Главная › Программы › Светлый вечер › Вечер Воскресенья

«Творчество и вера». Михаил Щепенко

Вид с вечерней улицы на подсвеченные окна

У нас в гостях был основатель и руководитель Театра Русской Драмы Михаил Щепенко.

Мы говорили с нашим гостем о его приходе к вере, как возникал Театр Русской Драмы, и как со сцены в спектаклях удается поднимать христианские темы.

Диакон Игорь Цуканов

— Добрый вечер, дорогие друзья. «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Как всегда в это время в студии диакон Игорь Цуканов. Рад представить вам, дорогие друзья, нашего сегодняшнего гостя, с которым вы уже знакомы, потому что он неоднократно бывал в этой студии. Это Михаил Григорьевич Щепенко, художественный руководитель Московского театра русской драмы, режиссер, актёр, засуженный деятель искусств России. Нужно сказать, что в конце августа, совсем недавно, Михаилу Григорьевичу исполнилось 80 лет, замечательный юбилей. От души поздравляем вас, Михаил Григорьевич, с этим юбилеем.

Михаил Щепенко

— Спасибо и добрый вечер.

Диакон Игорь Цуканов

— Из этих 80-ти лет более 50-ти лет, как мы посчитали 51 год, Михаил Григорьевич занимается театром, театральным искусством. Московский театр русской драмы — это его детище, его и его супруги, Тамары Сергеевны Басниной. Что еще сказать? В репертуаре этого театра порядка 35-ти спектаклей сейчас.

Михаил Щепенко

— Да.

Диакон Игорь Цуканов

— Это примерно половина из всего, что ставилось в разные годы. В общем, обо всем этом мы сегодня постараемся поговорить. Михаил Григорьевич хотелось мне начать вот с чего. Вы родились в 45-м году, в год Победы. Вы, наверное, помните конец 40-х — начало 50-х годов. Что это было за время?

Михаил Щепенко

— Конечно, жить было не очень просто, хотя я все-таки родился в Сибири, непосредственно там войны не было. Хотя она была в том смысле, что это Кузнецкий комбинат.

Диакон Игорь Цуканов

— На фронт уходили.

Михаил Щепенко

— Это очень существенная база всей промышленности, которая работала на войну. Всё это ощущалось. Но ощущалось не какая-то сверхъестественная тяжесть. Было непросто, сейчас я понимаю, насколько беднее мы жили по сравнению с сегодняшним днем, но была в принципе радостная атмосфера вокруг меня. То, что в это время существовали какие-то отклонения по части культа личности, все эти «черные вороны» — это было вне моего внимания. У меня даже с одним священником спор был, он был моложе меня, и он говорил мне, что все люди понимали, какая тяжкая власть над ними. Но это не совсем так и даже совсем не так. Взрослые совершенно люди верили в ту систему, в которой они существовали, любили Сталина, плакали. Я помню, как плакал весь народ, можно сказать. Как этот последний гудок, мороз, стоят люди, Сибирь, без головных уборов и плачут мужчины, толпа прямо. Как наша заслуженная учительница, у меня замечательная была учительница в 1-2-м классе, вошла и крепилась и сказала нам, умер Сталин, у самой слезы текут. То есть была какая-то атмосфера единства. Во всяком случае, наш двор, четыре дома, которые стоят по периметру — это особый микрокосмос, в котором были, не думаю, что это преувеличение, какие-то существенные начала любви. Была доброта, были истинно товарищеские, истинно в самом хорошем смысле коммунистические отношения среди детей. Могу вспомнить это время только, как светлое. Были, конечно, толпы заключенных, которых проводили тоже, мы смотрели, для нас этот мир был чуждый и страшноватый. Были даже драки между дворами, всё было. Не думаю, что это просто потому что, что прошло, то стало мило. Думаю, что не только по этой причине. А все-таки было что-то, чего сейчас не хватает. Может быть, это является причиной того, что мы играем для детей спектакли ретро на основе произведений Носова, Крапивина. Эти спектакли пользуются огромным успехом у зрителей, и у молодого, и у пожилого.

Диакон Игорь Цуканов

— Мы поговорим, я, надеюсь, об этом тоже упомянем. Мне еще хотелось спросить, немножко возвращаясь назад. Вы рассказывали о том, что ваш путь к вере был непростой и долгий, вы к вере пришли от неверия, достаточно осознанного неверия, разными путями, и какие-то восточные были увлечения, в сфере восточных религий, у вас. В итоге вы пришли к христианству. Мне хотелось спросить, мне кажется, в прошлый раз мы об этом немножко не договорили, когда встречались. Что в христианстве вас привлекло? Что в Евангелии для вас оказалось важно? Почему вы так крепко утвердились в итоге именно в православной вере? Благодаря чему? Или, может быть, благодаря кому?

Михаил Щепенко

— На меня огромное влияние каким-то образом, это очень трудно, это таинственная вещь даже для самого человека, имел преподобный Сергий Радонежский, просто огромное. Мы действительно шли кривыми путями. Мы были настолько отравлены атеизмом, и, даже понимая, что это неправда, что Бог несомненно есть, мы головой понимали, а в сердце вера не приходила. Знаете, у Пушкина стихотворение «Безверие»: «Ум ищет Божества...».

Диакон Игорь Цуканов

— «А сердце не находит».

Михаил Щепенко

— «А сердце не находит». В таком положении я находился лет десять, когда я понимал, что так нельзя, и не мог сделать этого шага, сидела какая-то задвижка-заглушка, которая не позволяла. Вот здесь как раз восточные учения для нас были, как это ни странно, таким кривым путем, таким мостиком, и возникло это чудо — вера. Собственно, когда сердце ощутило ее, тогда всё встало на свои места.

Диакон Игорь Цуканов

— А вы помните первое свое прочтение Евангелия и первые свои мысли или какие-то, может быть, эмоции? Хотя не всегда первое прочтение запоминается, иногда это бывает далеко не первое. У вас как это было?

Михаил Щепенко

— Для меня личность Христа, я не помню конкретно, я не просто восхищался, не просто поражался, наверное, это называется любовью все-таки. Возникла любовь ко Христу, это, наверное, самое дорогое. Если это ощущаешь, то, я думаю, что все остальные вопросы для моего сознания, отравленного рационализмом, сомнением, решаются.

Диакон Игорь Цуканов

— Если есть любовь, то всё остальное преодолевается?

Михаил Щепенко

— Да, именно любовь. У меня даже стихотворение есть, в книжке напечатано, как можно любить Бога, когда... как мы можем любить то, что не видим? Ответ опять заключен в этом — люби Христа и всё полюбишь.

Диакон Игорь Цуканов

— Всё поймешь.

Михаил Щепенко

— Если это есть в тебе, то уже есть то, на чем ты можешь строить свое сердце, свое здание.

Диакон Игорь Цуканов

— Михаил Григорьевич, ваш приход в веру был уже в то время, когда вы театром занимались или еще до.

Михаил Щепенко

— С давних времен — служи искусству — есть такой лозунг, думаю, что для большинства художников. Искусство — это кумир, в конце концов, и художник делается кумиром. Для меня всегда почему-то, я не знаю, я не анализировал этот вопрос, просто служить искусству было внутренне не нужно, нужно служить сверхзадаче, по Станиславскому если говорить. А сверхзадача это то, что больше, чем искусство. С этим, наверное, многие могут не согласиться, но всегда наш театр отстаивал некую идею. В мире идет напряженнейшая духовная борьба, и не только духовная, естественно. Поэтому, так или иначе, ты находишься по какую-то сторону линии соприкосновения. Я, собственно, и занялся театром в свое время по той причине, что у меня был внутренний сильный протест против системы. Я видел ложь, видел несправедливость, то есть я очень болезненно реагировал на то социальное бытие, в котором мы тогда пребывали. Социальный протест рвался из меня. Я пытался писать стихи, но мне потом сказали, что нет, не печатные у тебя стихи. Я издавна любил театр, с детства и как зритель и как участник постановок самодеятельных. Театр имеет возможность говорить о самом существенном, больном, социальном не словом, слово контролируемо, но пауза, подтекст.

Диакон Игорь Цуканов

— Интонация.

Михаил Щепенко

— Интонация и так далее. Их невозможно проконтролировать. Это была потребность стремления к свободе. Это то либеральное начало, которое в то время не было таким неприятно звучащим, как сейчас. У нас были потом поставлены спектакли социального направления, они шли с успехом. Но затем, когда мы поняли, что человек далеко не только горизонтальное существо, когда мы стали искать активно в восточных учениях истину, когда это для нас стало нашим убеждением, возникли спектакли «Чайка по имени Джонатан Ливингстон», например, на которую вся Москва рвалась в то время. Или «Фантазии Фарятьева», которые мы трактовали определенным образом. Впоследствии, когда мы осознали, что находимся в состоянии прелести, то есть лжи в превосходной степени, когда мы поняли, что мы только христиане и больше никто, с тех пор у нас только одно стремление — созвучать с теми идеями, которые в себе содержит христианство.

Диакон Игорь Цуканов

— «Вечер воскресенья», дорогие друзья, на Радио ВЕРА. Сегодня у нас в гостях Михаил Григорьевич Щепенко, художественный руководитель Московского театра русской драмы, режиссер, актер, заслуженный деятель искусств России. У микрофона диакон Игорь Цуканов. Михаил Григорьевич, вы когда-то сказали, что сейчас время, когда серьезного искусства публика не принимает, когда нужно развлечение людям. С одной стороны, это очевидно так, с другой стороны, наверное, трудно сказать, было ли когда-то время, когда было не так. Всегда люди, наверное, жаждали, за исключением коротких исторических промежутков, когда люди действительно тянулись к чему серьезному, в целом человек склонен к развлекательной, поверхностной культуре. Вопрос мой заключается в том, что делать в этой ситуации художнику, режиссеру, актеру? Каким образом можно воспитывать зрителя, воспитывать людей и нужно ли это делать? Потому что иногда это самонадеянно, брать на себя роль воспитателя. Как вы к этому относитесь?

