В 1929 году на карте мира появилось королевство Югославия. Объединились два народа — сербы и хорваты. Первые исповедовали православную веру, вторые, преимущественно, католическую. Это не мешало им жить в мире, однако в 1937-м году произошли большие перемены. Правительство Югославии заключило с Ватиканом официальное соглашение, согласно которому католицизм объявлялся в стране главенствующей религией. Начались притеснения православных на государственном уровне. В этот непростой момент Сербская Церковь встала на защиту православия. В Белграде, вопреки запрету властей, состоялся большой крестный ход. В первых его рядах, под громкие, угрожающие свистки полицейских, шагал епископ Николай (Велимирович) — будущий святитель Николай Сербский.
Защите и проповеди православной веры владыка Николай посвятил всю жизнь. Началась она в маленьком сербском селе Лелич. Отец отдал маленького Бато, как звали его родные, учиться грамоте в школу-интернат при монастыре, что находился по соседству. Молитвенная атмосфера глубоко запечатлелась в сердце мальчика. Он решил стать священником. После окончания гимназии Николай поступил в Белградскую духовную семинарию. Потом учился в Оксфорде. А в 1909-м году принял монашеский постриг.
Через 5 лет, в 1914-м, началась Первая Мировая война. Отец Николай с первых же её дней отправился на фронт полковым священником. Участвовал в знаменитой Сремской операции — форсировании реки Савы. Впереди солдат, с крестом в высоко поднятой руке, ступил он на оккупированный захватчиками берег. В 1915-м иеромонах Николай отправился в Англию. Ему была поручена особая миссия. Жители Туманного Альбиона имели весьма смутные представления о Сербии, её роли в войне, её народе. Отец Николай привлекал внимание прохожих тем, что садился на скамейку где-нибудь в парке, и начинал играть на фруле — сербской флейте. Вокруг него быстро собирался народ. Завязывалась беседа, и слово за слово, будущий святитель рассказывал людям о своей стране. Ему удалось найти сочувствие англичан и собрать большое количество гуманитарной помощи. К слову, и своё собственной жалованье во время войны Николай без остатка отдавал на нужды фронта. Помимо этого, он сумел вдохновить многих британцев добровольцами встать на защиту Сербии.
В 1919 году у себя на родине иеромонах Николай (Велимирович) был избран епископом Жичским. Сохранились воспоминания современников о том, как владыка ежедневно объезжал свою епархию на коляске, собственноручно правя лошадьми. Он дежурил у постели больных, играл с детьми, отстаивал перед чиновниками вдов и обездоленных. А в конце 30-х стал одной из главных персон югославского движения православного сопротивления: не боясь преследования властей, владыка Николай отстаивал право людей исповедовать свою веру.
Вскоре грянула Вторая Мировая война. В 1941-м Югославия капитулировала перед нацистской Германией. К власти пришли хорватские националисты-католики. Православная Церковь была официально объявлена вне закона. Тех, кто не хотел принимать католицизм, обязывали носить на рукаве нашивку с буквой «П» — «православный». На фоне безжалостных преследований и расправ, святитель Николай бесстрашно предстал перед оккупантами и сказал им: «Я пришел, чтобы вы убили вначале меня». Владыку Николая арестовали и отправили в немецкий концлагерь Дахау. Но даже там он сумел написать несколько глубоких миссионерских и богословских произведений: «Обращение к Сербскому народу из окна темницы», «Земля недостижимая». В мае 1945-го концлагерь Дахау был освобождён. Епископ Николай (Велимирович) вышел на свободу. Однако после войны к власти в Югославии пришли коммунисты. Владыка Николай, горячо проповедующий православную веру и имеющий в стране огромный духовный авторитет, стал для них врагом номер один, и вскоре его выслали за пределы страны. Остаток жизни епископ Николай провёл в Америке, где всё так же неустанно проповедовал и писал. Когда в марте 1956-го в Югославию долетела весть о кончине владыки, по всей стране стоял колокольный звон — коммунисты не смогли этому воспрепятствовать. В 2003-м году самоотверженный проповедник и защитник православия был причислен к лику святых.
Все выпуски программы Жизнь как служение
Второе послание к Коринфянам святого апостола Павла
2 Кор., 190 зач., X, 7-18.
Комментирует священник Стефан Домусчи.
Здравствуйте, дорогие радиослушатели! С вами доцент МДА, священник Стефан Домусчи. Многие современные люди ведут себя довольно самоуверенно. А как на самоуверенность смотрит христианство? Ответ интереснее, чем можно было бы ожидать, и даёт его апостол Павел в отрывке из 10-й главы 2-го послания к коринфянам, который читается сегодня в храмах во время богослужения. Давайте его послушаем.
Глава 10.
7 На личность ли смотрите? Кто уверен в себе, что он Христов, тот сам по себе суди, что, как он Христов, так и мы Христовы.
8 Ибо если бы я и более стал хвалиться нашею властью, которую Господь дал нам к созиданию, а не к расстройству вашему, то не остался бы в стыде.
9 Впрочем, да не покажется, что я устрашаю вас только посланиями.
10 Так как некто говорит: в посланиях он строг и силен, а в личном присутствии слаб, и речь его незначительна,
11 такой пусть знает, что, каковы мы на словах в посланиях заочно, таковы и на деле лично.
12 Ибо мы не смеем сопоставлять или сравнивать себя с теми, которые сами себя выставляют: они измеряют себя самими собою и сравнивают себя с собою неразумно.
