«Досуг ребенка». Протоиерей Илья Кочуров

Илья Кочуров

Гостем программы «Семейный час» был настоятель храма святителя Спиридона Тримифунтского в Филях, директор детского православного клуба «Эллада» протоиерей Илья Кочуров.

Мы говорили о досуге детей, как можно проводить свободное время с физической и духовной пользой.

Разговор шел о том, что досуг — это не просто отдых. Это время, которое может стать школой жизни. В детском клубе «Эллада» при храме ребята учатся музыке, театру, рукоделию, делают уроки вместе с педагогами, а летом отправляются в палаточный лагерь с родителями. Там дети пробуют жить без привычного комфорта, учатся помогать друг другу и брать на себя ответственность.

Отец Илья обратил внимание, что современным детям особенно важно развивать усидчивость и мелкую моторику. Простые занятия — вышивание, лепка, чтение книг — помогают ребёнку сосредоточиться, управлять собой и открывают дорогу к более серьёзным духовным шагам. А праздность, как подчёркивает наш гость, никогда не приносит пользы и не укрепляет личность.

Как родителям поддерживать детей в их увлечениях? Почему так важно с самого детства показывать, что досуг может быть радостным и полезным? Об этом — наш разговор в «Семейном часе» на Радио ВЕРА.

Ведущая: Анна Леонтьева

---

А. Леонтьева

— «Семейный час» на Радио ВЕРА. С вами Анна Леонтьева. И у нас в гостях протоирей Илья Кочуров, настоятель храма святителя Спиридона Тримифунтского в Филях. Добрый вечер, отец Илья.

Отец Илья

— Добрый вечер.

А. Леонтьева

— Сегодня хотим поговорить такую, на такую интересную тему, как досуг наших детей. Дело в том, что каждое поколение имеет какое-то свое представление о том, как проводить свободное время там с пользой, для отдыха, для каких-то приобретений, не знаю, новых навыков. И я принадлежу к тому поколению, которое в детстве, например играло во дворе с ребятами, да, и которых бабушка, стоя там на балконе, звала на обед. А мы там: Ну можно еще чуть-чуть. У меня был такой, знаете, ну балкон, я жила в городе Люберцы в детстве, и бабушка стояла поверх ну на балконе, а внизу дедушка вырезал такую дырочку, чтобы моя собака Венька, болонка могла тоже высовывать голову. Это вот по детству у меня прям эта картинка: сверху бабушка, снизу Венька. Вот. Но, мы будем говорить о современных детях, да, как они проводят досуг, как им помочь в этом, как может быть мы чего-то не понимаем в их времяпрепровождении. И я знаю, отец Илья, что у вас при вашем храме святителя Спиридона есть клуб, детский клуб. Вот.

Отец Илья

— Да, совершенно верно.

А. Леонтьева

— Чем вы занимаете там детей?

Отец Илья

— Вы знаете, я бы не называл детский клуб прям досугом. Потому что известная пословица: «Делу время, потехе час.», так вот у нас там делу отводится очень много времени. И в нашем детском клубе есть несколько направлений. У нас есть и театральная студия, и хоровое пение, Изостудия, валяние шерсти, вышивка. Есть у нас группа продленного дня, где дети приходят после школы и делают вместе с педагогом домашние задания. И все это время ну как бы на самом деле проводится с пользой. Вот. Но, не сказать, что у нас нет досуга. Досуг тоже, конечно, присутствует, но именно в той пропорции, что первоочередное внимание отдается именно развитию, воспитанию, каким-то важным вещам. Конечно, у нас есть и игротека. У нас есть и летний детский лагерь палаточный, когда дети вместе со своими родителями, такой семейный выезд всегда бывает, учатся тому, как нужно в течении ну хотя бы нескольких дней, но выжить в лесу. Потому, что современный комфорт, он очень сильно изнежил человека, и представить себе, что у нас вдруг дома выключили воду горячую на какое-то время, это уже шок, паника.

А. Леонтьева

— Караул, караул, да.

Отец Илья

— Пре, предстает это в каких-то ужасных, таких темных красках. А как, допустим, человек может уйти в лес и прожить там без обычных благ, для нас привычных, без комфорта, обеспечивая полностью сам себя, свой быт, свое прибывание: сам себе готовит пищу, сам разводит огонь. Это все, и это все делают дети. Они всему этому учатся. Так вот, в этом смысле досуг, он тоже должен быть своего рода пользой. Вот вы говорите, что вы гуляли, да, во дворе, и вас бабушка звала с балкона. Ну, собственно говоря, я к тому же принадлежу, наверно, поколению, которое гуляло на улице, и нас из окна тоже звали домой. Наверное, этот досуг тоже имел свое какое-то воспитательное значение, потому что таким образом дети как-то учились своего рода самостоятельности, да. Ведь полностью мы находились на улице самостоятельно. И мы изучали местные тропы, знакомились с местными обитателями. Это может быть были, допустим дети или взрослые из нашего же двора, может быть из соседнего, это могли быть какие-то животные, например там собачки там какие-нибудь, которые, которые жили рядом, или кошечки, которые жили в подвале этого дома. Ну одним словом этот досуг, он тоже был своего рода изучением, изучением местной территории, приобретением опыта общения. Потому, что ведь надо же еще и найти общий язык с теми, кто обитает в этом дворе. И этот язык.

А. Леонтьева

— Это точно.

Отец Илья

— Да, этот, и этот язык не всегда был, ну скажем, таким, очень благовидным. Встречались и такие индивидуумы, которые представляли из себя опасность. И с такими тоже приходилось учиться какому-то общению, правильному обхождению. Наверное, надо было уметь заранее вовремя оценить ситуацию и, допустим избежать какой-то встречи.

А. Леонтьева

— ну особенно это мальчишек касалось.

Отец Илья

— Ну конечно, да. Мальчики, они обычно всегда лезут в какую, в какие-то странные места, да. Там нас всегда ж тянуло куда: в какие-то недостроенные, недостроенные здания, в какие-то там подвалы. В общем все, все, все то, что представляло опасность, оно представляло одновременно и интерес. Вот. Поэтому да, такого, такого рода прогулки, такого рода досуг, он тоже представлял из себя некоторое развитие.

