора в городе Калининграде. Вы знаете, что построен величественный собор на главной площади — вот там, где парады, демонстрации, стоял вначале Вильгельм, потом Ленин, там все было, да? И как раз на том месте, на котором стоит сейчас собор, была огромная цветочная клумба, розарий. А в 90-е годы смятение было в душах калининградцев. Кто-то говорил о том, что Калининград давно уже продан немцам, что не нужно с ним связывать будущее. Начался даже отток населения из Калининграда. И ко мне, как к митрополиту Калининградскому, стали обращаться люди с просьбами: «Ну, Вы что-то сделайте, повлияйте, ну что же Вы так? Так стало как-то страшно жить в Калининграде». И тогда я выступил по телевидению и сказал: «Нам нужно построить кафедральный собор». Потому что все культовые здания в Калининграде, которые использовала Православная церковь, это бывшие лютеранские кирхи. Мы их немножко переоборудовали, восстановили из руин, но это не наша русская архитектура. И сказал, что для того, чтобы кафедральный собор стал символом города, а значит, символом русского города, нам нужно его построить в центре. И сказал, на каком месте — вот на месте этой клумбы, рядом с главной площадью. Ну, реакция была, кстати, очень неплохая, хотя власти перепугались и говорят: «Вы знаете, нет. Лучше вот там — в отдаленности парк есть». Я говорю: «Нет, вот здесь надо строить, если Вы хотите снять напряжение и изменить культурный облик города». Ну, власти были так не очень настроены, чтобы идти навстречу, и тогда я предложил провести референдум. «Давайте, — говорю, — проведем референдум городской». Ну, посчитали — референдум проводить дорого. Решили провести глубокий социологический анализ, опрос. Результат — 74% за строительство храма в этом месте. И власти решили строить.

Хорошо. Ну, строили не власти — мы строили. Это целая история, как мы построили собор, не буду сейчас об этом говорить. Но факт в том, что они дали согласие.

И вот для закладки камня на это место я решил привезти крест большой и поставить его. И мы двигались от действующего кафедрального собора — небольшой кирхи — до места закладки, через центр города, Крестным ходом, неся этот крест — большой, 6 метров. Идем по главной улице, и вдруг наперерез нам вырывается группа, человек 40, с искаженными злобой лицами. Они плевали, кричали, топали. Бесовщина! И мне говорят: «Посмотрите, это вот коммунисты все устраивают!» — «Стоп-стоп-стоп! Это не коммунисты. Так коммунисты себя не ведут. Это совсем другая публика». И потом оказалось — это была другая публика. Это были сектанты, которые не переносят изображения креста. Мы поставили крест — через три дня его спалили. Мы поставили из металла 12-метровый крест, который стоял до тех пор, пока мы не поставили временный храм.

Вот теперь к случаю «Торфянки» хотел бы перейти. Когда, знаете, там разворачивались очень такие грозные события, и мы договорились с властями, что мы готовы поменять место. Ну, хорошо — людям хочется в парке этом гулять, хотя кусочек небольшой и не очень, кстати, такой уж привлекательный. Ну, Бог с ним. Да, давайте, вот выбрали место. И защитники этого места, где храм должен был быть построен, говорят: «Вы знаете, а давайте крест-то оставил — в память обо всем, что мы делали». Сегодня с таким же ожесточением эти люди борются не с храмом — с крестом! Так, может быть, изначально это была не защита территории, не защита парка, а борьба вот именно с этим символом христианства? Вот и сбросили маски.

Ну, в таком случае, и соответствующие действия с нашей стороны должны быть принципиально. Мы не можем идти на поводу у людей, которые по идейным соображениям ненавидят изображение Креста Господня. Тем более, что Крест, скажем, в наших символах государственных присутствует. Поэтому неправильно будет нам отдавать на поругание Крест Христов.

К. Мацан

— Напомню, это специальный выпуск программы «Светлый вечер». Мы слушаем фрагменты выступления Святейшего патриарха Кирилла на фестивале «Вера и Слово». В студии Константин Мацан. Мы прервемся и вернемся к Вам буквально через минуту.

«Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. У нас сегодня специальный выпуск в нестандартном формате. Наш гость сегодня, скажем так, заочный. Это Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

На этой неделе в Москве прошел фестиваль «Вера и Слово», в рамках которого патриарх ответил на вопросы его участников — сотрудников православных медиа. Ответы подняли проблемы, выходящие далеко за пределы цеха церковных журналистов, и сегодня эти ответы мы слушаем. Из них и складывается наша нынешняя программа.

Патриарха спросили о том, как может Церковь, что называется, противостоять миру. Миру в том смысле, что каждый, посмотрев вокруг, может обнаружить в информационном пространстве много вещей, которые трудно назвать правильными и добрыми. То есть, есть, с одной стороны, Церковь с ее тихим голосом проповеди и дел милосердия, с другой стороны — вся развлекательная система медиа. И численный перевес здесь очевидно на стороне последней. И снова вопрос, поставленный конкретно о Церкви, обретает в ответе патриарха более широкое звучание — это, на самом деле, про каждого человека в момент совершения выбора. Например, о родителях, которые стремятся защитить детей от вредной информации. Давайте послушаем, что сказал патриарх Кирилл.

Патриарх Кирилл

— Человек, в силу отсутствия, может быть, духовного воспитания, убеждений, более предрасположен к тому, чтобы удовлетворять свой инстинкт, чем к тому, чтобы воспитывать свой разум и свой дух. Вот я вспоминаю одну беседу с немецкими издателями и телевизионщиками тоже в начале 90-х годов, когда у нас все изменилось и очень важный такой, большой, мощный издательский концерн из Германии приехал в Россию и почему-то они захотели со мной встретиться. У них была идея создания какого-то совместного журнала с Русской Православной церковью. И вот мы все это обсуждали, и я потом посетовал на то, что... Говорю: «Вот включил один из каналов Ваших — как-то Вы уж очень там работаете «ниже пояса». Что это такое, зачем это?» А мне говорят: «А иначе денег не заработаем. Вот за это люди платят. А вот, — говорят, — за то, что Вы проповедуете, люди не очень готовы платить».

Я уже когда-то публично рассказывал эту историю. Это такая... Не знаю, было когда-нибудь это или не было, но это из истории философии такой рассказ. Вот по улице античного города идет философ в окружении учеников, а навстречу идет уличная женщина. Подходит к философу и говорит: «Вот ты их учишь тут полжизни, а мне достаточно пальцем поманить, пойду домой — и они за тобой». Он говорит: «Правильно ты говоришь, женщина. Потому что ты предлагаешь им скатиться вниз, а я предлагаю взбираться на гору. А взбираться на гору всегда труднее». Поэтому мы изначально находимся в уязвимом как бы положении — у нас изначально меньше возможностей повлиять на человека, чем у тех, кто раскручивает это инстинктивное начало. Но что это означает? Это означает, что надо складывать оружие? Да совсем нет. Да просто означает, что мы должны в 10 раз работать лучше, чем те, кто разрушает человеческую личность. Мы должны быть более организованными, более образованными. В конце концов, мы должны быть умнее. А ум нам дает не только наша природа — нам Господь вкладывает ум. Мы живем, мы имеем перед собой Евангелие, слово Божие, величайшую мудрость, выше которой нету ничего. И ничего выше этого, значительнее не было создано за всю историю человеческой цивилизации. Это в наших руках. Мы от этого и на основании этого обращаемся к людям. «Поэтому да не смущается сердце Ваше — веруйте в Меня и в Бога веруйте», — Господь говорит. Это наш путь. Это действительно узкий, трудный путь. Но мы избрали этот путь и должны идти вперед с уверенностью в том, что Господь с нами, а значит, и победа будет с нами. А это точно. Потому что эсхатологическая победа — за Христом, а не за дьяволом. Поэтому мы — на стороне Победителя.

К. Мацан

— Для меня лично в этих словах патриарха важно, кроме всего прочего, что, начав с обозначения проблемы несовершенства человека, слушателя все равно приводят в конце к радостному финалу.

На встрече с патриархом, конечно, не могла не возникнуть тема милосердия и благотворительности, ее весьма острый аспект. Знаю по личному общению: все, кто работает в сфере благотворительности, каждый раз сталкиваются с проблемой. С одной стороны, неловко говорить в СМИ о собственных добрых делах. А с другой стороны, говорить об этом необходимо, и не только чтобы привлекать жертвователей, но, что не менее важно, чтобы заражать больше и больше людей самой идеей милосердия и помощи ближним. Как найти эту тонкую грань и как на ней держаться? Ведь здесь идет речь не столько и не только о публикациях в СМИ, сколько, в большей степени, о том, зачем человеку вообще нужны дела милосердия. Давайте послушаем, что сказал патриарх.