Михаил Щепенко

— Если сказать о роли воспитателя, я так не смотрю — бытует такое мнение — что мы делаем людей немножко лучше. К нам давно-давно приходила знаменитая актриса в гости, и она говорила, что люди чуть-чуть станут лучше. Я так не смотрю. Я смотрю на спектакль таким образом. Я протягиваю руку свою зрителю, мне нужна тоже опора, мне нужно единство со зрителем в тех мыслях, в тех чувствах, которые для меня являются существенными. Я протягиваю руку, зритель принимает эту руку, мы взаимно друг друга поддерживаем. Именно театр, как никакое другое искусство, способен давать эту поддержку. Потому что человека нельзя взять и изменить, человек меняется тогда, когда в нем самом возникает это желание. И желание, прежде всего, состоит в том, что мы во благом можем объединиться и поддержать друг друга. Актер такая профессия, очень уязвимая, слишком много больных, и психически больных людей, и порочных людей в актерской среде. В принципе, актеру как творцу в некотором роде, нужна эта поддержка. Когда она появляется в жизни человека, зрителя или актера, я знаю, насколько это драгоценно сердцу, потому что это сердечная поддержка. Русское искусство в целом, Иван Александрович Ильин говорил об этом хорошо, что русская культура — это культура любви, и есть два качества, от которых не может она избавиться просто в силу своих внутренних качеств: это совестливость и сердечность. Эти качества невозможно воспитать нотацией, нравоучением, они должны попасть в сердце. Как Толстой говорил: назначение искусства состоит в том, чтобы переводить из области ума в область сердца идею «возлюби ближнего как самого себя». Эта способность перевести в сердце идею есть только у искусства, и у театра наибольшая возможность.

Диакон Игорь Цуканов

— Это похоже на то, что вы говори ли и о вере. Когда вера из ума переходит в сердце, такой важный момент. А бывало у вас так, что поддержка не ощущается со стороны зрителя? Когда вы протягиваете руку, а никто не берется за нее. Были такие моменты?

Михаил Щепенко

— Очень мало, но были.

Диакон Игорь Цуканов

— И это, наверное, всегда трагедия?

Михаил Щепенко

— Это ужасно, конечно, это с молодежью случается. У нас такой спектакль был «Конь вороной», значительный для нас спектакль по Савенкову, серьезный очень спектакль. А молодежь нынче, к сожалению, либо не театральна, либо антитеатральна, то есть не воспитана.

Диакон Игорь Цуканов

Антитеатральна — это как?

Михаил Щепенко

— То есть театр не нужен.

Диакон Игорь Цуканов

— Просто не ходят и всё, отрицают.

Михаил Щепенко

— А не театральна — ходят, но потеряли возможность контактировать, живого контакта. Все эти механизированные, или как их назвать, опосредованные контакты, телевизор и кино даже, не говоря уже о всех этих гаджетах, это лишает человека...

Диакон Игорь Цуканов

— Способности контактировать вживую, да?

Михаил Щепенко

— Это такое оскопление души, потому что недаром говорят «роскошь человеческого общения». Это действительно то, без чего человек...

Диакон Игорь Цуканов

— Не совсем человек.

Михаил Щепенко

— Да, и даже совсем не человек. Так вот, этот спектакль начинается, я сижу на самом переднем плане, я играю весь спектакль, а передо мной мальчишки — 9, 8, 10-й, может, класс. Они, если приходят с девочками, им хочется определенным образом выглядеть перед девочками, и у них шуточки, смех. Я остановил спектакль в самом начале и сделал им небольшое внушение, они онемели. Это словно с экрана к ним вышел живой человек, эффект такой. И дальше спектакль смотрели затаив дыхание. Дальше таких случаев практически нет, может, еще один был. Но в целом, даже трудная аудитория, трудная — это именно подростковая, это возраст самый не театральный. Если детские спектакли, потом взрослые, а промежуток самый уязвимый для человека, в это время человек чего-то другого хочет. А, может быть, нет тех, кто нашел язык для этого возраста.

Диакон Игорь Цуканов

— Ну да.

Михаил Щепенко

— Но есть спектакли, которые... У нас «Ангел скорбное понимание», там мы вдвоем играем, там мы даже провоцируем, пусть реагируют. Они там смеются, ведут себя очень... он именно для молодежи. А после спектакля гробовое молчание, плачут в туалете, обычно шоковое состояние.

Диакон Игорь Цуканов

— Я хотел немножко эту тему развить про общение со зрителем и про обратную связь от зрителей. Понятно, что во время спектакля есть понимание, насколько зритель вовлечен в то, что происходит на сцене. Этого достаточно или нужно какое-то еще общение? Я знаю, что после спектакля периодически вы встречаетесь со своими зрителями, общаетесь в комнатке особой. Это какой-то тоже отдельный способ общения, обмена эмоциями, мыслями, или это, скорей, семейное что-то?

Михаил Щепенко

— Это существенное общение, но главное не это. Главное — это участие в процессе. Зритель именно в театре и нигде больше — сам творец. Есть творец талантливый, есть не очень, а есть совсем не талантливый. Один зритель просто идет к тебе навстречу, и это упоение играть с таким зрителем, это радость творческая, потому что идет как раз взаимодействие. А есть зритель, который, может быть, рациональный. Это не значит, что спектакль неудачный. Артисты играют и знают, как реагируют в определенных местах, и ждут этой реакции, а бывает, ее нет. Это, конечно, артиста не очень поддерживает, но мы понимаем, что надо играть на полную катушку, и зритель в основном, так или иначе, раскрывается.

Диакон Игорь Цуканов

— Раскачивается.

Михаил Щепенко

— Не так ярко, как хотелось. Но как люди бывают сдержанные, может быть, у них какое-то небольшое слово, небольшая даже в качественном отношении оценка содержит в себе больше, чем пылкий восторг, который может легко пройти.

Диакон Игорь Цуканов

— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Дорогие друзья, напоминаем вам, что сегодня у нас в гостях Михаил Григорьевич Щепенко, художественный руководитель Московского театра русской драмы. Театра, который существует официально с 1987-го года, правильно, да?

Михаил Щепенко

— Да, хотя там есть нюансы.

Диакон Игорь Цуканов

— А фактически Михаил Григорьевич занимается театральным искусством, опять же, если не ошибаюсь, с 1974-го года, когда был поставлен первый спектакль, да?

Михаил Щепенко

— Немножко больше, просто с 74-го года это, собственно, наш коллектив, наш театр, мы создавали с 74-го года. До этого мы тоже с Тамарой Сергеевной ставили спектакли. Но театр наш начался 7 октября 74-го года.

Диакон Игорь Цуканов

— Понятно, то есть скоро будет не то, чтобы круглая, но значительная дата. У микрофона диакон Игорь Цуканов. Мы вернемся в студию буквально через несколько секунд. Пожалуйста, не переключайтесь.

Диакон Игорь Цуканов

— Добрый вечер еще раз, дорогие друзья. «Вечер воскресенья» на Светлом радио. У микрофона диакон Игорь Цуканов. Сегодня мы беседуем с дорогим гостем Михаилом Григорьевичем Щепенко, художественным руководителем Московского театра русской драмы, режиссером, актером. Сам Михаил Григорьевич, не в каждом спектакле, но в значительном их количестве присутствует на сцене, играет ключевые роли в ряде спектаклей. Также Михаил Григорьевич заслуженный деятель искусств России. Мы продолжаем нашу беседу, которая началась в прошлом получасе. Вещь, которую вы сказали в прошлом получасе о том, что театр позволяет невербальными способами, интонацией, жестами, паузами выразить какие-то вещи, которые просто словом иногда сложно передать. Поэтому театр такое пространство свободы, пространство выражения смыслов, которые могут быть актуальными на сейчас. Я хотел вас спросить, Михаил Григорьевич, у вас же есть спектакли, которые на сцене уже очень давно. «Женитьба» гоголевская или, например, спектакль «Царский путь» о святом патриархе Гермогене, который в 2012-м году был поставлен, если не ошибаюсь. Тоже уже ему 13 лет исполняется в этом году. То есть спектакли, которые на сцене давно. Наверняка что-то меняется в них с течением этих лет. Наверняка какие-то акценты вы ставите иначе, чем ставили когда-то. Могли вы немножко об этом рассказать? Как у вас происходит творчество внутри спектаклей, давно живущих?

Михаил Щепенко

— Во-первых, по поводу того, наверное, этот вопрос существенен, почему они так долго живут? Очень многие спектакли у нас живут очень долго. Казалось бы, и нам часто говорят, это не премьера. То есть мы продолжаем работать, у нас нет принципа — сделал спектакль и в прокат его. Нет, идет постоянный процесс, спектакль должен жить. Если мы перестаем над ним работать, то он умирает. А мертвый спектакль — это тягостное зрелище обычно. Причина того, что спектакли такие долгожители, та, что мы все-таки очень много души, сил, средств вкладываем в каждый спектакль. Мы не ставим спектакли, в которых мы высказываемся на тему, очень нас волнующую, на дорогую для нас тему. Предположим, как тему всегда утверждающую, так и отрицающую что-то, эта тема остается. К сожалению, мир меняется не так быстро, как бы мы хотели, и борьба эта идет и продолжается. И если звучит это сокровенное слово, которое есть в спектакле, не исчезает, то он играется. Поэтому нам невозможно расстаться со спектаклями, которые продолжают идти с огромным успехом. Это о причинах, почему мы не расстаемся со спектаклями. А меняется время. Я чуть-чуть сказал о спектакле «Ангел скорбное понимание», ему уже 30, а может быть, даже больше лет. Вначале мы играли его, как современный спектакль, это в подвале магазина происходит, сторож и юноша, который разочаровался тогда еще в социалистической жизни. В общем, такой острый конфликт двух человек. Через несколько лет, когда мы играли, сейчас трудно высчитывать, это связано и с 90-ми годами и со всем дальнейшим, мы почувствовали, что зрительский интерес словно стал ослабевать. Мы думали даже, может быть, он действительно устарел, время-то совершенно другое. Но прошло сколько-то времени, и вдруг мы поняли, что чуть ли не еще сильнее интерес зрителей. Почему, даже сейчас трудно сказать. И уже совершенно неважно, что это происходит еще в социалистические времена. Важно другое — опять-таки вопрос совести, вопрос веры, они вневременные. А в смысле умышленного изменения спектаклей, наверное, если говорить об этих спектаклях, нам часто говорят, я посмотрел сегодня другой спектакль, когда через какое-то время. А мы другой спектакль не делали, мы просто интуитивно, наверное, где-то и сознательно, ощущали, что сегодня это звучит верно, звучит нота та, попадаем. А где-то если мимо, значит, эту ноту меняем. То есть это очень тонкий процесс.