13 А мы не без меры хвалиться будем, но по мере удела, какой назначил нам Бог в такую меру, чтобы достигнуть и до вас.
14 Ибо мы не напрягаем себя, как не достигшие до вас, потому что достигли и до вас благовествованием Христовым.
15 Мы не без меры хвалимся, не чужими трудами, но надеемся, с возрастанием веры вашей, с избытком увеличить в вас удел наш,
16 так чтобы и далее вас проповедовать Евангелие, а не хвалиться готовым в чужом уделе.
17 Хвалящийся хвались о Господе.
18 Ибо не тот достоин, кто сам себя хвалит, но кого хвалит Господь.
На одной из лекций меня как-то спросили, почему современные бизнес-тренеры настраивают человека на успех, а православие всё время говорит о грехах и человеческом несовершенстве. Чем можно объяснить такую разницу? Действительно, от первых очень часто можно услышать призывы повторять себе «я лучший», «я успешный», «у меня всё получится». От вторых зачастую слышишь слова о необходимости быть смиренным. С точки зрения обывательской, выигрывают очевидно первые, потому что картина, которую они рисуют явно более привлекательная.
Однако в сегодняшнем тексте из послания апостола Павла к Коринфянам нет ни бахвальства, ни отказа от какой бы то ни было собственной значимости. Напротив, есть взвешенная позиция, в которой всё оказывается на своих местах. Да и слово «смирение», которым обычно пугают, означает лишь осознание своих границ, своего места в мире, в отношениях с Богом и другими людьми.
Но прислушаемся к апостолу Павлу. Размышляя о том, насколько он как апостол подотчётен коринфской общине, он призывает не в меру требовательных общинников помнить о его статусе. Может показаться, что это совершенно не смиренно с стороны Павла... Но в том то и дело, что апостол прекрасно знает свою меру. Он действительно основал коринфскую общину и много преуспел в деле проповеди, но меру эту успеха определил для него Бог. Апостол осознаёт значимость своего труда, но понимает, что действовал с помощью Божией, и это понимание позволяет ему занять взвешенную позицию. Итогом его размышлений становится лаконичная и очень точная фраза: «хвалящийся, хвались о Господе», то есть помни, что при всех твоих усилиях и стараниях рядом с тобой всегда был Господь, поддерживающий, направляющий и определяющий меру пройденного тобой пути.
Слово «самоуверенность» воспринимается христианами как недальновидное и глупое. И дело не только в том, что сам по себе человек очень ограничен в своих ресурсах и возможностях, но в том, что в наивных попытках отстоять свою самость он отказывается от присутствия в его жизни Творца. Бог, конечно, никуда из жизни человека не уходит, потому что все мы как бы ни жили, живём благодаря Его любви, но кто-то впускает её в свою жизнь, а кто-то живёт ей вопреки.
Христианство начинается с того, что человек осознаёт: концентрируясь на себе, он ограничивает и обедняет свой мир и, напротив, открывая своё сердце ближнему и Богу, бесконечно свой мир обогащает.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
От мала до велика
О библейском происхождении выражения «От мала до велика» и его различных формах употребления.
Все выпуски программы Первоисточник
«Всемилостивый Господи, помажь сердце мое елеем милости Твоей»
Всемилостивый Господи, помажь сердце мое елеем милости Твоей.
Да никогда не вспыхнет в нём гнев на сильного, не зародится презрение к слабому. Посмотри, роса утренняя — всех слабее...
Да никогда не совьёт в сердце моём ненависть к ненавидящим меня. Да вспомню я о конце их и сохраню мир свой.
Милосердие открывает путь к сердцу всякой твари и несёт радость.
Немилосердие омрачает чело и несёт печаль одиночества.
Помилуй милостивого, Рука Пренежная, и открой ему тайну милости Твоей.
Богочеловек — чадо милости Отца и святости Духа. Весь мир — лишь притча о Нём. Могущественные светила небесные и мельчайшие капли озёрные, собою рассказывают о Нём. Всё небесное и земное, от пресильных Серафимов до мельчайшего комочка пыли, рассказывают притчу о Нём — прасущности и праисточнике своём.
Что такое твари на земле и во вселенной, если не притча о солнце?
Воистину, также и всё видимое, и невидимое, являет собой притчу о Богочеловеке. Сущность её проста, притч о ней множество бесконечное.
Друзья мои, как же рассказать мне вам о сути, если вы притч понимать не умеете?
О, если бы знали вы ту сладостную беспредельность и силу, когда проникаешь до сердца всех притч, туда, где они начинаются, и где кончаются. Туда, где язык немеет, и где всё сказано раз и навсегда!
Какими скучными становятся тогда все долгие и однообразные повествования, сочинённые людьми. Такую же скуку испытывает тот, кто привык слышать раскаты грома и созерцать сверкание молний, но вынужденный слушать рассказы о грозе.
Приими мя в Себя, Сыне Единородный, чтобы стать мне одно с Тобой, как когда-то до сотворения и падения.
Да закончится долгая и томительная притча моя о Тебе, хотя бы мгновением лицезрения Тебя. Да закончится самообман мой о том, что я — нечто рядом с Тобой, или нечто без Тебя.
Пресыщены уши мои притчами. Устали зеницы мои взирать на тщеславную пестроту одежд, Тебя лишь жаждут видеть они, Источник мой, сокрытый миром за пустыми притчами и пёстрыми одеждами.