«Путь к священству, значение семьи». Прот. Александр Никольский

У нас в гостях был настоятель храма Трех святителей в Раменках, отец одиннадцати детей протоиерей Александр Никольский.

Наш гость рассказал о своем пути к вере и священническому служению, как на его путь повлияла семья, а также о том, чем наполняется жизнь семьи, когда в ней много детей. Кроме того, разговор шел о Всероссийской неделе семьи «7Я фест».

Ведущий: Алексей Пичугин

---

Алексей Пичугин:

— Друзья, здравствуйте! «Светлый вечер» на Светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин. Я рад вас приветствовать и представляю нашего гостя. Ближайшую часть, эту часть светлого вечера вместе с вами и вместе с нами проведёт протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трёх святителей в Раменках. Здравствуйте, добрый вечер.

Протоиерей Александр Никольский:

— Здравствуйте.

Алексей Пичугин:

— Программа наша сегодня выходит, когда обычно в эфире программа «Путь к священству». Мы сегодня всё равно поговорим об этом, поговорим о том, каким был путь ваш в церковь, каким был путь к священническому служению, но у нас сегодня программа ещё и выходит в преддверии фестиваля «7яФЕСТ» на этой неделе он проходит в рамках фестиваля, в разных регионах страны всякие интересные мероприятия случаются, они посвящены семейным ценностям. В Москве, в частности, марафон ценностных встреч каждый день с понедельника по пятницу в пространстве «Фавор» в музее Николая II в Токмаковом переулке проходят встречи с яркими людьми, среди которых

священник Павел Островский, православный психолог Ирина Воробьёва, актёр, режиссёр Алексей Свиридов и многие-многие другие. Если вы хотите прийти, вы можете посмотреть информацию на нашем сайте: radiovera.ru, и там же указано, где и как можно пройти предварительную регистрацию для того, чтобы эти мероприятия посетить. Ну, а самое главное, в субботу, 25 апреля на ВДНХ, состоится большой семейный праздник.

Прямо вот с первой половины дня, с 11.30, от главного входа в парк Останкино пройдёт парад семей до храма Василия Великого, он находится на ВДНХ, и после молебна, который будет в храме, всех ждут семейные игры, развлечения и подарки. То есть вы можете приходить всей семьёй. «Больше семья, больше любви». Пусть все увидят, сколько у нас счастливых семей. Вот девиз, который представляют организаторы этого мероприятия. И мы сегодня, ну, фактически считайте, что в рамках этого фестиваля тоже с отцом Александром общаемся. Правда, вы когда-то задумывались о том... Сколько у вас детей?

Протоиерей Александр Никольский:

— Десять родных, а один приёмный. Одиннадцать.

Алексей Пичугин:

— Одиннадцать детишек. Вы когда-нибудь задумывались вообще в детстве о том, что вы не просто станете многодетным отцом, а что детей будет так много?

Протоиерей Александр Никольский:

— Ну, вообще, у меня... Конечно, так вот, что столько много будет, я не думал. Но, в принципе, у меня было такое, скажем, неосознанное желание иметь детей, но оно было очень неосознанно. Потому что у меня семья была обычная, советская, двое детей, я и сестра. Вокруг меня были в основном семьи однодетные, поэтому у меня как-то не было особенного примера. Семья была не воцерковленная, я был в детстве атеистом, в детстве, юности.

Алексей Пичугин:

— Нет, вы прям формулировали это сами для себя: я атеист, или вы просто не задумывались?

Протоиерей Александр Никольский:

— Ну, скорее всего, я верил в то, что говорили в школе.

Алексей Пичугин:

— Ну, понятно. То есть такой традиционный...

Протоиерей Александр Никольский:

— Да, традиционный атеизм, да. Традиционный советский атеизм. У меня не было такого, что, так сказать, я готов был спорить там. Как-то у меня не было какой-то агрессии к религии, у нас, я жил на Соколе, у нас там был действующий храм, Всех святых на Соколе, и я мимо него ходил постоянно из метро, метро прям рядом с ним, и у меня это не вызывало никакой агрессии. Ни агрессии, ни любопытства тоже не вызвало. Я ходил мимо.

Стоит вот завод, вот жилой дом.

Протоиерей Александр Никольский:

— Ну, история наша. Да, может, так вот как-то, ну, так вот мы исторически, вот, были церкви. Ну, сейчас у нас прогрессивное мировоззрение, мы в Бога не верим, наука и все такое.

Алексей Пичугин:

— Ну, не было, как «Я шагаю по Москве». «Сейчас быстренько забегу, посмотрю, что там?»

Протоиерей Александр Никольский:

— Нет. Ни разу не заходил. Даже желания не было. А зачем?

Алексей Пичугин:

— А вот мне всегда было интересно, зачем? Правда, зачем? Если мы посмотрим... Помните, был фильм такой, атеистический, времён хрущёвской антирелигиозной кампании? «Чудотворная», по книжке снято «Чудотворная»?

Протоиерей Александр Никольский:

— Нет, не смотрел.

Алексей Пичугин:

— Там идея фильма в том, что мальчик находит икону, и это всё сильно меняет вообще вокруг, его окружение. Мальчика тут же захватывает... Фильм-то атеистический, поэтому сразу вот такие тёмные верующие, которые там тянут... мракобесы и откуда-то к прогрессивному мальчику руки.

Там книжка, она, может быть, не так ярко это демонстрирует, хотя это Тендряков, популярный достаточно писатель, ну, второго ряда, советский. И, пожалуй, это, наверное, единственное такое у него атеистическое произведение. Но книжка миллионными тиражами, ну, может быть, 100-тысячными тиражами выходила, переиздавалась много-много раз, прямо до Перестройки. И фильм, который в 60-е годы был снят, там прям показано, как мальчишки лезут в разрушенный храм, закрытый, им интересно, что там такое, вот что там в этом храме, что-то таинственное, и каждый раз этот храм кажется чем-то таинственным, очень таинственным.

Протоиерей Александр Никольский:

— В разрушенный храм я тоже лазил, например, в Москве, будучи мальчишкой, в другие разрушенные развалины тоже.

Алексей Пичугин:

— А действующий не так интересно.