Диакон Игорь Цуканов

— Настройка каждый раз заново. Как оркестр настраивается каждый раз, так и труппа, спектакль. Меняются актеры, у вас за более чем пятьдесят лет, которые вы занимаетесь театром, перед вашими глазами прошли поколения актеров. И, наверное, с каждым новым составом тоже и спектакли меняются и сами актеру, хотел спросить, меняются или нет? Вы же для них режиссер, художественный руководитель театра, вы для них наставник. Что вы стараетесь, если приходят новые актеры к вам в театр? Наверное, это случается время о времени?

Михаил Щепенко

— Конечно.

Диакон Игорь Цуканов

— Хотя, я знаю, что ваш театр это большая семья, и не так часто какие-то замены. В любом случае, новые актеры появляются. Что для вас важно в них сохранить? Какое качество, какую жилку, которую вам всегда важно, чтобы она была в каждом новом актере, в каждом новом поколении? Они же все разные, наверняка, поколения-то другие.

Михаил Щепенко

— Когда мы создавали театр с самого начала, у нас же был замысел такой, создавать театр с нуля. Мы, будучи тогда любительским кружком, уже записали в своем уставе стать театром, нужным обществу, тогда это было невозможно совершенно. Но мы планомерно шли к этому, и довели себя до того, что уже играли солидный репертуар, оставаясь любителями. Это уже была работа на износ. Но потом возникла возможность стать профессиональным коллективом и жить уже театром. Если бы этой возможности не возникло, то, наверное, театр надо было закрывать, слишком он требует много, всего человека.

Диакон Игорь Цуканов

— Извините, я перебью. Что значит, стать профессиональным коллективом? Это актеры, которые ничем другим не занимаются, только игрой в театре?

Михаил Щепенко

— Да. Даже если говорить о театре, где актеры оплачиваемы, есть такая фраза: «Театр строят безумцы». Создавать театр это не то, что здание, коллектив набранный, даже хорошие актеры, хорошие режиссеры, театр — это то, что внутри. А внутри должно быть идейно-эстетическое единство. Как его создать? Коллектив единомышленников, говорит Станиславский, коллективный художник — практически это иллюзия. Но безумцы как раз и пытаются создать, потому что когда есть это единомыслие в какой-то степени хотя бы, тогда и возникает что-то настоящее.

Диакон Игорь Цуканов

— А в какой степени единомыслие? Сложный вопрос, наверное, без ответа, но что для вас важно, чтобы было?

Михаил Щепенко

— Прежде всего, вопрос в основных убеждениях. Несомненно, вопрос веры. Для нас это действительно очень важно. Весь этот поиск, о котором я говорил, поиск Бога происходил не только со мной, рядом были и Тамара Сергеевна, и другие наши артисты, Сергей Прищеп и более молодые, и дочь наша Юлия Щепенко, и Аркадий Аверин, и Дмитрий Поляков и Валерий Андреев, то есть тот костяк. Поиск веры, поиск истины, писк того, ради чего стоит этим заниматься. Потому что просто поразвлекать, доставлять удовольствие, для меня это не нужно.

Диакон Игорь Цуканов

— Служить искусству.

Михаил Щепенко

— Формировались наши убеждения параллельно. Мы были не просто исполнителями ролей, а мы прежде всего были людьми, которые ищут основополагающие опоры жизни, в конце концов, в духовной жизни. Коллектив наш теперешний, наше старшее поколение, которое, к сожалению, уже уходит частично, очень талантливые люди, мы сложились не просто семьей, а семьей в огромной степени все-таки единомышленников. Это великая радость, это замечательные люди талантливые и талантливые артисты. Может быть, наше единое общее движение к одной цели, прежде всего, и раскрывало таланты. У нас замечательные артисты, и мы на этом стоим. Но приходит молодежь, это процесс длительный, в течение всех этих 50-ти лет всё это осуществлялось, люди отбирались по крупицам. Огромное количество людей прошло через наш театр, но осталось не очень много. Когда люди приходят, у нас есть такое требование, не только одаренность, но мы пытаемся угадать, может ли быть в этом человеке психология общего дела. Есть люди единоличники, писатель, например, или скульптор — это работа одного человека. А здесь само понятие коллективный художник — это группа людей, которые должны дышать одним воздухом, иметь одну группу крови, как говорят еще. Именно это требование — психология общего дела, потому что мы смотрим на наш театр не как на заведение, в которое актер пришел, отрепетировал, сыграл роль. Нет, все проблемы театра лежат на плачах всего коллектива, и тут надо быть монтировщиком, я монтировщик, любым специалистом. Конечно, есть и сугубо специалисты, звукорежиссер, светооператор, работники администрации, но в целом, я не просто единица, я не просто актер, которого легко заменить, у нас нет вторых составов практически. Каждый актер подсознательно, на наш взгляд, должен ощущать, что эта роль — это он, это его роль. Управлять труппой, когда одного можно легко заменить на другого, проще. Так мы больше зависим от совести каждого актера, но мы сознательно идем на то, что роль исполняет один актер. В случае экстренном, лучше ввод самый тяжелый, чем такое дублирование. И тут возникает качество неповторимости того, что мы делаем. Для нас это очень дорого.

Диакон Игорь Цуканов

— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. У нас в гостях Михаил Григорьевич Щепенко, художественный руководитель Московского театра русской драмы, режиссер, актер, заслуженный деятель искусств России. У микрофона диакон Игорь Цуканов. Мы продолжаем нашу беседу. Михаил Григорьевич, это интересный факт, который вы приоткрыли сейчас, про то, как устроены взаимоотношения в театре. Наверное, это вообще-то редкость для театров, я так думаю. Но хотелось в этой связи вспомнить несколько спектаклей, которые у вас в последнее время были поставлены или сейчас в ближайшее время должны появиться. В частности, спектакль «Капитанская дочка», который появился полтора или два года назад. Что сподвигло вас взяться за это произведение, хотелось спросить. С одной стороны, понятно, что это Пушкин, может быть, одно из первых произведений, которое приходит в голову, когда думаешь о классике, о классических произведениях, которые хорошо бы поставить. Но, с другой стороны, таких произведений наверняка очень много, за которые хотелось бы взяться: Достоевский, может быть, Солженицын, много таких вещей. Но, видимо, «Капитанская дочка» вам показалась чем-то созвучной то ли со временем, то ли с вашими мыслями. Могли бы вы немножко рассказать про это?

Михаил Щепенко

— Тут мыслей очень много. Первое, Пришвин называл «Капитанскую дочку» своим евангелием в свое время. И действительно, есть что-то. Кто-то находит какие-то аналогии: «Отче наш», это молитва, «Отец мой...» начинается произведение, даже начало. Такие аналогии почти буквальные. Скорее все-таки меня волнует та идея, которая заключена в «Капитанской дочке». Валентин Семенович Непомнящий, с которым театр дружил, он у нас выступал неоднократно, назвал основную тему творчества Пушкина — тема блудного сына. То есть человек в мире — блудный человек, к сожалению, в мире современном. Думаю, что время прошло после Пушкина, но заблудился человек еще больше. Поэтому эта тема для нас очень важна. Но в «Капитанской дочке» присутствует другая тема, та самая тема страшного русского бунта. «Не дай Бог», — слова Пушкина.

Диакон Игорь Цуканов

— «Увидеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный».

Михаил Щепенко

— Да. Но мы относимся к бунту, наш театр, и, наверное, христианское сердце так должно относиться: человек в принципе сейчас в бунте. То, что мир лежит в апостасии, что человек без Бога, что человек собой заменил Бога — это такая роковая, страшная ошибка в истории человечества и в нашей истории. Мы до сих пор существуем идеей эпохи Возрождения, тем более эпохи просвещения, они в нас существуют. Наше мышление, как святейший патриарх назвал систему мышления психологии Запада секуляризмом, но это и к нам относится. Мы в огромной степени секулярны, то есть горизонтальны. Наше творчество, наши спектакли в разных вариантах говорят на эту тему. Эта сугубо горизонтальное бытие человека, которое сейчас в огромной степени торжествует — это та беда, которая ведет человека... ни к чему хорошему не ведет. Мы это видим, в каком состоянии сейчас мир. Так вот тема бунта очень важна для нас. Очень важен путь Петруши Гринева, который наделен, несомненно, очень хорошими качествами, но, тем не менее, он, увлеченный своей Машей, готов пойти на венчание с ней, вопреки воле отца. А она отказывает, она смиренно выполняет то, что должна выполнять. Это, как у Пушкина «Татьяны милый идеал», и здесь тоже. У него девушки эти, в основном Маши, и в «Дубровском» тоже, именно так себя и ведут. Воля родителей — подчинение, я венчана, значит, всё. Сегодня это сверхактуальная тема. Мы видим, как Гринев даже стал молиться только перед тем, как его привлекли к суду. 18-й век, казалось бы, еще растление умов не достигло тех результатов, которые были в 19-м веке, но впервые пишет «я стал молиться» только тогда. Это тоже в целом путь блудного сына к отцу. И я ощущаю какое-то предостережение гения против бунта, который не только так материализуется в народном или казачьем восстании, казачьей бедноты и всякой сволочи, как называл Пушкин, который существует, прежде всего, в душах, в умах. Это влияет на всё, на все проблемы, в том числе и проблему народосохранения, народосбережения.

Диакон Игорь Цуканов

— Да-а. Хотелось еще сказать, что есть новые спектакли, над которыми вы сейчас работаете. Я так понимаю, что по крайней мере один из этих спектаклей ставит ваш сын Дмитрий Щепенко?

