Поделиться
Князь Всеволод умер в 1146 году, разболевшись после похода на Галич. Он до смерти сохранил Киевский стол и достиг к концу жизни подобия объединения под своей рукой большинства Русских князей. Но объединение это, в противоположность тому, которое было при Мономахе, основывалось не на общей сплоченности, а на взаимной розни, причем уже резко стали выделяться Земли, все более и более терявшие зависимость от великого князя.
Юрий Долгорукий был совершенно самостоятелен в своей Суздальско-Ростовской Земле и до конца жизни Всеволода не признавал его великим князем. Большую независимость приобрели себе князья Галицкие и Полоцкие. отдельную замкнутую жизнь вело Рязано-Муромское княжество. Наконец, делался все более и более своевластным и Господин Великий Новгород.
Еще за год до своей смерти Всеволод Ольгович объявил своим наследником брата Игоря. За несколько дней до кончины, Всеволод послал к князьям повторить свою волю, и, призвав также влиятельнейших Киевлян, сказал им: «Я очень болен; вот брат мой Игорь, возьмите его себе в князья». Те отвечали: «возьмем с радостью», но они обманывали его.
После похорон брата, Игорь собрал Киевлян и все присягнули ему. Однако в этот же день вспыхнул в городе мятеж. Своевольные Киевляне собрались на вече и заявили, чтобы Игорь уволил тиунов - управителей покойного брата Всеволода, которые грабили народ. Бывший в Киеве Святослав Ольгович обещал от имени брата исполнить это желание, и вече разошлось. Но не успели князья сесть за обед, как получили сведение, что Киевская чернь грабит дворы бояр, преданных Ольговичам, и Святославу едва удалось со своей дружиной укротить грабителей.
Это начало Игорева великокняжения не предвещало ничего доброго. Ничего доброго не предвещало также и поведение Изяслава Мстиславовича. Игорь послал в Переяславль сказать ему: «Брата нашего Бог взял; стоишь ли в крестном целовании?», на что Изяслав не только ничего не ответил, но даже задержал послов Игоря. В это же время в Перяславль прибыли и послы Киевлян; они объявили Изяславу, что Игорь не сдержал данного обещания сместить управителей, ненавистных жителям, почему последние считают себя свободными от присяги, и просят прибыть Изяслава.
Изяслав согласился и выступил в поход. Когда он подошел к Зарубу, все пограничное варварское население — Черные Клобуки, а также и жители соседних городов, прислали ему сказать: «Ты наш князь; Ольговичей не хотим; ступай скорее!».
Наконец, из Киева явились новые послы и держали ему такое слово: «Ты наш князь: ступай, не хотим переходить к Ольговичам, точно по наследству».
Последнее показывает, что вследствие постоянных княжеских усобиц, Киевляне считали уже себя главными вершителями вопроса о том, кто у них должен быть князем, и понятие о преемственности занятия их стола в очередном порядке было уже утрачено.
Игорь ожидал появления Изяслава и спешно готовился его отразить. Прежде всего надо было уладиться со своими двоюродными братьями Давидовичами. Те запросили у него очень много волостей, которые он, конечно, обещал, лишь бы они пришли на помощь. Важным делом для Игоря было уладиться и с Киевской дружиной. Он обещал ей также всевозможные льготы, но лучшие мужи ее уже тайно передались Изяславу.
При таких условиях состоялась встреча войск обоих противников под самым Киевом. Уже с началом боя Киевляне передались Изяславу. Однако, Игорь этим не смутился и продолжал некоторое время сражаться, пока, наконец, попав в болотистое место, не был обойден Черными Клобуками. Причем сам он, будучи болен ногами, не мог выйти из болота, а дружина его потерпела полное поражение. После этого, Святослав Ольгович, самоотверженно отстаивавший дело брата, должен был с остатками своей дружины уйти за Днепр, а бывший также с Игорем — племянник его Святослав Всеволодович спрятался в Ириновском монастыре, где его и взяли.
Изяслав Мстиславович с великой честью и славой въехал в Киев, встреченный духовенством и ликующим нардом. Когда к нему привели захваченного у святой Ирины Святослава Всеволодовича, то он обнял его и сказал: «Ты мне родной племянник». Положение Святослава было глубоко затруднительным, и чувства его должны были постоянно раздваиваться: он был любим и ласкаем дядей Изяславом, но не мог не сочувствовать беде и своих дядей Ольговичей, из которых Игоря схватили через четыре дня в болоте, привели к Изяславу и потом заточили.
Так сел на столе отца своего и деда Изяслав Мстиславович следуя своей любимой поговорке: «Не место идет к голове, а голова к месту». Однако, его сидение на этом столе с 1146 по 1154 год, несмотря на блестящие личные качества, было одним из самых тревожных времен для Русской Земли.
Единственная
Поделиться
В давние времена жили в деревушке две семьи. В одной был сын— звали его Шан, в другой — дочь по имени Мэйли, что значит «прекрасная слива». Дети дружили с малолетства, а когда выросли — полюбили друг друга и поклялись никогда в жизни не разлучаться.
Пошёл Шан в дом к любимой девушке свататься, но родители отказали юноше из-за его бедности. Хотелось им отдать дочь с выгодой, за Вана-богача.
Наступил день свадьбы. Громко заиграли трубы, носильщики подняли украшенный цветами свадебный паланкин и понесли Мэйли к дому жениха. Сидит она в паланкине, горько плачет. Полпути прошли, вдруг что-то зашумело, засвистело, поднялся сильный ветер, паланкин с невестой в воронку закрутило, и унесло неведомо куда.
Узнал об этом Шан и решил во что бы то ни стало найти Мэйли.
— Зачем тебе чужую невесту искать? Как бы самому не пропасть, — уговаривали его друзья, — В деревне и других красивых девушек много...
