«Необычное путешествие»

В этом выпуске своими светлыми историями о том, как опыт пребывания в далекой от православия стране помог по-новому взглянуть на веру, поделились ведущие Радио ВЕРА Константин Мацан, Марина Борисова, Кира Лаврентьева, а также наш гость — благочинный приходов Сурожской епархии Московского Патриархата в Северной Ирландии, доктор философии, член Союза писателей России протоиерей Георгий Завершинский.

Ведущие: Константин Мацан, Марина Борисова, Кира Лаврентьева

---

К. Мацан

— Добрый вечер, дорогие друзья, это «Светлые истории» на Радио ВЕРА. Как всегда, в этом часе на волнах нашей радиостанции мы делимся самым светлым, самым сокровенным, рассказываем истории. Мы — это ведущие Радио ВЕРА. Сегодня в студии мои дорогие коллеги. Марина Борисова. Добрый вечер.

М. Борисова

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Кира Лаврентьева.

К. Лаврентьева

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Я Константин Мацан. И наш сегодняшний гость — протоиерей Георгий Завершинский, благочинный приходов Сурожской епархии Московского Патриархата в Северной Ирландии. Добрый вечер.

Протоиерей Георгий

— Добрый вечер. Приветствую всех. Рад быть вновь в студии Радио ВЕРА.

К. Мацан

— Вот когда в студии если оказывается гость из Англии, то можно сказать, что с туманного Альбиона. А про Северную Ирландию так можно сказать, отец Георгий?

Протоиерей Георгий

— Нет, не принято.

К. Мацан

— Вот, я поэтому и не стал.

Протоиерей Георгий

— Про Шотландию тоже не принято так говорить.

К. Мацан

— Про Шотландию тоже не будем. Дорогие друзья, «Светлые истории», напомню, программа, которую можно и слушать, и смотреть на сайте https://radiovera.ru/ или на странице Радио ВЕРА ВКонтакте. Еще, что важно, ВКонтакте можно в комментариях оставлять ваши истории в том же жанре, в котором мы их рассказываем в программе. Обязательно делитесь ими, мы их все внимательно читаем, отбираем и иногда даже зачитываем в студии, и иногда даже делаем целые программы, состоящие целиком из истории наших радиослушателей, то есть из ваших историй. Поэтому, пожалуйста, не пренебрегайте возможностью — нам это и вправду очень важно, очень интересно, мы очень внимательно за этим следим и очень ценим ваше участие в программе «Светлые истории». И вот чтобы мои слова не были голословными, хотя это какая-то тавтология — голословные слова, чтобы не прозвучать голословно, я вот Киру попрошу одну из таких историй прочитать, которая вами, дорогие друзья, была написана и прислана нам либо во ВКонтакте, либо на сайт, на адрес info@radiovera.ru.

К. Лаврентьева

— История пришла от Грачевой Елены на почту Радио ВЕРА, которую только что назвал Костя. Звучит она так: «С праздником Победы. Хочу поделиться историей моего папы, Белоусова Николая Ивановича, боевого летчика-бомбардировщика, прошедшего всю Великую Отечественную войну и принявшего участие в боевых действиях с Японией летом 1945 года. Мой папа, 1918 года рождения, служил в дальней авиации и 20 сентября 1942-го получил задание на уничтожение самолетов на финском аэродроме Алакуртти на северо-западе Финляндии, в 50 километрах за линией фронта. При выполнении задания его самолет был сбит, и папа восемь дней выбирался с территории вражеской Финляндии к своим. О том, как отец пробирался среди болот, озер, рек Финляндии, а ночами в сентябре там уже заморозки, без пищи и тому подобное, — это отдельный рассказ, достойный экранизации. На восьмые сутки, обессилев, когда папа уже идти не мог, он только полз (вспоминается другой летчик —Мересьев), пришла ему в голову мысль покончить с собой. Боевое оружие тоже было с собой. Но тут он подумал: а каково матери-то будет, когда она уже получила известие о пропаже без вести своего младшего сына, папиного брата, тоже летчика. И вспомнил папа молитву, которую его мама, то есть моя бабушка, а она была очень верующей женщиной, записала своей рукой и вшила ему в китель за подкладку. И эта мысль остановила папу, а вскоре, на восьмой день, его подобрали наши красноармейцы. Так молитва матери спасла моего папу, а значит, и меня, и моего брата. После войны папа служил в военно-воздушной академии имени Гагарина, стал доктором наук, участвовал как ветеран в разных мероприятиях. Папа имеет много наград, а об этом случае была написана статья под названием „Молитва матери“ в щелковской газете. Родился папа как раз в день Покрова Богородицы, Которая его охраняла всю жизнь. Прошел всю войну, был сбит несколько раз, но обошлось без ранений, и прожил папа долгую и достойную жизнь, уйдя из жизни на девяносто девятом году. Вечная память. Я думаю, что эта история была бы интересной слушателям Радио ВЕРА. Вашему радио удачи». Елена, вы совершенно правы. История не то что интересная, история пронзительная, и мы, конечно, боялись пошевелиться, честно говоря, пока я читала. Спасибо вам огромное за это письмо. Дорогие друзья, вот видите, пишите. Пишите, потому что мы стараемся все читать, озвучивать, особенно вот какие-то такие истории, которые совершенно вот трогают сердце. Спасибо огромное.

К. Мацан

— Да, и вправду. Спасибо, дорогие друзья. Друзья, пишите ваши истории. А мы обратимся к нашей сегодняшней теме, и всецело неслучайно, что в сегодняшних «Светлых историях» гость издалека, из страны, в которой православие не является исторически доминирующей конфессией. Потому что мы сегодня поговорим о том, как пребывание в стране, далекой от православия — либо в виде путешествия, либо в виде работы, не знаю, либо в виде жизни, каким-то образом помогло по-новому взглянуть на свою веру. Вот так иногда бывает, что, чтобы открыть сокровище, которое у тебя есть, нужно от него подальше уехать и посмотреть со стороны, с высоты птичьего полета — и вдруг открывается все богатство того, что было рядом с тобой, а ты как будто, может, даже и не ценил до конца. Вот об этом мы сегодня поговорим. Поэтому мы традиционно с нашего гостя начинаем этот парад историй. Наверняка, отец Георгий, у вас на эту тему есть не одна история.