Михаил Щепенко

— У него есть намерение, он еще выбирает. Он поставил два спектакля. Мы выпускали в свое время четыре курса актеров своих и курсы режиссеров. У нас есть в театре наши же артисты заслуженные, которые являются режиссерами, они тоже поставили по несколько спектаклей.

Диакон Игорь Цуканов

— У вас, получается, еще и в хорошем смысле школа режиссерского мастерства, причем семейная школа, что тоже делает это чем-то очень уютным, что ли. Что это за спектакли будут? И вообще как вы относитесь к постановкам ваших детей, Юли Авериной и Дмитрия? Кем вы себя видите в этих спектаклях: наставником, или помощником, или сотворцом? Какая здесь ваша роль?

Михаил Щепенко

— Наверное, вы правильно назвали, в каких-то пропорциях всё это, но они самостоятельные художники, оба литературно одаренные. У нас не только они, у нас и другие артисты-режиссеры пишут. Как Табаков говорил когда-то, что драматурги должны рождаться в театре самом.

Диакон Игорь Цуканов

— Среди актерской среды.

Михаил Щепенко

— Вот у нас в качестве драматургов Юлия Щепенко, и Дима, и Валерия Полякова, и я.

Диакон Игорь Цуканов

— Могли бы вы о каком-нибудь из этих спектаклей, которые предстоят, сказать? Может быть про... «Дружок», да, называется спектакль по Николаю Носову?

Михаил Щепенко

— «Дружок», да, по Носову.

Диакон Игорь Цуканов

— Чем этот материал вас увлек, почему вам кажется, что это сейчас?..

Михаил Щепенко

— Мы уже с вами коснулись в первой части нашей беседы этой темы. Тем, что все-таки мы живем в эпоху капитализма, люди меняются неуловимо, идеалы меняются, золотой телец делается очень часто, слишком часто, диктатором поступков и меняет психологию людей кардинально часто. Человек должен быть дельцом, человек должен быть предпринимателем. Всё это с одной стороны, хорошо, но с другой стороны, не надо забывать и о том, что закон капитализма, и он провозглашен: человек человеку волк. Мы с этим согласиться не можем, для нас наши детские спектакли, и в частности «Дружок», который мы сейчас создаем, это протест против такого состояния человеческих отношений. Люди — братья, вы сказали, семья. Да, семья, наш театр семья, мы по-другому не можем. Но, по моему глубокому убеждению, семья должна быть везде, и семья как семья, как малая церковь, и эта малая церковь должна существовать и в объединениях людей, и в народе, и в государстве, и в человечестве, мы все семья. Идеи семьи, единства людей, братства, любви — это то, что, к сожалению, убывает. Если говорить о культуре, я уже здесь сказал, как Ильин называл любовь именно главным свойством русской культуры, собственно, это таинственное, по большому счету, до конца не постижимое, вообще не постижимое явление — любовь. В этом спектакле, как и в других спектаклях, которые можно назвать ретро, мы говорим о самом современном, о самом главном, потому что если мы утратим любовь, мы потеряем свое лицо. Потерять любовь — значит, потерять жизнь. Даже Господь говорит: «Аз есмь Любовь», и Он же говорит «Аз есмь Жизнь». И тут это очень близко. Поэтому я говорю, люди жаждут этих спектаклей, на них трудно попасть.

Диакон Игорь Цуканов

— Да, мне кажется, на этот спектакль придут не только дети.

Михаил Щепенко

— Да, да.

Диакон Игорь Цуканов

— Михаил Григорьевич, спасибо вам огромное за этот час, который вы провели с нами и с нашими радиослушателями в студии. Мне было очень интересно и приятно поговорить. Какие-то моменты, которые трогают самое сердце, которые вы раскрыли о вашем театре. Приглашаем вас, дорогие друзья, всех, заходите и не один раз в замечательный Московский театр русской драмы, который возглавляют Михаил Григорьевич Щепенко и его супруга Тамара Сергеевна Баснина. Напоминаем вам еще раз, что Михаил Григорьевич был сегодня с нами и с вами в студии, художественный руководитель Московского театра русской драмы, режиссер этого театра, актер, который сам играет в большом количестве спектаклей. Огромное вам спасибо, сил вам, дорогой Михаил Григорьевич.

Михаил Щепенко

— Спасибо.

Диакон Игорь Цуканов

— Еще раз поздравляем вас с 80-летием вашим и желаем радости, чтобы то, чем вы занимаетесь, приносило вам радость и укрепляло ежедневно.

Михаил Щепенко

— Будем стараться. Спасибо. Всего доброго.

Диакон Игорь Цуканов

— Всего доброго, дорогие. Услышимся на следующей неделе. Всего доброго.

Все выпуски программы: Вечер Воскресенья

Другие программы

ПроЧтение

Элис Мейнелл «Письмо в будущее» — «Деятельное преображение»

Скачать

Чашка с чаем стоит на тетради: лежащей на кровати

Фото: PxHere

Поэтессе девятнадцатого века Элис Мэйнелл принадлежит стихотворение под названием: «Письмо от юной девушки, адресованное самой себе в старости». Героиня стихотворения, обращаясь к старушке, которой она когда-то станет, то есть к самой себе в старости, говорит:

«Только одна дана нам юность.

Утро жизни брезжит лишь однажды.

И наступает наполненная сожалениями старость».

Стихотворение Мэйнелл грустно, оно пронизано осознанием: ничего уже не исправить. В дневниках Мэйнелл есть упоминание о другом стихотворении — «Письме от старой женщины, отправленном себе самой в юность». Правда, оно так и осталось ненаписанным.

Но всё же задумаемся: какая между этими письмами разница? Колоссальная. Письмо от юности, адресованное старости, ничего изменить не может. Старушка откроет пожелтевший листок, вздохнёт о том, как быстро промелькнула жизнь, и ничего не изменится.

Со вторым письмом всё иначе. Представим, что проснулись мы утром, а на подушке лежит письмо, которое мы, в глубокой-глубокой старости, отправили себе самим, сегодняшним. Чтобы мы, сегодняшние, вот прямо сейчас смогли что-то исправить в своей жизни, изменить, преобразить то, что в нас бледно, узко, бедно, недостойно того, к чему призвал нас Бог.

Это деятельное преображение и есть покаяние. Даже если нам кажется, что у нас ничего нет, у нас есть то, чего точно когда-то не будет. Время. А значит, всё возможно.

Автор: Анастасия Андреева

Все выпуски программы: ПроЧтение

Читать полностью

Другие программы

ПроЧтение

Синклер Льюис «Котёнок и звёзды» — «Цепочка грехов»

Скачать

Котенок сидит на подоконнике: прикрытом сине-серой шторой

Фото: Piqsels

Каждый поступок имеет ряд последствий, которые, выстраиваясь в цепочку, могут прямо или косвенно влиять на развитие событий, порой весьма значимых. Рассказ американского писателя Синклера Льюиса «Котёнок и звёзды» посвящён как раз такой цепочке.

Всё начинается с того, что маленький мальчик, выпрашивая у матери коржиков, с притворной лаской гладит котёнка. Залюбовавшись обоими, соседка опаздывает на трамвай. Кондуктор ради неё задерживает рейс. Парикмахер, впустую прождав трамвай на остановке, отправляется в пивную. На следующий день спьяну налысо остригает кандидата на пост управляющего крупнейшей корпорацией. Кандидат теряет уверенность в себе, корпорация, так и не найдя достойного управляющего, через полгода разваливается, что влечёт за собой крушение режима далёкого государства. В финале бывший монарх вздыхает: «Меня утешает одно. Мои беды, я уверен, пали на меня под влиянием могучего рока и были предначертаны звёздами».

Казалось бы, Льюис построил рассказ на противопоставлении рока и котёнка, но что, если приглядеться к сюжету повнимательнее? Цепочку роковых последствий запускает и подпитывает не что иное, как грех. Мальчик гладит котёнка, лицемеря. Соседка в погоне за трамваем притворно задыхается и хватается за сердце. Парикмахер же вообще рад опозданию трамвая — его тянет выпить. Ну а пьянство, как известно, вообще паровоз греховного состава. Так, незначительный, казалось бы, грех (лицемерие ребёнка) ведёт к впечатляющим событиям — крушению политического режима.

Святитель Игнатий (Брянчанинов), выдающийся духовный писатель девятнадцатого столетия, говорит, что душа человека подобна сосуду, в который вливается драгоценная жидкость. Но что будет, если в сосуде окажутся трещины, даже самые незначительные? Жидкость вытечет. Трещинами святитель называет те самые мелочи, повседневные недобрые привычки, грехи, на которые мы привыкли либо закрывать глаза, либо снисходительно отмахиваться: «Подумаешь!».

А мелочей-то, оказывается, и не бывает, грустно улыбается писатель Синклер Льюис.

Автор: Анастасия Андреева

Все выпуски программы: ПроЧтение

Читать полностью

Другие программы

Богослужения вечера

Тексты богослужений праздничных и воскресных дней. Всенощное Бдение. 2 ноября (вечер 1 ноября) 2025г.

Вечер 01.11.25

Неде́ля 21-я по Пятидеся́тнице.

Вмч. Арте́мия.

Глас 4.

ВСЕНО́ЩНОЕ БДЕ́НИЕ

Вели́кая Вече́рня

Диакон: Воста́ните!

Хор: Благослови́.

Иерей: Сла́ва Святе́й и Единосу́щней и Животворя́щей и Неразде́льней Тро́ице всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Священнослужители в алтаре:

Прииди́те, поклони́мся Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Христу́ Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Самому́ Христу́, Царе́ви и Бо́гу на́шему.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Ему́.

Псало́м 103, предначина́тельный:

Хор: Благослови́, душе́ моя́, Го́спода./ Благослове́н еси́, Го́споди./ Го́споди, Бо́же мой, возвели́чился еси́ зело́./ Благослове́н еси́, Го́споди./ ... / Вся прему́дростию сотвори́л еси́./ Сла́ва Ти, Го́споди, сотвори́вшему вся.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Вели́кая ектения́:

Диакон: Ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)

Диакон: О Свы́шнем ми́ре и спасе́нии душ на́ших, Го́споду помо́лимся.