Протоиерей Александр Никольский:

— А мне сказали в школе не заходить, я не заходил. А я же неверующий был. Я терпимо относился к верующим, то есть я к ним никак не относился, просто то, что я там... Ну, у меня вот, я была точка зрения, она меня удовлетворяла. Я был атеистом. Поэтому меня как-то другое не интересовало. Ну, ходят там. Я вообще просто об этом не думал.

Алексей Пичугин:

— Я помню, бабушка с дедушкой, ну, там, они старались, конечно, в таком достаточно атеистическом ключе, да не то что воспитывать, и не то, что как бы целенаправленно в атеистическом. Ну, вот как они видели мир, так они мне передавали, но рядом с домом был храм, где мой прапрадед был староста. Храм давно закрыт. Продуктовый магазин был на тот момент. До этого клуб ворошиловских стрелков, потом радиозавод. Храм достаточно известный. Мученицы Ирины, их не так много в Москве. Вообще, по-моему, один. Или, может быть, сейчас еще появились. Храм мученицы Ирины на Бауманской, на улице Фридриха Энгельса, когда-то Ирининской. И я уговорил дедушку через какие-то всевозможные там: «Нет, не пойду я туда». Тем более мне было интересно посмотреть его именно как храм. Там был продуктовый магазин тогда, мне было интересно как храм его посмотреть. Вот мы пошли, я до сих пор помню какую-то такую детскую робость. Я захожу. А там пространство такое, знаете, сырой крупой пахнет. Мешки с сырой крупой стоят, пахнет сырой крупой. И вот это одно из первых, может, у меня таких вот ощущений церковного пространства, пускай это даже магазин в тот момент, пахнет сырой крупой. Ну, мне было очень интересно.

Протоиерей Александр Никольский:

— А мне нет.

Алексей Пичугин:

— Ну, это вот, да, видите, по-разному. И всё-таки интересно про детей. Вот эта вот многодетность. Я-то человек другого поколения, но у нас тоже, естественно, в нашем поколении не было никогда вокруг примеров того, что детей много. Я один ребёнок в семье. В основном все или один, или у кого-то был старший брат или старшая сестра. Причём в основном старший там или, ну, неважно, кто-то младший. Но вот не было никаких примеров. И у вас не было, но ведь так получилось, что...

Протоиерей Александр Никольский:

— В основном были один ребенок, у нас китайский вариант. Но в свое время, сейчас у них, конечно, по-другому немножко, насколько я слышал. Вот поэтому как-то, да, я об этом, конечно, не мечтал, об этом как-то не думал, так сказать, не представлял себе.

Это уже получилось, когда я воцерковился. У меня никогда не было никакого внутреннего протеста против детей, многодетности. Но вот именно осознанно, когда я захотел много детей, тогда, когда я крестился, вошел в церковь и стал верующим человеком.

Алексей Пичугин:

— Как это произошло?

Протоиерей Александр Никольский:

— Вы знаете, это были 80-е годы. Даже так скажу. Первый мой такой духовный момент, духовное общение. Я шел поступать в вуз. Это лето 1984 года. Я совершенно атеист. И, конечно, очень нервничал. И я вспомнил, чтобы как-то немножко развлечь, шуточную песенку, студенческую, как бы, адресованную Аллаху, которая, так сказать, ну, как-то вот студенту Аллах помог. Ну, это было всё, конечно, с такой иронией. Ну, такая вот советская студенческая песенка.

Алексей Пичугин:

— И Аллах там на уровне старика Хоттабыча, на самом деле.

Протоиерей Александр Никольский:

— Да, что-то типа этого. Ну, я слушал по радио. Вот, поэтому, естественно, там не могло бы никакой религиозной песни быть, естественно, изначально. Наоборот, может, какая-то атеистическая пропаганда шла. И я вот начал напевать, сколько только-только слышал, чтобы себя немножко поддержать, ну, то есть, так сказать. И вдруг я начал молиться. Я начал молиться Богу очень-очень коротко, это были буквально там какие-то считанные секунды, не знаю, была минутка, когда я прямо к Богу обратился, чтобы Бог мне помог. Это был мой первый опыт религиозного, так сказать, общения с Богом.

Алексей Пичугин:

— То есть вам было всё равно, к кому обращаться?

Протоиерей Александр Никольский:

— Нет, я к Богу просто обращался. Да, я, конечно, не ко Христу. Нет, я был ещё тогда некрещённый человек. Я просто обращался к Богу.

Алексей Пичугин:

— Вам нужен был результат.

Протоиерей Александр Никольский:

— Да, ну, как многим студентам.

Это известно, что количество студентов в январе и в июне в храме намного больше, чем в среднем в другое время.

Алексей Пичугин:

— И даже в советские годы?

Протоиерей Александр Никольский:

— Ну, в советские годы не знаю, я был священником уже с 2000 года, но вот я заметил, что если студентов достаточно много, значит, сессия началась. Но это обычно в январе и июне. Но тем не менее, это было такое именно, когда я помолился первый раз в жизни.

Это был первый момент. Потом, конечно, была вот такая искра, она исчезла, и потом всё опять. А потом, где-то уже к концу вуза, я задумался о смысле жизни. Зачем я живу?

Алексей Пичугин:

— То есть 84-й плюс 5 или 6...

Протоиерей Александр Никольский:

— Ну, где-то 88-й, 89-й. Ну, может быть, 89-й, вот так, курсе на 4-м.

Алексей Пичугин:

— Друзья, напомним, что в гостях у светлого радио сегодня протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трёх святителей в Раменках. Но ведь наверняка и на это повлияла ещё и окружающая действительность. Всё-таки 84-й — это андроповщина, 88-й — это уже перестройка.

Протоиерей Александр Никольский:

— Да, конечно. И это мне помогло, потому что стали появляться материалы. Материалы появляются разные. Не только христианские. Все вообще в религиозном направлении. Даже, может, эзотерики больше, чем христианства.

Алексей Пичугин:

— У кого только не стояла Блаватская «Роза Мира».

Протоиерей Александр Никольский:

— И, ну вот, я тогда занимался кунг-фу очень активно, ушу, там, не знаю, как назвать. И у меня, конечно, было немножко эзотерическое сознание, там энергии, инь и янь, там все такое, я вот в этом направлении пошел, ну слава Богу, там не как сейчас, всего много этого не было, засекречено всё было, еще такая не поздняя перестройка, середина ее, но вот я стал читать все подряд. Вот начало, конечно, вот эта эзотерика, так сказать, такая дальневосточная. А потом уже мне стали попадаться статьи в толстых журналах «Новый мир», там «Наш современник», философия. Даже, скорее, это «Новый мир» был. Журнал «Новый мир», такой был толстый журнал. Бердяев, там ещё кто-то, какие-то отдельные статейки. Вот я начал их читать, и мне как-то вот это понравилось больше.

