Поделиться
Проект «Свидание с шедевром» реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.
— Маргарита Константиновна, как хорошо, что мы выбрались с вами в Санкт-Петербург. В этом городе, и особенно здесь, в Русском музее, где мы находимся, такая умиротворенная атмосфера... Но, признаться, я уже скучаю по родной Москве...
— Ну что ты, Наташенька! Ведь мы всего лишь третий день в Петербурге! Но я, кажется, знаю, как прямо сейчас ненадолго вернуться в Москву.
— С помощью какой-нибудь картины, наверное? Я угадала?
— Да! В этом зале находится одна работа... Идём! Вот она! Называется «Вид на Москву с Воробьёвых гор». Написал её Иван Айвазовский в 1848 году.
— Неожиданно... Вот ни за что бы не поверила, что её автор Айвазовский...
— Совсем нехарактерный сюжет для мастера морских пейзажей. На картине мы видим изгиб Москвы-реки со стороны Воробьёвых гор, в левой части полотна живописно раскинули ветви две стройные сосны, под ними художник изобразил группу людей.
— Судя по одежде, это крестьяне. Молодой мужчина в светлой подпоясанной рубашке смотрит вдаль, будто любуется прекрасным видом на реку и раскинувшийся вдали город. Рядом с ним две женщины и мужчина средних лет.
— Справа внизу на картине мы видим рощицу, а за рекой — тают в рассветной дымке силуэты старой Москвы, крыши домов, купола храмов, башенки колоколен...
— В наше время эти места выглядят совсем по-другому. Помните, мы с вами как-то прогуливались на Воробьёвых горах, по пути в Андреевский монастырь?
— Помню, Наташа, и с радостью вспоминаю ту поездку. Ты права, места здорово изменились. Вот эти прекрасные зелёные луга на противоположном от взгляда зрителя берегу реки теперь застроены современными зданиями, пересечены асфальтированными дорогами... А гладь Москвы-реки бороздят теплоходы.
— Но природа всё та же! Прекрасное небо над городом, пушистые облака такие же как в наши дни! И если я правильно помню, роща, которую мы видим на изображении справа, сейчас разрослась ещё пуще. Теперь там настоящий лес. И кстати, обратите внимание, Маргарита Константиновна, как эта рощица выглядит на картине. Кажется, она залита солнечным светом!
— О да, Айвазовский — мастер изображать световые блики, всполохи, отсветы! Он использует тёплые золотистые тона, чтобы контрастно выделить верхушки деревьев, подсвеченные утренним солнцем.
— Да и сама цветовая гамма полотна необыкновенно тёплая, от картины веет наступающим жарким летним днём.
— Колорит здесь особенный, так Айвазовский писал только в раннем периоде своего творчества. Золотисто-розовые, бежевые, жемчужные тона создают спокойное настроение, чувство умиротворения, тихой радости.
— Тихой радости... Как же часто в повседневной жизни нам этого не хватает... Мирного состояния, которое помогло бы увидеть и понять, что мир, раскинувшийся вокруг нас — настоящее Божье чудо. Будь то бегущая вдаль река или рассветная дымка...
— ...Силуэт старой Москвы, раскинувшейся вдоль линии горизонта, или величественная архитектура Санкт-Петербурга, где мы с тобой находимся. Замечательно, когда живопись вызывает такие добрые чувства и размышления, которые вызвала у нас картина «Вид на Москву с Воробьёвых гор» Ивана Айвазовского из коллекции Русского музея.
— Погуляем ещё пару дней по прекрасному Петербургу — и в Москву, к родным берегам. Что-то снова захотелось полюбоваться видами Москвы с Воробьёвых гор. Красиво там!
Все выпуски программы Свидание с шедевром
Иван Шмелев «Записки неписателя» — «Пасхальное чудо»
Поделиться
Фото: PxHere
Английский богослов и писатель Гилберт Честертон однажды сказал: нет ничего удивительнее во вселенной, чем воскресение души человеческой. Но, может быть, стоит изумиться и другому: порой мы можем этому чуду помочь. И для этого иной раз нужно совсем немного. Например, чуть-чуть доброты. Малая толика внимания — и пасхальное чудо совершается. Писатель Иван Шмелёв, автор знаменитого романа «Лето Господне», посвящает один из эпизодов книги «Записки неписателя» истории именно о таком чуде.
