«Примеры христианской любви. Митр. Антоний Сурожский, о. Игорь Мальцев». Священник Анатолий Правдолюбов

У нас в студии был клирик храма святителя Иова на Можайском шоссе священник Анатолий Правдолюбов.

Разговор шел об определении Любви, которое дает апостол Павел, о людях, которые смогли показать такую любовь своей жизнью, в частности о митрополите Антонии Сурожском и протоиерее Игоре Мальцеве. Кроме того, наш гость рассказал удивительную историю женщины, переехавшей в Россию и оказавшейся в сложной ситуации, без жилья с больной дочкой на руках, но при этом не озлобившейся и сохранившей доверие Богу.

Этой программой мы продолжаем цикл из пяти бесед, посвященных «Гимну любви» апостола Павла и людям, явившим пример такой любви.

Первая беседа со священником Антонием Лакиревым была посвящена разговору о любви, как Божьем даре человеку;

Вторая беседа со священником Анатолием Правдолюбовым была посвящена архимандриту Иоанну (Крестьянкину);

Третья беседа с протоиереем Максимом Козловым была посвящена архимандриту Павелу (Груздеву) и протоиерею Александру Егорову.

Ведущая: Алла Митрофанова

---

А. Митрофанова

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Дорогие друзья, здравствуйте. Я — Алла Митрофанова, и продолжается наш цикл бесед, посвященных словам о любви апостола Павла, его определению любви, которое он дает в XIII главе Первого Послания к коринфянам: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит, никогда не перестает». Каждый раз, когда эти слова звучат, они кажутся настолько прекрасными и запредельными при этом, что невольно думаешь: «Ну к моей-то жизни какое это все имеет отношение?» Мы говорим о людях при этом, которые в своей жизни смогли эти слова реализовать. В нашей студии священник Анатолий Правдолюбов, клирик храма Святителя Иова на Можайском шоссе, человек, у которого множество самых разных житейских есть примеров и историй, иллюстрирующих различные сложные ситуации. Отец Анатолий, здравствуйте.

Священник А. Правдолюбов

— Добрый вечер!

А. Митрофанова

— Спасибо вам, что пришли, спасибо, что делитесь вашим опытом. И мы с вами говорили в прошлый раз, во вторник как раз речь шла про архимандрита Иоанна Крестьянкина — человека, который для многих людей, знавших его лично и не знавших его лично, не читавших, например, его письма, которые изданы, стал образцом вот такой христианской любви. Насколько это все-таки исключительный случай? Или бывает в нашей жизни такое, что нет-нет, да и увидишь человека с глазами, в которых Христос?

Священник А. Правдолюбов

— Конечно. И, скажу откровенно, я уверен, что таких людей много. Просто если мы их не знаем, или их не видим, или незнакомы с ними, это не значит, что их нет. И я даже скажу так, откровенно, многие из этих людей зачастую скрывают этот свой путь, и подвиг, и дар, потому что не хотят получить огласку, славу, какое-то почитание или еще что-то, то есть, делать это втайне. Вот я по детству помню, опять же: я тоже был счастлив быть знакомым с этим человеком, хотя видел его один раз в жизни, но брал у него благословение. В Ярославле жил совершенно прекрасный, удивительный батюшка — отец Игорь Мальцев. И у него была большая семья, он служил в храме, был настоятелем, протоиереем, то есть, он был известный человек, уважаемый, высокого, так скажем, статуса, его почитали люди. Но при этом отец Игорь Мальцев, я уверен, он в жизни своей проявлял этот дар любви, настоящую Христову любовь к людям разными способами, но я вот об одном точно знаю и слышал это от своей матери. Когда к нему приходили в гости люди, он сидел с ними за столом, и люди общались... А тогда, что называется, середина ХХ века — это была особая культура, это так общение было — этому было отведено большое значение в жизни, потому что не было таких современных способов — соцсетей и всяких прочих мессенджеров, чтобы пообщаться или как-то держать на связи друг друга, и люди приходили в гости и проводили за столом много времени, общаясь и разговаривая между собой. Была особая такая культура чаепития, что называлось. И к нему приходили люди, он их принимал, гостей, и когда уже подавали чай (как правило, чай в конце подавали), он вставал и немножко раньше уходил. Прежде, чем попрощаться, он вставал и уходил раньше, а потом возвращался и уже провожал гостей. И люди, которые уходили от него, с изумлением обнаруживали, что вся их обувь была вычищена до блеска.

А. Митрофанова

— Ого!

Священник А. Правдолюбов

— То есть, он уходил из-за стола, чтобы вычистить обувь гостям. Таким образом он выполнял заповедь Христа о том, что нужно омывать ноги своим ближним. Понимаете, то есть, это невероятный пример. Вот это ведь надо еще догадаться, додуматься! Более того, Почетный гражданин города Ярославля, настоятель храма, протоиерей, чуть ли не с двумя крестами наградными, то есть, с украшениями... То есть, он был очень высокого статуса человек. Это не мешало ему совершенно выполнять заповеди Христа вот таким образом. И я уверен, что в его жизни было еще множество деталей и подробностей, о которых я просто ничего не знаю. Более того, я уверен, что не только в Ярославле, а во всех городах нашей необъятной страны есть люди, и не обязательно они все священники или монахи — есть и миряне, а есть люди — даже, может быть, они и неверующие, они, может быть, даже и не причисляют себя к числу христиан, то есть, не относят себя к Церкви, но они выросли на примерах этой самой любви Христовой, от своих родителей, там, бабушек или дедушек усвоили. И я сталкивался с такими людьми в жизни, которые абсолютно не относили себя к верующим, но при этом они поступали по Евангелию по настоящему. Это совершенно удивительно. Это действительно невероятно. Иногда попадаются глаза на улице или просто с каким-то... Знаете, случайного у нас ничего в жизни не бывает, но иногда бывает, что просто какая-то встреча мимолетная на улице, а какой-то человек подошел к тебе, что-то у тебя спросил, а ты обратил внимание, какой удивительный, хороший человек. То есть, они есть, и слава Богу. Но, в любом случае, хочу о чем сказать? Та энергия и тот камень, на котором зиждется подобное отношение, состояние, духовный рост и прочее, это, конечно, Господь наш Иисус Христос. Вы сейчас скажете: «Батюшка, вы сами себе противоречите — вы только что сказали, что неверующие люди тоже способны так любить». Правильно, конечно! Но ведь эти неверующие люди — они откуда? Их родители, их предки все равно воспитывались на евангельских истинах. Это знаменитая фраза, которую наверняка те, кто учился в советской школе, сейчас точно вспомнят: «Сам погибай, а товарища выручай». Это же фраза абсолютно евангельская — «нет больше той любви, нежели кто душу свою положит за други своя». То есть, это абсолютный тот самый закон, который Господь формулирует так: «Заповедь новую даю вам: да любите друг друга». И это можно называть по-разному, говорить о каких-то «общечеловеческих нравственных ценностях». Но это абсолютная такая толерантная уловка, чтобы не говорить о Христе.