Алексей Пичугин:

— Я слышал, что для многих вот таким первым шагом был, кстати, достаточно антинаучный журнал на тот момент. Он разным был в разные годы — «Наука и религия». Я даже помню, подшивка дома была.

Протоиерей Александр Никольский:

— Нет. Я не увлекался этим журналом. Но самое главное, всё-таки было не это. Самое главное, что меня вот вело в поисках истины, и, конечно же, привело к вере в Бога — это зачем я живу. Вот я помню с папой. Папа лежал на диване, я ходил. Ходил, рассуждал. Говорю: пап, ну вот хорошо, я хочу стать ученым. Я всегда хотел ученым стать. Вот я им стал. Стал академиком, там что-то открою. А дальше что? И что? Вот я осуществил все свои желания, мечты и так далее.

Алексей Пичугин:

— А папа ученый?

Протоиерей Александр Никольский:

— Папа ученый, да.

Алексей Пичугин:

— И что он вам сказал?

Протоиерей Александр Никольский:

— Ну вот, ну тебя будут помнить люди. Говорю: ну хорошо, ну будет помнить много людей. Мне-то что, если я помру? Если люди будут помнить? Мало ли там кто чего помнит?

Алексей Пичугин:

— Вот советское такое нерелигиозное ощущение того, что ты себя оставляешь в своих делах здесь, на Земле.

Протоиерей Александр Никольский:

— Да, совершенно верно. Это тоже было лучше, чем что-то другое, что иногда сейчас тоже бывает. Это какое-то стремление к добру, к людям. Это тоже, конечно, помогало не упасть куда-то в какую-то бездну, но, тем не менее, это была не религия. Хотя какая-то такая подоплека тут была, да, такая глубоко скрытая. Так вот, и вот это меня вело, вело, вело, и, в конечном счёте, я стал искать вот именно Бога. То, что иначе вся жизнь наша заканчивается вот этим как в атеизме положенно, то есть ничем. «Сыграли в ящик», «червяки скушали», а ушёл, так сказать, «земля еси и в землю отыдеши».

Алексей Пичугин:

— А в лучшем случае мемориальная табличка.

Протоиерей Александр Никольский:

— Да, но это совсем в лучшем случае. И вот, когда я стал искать, всё-таки христианство мне оказалось наиболее близким. Я прошёл дзен-буддизм, пытался медитировать. Там еще какие-то вещи, что там появлялось в печати. А потом перешел в христианство. Это вот как-то стало моё. А дальше я решил так. Ну что, надо прочитать Евангелие. И вот тогда стали появляться Евангелия.

Алексей Пичугин:

А что было раньше, простите? Вы решили прочитать Евангелие или поняли, что христианство — это ваше? Что здесь причинно-следственное?

Протоиерей Александр Никольский:

— Ну, наверное, всё-таки я ближе к христианству. Сначала мне христианство стало ближе, а потом уже я, как следствие то, что я хочу узнать христианство и стать христианином, значит, я решил прочитать Евангелие. Я уже тогда работал. Я приходил с работы, я работал программистом, занимался математическим моделированием процессов реакторов ядерных. И читал главу из Евангелия. Прямо как, мне никто не говорил, потому что у меня не было в окружении ни одного верующего человека, даже просто верующего.

Алексей Пичугин:

— Но это и сейчас не редкость.

Протоиерей Александр Никольский:

— Да. Ну, наверное, да. Я читал главу из Евангелия. Апостол тогда не читал. Я читал Евангелие на русском языке, купил американское такое издание, не помню кого, на рисовой бумаге тонкой, там вся Библия, в том числе Евангелие. И вот я читал его, не знаю, месяца четыре, по главе, сколько там глав, месяца, наверное, четыре, и, так сказать, меня это заняло. И где-то в октябре-месяце я шел мимо храма на Соколе.

Алексей Пичугин:

— Всё того же.

Протоиерей Александр Никольский:

— Того же, мимо которого ходил всю жизнь. Вот до этого момента, так сказать, был уже 90-й год. Значит, уже 23 года ходил. Ну, чуть поменьше, да, меня папа за ручку водил какое-то время. Вот. И вдруг мне голос. Не голос, а такой очень... Даже не знаю, как это назвать. Наверное, не голос, а какая-то очень такая властная мысль: «Иди крестись». А я шел мимо, совершенно не думая о крещении. Я шел из метро домой мимо храма, вот так путь просто лежал. Я остановился. Это прямо как приказ был, зашел. Вот тут я зашел в храм и так несмело за ящиком церковным спросил: а у вас креститься можно? Говорят: «Да, у нас через 5 минут будет крещение». Ну, я побежал к автомату, тогда автоматы были, еще никаких сотовых не было. Позвонил родителям, сказал: вот я сейчас креститься буду, хотите, можете прийти. Ну, там 5 минут идти до дома. Ну, и стал креститься.

Алексей Пичугин:

— А родители пришли?

Протоиерей Александр Никольский:

— Пришли, да. Нас крестилось человек 60. Большой-большой был, там несколько батюшек одновременно было, и много-много там прям кругом стояли, может, не 60, может, 40, ну, какая-то вот такая цифра. То есть не 2, не 3, даже не 10. Человек 40, там большой такой круг, весь вот храм был заполнен.

Алексей Пичугин:

— Там купель еще была, наверное.

Протоиерей Александр Никольский:

— Да-да, купель была посерединке, детская. Вот и тогда купель только в Елоховском соборе была для полного погружения, была такая детская купель, как и сейчас, там такая же была, и мы крестились. Вот и было мое очень интересное ощущение, я когда вышел с крещения, стал жить дальше, у меня была чрезвычайная радость внутренняя, лёгкость, радость. Я сделал вывод, а я ещё тогда немножко, это у меня было сознание, ещё занимался кунг-фу там: вот она, наконец, энергия-то и пошла.