Маленький герой с родителями и дедом Иваном Васильичем вернулся из церкви в пасхальную ночь. Семья готовилась разговляться за праздничным столом, как вдруг из своей комнаты вышел ещё один член семьи — дядя Вася. На него смотрят с жалостью — он смертельно болен. Дедушка тоже переживает за него, но более всего оттого, что дядя Вася в Бога не верит. Даже слышать о Нём не желает.
Прежде чем раздавать родным пасхальные угощения, дед просматривает список бедняков, которым на Пасху его управляющий должен был разослать подарки. И очень расстраивается, когда обнаруживает: одной фамилии не хватает в списке. Кажется, бедной семье Семечкиных не послан подарок. Иван Васильич переживает, пока не становится доподлинно известно: всё послано. Тогда только он начинает раздавать домашним пасхальные яйца. Ко всеобщему удивлению попросил яйцо и дядя Вася.
— Ну, милый, Христос Воскресе, — говорит дед, протягивая ему пасхальное яйцо. А Василий с усилием поднимается, выпрямляется и отчётливо отвечает:
— Воистину Воскресе!
И добавляет:
—Так вы меня, отец, обрадовали. Тревогой своей. Добротой.
Маленький герой, видевший это, подытоживает много лет спустя: в ту ночь на глазах у всех случилось великое событие. Маленький, казалось бы, поступок, даже не поступок, а всего лишь тревога — вдруг Семечкиных обидели, обошли? И этого хватило, чтобы Василия коснулся свет Пасхальной ночи. На всю жизнь мальчик запоминает: люди могут стать проводниками Бога, проводниками Его любви. Господь действует через нас, и мы можем стать чудом для того, кто рядом.
Все выпуски программы: ПроЧтение
Иван Гончаров «Обломов» — «Завтра, завтра, не сегодня, все ленивцы говорят»
Поделиться
Фото: PxHere
Народная мудрость учит: не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. Главный герой романа Ивана Александровича Гончарова «Обломов» поступает строго наоборот. Илья Ильич ленив настолько, что едва встает с дивана.
Друг детства, Андрей Штольц, поднял Илью и познакомил с Ольгой Ильинской. Ольга и Илья полюбили друг друга. Казалось, что в Обломове пробудилась новая жизнь. Но... В конце концов он вновь улёгся на диван, Ольга уехала, и через несколько лет Илья Ильич умер от инсульта, вызванного малоподвижным образом жизни.
Что погубило героя? Лень, косность. Но интересно вот что. Гончаров чётко показывает конкретный момент, когда жизнь Обломова начинает безудержно катиться под гору. Как это происходит? Наступила поздняя осень, вот-вот встанет Нева, и Обломов будет отрезан от другого берега, на котором живёт Ольга. Но, думает герой, можно прямо сейчас броситься на ту сторону и сделать Ольге, наконец, предложение стать его супругой. «Сердце Обломова быстро забилось, он спустил ноги на пол, но, подумав немного, со вздохом опять улегся. Нет, подумал он, повременю». Это и стало началом конца, сначала морального, затем и физического.
Получается, что не столько великая и неодолимая лень погубила Обломова, сколько минутная нерешительность. Ведь уже даже ноги с дивана спустил! Проявить бы ему небольшое усилие — и не погублена была бы жизнь.
«Часто встречается в людях противление всякому действию, безразлично: приятному или неприятному. Они бессознательно тормозят и в конце концов, опаздывают» — замечает священник Александр Ельчанинов, духовный писатель начала двадцатого века. Вот и Обломов опоздал — на всю жизнь.
Финал книги печален, но все же есть в романе и отблеск света. В душе Обломова, в её удивительной, хрустальной, как говорит Штольц, чистоте и нежности. Книга завершается надеждой на то, что сын Обломова, воспитанный Штольцем, может быть, соединит в себе нравственные качества Обломова и энергичную деятельность Штольца.