Это отец мне рассказывал в свое время — он когда в армии служил, у них был во всю столовую, во всю стену был транспарант, было написано: «Люди! Любите друг друга!» Подпись: «Шукшин». (Смеется.) И отец очень часто со смехом вспоминал, говорит: «Гениально! Просто гениально!»

А. Митрофанова

— (Смеется.) А кто же там такой догадливый-то нашелся?

Священник А. Правдолюбов

— Кто-то нашел и выписал — вот роскошная цитата Шукшина!

А. Митрофанова

— Шукшина! (Смеется.)

Священник А. Правдолюбов

— Да, «люди, любите друг друга»! Видите, вот кто бы мог подумать!

А. Митрофанова

— В советской армии! Да, там, где невозможно упомянуть Имени Христова, прикроемся Шукшиным. Это как вот у Дмитрия Сергеевича Лихачева в работах, или у Лотмана, или, там, что-то еще читаешь — потрясающе глубокий вот этот вот, я бы даже сказала, глубинный, скрупулезный анализ выдающийся того или иного литературного произведения или памятника литературного, и тут внезапно — раз! — «как говорили Маркс и Энгельс» или, там, «как завещал нам Ленин»...

Священник А. Правдолюбов

— Ну, а как же...

А. Митрофанова

— И вот эта вот «вставная челюсть», которая никак не связана с предыдущим повествованием и с последующим тоже никак не связана... То есть, это именно вставная челюсть — ее убираешь из текста, и текст от этого ничего не теряет. Но это было необходимо для того, чтобы в то время работа была опубликована. То есть, люди находили разные способы озвучить важнейшие, ключевые мысли. А Дмитрий Сергеевич Лихачев, ну если его работы почитать, то это же христианская проповедь, завуалированная под исследования древнерусской литературы (коим она, безусловно, тоже являлась — исследованием древнерусской литературы). Но древнерусская литература, ее предмет — кто? Бог или отношения человека с Богом. Вот. (Смеется.) И Лихачев — он, конечно... Ну, великолепные такие ходы! (Смеется.) И то же самое у них тогда в армии, получается!

Священник А. Правдолюбов

— Конечно. Это люди использовали возможность, так скажем, говорить об истине, но теми средствами и теми инструментами, которыми было возможно говорить. То есть, по-другому было нельзя — была идеология, и все было совершенно жестко и конкретно. Но при этом я откровенно скажу, и сейчас вот особенно часто с этим сталкиваюсь — на исповедь приходят люди пожилого возраста, которым очень... ну, как-то вот им неудобно, им трудно, они первый раз, и они мне начинают рассказывать, что «вот, у меня родители меня никогда в храм не водили», и всё, вот, там, «было такое время»... А дальше человек начинает исповедоваться, я его слушаю и понимаю, что он... ну, по сути, он...
А. Митрофанова

— ...с Богом прожил всю жизнь?

Священник А. Правдолюбов

— Да, то есть, он живет правильно. И вот это удивительно совершенно. То есть, ты его слушаешь, ты на него смотришь, спрашиваешь: «А почему вот так?» — «Ну вот мой отец всегда так делал». Или вот: «Моя мама — она мне вот говорила, что вот так вот можно... В жизни вот ты будешь так поступать, то да, а вот если будешь по-другому, то тебе, там... в общем, все будет иначе». То есть... И ты понимаешь, что даже вот эти люди, которые совершенно себя позиционируют абсолютно людьми, которые имеют никакого отношения к Богу и Церкви, они... у них основа-то абсолютно христианская.

А. Митрофанова

— Священник Анатолий Правдолюбов, клирик храма Святителя Иова на Можайском шоссе, проводит с нами этот «Светлый вечер». Отец Анатолий, пример, который вы привели с отцом Игорем Мальцевым из Ярославля... Маститый протоиерей, как, бывает, называют люди в таком статусе, знаменитый и занимающий видное положение, уходящий из-за стола чуть пораньше, чтобы всем гостям, которые собрались у него дома, почистить обувь, напомнил мне митрополита Сурожского Антония, которого кто-то из посетителей однажды застал в подряснике, моющим полы в храме.

Священник А. Правдолюбов

— Не просто из посетителей, а пришел журналист брать интервью у митрополита Антония. Зашел в храме и увидел, что человек моет пол. Он подошел к нему, говорит: «Простите, а где здесь митрополит Антоний?» Он сказал: «Сейчас я его позову.». Он зашел, снял халат, помыл руки и вышел: «Я митрополит Антоний!», чем поверг в изумление абсолютное этого журналиста, потому что никак не ожидал, что митрополит Антоний будет мыть пол сам и, что называется, не прибегая к помощи штата сотрудников.

А. Митрофанова

— Опять же, как им это удалось? Понимаете, это ж как свое собственное вот это «я» надо задвинуть, уменьшить, умалить, чтобы так много поместилось в Бога!