А. Леонтьева

— Ну да, немножко другое, ну все, все равно. Можно я, вот вы сказали про обитателей: собачек и кошечек, можно я быстро, ни к месту, но расскажу, мне ужасно хочется. Я, однажды во двор, у меня была ну много, династия хомяков, я, почему-то мне дарили хомяков, и у меня был такой розовый хомяк здоровый Фунтик, и я решила его во двор вынести, чтобы не только я могла общением насладиться, ну и все мои друзья во дворе. Вот. И во дворе была такая лестница, ну она вела в школу, была лестница и у нее железные перила, полые изнутри, грубо говоря. И я этого Фунтика запустила в эти перила. И он, представляете, он залез наверх и не хотел выходить, потому что, наверно, много народу, он испугался. И вот мы с ребятами, ну мы понимали, что вот там поздно, родители начнут волноваться, потом нас будут ругать. И вот представляете, мы ждали его. Ну мы же не могли уйти без Фунтика.

Отец Илья

— Ну конечно, да.

А. Леонтьева

— И мы стали мы стояли около этих перил до самой ночи. А он, видно, так в распорку держался до последнего. И ночью он ослабел и знаете, такой вщюх, к нам на руки упал.

Отец Илья

— Да.

А. Леонтьева

— Простите.

Отец Илья

— Ну вот такое, такой практикум ответственности, да.

А. Леонтьева

— Да, да, да.

Отец Илья

— Да. Так вот, мне кажется, что досуг, он должен быть, с одной стороны, конечно, безусловно отдыхом, но он должен быть интересным. Он должен быть интересным и развивающим. Тогда он пройдет с пользой. Вообще как-то однажды в одном месте ну работали, еще в студенческие годы. Была такая тяжелая физическая работа: надо было там копать землю, перекладывать на тачки, возить, там высыпать в другом месте. Вот. И уже так подустали мы. И на, наш, наш старший подходит так и говорит: «Ну что, давайте отдохнем. Сменим деятельность. Теперь будем, теперь мы будем траву носить.» (смеются). Вот. То есть с, смена деятельности — это равно отдых. Вот.

А. Леонтьева

— Да, да, да.

Отец Илья

— Да. Таким образом, наверное, ну досуг, конечно, безусловно мы не можем говорить, что досуг — это просто мы пойдем и поменяем работу, но здравая мысль, здравое зерно безусловно здесь есть. Потому, что, когда мы занимаемся досугом. Это мы на что-то меняем свою деятельность. По, лежать на диване, или упереться глазами в телевизор. Или залипнуть в телефон — это не досуг, это праздность. А праздность — это грех. Грех, он всегда разрушает и разлагает человека. А мы знаем, что святые отцы учили нас тому, что праздность — это один из наиболее разрушительных грехов. Некоторые из святых отцов говорят, что: вообще праздность — матерь, матерь грехов. То есть вот такое состояние человека — это ненормальное состояние. Поэтому к досугу мы не можем относить то время, когда человек, ничего не делая, просто прибывает в некоем таком оцепенении, скажем, да. Вот. Даже, я не знаю, физические упражнения, прогулка на свежем воздухе, там, не знаю, прогулка на велосипеде, заплыв где-то там в водоеме каком-то — это не праздность, это тоже дело, это тоже такое правильное, правильный отдых, правильное препровождение времени. Другое время, другое дело, конечно, это препровождение времени не должно не превалировать над основной деятельностью, ну как%: делу время, потехе час. То есть все основное время должно быть посвящено чему-то важному, чем занимается человек: там обучение, какая-то его работа, семья. А вот досуговое время, пусть там даже и прогулка, пусть там, не знаю, катание на каких-то там, не знаю, велосипеде, еще чем-то, оно должно иметь как бы все-таки значительно меньше, меньше занимать, занимать значительно меньше время, нежели все основное время. То есть, если человек целыми днями, например начинает проводить время ну где-нибудь там в фитнесе, целыми днями где-то там бегать, еще что-то, то это уже, это уже не досуг, это уже становится его основной деятельностью. И тогда возникает вопрос: а для чего она, для чего человек этим занимается.

«Семейный час» на Радио ВЕРА

А. Леонтьева

— Напомню, что сегодня с нами и с вами протоирей Илья Кочеров, настоятель храма святителя Спиридона Тримифунтского в Филях. Ну вот, отец Илья, вот то, что вы сказали про вашу школу при, при храме, для меня это все-таки входит в понятие досуг. То есть это, ну мы не договаривались, наверно, о терминах.

Отец Илья

— Ну да.

А. Леонтьева

— Но вы как бы организовываете досуг. И вот у меня такой вопрос: вышивание, валяние шерсти, они, дети охотно идут на это, им нравится это занятие? Оно же такое, ну не, несовременное.

Отец Илья

— Вы знаете, вот валяние шерсти очень нравится. Дети с огромным удовольствием идут, потому что это, это действительно интересно, получается у всех неплохо. А когда есть результат, это всегда воодушевляет, всегда мотивирует.

А. Леонтьева

— А результат — это, простите, этот кусочек шерсти?

Отец Илья

— Нет, почему. Из шерсти делаются фигуры. Это можно делать целые композиции, можно делать целые там, я не знаю, картины делать можно. Просто, смотря какое направление выбирает педагог. Ну, как правило, педагог оценивает возможности детей и дает им такое, такое задание, которое они могут выполнить в течении одного занятия. То есть в начале занятия они получают определенные инструкции, они видят, как это делается, их учат, как, как это правильно делать. И к концу занятия у них уже есть какой-то результат, допустим, не знаю, какая-нибудь фигурка животного. При чем эта фигурка может быть достаточно хорошо сделана. У нее могут быть глаза другого цвета, какие-то части тела как-то обработаны, выделены. В общем творчество там достаточно имеет широкие горизонты, и детям это очень нравится. С вышиванием чуть сложнее, потому что это требует большего навыка. Знаете, такая вот удивительная вещь, такая тенденция, и это, я думаю, что замечают многие, не только я, современные дети вообще не владеют руками. Они вообще ничего не могут.

А. Леонтьева

— А, да?

Отец Илья

— Да. Для них вырезать что-то из бумаги бывает целой проблемой. Они не могут нормально приклеить. Поэтому держать иголку с ниткой, и еще и четко по линии четкими, правильными стежками делать определенный рисунок, это для них бывает весьма серьезный труд. Поэтому вышивание, оно несколько пугает детей вот именно своей трудоемкостью. Но, тем не менее, все равно, все равно есть те, то этим интересуется, те, кто ведет. Вообще ведь у детей развитие идет через, в том числе и через руки, особенно у мальчиков.

А. Леонтьева

— Да, я хотела сказать. Это очень страшное наблюдение про мелкую моторику получается.