О ми́ре всего́ ми́ра, благостоя́нии Святы́х Бо́жиих Церкве́й и соедине́нии всех, Го́споду помо́лимся.

О святе́м хра́ме сем и с ве́рою, благогове́нием и стра́хом Бо́жиим входя́щих в онь, Го́споду помо́лимся.

О вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем, Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, честне́м пресви́терстве, во Христе́ диа́констве, о всем при́чте и лю́дех, Го́споду помо́лимся.

О Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, Го́споду помо́лимся.

О гра́де сем (или: О ве́си сей), вся́ком гра́де, стране́ и ве́рою живу́щих в них, Го́споду помо́лимся.

О благорастворе́нии возду́хов, о изоби́лии плодо́в земны́х и вре́менех ми́рных, Го́споду помо́лимся.

О пла́вающих, путеше́ствующих, неду́гующих, стра́ждущих, плене́нных и о спасе́нии их. Го́споду помо́лимся.

О изба́витися нам от вся́кия ско́рби, гне́ва и ну́жды, Го́споду помо́лимся.

Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко подоба́ет Тебе́ вся́кая сла́ва честь и поклоне́ние, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Блаже́н муж:

Хор: Блаже́н муж, и́же не и́де на сове́т нечести́вых.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Я́ко весть Госпо́дь путь пра́ведных, и путь нечести́вых поги́бнет.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Рабо́тайте Го́сподеви со стра́хом и ра́дуйтеся Ему́ с тре́петом.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Блаже́ни вси наде́ющиися Нань.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Ектения́ ма́лая:

Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Твоя́ держа́ва, и Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Го́споди, воззва́х, глас 4:

Хор: Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя./ Услы́ши мя, Го́споди./ Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя:/ вонми́ гла́су моле́ния моего́,/ внегда́ воззва́ти ми к Тебе́.// Услы́ши мя, Го́споди.

Да испра́вится моли́тва моя́,/ я́ко кади́ло пред Тобо́ю,/ воздея́ние руку́ мое́ю/ — же́ртва вече́рняя.// Услы́ши мя, Го́споди.

Стихиры воскресные, глас 4:

На 10. Стих: Изведи́ из темни́цы ду́шу мою́,// испове́датися и́мени Твоему́.

Стихира: Животворя́щему Твоему́ Кресту́,/ непреста́нно кла́няющеся, Христе́ Бо́же,/ тридне́вное Воскресе́ние Твое́ сла́вим:/ тем бо обнови́л еси́ истле́вшее челове́ческое естество́, Всеси́льне,/ и и́же на Небеса́ восхо́д обнови́л еси́ нам,// я́ко Еди́н Благ и Человеколю́бец.

Стих: Мене́ ждут пра́ведницы,// до́ндеже возда́си мне.

Стихира: Дре́ва преслуша́ния запреще́ние/ разреши́л еси́, Спа́се,/ на дре́ве кре́стнем во́лею пригвозди́вся,/ и во ад соше́д, Си́льне,/ сме́ртныя у́зы, я́ко Бог, растерза́л еси́./ Те́мже кла́няемся е́же из ме́ртвых Твоему́ Воскресе́нию,/ ра́достию вопию́ще:// Всеси́льне Го́споди, сла́ва Тебе́.

На 8. Стих: Из глубины́ воззва́х к Тебе́, Го́споди,// Го́споди, услы́ши глас мой.

Стихира: Врата́ а́дова сокруши́л еси́, Го́споди,/ и Твое́ю сме́ртию сме́ртное ца́рство разруши́л еси́:/ род же челове́ческий от истле́ния свободи́л еси́,/ живо́т и нетле́ние ми́ру дарова́в,// и ве́лию ми́лость.

Стих: Да бу́дут у́ши Твои́// вне́млюще гла́су моле́ния моего́.

Стихира: Прииди́те, воспои́м лю́дие,/ Спа́сово тридне́вное воста́ние,/ и́мже изба́вихомся а́довых нереши́мых уз;/ и нетле́ние и жизнь вси восприя́хом зову́ще:/ Распны́йся, и Погребы́йся, и Воскресы́й,/ спаси́ ны Воскресе́нием Твои́м,// Еди́не Человеколю́бче.

На 6. Стих: А́ще беззако́ния на́зриши, Го́споди, Го́споди, кто постои́т?// Я́ко у Тебе́ очище́ние есть.

Стихира: А́нгели и челове́цы, Спа́се,/ Твое́ пою́т тридне́вное Воста́ние,/ и́мже озари́шася вселе́нныя концы́,/ и рабо́ты вра́жия вси изба́вихомся, зову́ще:/ Животво́рче Всеси́льне Спа́се,/ спаси́ ны Воскресе́нием Твои́м,// Еди́не Человеколю́бче.

Стих: И́мене ра́ди Твоего́ потерпе́х Тя, Го́споди, потерпе́ душа́ моя́ в сло́во Твое́,// упова́ душа́ моя́ на Го́спода.

Стихира: Врата́ ме́дная стерл еси́,/ и вереи́ сокруши́л еси́, Христе́ Бо́же,/ и род челове́ческий па́дший воскреси́л еси́./ Сего́ ра́ди согла́сно вопие́м:// Воскресы́й из ме́ртвых, Го́споди, сла́ва Тебе́.

Стихиры вмч. Артемия, глас 4, подобен: «Я́ко до́бля...»:

На 4. Стих: От стра́жи у́тренния до но́щи, от стра́жи у́тренния,// да упова́ет Изра́иль на Го́спода.

Стихира: Многообра́зными му́ками лю́тых ран,/ преда́в казни́ти многострада́льное и терпели́вейшее те́ло твое́, Богому́дре Арте́мие,/ не отве́рглся еси́ Христа́, ни куми́ром поже́рл еси́,/ но терпе́л еси́, я́коже ино́му стра́ждущу,/ ожида́я бу́дущих воздая́ний// и безсме́ртнаго благосла́вия.

Стих: Я́ко у Го́спода ми́лость, и мно́гое у Него́ избавле́ние,// и Той изба́вит Изра́иля от всех беззако́ний его́.

На 2. Стих: Хвали́те Го́спода вси язы́цы,// похвали́те Его́ вси лю́дие.

Стихира: Пове́шен, стру́жемь и ка́мением сдробля́емь,/ и желе́зом отвсю́ду изнуря́емь, и мече́м усека́емь,/ непоколеби́м пребы́л еси́,/ на ка́мени мы́сленнем водрузи́в души́ твоея́ стопы́, сла́вне./ Сея́ ра́ди побе́ды А́нгелом и му́чеником сочета́лся еси́,// Све́та неизрече́ннаго исполня́емь.

Стих: Я́ко утверди́ся ми́лость Его́ на нас,// и и́стина Госпо́дня пребыва́ет во век.

Стихира: Исцеле́ний благода́ти лю́бящим тя/ всегда́ источа́ют, сла́вне, твоя́ мо́щи,/ и потопля́ют стра́сти и неду́ги, Арте́мие,/ и прого́нят лука́вых де́монов полки́, напая́ют же ве́рных сердца́,/ прозяба́ющая доброде́телей плоды́ Боже́ственныя// и благоче́стия зна́ние.

Стихира вмч. Артемия, глас 2:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Стихира: Разу́мнаго свети́льника ве́ры, Арте́мия почти́м,/ я́ко обличи́ царя́ ме́рзскаго,/ и кро́вию муче́ния его́ Це́рковь Бог обагри́./ Тем и прия́т исцеле́ний благода́ть незави́стную// исцеля́ти неду́ги ве́рно приходя́щих к ра́це моще́й его́.

Догматик, глас 4:

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Догматик: И́же Тебе́ ра́ди, богооте́ц проро́к Дави́д,/ пе́сненно о Тебе́ провозгласи́,/ вели́чия Тебе́ сотво́ршему:/ предста́ Цари́ца одесну́ю Тебе́./ Тя бо Ма́терь, хода́таицу живота́ показа́,/ без Отца́ из Тебе́ вочелове́читися благоволи́вый Бог:/ да Свой па́ки обнови́т о́браз, истле́вший страстьми́,/ и заблу́ждшее горохи́щное обре́т овча́,/ на ра́мо восприи́м, ко Отцу́ принесе́т,/ и Своему́ хоте́нию, с небе́сными совокупи́т си́лами,/ и спасе́т Богоро́дице мир,// Христо́с име́яй ве́лию и бога́тую ми́лость.

Вход с кади́лом:

Диакон: Прему́дрость, про́сти.

Све́те Ти́хий:

Хор: Све́те Ти́хий святы́я сла́вы Безсме́ртнаго Отца́ Небе́снаго, Свята́го, Блаже́ннаго, Иису́се Христе́! Прише́дше на за́пад со́лнца, ви́девше свет вече́рний, пое́м Отца́, Сы́на и Свята́го Ду́ха, Бо́га. Досто́ин еси́ во вся времена́ пет бы́ти гла́сы преподо́бными, Сы́не Бо́жий, живо́т дая́й; те́мже мир Тя сла́вит.

Диакон: Во́нмем.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Проки́мен воскре́сный, глас 6:

Диакон: Прему́дрость во́нмем. Проки́мен, глас шесты́й: Госпо́дь воцари́ся, в ле́поту облече́ся.

Хор: Госпо́дь воцари́ся, в ле́поту облече́ся. (На каждый стих)

Диакон: Облече́ся Госпо́дь в си́лу, и препоя́сася.

Стих 2: И́бо утверди́ вселе́нную, я́же не подви́жится.

Стих 3: До́му Твоему́ подоба́ет святы́ня, Го́споди, в долготу́ дний.

Диакон: Госпо́дь воцари́ся.

Хор: В ле́поту облече́ся.

Ектения́ сугу́бая:

Диакон: Рцем вси от всея́ души́, и от всего́ помышле́ния на́шего рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Го́споди Вседержи́телю, Бо́же оте́ц на́ших, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Поми́луй нас, Бо́же, по вели́цей ми́лости Твое́й, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды, на каждое прошение)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, и всей во Христе́ бра́тии на́шей.

