Московская станция скорой медицинской помощи с 1995-го года носит имя Александра Сергеевича Пучкова. Заслуженный врач РСФСР, доктор медицинских наук, в 1923-м году он основал в столице первую «неотложку», аналогов которой не было тогда не только в России, но и во всём мире.
Александр всегда знал, что свяжет свою жизнь с медициной. Его и крестили в церкви Богородицы-Целительницы при больнице имени императора Александра III. С детства перед глазами был пример отца — главного врача Полицейской больницы, той самой, которую возглавлял когда-то знаменитый доктор-благотворитель Фёдор Петрович Гааз. В 1906-м году Саша окончил гимназию и поступил на медицинский факультет Московского университета. В 1911-м ему торжественно вручили диплом с отличием. А уже через три года Александр стал доктором медицины.
Событие это совпало с началом Первой Мировой войны. Пучков прошёл её военным врачом российского общества Красного Креста. На фронте он организовал систему экстренной медицинской помощи раненым, которую высоко оценил его старший коллега — доктор Николай Бурденко. Другой выдающийся врач, хирург Николай Михельсон, вспоминал, как чётко и оперативно удавалось Пучкову наладить работу с ранеными. У Александра Сергеевича никто не ждал помощи по несколько часов. Доктор распределял обязанности персонала таким образом, что пострадавшие оказывались в руках медиков в самые короткие сроки. Это помогло спасти тысячи солдатских жизней. «Помощь должна быть неотложной», — эти слова военный врач Пучков постоянно повторял, и сделал своим девизом.
После революции 1917 года Александр Сергеевич остался в России. В Гражданскую служил начальником военно-санитарных поездов Красной Армии. В 1921-м году получил назначение в Москву. В столице тогда бушевал сыпной тиф. Пучков бросился на борьбу с эпидемией. Он создал Центральный пункт госпитализации тяжёлых инфекционных больных — Центропункт, как сокращённо стали его впоследствии называть. Пациентов доставляли туда несколько автомобильных санитарных отрядов, организованных Александром Сергеевичем. Медики Центропункта, в том числе и сам Пучков, работали не покладая рук за скромный продуктовый паёк. И всё же в воспоминаниях Александр Сергеевич называл эти годы лучшим временем своей молодости.
Эпидемию удалось победить. И Пучкову пришла в голову замечательная мысль. А что, если распространить неотложную помощь и на другие заболевания? Выезжать по вызовам, а базой такой неотложной помощи сделать уже не временный пункт размещения, а больницу — с квалифицированным персоналом, всеми необходимыми медикаментами, возможностью экстренного оперативного вмешательства. Так в 1923 году при московской Шереметьевской больнице появилась Станция скорой помощи, которую возглавил сам Александр Пучков. Поначалу скорая выезжала только в учреждения и на улицы. В 1926-м Пучков расширил деятельность «неотложки» — создал службу для оказания экстренной помощи на дому. Постепенно сеть подстанций «скорой» разрасталась — к 1941-му году в Москве их было уже семь.
Когда началась Великая Отечественная война, Пучков без преувеличения переехал жить на работу. Белые с красным крестом автомобили «неотложки», невзирая на обстрелы и воздушную тревогу, днём и ночью разъезжали по улицам столицы. Да и сам Пучков не отсиживался в директорском кресле — выезжал на вызовы вместе с бригадами. Частенько поступали сигналы из продуктовых магазинов. Люди теряли продуктовые карточки. А обнаружив пропажу, падали в обморок — шутка ли: на целый месяц семье угрожал голод! Подобные случаи настолько участились, что Пучков обратился в Моссовет и предложил выдавать карточки не раз в месяц, а каждые 10 дней. К доктору прислушались — и жизнь людей стала спокойнее. В тяжёлые военные годы Пучков заботился о своих подчинённых. Добивался для них улучшенного питания, доставал талоны на обувь и одежду. А сам ходил в старой, залатанной форменной куртке военврача. Александр Сергеевич руководил московской «неотложкой» до самой своей кончины в 1952 году. И сегодня современная отечественная служба скорой медицинской помощи строит свою работу по принципам, заложенным доктором Пучковым.
Все выпуски программы Жизнь как служение
Второе послание к Коринфянам святого апостола Павла
2 Кор., 190 зач., X, 7-18.
Комментирует священник Стефан Домусчи.
Здравствуйте, дорогие радиослушатели! С вами доцент МДА, священник Стефан Домусчи. Многие современные люди ведут себя довольно самоуверенно. А как на самоуверенность смотрит христианство? Ответ интереснее, чем можно было бы ожидать, и даёт его апостол Павел в отрывке из 10-й главы 2-го послания к коринфянам, который читается сегодня в храмах во время богослужения. Давайте его послушаем.
Глава 10.
7 На личность ли смотрите? Кто уверен в себе, что он Христов, тот сам по себе суди, что, как он Христов, так и мы Христовы.
8 Ибо если бы я и более стал хвалиться нашею властью, которую Господь дал нам к созиданию, а не к расстройству вашему, то не остался бы в стыде.
9 Впрочем, да не покажется, что я устрашаю вас только посланиями.
10 Так как некто говорит: в посланиях он строг и силен, а в личном присутствии слаб, и речь его незначительна,
11 такой пусть знает, что, каковы мы на словах в посланиях заочно, таковы и на деле лично.
12 Ибо мы не смеем сопоставлять или сравнивать себя с теми, которые сами себя выставляют: они измеряют себя самими собою и сравнивают себя с собою неразумно.