Отец Илья

— Это, это страшное наблюдение. Ну вот знаете такое выражение, что: «Ум у детей на кончиках пальцев.». И поэтому с маленькими детьми, с малышами надо с самого-самого младшего возраста делать что-то, чтобы они делали именно ру, ручками какую-то мелкую работу. и чем больше они такую работу делают, тем лучше они, быстрее развиваются. Собственно говоря, и музыка, музыкальные занятия для детей тоже в этом смысле тоже очень полезны, потому что ведь всю музыку на инструменте дети исполняют именно пальчиками, руками. И нужно, чтобы мозг умел управлять всеми вот десятью пальцами. А ведь каждый палец должен выполнять определенную работу в определенном ритме. И эта работа может не сов, не сопоставляться совершенно с другими пальчиками. То есть правая рука играет одно. Левая совершенно другое. И вот в этом тоже такое серьезное развитие. Так вот, дети, да, дети, к сожалению, это, и это факт, они совершенно не могут, не могут работать руками. Меня вот удивляет иногда, проводишь занятия с детьми, допустим старинная русская игрушка ангелочек на елку. Элементарно: квадратики из ткани, в центр которого вкладывается шарик из ваты, обвязывается сначала шарик, потом 2 этих самых, 2 кончика треугольных. Таким образом получается ангелочек с ручками и с такой как бы юбочкой. Вы представляете, я, я был в шоке, когда у меня целый класс, ну человек 30.

А. Леонтьева

— Это какой возраст?

Отец Илья

— Это вот в данном случае, вот я сейчас вспоминаю, это был четвертый класс.

А. Леонтьева

— Четвертый класс.

Отец Илья

— Да, четвертый класс. Они, практически весь класс, они не могли завязать нормально нитку. У них ничего не получалось.

А. Леонтьева

— Ничего себе.

Отец Илья

— Я, я вынужден был идти по рядам и каждому ребенку сам завязывать вот ниточку так, чтобы у них этот комочек ваты оказался внутри этой тряпочки. И для них был просто неподдельный восторг, когда они видели, что вдруг на их глазах, вот буквально двумя — ну тремя движениями на их глазах вдруг появляется из вот этой вот аморфной материи, ваты, там кусков материи, ткани появляется на их глазах ангелочек, да еще и которого потом еще можно и на елку повесить, как украшение. Вот. это, конечно. большая беда. Поэтому безусловно, если мы говорим о том, какой хотелось бы видеть досуг детей, конечно, надо его видеть , чтобы он был связан с какой-то вот такой деятельностью , деятельностью руками. Конечно, безусловно важно и чтение. Чтение — это наше все. Дети перестали как бы относиться с каким-то вот, не знаю, с каким-то огоньком к чтению. Потому, что ну вспомните, те, вот попадись нам в свое время в руки там книга, например «Робинзон Крузо», все, мы пропали, нас не найдешь. Сейчас как бы вот дети, ну разные, конечно, разные есть. Кто-то, да, с интересом читает, а кто-то: -: «Ну как, интересно?». -: «Ну так.». -: «Ну, ну о чем там?». -: «Ну вот так, ну о чем-то.». -: «Хочешь еще почитать?». -: «Да ну не особо.». Вот. К сожалению, да, к сожалению, вот такое тоже есть. Ну вот чтение и, чтение и работа руками — это, конечно, наверно, две основных вещи, которые необходимы во время досуга.

А. Леонтьева

— То есть на самом деле вы очень серьезные вещи сейчас говорите. Это две базовые для развития личности вещи, которые мы теряем. То есть то, что вы сказали, что они не могут, для меня это, например такая новая штука. Почему, почему они руками не могут делать? Как, как вы это объясняете?

Отец Илья

— Ну во-первых, в принципе пропадает культура привлечения детей к деятельности. Ну чаще всего в семье, особенно, когда, допустим, один или 2 ребенка, нет такой потребности делать чего-то очень много, да, как там допустим в многодетной семье надо много чего-то делать. Ну допустим, если это обед, то его надо много. Если надо салат, его надо много порезать. Вот, если там.

А. Леонтьева

— Салат — это тоже мелкая моторика, кстати.

Отец Илья

— Да, между прочим. Между прочим да. Поэтому, когда, допустим такая ситуация, что родителям быстрее и проще самим сделать, как бы зачем привлекать ребенка. Да, он, да и он сам-то не рвется. Тем более, что сейчас у нас дети потихоньку вовлекаются, прямо уже с младенчества в виртуальный мир. Там интересно, там ярко, там множество картинок, которые сменяются. Каждую секунду может там несколько картинок про, проходить перед глазами ребенка. И поэтому дети уже с младенчества, вот они сидят, жуют там свою кашу, или еще, еще сами даже есть не могут, мама еще только кормит, а у них уже все, перед глазами планшет, у них там все ярко.

А. Леонтьева

— А это удобно, кстати. Кормишь ребенка, раз там какой-нибудь мультик, да, поставил, и он: ам, ам, ам (смеются).

Отец Илья

— Да безусловно удобно. Безусловно удобно. Ну извините, иногда, допустим врачам удобно, чтобы сделать МРТ ребенку, он, чтобы он не крутился, ему делают полный наркоз. Ну так что нам теперь на каждом шагу что ли делать такие вещи. Там понятное дело, МРТ по-другому не сделаешь, вынуждены. Но, если мы бы, будем делать только как удобно, а не, не как правильно, то, конечно, вот результаты бывают часто плачевные. И с самого младенчества ребенок уже привыкает только вот воспринимать картинки. Больше его ничего не интересует. Картинки, картинки, множество картинок. Чем ярче, тем лучше. Чем эффектнее какой-то там мультик, видео, тем замечательней. Вот они втягиваются в это, и все остальное их уже не интересует. Им не надо, зачем. Ведь, собственно говоря, чем хороши игрушки, которые, например делали, вот допустим крестьянки делали своим детям куколок. Они совершенно безыскусные, совершенно незатейливые. Ну, наверно, знаете, да, там технологию. Там болванка небольшая, на не, нее какие-то тряпочки подвязаны, завязаны. Одна там тряпочка в форме платочка, другая тряпочка, например в форме юбочки, ну вот такие. Это все-все вроде просто, незатейливо. Но, эти игрушки были чем хороши? Тем, что ребенок сам их оживлял. Они не двигались, они не говорили.

А. Леонтьева

— Додумывал, да, дофантазировал.