Патриарх Кирилл

— Социальная работа и любая другая работа в Церкви, служение, не должны использоваться для личного пиара. Я очень страдаю, когда я вижу эту линию поведения. Она касается разных рангов церковнослужителей, к сожалению. Когда видишь, что на первом месте пиар, а дальше все остальное, а дальше просто какие-то такие вот «подставочки» под твою собственную фигуру, то понимаешь, что, во-первых, такое доброделание не приведет ни к спасению души, ни к личному успеху. Вот это я хотел бы сказать всем, кто меня слышит. Люди, которые используют церковное служение для личного пиара, должны помнить: никакого успеха не получится. Потому что церковная карьера не только от человека, но и от Бога.

А вот скромный труд людей, какое бы положение они ни занимали — сестра милосердия, студент богословия, священник, дьякон, епископ — если каждый служит внутри церковного организма и старается не выпячивать самого себя, не зарабатывать очки на своем служении, то тогда такое служение, несомненно, будет и Богом благословлено, и человек многое от этого получит. В первую очередь, он получит глубочайшее внутреннее удовлетворение.

Поэтому, думаю, критерий только один — ни одно из церковных служений, в том числе и социальное служение, не может служить не просто поводом или причиной, а фактором, который используется для личных целей. В противном случае, это все будет во вред.

Да, собственно говоря, ведь и в обществе люди так же воспринимают доброделание, даже если говорить не о церковных структурах милосердия. Сразу же видно, кто как себя ведет. Даже из тех людей, которые мелькают на экране телевидения. Люди безошибочно понимают и чувствуют, чем занимается человек — он на себя работает, осуществляя какие-то грандиозные миссии, или он реально помогает людям. Он реально помогает, но, в первую очередь, для самого себя. Вот в Церкви это не должно иметь места. Я хотел бы, чтобы меня сегодня все услышали — и те, кто милосердием занимается, и кто другими областями церковной жизни занимается. Потому что если мы служим Богу, то двойной бухгалтерии быть не может. И не должно быть служение, направленное, скорее, не во Славу Божию, а во имя собственных интересов. Вот то, что я мог бы на этот вопрос ответить.

К. Мацан

— Участники фестиваля «Вера и Слово» — люди из разных регионов, и на встрече с патриархом прозвучал вопрос из Кабардино-Балкарии. И ответ мне показался очень важным. Мы часто слышим, что Россия — многонациональная страна, но не так часто задумываемся, что и Русская Православная церковь многонациональна, начиная с того, что Русская Православная церковь — это не Церковь Российской Федерации, и заканчивая тем, что внутри Церкви православие исповедуют люди разных народностей, в том числе малых. И Церковь бережно хранит многие их национальные и культурные особенности. И это, на мой взгляд, говорит что-то очень важное о христианстве как таковом. Это воплощение на практике слов Нового Завета о том, что во Христе нет ни эллина, ни иудея, что никакие национальные или этнические факторы, как таковые, не могут закрыть человеку путь ко Христу. Что Церковь предлагает людям самую подлинную и глубокую общность, какая только возможна — общность поверх всех земных разделений и барьеров, Единство веры в Христа-Спасителя. Послушаем, что сказал об этом патриарх Кирилл.

Патриарх Кирилл

— У нас ведь очень многонациональная Церковь. Епископат у нас многонациональный, духовенство многонациональное. И когда мы принимаем решение, допустим, об избрании епископа, то никогда не задаемся вопросом, а какой он национальности. То есть это вопрос вообще даже на повестке дня не стоит. Я говорю это для чего? Для того, чтобы было ясно, что Церковь открыта для всех. Она открытая община. Есть религиозно закрытые общины, куда можно попасть только по признаку национальности. А есть полностью открытые. Вот Христианская церковь — она полностью открытая к миру. Почему? Потому что Господь сказал: «Идите, учите, крестите». И не сказал, в этом этносе или в этом географическом районе. Он позвал учеников Своих к Вселенской проповеди. Повеление было Божье — идти к язычникам. Петр пошел к язычникам, но затем замечательная проповедь была среди языческого мира апостола Павла. У Церкви именно этот мандат. И поэтому все, что касается, в том числе, и пастырского попечения о малых народностях, живущих, в том числе, и на территории России, это наш прямой долг. И Вы знаете, на одном из архиерейских соборов мы приняли декларацию в отношении малых народностей Севера и Сибири, но это касается не только малых народностей — это касается всех народностей. Поэтому нету никаких ограничивающих факторов, чтобы каким-то образом избегать публикаций литургических, богослужебных текстов, Евангелия на языках, тем более, народов России. С нашей стороны всегда будет поддержка.