Протоиерей Георгий

— Спасибо, Костя. Спасибо, Кира, за ту историю, которую вы прочли, очень трогательную, и как-то проникла внутрь меня, и я в этой связи приготовил две истории. Вторая история, которая родилась в то время, когда я слушал то, что вы читали. Если можно, я историю расскажу не ту, которая когда-то произошла, и которая как воспоминание, какой-то опыт, и нечто такое, что уже закончилось. А вот я хотел бы рассказать историю, в которой я оказался.

К. Мацан

— Так.

Протоиерей Георгий

— И вот она продолжается в настоящий момент, эта история. И чем она завершится, я не знаю пока. И в общем с волнением ожидаю продолжения. Ну приступаю, собственно, к истории. История связана с книгой, которую я написал уже некоторое время назад — издательство Московской Патриархии, я принес с собой показать, называется «Атомный пастырь». Это отчасти автобиографическая книжка, и о ней мы здесь беседовали, и я благодарен за то, что эта беседа состоялась уже. По-моему, несколько тиражей уже было. По крайней мере были моменты, когда она исчезала в интернет-магазинах и вдруг появлялась везде вновь, наверное, какой-то новый тираж поступал. Тем временем я подумал, что это история, которая, в общем, это художественное произведение. Конечно, нельзя сказать, что это моя автобиография, но она связана непосредственно со мной и с моими родными, а именно с отцом и больше даже с моим дедушкой, который был сначала военным, артиллеристом, а потом стал журналистом и главным редактором армейской газеты. И вот во время войны он был на Сахалине. Сначала на Дальнем Востоке, потом на Сахалине, и там вот была такая история тоже, по-моему, достойная Светлого радио, которую я вспомнил, когда, Кира, вы читали вот этот рассказ о летчике, почти Мересьеве, герое, безусловно, попавшем в такое трудное обстоятельство, обстановку военную. Ну дед мой, он был военный, но писатель, журналист и редактор. И, в общем, и на другом конце, где фронт открылся, как вы сейчас прочитали, только в 45-м году, в августе месяце, когда начались военные действия с Квантунской армией японской. Но до этого, в общем, дедушка там был, армия там довольно значительная стояла, и газета, конечно, работала, и журналисты, корреспонденты, они отражали ту обстановку, которая происходила в армейских частях. И, конечно, время то было непростое, неочевидно, как отобразить правильно, верным словом, верным тоном донести информацию, в общем стараясь ее не искажать, но и не приукрашивать. Но, в общем, было нелегко, особенно когда обстановка была не радостной, не блестящей, так сказать, в воинских частях. И однажды дед вместе со своим коллегой поместил материал, в общем, критический, скажем так. Ну, представляете, вот эта эпоха, военное время, сталинское время, и в общем как бы какую-то критику наводить, да еще и в военных частях... Но, тем не менее, он вот решился на это. И с тревогой, и со своим коллегой, в общем, после помещения материала и выхода газеты, они целую ночь не спали, понимая, что за этим последует. В общем, грубо говоря, ждали «воронка» и последующих, значит, событий.

К. Мацан

— Ничего себе.

Протоиерей Георгий

— И дед мой, конечно, военный, можно сказать, на идеологическом фронте, конечно, о какой-то вере говорить нельзя в то время, о том, что у него какая-то вера была видна другим людям. Но внутри него — я это узнал позднее, когда уже в момент ухода из жизни дедушка произнес такие слова: «Господи, дай мне еще пожить». Казалось бы, что такого особенного, конечно, любой человек хочет пожить. Но почему он сказал: «Господи» — это абсолютно противоестественно для человека военного, идеолога, можно так сказать. Так вот, и тут мне вспомнилась эта история, и вернее он об этом говорил. И вот та история завершилась, с этим материалом критическим и нелицеприятным, странным образом. Вернее, в общем, довольно неожиданным образом. Действительно приехал «воронок» или какой-то, значит, военный автомобиль, выскочил адъютант и направился, значит, как это назвать, в редакцию, офис это называлось, офисную редакцию, где всю ночь дед со своим коллегой ожидали развязки. И заходит и громогласно там: такой-то, такой-то... Да, такой-то. Поступил приказ... И тут все замерли. И он читает приказ: в связи с тем, что в вашей газете были верно отображены происходящие события там в воинской части такой-то такой-то, вы представлены к награде. Вот такая история, можно сказать, светлая. Почему светлая? Потому что я убежден — это он об этом не рассказывал, но я убежден, что дед в тот момент критический своей жизни, несомненно, по-своему, как он мог, взывал к Господу. Подобно тому, как он это сделал в самый последний момент, при последнем дыхании своей жизни. Вот такая история.

К. Мацан

— «Светлые истории» рассказываем мы сегодня на Радио ВЕРА. Ведущие Радио ВЕРА, мои дорогие коллеги — Марина Борисова, Кира Лаврентьева, я, Константин Мацан, наш сегодняшний гость — протоиерей Георгий Завершинский, благочинный приходов Сурожской епархии Московского Патриархата в Северной Ирландии, член Союза писателей России. И все-таки у вас еще одна история, отец Георгий, есть, связанная непосредственно с темой нашей сегодняшней программы — вот то пребывание в стране, далекой от православия, которое, так или иначе — пребывание, я имею в виду, — как-то заставило по-новому на свою веру человека посмотреть.