Священник А. Правдолюбов

— Кстати, митрополит Антоний — это очень хорошо, что вы вспомнили, потому что это... думаю, что это не менее... Ну, так скажем, их даже неправильно сравнивать — это ярчайшая фигура ХХ века, как и отец Иоанн Крестьянкин. То есть, это особое, удивительное явление ХХ века, потому что... И так получилось это — не хочу, что называется, похвалиться, а хочу просто поделиться своим впечатлением: с митрополитом Антонием я тоже был в детстве знаком...

А. Митрофанова

— Ого!

Священник А. Правдолюбов

— ...и даже брал у него благословение.

А. Митрофанова

— Ого! (Смеется.)

Священник А. Правдолюбов

— В 1988 году он приезжал служить в Николо-Хамовнический храм, а мой отец на тот момент там был протодьяконом. И в 1988 году мне было пять лет. Но я это очень хорошо помню, потому что ощущение, которое я уже описывал в программе об отце Иоанне, когда ты не чувствуешь от человека какого-то вот... как скажем... такого дистанцирования и отторжения. То есть, я, как маленький еще ребенок, что называется, я очень на это реагировал чутко, я это чувствовал, и в силу своей застенчивости, и такой у меня характер был — ну, в общем, стеснительный я был человек, мне это было всегда очень болезненно. То есть, я чувствовал, что человек как-то вот, что называется, не знает, как себя вести, там, с детьми или чего-то делать, и мне всегда было неудобно и за себя, и за этого человека. То есть, ну это как-то переживал.

А. Митрофанова

— Это вы ребенком все чувствовали и понимали?..

Священник А. Правдолюбов

— Ну, нет, я не такой прямо был, как замороченный ребенок, а просто вот, ну, я это ощущал иногда, значит, мне казалось, как-то вот неудобно. И я вот как-то, да... Для меня это было сложно. А владыка приехал служить. И когда было помазание после полиелея, отец подвел нас — у меня брат, двойняшки мы, — он подвел нас двоих к владыке и сказал: «Владыка, благословите, чтобы мои дети были священниками». Он так усмехнулся, говорит: «Какой ты хитрый!», — говорит. «Ну, — говорит, — ничего! Я благословляю!» И благословил нас. И вот мы с братом оба — священники. Да... И помню, что на следующий день, когда была литургия, было очень много людей, потому что это 1000-летие Крещения Руси, это совершенно удивительное было событие в истории Русской Церкви. Людей было огромное количество, и после службы владыку провожали из алтаря в трапезную, на трапезу. Там стояли люди, они столпились так, что невозможно было пробиться. И я выбежал из храма через другой вход и обежал с противоположной стороны, и по этому коридору, который для владыки освободили, я прямо побежал к нему навстречу взять благословение. Опять же, ну я не мог этого сделать в силу своей вот этой вот застенчивости и стеснительности, но эта личность, этот человек не просто к себе располагал — его хотелось обнять. И я вот бежал к нему навстречу, я брал это благословение... Я это помню как сейчас: он был в своей фиолетовой мантии и белом клобуке. Он ко мне наклонился, посмотрел на меня, благословил — по сути, ничего особенного, рядовое благословение. Я это запомнил на всю жизнь. Потому что от этого человека не было ничего, знаете, как... что называется... У нас очень принято людей, входящих в храм, во всем ограничивать: туда нельзя, здесь не стой, тут ты неправильно, сейчас не крестятся, креститесь потом... И вот стоишь — тебя все время дергают, говорят: «Так, это не делай, туда не ходи, здесь нельзя»... И вот это человек, который... не просто нельзя представить, что он так говорит, а от него просто идет, не знаю... такой свет, тепло, и ты понимаешь, что ты хочешь быть с этим человеком. Это невероятно.

А. Митрофанова

— То есть, на одном полюсе — «не бегайте, не прыгайте, «не пойте, не пляшите там, где идет строительство или подвешен груз», а на другом полюсе — Христова любовь?

Священник А. Правдолюбов

— Да. И владыка Антоний обладал ею в невероятной мере, конечно. И его жизненный путь и военного врача, и участника Сопротивления французского... То есть, это же человек совершенно просто какую-то невероятную жизнь прожил и совершенно удивительный просто. То есть, вот его... Ну, я даже не дерзаю о нем что-то говорить и вспоминать, потому что огромное количество написано литературы, сняты фильмы, огромное количество информации, и всем рекомендую читать, смотреть и изучать, потому что это невероятное явление ХХ века. А сейчас, пока про него рассказывал, вспомнил про еще очень интересного человека, о котором тоже не могу не сказать, потому что, опять же, застал его живым — игумен Пантелеимонова монастыря архимандрит Иеремия. Он умер в 102 года. Он прожил 102 года.

А. Митрофанова

— Сильно.

Священник А. Правдолюбов

— Это не просто сильно. А жизнь его началась очень интересно. Его семью раскулачили. Они жили где-то в станице под Мариуполем. Она как-то называлась, сейчас я не помню, к сожалению, как. И их раскулачили и перевезли в верховье реки Камы. От этих испытаний мама заболела и умерла, отец пытался бежать, его поймали и расстреляли. Осталось двое старших братьев и он, семилетний мальчишка. Братья сбежали, он остался один. Он решил тоже бежать. Он сбежал, и его нашли комсомольцы — он прятался в часовне. Его нашли комсомольцы и не выдали. То есть, это был патруль, они должны были его найти, и они его не выдали. Он возвращался домой больше трех лет — пешком. Он жил у какой-то женщины, она его приютила за то, что он работал у нее, она его кормила. Она его поддержала, и, таким образом, у него были силы, чтобы дойти.