Отец Илья

— Конечно, конечно. У него шла сильнейшая работа. Он проявлял невероятную фантазию тут. И, собственно говоря, чем лучше, например обычный мишка плюшевый в, по сравнению с какой-нибудь там прекрасной игрушкой, которая, нажимаешь пульт, она начинает сама ходить, поворачивать голову, может быть что-то отвечать? Игрушка, которая на пульте, она уже все за ребенка сделала, ему ничего не надо делать. Ну только остается раскрыть рот, ну или иногда там еще немножко дебиловато похохотать над какими-то такими странными движениями игрушки. Все, больше ничего. А когда ребенок берет плюшку, плюшевого мишку, он его сам оживляет, он вкладывает в него жизнь, душу. Он — творец в этот момент. Он придумывает диалоги, он придумывает какие-то жизненные ситуации. У него мишка может болеть, может быть веселым, может потеряться, может ему потребуется какая-то помощь. Ребенок все это проигрывает. Это для него как бы маленькая жизнь целая. Вот. А когда эта культура уходит, уходит необходимость ребенку фантазировать — ему все показали, уходит необходимость что-то делать — за него все сделали, безусловно, конечно, и как бы моторика, способность рук у ребенка атрофируется. Если это не нужно человеку. То оно и не будет работать. Как вот, если человек находится в постоянной темноте, вот как Иоанн VI у нас, у него зрение перестает работать. потому что ему это не надо, оно не нужно. Организм перестает эту функцию уже обеспечивать. Так вот и с руками. Фактически сейчас детям нужен только палец большой, чтобы нажимать на экран, и все, и у него все, все, все за него экран сделает.

А. Леонтьева

— Ну слушайте, это прямо послание родителям, то, что вы сейчас говорите. Давайте вернемся к нему через минуту. Напомню, что гость нашего «Семейного часа» сегодня протоирей Илья Кочеров, настоятель храма святителя Спиридона Тримифунтского в Филях. У микрофона Анна Леонтьева. Мы вернемся через минуту.

«Семейный час» на Радио ВЕРА

А. Леонтьева

— Продолжается «Семейный час» на Радио ВЕРА. У микрофона Анна Леонтьева. И у нас в гостях протоирей Иль Кочеров, настоятель храма Спиридона Тримифунтского в Филях. В первой части нашей программы, это такой, как сейчас говорят, аларм, аларм прозвучал. То есть отец Илья рассказал нам о том, что дети, которые не занимаются нич, никаким рукоделием в детстве, а рукоделие включает в себя делание каких-то игрушек, да, рисунки, не знаю, резание салата, лепка пельменей, у них не развиваются вот эти вот, ну то, что мы говорим, мелкая моторика, да и не развивается очень видимо, ну это я свои какие-то выводы пытаюсь сделать, не развивается какая-то большая часть мозга. То есть у них очень развита та часть, которая у нас не развита. Она отвечает вот за эти вот гаджеты, да: как, чего быстро там, разместить картинку, написать к ней текст. Это на самом деле тоже навык, который, без которого в современном мире очень сложно вообще-то выжить. У нас эта часть мозга. У меня, я про себя говорю, очень слабо развита. Хотя приходится тоже и развивать. Вот. А тут прямо призыв к родителям, я, кстати вот. пока вы говорили, отец Илья, так панически вернулась в детство моих детей и немножко успокоилась, потому что мы лепили и, и рисовали, и читали книжки. Слава Богу! И младший, кстати, очень рано начал себе готовить еду и очень красиво, вот, освободив меня от завтрака, от обязанностей завтрака.

Отец Илья

— Как вам повезло.

А. Леонтьева

— Да, да, да. Вот прям получилось так. Он сейчас работает поваром. И, ну в общем как бы вот здесь я успокоилась. Но, то, что вот пальчики не работают и большая часть мозга не работает, вот это меня, конечно, очень насторожило.

Отец Илья

— Да, конечно, ну часть сознания, она фактически не развивается. Она сто, остается как бы незадействованной. А всему свое время. И, если в детстве что-то упущено, то уже во взрослом возрасте это бывает крайне-крайне сложно наверстать. А есть какие-то функции, которые, если в детстве не были развиты, то они уже и никогда не будут развиты.

А. Леонтьева

— Отец Илья, ну вот вы работаете еще со студентами. Да. Вот, вот это поколение, которое там 18 до 20 там 3 — 25-ти. Вот что про него вы скажите? Они отличаются от детей, которые вот ходят к вам, например в школу вышивать и валять шерсть, и петь, и рисовать?

Отец Илья

— Тут мне сложно сравнивать, потому что у нас несколько разные стороны соприкосновения. Если с детьми, которые приходят в воскресную школу или с которыми приходится встречаться в общеобразовательной школе, если с ними у нас все-таки есть такие точки соприкосновения, где можно увидеть, на что они способны именно с такой творческой стороны, со стороны деятельности руками, то студенты все-таки — это такая, набирающая обороты интеллектуальная все-таки интеллигенция, да. Вот. То есть они, и студенты по идее, в будущем они должны стать интеллигенцией, то есть люди интеллектуального труда. И здесь, конечно, безусловно можно сказать о том, что они очень разносторонние, есть очень разные, очень разные, начиная от тех, кому вот реально все равно на все, и в том числе на духовную составляющую жизни, до тех, кому очень интересно и которые безусловно прислушиваются, когда идет речь о каких-то важных духовных началах, они прислушиваются, даже задают вопросы. Поэтому, безусловно дух человеческий, он все-таки, беря начало от Бога, господь вдохнул в человека дыхание жизни, да, он продолжает всю свою жизнь Бога искать. Есть те, которые, те, кто бояться этого вопроса и пытаются от него закрыться, ну как бы сделать вид, что его не существует. Потому, что, если человек начинает задумываться над вопросами духовности, то он обязательно должен себе ответить на вопрос: а, а что я делаю для духовной жизни; а что я делаю для того, чтобы у меня был какой-то диалог, какой-то контакт с Богом; а нравлюсь ли я Богу; а вот хорошо ли я живу, может ли, можно ли сказать. что Господь вот меня при, принимает, или может быть наоборот меня не принимает. Это все очень такие серьезные вопросы, и, иногда страшные для человека. Поэтому, к сожалению, вот секулярный мир, оторванный от Церкви, от Бога, мы, к великому сожалению, прошли огромный путь отрыва общества от Церкви. Поэтому безусловно у нас еще очень сильно вот это вот атеистическое наследие. Но, сейчас, скажем так, среди студентов ярых таких, откровенных атеистов или богоборцев встретить не, можно не так часто. Хотя, хотя и такие встречаются. Убежденные есть, прям очень ярые. В основном наш вот такой атеистический след из, из советских времен. Он сейчас трансформировался в индифферентность. То есть зачастую молодые люди, они относятся к Богу, к духовной жизни, к религии так, что: ну да, это, наверное, есть, это что-то такое, может быть, может быть нужное, подумаю об этом потом, не сейчас. Сейчас у меня много других интересов.