Протоиерей Георгий

— Ну да, я теперь приступаю к рассказу истории, которая на настоящий момент происходит со мной. Во-первых, я хотел сказать, что вот тот рассказ о моем дедушке, он, в общем, в этом художественном произведении помещен, «Атомный пастырь». И вот я решился, думаю, сделал правильно, осуществить англоязычный вариант — не вполне перевод, а скорее такой в общем англоязычный вариант этой книги «Атомный пастырь», этого романа, вот она вышла в издательстве в Лондоне. И дальше любой автор, я думаю, желает, чтобы книжка расходилась, чтобы ее читали. И я поступил так, тоже подав, поместив эту книжку на некоторых выставочных стендах и, в частности, это была всемирная, самая крупная книжная ярмарка Frankfurt Book Fair. На какой-то полочке, что-то за это надо было заплатить, не слишком много, и она не слишком была заметна, я знал это. Ну так, для можно сказать скорее для очистки совести сделал, себе сказать: ты сделал все что мог, дальше сам понимаешь. И вот дальше началась вот эта история, которую хочу рассказать, в которой я сейчас в настоящий момент пребываю. А эту книжку нашли, и нашел довольно заметный книжный промоутер из Соединенных Штатов. Он ее нашел, он ее взял и написал мне, попросил прислать книжку, чтобы он мог ее внимательно прочитать и после этого вышел с предложением, сказал, что эта книга, этот роман promotable, и он...

К. Мацан

— Подлежащий продвижению, который можно продвигать, он видит в этом некую выгоду для себя в том числе.

Протоиерей Георгий

— Нет, ну скорее, знаете, слово promotable я перевел бы как бы, что он достоин — может быть, слишком высокопарно звучит, но достоин того чтобы его продвигать, вот так. Или вернее...

К. Мацан

— Что она найдет своего читателя.

Протоиерей Георгий

— Да. И предложил с ним заключить контракт, что я и сделал. В общем, это было неожиданно, это было приятно — с одной стороны. С другой стороны — тревожно, потому что как так... Тут я краткую ремарку должен сделать, что я-то священник и служу на приходах почти 25 лет уже в Шотландии в Северной Ирландии, начинал я в республике Ирландии, в Дублине. Там еще остров Мэн —кстати говоря, тоже мой приход, — это третий по размерам остров Британского архипелага. И понятно, приход есть приход. Конечно, приходят и шотландцы, ирландцы, англичане, которые желают и некоторые принять православие, некоторые просто узнать побольше, приобщиться. Не скажу, чтобы это был такой поток, но постоянно кто-то новый появляется. В частности, совсем недавно я в приходе в Северной Ирландии, в одном из приходов, там у меня два их — Белфаст и Ньюри, вот в приходе Ньюри я принял в православие целую семью англичан. Англичане, которые живут вот в Северной Ирландии. Отец, мать и сын взрослый, наверное, вашего возраста, Костя. А отец с мамой, конечно, постарше уже. Оказалось, что они весьма продвинуты в плане знания предмета, то есть православной веры, но не воцерковлены в плане получения таинств. Они просили меня, я написал архиерею и принял целую семью. Это как один из эпизодов. То есть да, люди приходят, но заведомо они уже готовы, они себя настроили, и они ищут того, о чем мы рассказываем в проповедях, в книгах, и вот не просто православной веры, а именно русского православия. Кстати, тоже такой особый момент, я думаю, что стоит отметить, что русское православие для западных европейцев привлекательно партесным пением. То есть понимаете разницу между многоголосным пением, разницу с греческим, допустим, пением, где исон, значит, и монотонное такое пение на фоне исонов, значит, звучит текст, выпевается. Это византийская традиция, древняя, очень благородная, красивая, но вот уху современного европейца, который к этому не привык с детства, в общем, немножечко утомительно, скажем так, слушать. А вот партесное пение, многоголосное пение, тем более авторская традиция, обычно наши регенты на приходах используют известных композиторов...

К. Мацан

— Так, а история с книгой куда развивалась?

Протоиерей Георгий

— Да, так вот, погодите, преамбула, я принесу свои извинения за продолжительность моих историй, первой и второй — наболело, нагорело, давно не был в студии, сердце рвется поделиться, рассказать. Приношу свои извинения.

К. Мацан

— Это все хорошо. Просто интересно, куда дальше вот эта история развивается.

Протоиерей Георгий

— Так вот я это прямо к тому, что на приходах, когда люди обращаются к тебе, естественным образом, они видят, то есть своя среда. Здесь совсем иное, понимаете. Я попал в ситуацию, когда — да, он нашел книжку, да, он счел ее, возможно, но дальше у меня аудитория будет другая, это совсем другие люди. Да, они знают, что я православный священник, русский, знают, что роман, там часть автобиографичная, знают, что вот там. Но что будет дальше, я не знаю. И у меня было такое, скажем так, мок-интервью — то есть как бы подобие интервью с координатором этого проекта. В общем, она сказала, вопросы абсолютно любые могут быть. Я говорю, понятно, что мы от политических вопросов отходим сразу, это не обсуждать. Да, она говорит, нет, потому что целенаправленно это будут подкасты, интервью, радио — телевидения, по-моему, там нет, но радио и подкасты именно книжных, значит, как сказать...

К. Мацан

— Сообществ.