Он вернулся в свою родную станицу, узнал, что братья каким-то образом где-то в Мариуполе оставались, тоже пришел к ним. Стал крановщиком, работал на стройке. Пришли немцы, Вторая Мировая. Его угоняют в Германию, в концлагерь трудовой. После освобождения советскими войсками Берлина его возвращают на Родину. И когда он садится в поезд, там комиссар сидит и заполняет большую тетрадку. Там против каждого имени идет линеечка, колонка, и...

А. Митрофанова

— ...назначение?

Священник А. Правдолюбов

— Ну да. Он задает вопрос: «Кем вы собираетесь быть, ,когда вернетесь на Родину?» Будущий игумен Иеремия отвечает: «Собираюсь стать священнослужителем и посвятить свою жизнь Богу». А комиссар пишет: «Хочет быть разнорабочим». И это спасает его, потому что если бы он написал то, что сказал отец Иеремия, то его бы отвезли сразу дальше сильно, чем Мариуполь.

И вот его привозят обратно, он попадает в Одессу, учится в семинарии, заканчивает Одесскую семинарию, становится послушником и монахом. И на тот момент в Одессе находился Кукша знаменитый преподобный, которого выселили с Афона — там своя очень непростая история. И он становится келейником у Кукши Одесского. И перед смертью Кукша смотрит на него и говорит: «Чем тебя отблагодарить?» Задумался. Говорит: «Ну ладно, будешь игуменом на Афоне».

А. Митрофанова

— (Смеется.)

Священник А. Правдолюбов

— А тогда «игуменом на Афоне» — это все равно, что, ну, знаете, как... Не знаю даже, с чем сравнить...

А. Митрофанова

— У меня как-то даже слов нет! (Смеется.)

Священник А. Правдолюбов

— То есть, в советское время пообещать человеку быть игуменом на Афоне... А он просто послушник-келейник еще. И через какое-то время, уже в 70-х годах владыка Никодим организовывает делегацию русских монахов для того, чтобы спасти Пантелеимонов монастырь, потому что Греческая церковь его хотела забрать себе, потому что вымерли все русские монахи...

А. Митрофанова

— Пополняться некем было, да.

Священник А. Правдолюбов

— Да, они должны пополняться, а по закону Афона, если не пополняется монастырь, он отходит к главенствующей епархии. И в эту делегацию входит будущий архимандрит Иеремия, игумен монастыря. И через какое-то время он действительно становится игуменом на Афоне.

Но зачем я все это рассказываю, что самое главное? Когда у него было столетие и съехалось множество людей его поздравлять, и Господь меня привел там быть, на этой службе, это незабываемо совершенно. Это потрясающее богослужение, потрясающие люди, которые там служили. Издавалось в журнале афонском интервью с игуменом Иеремией. И журналист спрашивает, ему задают вопрос: «Ну вот хорошо, отец Иеремия, скажите, а вы вот... ваша семья так пострадала от советского режима, вот были раскулачены, мать погибла, отца расстреляли... Скажите, как вы относитесь к советскому режиму?» Отец Иеремия отвечает примерно так: «Ну, как я отношусь? — говорит. — Когда я бежал из ссылки, комсомольцы меня спасли, не выдали. Как я могу к ним относиться? Прекрасные люди, замечательные». — «Хорошо. А вот вас угнали в трудовой лагерь в Германию. Как вы относитесь к фашистской Германии?» Он отвечает: «Вы знаете, город, в котором я находился, наш концлагерь был прямо на площади. Просто пространство было огорожено ключей проволокой, откуда нас водили на работу. И утром, — говорит, — на этой площади, напротив нас была пекарня. И немецкие женщины шли с утра на работу, заходили в пекарню, покупали свежий хлеб и бросали нам через колючую проволоку. Как я могу относиться к фашистской Германии после этого?» Понимаете, слушая, то есть, читая даже это, понимаешь, что... как человек смог это сформулировать внутри себя. Ни слова осуждения, справедливого гнева, там...

А. Митрофанова

— ...на который он имел право, абсолютное.

Священник А. Правдолюбов

— Конечно! Не просто имел право — от него этого и ожидали! Но этот человек совершенно по-другому смотрел на все это. Это та же самая Христова любовь, когда речь идет о том, что «благословляйте проклинающих вас», «любите врагов ваших». А он научился это делать. Потрясающий пример.

А. Митрофанова

— Священник Анатолий Правдолюбов, клирик храма Святителя Иова на Можайском шоссе, проводит с нами этот «Светлый вечер». Мы буквально на пару минут сейчас прервемся и вернемся к разговору о том, как в нашей жизни люди реализуют заповедь Апостола Павла о любви. Заповедь Христову о любви, да? — но в этой совершенно переворачивающей душу и сознание формулировке апостола Павла из XIII главы «Первого Послания к коринфянам».

«Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Дорогие друзья, напоминаю, в нашей студии — священник Анатолий Правдолюбов, клирик храма Святителя Иова на Можайском шоссе. Я — Алла Митрофанова. И на этой неделе у нас целый цикл бесед, посвященных словам о любви апостола Павла из XIII главы «Первого Послания к коринфянам». «Любовь долготерпит, — пишет апостол, — милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит, никогда не перестает».

Отец Анатолий, то, что вы в конце первой части нашего разговора упомянули архимандрита Иеремию из Пантелеимонова монастыря на Святой горе Афон, и то, что вы рассказали о его прошлом, не вписывается ни в какие, действительно, наши земные представления о том, как можно относиться к людям. И наверное, это действительно про святость.

Священник А. Правдолюбов

— Да, это именно так. Но хочу, что называется, несколько ободрить наших слушателей. Потому что так вот, слушая наши рассказы, думаешь: «Ну конечно, архимандрит, игумен, монах — вот они там все такие, там, где-то... служители, что называется, божьи, и вот они, там... Ну, им — конечно... А мы-то — простые смертные, что мы можем, да? У нас все по-другому, у нас все — еда, заботы, нам некогда».