А. Леонтьева

— Это очень важные вещи, которые вы говорите. Но, это знаете про что? Вот если так простым языком сказать, это про иное измерение жизни, вот если не, даже в религию не углубляться. Как бы бывают люди, которые живут в двух измерениях, и бывают, которые вот в трех, да. Они могут еще не прийти в Церковь, не прийти к Богу, но понимать, что есть задача и есть сверхзадача. Там есть нечто, что, ради чего они живут, да, какая-то цель. Это прям большая тема для разговора. Вот. А я хотела вот уточнить. Может быть по, подумать об этом, именно про студентов. Вот они видимо еще что-то делали руками в детстве, да. Вот я просто, просто пытаюсь понять: какая часть остается неразвитой, если вот человек не может ничего сделать руками? Я понимаю, вот, если, я знаю девочку, ну такое, знаю, люблю ее, абсолютно понимаю, что у нее очень непростая жизнь, у которой в городе, где я живу с мужем, ну девочка приходит, папа ее приходит в гости к соседу, и мы с ней очень много общаемся. Она лишилась мамы очень рано. И она очень тянется к женщинам, да, ей нужна вот эта вот женская любовь. И я прям, ну ей никогда не рассказывали сказки в детстве. И поэтому у не вот эта вот часть мозга, не знаю, памяти, она как бы еще не наработана. То есть ей тяжело выучить стих в школе. Ей тяжело сосредоточиться на чтении. И, кстати, простите, это тоже не к месту, ну такое ноу-хао: мы с ней пошли как-то на всенощную службу в, ну в монастырь. У нас Житинный монастырь там замечательный, такой большой храм, вот. И, а она очень гиперподвижная. Ну дети, да, которые не могут сосредоточится, такие гиперподвижные. И она вот как колбаска такая носится по этому храму, смотрит: там блестящее что-то продается в лавочке, там что-то еще. И ее замечает одна монахиня, явно с какими-то педагогическими наклонностями. И она подходит, и говорит, я понимаю на сколько вот, она сидит, она ничего не понимает, что-то бу-бу-бу там читают, да, она должна еще и сидеть при этом. Ну это нереально. А монахиня говорит: «Слушай, мне помощь нужна. Давай, во-первых, ну вот достань, — вот это масло, как оно называется, вот это масло, которым помазывают, да.

Отец Илья

— Елей.

А. Леонтьева

— ну да, как-то оно называется специально. В общем Яна берет эта вот этот вот сосуд, да, с елеем. И вы не представляете, сколько самоотдачи в этом, сколько сосредоточенности, ско. И она стоит рядом с батюшкой, не шелохнется, да, пока батюшка всех помазывает. Потом у нее не могут отнять этот сосуд. Она говорит: «Нет, я буду де. Что еще сделать? Давай еще сюда придем.». То есть ну вот эту вот энергию, конечно, нужно направлять в какое-то русло. Тогда все будет интересно и, и здорово.

Отец Илья

— Да, безусловно. Ну вот между прочим вы очень хорошую тему затронули, насчет ребенка в храме. То, что, вот особенно дети, к сожалению, сейчас они все расторможенные, они все гиперактивные. Вот, вот эта сосредоточенность, которая вырабатывается, в том числе и через кропотливую, скрупулёзную работу пальчиками, через усидчивость во время чтения, через то, что, допустим должен выполнить какое-то задание по дому, которое требует от него ну тоже определенного времени сосредоточенности, вот когда этого нет, появляется вот эта вот гиперактивность, расторможенность. Ребенок не может собой управлять. И вот, между прочим, вот эта вот смена резкая, быстрая смена нескольких картинок перед глазами ребенка, она тоже его растормаживает. То, что вот происходит как раз во всех клипах. Так вот, я хочу сказать, что тоже мое личное наблюдение, что современные дети, они не способны к богослужению. Ну как неспособны. Не то, что прямо их как, как бесноватых из храма выносят, но они реально не могут постоять на службе.

А. Леонтьева

— Ну детям вообще сложно стоять. Нет?

Отец Илья

— Дети, ну конечно, детям сложно и постоять, и посидеть, и вообще им сложно делать что-то, что сейчас в данный момент не, не укладывается в их вот сиюминутный интерес. А детям интересны какие-то сиюминутные вещи. При чем они им быстро надоедают. То есть вот подарите ребенку самую прекрасную, красивейшую, замечательную машину, он первые 5 минут будет в полном восхищении, через 15 минут он уже остынет. Через час вы уже увидите, что она будет валяться где-то в углу с отломленной деталью. А через день она уже будет просто мусором, который мешает всем на дороге. Вот. То есть дет, детям нравится только что-то быстрое, сиюминутное, и потом этот интерес пропадает. Его нужно учить, учить ребенка, воспитывать в нем, поддерживать вот эту вот ниточку какой-то цели. То есть ну перед ним нужно ставить определенную цель, которую он должен уметь достигать. Понятное дело, что в каждом возрасте должна быть определенная, посильная ребенку цель. То есть нельзя там заставить, допустим, скажем, пятилетнего ребенка там, не знаю, вскопать грядку. Вот. Он, он просто не способен сделать. Но, с другой стороны, скажем там, не знаю, в 10 лет он вполне может какую-то и грядочку прополоть. И это будет для него определенной и работой, и мелкой моторикой, и достижение цели посильной, и польза общественная. Все, все, все здесь в одном. Вот. Так вот, чем более расторможены дети, тем меньше они способны к богослужению. Они даже пяти минут постоять не могут. Когда детей приводят ча, чаще на службу, когда их приучают к тому, чтобы стоять, потому что это ненормальная ситуация, когда родители пришли в храм и сами, прибывая в таком благочестивом, в одухотворенном состоянии, при этом совершенно не видя, как их чадо медленно, но верно разносит весь храм, шатает подсвечники, мешает другим прихожанам. Это, это ненормально. Ребенок должен стоять рядом со своей мамой, и мама должна быть для не примером, образом молитвы. Мама и папа, естественно. Вот. А он должен рядом с ними стоять, и он должен знать, что есть определенная строгость. То есть и он должен, должно быть объяснено: что вот это место, в котором ты должен вести так-то и так-то. И он должен понимать свою тоже меру ответственности. И это тоже вырабатывает определенные черты характера. Расторможенные дети, они ну, они как бы ни службу не видят, ни таинства не благоговейно не принимают. А дети, которых уже приучили к молитве, к благоговению, к правильному прибыванию в храме, они и более осознанно и богослужение воспринимают, и к таинству приступают: и к исповеди, и к причащению. Опять же таки, вот вы говорите, что пришла девочка в храм, что-то бу-бу-бу читают, непонятно. Ну в целом даже и взрослый человек, если он придет и первый раз встанет в храме, ему тоже кажется, что.