13 А мы не без меры хвалиться будем, но по мере удела, какой назначил нам Бог в такую меру, чтобы достигнуть и до вас.
14 Ибо мы не напрягаем себя, как не достигшие до вас, потому что достигли и до вас благовествованием Христовым.
15 Мы не без меры хвалимся, не чужими трудами, но надеемся, с возрастанием веры вашей, с избытком увеличить в вас удел наш,
16 так чтобы и далее вас проповедовать Евангелие, а не хвалиться готовым в чужом уделе.
17 Хвалящийся хвались о Господе.
18 Ибо не тот достоин, кто сам себя хвалит, но кого хвалит Господь.
На одной из лекций меня как-то спросили, почему современные бизнес-тренеры настраивают человека на успех, а православие всё время говорит о грехах и человеческом несовершенстве. Чем можно объяснить такую разницу? Действительно, от первых очень часто можно услышать призывы повторять себе «я лучший», «я успешный», «у меня всё получится». От вторых зачастую слышишь слова о необходимости быть смиренным. С точки зрения обывательской, выигрывают очевидно первые, потому что картина, которую они рисуют явно более привлекательная.
Однако в сегодняшнем тексте из послания апостола Павла к Коринфянам нет ни бахвальства, ни отказа от какой бы то ни было собственной значимости. Напротив, есть взвешенная позиция, в которой всё оказывается на своих местах. Да и слово «смирение», которым обычно пугают, означает лишь осознание своих границ, своего места в мире, в отношениях с Богом и другими людьми.
Но прислушаемся к апостолу Павлу. Размышляя о том, насколько он как апостол подотчётен коринфской общине, он призывает не в меру требовательных общинников помнить о его статусе. Может показаться, что это совершенно не смиренно с стороны Павла... Но в том то и дело, что апостол прекрасно знает свою меру. Он действительно основал коринфскую общину и много преуспел в деле проповеди, но меру эту успеха определил для него Бог. Апостол осознаёт значимость своего труда, но понимает, что действовал с помощью Божией, и это понимание позволяет ему занять взвешенную позицию. Итогом его размышлений становится лаконичная и очень точная фраза: «хвалящийся, хвались о Господе», то есть помни, что при всех твоих усилиях и стараниях рядом с тобой всегда был Господь, поддерживающий, направляющий и определяющий меру пройденного тобой пути.
Слово «самоуверенность» воспринимается христианами как недальновидное и глупое. И дело не только в том, что сам по себе человек очень ограничен в своих ресурсах и возможностях, но в том, что в наивных попытках отстоять свою самость он отказывается от присутствия в его жизни Творца. Бог, конечно, никуда из жизни человека не уходит, потому что все мы как бы ни жили, живём благодаря Его любви, но кто-то впускает её в свою жизнь, а кто-то живёт ей вопреки.
Христианство начинается с того, что человек осознаёт: концентрируясь на себе, он ограничивает и обедняет свой мир и, напротив, открывая своё сердце ближнему и Богу, бесконечно свой мир обогащает.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
От мала до велика
О библейском происхождении выражения «От мала до велика» и его различных формах употребления.
Все выпуски программы Первоисточник
«Всемилостивый Господи, помажь сердце мое елеем милости Твоей»
Всемилостивый Господи, помажь сердце мое елеем милости Твоей.
Да никогда не вспыхнет в нём гнев на сильного, не зародится презрение к слабому. Посмотри, роса утренняя — всех слабее...
Да никогда не совьёт в сердце моём ненависть к ненавидящим меня. Да вспомню я о конце их и сохраню мир свой.
Милосердие открывает путь к сердцу всякой твари и несёт радость.
Немилосердие омрачает чело и несёт печаль одиночества.
Помилуй милостивого, Рука Пренежная, и открой ему тайну милости Твоей.
Богочеловек — чадо милости Отца и святости Духа. Весь мир — лишь притча о Нём. Могущественные светила небесные и мельчайшие капли озёрные, собою рассказывают о Нём. Всё небесное и земное, от пресильных Серафимов до мельчайшего комочка пыли, рассказывают притчу о Нём — прасущности и праисточнике своём.
Что такое твари на земле и во вселенной, если не притча о солнце?
Воистину, также и всё видимое, и невидимое, являет собой притчу о Богочеловеке. Сущность её проста, притч о ней множество бесконечное.
Друзья мои, как же рассказать мне вам о сути, если вы притч понимать не умеете?
О, если бы знали вы ту сладостную беспредельность и силу, когда проникаешь до сердца всех притч, туда, где они начинаются, и где кончаются. Туда, где язык немеет, и где всё сказано раз и навсегда!
Какими скучными становятся тогда все долгие и однообразные повествования, сочинённые людьми. Такую же скуку испытывает тот, кто привык слышать раскаты грома и созерцать сверкание молний, но вынужденный слушать рассказы о грозе.
Приими мя в Себя, Сыне Единородный, чтобы стать мне одно с Тобой, как когда-то до сотворения и падения.
Да закончится долгая и томительная притча моя о Тебе, хотя бы мгновением лицезрения Тебя. Да закончится самообман мой о том, что я — нечто рядом с Тобой, или нечто без Тебя.
Пресыщены уши мои притчами. Устали зеницы мои взирать на тщеславную пестроту одежд, Тебя лишь жаждут видеть они, Источник мой, сокрытый миром за пустыми притчами и пёстрыми одеждами.