А. Митрофанова

— Кстати, вы знаете, пример — простите, пожалуйста, что вас прерывала, — из совершенно другой области, но подсвечивающий ту же самую тему: Иосиф Бродский. Как часто к нему после его высылки из СССР приходили журналисты с вопросом, подводящим к теме обличения: «Ну давайте, расскажите, вот, там...» Он совершенно не симпатизировал советской власти. Но он в позицию «в белом плаще и на табуретке» никогда не становился. И у него даже в его, знаете, «Мичиганской речи», обращенной к студентам Мичиганского университета, есть эта формулировка — ну, так, своеобразная заповедь, он говорит: «Не пользуйтесь указательным пальцем». И он объясняет, почему. И я с этим объяснением абсолютно согласна. Когда ты начинаешь обличать, когда ты вот указательным пальцем начинаешь пользоваться, чтобы обозначить виновников твоего нынешнего положения, и прочее, ты себя ставишь в позицию жертвы, а не хозяина собственной жизни. А Господь тебя призывает к тому, чтобы ты в своей жизни стал именно... как это сказать... субъектом, а не объектом. Субъектом. И люди, о которых мы с вами сегодня говорим, это люди, которые вопреки обстоятельствам (ну, таким простым, бытовым, приземленным языком) субъектами собственной жизни оставались, не превращаясь вот в эту самую жертву (в худом измерении этого слова). Потому что есть, понятно, состояние жертвенности — это вообще про другое, есть жертвы, там, насилия и какие-то страшные вот эти вещи... Но если говорить о человеке как о субъекте собственной жизни, то вот эта вот позиция жертвы — она перекрывает кислород и, в общем-то, и от Бога, мне кажется, отрезает. Потому что Бог к человеку обращается как субъект к субъекту.

Священник А. Правдолюбов

— Да. Но для того, чтобы так видеть и понимать всю эту ситуацию, нужно быть достаточно развитым, что называется, интеллектуально человеком, каким Иосиф Бродский был, и очень интересным человеком. Да, к его поэзии можно по-разному относиться — кому-то она нравится, кому-то она не нравится, это личное дело каждое, но каждый год на Рождество он писал стихотворение...

А. Митрофанова

— ...чтобы хоть как-то отблагодарить... Он говорит: «Это мой подарок Богу — хотя бы что-то, что-то я могу сделать на день рождения».

Священник А. Правдолюбов

— Да, и, в общем, то есть, действительно, хороший и яркий пример...

А у меня есть еще один пример, и он тоже будет ближе большинству слушателей, потому что это пример из абсолютно нашей современной жизни и не имеет никакого отношения и связи с духовными лицами и с духовным саном. Хочу поделиться вот такой историей. В одной далекой тропической стране жила одна женщина. Она родилась в многодетной семье, у нее братья, сестры, родственники, и в этой стране очень теплые... и, так скажем, ценность семейных отношений очень высокая. Они там все друг друга знают, любят и поддерживают отношения. Она выросла, отучилась в университете, закончила университет, работала по профессии. У нее на тот момент уже был сын. И в эту тропическую страну приехал наш соотечественник отдыхать. Он встретил эту женщину, она ему очень понравилась, он в нее влюбился — и полтора года он летал туда за большие деньги, чтобы как-то вот дать ей понять всю глубину своих чувств к ней. И она через полтора года поняла всю глубину своих чувств к нему и улетела вместе с ним в Россию. Он ее звал с собой жить. Они прилетели в Москву, заключили брак официально, стали мужем и женой и стали жить, и все было у них замечательно, прекрасно примерно два года. А на третий год их совместной жизни родилась девочка — очень тяжелый инвалид по таким, скажем, генетическим и физическим заболеваниям. Вот так вот, что называется, так сложилось, Господь послал такое испытание. И, что характерно, эта женщина — она очень верующая, она выросла и была воспитана в католицизме. Но прилетев сюда жить, она взяла с собой сына, которому на тот момент было шесть или семь лет, то есть, он в школу здесь пошел, он учился в русской школе. И ей очень хотелось, чтобы сын ее причащался. И она сына обратила... ну, скажем так: они вместе с сыном перешли в православие, потому что рядом с домом православный храм, а возможности ездить в католический храм в центре Москвы у них не было. И они перешли в православие оба. И это очень важная деталь. И когда девочка родилась, она тоже ее крестила, и причащает ее до сих пор каждое воскресенье, старается не пропускать, для нее это очень важно.

Но появление такого ребенка в жизни не просто уничтожило ее жизнь, а это совершенно катастрофически повлияло на все, что происходило в жизни. Муж развелся с ней, и не просто развелся, а сделал все так, чтобы лишить ее всего. Он выписался из квартиры, а она не была прописана, у нее на тот момент не было гражданства. Она, поскольку занималась лечением девочки, у нее не было времени на это. Но она исправляла эту ошибку потом уже, но все равно у нее просто юридически не было никаких на это, так скажем, моментов, чтобы это предотвратить. Он выписался сам из квартиры, а квартиру фиктивно продал сестре, чтобы выписать девочку тоже, потому что, по нашим законам, ребенок должен быть прописан с кем-то из родителей. И вот судебное решение, там, суд, длительный суд, больше года он длился, и суд принял решение выписать девочку.

А. Митрофанова

— Господи...

Священник А. Правдолюбов

— Но мало того, что выписать девочку...

А. Митрофанова

— А как это возможно? Ну судьи — они же тоже люди! (Смеется.)

Священник А. Правдолюбов

— Вопрос не ко мне.

А. Митрофанова

— Это же... Это же немыслимо!