Алексей Пичугин:

— Один мой знакомый священник мне рассказывал очень похожую свою историю, но она была там сколькими-то годами ранее, то есть это, наверное, начало 80-х, это тоже Москва, и он пытается найти круг общения, появляются православные люди, и он спрашивает, у него там тоже восточные практики, всё, говорит, а почему же я не могу и тем, и этим заниматься? Кто-то очень мудрый из его знакомых, кто уже встал на путь христианства, он говорит: в принципе, можешь, только чувства полёта не будет. Он говорит: я же хочу чувства полёта, я же хочу летать, поэтому я выбрал одно.

Протоиерей Александр Никольский:

— Понятно. И вот, ну, тем не менее, тот, так сказать, Господь меня уже вел, как и вообще всю жизнь, конечно, человека ведёт. И я как-то, все равно мне вот не хватало общения. Тем более я был молодой человек, мне было 23 года. Мне не хватало именно общения. Вот как-то я шел в МГУ, я тогда учился уже на мехмате. И иду, ну, а там, ну, я на инженера учился, а там уже взрослые люди, инженеры. И они говорят: «Вот тут батюшка беседы проводит». Я говорю: «Какой батюшка?»

Я услышал, прошёл в аудиторию, потом я сообразил, вернулся назад, спросил: какой батюшка? Они уже о другом говорят, вот: какой батюшка? А, да-да-да. И меня на беседы к этому батюшке привели.

Алексей Пичугин:

— А кто это был?

Протоиерей Александр Никольский:

— Отец Дмитрий Дудко. Он беседы в советское время вел. И вот там, интересно, первая беседа, я пришёл с одним ещё студентом, и в конце, ну, там был «Символ веры» и ещё там «Отче наш» там, буквально 2-3 молитвы. Это на квартире было. И, ну, все молятся, ну, все верующие, все молятся, а я не могу, я не могу перекреститься. Я смотрю на своего товарища, он тоже так руку поднимет, опустит, поднимет, опустит. Я взял левой рукой правую, знаете, как вот парализованный, иногда, когда рука не работает, делает, и вот так вот левой рукой правой перекрестил себя через силу, ну и дальше у меня пошло вот, а тот не перекрестился и так вот потом, ну, может, и вошёл потом в церковь, но уже позже, наверно, мы не были знакомы, а тогда он перестал ходить. Вот я стал ходить, так сказать, воцерковляться. Ну, друзья появились, конечно, сразу. Там была очень такая мощная община, разные люди, и образованные, и необразованные. Ну, как правило, молодежь. Там было очень много молодежи. Такого именно студенческого возраста. Ну, там, скажем, от 20 до 30. Очень много молодежи. Это, конечно, для молодого человека, это очень важный такой социальный момент.

Ну и батюшка был такой интересный, в чем-то молодежь привлекал. Ну и дальше, так сказать, я стал ездить к нему, он за городом служил.

Алексей Пичугин:

— Это всё про отца Дмитрия?

Протоиерей Александр Никольский:

— Да-да.

Алексей Пичугин:

— В Черкизово служил?

Протоиерей Александр Никольский:

— В Черкизово, да, совершенно верно. Вот так, когда перевели в последний раз, там вот так он и служил с какого-то там с 81-го, что ли, года.

Вот, и мы с ним ездили, на всенощные бдения на электричке. Вот был весь вагон вот его прихожан московских. Там, мы знали, какой вагончик, какой номер там, ну, типа там, восьмой вагон электрички. Вот мы все там собирались, весь вагон его прихожан. В основном молодые, конечно.

Ну и вот я стал воцерковляться, а потом мне отец Дмитрий предложил стать священником. В какой-то момент, уже когда, наверное, ходил года 2-3.

Алексей Пичугин:

— А вы ощущали, у вас был вот этот период, когда вы 2-3 года походили, что вы теперь всё уже знаете, что вы достигли совершенных пределов в христианстве, нет?

Протоиерей Александр Никольский:

— Нет.

Протоиерей Александр Никольский:

— У очень многих есть этот период. Это какая-то ступень неофитства, наверное, когда... Это, на самом деле, абсолютно нерелигиозное чувство, мне кажется, оно есть во многом. Когда ты какую-то профессию осваиваешь, когда ты за руль садишься, это особенно явно, что ты вот всё можешь, что ты всё знаешь.

Протоиерей Александр Никольский:

— Да, это есть. Я, когда окончил вуз, у меня тоже было ощущение, что я вот инженер, всё, я инженер, почти академик. Был такой какой-то момент, но недолго, правда, месяц, может, пока я не начал работать, не понял, что ничего не знаю. Нет, у меня этого не было, но у отца Дмитрия было трудно это с ощущением таким быть, потому что там были требования высокие.

И как-то ты им всё время не совсем соответствовал, как-то ощущение возникало.

Алексей Пичугин:

— Про отца Дмитрия, это можем наших слушателей адресовать, есть программа в рамках нашего «Светлого вечера». Про него рассказывает отец Михаил Дудко, можете найти на нашем сайте радиовера.ру.

Протоиерей Александр Никольский:

— Это его сын.

Алексей Пичугин:

— Да, это его сын. Как-то несколько лет назад мы записали его воспоминания про отца, очень интересно, так что всех призываю найти, послушать.

Протоиерей Александр Никольский:

— Да. Вот. И был такой один момент. Вот я немножко забыл, как первый раз в храм пошёл. Я крестился, но в храм не ходил. Вот. И я с другом детства, Толиком, как-то рассуждал русскую литературу, махал руками, так. Я всегда говорить любил.

Вдруг он мне говорит, один невоцерковленный молодой человек другому, который в храме ни разу не были на службе. Говорит: слушай, Саш, а не стать ли тебе батюшкой? Ну, священником, он сказал, не батюшкой, а священником. Я поперхнулся. А потом следующий момент, говорит: «Саш, а не пойти ли нам в воскресенье в церковь?» Тут я замолчал, ничего не сказал, там потом пошла какая-то другая беседа.

Но вот я после этого пошёл в церковь, вот в это воскресенье, ему ничего не сказав, один. И стал туда ходить. И после этого, буквально через месяц, я попал на беседу к отцу Дмитрию. Так что вот такой момент был интересный.