Все выпуски программы: ПроЧтение
Псалом 128. Богослужебные чтения
Поделиться
Здравствуйте! С вами епископ Переславский и Угличский Феоктист.
В истории Израиля был тот период, который люди, жившие в ту эпоху, вряд ли могли бы назвать благословением Божиим. Речь идёт о Вавилонском плене, который постиг израильский народ в 6-м веке до Рождества Христова. Если же смотреть на плен из исторической перспективы, то невозможно не увидеть в нём руку Божию, ведущую Свой народ ко благу. Сегодня в православных храмах во время богослужения звучит 128-й псалом, он был составлен после плена, и его осмысление национальной трагедии еврейского народа чрезвычайно интересно, ведь псалом в ней сумел увидеть благой промысл Божий.
Псалом 128.
Песнь восхождения.
1 Много теснили меня от юности моей, да скажет Израиль:
2 много теснили меня от юности моей, но не одолели меня.
3 На хребте моём орали оратаи, проводили длинные борозды свои.
4 Но Господь праведен: Он рассёк узы нечестивых.
5 Да постыдятся и обратятся назад все ненавидящие Сион!
6 Да будут, как трава на кровлях, которая прежде, нежели будет исторгнута, засыхает,
7 которою жнец не наполнит руки́ своей, и вяжущий снопы — горсти своей;
8 и проходящие мимо не скажут: «благословение Господне на вас; благословляем вас именем Господним!»
Прозвучавший сегодня псалом начинается с воспоминания о том, что в истории Израиля было совсем немного спокойных периодов, всё же прочее время Израиль вынужден был воевать. Впрочем, сложно было бы ожидать чего-то иного, ведь еврейский народ, это, если можно так выразиться, искусственная общность, в том смысле, что он сложился не сам по себе, не в силу естественных причин, его создал Сам Бог. Израиль жил — или, как минимум, старался жить по закону Божию — и это резко контрастировало с жизнью окружающих народов, неудивительно, что такой контраст приводил к бесконечным войнам.
Сказав об истории, 128-й псалом в качестве своей следующей мысли привёл очень любопытную аналогию, он сказал о пережитых Израилем бедах, как о перепаханном поле: «На хребте моем орали оратаи, проводили длинные борозды свои» (Пс. 128:3). Этот стих современный русский перевод предлагает перевести так: «Спину мою пахари распахали длинными бороздами». Любопытно, что, несмотря на очевидное указание на боль и мучение — пашут, всё же, не поле, а спину, этот образ содержит в себе и утешение — поле не может дать ничего полезного для человека, если оно не будет надлежащим образом обработано. Так и в отношении Израильского народа: он обрёл силу и крепкую действенную веру в Бога, лишь пройдя все выпавшие на его долю испытания. 128-й псалом свидетельствует, что после плена народ сумел увидеть смысл перенесённых страданий.
Псалом продолжает: «Но Господь праведен: Он рассёк узы нечестивых» (Пс. 128:4). Вавилон сковал Израиль, он лишил избранный Богом народ свободы, но Бог в конечном итоге вмешался и не дал погубить Свой народ. После этой мысли псалом делает довольно неожиданный переход: он если и не проклинает, то очень близко подходит к проклятью — «Да постыдятся и обратятся назад все ненавидящие Сион!» (Пс. 128:5). Под Сионом здесь стоит понимать Иерусалим, стоящий на Сионе, и, если говорить, шире, то сам Израиль, ведь Иерусалим его столица. Конечно, странно было бы призывать кару Божию на тех, кто недостаточно любит какой-то народ, но дело в том, что израильский народ — особенный, и говоря о нём, невозможно не говорить о Боге, именно так и стоит понимать эту мысль 128-го псалма: постыдиться и покаяться должны те, кто борется с Богом. Судьба таких людей незавидна, она — предостережение для всех прочих, и когда мы становимся свидетелями их падения, то стоит задуматься о величии Божием. К этому, в конечном итоге, и призывает нас 128-й псалом.