Священник А. Правдолюбов

— Вы знаете, я откровенно скажу — юридический мир это другой мир, и там... там другие люди. Я не знаю... Это действительно немыслимо. Все говорят, кто бы ни слышал об этой истории, все говорят: «Да вы что, ребенка-инвалида нельзя выписать!» Можно. Можно. В нашей стране можно выписать ребенка-инвалида. Так вот. Ну, мало того, что еще дело до суда не дошло, она уехала с ребенком... Они жили в одной из комнат квартиры, в которой они жили до развода. Когда она уехала в больницу, то просто поменяли замки в двери, и они, вернувшись домой, не смогли попасть в дом — ключ не открывал квартиру. И она была просто на лестничной клетке с ребенком-инвалидом, совершенно не понимая, куда идти и что делать. Ребенок ходил в садик специальный, там, конечно, включились органы опеки, еще что-то, и им предоставили в кризисном центре возможность ночевать. Но кризисный центр находится на Дмитровском шоссе, а район, где она живет, это Западный округ, и садик там же находится, и ребенок не может ездить на метро из-за шума и резких звуков. И она два с лишним часа ездила на автобусах каждый день в детский сад.

Слава Богу, нашлись неравнодушные люди, которые помогли ей снять квартиру недалеко от садика, и она уехала из кризисного центра и жила в съемной квартире. И я знаю одного священника, который очень сильно молился о том, чтобы эта ситуация изменилась. И самое интересное — что я когда с ней разговаривал, с этой женщиной, я сразу спросил: «А почему бы не вернуться в свою теплую страну к своим родным и близким?»

А. Митрофанова

— Где нет зимы и где наверняка гораздо более комфортные климатические условия для...

Священник А. Правдолюбов

— Да, там круглый год лето. Она ответила: «У нас в стране нет таких программ реабилитации, которые есть в России. И если я улечу отсюда туда, то моя дочь деградирует и вернется к тому состоянию, в котором она была. И весь труд, который был положен на то, чтобы ее хоть как-то социализировать за все эти восемь лет, он превратится просто в прах, поэтому это просто невозможно.

Я задал ей другой вопрос, говорю: «Хорошо, а скажи, пожалуйста, ты бы хотела — гипотетически, если бы была машина времени, — ты бы хотела вернуться в то время до отъезда сюда и просто не приезжать сюда?» Она задумалась и ответила, говорит: «Нет. У меня бы тогда не было дочки». И меня поразил ее ответ до глубины души. Потому что я знаю огромное количество случаев отказа от здоровых детей. А здесь не просто тяжелый случай, а это... это... Она всю свою жизнь посвятила этому ребенку. Она отказалась от всего. Она могла бы просто сдать ребенка в интернат и улететь или домой, или в Америку, куда угодно, строить свою жизнь счастливую. Она могла бы это сделать, но она не могла этого сделать. И когда я услышал ее ответ, он меня поразил до глубины души. Это удивительно. Когда они приходят в храм причащаться, то, как она обнимает свою дочь, это просто невероятно. Это удивительная картина — они светятся. Как они друг друга любят! Но самое главное даже не это, а то, что она никогда, ни разу за все это время, за все те испытания, которые этот человек прошел, я никогда не слышал от нее ни одного плохого слова в адрес мужа, который развелся с ней и бросил с ребенком. Ни одного. Ни слова осуждения, ни слова проклятия, ни взывания к Богу и какой-то каре и возмездию ему, что как так можно было поступить, — ни разу! Это удивительно. При том, что...

А. Митрофанова

— Человек, который так ее обидел!

Священник А. Правдолюбов

— Он не просто обидел — он уничтожил ее жизнь. Он ее разрушил. Он просто... Я даже не знаю, как это назвать. То есть, это страшный поступок...

А. Митрофанова

— Сломал об колено, да.

Священник А. Правдолюбов

— Да, это страшный поступок. Бог ему судья... Бог нам всем судья. Но меня поражает то, что этот человек, при том, что, казалось бы, я прекрасно понимаю, что можно рассуждать, там. говорить и как-то вот что-то такое моделировать... Меня в свое время удивила ее особенность — она когда в храм приходит с ребенком, она все время улыбается. Я еще не знал этих подробностей ее жизни, и я не знал... Смотрю — все время человек улыбается. Я как-то на исповеди ее спросил: «А почему вы улыбаетесь все время?» Знаете, что я услышал? При том, что я спросил уже после того, как она мне все это рассказала. А она мне сказала такую фразу... Говорит: «Людям и так тяжело живется. Если я не буду улыбаться, кому от этого будет лучше? Кому от этого станет легче? А так я хотя бы, может быть, своей улыбкой кому-то подниму настроение».

А. Митрофанова

— Священник Анатолий Правдолюбов, клирик храма Святителя Иова на Можайском шоссе проводит с нами этот «Светлый вечер» и рассказывает совершенно грандиозную историю о женщине, живущей где-то вот рядом с нами, нашей современнице.

Священник А. Правдолюбов

— Просто живущей рядом с нами. Да, это абсолютно настоящий, живой человек, который живет и трудится, не опускает рук в самых страшных ситуациях жизненных. А самое главное — у нее очень плохо с русским языком, она читает даже с трудом. Ну, так, она какие-то слова разбирает, но плохо читает. Говорит тоже с трудом. Я в какой-то момент, когда она пришла на исповедь, я говорю: «Какой ваш язык родной?» Она говорит: «Испанский». Я говорю: «Исповедуйтесь на испанском». (Смеется.) Потому что... Нет, постепенно, конечно... Она уже достаточное время здесь живет, уже русский язык более-менее стал понятен, но это совершенно удивительно. И это человек, который никому не желает зла — при том, что с ней обошлись совершенно чудовищно.

Нужно было помочь забрать специальный станок, который весит, там, грубо говоря, 25 килограммов — на этом станке ребенок учился стоять. Там такие специальные ремни, там пристегивается такая передвижная, на колесиках (на шасси) такая станина деревянная — килограммов 20. И ее родственники попросили забрать вещи из квартиры.

А. Митрофанова

— Откуда они ее выселили, вот из этой квартиры?