Протоиерей Георгий

— Да, сообществ. То есть там представляют книги разные авторы, и я вот в том числе. Но задача, конечно, найти свою аудиторию, сформировать, быть услышанным, ну и продолжить, чтобы это действительно был эффект какой-то. Причем это не мое решение было, а решение профессионала, который в этой области работает больше 30 лет, он знает, что он делает. Так вот теперь вызов и история, в которую я попал, можно сказать, так. Желал, конечно, этого, но сейчас я так вот с трепетом принимаю. Вот ты выходишь — книжка, да, ты вот там священник, автор, да, бывший там ученый, физик, может быть, разработчик каких-то ядерных проектов, но это давно было, хотя я... Она меня, кстати, спросила: ну а как вы, отвечаете за свои, значит, познания и свою информацию, которую вы дадите, собственно, по проекту? «Атомный пастырь» — это речь о физике, разработчике ядерных программ в военной сфере. То есть там отчасти я вдохновлялся образом Андрея Дмитриевича Сахарова, отца водородной бомбы, как известно, и там специальная такая упаковка ядерных материалов была в боеголовке, которая приводила к максимальному эффекту, то есть при минимальной массе ядерной боеголовки достигался максимальный взрывной эффект. Вот он эту задачу решил теоретически, и потом, значит, проводились испытания. Вот это я взял как сюжет для моей книги. Конечно, я этого лично не делал сам, но все остальное — характеры там, коллеги, сам главный герой где-то, может быть, напоминает мое окружение, меня самого. Так что вот да. Так вот, об этом мне предстоит рассказать. И вот эта встреча, понимаете, встреча с незнакомыми, незаинтересованными в православии людьми. Я не верю, что кто-то там придет, будет слушать это интервью или подкаст из-за того, что я православный священник, и что он хочет узнать о православии. Да нет, совсем нет. А с другой стороны, я же остаюсь священником, и мое внимание, и когда я писал книгу, когда я ее переводил, привлечено к тому, чтобы суметь так рассказать, подать, чтобы дальше следующим шагом или через шаг у этой хотя бы части аудитории было внимание уже не к моей персоне и к моей книге, а, собственно, к той вере и традиции, которую я представляю. Это, по-моему, такое очевидное желание. И вот как это будет. Вот история, надеюсь, что она светлая и будет светлой. Но прошу тех, кто нас слышит, и вас, дорогие коллеги, ведущие, такой поддержки, может быть, духовной и молитвенной. Потому что такая встреча вот с западом таким, каков он есть, а не таким, каким он себя представляет в разных аспектах, я не говорю политическом, общественном, моральном и так далее. Вот я в религиозном традиционном аспекте сталкиваюсь, и это совсем другое. Так что вот такая история, завершение которой неизвестно, но я готовлюсь, открыл веб-сайт и завел специальный блог. И, кстати говоря, еще один момент, когда у меня есть review профессиональных тоже сайтов и профессиональных блогеров, review на эту книгу, которая их побудила открыть — это тоже крупная достаточно площадка, открыть новый блог в своих... И блог так и называется «Science and Spirituality» — «Наука и духовность» или «религиозность». Spirituality они обычно понимают как «религиозность». Даже в более широком смысле — то есть не просто где-то такая, да, и духовность там интимная какая-то, внутренняя, а именно твоя вера, твоя традиция — это вот они тоже называют spirituality. Ну вот и открыли блог новый, и написали там вводную статью и поместили вот эту мою книгу. Ну я не скажу, что этот блог очень слишком активный, но во всяком случае он существует на этой площадке — заметной, популярной, площадке, где review на разные книги, многообразные, совершенно не связанные с религией. Ну все что есть, все что выпускается, выходит, там десятки, сотни, тысячи книг, вот они там делаются обзоры, и в том числе был обзор на мою книгу. Но обзор они помещают там на какое-то время определенное и потом убирают. А блог остался. Вот тоже такой момент, который позволяет мне надеяться на то, что какая-то аудитория есть и там, и надеюсь, что будет через эти интервью, проявят интерес. Тогда вот с некоторым трепетом я думаю, как же я смогу им рассказать, если они спросят: ну, а как ты вот, ученый... Да, один из вопросов предварительных звучал так: ну а что было мотивом, почему вы стали писать эту книгу там о себе? Я говорю: однажды в моем блоге зашла речь о том, что вот, отец Георгий, вот он там такой, там был ученым, а теперь стал священником. И я читаю, комментарий один пришел ко мне — мужчина некий пишет: знаете, я бы к такому болвану на исповедь не пошел бы. Ну болван — как это можно от науки высокой там, проекта, пойти служить, простите, ну что это такое, какая-то архаика, древность. Ну вот я бы к такому болвану на исповедь... То есть, видимо, человек-то ходит в церковь, да, но к такому человеку, который...

К. Лаврентьева

— Или не ходит.

Протоиерей Георгий

— Ну если он говорит, я бы не пошел на исповедь... Ну да, может быть, и не ходит. Но во всяком случае, такая мысль, что ему исповедоваться, если он такой слегка тронутый. И меня это сподвигло. Думаю: да, я расскажу свою историю. И вот начал писать сначала «Атомный пастырь», а потом вот этот «Atomic Shepherd» появился, и теперь вот эта история. Надеюсь, что она будет светлой. Прошу вашей поддержки.

К. Лаврентьева

— Спасибо огромное.

К. Мацан

— Светлые истории рассказываем мы сегодня на Радио ВЕРА. Вернемся к этому после небольшой паузы, дорогие и друзья, не переключайтесь.

К. Мацан

— «Светлые истории» на Радио ВЕРА продолжаются. В студии ведущие Радио ВЕРА, мои дорогие коллеги — Марина Борисова, Кира Лаврентьева, я, Константин Мацан. А наш сегодняшний гость — протоиерей Георгий Завершинский, благочинный приходов Сурожской епархии Московского Патриархата в Северной Ирландии, член Союза писателей России. Дай Бог удачи с этой книгой. И будет интересно через какое-то время снова в студии «Светлых историй» собраться и посмотреть, чем дело не то чтобы закончилось, потому что такие дела, они обычно длятся, они не кончаются. Но вот действительно получить фидбэк и узнать о какой-то реакции американской читающей аудитории было бы очень интересно. Ну а мы движемся дальше. Вот у нас сегодня гости пришли с артефактами — вот отец Георгий пришел с книгами, а Марина пришла с фотографией. И мы предвидим тоже интересную историю.

К. Лаврентьева

— С раскопками, с монетами древними.

М. Борисова

— Не то чтобы артефакт, это скорее подтверждение моего рассказа, потому что...

К. Мацан

— Почему слово «артефакт» так развеселило? Это нормальное слово, обозначающее любой культурный объект.

К. Лаврентьева

— Да понятно, Костя.

К. Мацан

— И не обязательно культурный, кстати. Вообще.

Протоиерей Георгий

— Хозяйственный какой-то там, черепок там, обломок тарелки.