Еще́ мо́лимся о Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, да ти́хое и безмо́лвное житие́ поживе́м во вся́ком благоче́стии и чистоте́.

Еще́ мо́лимся о блаже́нных и приснопа́мятных созда́телех свята́го хра́ма сего́, и о всех преждепочи́вших отце́х и бра́тиях, зде лежа́щих и повсю́ду, правосла́вных.

Еще́ мо́лимся о ми́лости, жи́зни, ми́ре, здра́вии, спасе́нии, посеще́нии, проще́нии и оставле́нии грехо́в рабо́в Бо́жиих настоя́теля, бра́тии и прихо́жан свята́го хра́ма сего́.

Еще́ мо́лимся о плодонося́щих и доброде́ющих во святе́м и всечестне́м хра́ме сем, тружда́ющихся, пою́щих и предстоя́щих лю́дех, ожида́ющих от Тебе́ вели́кия и бога́тыя ми́лости.

Иерей: Я́ко Ми́лостив и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Сподо́би, Го́споди:

Хор: Сподо́би, Го́споди, в ве́чер сей без греха́ сохрани́тися нам. Благослове́н еси́, Го́споди, Бо́же оте́ц на́ших, и хва́льно и просла́влено и́мя Твое́ во ве́ки. Ами́нь.

Бу́ди, Го́споди, ми́лость Твоя́ на нас, я́коже упова́хом на Тя. Благослове́н еси́, Го́споди, научи́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Влады́ко, вразуми́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Святы́й, просвети́ мя оправда́нии Твои́ми.

Го́споди, ми́лость Твоя́ во век, дел руку́ Твое́ю не пре́зри. Тебе́ подоба́ет хвала́, Тебе́ подоба́ет пе́ние, Тебе́ сла́ва подоба́ет. Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Ектения́ проси́тельная:

Диакон: Испо́лним вече́рнюю моли́тву на́шу Го́сподеви.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Ве́чера всего́ соверше́нна, свя́та, ми́рна и безгре́шна у Го́спода про́сим.

Хор: Пода́й, Го́споди. (На каждое прошение)

Диакон: А́нгела ми́рна, ве́рна наста́вника, храни́теля душ и теле́с на́ших, у Го́спода про́сим.

Проще́ния и оставле́ния грехо́в и прегреше́ний на́ших у Го́спода про́сим.

До́брых и поле́зных душа́м на́шим и ми́ра ми́рови у Го́спода про́сим.

Про́чее вре́мя живота́ на́шего в ми́ре и покая́нии сконча́ти у Го́спода про́сим.

Христиа́нския кончи́ны живота́ на́шего, безболе́знены, непосты́дны, ми́рны и до́браго отве́та на Стра́шнем Суди́щи Христо́ве про́сим.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́, и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Благ и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Бу́ди держа́ва Ца́рствия Твоего́ благослове́на и препросла́влена. Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Лития́: (В практике некоторых приходов может опускаться)

Поется стихира храма [1] , затем:

Богородичные стихиры Павла Аморрейского, глас 8, подобен: «О, пресла́внаго чудесе́!»:

Стихира: Тебе́ ве́рным покро́в показа́,/ и́же вся́ческих Бо́г, вопло́щься от крове́й Твои́х, Богоро́дице Всечи́стая,/ и предста́тельницу и побо́рницу су́щим в ну́ждах и обстоя́ниих,/ и в бу́ри приста́нище благоути́шное:/ Ты́ у́бо спаси́ от вся́кия ско́рби и туги́,// все́х притека́ющих к Боже́ственному покро́ву Твоему́.

Стихира: Да прославля́ю и почита́ю,/ да чту́ и пою́,/ да воспева́ю всегда́ Твое́ Боже́ственное и́мя,/ Преблаже́нная Влады́чице,/ да мя́ не оста́виши враго́м ра́дование бы́ти,/ покро́ву Твоему́ притека́ющаго:/ но крилы́ честны́х моли́тв Твои́х// всегда́ це́ла мя́ сохрани́ от все́х искуше́ний.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Стихира: Ра́дуйся, Богома́ти Пречи́стая./ Ра́дуйся, ве́рным наде́жда./ Ра́дуйся, ми́ру очище́ние./ Ра́дуйся, избавля́ющая вся́ких скорбе́й рабы́ Твоя́,/ я́же сме́рти разруши́тельница./ Ра́дуйся, животоно́сная./ Ра́дуйся, уте́шительнице./ Ра́дуйся, засту́пнице.// Ра́дуйся, прибе́жище.

Диакон: Спаси́, Бо́же, лю́ди Твоя́ и благослови́ достоя́ние Твое́, посети́ мир Твой ми́лостию и щедро́тами, возвы́си рог христиа́н правосла́вных и низпосли́ на ны ми́лости Твоя́ бога́тыя, моли́твами всепречи́стыя Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Креста́, предста́тельствы честны́х Небе́сных Сил безпло́тных, честна́го, сла́внаго проро́ка, Предте́чи и Крести́теля Иоа́нна, святы́х сла́вных и всехва́льных Апо́стол, и́же во святы́х оте́ц на́ших и вселе́нских вели́ких учи́телей и святи́телей, Васи́лия Вели́каго, Григо́рия Богосло́ва и Иоа́нна Златоу́стаго, и́же во святы́х отца́ на́шего Никола́я, архиепи́скопа Мирлики́йскаго, чудотво́рца, святы́х равноапо́стольных Мефо́дия и Кири́лла, учи́телей слове́нских, святы́х равноапо́стольных вели́каго кня́зя Влади́мира и вели́кия княги́ни О́льги, и́же во святы́х оте́ц на́ших: святи́теля Михаи́ла, пе́рвого митрополи́та Ки́евскаго, первосвяти́телей Моско́вских и всея́ Руси́: Петра́, Алекси́я, Ио́ны, Мака́рия, Фили́ппа, И́ова, Ермоге́на и Ти́хона, митрополи́тов Моско́вских Филаре́та, Инноке́нтия и Мака́рия. Святы́х, сла́вных и добропобе́дных му́чеников, новому́чеников и испове́дников Це́ркве Ру́сския: Влади́мира, митрополи́та Ки́евскаго, Вениами́на, митрополи́та Петрогра́дского, Петра́, митрополи́та Крути́цкаго, Иларио́на, архиепи́скопа Вере́йскаго, святы́х ца́рственных страстоте́рпцев, преподобному́чениц вели́кия княги́ни Елисаве́ты и и́нокини Варва́ры, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших, преподо́бных оте́ц ста́рцев О́птинских, святы́х пра́ведных Иоа́нна Кроншта́дтскаго и Алекси́я Моско́вскаго, святы́х блаже́нных Ксе́нии Петербу́ржския и Матро́ны Моско́вския, святы́х и пра́ведных богооте́ц Иоаки́ма и А́нны (и свята́го имяре́к, егоже есть храм и егоже есть день), и всех святы́х. Мо́лим Тя, многоми́лостиве Го́споди, услы́ши нас, гре́шных, моля́щихся Тебе́, и поми́луй нас.

Хор: Го́споди, поми́луй. (40 раз)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о господи́не на́шем высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к и о всем во Христе́ бра́тстве на́шем, и о вся́кой души́ христиа́нстей, скорбя́щей же и озло́бленней, ми́лости Бо́жия и по́мощи тре́бующей; о покрове́нии гра́да сего́, и живу́щих в нем, о ми́ре, и состоя́нии всего́ ми́ра; о благостоя́нии святы́х Бо́жиих церкве́й; о спасе́нии и по́мощи со тща́нием и стра́хом Бо́жиим тружда́ющихся и служа́щих оте́ц и бра́тий на́ших; о оста́вльшихся и во отше́ствии су́щих; о исцеле́нии в не́мощех лежа́щих; о успе́нии, осла́бе, блаже́нней па́мяти и о оставле́нии грехо́в всех преждеотше́дших оте́ц и бра́тий на́ших, зде лежа́щих и повсю́ду правосла́вных; о избавле́нии плене́нных, и о бра́тиях на́ших во слу́жбах су́щих, и о всех служа́щих и служи́вших во святе́м хра́ме сем рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй. (50 раз)

Диакон: Еще́ мо́лимся о е́же сохрани́тися гра́ду сему́, и свято́му хра́му сему́, и вся́кому гра́ду и стране́, от гла́да, губи́тельства, тру́са, пото́па, огня́, меча́, наше́ствия иноплеме́нников и междоусо́бныя бра́ни; о е́же ми́лостиву и благоуве́тливу бы́ти благо́му и человеколюби́вому Бо́гу на́шему, отврати́ти вся́кий гнев на ны дви́жимый, и изба́вити ны от належа́щаго и пра́веднаго Своего́ преще́ния и поми́ловати ны.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Диакон: Еще́ мо́лимся и о е́же услы́шати Го́споду Бо́гу глас моле́ния нас, гре́шных, и поми́ловати нас.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Иерей: Услы́ши ны, Бо́же, Спаси́телю наш, упова́ние всех конце́в земли́ и су́щих в мо́ри дале́че, и ми́лостив, ми́лостив бу́ди, Влады́ко, о гресе́х на́ших, и поми́луй ны. Ми́лостив бо и человеколю́бец Бог еси́, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Влады́ко многоми́лостиве, Го́споди Иису́се Христе́, Бо́же наш, моли́твами всепречи́стыя Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Креста́, предста́тельствы честны́х Небе́сных Сил безпло́тных, честна́го, сла́внаго проро́ка, Предте́чи и Крести́теля Иоа́нна, святы́х сла́вных и всехва́льных Апо́стол, и́же во святы́х оте́ц на́ших и вселе́нских вели́ких учи́телей и святи́телей, Васи́лия Вели́каго, Григо́рия Богосло́ва и Иоа́нна Златоу́стаго, и́же во святы́х отца́ на́шего Никола́я, архиепи́скопа Мирлики́йскаго, чудотво́рца, святы́х равноапо́стольных Мефо́дия и Кири́лла, учи́телей слове́нских, святы́х равноапо́стольных вели́каго кня́зя Влади́мира и вели́кия княги́ни О́льги, и́же во святы́х оте́ц на́ших: святи́теля Михаи́ла, пе́рвого митрополи́та Ки́евскаго, первосвяти́телей Моско́вских и всея́ Руси́: Петра́, Алекси́я, Ио́ны, Мака́рия, Фили́ппа, И́ова, Ермоге́на и Ти́хона, митрополи́тов Моско́вских Филаре́та, Инноке́нтия и Мака́рия. Святы́х, сла́вных и добропобе́дных му́чеников, новому́чеников и испове́дников Це́ркве Ру́сския: Влади́мира, митрополи́та Ки́евскаго, Вениами́на, митрополи́та Петрогра́дского, Петра́, митрополи́та Крути́цкаго, Иларио́на, архиепи́скопа Вере́йскаго, святы́х ца́рственных страстоте́рпцев, преподобному́чениц вели́кия княги́ни Елисаве́ты и и́нокини Варва́ры, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших, преподо́бных оте́ц ста́рцев О́птинских, святы́х пра́ведных Иоа́нна Кроншта́дтскаго и Алекси́я Моско́вскаго, святы́х блаже́нных Ксе́нии Петербу́ржския и Матро́ны Моско́вския, святы́х и пра́ведных богооте́ц Иоаки́ма и А́нны (и свята́го имяре́к, егоже есть храм и егоже есть день) и всех святы́х. благоприя́тну сотвори́ моли́тву на́шу, да́руй нам оставле́ние прегреше́ний на́ших, покры́й нас кро́вом крилу́ Твое́ю, отжени́ от нас вся́каго врага́ и супоста́та, умири́ на́шу жизнь. Го́споди, поми́луй нас и мир Твой, и спаси́ ду́ши на́ша, я́ко благ и человеколю́бец.