Священник А. Правдолюбов

— Да, да. И вот я приезжал забирать. Есть такая типовая советская застройка, советские дома такие, когда у тебя вход в лифт, потом такой пенал узкий — и лестница пошла на второй этаж. И в этом узком пенале стоит такой радиатор отопления. И там вот... они задвинули туда эту штуку с этой станиной. И мы зашли брать, я ее вынимаю, выдвигаю оттуда, она мне показывает на радиатор и говорит: «А вот здесь у меня дочка спала». Я говорю: «Подожди, что ты имеешь в виду?»

А. Митрофанова

— В подъезде?

Священник А. Правдолюбов

— Да. «Когда, — говорит, — мы не могли вернуться в дом, я, — говорит, — сидела здесь, на полу, а здесь у меня спала дочь». Ну, знаете как... Слышишь когда такие истории, думаешь: «Вот у меня, там, проблемы в жизни есть, какие-то сложности — да это просто футбол на лужайке!» Это вообще не проблемы и не сложности. А здесь человек столкнулся с совершенно... То есть, я не знаю даже, как... как... что должен переживать человек, который в чужой стране (у него здесь нет ни родных, ни близких, ему не к кому и некуда пойти), что он переживает, когда он оказывается на улице просто с ребенком-инвалидом на руках, без всего.

А. Митрофанова

— Отец Анатолий, а сынок ее как?

Священник А. Правдолюбов

— Эээ... Муж, который, так скажем... ну вот они жили вместе, когда они прилетели... он сделал все, чтобы она отправила сына обратно к родственникам. И он, прожив здесь несколько лет, проучившись в русской школе, прекрасно говорит на русском языке, удивительно совершенно... Так неожиданно — человек, который выглядит совершенно не по-русски, но при этом говорит без акцента, это просто фантастика! Я с ним разговаривал по видеосвязи — это поразительно совершенно. Муж ее вынудил ее отправить его к родственникам, обратно туда. Сейчас ее сын в Америке, учится в университете, уже второй курс, получает образование. Прекрасный парень, умный и талантливый, совершенно потрясающий.

А. Митрофанова

— Они общаются?

Священник А. Правдолюбов

— Да, они поддерживают связь, и самое главное, что... Вот тоже удивительно... Вот смотрите, да, тоже — касательно любви, о которой мы сейчас говорим? Сын мог бы — мог бы — сказать: «Мам, знаешь, я все понимаю, но, вообще-то, я тоже твой ребенок. Ты не могла бы как бы в моей жизни какое-то проявить участие?» Он не просто согласен, а он всячески поддерживает и за то, чтобы мама жила в России и лечила свою дочь.

А. Митрофанова

— Ради возможности реабилитации?

Священник А. Правдолюбов

— Ради возможности, да, какого-то социализирования, реабилитации этого ребенка.

А. Митрофанова

— А есть результаты реабилитации?

Священник А. Правдолюбов

— Результаты не просто есть — они колоссальные совершенно. То есть, она не сомневается в том, что это благодаря только тому, что она причащает ее каждое воскресенье. Есть группы детей вот этого реабилитационного центра — они не одного, они в разных центрах там, у них целая система занятий и всего остального. Никто из детей не имеет такого прогресса и такого развития, как ее дочь. Она сама спускается по лестнице и поднимается, она может держать яблоко и есть (а это для ребенка с ДЦП, фактически, невозможная задача, там просто очень тяжелая степень). Она сама может одеваться, она... Ну, она не говорит, конечно, слова, но она издает звуки, а по ее реакции, по ее взгляду ты понимаешь, что она понимает и она с тобой разговаривает. То есть, она коммуникабельна, она контактна. И это совершенно удивительно. И это... Конечно, откровенно говоря, я так, наблюдая за этой ситуацией, понимаю, что это подвиг вот этой любви ее матери. Она всю себя отдала ей полностью. Она отказалась от всего. А представляете себе ситуацию — они приходят играть на детскую площадку, к ним подходит женщина и говорит: «Слушай, ты молодая, красивая, зачем тебе это? Сдай ты ее уже!»

А. Митрофанова

— Ой...

Священник А. Правдолюбов

— Вы представляете себе? Она плачет, говорит: «Мне это говорят, и я не понимаю, как можно так сказать! Это же моя дочь! Какое право она имеет так говорить мне?»

А. Митрофанова

— Мы местами такие «деликатные», отец Анатолий... Ой...

Священник А. Правдолюбов

— Кто эти люди? Мы не просто деликатные, понимаете... Когда она едет на работу, грубо говоря, стоит на остановке, к ней просто люди подходят с непристойными предложениями в полной уверенности, что она как бы, ну, грубо говоря, так скажем, очень экзотично выглядящий человек, собственно, с понятной целью приехавший сюда. То есть, у людей почему-то только вот такое видение. И никто даже себе представления не имеет, что скрывается за этой внешностью.

А. Митрофанова

— Так это же, вообще-то, извините, дискриминация по национальному признаку!

Священник А. Правдолюбов

— Есть! И это есть! У нас много всего есть, к сожалению. Да, наш русский народ способен на многое, это очень печально и трудно. И очень грустно, потому что да, к сожалению, это отношение такое, совершенно, знаете, предвзятое абсолютно.

А. Митрофанова

— Способен и на другое, прямо скажем. Но...

Священник А. Правдолюбов

— Да! Но...

А. Митрофанова

— ...местами вот за такие вещи просто очень стыдно.

Священник А. Правдолюбов

— Да, способен и на другое. Потому что вот есть на приходе на этом бабушки, неравнодушные женщины, которые участвуют, помогают. Которые помогают оформлять документы, пишут письма. В Министерство образования недавно писали письмо по поводу местной школы. То есть, есть люди, конечно, неравнодушные, которые способны, так скажем, не просто помогать, а участвовать в жизни. Но это, к сожалению, далеко не все.