Алексей Пичугин:

— Мы буквально через минуту вернёмся в нашу программу. Напомню, что протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трёх Святителей в Раменках в Москве,

гость нашей студии, и мы выходим в неделю семьи и фестиваля «7яфест». Мы напомним, что мероприятия в рамках этого фестиваля проходят в разных регионах страны. В частности, в Москве марафон ценностных встреч. Каждый день с понедельника по пятницу в «Фаворе», это пространство «Фавор», с которым мы дружим, на Маросейке в музее Николая II в Токмаковом переулке, проходит встреча с яркими людьми, среди которых и отец Павел Островский, и православный психолог Ирина Воробьёва, актёр-режиссёр Алексей Свиридов и многие-многие другие. Правда, на эти встречи нужно предварительно регистрироваться, но всю подробную информацию вы найдёте на нашем сайте radiovera.ru. Ну а вот уже совсем вот-вот, 25 апреля, на ВДНХ пройдёт большой семейный праздник.

Прямо с первой половины дня, с 11.30 от главного входа в парк Останкино пройдет парад семей. Он будет идти до храма Василия Великого на ВДНХ, и потом после молебна всех ждут семейные игры, развлечения и подарки. Ну, а мы буквально через минуту вернёмся к нашей беседе с отцом Александром.

Светлый вечер. На Радио Вера.

Алексей Пичугин:

— Возвращаемся в студию Светлого радио. Напомним, друзья, что у нас в гостях сегодня протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трёх святителей в Раменках. И о семье вы когда-то задумывались тогда, вот в те годы, как она могла бы выглядеть, ваша семья?

Протоиерей Александр Никольский:

— Знаете, я как кончил вуз, я сразу не задумывался. Вот. Но, знаете, я как-то у меня с девушками всегда как-то, ну, получалось... Ну, как-то не в пользу популярности, скажем так, никогда ни в школе, ни в вузе. И даже не знал, как с ними говорить, о науке вроде не будешь. И вот когда я попал только в церковную общину, оказалось, что есть момент в духовной жизни, о котором можно с ними говорить, что говорить я иногда пытался как ученый, ну как хотящий считать ученым, ученым я так и не стал, по-настоящему не успел. Когда прислушивался, как говорят ребята, ну так чисто этот разговор ни о чем, я так не умел. Это был просто такой лёгкий флирт, как обычно, ну, так вот, что-то такие, полунамёки какие-то, шуточки там, это-это. Я вот не умею. Я, наверное, до сих пор не умею. А тут можно было говорить о серьёзном, с девушками о серьёзном, о духовной жизни. Мне это очень понравилось.

Алексей Пичугин:

— А девушки в данном случае были светскими или из общины церкви?

Протоиерей Александр Никольский:

— Из общины, да, из общины. Ну, они были, может, не совсем из общины, но они были церковные. Церковные, да, они были церковные. Я с ним стал общаться, и тоже, конечно, не сразу у меня всё получилось. А потом, когда уже мне отец Дмитрий предложил стать священником, а я как-то с одной девушкой уже церковной, с другой как-то, ну, не очень получается. Я думаю, ну, надо как-то это совсем по-православному сделать. И я подхожу к отцу Дмитрию и говорю ему: «Батюшка, а благословите меня вот за кем-то поухаживать, как вы считаете?» Вот у него мнение спросил. Ну, он мне там одну эту девушку назвал, сначала одну, другую, третью, но он называл явно, это видно было, что это такое, знаете, испытание. Посмотрел. Потому что одна девчонка была лет мне на 10 младше, наверное. Ну, то есть она совсем тогда только школу закончила, а мне уже было лет 28-27, наверное, к этому моменту. Я как-то думаю, ну, нет, наверное, что 10 лет — это очень большая разница, малышка, там еще кого-то. А потом он назвал вот мою теперешнюю матушку. Я говорю: о, это хорошо. Вот. И я стал за ней ухаживать, и она мне понравилась, я ей тоже понравился. Ну и потом нас повенчали спустя какое-то время.

Алексей Пичугин:

— Но священником вы сразу не стали?

Протоиерей Александр Никольский:

— Нет, не сразу. Я в 95-м году женился, венчался, а священником стал, дьяконом стал в 98-м, то есть через 2 года.

Алексей Пичугин:

— Ну, всё-таки достаточно скоро.

Протоиерей Александр Никольский:

— Да, достаточно скоро, вот, через два года.

Алексей Пичугин:

— Но вы всё так же были в общении отца Дмитрия?

Протоиерей Александр Никольский:

— Да, конечно, да. Вот на тот момент, да, я туда ездил, мне там нравилось очень. Потому что там всё время были разговоры, батюшка всё время вёл беседы на разные темы, семейные, философские там, литературные.

Алексей Пичугин:

— А между собой вы все тоже общались?

Протоиерей Александр Никольский:

— Да, очень бурно, потому что батюшка уходил, он час, два, ну сколько там, какое-то время сам ведёт, мы потом идём вниз, где мы спали, ну там отдыхали, спали. Ну и там эти бурные беседы продолжались. Было очень-очень интересно.

Алексей Пичугин:

— О чём вы спорили?

Протоиерей Александр Никольский:

— Обо всём. Мы даже не спорили, обменились мнением о духовной жизни.

Алексей Пичугин:

— Знаете, почему интересно? Потому что на дворе середина 90-х, первая половина 90-х, середина 90-х. И вот сейчас, может быть, нас слушают люди, которые тогда только-только родились, им, кстати, уже по 30 лет, это взрослые, состоявшиеся люди, со своими ценностями, позициями, взглядами, люди, если они в церкви, со своим представлением о духовной жизни и со своим, ну, как модно говорить, было недавно ещё бэкграундом.

И даже я помню своё воцерковление, которое происходило чуть позднее, всё равно это была совсем другая церковь, совсем это было другое время, другие книги и другие интересы. Вот поэтому очень интересно, может быть, даже для людей, кому-то это будет созвучно, кому-то это будет вообще в новинку. Кто-то даже так себе не представлял. Вот о чём молодёжь в церкви спорила 30 лет назад?

Протоиерей Александр Никольский:

— Знаете, в основном о духовной жизни мы беседовали. Во всём её, так сказать, многообразии. О политике очень мало говорили.

Алексей Пичугин:

— Ну, дело же не в политике. О политике всегда можно поговорить. И в церкви, и не в церкви, а вот о чём в духовной жизни.