Хор: Ами́нь.

Стихи́ры на стихо́вне:

Стихиры воскресные, глас 4:

Стихира: Го́споди, восше́д на Крест,/ пра́деднюю на́шу кля́тву потреби́л еси́,/ и соше́д во ад,/ ве́чныя у́зники свободи́л еси́,/ нетле́ние да́руя челове́ческому ро́ду,/ сего́ ра́ди пою́ще сла́вим// Животворя́щее и Спаси́тельное Твое́ Воста́ние.

Стих: Госпо́дь воцари́ся,// в ле́поту облече́ся.

Стихира: Пове́шен на дре́ве, Еди́не Си́льне,/ всю тварь поколеба́л еси́:/ положе́н же во гро́бе,/ живу́щия во гробе́х воскреси́л еси́,/ нетле́ние и жизнь да́руя челове́ческому ро́ду./ Те́мже пою́ще, сла́вим// тридне́вное Твое́ Воста́ние.

Стих: И́бо утверди́ вселе́нную,// я́же не подви́жится.

Стихира: Лю́дие беззако́ннии, Христе́,/ Тебе́, преда́вше Пила́ту, распя́ти осуди́ша,/ неблагода́рнии о Благоде́теле яви́вшеся./ Но во́лею претерпе́л еси́ погребе́ние:/ самовла́стно воскре́сл еси́ тридне́вно, я́ко Бог,// да́руя нам безконе́чный живо́т, и ве́лию ми́лость.

Стих: До́му Твоему́ подоба́ет святы́ня,// Го́споди, в долготу́ дний.

Стихира: Со слеза́ми жены́ доше́дша гро́ба, Тебе́ иска́ху,/ не обре́тша же, рыда́юща с пла́чем вопию́ща глаго́лаху:/ увы́ нам, Спа́се наш Царю́ всех,/ ка́ко укра́ден был еси́;/ ко́е же ме́сто держи́т Живоно́сное Те́ло Твое́?/ А́нгел же к ним отвещава́ше, не пла́чите, глаго́лет,/ но ше́дша пропове́дите, я́ко воскре́се Госпо́дь,// подая́ нам ра́дость, я́ко Еди́н Благоутро́бен.

Стихира вмч. Артемия, глас 6:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Стихира: За Христа́ зако́нно пострада́в, Арте́мие,/ и с чу́вственным царе́м у́мнаго низложи́в врага́,/ досто́йно прия́л еси́ от Страстополо́жника Спа́са вене́ц/ и ны́не на Небесе́х со А́нгельскими ра́дуешися чи́ны,/ Вы́шняго светоли́тия наслажда́яся я́сно/ и Триипоста́сному и Пе́рвому Све́ту причаща́яся оби́льно./ Те́мже и мы, благове́рнии лю́дие и любому́ченицы,/ пе́сньми вопие́м ти:/ ра́дуйся, адама́нте непобеди́мый душе́ю и кре́пкий ору́жниче Христо́в;/ ра́дуйся, ле́сти и́дольския потреби́телю/ и и́стины побо́рниче све́тлый./ Но моли́ся Го́споду/ и нам житие́м Боголюби́вым/ с тобо́ю получи́ти стоя́ние// при Престо́ле Вели́чествия Его́.

Богородичен воскресный, глас 6:

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Богородичен: Творе́ц и Изба́витель мой, Пречи́стая,/ Христо́с Госпо́дь из Твои́х ложе́сн проше́д,/ в мя оболки́йся,/ пе́рвыя кля́твы Ада́ма свободи́./ Те́мже Ти, Всечи́стая,/ я́ко Бо́жии Ма́тери же и Де́ве, вои́стинну/ вопие́м немо́лчно:/ ра́дуйся а́нгельски, ра́дуйся, Влады́чице,/ предста́тельство и покро́ве,// и спасе́ние душ на́ших.

Моли́тва свято́го Симео́на Богоприи́мца:

Хор: Ны́не отпуща́еши раба́ Твоего́, Влады́ко,/ по глаго́лу Твоему́, с ми́ром;/ я́ко ви́деста о́чи мои́ спасе́ние Твое́,/ е́же еси́ угото́вал пред лице́м всех люде́й,/ свет во открове́ние язы́ков,// и сла́ву люде́й Твои́х Изра́иля.

Трисвято́е по О́тче наш:

Чтец: Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный даждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго.

Иерей: Я́ко Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Тропа́рь, глас 4:

Хор: Богоро́дице Де́во, ра́дуйся,/ Благода́тная Мари́е, Госпо́дь с Тобо́ю:/ благослове́на Ты в жена́х/ и благослове́н Плод чре́ва Твоего́,// я́ко Спа́са родила́ еси́ душ на́ших. (Трижды)

Благослове́ние хле́бов:

Диакон: Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Иерей: Го́споди Иису́се Христе́ Бо́же наш, благослови́вый пять хле́бов и пять ты́сящ насы́тивый, Сам благослови́ и хле́бы сия́, пшени́цу, вино́ и еле́й; и умно́жи сия́ во гра́де сем и во всем ми́ре Твое́м; и вкуша́ющия от них ве́рныя освяти́. Я́ко Ты еси́ благословля́яй и освяща́яй вся́ческая, Христе́ Бо́же наш, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, со Безнача́льным Твои́м Отце́м, и Всесвяты́м, и Благи́м, и Животворя́щим Твои́м Ду́хом, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь. Бу́ди И́мя Госпо́дне благослове́но от ны́не и до ве́ка. (Трижды)

Псало́м 33:

Хор: Благословлю́ Го́спода на вся́кое вре́мя,/ вы́ну хвала́ Его́ во усте́х мои́х./ О Го́споде похва́лится душа́ моя́,/ да услы́шат кро́тции, и возвеселя́тся./ Возвели́чите Го́спода со мно́ю,/ и вознесе́м И́мя Его́ вку́пе./ Взыска́х Го́спода, и услы́ша мя,/ и от всех скорбе́й мои́х изба́ви мя./ Приступи́те к Нему́, и просвети́теся,/ и ли́ца ва́ша не постыдя́тся./ Сей ни́щий воззва́, и Госпо́дь услы́ша и,/ и от всех скорбе́й его́ спасе́ и./ Ополчи́тся А́нгел Госпо́день о́крест боя́щихся Его́,/ и изба́вит их./ Вкуси́те и ви́дите, я́ко благ Госпо́дь:/ блаже́н муж, и́же упова́ет Нань./ Бо́йтеся Го́спода, вси святи́и Его́,/ я́ко несть лише́ния боя́щимся Его́./ Бога́тии обнища́ша и взалка́ша:/ взыска́ющии же Го́спода// не лиша́тся вся́каго бла́га.

Иерей: Благослове́ние Госпо́дне на вас, Того́ благода́тию и человеколю́бием, всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

У́треня

Шестопса́лмие:

Хор: Сла́ва в вы́шних Бо́гу, и на земли́ мир, в челове́цех благоволе́ние. (Трижды)

Го́споди, устне́ мои́ отве́рзеши, и уста́ моя́ возвестя́т хвалу́ Твою́. (Дважды)

Псало́м 3:

Чтец: Го́споди, что ся умно́жиша стужа́ющии ми? Мно́зи востаю́т на мя, мно́зи глаго́лют души́ мое́й: несть спасе́ния ему́ в Бо́зе его́. Ты же, Го́споди, Засту́пник мой еси́, сла́ва моя́ и вознося́й главу́ мою́. Гла́сом мои́м ко Го́споду воззва́х, и услы́ша мя от горы́ святы́я Своея́. Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя. Не убою́ся от тем люде́й, о́крест напа́дающих на мя. Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой, я́ко Ты порази́л еси́ вся вражду́ющия ми всу́е: зу́бы гре́шников сокруши́л еси́. Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя.

