Поделиться
Фото: Piqsels
Воскресным утром в избе орловских крестьян Аверкиевых, супругов Никиты и Марфы, было тихо. Лишь потрескивало пламя лампадки перед образами в красном углу. Да за печкой время от времени кто-то чуть слышно всхлипывал. Это был Трофим — маленький сын Аверкиевых. Он появился на свет в 1823 году, и теперь ему было уже 7 лет. Родители ушли в церковь, а сына оставили дома. Храм находился в соседнем селе, путь до него лежал неблизкий, а для мальчика — ещё и трудный. Приходилось переходить быстрый, полноводный ручей. Деревянный мостик над ним был узким и шатким. Как-то раз Трофим оступился на нём и упал в воду. Родители бросились на помощь. Все трое вымокли до нитки. После этого случая отец с матерью и перестали брать сына с собой — оставляли дома под присмотром пожилой соседки, которой из-за возраста тяжело было ходить в храм так далеко. Трофиму очень хотелось в церковь! Вот почему он проплакал всё утро, сидя за печкой.
Утерев слёзы, мальчик вышел погулять во двор. За забором простирался большой зелёный луг, где обычно пасли овец. Трофим встал на цыпочки, выглянул из-за ограды... и обомлел. На лугу, сверкая куполами, стояла высокая белокаменная пятиглавая церковь. Откуда она взялась? Мальчик невольно зажмурился, а когда вновь открыл глаза, видение исчезло. Трофим увидел, как по лугу к дому идут отец с матерью. Он радостно выбежал им на встречу и рассказал о том, что произошло. Аверкиевы призадумались. Неспроста явился их сыну храм, рассудили они. Своя церковь в селе была очень нужна. Супруги созвали соседей и поведали им о необыкновенном видении сына. Посовещавшись, сельчане решили: то был знак от Господа. Надо собирать деньги и возводить храм. Через несколько лет на том самом месте, где Трофим увидел церковь, её и построили — почти в точности такой же, какой она явилась мальчику.
Прошло время, в 1839 году Трофиму исполнилось 16. С того памятного дня, когда увидел он храм на лугу, паренёк стал задумчивым, погружённым в себя. Всё время молился, строго соблюдал посты. Родители Трофима были людьми благочестивыми и верующими. Их радовало, что сын растёт в страхе Божием. И в то же время настораживало такое его рвение. Как-то раз, когда Трофим с земными поклонами молился перед образами, родители не выдержали. Сказали ему: «Шёл бы, сынок, погулял хоть немного с друзьями. Что же ты заперся, будто монах в келье!». Услышав эти слова, Трофим открыл родителям то, что давно уже лежало у него на сердце. Он объявил, что хочет принять монашеский постриг, и попросил отпустить его в Толшевский Спасо-Преображенский монастырь, расположенный неподалёку от города Воронежа. Мать растерялась, стала плакать, а отец сказал, как отрезал: «Какой там ещё монастырь! Скоро женим тебя».
Полночи простоял Трофим на молитве. А когда стало рассветать, взял пастушескую сумку, положил туда кусок хлеба, и тихонько, чтобы не разбудить родителей, вышел со двора. Пешком добрался он до Толшевского монастыря, и попросил принять его послушником. Однако, когда настоятель, узнал, что Трофим ушёл из дома без родительского благословения, велел ему возвращаться. После долгих слёзных уговоров он всё же оставил юношу в обители. С условием, что тот немедленно письмом известит родителей о том, где находится. Трофим повиновался. Вскоре в монастырь приехал отец и забрал сына домой. Тяжело было Трофиму расставаться с обителью, но, по совету настоятеля, он смирился, принял всё как волю Божью, и попросил у родителей прощения за самовольный уход.
Ещё несколько лет прожил Трофим под крышей родного дома. Но жизнь вёл поистине монашескую: постился, молился и трудился, помогая отцу в хозяйстве. Неожиданно родитель его заболел. Слёг, и вскоре скончался. На смертном одре он раскаивался в том, что не позволил сыну остаться в монастыре. Через некоторое время после кончины отца, мать благословила Трофима на монашеское житие. На прощание она подарила сыну образок великомученика Георгия Победоносца. Трофим отправился в город Святогорск неподалёку от Донецка. Там, в Успенской Святогорской лавре, в 1854 году, принял монашеский постриг с именем Иоанникий. Спустя годы он стал духовником Лавры, старцем, к которому со своими печалями и заботами стекались сотни людей. Отец Иоанникий утешал их, и благословлял образком, подаренным когда-то матерью. Всю жизнь батюшка Иоанникий хранил его как великую святыню и память о родительском доме.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
Валентина Диффинэ-Кристи. «Церковка в Абрамцеве»
Поделиться
— Маргарита, какое любопытное место для нашей встречи ты сегодня выбрала — Музей русского импрессионизма. Я и не знала, что у нас в Москве есть музей, посвящённый именно этому направлению в живописи! Но, скажи мне, пожалуйста: русский импрессионизм — какое-то особое явление? Чем он, например, отличается от французского импрессионизма?