Протоиерей Александр Никольский:

— О молитве, о покаянии, о церковной службе, о православной семье. Вот, потому что тогда не было столько книжек, сколько сейчас, интернета не было тогда. интернет вообще появился лет через 10 после этого, если не больше.

Алексей Пичугин:

— В 98-м году, я помню, первый свой сайт, куда я... я тогда очень увлекался творчеством одной группы, и мне вот всё было интересно, и вот у них сайт появился, я нашёл способ его посмотреть.

Протоиерей Александр Никольский:

— Да, но тогда компьютеров было не так много, ну, по-домашнему я имею в виду.

Алексей Пичугин:

— Отец в Бауманке работал, поэтому...

Протоиерей Александр Никольский:

— А, ну, понятно, да. Вот это был, знаете, взрыв, все люди в основном были новопришедшими, ну, были, кто и давно ходил, а в основном были новопришедшие, то есть как раз кто пришел, как и я, в это же время, там, чуть раньше, чуть позже. И, естественно, нам была очень интересна духовная жизнь. Мы могли часами говорить, просто часами о духовной жизни. И это было здорово.

Алексей Пичугин:

— Вы между собой говорили? Или отец Дмитрий тоже участвовал в этих беседах, как-то вас направлял?

Протоиерей Александр Никольский:

— Нет, он вел свои беседы. Ну, в смысле, он вел свои беседы, направлял. Он всегда, значит... Была после всенощного бдения беседа небольшая. И потом большая беседа после литургии. Мы после литургии садились обедать.

Алексей Пичугин:

— Вы в субботу ехали, ночевали там?

Протоиерей Александр Никольский:

— Да-да-да, совершенно верно. Мы с ним беседы вели в электричке, туда-сюда, обратно. И когда мы побеседовав с батюшкой за ужином спускались вниз, вот нас там человек по 20 иногда, женщины отдельно, мужчины отдельно. Вот мы, значит, с мужской компанией в нашей комнате, там такая большая была комната достаточно, может не 20, может 15, у нас продолжалась эта беседа.

Ну и потом батюшка утром вел беседу, после литургии тоже за трапезой. И мы потом, так сказать, о чем-то беседовали, когда шли назад.

Алексей Пичугин:

— А можете ли вы назвать это школой своей духовной, настоящей своей духовной школой?

Алексей Пичугин:

— Да, это было вот так, как это было в церкви, в принципе, установлено, от старца к ученику. Вот как это мы смотрим, ну там всевозможных, и даже жития святых, да, там где-то. То есть это вот как одно, понимаете, это очень важно, это настоящее, вот это такая, настоящее, важно вот даже взять, если филологию. Вот у меня была одна знакомая, она была преподаватель для, ну, таких состоятельных людей, она с собой возила, это было давно уже, там, лет 8 назад, американку как носитель языка. Она русского не знала, эта американка. И очень важно знать, чтобы ты общался, чтобы язык познать с носителем языка. Потому что там, ну, понятно, что там разные моменты. Там английский в Америке один, там в Британии другой. В Британии тоже там разных образцов. В Лондоне там, где-нибудь. Но, тем не менее, вот важен вот этот момент, чтобы ты этот язык почувствовал. А духовную жизнь тем более. Вот важно, чтобы ты духовную жизнь почувствовал. Самое хорошее, когда встречаешь священника, который живет церковью, и он тебе это может передать, передать свой дух. Это очень важно. Кстати, это везде, и в научной школе есть, академик, ученики у него, это общепринятая вещь. Но для духовной жизни это может быть еще очень важно. Очень важно. И вот здесь, так сказать, отец Дмитрий передавал нам дух христианства. Потому что не должно быть у христиан врагов, врагов надо любить, ну и так далее. У него врагов вообще не было. Вот к нему кто-то враждебно носился, а он, даже у него была поэма о следователе КГБ.

Он посвятил поэму, он хотел встретиться с генералом КГБ, который с ним беседовал в 79-м году. Он отказался. И так далее. Он ко всем был готов. Он говорит, вот с этим у меня такие отношения, я о нём молюсь, чтобы нам как-то с ним примириться. То есть человек жил любовью. Вот это желание любить, по-христиански,

Алексей Пичугин:

— Вы до конца жизни, до 2005 года с отцом Дмитрием были, да?

Протоиерей Александр Никольский:

— Да. 2004-го.

Алексей Пичугин:

— У меня институтский друг, Глеб Седов. Отец Глеб сейчас в Москве служит, не знаю уж, вдруг слышит.

Протоиерей Александр Никольский:

— Это сын духовного чада, отца Владимира.

Алексей Пичугин:

— Да, он еще был жив тогда, отец Дмитрий, и Глеб все время нам про него рассказывал.

Протоиерей Александр Никольский:

— Вот, и это был такой, знаете, это фейерверк. Он был очень эмоциональный человек. Но при своем эмоциональности ни разу не видел, чтобы он сердился. Ни разу он не повысил тон, раздражился. Хотя я с ним жил иногда месяцами вместе. Ну, там, у него там была типа дача, заброшенный дом фактически, в Тульской области.

Алексей Пичугин:

— А вы успели вместе послужить?

Протоиерей Александр Никольский:

— Да, немножко, да, чуть-чуть. Но он уже на приходе не служил, он был пожилой, у него был домовой храм, вот с ним да, я не несколько раз послужил как священник.

Алексей Пичугин:

— Когда у вас первый ребенок родился?

Протоиерей Александр Никольский:

— В 97-м году, через почти два года, как мы поженились.

Алексей Пичугин:

— То есть у вас старшему ребенку сейчас 27 лет, а младшему?

Протоиерей Александр Никольский:

— Младшему, она значит 13-го года рождения, сколько? 11.

Алексей Пичугин:

— Интересно, как вы считаете: многодетность — это такой общий путь или это не для всех?

Алексей Пичугин:

— Знаете, конечно, по идее, это общий путь. Мне очень жалко детей, даже детей, да и мамочек тоже, у которых вот один-два ребёнка, потому что женщина наделена такой способностью любить, что ей не хватает одного-двух детей, ей хотя бы там пять-шесть. Вот это было бы нормально. Вот у меня бабушка, моя тёща, её бабушкой называют в семье. Вот я помню, как она баловала Василису первую, потом родилась Лена, она тоже их баловала. Когда родился Макар, третий, да, оно уже было труднее бороться, потому что родился четвёртый ребёнок.