К. Мацан

— Ну я имею в виду, любой объект, содержащий в себе некий смысл.

М. Борисова

— Да.

Протоиерей Георгий

— Нет, артефакты связаны с человеческими руками, то есть что-то человеком произведенное, вот что называется обычно артефактом.

М. Борисова

— Ну это точно артефакт. А рассказать я хочу о своем путешествии в совершенно другую сторону, противоположную от Ирландии и Шотландии. А довелось мне как-то оказаться в пресс-туре, который организовало Министерство иностранных дел Японии. У него была сверхзадача разрекламировать свою страну в глазах российских журналистов из разных городов, из разных СМИ — там были и телевизионные группы, и пишущие журналисты, и журнальные, и газетные, с тем чтобы мы потом повлияли на общественное мнение и расположили его к тому, что все-таки надо отдать острова, потому что японцы такие замечательные люди, и всем будет счастье. Но, понятное дело, что мы туда поехали совсем с другой сверхзадачей — нам просто было очень интересно посмотреть Японию. Тем более что спектр знакомств, которые нам предлагали, он был совершенно нетипичный для, как правило, журналистских командировок. Потому что они поставили задачу показать Японию в срезе — то есть это и представители каких-то крупных компаний, и рыболовецкий кооператив. И была поездка — ну как мы это для себя назвали, на японскую дачу — то есть это такой участочек шесть соток в японском исполнении, что же там такое. И путешествие непосредственно по всей стране. Правда, начали мы, конечно, с Токио, но потом добрались до самой северной точки, откуда, в общем, эти самые пресловутые острова в хорошую погоду даже видно. И вот в процессе наших передвижений по Японии и, главное, общения с японцами, у нас складывалось какое-то очень странное ощущение. Это был конец 90-х годов, люди собрались самые разные в нашей группе, но мы все, чем дальше там продвигались, чем дольше мы там были, тем солидарнее было ощущение, что мы попали в какой-то — ну да простят меня японцы, я очень им симпатизирую, и мне и страна интересна, и люди очень приятны, но было ощущение, что мы попали в какой-то ну не концлагерь, а скорее такой кинематографический Советский Союз, только с деньгами. Потому что все ходят строем, условно, все отвечают только по инструкции, все выполняют указания там младшего начальника, который выполняет указания старшего начальника. И вот эта организация жизни человека приводила в состояние оторопи. При этом еще такое визуальное ощущение, что все, что касается человека — его жизни, его развлечений, все где-то в полтора раза ниже и меньше, чем в Европе. А вот все, что касается религиозной жизни — это все огромные храмовые комплексы, огромные территории с парками, с какими-то очень большими строениями. И это все как-то все больше и больше вызывало недоумение. И, оказавшись в Киото, в древней столице Японии, мы в свободное время отправились гулять, набрели на такой очередной храмовый комплекс. А нам сами японцы объяснили свою религиозность таким образом, что вообще-то, когда человек у нас рождается или умирает, мы обращаемся в буддийский храм. Потому что все-таки вот буддизм, он как-то с чем-то таким глубоким связан, мы не можем точно объяснить, с чем, но вот считаем, что, когда речь идет о жизни и смерти, вот самое место нам пойти там с Буддой побеседовать. Но на протяжении всей нашей жизни мы главным образом обращаемся в синтоистские храмы, поэтому все там — свадьбы, освящение каких-то событий — это все синтоистские храмы. Но на всякий случай мы празднуем Рождество и Пасху. Но самое главное, что в каждой семье, когда ты в частный дом попадаешь, первое, с чем ты сталкиваешься — это алтарь предков, со всеми этими ароматическими палочками, со всеми атрибутами. Вот культ предков — это самое серьезное, что есть в религиозной палитре японца. Мы попали на нашей прогулке в очередной огромный синтоистский храм, но время было уже такое вечернее, и сам храм был закрыт. Но поскольку мы уже там оказались, мы решили его по периметру обойти. Это было очень контрастное впечатление. Потому что, когда мы оказались в тыльной его части, это напоминало такой дачный участок, его непарадную часть — то есть там висели какие-то тряпки там, сохли, какая-то была утварь, стояла, хозяйство такое, для ухода за растениями. Но то, что нас повергло в полное изумление — это такая будочка, в которой жили боги. Они жили не в храме, они жили в будочке. А вот почему мне потребовался артефакт, потому что объяснить, что это такое, очень трудно, можно только показать. Я могу показать нашим радиослушателям, тем которые смотрят нашу видеотрансляцию, ну и, соответственно, всем присутствующим, как это выглядит — то есть это такой загончик, в котором стоят такие маленькие идолы, перед ними мисочки с ритуальной едой. Но самое трогательное, что им всем повязаны слюнявчики.

К. Мацан

— Это очень трогательно.

М. Борисова

— Да. И вот, понаблюдав за тем, как относятся к своим божествам глубокоуважаемые мною японцы, я лишний раз прочувствовала, насколько же мы счастливые люди. Потому что, как бы мы не относились к вере православной, мы рождаемся априори в стране православной христианской культуры, и нам не придет в голову на заднем дворе поставить будочку для своего Бога.

К. Лаврентьева

— Слава Богу. Слава Богу, да.

К. Мацан

— Светлые истории рассказываем мы сегодня на Радио ВЕРА. Мои дорогие коллеги, ведущие Радио ВЕРА — Марина Борисова, Кира Лаврентьева, и я, Константин Мацан. Наш сегодняшний гость — благочинный приходов в Сурожской епархии Московского Патриархата в Северной Ирландии, член Союза писателей России, протоиерей Георгий Завершинский. Мы движемся дальше. Удивительная история про японскую религиозность. Это, кстати, я часто встречаю такие признания со стороны самих носителей культуры, со стороны исследователей, что это как-то характерно, может быть, именно для восточных государств — для Китая, для Японии, где есть разные религиозные традиции, они, в общем-то, в таком миксе находятся, и не так-то просто сказать, какая главенствующая, они все в каком-то паритете. И, действительно, по одним нуждам вот в один храм, по другим нуждам в другой храм. Я, правда, видимо, как-то у меня уже профдеформация, я ожидал, что вы скажете, что а вот в скорбях они идут в православные храмы. Это было бы очень красиво, правда?