— Мэйли для меня — единственная, — сказал Шан, и отправился в дальний путь.
Много дорог он прошёл, но никто нигде не слышал о пропавшей девушке. Печаль одолела однажды юношу: сел он у дороги и заплакал.
Вдруг откуда ни возьмись явился перед ним белобородый старец.
— Отчего ты плачешь, юноша? Кто тебя обидел?
Рассказал ему Шан про свою печаль, а старец ему в ответ:
— Пойдем со мной. Я знаю, где она.
Шли они, шли, и повстречали ещё одного путника. Спрашивает его старец:
— Кто ты и куда путь держишь, юноша?
— Зовут меня Ван Лан, я ищу свою невесту, которая исчезла в день свадьбы.
— Идём с нами. Я знаю, где она, — сказал старец.
Пошли они дальше втроем: Шан, Ван Лан и белобородый незнакомец. Привёл старец юношей к большому дому и пригласил войти, чтобы немного подкрепиться и передохнуть.
Хозяйка дома для гостей богатый стол накрыла, усадила всех за стол, и говорит:
— Хочу я с вами заодно, юноши, об одном деле потолковать. Муж мой давно умер, живу я вдвоём с дочкой. Вот и решила я в дом зятя принять, чтобы кормил меня на старости лет. Кто из вас двоих хочет здесь остаться?
Вышла из-за ширмы девушка — нарядная, красивая как цветок ириса. Понравилась она сразу Ван Лану, да и богатый дом приглянулся.
— Я останусь, — обрадовался он. — Такая невеста мне подходит.
— А я должен свою Мэйли найти, — сказал Шан.
Говорит ему тогда белобородый старец:
— Иди домой, там тебя твоя невеста ждёт. Тысячи лет живу на земле, а всё никак не могу к человеческим слезам привыкнуть... Уж так она в паланкине слезами обливалась, что я её похитил, чтобы проверить, кто из вас её по-настоящему любит...
— Кто ты, дедушка? — спросил Шан.
Но волшебник ничего не ответил и исчез. Зато он помог соединиться двум любящим сердцам.
(по мотивам китайской сказки)
Все выпуски программы Пересказки
Псалом 124. Богослужебные чтения
Поделиться
Вы никогда не задумывались, почему горы — такие манящие? Причём любые: и совсем невысокие, до километра, и пятитысячники — не говоря уже о самых высоких, недостижимых для неподготовленного вершинах. Как сказал поэт, «Сколько слов и надежд, сколько песен и тем // Горы будят у нас — и зовут нас остаться!» 124-й псалом, который сегодня звучит в храмах за богослужением, многократно обращается именно к глубокой символичности гор для верующего человека. Давайте послушаем этот псалом.
Псалом 124.
Песнь восхождения.
1 Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек.
2 Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек.
3 Ибо не оставит Господь жезла нечестивых над жребием праведных, дабы праведные не простёрли рук своих к беззаконию.
4 Благотвори, Господи, добрым и правым в сердцах своих;
5 а совращающихся на кривые пути свои да оставит Господь ходить с делающими беззаконие. Мир на Израиля!
Нет ничего удивительного в том, что уже на самой заре человечества гора воспринималась как особое, священное пространство, где происходит соприкосновение небесного и земного. На горе Синай Моисей получает от Бога заповеди; на горе Фавор преображается Христос перед учениками; да и про Олимп как не вспомнить.
Сама по себе гора очень многозначительна: с одной стороны, её огромное, мощное основание — «подошва» — придаёт ей устойчивость, непоколеблемость. С другой стороны, тонкая, словно игла, вершина, буквально впивается в небо. Тот, кто хотя бы раз в жизни стоял на такой вершине, никогда не забудет абсолютно ни с чем несравнимого ощущения одновременной устойчивости — и воздушности, невесомости — когда перед твоим взором открываются величественные горизонты.
Удивительная вещь: казалось бы, когда мы летим на самолёте, мы видим ещё более далёкий горизонт — а всё же это вообще не то: только стоя ногами на вершине, ты испытываешь исключительный, всеобъемлющий восторг особого предстояния перед бытием.
Для многих древних культур гора — это axis mundi, космическая ось мира, соединяющая высшие и низшие миры. И именно поэтому на вершинах гор строились храмы, организовывались те или иные святилища.
Если мы вспомним самые древние жертвенники, о которых повествует книга Бытия, — это тоже будут «микро-горы», сложенные из камней — на вершинах которых и совершались жертвоприношения.
Прозвучавший сейчас 124-й псалом ещё глубже развивает тему символизма горы: он говорит о том, что «надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек». Гора для верующего становится не только внешним образом духовного вдохновения, но и наглядным примером того, как может ощущать себя сам человек, когда его голова, его мысли — всё то, что и отличает его от животного, — устремлены к Небу. И неспроста греческое слово «ἄνθρωπος» — состоит из двух основ: ἄνω означает «вверх» и θρώσκω — «смотреть, устремляться, прыгать». Смотря на гору, мы словно бы снова и снова задаём себе вопрос: а есть ли во мне задор подняться на вершину — или я всего лишь хочу так и остаться распластанным у её подножия?..
Псалом 124. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 124. (Церковно-славянский перевод)
Псалом 124. На струнах Псалтири
Поделиться
1 Надеющиеся на Господа подобны горе Сиону; не поколеблются вовеки те, что живут в Иерусалиме!
2 Горы осеняют их, и Господь осеняет людей своих отныне и вовеки.
3 Ибо не дает Господь грешникам власти над праведными, да не протянут праведные рук своих к беззаконию.
4 Даруй, Господи, блага тем, кто добр и праведен сердцем!
5 А людей развращенных и творящих беззакония покарает Господь. Мир Израилю!