Алексей Пичугин:

— Какое у вас соотношение мальчиков-девочек?

Протоиерей Александр Никольский:

— У меня строго. Рождалось две девочки-мальчик, девочка-мальчик, девочка-мальчик. Строго. Я ни разу не сбился с этого, так сказать. Вот. У меня три мальчика и семь девочек.

Алексей Пичугин:

— Три мальчика и семь девочек. Достойно. Да.

Алексей Пичугин:

— Друзья, напомним, что в гостях у нас сегодня протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трёх святителей в Раменках. Мне кажется, как раз вот этот тот период, то время, когда эта идея многодетности пришла в Россию. Вот этот перелом 90-х, нулевых, когда стали появляться многодетные семьи, и их достаточно много было. То есть вот у меня среди моих знакомых многодетных в основном первые дети у них рождались именно тогда. Не знаю, наверное, конечно, это связано действительно с церковью. Я даже, наверное, сейчас с трудом себе представлю своих не церковных знакомых, у которых больше трёх или четырёх детей.

Протоиерей Александр Никольский:

— Такие есть, я слышал, поскольку мы были многодетные, и как-то я сидел в какой-то, где там, не префектура, там какая-то служба. Ну, социальная служба. Да, и как-то стал расспрашивать, и да, даже там что-то мне показывали, какие-то данные, ну, так, бесперсонально, что называется, да, и там были многодетные, которые не были воцерковлённы. Ну их, конечно, не так много.

Алексей Пичугин:

— А дети все у вас прям вот строго-строго церковные люди?

Протоиерей Александр Никольский:

— Нет.

Алексей Пичугин:

— И вы никогда их к этому вот насильно не подталкивали?

Протоиерей Александр Никольский:

— Да упаси, Боже. У меня сейчас есть одна знакомая, ей 37, по-моему, если не ошибаюсь. Вот она как раз родилась в церковной семье, которая воцерковилась, наверное, тоже в 90-х годах. Ее строго подталкивали. Это привело к тому, что она пришла в церковь только сейчас, спустя 20 лет, как она закончила школу. То есть она закончила школу, перестала в храм ходить, может, там чуть пораньше. 20 лет не ходила в храм из-за того, что на неё давила семья.

Алексей Пичугин:

— А как дети относятся к тому, что папа священник?

Протоиерей Александр Никольский:

— Положительно. То есть они даже те, которые у меня... Ну, они, конечно, в церковь все похаживают. Совсем атеистов, слава Богу, нету. И кто совсем в храм не ходит, таких нету. Таких, знаете, которые отрицательно к церкви относятся. Все относятся положительно, просто церковь... У всех разный уровень воцерковленности. Некоторые там причащаются регулярно, сколько-то раз в год. Некоторые, так сказать, там как-то всё у них похуже. Но все они, то есть Рождество, Пасху, они все стоят. Притом, как они кончают школу, я им могу напомнить, могу предложить, но очень аккуратно, очень аккуратно.

Алексей Пичугин:

— А как у вас всё-таки, когда такой большой разрыв в возрасте, когда старшим... Ну, понятно, что младшие-то с вами, старшие уже, наверное, отдельно.

Протоиерей Александр Никольский:

— Нет, пока все со мной. Знаете, у меня как раз старшая дочка, она классный руководитель своей сестры.

Алексей Пичугин:

— И такое бывает, да.

Протоиерей Александр Никольский:

— Ты приходишь из школы и видишь своего классного руководителя дома.

Алексей Пичугин:

— Более того, в школе еще субординацию надо соблюдать.

Протоиерей Александр Никольский:

— Да, у меня младшие дети, Василиса называется дома Василиса Александровна, которая тоже в этой же школе.

Алексей Пичугин:

— А у вас есть какие-то традиции в семье? Вот традиции или форма досуга какого-то совместного? Ну, раз вы все вместе живёте, то наверняка.

Протоиерей Александр Никольский:

— Мы стараемся регулярно... У нас посиделка. Вот у нас, поскольку все, ну, у каждого свой режим дня, поэтому нам трудно бывает трапезничать вместе. Ну, потому что кто-то там студент уже, кто-то там школьник, кто-то ещё что-то. Вот, но я специально там раз в неделю примерно стараюсь всех собрать. Я специально покупаю какие-нибудь вкусняшки, мы собираемся, чтобы все-таки за столом была вся семья.

Алексей Пичугин:

— А вы живете за городом?

Протоиерей Александр Никольский:

— За городом, да. Мы продали квартиру в Москве. Ну, потому что за городом с большой семьей проще. Вот, так сказать, там участок там и так далее. Там я стараюсь это делать. Ну, там церковные праздники, день рождения, естественно. Точнее, именины больше, на именины делаем упор. Вот, так сказать, поэтому мы собираемся. И мы обычно ездим все с семьёй отдыхать вместе.

Алексей Пичугин:

— Вы никогда друг от друга не устаёте?

Протоиерей Александр Никольский:

— Нет, ну а как может уставать от любимого человека, если ты от него не устаёшь, он уже не очень любимый?

Алексей Пичугин:

— Нет, конечно, здесь речь не идёт о том, что всё видеть не хочу, а здесь речь идёт о том, что вот у всех же разные характеры. Кто-то по натуре интроверт, кто-то с радостью общается два часа, а потом ему нужно какое-то пространство.

Протоиерей Александр Никольский:

— Ну и он общается, уходит и все, ну человек ушел и занялся своим делом. Понимаете, ведь эти дети выросли уже вот... Они другого не знают. Они не знают, что такое малодетная семья. У них такого никогда не было.