К. Лаврентьева

— Но этого не случилось.

К. Мацан

— Но мы движемся дальше. Кира. Да, отец Георгий, конечно.

Протоиерей Георгий

— Можно предположить: а может скорби нет у них.

К. Мацан

— Аминь. Я бы сказал.

К. Лаврентьева

— Наверное, много у них тоже скорбей, да.

Протоиерей Георгий

— И с этими божествами — может, это такие юные еще, со слюнявчиками которые, они еще не выросли.

М. Борисова

— Не доросли.

Протоиерей Георгий

— Поэтому они там где-то, в стороне.

К. Мацан

— Знаете, на эту тему, я помню, вот у меня был однажды в командировке в Бразилии, от журнала «Фома». Страна, в которой тоже силен религиозный синкретизм и, хотя это большая католическая доминанта, безусловно, но тем не менее и вот старые такие народные верования тоже в памяти людей живут, и они не изгнаны, скажем так, из менталитета. И при этом вот в том городе, где мы были, в Рио-де-Жанейро, представлены несколько православных юрисдикций — русская, польская, сирийская — то есть Антиохийская Церковь, в частности, представлена. И я делал интервью с священниками, по-моему, и как раз из Польской Православной Церкви. Они бразильцы по национальности, но при этом пришедшие именно в православие через католицизм. И когда я их спрашивал: а вот почему из всего разнообразия религиозных традиций, которые в Бразилии представлены, вы выбрали именно православие? — ну такой наш стандартный вопрос журналистский, очень понятный. А священник сказал: знаете, я сразу вам не могу ответить, мне нужно подумать. И мы с ним встретились через день, и он подумал, и сказал в итоге: вы знаете, я вот подумал, и я понял, что я не выбирал одну из религиозных традиций. Я выбрал одну единственную подлинную религиозную традицию — православие. То есть по-английски это было, там это более четко можно выразить: I’ve chosen the religion, the tradition, — когда вот возникает этот определенный артикль, он как бы говорит о единственности того, что выбрано. То есть это не то что выбор среди равновеликих вариантов, просто какой-то ситуативный. Есть православие и все остальное вот для человека, пришедшего к вере. Это очень интересно.

К. Лаврентьева

— Да, действительно, очень интересно. У меня история небольшая, всего лишь очень яркое впечатление. Мы, волею судеб, несколько раз оказывались в Арабских Эмиратах с мужем и однажды с детьми. Это всегда непросто, потому что вывезти куда-то семью с детьми, в наше время особенно, это требует больших усилий. Были периоды, когда мы несколько лет никуда не ездили. Но это данность, понятно, что бывают разные обстоятельства, тем более сейчас, когда началась специальная военная операция, первое время вообще было не до путешествий. Ну то есть как-то вот, буквально волею судеб. И один раз это была командировка мужа, там была всероссийская выставка строительная, и туда люди со всех стран привозили все свои, значит, изделия, изразцы, мозаику. И это профиль мужа моего, поэтому мы, я с ним туда просто на хвост ему села и приехала туда на три дня. Слушайте, ну это просто кошмар. Простите меня все, кто любит Дубай, все, кто любит Арабские Эмираты. Дело совершенно не в мусульманстве, абсолютно, потому что Турция тоже мусульманская страна, Египет тоже мусульманская страна, много мусульманских стран. В конце концов, у нас есть республики в России, которые тоже имеют вот действительно мусульманское направление. У нас есть Сибирь — там Абакан, Хакасия, там тоже очень много мечетей. У нас есть Татарстан. Ну что скрывать, да, спокойно все дружим и как-то стараемся сохранять цивилизованные отношения, и, в общем, при взаимной культуре все это прекрасно совмещается. Но там это просто кошмар. И я долго думала, с чем это может быть связано. Причем я знаю многих поклонников Арабских Эмиратов, которые считают, что вот действительно там очень хорошо, но знаю и людей, которые абсолютно со мной согласны. И что они все говорят, и я с ними тоже вот это вот так вот чувствую, что как только ты приземляешься еще в аэропорту, вот твой самолет только сел — ты уже понимаешь, что тебе перекрыли какой-то кислород души. Как это объяснить? Я не знаю. Видимо, людям моего типа туда нельзя. Потому что в Египте, например, есть Синайский полуостров, там начиналось, зарождалось монашество, там вообще на самом деле в какой-то степени тоже колыбель христианства. Турция — там, понятно, Константинополь, тоже земля дышит историей христианской. Ничего ты уже не уберешь, это не сотрешь ниоткуда. И Арабские Эмираты, ну при всем моем уважении, там у них история максимум 50 лет. И это все прекрасно, что они отстроили такой прекрасный город, Дубай, такую страну замечательную. И там есть даже удивительный храм апостола Филиппа в Шардже — то есть есть такие островки православия тоже, есть, где живут православные люди, они молятся, подвизаются. Там кто-то в командировке, кто-то просто переехал, они, знаю, ведут евхаристическую жизнь. Но мне, дорогие друзья, было как-то вот, видимо, каким-то уроком, что есть на этой земле места, где можно жить вот в каком-то совершенном вот таком вот страдании, в какой-то ужасной духовной изоляции. И как я ни пыталась молиться, понятно, и как-то вот настроиться на духовную какую-то волну, хотя бы мало-мальски, там это было мне совершенно невозможно. И я с удивлением обнаружила, что, да, действительно, наше духовное состояние, правильное душевное состояние очень часто формирует и общая обстановка, она влияет на нас — ну это нельзя исключать. И когда мы приземлились в Москве, я готова была, конечно, землю целовать. Потому что здесь храм на каждом шагу, здесь какая-то у нас все равно есть такая вот, о чем говорила Марина, какая-то вот русская душа — ходишь ты в храм, не ходишь ты в храм, все равно вот русский человек по определению православный. И я совершенно четко ощутила, как можно жить без кислорода вот этого духовного — это страшное состояние. Тебе вообще ничего не надо, ничего. Ни еда тебя не утешает, ни море, ни природа, ни красота, ни общение. Абсолютно вот ничего не может дать тебе утешения, потому что ты как будто бы лишен вот какой-то вот такой вот духовной внешней подпитки. И это такой вот был для меня серьезный урок, думаю: Боже, какая я слабая, если я здесь не могу пробить небо совершенно. Ну невозможно. Вот такой вот был опыт. Ну и в том числе свою немощь тоже, конечно, как-то я увидела, была так вот удивлена и разочарована сама в себе. А с другой стороны, поговорила потом с людьми, и они говорят: да-да, есть такой момент, невозможно молиться, то есть молитва, она как будто остается здесь с тобой. Что это за феномен такой, не знаю, друзья.