— Интересный вопрос, Ольга! Как особый стиль в изобразительном искусстве, импрессионизм, действительно, возник во Франции, во второй половине 19 века. Он отвергал строгие каноны академической живописи, призывал художников к более живому и неформальному творчеству, воплощению на холсте не столько самой натуры, сколько впечатлений от неё. Собственно, по слову «впечатление» — по-французски «импресьон» — это направление и получило своё название.
— Ну, а русский импрессионизм как возник?
— Нашим живописцам стиль, полный свободы и творческих возможностей, тоже пришёлся по душе. На русской почве французский стиль получил новые, самобытные черты. Причём, отличия заключались главным образом не в технике, а в восприятии. Русский импрессионизм — это не только сиюминутные впечатления художника, желание «схватить момент». Но ещё и смысл, дух, глубина, история.
— Знаешь, Маргарита, пока ты рассказывала, я увидела картину... Вот она, слева. Кажется, в ней есть всё, о чём ты сейчас говорила.
— Да, Олечка, это и правда замечательная картина! Полотно Валентины Михайловны Диффинэ-Кристи «Церковка в Абрамцеве». Художница написала его в 1953 году. И за ним, действительно, стоит трогательная история. Впрочем, как и за всеми её работами...
— Я это как раз и почувствовала! Атмосфера полотна как будто неземная... Но что за история, Маргарита? Расскажи, пожалуйста.
— С радостью расскажу. Ты, Оля, наверное, обратила внимание на фамилию автора картины?
— Да! Диффинэ-Кристи. Необычно звучит. Слышится что-то французское.
— Так и есть. Диффинэ — это фамилия художницы по мужу. С французом Евгением Диффинэ Валентина Михайловна познакомилась в 1938 году. Тогда они оба учились в московском Суриковском художественном институте. Супруг увлёк её импрессионизмом. Они вместе работали в этом направлении. Однако их семейное и творческое счастье продлилось, увы, недолго...
— А что произошло?
— Началась Великая Отечественная война. Суриковский институт эвакуировали в Ташкент вместе со студентами, в числе которых были Валентина с супругом. Там, в эвакуации, Евгений Диффинэ скончался. Ему было всего 28. После ухода супруга Валентина Михайловна прожила ещё долгие 70 лет и всю жизнь хранила верность мужу.
— Какая необыкновенная любовь! Но разве эта история как-то связна с картиной художницы «Церковка в Абрамцево»?
— Связана! После кончины мужа Валентина Диффинэ-Кристи начала писать совершенно по-особенному. На её холстах природа, здания и даже люди стали выглядеть так, словно они почти бестелесны и невесомы. Появилось много света.
— Маргарита, а ведь правда, ты словно об этой картине и говоришь. Церковь на ней будто парит в воздухе. Земли совсем почти не видно. Только светлые очертания храма — без чётких линий, в окружении оливково-рыжих мазков, в которых едва угадывается осенний лес. Вроде бы простой, земной пейзаж. И всё-таки есть в нём что-то, как говорят, не от мира сего...
— Именно! Художница верила, что её супруг пребывает в горнем, духовном мире. И таким образом пыталась осмыслить это в творчестве. Искусствоведы даже придумали особый термин для направления, в котором работала Валентина Диффинэ-Кристи: «духовный импрессионизм».
— Пожалуй, лучше и не скажешь. Полотно просветлённое, возвышенное. Такой в нём свет... Помнишь, как в храме во время вечерней службы поётся: «Свете Тихий...»
— Да, радостное благоговение испытываешь, глядя на эту картину. Кстати, а ты узнала церковь, которая на ней изображена?