А. Леонтьева

— Конечно.

Отец Илья

— И некоторые говорят: давайте все переведем на русский язык, все станет понятно. ничего подобного. Ничего подобного. Точно также и на русском языке. Пожалуйста, вот посмотрите, если там какие-то чтения происходят в храме на русском языке, да вот, не знаю, читают, например всегда у нас послания, вернее Деяния апостольские перед Пасхальным богослужением читают на русском языке во всех храмах. Практически везде сейчас такая практика. Ну вот, если спросить любого, кто стоял в храме: а перескажите, перескажите, что сейчас читалось. Вот.

А. Леонтьева

— Точно.

Отец Илья

— Дело не в этом, дело в сосредоточенности. И человек, который сосредоточено прибывает на службе и регулярно, глав, самое то главное, потому что невозможно за один раз постигнуть, регулярно, у него начинает, как на магнитофон, как на пленку это все на сердце записываться. И он начинает, для него начинает раскрываться не, такие вещи. которых он вообще не видел. Это вот как икону древнюю достают, черная доска, просто черная доска и все. Точно также для человека, который зашел, богослужение просто черная доска, это вообще непонятно что. Но, чем больше он трудится над собой, чем больше он себя понуждает к терпеливому, благоговейному прибыванию в храме, тем больше перед ним, как вот перед реставратором, который по, понемножечку, чуть-чуть, чуть-чуть на, прилагает разные методы к иконе, она начинает перед ним раскрываться. И через какое-то время он видит прекраснейший образ, которому там 500 — 600 лет уже.

А. Леонтьева

— Я, знаете, хотела, простите, что перебила, просто вот пока эта тема идет, как детям сосредоточится в храме, у нас на программе была писательница Анна Сапрыгина, которая, у нее очень много детей, и она как многодетная мать не может им во время богослужения объяснять, что происходит. Они, она стала клеить такие картинки там: вот чего происходит сейчас, почему вынесли Чашу, почему ушли. И в конце концов она поняла, что все взрослые заглядываются, включая детей. И она выпустила книжку. И я эту книжку очень много вижу. Я хожу в храм ну обычно рядом с домом, да, Игоря Черниговского в Переделкино, и я вижу у многих детей и взрослых эту книжку. Она с картинками, она с небольшим количеством текста. Дети способны это осилить. И вот они читают и, и хотя бы понимают, что происходит. Потому, что и, честно говоря, может быть даже и многим взрослым тоже это полезно, потому что, когда много лет ходишь, механически, кстати, то, тоже она рассказывала. Что она выросла в такой воцерковленной семье, и вот это вот, то, что вы говорите: как магнитофон записывалось на пленку, а слова не, не осмысливались. То есть они все записались, но она не понимала, о чем речь. Это вот как, знаете, взрослые в моем детстве смотрели, говорили, «Клуб кинопутешественников», а я думала, что это «Клубкино путешествие». Ну кто-то, Клубкин какой-то путешествует. Вот. И, и она, когда ну заглянула, так скажем, к протестантам, такой был эпизод в жизни, и все стали объяснять ей вот каждое слово, да, вот это сильная сторона. А она, эта запись. Которая уже была, она ушла от протестантов обратно в Церковь, ну запись уже ожила. То есть она начала различать слова. Это тоже такой интересный момент.

«Семейный час» на Радио ВЕРА

А. Леонтьева

— Напомню, что сегодня с нами и с вами протоирей Илья Кочеров, настоятель храма святителя Спиридона Тримифунтского в Филях. Отец Илья, давайте вот такую тему затронем. Мы сказали, что залипать в телефоне, как говориться сейчас, это ну не вариант досуга, да. Хотя мы знаем, что в телефоне у детей очень много также есть дел. Это и дневники школьные. Это и вот эти все задания сейчас в телефонах, да. Это и все социальные навыки. Которые в телефонах. То есть вот эти все продвижения, ко, в дальнейшем что им понадобится, там продвижение какого-нибудь продукта, способность сформулировать это так, чтобы тебя заметили, способность поместить хорошую картинку в нужном месте, и так далее. Вот. Но, есть такая вещь, которая, я даже вот слушала человека, который занимается этим в МГУ профессионально, читает курс лекций, он называется «Видеоигры». Тема сейчас очень актуальная. А ребята собираются командами и. Я, честно говоря, вот я только одну знаю видеоигру. Которая была в детстве моих детей. Значит это было, по-моему, по «Хроникам Нарнии». Там такие собирались войска, каждый там что-то определял и. Я не очень люблю играть в игры, вот каюсь. А папа с удовольствием.

Отец Илья

— Здесь нечего каяться (смеются).

А. Леонтьева

— Папа с удовольствием с ними играл. Они расходились в разные стороны и вот они сражались этими, очень красиво нарисованными фигурками. Ну мне было приятно на это смотреть. Вроде они расходятся, ну вроде они заняты таким вот делом. Вот какие-то у вас есть наблюдения на эту тему?