К. Мацан

— Я напомню, в эфире специальный выпуск программы «Светлый вечер». Сегодня в нестандартном формате мы слушаем отрывки выступления Святейшего Патриарха Кирилла на фестивале православных СМИ «Вера и Слово». Участники встречи задавали вопросы, из ответов на которые и складывается наша сегодняшняя программа.

Еще одна остроактуальная тема, возникшая во время беседы, это тема памятников различным историческим деятелям и, скажем так, идеологической нагрузки этих памятников. Но, как всегда, тема политическая стала поводом сказать о более важном — теме мировоззренческой. Патриарх не высказался ни за, ни против конкретных памятников, но сказал, скорее, о том, что ни один памятник не достоин того, чтобы ради него люди ненавидели друг друга и множили злобу. Послание, которое лично меня очень согрело. Возможно, главное послание всей встречи. Но предлагаю послушать первоисточник.

Патриарх Кирилл

— Вот удивительно: Советский Союз, тоталитарная организация, жесткая идеология — в центре города Петербурга стоят памятники царям. Но ведь, с точки зрения советской власти, они все были эксплуататоры, исчадия ада! У нас же о царях ничего хорошего не говорили! Еще так, чуть-чуть — о Петре что-то. А Екатерина-то — Господи, ну как, хуже не бывает! А Николай I и так далее? И стоят памятники. И стояли в советское время. И многие люди, проходя, понимали, что вот это эксплуататоры, вот это они мучили наш народ, терзали, а памятники стоят.

Ну памятник Петру — ну даже с точки зрения чисто гуманистической, не идеологической — но ведь управлял-то он жесткой рукой! Я вот учился в то время в школе, когда нам рассказывали о том, какое огромное количество людей погибло при строительстве Санкт-Петербурга и от чего они погибали. Это же невероятная жестокость! Представить себе невозможно, чтобы в современной жизни так могли бы строить города или еще что-то. А Петр так строил — памятник стоит.

Я не понимаю, почему только сейчас у нас возникло вот это какое-то обостренное такое отношение к таким персонам. Ну, кому-то нравится, кому-то не нравится. Ну, кто-то пьет чай с сахаром и с лимоном, а кто-то со сливками. Но мы же живем в свободном обществе! Ну не приноси ты цветы к этому памятнику! Пиши статьи, что вот этот человек — вообще-то, он не заслуживает памятника, но, вроде, большинство проголосовало. «Мы принимаем мнение большинства, но это не исключает моего критического отношения к этой личности». Мы должны немножечко научиться цивилизованно жить. И ведь сейчас многие люди очень критически относятся к советскому прошлому, тем более, к революции. Но ведь стоят же памятники — не будем уж точно называть имя, отчество и фамилию, да? И многие приезжают и без всяких симпатий взирают на эти памятники. Но никому же в голову не приходит их спиливать, как где-то недалеко от России, да?

Вот я думаю, что отношение к такого рода явлениям должно свидетельствовать об определенной зрелости людей и в хорошем смысле слова — о толерантности. Я очень не люблю это слово, но в данном случае оно очень уместно. Когда мы терпимо относимся, допустим, к иной точке зрения, странной для нас точке зрения, ошибочной точке зрения. Да, но она разделяется очень многими людьми. Ну что же — пускай, а у меня свое там мнение.

Нам не надо перенапрягать, что называется, наши межличностные отношения, общественные отношения и поднимать слишком градус вот этой полемики, которая, вообще-то, не заслуживает того, чтобы слишком уж влиять на умы людей. Я полагаю, что нам нужно научиться жить с большим уважением к различным точкам зрения, которые существуют. А история — она вся соткана из различных точек зрения. Если посмотреть не только на наши памятники, а то, что за границей — кровавым королям стоят памятники. Но люди же знают историю! Никому в голову не придет: «Давайте спилим, потому что он столько людей загубил». Нет.