— Сразу же! Это ведь храм Спаса Нерукотворного в подмосковном Абрамцеве. Его ещё часто называют «сказочным». Построен, кажется, в 80-х годах 19 столетия. И когда-то располагался на территории усадьбы мецената Саввы Мамонтова.
— Всё верно! Необычная белокаменно-расписная церковка считается произведением искусства, одним из первых образцов русского модерна в архитектуре. В ней переплелись мотивы древнего владимиро-суздальского зодчества и художественная фантазия. Получилась, действительно, настоящая сказка!
— А Валентине Диффинэ-Кристи удалось совершенно по-особенному эту сказку запечатлеть на своём полотне «Церковка в Абрамцеве».
— И благодаря этой художнице мы с тобой теперь знаем, что импрессионизм бывает не только русский, но и духовный.
Все выпуски программы Свидание с шедевром
Алексей Венецианов. «Возвращение солдата»
Поделиться— Маргарита, сколько у тебя старых фотографий! Вся история семьи! Прабабушки, прадедушки... А вот это кто на снимке — солдат в униформе царской армии? Тоже твой родственник?
— Да, Олечка, это мой прадед по отцовской линии, Иван Михайлович. Я мало о нём, к сожалению, знаю.
— Вероятно, он был военным?
— Да нет, Иван Михайлович в армии служил как все, по призыву.
— А ведь в то время, если не ошибаюсь, воинская служба по призыву длилась довольно долго?
— Да, во времена прадеда, во второй половине 19-го века, в действующую армию призывали на целых 7 лет. Но ведь были времена, когда солдаты служили и ещё дольше — по 20 лет! Такая воинская служба называлась рекрутской повинностью. Те, кому выпадал солдатский жребий, надолго расставались с домом и родными.
— Большая честь — послужить Отечеству! Но разлука с семьёй, конечно, долгая... Зато какая, наверно, была радость, когда рекрут возвращался со службы домой!
— Да! Не случайно этот сюжет был популярным у живописцев 18-19 (восемнадцатого-девятнадцатого) столетий. Мне, например, сейчас вспомнилась картина Алексея Гавриловича Венецианова «Возвращение солдата».
— Вот бы взглянуть на неё!
— Полотно экспонируется в Государственном Русском музее Санкт-Петербурга. Но у меня где-то была репродукция. Сейчас найду.
— Замечательно, очень хочется увидеть картину!
— Ну, вот и она, даже искать долго не пришлось. Алексей Венецианов написал её в 1830-х годах. Вообще-то «Возвращение солдата» — это часть диптиха. Венецианов создал два полотна, объединённых общей темой. Первая картина называется «Проводы рекрута». На ней отец благословляет новобранца на долгую воинскую службу. Ну, а на картине «Возвращение солдата» мы уже видим события, которые происходят спустя 20 лет.
— На лицах персонажей нет бурных эмоций. Я вижу на них трепетное благоговение. Мать смотрит на сына, молитвенно сложив руки. Отец солдата бережно обнимает её за плечи, желая успокоить и ободрить. Но и сам смотрит на сына, как будто ещё не до конца верит в его долгожданное возвращение.
— Солдат возвратился домой во время жатвы — самой горячей крестьянской поры. Видишь, семья в поле, отец и мать сидят на связанных снопах? Но все словно забыли о работе и собрались вокруг солдата. И это можно понять: родные не видели его двадцать лет! Венецианов запечатлел, пожалуй, наиболее удивительный и глубокий момент встречи после долгой разлуки. Ликование, объятия — всё это будет немного позже. А сейчас родные и сам солдат просто смотрят друг на друга с огромной любовью.
— За время многолетней военной службы в семье, наверное, многое изменилось. Вышли замуж сёстры, женились братья, у солдата появились племянники. Одного из них, самого младшего, он успел взять на руки. А на заднем плане картины, из-за пригорка, идут к семье солдата люди — наверное, это односельчане спешат поздороваться.
— Интересно, что такое обилие персонажей на одной картине совсем не свойственно Венецианову. Обычно художник изображал одну, максимум две фигуры. Чаще всего писал портреты. Однако именно в 30-е годы 19 века Алексей Гаврилович начал искать новые направления в творчестве. И сосредоточился на жанровых сценах из деревенской жизни, которая всегда его интересовала.
— Но ведь жанровые полотна обычно динамичны, в них чувствуется движение, действие. А у Венецианова в «Возвращении солдата» — скорее, тихая созерцательность.