К. Лаврентьева

— Может, жарко просто?

К. Лаврентьева

— Да, жара печет, поэтому мозги напрочь забивает.

Протоиерей Георгий

— А знаете, вот явление синкретизма, это не новая вещь, это и всегда было так. Ну вспомним хрестоматийный пример — Ареопаг в Афинах. Но и вспомним Римскую империю, которая, в общем, вбирала всех местных богов, божеств, божков, я не знаю, со слюнявчиками или без, но вбирали — пожалуйста, вот можно поклоняться. Ну и апостол Павел, пусть найдется, апостол уже нашелся, который сказал: да, вы люди особенно набожные — допустим, японцам или там, в Арабских Эмиратах...

К. Лаврентьева

— Ну, особенно, да, они неязычники.

Протоиерей Георгий

— Да, вы особенно набожные. Привлекая внимание. И у вас есть алтари всем богам. Вы так по разным причинам, поводам пришли то в синтоистский храм, то в буддийский, то вот, значит, там какой-то нашли вот этот маленький сарайчик или что там, где эти слюнявчики надеты на божках. Даже у вас есть алтарь Неведомому Богу. Помните? Вот это удивительная вещь, меня пронзило это. И раз мы говорим о той встрече, которая, в общем, ожидает, дальше будет больше встреч, мне кажется, как-то отчуждать себя и говорить: ну да, вот скорее бы вернуться домой, вот тут храмы везде, и все так хорошо. Да, действительно, это замечательно. Но и тоже вот этого Невидимого Бога надо как-то суметь вообще...

К. Лаврентьева

— Найти.

Протоиерей Георгий

— Найти. В самом себе для начала.

К. Лаврентьева

— Согласна.

Протоиерей Георгий

— И Его даже себе самому проповедовать там, где ты окружен, алтарь, где разные божества есть.

К. Лаврентьева

— Ну это конечно.

Протоиерей Георгий

— И даже, вот написано: Неведомому Богу, которого вот не знаем, не ведаем. И вот это, мне кажется, такое состояние души может стать устойчивым для нас, которые раньше оказывались, может быть, сейчас ограничены, но впредь, в будущем, наверняка, будет вновь время, когда мы опять, раскроются возможности новые, и будем в разных-разных местах, уголках этого мира. И что бы мы ни встречали, кого бы мы ни встречали, каких бы дивных, забавных, смешных или грустных божеств, но вот этот вот неведомый Бог, который не то чтобы даже в сердце нашем, а Который вот в движущихся живых людях, чьи глаза мы встречаем, мы уже не обращаем внимания, кто он — синтоист, буддист, православный, атеист (атеизм — тоже религия, в общем говоря), но мы встречаемся глаза в глаза, и вот наступает этот момент иного зрения, которое открывается, с которым мы соприкасаемся и понимаем, что Он и есть неведомый Бог, Который в данный момент, когда мы узнали друг друга, не рассматривая никакие традиции, принадлежности, религиозность, отсутствие ее — нет, просто человек живущий и я такой же, подобный ему. И вот тут-то неведомый Бог открывается: да, Я же стал человеком. Вы же похожи на меня, а я на вас. И вот и все раскрылось.