А. Митрофанова

— Отец Анатолий, от этой истории я немножечко потеряла дар речи и пытаюсь ее осмыслить как-то... Унесу с собой из этой студии. И есть понятное правило — не говорить о людях, являющихся нашими современниками, на их примере не подсвечивать такие высокие тезисы, которые мы в Евангелии видим, поскольку это очень большая ответственность — в первую очередь, для человека, о котором говорят. Но этот пример, который вы привели, он настолько исключительный! И, знаете, вдохновляющий, окрыляющий людей, находящихся в трудной жизненной ситуации. Кому-то в разы тяжелее, чем сейчас мне, и человек вот такую любовь проявляет. И ведь еще и неосуждение. Как это... как это? (Смеется.) Господи, как это?

Священник А. Правдолюбов

— Я откровенно скажу — это же какое-то удивительное явление. Потому что я таких людей не встречал.

А. Митрофанова

— Я, знаете, я за меньшее, когда кого-то из близких обидят, я думаю: я сейчас глаза готова просто выцарапать, простите! А тут ей такую причинили боль — и она ни слова упрека.

Священник А. Правдолюбов

— Более того, не просто ни слова упрека, а одна женщина-юрист и с богатым опытом работы в прокуратуре вызвалась, в общем, помочь, и сказала: «Я, — говорит, — этого человека просто посажу». Она сказала: «Нет, не надо. Я не хочу, чтобы он сидел в тюрьме». Понимаете? Можно не просто отомстить, а законным путем — там есть состав всего, что нужно, и чего не нужно, тоже есть. И даже ей предложили, сказали: «Да, вот мы можем это сделать. Вообще, то есть, мы это дело раскрутим, и все, всему будет, что называется, возмездие». Она говорит: «Нет, я не хочу. Не надо его сажать».

А. Митрофанова

— Н-да...

Священник А. Правдолюбов

— И это абсолютная реальность. То есть, там, можно сказать: «Батюшка, вы выдумываете». Если бы я сам этого от нее не слышал, я бы не сказал так. А это вот то, что я сам... Я был свидетелем этого разговора с юристом.

А. Митрофанова

— Отец Анатолий, а... Я не знаю, как это возможно... Я могу это объяснить только тем, что она — Богом поцелованный человек. В сердце.

Священник А. Правдолюбов

— Да! Именно так! И Господь ее не просто ведет и бережет, а это совершенно удивительно, потому что это не конец истории. Это не конец истории, потому что удивительным образом — и это просто чудо, и я в этом чуде тоже принимаю участие, хотя абсолютно посредственное... Это было очень интересно: их выбросили на улицу — соответственно, жить им негде. Целый год мы снимали жилье съемное, чтобы она могла жить и ребенка своего лечить, воспитывать в этом садике. Ведь этот год я молился исключительно... прекрасно понимая, что, знаете, как вот это бывает так, что ты... все равно, что вот встать перед гранитной скалой и молиться, чтобы она рухнула к твоим ногам, — то есть, это примерно то же самое. Потому что ни средств, ни возможностей у меня нет, и я не обладаю такими инструментами, чтобы помочь в этой ситуации по-настоящему. Я молился, просто своими словами просил, чтобы Господь послал ей дом, потому что он ей нужен как никому, у нее нет ничего. И прошел год, и, если вы помните, в Москву привозили Тихвинскую икону Божьей Матери. В Храме Христа Спасителя послужился молебен, и меня назначили участвовать в этом молебне. А поскольку я младший по хиротонии, там, в общем, я стоял с самого края, ближе всего к иконе. Предстоятель стоит по центру храма там, а по порядку иерархии выстраиваются священники, и я оказался прямо вплотную к Тихвинской иконе Божьей Матери. А ее привезли без оклада, прямо вот тут писаная икона, вот такой своеобразный образ интересный, и история очень интересная этой иконы. И я прямо стоял и весь молебен я просто молился и говорил: «Пресвятая Богородица! Ты видишь, Ты знаешь — помоги, очень нужен дом. Прямо вот, ну, нужен». И помолился, и как-то прямо так искренне молился — и забыл об этом. Прошло какое-то время, и разговаривал я с одним человеком, который был... ну, он и является, я его очень уважаю, чту, и это духовное чадо моего отца. Удивительный человек, который невероятные совершает поступки — и любви, и всего прочего, но всегда запрещает об этом говорить. Поэтому я...

А. Митрофанова

— ...имя его называть не будете.

Священник А. Правдолюбов

— Не то, что имя не буду называть — вообще больше о нем ничего говорить не буду. Но мы с ним разговариваем по телефону и делились трудностями жизненными, внезапно нахлынувшими — он мне о своих трудностях, я ему о своих... И вдруг я ему говорю: «Знаешь, а ты вот сейчас про трудности рассказываешь, а я тебе могу такую историю рассказать, что просто не поверишь в нее». Я ему вкратце рассказываю про историю этой женщины. И слышу, он как-то меня не слушает, как-то, слышу, отвлекся — на компьютере там что-то клавиатурой стучит, чего-то такое... И пока я ему закончил эту историю говорить, он мне говорит: «Знаешь, я сейчас тебе пришлю телефон — эта женщина риэлтор, созвонись с ней, я сейчас посмотрел — в этом районе эти квартиры стоят столько-столько. Я, — говорит, — готов участвовать в том, чтобы ей сделать дом». И дальше целая история о том, как мы ходили, смотрели эти варианты, и пришли в самый вариант, казалось бы, самый далекий... И мы зашли — а на окне на кухне стоит икона Тихвинской Божьей Матери.

А. Митрофанова

— Священник Анатолий Правдолюбов, клирик храма Святителя Иова на Можайском шоссе, был в нашей студии. Отец Анатолий, спасибо.

Священник А. Правдолюбов

— И вам спасибо! Храни всех Господь!

А. Митрофанова

— Я, Алла Митрофанова, прощаюсь с вами. До встречи в эфире!

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Наследие протоиерея Иосифа Фуделя». Надежда Винюкова
• «Рождественская сказка». Священник Федор Лукьянов, Светлана Феодулова
• «С.С. Аверинцев». Егор Агафонов