— Олечка, ты ухватила суть! Действительно, сцена на картине «Возвращение солдата», на первый взгляд, может показаться как будто неподвижной. Однако движение здесь — не в фигурах, а в душах персонажей. Как говорят искусствоведы, Венецианов всегда был лириком и созерцателем. И одним из тех художников, кому удавалось передать мгновение вечности.
— А ещё я обратила внимание на то, в каких светлых тонах написана картина. Жёлто-золотое поле, бело-розовое небо. И одежда у большинства героев — тоже светлых оттенков.
— Ну а как же иначе! Ведь возвращение солдата — это всегда светлое событие! Думаю, таким образом художник хотел это подчеркнуть.
— И глядя на эту картину так хочется сказать: слава всем нашим доблестным воинам!
Все выпуски программы Свидание с шедевром
Николай Бурдастов «Святой Варнава строитель»
Поделиться
— Андрей Борисович, дорогой, как я рада, что вы пришли! Мне не терпится поделиться!
— Чем же, Маргарита Константиновна?
— Открытием! Я открыла для себя нового художника! Помогала делать презентацию одной из своих учениц о преподобном Варнаве Ветлужском. И вот, посмотрите, какую замечательную картину обнаружила в интернете! Садитесь к компьютеру, так вам удобней будет. Здесь у меня файл открыт.
— О, мне знакомо это полотно! Оно называется «Святой Варнава строитель». Его написал в 1989 году талантливый нижегородский художник Николай Юрьевич Бурдастов.
— Удивительная работа! Без пафоса, в простоте, художник поведал эпизод из жизни святого. Варнава и два его сподвижника строят церковь на реке Ветлуге, в ста пятидесяти километрах севернее Нижнего Новгорода.
— Мы видим иноков на высоком холме. Варнава стоит с деревянным ведром в руках, он ходил к реке по воду. Его спутники отдыхают от работы на свежеструганных брёвнах, отложив топоры и пилы. Дерево отливает золотом, кажется, от него исходит тёплый медовый свет, преображающий пространство вокруг. Этот символ помогает почувствовать, что вершится святое дело.
— Вершится в тишине, вдали от людей.
— В тех краях и сейчас на сотни километров простираются густые леса. А уж в пятнадцатом веке, когда жил преподобный, и вовсе было безлюдно. И художник смог это показать, грамотно выстроив экспозицию. Ветлуга извилистой серой лентой убегает за горизонт, а вокруг нее темнеет тайга.
— И в этой непролазной глуши усердием монахов появился Троице-Варнавинский монастырь. А потом вокруг него образовалось селение.
— Славное Варнавино! В восемнадцатом веке ему присвоили статус уездного города. Обитель к этому времени упразднили, монастырский Троицкий храм стал приходским. Под его сводами в серебряной раке до революции 1917 года почивали мощи преподобного Варнавы. Святого почитали основателем и небесным покровителем Варнавина.
— После революции всё, конечно же, изменилось...
— Конечно же! Варнавино стало считаться рабочим посёлком. Троицкую церковь в тридцатых годах прошлого века снесли, мощи святого Варнавы пропали. И сама память о преподобном была стёрта из истории Варнавина. А вот восстанавливать её начали как раз благодаря Николаю Бурдастову.
— Правда? Интересно!
— Ещё как интересно! В 1988 году он получил задание от Нижегородского фонда Союза художников написать историческое полотно для Варнавинского краеведческого музея. Местное начальство предложило посвятить картину установлению советской власти в посёлке. А художник возразил: «Ведь история Варнавино началась не в семнадцатом году. Почему бы не обратиться к её истокам?»
— Смело! И разрешили?
— Да, сказали — пиши, только без религиозной пропаганды. И он создал ту самую картину, которая вам так понравилась...
— И в которой есть подлинная жизнь, объединяющая земное и небесное.
— Может быть, именно поэтому полотно Николая Бурдастова вызвало искренний отклик в сердцах жителей поселка. Их тронула фигура святого на фоне привычного, родного пейзажа. Люди осознали, что вот так же просто преподобный может войти в жизнь каждого из них.
— История создания картины «Святой Варнава строитель» — словно продолжение жития преподобного...
— А сама картина — это молчаливая проповедь об истинной вере, уходящая в века...
Картину Николая Бурдастова «Святой Варнава строитель», можно увидеть в Историко-художественном музее посёлка Варнавино Нижегородской области
Все выпуски программы: Краски России