Отец Илья

— Знаете, вообще это, конечно, большая беда наших детей, что они оказались в этой ситуации, когда их целенаправленно и системно загоняют вот в этот вот виртуальный электронный мир. Понимаете, одно дело — когда что-то происходит спонтанно, фрагментарно. А другое дело — когда системно. Система, она всегда сломает любого человека, сколько бы он ей не сопротивлялся. Потому, что для того и выстраивается система. И сейчас вот эта си, электронная система, которая выстроена уже во всем образовании, она, она ломает детей, она детей, она их пре, она их в общем-то переформировывает. И родителям в этой ситуации на само-то деле крайне сложно. Тем более многие родители в этом не видят ничего плохого. А в этом на самом деле очень много плохого. То, что всех детей загнали в эти электронные дневники, это полнейшее как бы безобразие, во-первых, потому, что уже по факту ребенок должен туда заходить. Потому, что и родителям вроде бы все как-то понятно, да, да, где ребенок — да вот он там сидит в электронном дневнике. Но, во-первых, само отсутствие бумажного дневника, оно уже дезориентирует ребенка. Потому, что, понимаете, 2 важнейших принципа педагогики: это постепенность и вызревание. Сколько бы мы не талдычили, что там, не знаю, современный компьютерный мир, он так необходим, все, теперь все туда ушло, все должны этим уметь пользоваться. Всему свое время. Всему свое время. Ребенок должен научиться сначала ходить, а потом его уже сажают на коня. И сколько бы мы не говорили, что% вот сейчас так нужна конная армия, мы не сможем защитить себя, если не ум, не будем уметь сражаться на коне, пока ребенок не, не научится ходить, мы только его изувечим и искалечим, если будем сажать его на коня. Вот тоже самое и здесь. Что такое дневник? Дневники всегда велись, они всегда были. Они были всегда в интеллигентной среде дореволюционной. Потом это было скопировано в советскую школу. Вот. На самом деле вот как бы все похвальбы в сторону советской школы, это, эти похвальбы можно сразу же пере, переориентировать на нашу дореволюционную имперскую систему образования. Потому, что все, что было хорошего там пере, вернее в советской школе, оно взято оттуда. Вот. Так вот ребенок, благодаря дневнику с первого класса учился организовывать, планировать свое время. Он брал в руки ручку и своей рукой он наносил план действий. И в этот, этот план он дорабатывал в течении недели. Здесь он записывал домашние задания. Здесь появлялись какие-то мотивационные моменты: учитель туда ставил, где-то отметки, где-то какие-то послания родителям. И все это было наглядно все. А сейчас как бы у ребенка этого нет, он этим не занимается. Все за него спланировано где-то там. Где-то там за экраном компьютера. И это все очень размыто, потому что сегодня написали одно расписание, завтра этот электронный дневник поменялся, и ребенок с утра встает и говорит: «Ой, слушайте, а у нас расписание поменяли. Мне сегодня ко второму уроку.», вы представляете.

А. Леонтьева

— Да, кстати, сплошь и рядом.

Отец Илья

— Да. Вот представляете, какая дезориентация у ребенка в пространстве. У него не на что опереться. Он еще маленький, ему нужны четкие понятные границы. А этих границ нет. Он плавает. У него нету своего собственного планирования, потому что у него его отобрали. Как он должен планировать, если все там кто-то за него сделал, и он должен куда-то заходить. Потом это еще без конца все начинает давать сбои: то не открывается, то еще что-то, то домашние задания учителя прислали в 8 вечера. Так обычно, ну даже до самого окончания школы ведь было как — задание дается непосредственно на уроке. То есть за, в конце урока учитель пишет на доске, ну или в старших классах под диктовку дает, пишет там значит: такое-то упражнение, сделать то-то и то-то, все. Договорились, сделали. Стабильность.

А. Леонтьева

— Вы меня прям в мое детство унесли (смеются).

Отец Илья

— Не, ну а так и было. Если какие-то были доп материалы, да, учитель здесь же на уроке раздает, допустим: вот вам листки с такими-то работами там тренировочными, их нужно сделать. Все, стабильность: договорились, встретились, сделали. Сейчас этой стабильности нет. Ребенок ушел домой, а у него в 8 или в 9 вечера по физике вдруг может выплыть в электронном дневнике там дополнительно там 5 — 6 номеров, или какой-нибудь приклеенный там к, файл PDF с какими-то заданиями. Которые, которые каким-то образом надо еще либо распечатать, либо, ну в общем непонятно, что с этим всем делать. Вот. То есть дети находятся в стрессовом состоянии, понимаете. Их полностью застрессировали. Они чувствуют себя винтиками какой-то системы, которая в любой момент делает с ними все, что захочет. И это, конечно, это, вот я считаю, огромная беда детей наших, потому что они оказались в такой жуткой ситуации. И самое то страшное, что это делается именно системно. Система ломает всех под это. Вот. То, что детям когда-то придется работать, допустим и с компьютерами, раб, много что делается сейчас действительно в электронном виде, но постепенность вызревания, постепенно. Пусть ребенок сначала сделает малое, созреет, потом ему можно дать большее, и потом больше, больше и больше. А зачем у нас уроки информатики, а для чего это все? Что, на них ничему не учат что ли? Понимаете, это вот, вот я считаю, что это очень большая беда. Поэтому то, что у детей сейчас есть дело какое-то в компьютере, да. Но, есть же еще один момент важный. То, что вот он у него электронный дневник, ну тут же по соседству, в трех миллиметрах, кликнуть мышкой, совсем другие вещи есть. А если туда кликнуть, они идут и дальше, и дальше, и дальше. И поэтому чем завлечет компьютер ребенка, ну это всегда, всегда непредсказуемо. И самое главное, что у ребенка нет таких сил противостоять этому. Взрослые то, взрослые люди утопают в интернете, залипают так, что их оттуда вытащить не могут, взрослые люди.

А. Леонтьева

— Это может мы с непривычки-то.

Отец Илья

— Ну а ребенок с привычкой?

А. Леонтьева

— Ребенок с привычкой. Он с этим родился.

Отец Илья

— Нет, нет, все-таки дело все в том, что, во-первых, он родился с тем, что нормально смотреть, нормально смотреть в экран, без конца, без остановки. Поэтому, если для взрослого есть какие-то есть какие-то там такие ну какие-то стоп, стоп какие-то знаки, что: ой, ну нет, ну что такое там, час уже прошел, а я пока еще даже ничего не сделал, все прыгаю там с сайта на сайт, там ищу, вернее не ищу, они сами выплывают, вот одних только новостей, если читать в интернете, то можно целый день только новости читать. Вот. То есть у, у ребенка еще такое не сформировано. И, более того, он с этим вырос, он привык, что это нормально. Это же нормально смотреть что-то и читать оттуда все нормально, нормально читать из компьютера. Вот. Так что, конечно, на мой взгляд это, конечно, очень серьезная проблема, и как на это ответить не.

А. Леонтьева

— Непонятно.

Отец Илья

— Непонятно, потому что даже и православные гимназии, всех, всех туда загоняют.

А. Леонтьева

— очень, ну да, очень грустная сегодня получается беседа, потому что проблемы обозначаются, а что делать — непонятно. И хотела все-таки еще вот в оставшееся нам небольшое время, все-таки настаиваю на вопросе. Знаете, сейчас среди молодежи, кстати, ну это не дети, ну это наши выросшие дети, модная такая тема: играть в настольные игры. То есть это видимо какое-то инстинктивное сопротивление этому виртуальному, да. То есть ребята вот, у меня старшему сыну 31 год, многие садятся и как бы играют. Это так трогательно. А вопрос, который я задала про видеоигры, отец Илья.