К. Мацан

— Вот на эту тему, близко к этому, раз мы заговорили про разные конфессии, вообще разные религии, у нас от слушательницы есть история, именно про путь от одной конфессии к другой. «Мы с мужем поженились, когда оба были в протестантизме, — рассказывает наша слушательница, — несмотря на то, что и он, и я в детстве крещены в Православной Церкви. Собственно, именно будущий муж, тогда только друг, меня и привел туда. (Ну, видимо, в протестантизм.) Спустя много лет, после мучительных духовных поисков, убедившись в несостоятельности протестантизма, мой муж возвращается в православие. Для меня это был просто удар, я была категорически против, и сама никуда не собиралась переходить. Когда знакомые спрашивали меня, могла бы я последовать за своим мужем, я отвечала, что это абсолютно невозможно. Конечно, муж мне много рассказывал, но я не хотела слушать, и в душе было только противление, даже при отсутствии контраргументов. Я начинала сомневаться, но не решалась молиться, чтобы Бог указал мне Свою Церковь, из страха, что могу оказаться неправой и придется ломать весь уклад жизни и мыслей. Муж познакомил меня с прекрасным батюшкой, отцом Николаем, который удивил меня своей кротостью. Я была уверена, что он обязательно станет убеждать меня принять православие, готовилась защищать свои убеждения, но отец Николай не сделал ни единой попытки. Единственное, что он сказал, было: «Для меня православие свято». Я подумала: могу ли я так сказать про свою религию? Бог — да, безусловно, свят. Но протестантизм? Его слова глубоко запали мне в душу, но все же проповедь батюшки лично для меня была немой, без слов. Я видела его воздержание в еде, его мудрость в словах. Мне нравилось, что батюшка сдерживал порывы моего мужа, который хотел поскорее крестить ребенка, которому было три года на тот момент. И при малейшем споре тут же ссылалась на отца Николая, который учил, что в духовных вопросах нельзя спешить. Где-то через год я тоже стал православный, мы крестили ребенка, и для меня этот день был радостным, ведь я сама этого хотела. Иногда и в важном, и в добром, нужно немножко потерпеть и подождать. С тех пор я сама предпочитаю говорить с сердцем человека через молитву, по словам святого Порфирия Кавсокаливита, больше, чем с помощью слов. А если не молюсь, то и слова тогда будут бессильны. Это не к тому, что не надо людей к спасению призывать, вовсе нет. Я восхищаюсь теми, кто с успехом проповедует, к примеру, среди протестантов, ведь я знаю, как это трудно. Просто лично для себя решила поступать иначе«. Дальше цитата завершающая: «Немногие делайтесь учителями». Прекрасная, по-моему, история. Такая мудрая и очень в тему нашего разговора. Я вспоминаю, когда вы, отец Георгий, говорили про эту встречу человека с человеком, вот я все время вспоминаю слова, где-то прочитанные у митрополита Антония Сурожского, который действительно был миссионером и благодаря которому люди приходили не к неведомому Богу вообще, а именно в Православную Церковь, но при этом который тоже был всегда таким, грубо говоря, совсем ненавязчивым. И вот у него есть такие слова где-то, что как вот как нужно, если угодно, поступать миссионеру, вот именно по этому примеру апостола Павла. Вот когда беседуешь с человеком другой конфессии, другой традиции, может быть, просто другой философии, начинать не с обличения его ошибок, а с поиска какого-то общего основания, сказав, что вот у тебя такая вера, как интересно, как много в ней прекрасного, как у тебя вот интересно мир выглядит сквозь твое мировоззрение, и мне это очень интересно и дорого. А вот как могло быть красиво, если к этому добавить — а еще вот это можно добавить, а еще вот это добавить. И в итоге что добавляется? На самом деле Боговоплощение и истинное православие. Я, кстати, тоже вот об этом, на эту тему думал. Моя история сегодняшняя, она тоже про то, что такое вот то, как православие вдруг раскрывается именно на фоне других христианских конфессий. И мне довелось однажды быть в корейском (опять на Восток пошли) городе Пусан, где в 2013 году проходил съезд Всемирного Совета Церквей — такой крупной международной религиозной, тоже миссионерской организации, куда входят многие-многие отдельные христианские конфессии, церкви. Туда вообще не входят католики, в силу разных исторических причин, но Православная Церковь, Русская Православная Церковь там представлена с середины XX века, постоянно и активно. И вот было очередное заседание, и я тогда просто поехал как журналист вот об этом писать, рассказывать. И что стало для меня открытием, то что, скажем так, открытием стала очень большая, но очень простая вещь, что Православная Церковь — Церковь святых отцов. Вот пока ты как-то живешь, что называется, в своем мире, где на полках книги святых отцов, где как-то так или иначе в разговорах проскакивает фраза «вот как учат святые отцы» — и дальше какая-нибудь цитата такая, подтверждающая верность и обоснованность говорящего, да, уже немножко начинаешь скучать, и, кажется: сколько можно уже вот это ссылаться вот на эту такую округлую формулировку «святые отцы», «древние писатели». Ну все понятно, да, это столпы нашей веры, это основа нашей религиозности. Но как-то есть какие-то более живые и интересные тексты, думал я, вот скажем так. Пока не побывал вот на этой конференции и просто глазами не увидел большое количество разных христианских деноминаций, которые вообще никак себя не соотносят — ну, хорошо, может быть, я преувеличиваю, которые в существенных вещах совершенно не обращаются к отцам. Для которых то, что вот что-то такое или тот или иной святой отец писал, не является аргументом ничего. В принципе вот большое наследие, большой пласт культуры, он либо неизвестен, либо не изучен, либо просто не воспринимается как сокровище. И вот спикерам от лица Русской Православной Церкви просто приходилось как-то, если угодно, даже доказывать и подчеркивать, что вот мы, Православная Церковь, мы себя считаем Церковью святых отцов потому-то, потому-то. И понимаешь, как легко можно это сокровище не замечать, когда ты находишься среди, не знаю, методистов, пресвитериан, пятидесятников, баптистов — я сейчас ни в коем случае не оцениваю их как людей, я говорю лишь о догматическом содержании того, о чем мы разговариваем. Понимаешь, как легко можно быть христианином и вовсе не замечать вот ту сокровищницу, которая есть в виде наследия святых отцов. И вот это как раз тот случай, когда большое видится на расстоянии. Вот мне нужно было уехать на Корейский полуостров, чтобы оттуда посмотреть на свое родное православие и восхититься тем сокровищем, которое всегда было рядом, а ты не замечал.

К. Лаврентьева

— Точно.

К. Мацан

— Спасибо огромное. Дорогие друзья, к сожалению, нам надо завершать наши «Светлые истории», хотя историй на эту тему, полагаю, еще много, но, дай Бог, мы в будущем вернемся к этим рассказам. Спасибо огромное нашему сегодняшнему гостю, протоирею Георгию Завершинскому, благочинному приходов Сурожской епархии Московского Патриархата в Северной Ирландии, члену Союза писателей России. И еще раз вам удачи с «Атомным пастырем» и с работой с американской аудиторией. Мои дорогие коллеги — Марина Борисова, Кира Лаврентьева и я, Константин Мацан, были сегодня в студии Светлого радио. Напоминаю, что «Светлые истории» можно слушать и смотреть на сайте https://radiovera.ru/ и на странице Радио ВЕРА ВКонтакте, где также можно в комментариях ваши истории писать. Как вы видите, мы их внимательно читаем, собираем и выносим в эфир. Нам это очень важно. Так что, дорогие друзья, участвуйте в «Светлых историях». До свидания, до новых встреч.

К. Лаврентьева

— Всего хорошего.

М. Борисова

— До свидания.

К. Мацан

— Спасибо.

---

Все выпуски программы Светлые истории

• «Не мой святой»
• «Как храм помог прийти к Богу»
• «Бунт против Бога»