Псало́м 37:

Го́споди, да не я́ростию Твое́ю обличи́ши мене́, ниже́ гне́вом Твои́м нака́жеши мене́. Я́ко стре́лы Твоя́ унзо́ша во мне, и утверди́л еси́ на мне ру́ку Твою́. Несть исцеле́ния в пло́ти мое́й от лица́ гне́ва Твоего́, несть ми́ра в косте́х мои́х от лица́ грех мои́х. Я́ко беззако́ния моя́ превзыдо́ша главу́ мою́, я́ко бре́мя тя́жкое отяготе́ша на мне. Возсмерде́ша и согни́ша ра́ны моя́ от лица́ безу́мия моего́. Пострада́х и сляко́хся до конца́, весь день се́туя хожда́х. Я́ко ля́двия моя́ напо́лнишася поруга́ний, и несть исцеле́ния в пло́ти мое́й. Озло́блен бых и смири́хся до зела́, рыка́х от воздыха́ния се́рдца моего́. Го́споди, пред Тобо́ю все жела́ние мое́ и воздыха́ние мое́ от Тебе́ не утаи́ся. Се́рдце мое́ смяте́ся, оста́ви мя си́ла моя́, и свет о́чию мое́ю, и той несть со мно́ю. Дру́зи мои́ и и́скреннии мои́ пря́мо мне прибли́жишася и ста́ша, и бли́жнии мои́ отдале́че мене́ ста́ша и нужда́хуся и́щущии ду́шу мою́, и и́щущии зла́я мне глаго́лаху су́етная и льсти́вным весь день поуча́хуся. Аз же я́ко глух не слы́шах и я́ко нем не отверза́яй уст свои́х. И бых я́ко челове́к не слы́шай и не имы́й во усте́х свои́х обличе́ния. Я́ко на Тя, Го́споди, упова́х, Ты услы́шиши, Го́споди Бо́же мой. Я́ко рех: да не когда́ пора́дуют ми ся врази́ мои́: и внегда́ подвижа́тися нога́м мои́м, на мя велере́чеваша. Я́ко аз на ра́ны гото́в, и боле́знь моя́ предо мно́ю есть вы́ну. Я́ко беззако́ние мое́ аз возвещу́ и попеку́ся о гресе́ мое́м. Врази́ же мои́ живу́т и укрепи́шася па́че мене́, и умно́жишася ненави́дящии мя без пра́вды. Воздаю́щии ми зла́я возблага́я оболга́ху мя, зане́ гоня́х благосты́ню. Не оста́ви мене́, Го́споди Бо́же мой, не отступи́ от мене́. Вонми́ в по́мощь мою́, Го́споди спасе́ния моего́.

Не оста́ви мене́, Го́споди Бо́же мой, не отступи́ от мене́. Вонми́ в по́мощь мою́, Го́споди спасе́ния моего́.

Псало́м 62:

Бо́же, Бо́же мой, к Тебе́ у́тренюю, возжада́ Тебе́ душа́ моя́, коль мно́жицею Тебе́ плоть моя́, в земли́ пу́сте и непрохо́дне, и безво́дне. Та́ко во святе́м яви́хся Тебе́, ви́дети си́лу Твою́ и сла́ву Твою́. Я́ко лу́чши ми́лость Твоя́ па́че живо́т, устне́ мои́ похвали́те Тя. Та́ко благословлю́ Тя в животе́ мое́м, о и́мени Твое́м воздежу́ ру́це мои́. Я́ко от ту́ка и ма́сти да испо́лнится душа́ моя́, и устна́ма ра́дости восхва́лят Тя уста́ моя́. А́ще помина́х Тя на посте́ли мое́й, на у́тренних поуча́хся в Тя. Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся. Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́. Ти́и же всу́е иска́ша ду́шу мою́, вни́дут в преиспо́дняя земли́, предадя́тся в ру́ки ору́жия, ча́сти ли́совом бу́дут. Царь же возвесели́тся о Бо́зе, похва́лится всяк клены́йся Им, я́ко загради́шася уста́ глаго́лющих непра́ведная.

На у́тренних поуча́хся в Тя. Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся. Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Го́споди поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Псало́м 87:

Го́споди Бо́же спасе́ния моего́, во дни воззва́х, и в нощи́ пред Тобо́ю. Да вни́дет пред Тя моли́тва моя́: приклони́ у́хо Твое́ к моле́нию моему́, я́ко испо́лнися зол душа́ моя́, и живо́т мой а́ду прибли́жися. Привмене́н бых с низходя́щими в ров, бых я́ко челове́к без по́мощи, в ме́ртвых свобо́дь, я́ко я́звеннии спя́щии во гро́бе, и́хже не помяну́л еси́ ктому́, и ти́и от руки́ Твоея́ отринове́ни бы́ша. Положи́ша мя в ро́ве преиспо́днем, в те́мных и се́ни сме́ртней. На мне утверди́ся я́рость Твоя́, и вся во́лны Твоя́ наве́л еси́ на мя. Уда́лил еси́ зна́емых мои́х от мене́, положи́ша мя ме́рзость себе́: пре́дан бых и не исхожда́х. О́чи мои́ изнемого́сте от нищеты́, воззва́х к Тебе́, Го́споди, весь день, возде́х к Тебе́ ру́це мои́. Еда́ ме́ртвыми твори́ши чудеса́? Или́ вра́чеве воскреся́т, и испове́дятся Тебе́? Еда́ пове́сть кто во гро́бе ми́лость Твою́, и и́стину Твою́ в поги́бели? Еда́ позна́на бу́дут во тьме чудеса́ Твоя́, и пра́вда Твоя́ в земли́ забве́нней? И аз к Тебе́, Го́споди, воззва́х и у́тро моли́тва моя́ предвари́т Тя. Вску́ю, Го́споди, отре́еши ду́шу мою́, отвраща́еши лице́ Твое́ от мене́? Нищ есмь аз, и в труде́х от ю́ности моея́; возне́с же ся, смири́хся, и изнемого́х. На мне преидо́ша гне́ви Твои́, устраше́ния Твоя́ возмути́ша мя, обыдо́ша мя я́ко вода́, весь день одержа́ша мя вку́пе. Уда́лил еси́ от мене́ дру́га и и́скренняго, и зна́емых мои́х от страсте́й.

Го́споди Бо́же спасе́ния моего́, во дни воззва́х, и в нощи́ пред Тобо́ю. Да вни́дет пред Тя моли́тва моя́: приклони́ у́хо Твое́ к моле́нию моему́.

Псало́м 102:

Благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и вся вну́тренняя моя́ и́мя свя́тое Его́. Благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и не забыва́й всех воздая́ний Его́, очища́ющаго вся беззако́ния твоя́, исцеля́ющаго вся неду́ги твоя́, избавля́ющаго от истле́ния живо́т твой, венча́ющаго тя ми́лостию и щедро́тами, исполня́ющаго во благи́х жела́ние твое́: обнови́тся я́ко о́рля ю́ность твоя́. Творя́й ми́лостыни Госпо́дь, и судьбу́ всем оби́димым. Сказа́ пути́ Своя́ Моисе́ови, сыново́м Изра́илевым хоте́ния Своя́: Щедр и Ми́лостив Госпо́дь, Долготерпели́в и Многоми́лостив. Не до конца́ прогне́вается, ниже́ в век вражду́ет, не по беззако́нием на́шим сотвори́л есть нам, ниже́ по грехо́м на́шим возда́л есть нам. Я́ко по высоте́ небе́сней от земли́, утверди́л есть Госпо́дь ми́лость Свою́ на боя́щихся Его́. Ели́ко отстоя́т восто́цы от за́пад, уда́лил есть от нас беззако́ния на́ша. Я́коже ще́дрит оте́ц сы́ны, уще́дри Госпо́дь боя́щихся Его́. Я́ко Той позна́ созда́ние на́ше, помяну́, я́ко персть есмы́. Челове́к, я́ко трава́ дни́е его́, я́ко цвет се́льный, та́ко оцвете́т, я́ко дух про́йде в нем, и не бу́дет, и не позна́ет ктому́ ме́ста своего́. Ми́лость же Госпо́дня от ве́ка и до ве́ка на боя́щихся Его́, и пра́вда Его́ на сыне́х сыно́в, храня́щих заве́т Его́, и по́мнящих за́поведи Его́ твори́ти я́. Госпо́дь на Небеси́ угото́ва Престо́л Свой, и Ца́рство Его́ все́ми облада́ет. Благослови́те Го́спода вси А́нгели Его́, си́льнии кре́постию, творя́щии сло́во Его́, услы́шати глас слове́с Его́. Благослови́те Го́спода вся Си́лы Его́, слуги́ Его́, творя́щии во́лю Его́. Благослови́те Го́спода вся дела́ Его́, на вся́ком ме́сте влады́чествия Его́, благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

На вся́ком ме́сте влады́чествия Его́, благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

Псало́м 142:

Го́споди, услы́ши моли́тву мою́, внуши́ моле́ние мое́ во и́стине Твое́й, услы́ши мя в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м, я́ко не оправди́тся пред Тобо́ю всяк живы́й. Я́ко погна́ враг ду́шу мою́, смири́л есть в зе́млю живо́т мой, посади́л мя есть в те́мных, я́ко ме́ртвыя ве́ка. И уны́ во мне дух мой, во мне смяте́ся се́рдце мое́. Помяну́х дни дре́вния, поучи́хся во всех де́лех Твои́х, в творе́ниих руку́ Твое́ю поуча́хся. Возде́х к Тебе́ ру́це мои́, душа́ моя́, я́ко земля́ безво́дная Тебе́. Ско́ро услы́ши мя, Го́споди, исчезе́ дух мой, не отврати́ лица́ Твоего́ от мене́, и уподо́блюся низходя́щим в ров. Слы́шану сотвори́ мне зау́тра ми́лость Твою́, я́ко на Тя упова́х. Скажи́ мне, Го́споди, путь во́ньже пойду́, я́ко к Тебе́ взях ду́шу мою́. Изми́ мя от враг мои́х, Го́споди, к Тебе́ прибего́х. Научи́ мя твори́ти во́лю Твою́, я́ко Ты еси́ Бог мой. Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву. И́мене Твоего́ ра́ди, Го́споди, живи́ши мя, пра́вдою Твое́ю изведе́ши от печа́ли ду́шу мою́. И ми́лостию Твое́ю потреби́ши враги́ моя́ и погуби́ши вся стужа́ющия души́ мое́й, я́ко аз раб Твой есмь.

Услы́ши мя, Го́споди, в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м.

Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

После Шестопсалмия