Отец Илья

— Да. Видеоигры — это, конечно, безусловно тоже из той же, из той же оперы темных потусторонних сил, которые завлекают всех вот в это виртуальное пространство. Какая бы, не, иногда говорят: вот такая игра, такая развивающая там это, так интересно, такие там важные стратегии. Это все не оправдывает то время, когда человек уходит из реального мира. Любая игра, вот даже вы говорите: настольные игры. Почему они становятся все более и более популярны. Потому, что человеку нужно тепло другого человека. Он должен видеть его глаза, он должен видеть его смех, слышать его смех. Они должны как-то вот соприкасаться друг с другом. В видеоиграх ты не соприкасаешься с человеком, ты соприкасаешься с компьютером, с роботом. И то, что где-то там, далеко за экраном сидит кто-то из людей, ну может и кто-то из людей, может и нет, это может по-разному быть. В шахматах можно играть как с человеком, так и с роботом. Я знаю, там люди любят и какие-то игры в карты. В покер, тоже играют и с роботами, и с живым человеком. По-разному все бывает. Вот. Поэтому, конечно, видеоигры, и даже какие-то самые такие хорошие, развивающие, они безусловно не дают ничего для духа человека. Они никак его не развивают, не питают, а напротив развивают еще больше чувства одиночества. Вот. Поэтому, конечно, если хочется с кем-то поиграть, то надо поиграть с тем, с кем ты находишься рядом. То есть там разложить настольную игру, да все, что угодно. Шахматы — это же чем не стратегия. По, побыть рядом с живым человеком — это, вот это намного больше дает и тепла, и одухотворяет.

А. Леонтьева

— Ой, знаете, отец Илья, я, наверно, не во всем соглашусь с вами. Потому, что есть какой-то такой момент, ну это, наверно, очень особая тема, знаете, она не касается обычных здоровых людей. Она именно касается людей, которые по каким-то причинам вот ограничены в общении, да. И вот для них может быть видеоигры — это какая-то, какой-то вариант выхода из своего мира такого вот ограничений. Но, тут вы сказали с духовной точки зрения, и, и с этим ну, наверно, сложно поспорить.

Отец Илья

— Да. Мне кажется, это вообще очень большая тема и требует некоторых специальных знаний, да. Поэтому прям вот в двух словах вряд ли можно ответить однозначно. Вот. Но, то, что, то, что экран, он разделяет людей, а не соединяет — это факт.

А. Леонтьева

— Даже, вы считаете, вот эти вот социальные сети, которые они бесконечно общаются?

Отец Илья

— Конечно, конечно, безусловно. А социальные сети, они наоборот делают человека одиночкой. Он уже не может нормально общаться с людьми, и он идет общаться именно с компьютером. Он же не контактирует ни с кем из тех людей, которые сейчас там с ним переписываются, или какие-то видео какие-то заметки там оставляют. Это все равно, это все экран, это все компьютер. Да, знаете, ну в конце концов, ведь все, все сейчас ужасаются той степени агрессии, с которыми происходят там некоторые споры в интернете. Там люди доходят до оскорблений.

А. Леонтьева

— Да, да, да, да, да, кстати, да.

Отец Илья

— Да, совершенно. То ведь в реальной жизни встретились 2 человека, разве бы вы не стали так разговаривать.

А. Леонтьева

— Точно.

Отец Илья

-Вот. Даже самый низкокультурный человек так себя не ведет в общении глаза в глаза. Ну в конце концов можно, извините, и в глаз получить иногда за слишком агрессивные и нецензурные выражения. Вот. Это при личном общении. А при компьютерном общении все становится дозволено, все становится возможно. И любой человек, не являясь ни экспертом, не понимающий ничего в той или иной области, начинает высказываться, спорить, рассылать оскорбления.

А. Леонтьева

— Да. Да, да, да.

Отец Илья

— Это все, конечно, безусловно разнуздывает в человеке все его вот эти низменные, низменные чувства, и они становятся уже как бы нормальными, они уже становятся естественными. И никто не стесняется своих вот таких выпадов, своих каких-то непонятных ругательств в интернете. Или часто там, допустим человек, какой-нибудь человек задает вопрос, ну нормальный, нормальный вопрос, я не знаю: там как доехать там от, от такого-то места до такого-то. Вот. В ответ ему вдруг начинают сыпаться то насмешки, то издевки.

А. Леонтьева

— Точно, точно.

Отец Илья

— Ре, редко, редко кто даст конкретный. Нормальный ответ. Не, ну бывает, нет, конечно, есть и нормальные ответы, безусловно. Но, вот это вот странное поведение.

А. Леонтьева

-Обязательно кто-нибудь затешется, да, который начинает.

Отец Илья

— Да, да, да. Если бы мы вот стояли бы на остановке в кругу людей живых, с живыми глазами, кто-то бы подошел и спросил: как мне добраться оттуда досюда, ну единственный был бы ответ 0 это только, ему бы подсказали.

А. Леонтьева

— Да, да.

Отец Илья

— Уж точно бы никто ему не стал бы придумывать какие-то шуточки. Издевки и говорить что-то не по теме. Ну, ну в общем вы поняли мою мысль.

А. Леонтьева

— Да, да, да, это тоже очень хорошая, хорошо вы за, подметили то, что в виртуальном общении вот та агрессия и те безумные знания, которыми мы прям сыпем, да, в социальных сетях и представить себе. Что тоже самое мы делаем в личном контакте, глаза в глаза с человеком невозможно. Это очень тонко. Это очень хороший аспект, и есть о чем подумать. И вообще есть о чем подумать после сегодняшнего нашего разговора. Прозвучали такие тревожные какие-то сигналы: наши дети ничего не умеют делать руками, у них что-то там не развивается. ИЮ и все-таки, наверно, это не, не просто какие-то тревожные вещи, это вещи, над которыми прям стоит задуматься и, и поработать, я бы так сказала. Спасибо вам огромное. Сегодня с нами и с вами протоирей Илья Кочеров, настоятель храма святителя Спиридона Тримифунтского в Филях. У микрофона была Анна Леонтьева. Спасибо.

Отец Илья

— До свидания.

«Семейный час» на Радио ВЕРА

---

Все выпуски программы Семейный час

• «Любовь к ближним и к себе». Протоиерей Константин Харитонов
• «Границы семьи». Священник Дмитрий и Ника Кузьмичевы
• «Верность в семейных отношениях». Протоиерей Василий Гелеван