А вот в учебниках истории нужно говорить правду. Нужно говорить о хорошем и плохом, нужно вырабатывать объективный взгляд на историю. А самое главное — история должна перестать разделять наш народ. Ведь не разделяют наш народ экспонаты в музее! Почему история сейчас так разделяет наш народ? Мы должны перейти через эту эпоху, если хотите, этот период нашего общественного развития и закрыть тему войн вокруг исторических персоналий и вообще исторических периодов. Давайте перекрестимся, скажем: «То, что с нами было, было. Господи, благодарим Тебя и за радость, и за горе, и за улыбки, и за слезы, которые были, но мы устремляемся вперед, как народ, объединенный общими целями и, дай Бог, единой верой!»

К. Мацан

— Таким был ответ патриарха Кирилла на вопрос о памятниках историческим деятелям и об их идеологической нагрузке.

И под занавес нашей сегодняшней передачи перейдем от темы серьезной к теме легкой — впрочем, тоже серьезной. Молодая студентка задала патриарху Кириллу вопрос о его фотографии с пингвинами во время поездки в Антарктиду. Девушка спрашивала, планируются ли еще подобные экзотические поездки с экзотическими фотографиями, которые могли бы так же, без всякого специального продвижения, что называется, «взорвать Интернет». Вот что ответил предстоятель.

Патриарх Кирилл

— Вы знаете, я меньше всего планирую свои поездки и свою работу, думая о реакции на фотографии. Причем, я это без всякой ложной скромности говорю. Это действительно так, я просто об этом не думаю.

Но, более того, я иногда своих коллег некоторых... Вот если сейчас отец Александр Волков где-то... Вот он, там сидит. Я одергиваю, я говорю: «Не надо это фотографировать! Ну зачем Вы это делаете?» А они, как специалисты, меня убеждают: «Слушайте, вот на это-то и обратят внимание!» Я говорю: «Бог знает, кто обратит внимание, но не надо этого делать!»

Вот я шел вдоль Темзы, и начали меня фотографировать. Я позвал отца Александра и говорю: «Что Вы делаете, зачем это надо? Ну, я иду в плаще, в скуфеечке, дождь льет — ну зачем это надо?» — «Нет, это надо!» Ну, вот потом увидел, что в газетах почему-то именно эту фотографию оставили. Поэтому это помимо моей воли происходит.

А что касается плана моей работы, то он, конечно, сверстывается, потому что много есть просьб, с которыми обращаются к патриарху, — посетить те или иные места. Но я считаю, что пока есть силы, нужно посещать те места, где мало шансов людям когда-нибудь встретиться с патриархом. Я убедился, насколько это важно.

И вот что касается Антарктиды — это ведь не просто туризм был. А когда мы оказались в Латинской Америке и я вспомнил обо всех этих приглашениях, которые мне из Антарктиды присылали полярники, то почему бы не полететь? И полетели, и, по милости Божьей, встретились с людьми — с замечательной международной группой. Я, выступая перед ними, сказал: «Вы знаете, у Вас есть что-то такое, что напоминает Царствие Божие, Рай. Конфликтов межнациональных нету, политических — нету, конфликтов с природой нету, конфликтов с животным миром тоже нету. Никаких военных действий, военных приготовлений — ничего нет. Вы просто мирно живете и занимаетесь своим делом». Я был очень рад встретиться с этими людьми. Ну, и, надеюсь, и для них это была какая-то духовная поддержка. Поэтому это не просто туризм, не развлечение. На туризм, к сожалению, не хватает времени. А когда удается соединить свои путешествия по программе с посещением каких-то таких мест, то, конечно, получаешь двойное удовлетворение — и от трудов, и от созерцания как раз природы или зверей. Я очень люблю животный мир и природу люблю. Так что для меня это всегда вдвойне приятно.

К. Мацан

— Такими были слова патриарха Кирилла.

На этом нашу сегодняшнюю программу пора заканчивать. Напомню, это был специальный выпуск «Светлого вечера» в таком нестандартном формате. На этой неделе патриарх встретился с участниками фестиваля «Лира и Слово». Поднятые ими вопросы и ответы патриарха составили прошедший час.