А может, у них будет, конечно, у самих лично. Вполне возможно. Не знаю, как они решат. Вот. Но они-то другой семьи не знают. Как мы с вами не знаем, что такое многодетная семья. Ну, так сказать, мы не росли. У них другой опыт. Поэтому они... Я вот помню ещё общался с одним молодым человеком, он был старше, мне было тогда 27, а ему было, может, лет 30 с чем-то, 32, что ли. И он был из многодетной семьи ещё советского времени, воцерковлён, из многодетной семьи. Там у него человек тоже 7 или 8 было. Ну, соответственно, он где-то в начале 60-х родился, ну, его тоже братья и сёстры. И я поразился, что он другой, чем я. У него какая-то, знаете, такая не наигранная коммуникабельность. То есть он очень как-то неспорливый. Если ты начинаешь что-то с ним спорить, он говорит, что всё хорошо, как ты хочешь. Понятно, что это не у всех из многолетней семьи, но, в любом случае, люди выстраивают отношения. Они вырастают в многодетной семье, им другого выхода нет, как выстраивать отношения между собой. Они там учатся, так сказать, с молоком матери, и поэтому у них нету таких... нет, конечно, бывают конфликты и у детей маленьких, и

и у подростков особенно, там, так сказать, когда они территорию делят. Но всё равно они в процессе учатся. И, в общем-то, у нас дети, которые... У меня некоторые дети уже отдельно живут. Ну, потому что там работа у них, там, очень рано на работу, они уже где-то в Москве оседают. Вот, там, у бабушки на квартире и так далее.

Алексей Пичугин:

— Вы же говорите, вы все вместе?

Протоиерей Александр Никольский:

— Нет, основная часть. Но некоторые уже, так сказать, да, то есть... Вот, и они вот как-то... Я вижу, что им хочется в семью вернуться, хотя они очень редко приезжают в силу загрузки. У меня Макар, он и в магистратуре учится, и работает одновременно, да, поэтому у него очень напряжённый график. Но чувствуется, он в семью-то хочет.

Алексей Пичугин:

— А кто-то из сыновей хочет продолжить ваше дело?

Протоиерей Александр Никольский:

— Знаете, у меня всегда младшие дети хотят стать монахами и священниками, там разные варианты, всегда, но до какого-то возраста. Ну там до 14, 16 где-то.

Алексей Пичугин:

— Ну как до 14 многие хотят стать летчиками и космонавтами, а потом суровая реальность.

Протоиерей Александр Никольский:

— Да-да-да, поэтому я даже им не предлагаю, даже не намекаю. Потому что я знаю, что быть священником — это непросто. Ну, в силу того, что я сам священник и, так сказать, наблюдаю жизнь других батюшек.

Алексей Пичугин:

— Мы с моим очень близким другом, священником, спорим много лет. Я там какой-то пример привожу. Вот, говорит, смотри, а кто-то из его детей стал священником? Говорю, ну это же не может быть. Вот эта династическая история, она далеко не всегда хороша. Я знаю примеры, когда в священнических семьях определяется ребёнок, который обязательно продолжит дело отца, который обязательно пойдёт в семинарию. Иногда, понятно, что если он уж совсем не хочет, то находится какой-нибудь другой младший брат, который всё равно определяется в семинарию. Я говорю, ну смотри, ну это же не самая лучшая история. Если в семье священника ребёнок сам захотел, и он видит в себе возможность, и есть у него желание, и вот он прям действительно хочет стать священником, это одно дело. А когда вот так, это совсем другое.

Протоиерей Александр Никольский:

— Знаете, я, когда не был священником, особенно смотря на Дмитрия, у которого, знаете, всё было как-то очень легко. Жизнь была у него очень тяжёлая. Но у него, как знаете, он был как-то очень радостным и светлым человеком.

И у меня было такое ощущение, что, ну, батюшкой быть здорово. Так, знаете, вот порхаешь по жизни, и всё хорошо. Время своего дома много, занимаешься, чем хочешь. Не то, что там вот инженером, там, с 8 до 5 сидишь, там, до 6. А программистом можно и до 11 сидеть, пока программу отрабатываешь. А тут, понимаете, вот книжки читаешь интересные. Ну, очень как бы... Вот. Когда я стал священником, я понял, что не так всё просто, что это служение, это крест. И, к сожалению, кстати, не все батюшки выдерживают. У меня было уже много достаточно примеров, когда человек не выдерживал, или его под запрет отправляли, или он по-честному писал об уходе за штат и так далее. И зная это... должно же призвание быть, призвание быть, чтобы Бог призвал, Бог призовет и все, никуда ты не денешься. У меня есть один сейчас знакомый, у него там некоторые сложности, он хочет быть священником, желание есть, но некоторые сложности есть. И он ко мне недавно пришел, говорит: батюшка, есть вот такие сложности. Я говорю: слушай, ну если вот Бог хочет, чтобы ты стал священником, ты станешь.

Алексей Пичугин:

— Всё равно станешь в любом случае.

Протоиерей Александр Никольский:

— Ну, не в любом случае, от тебя тоже зависит.

Алексей Пичугин:

— Ну, понятно, нет, но жизнь твоя всё время будет выстраиваться так, что ты...

Протоиерей Александр Никольский:

— Да, Бог тебе поможет. Если ты хочешь, Бог тебе поможет. Просто необязательно это, знаете, как школа, вуз, работа. Ну, в нашем случае семинария, да. Небязательно, так сказать. Более того, по канонам-то священник может стать в 30 лет только священником, диаконом в 25, а священником в 30. И это понятно, почему это происходит. Вообще, это канон был принят в свое время., чтобы у человека был какой-то жизненный опыт. Тем более в то время, 30 лет уже, это был совсем взрослый человек. Ну, сейчас-то, знаете, только аспирантуру закончил, а тогда это был взрослый человек совсем. Да, поэтому вот это тоже призвание, поэтому если моих детей кого-то Господь призовёт... Я же тоже там, грубо говоря, в 23 года вообще был атеистом, а в 31 — дьяконом. Вот поэтому вот как это все происходило? Я вообще не предполагал, как у меня в жизни все получится. Я был, например, в школе патологически человеком стеснительным, я не мог стихотворение прочитать перед классом. Я вот, ну, знаете, какая-то паталогическая стеснительность, то есть вот я, конечно, читал, как-то выдавливал из себя.

Алексей Пичугин:

— А теперь вот вы у микрофона на радио сидите, и на телевидение ходите, и вот здесь аудитория-то всё равно большая.

Протоиерей Александр Никольский:

— А как это произошло? Мне батюшка как-то, говорит, ну, там, когда служил дома, в силу своего возраста, ему уже за 80 было, говорит: говори проповедь. А там стоят два человека: женщина и ее дочка, ну, и батюшка. То есть аудитория два человека. Я застеснялся двух. А вот я, когда меня рукоположили, я, значит, в Елоховский тогда ещё собор был кафедральный храм в 2000 году. Меня рукоположили в нижнем храме храма Христа Спасителя, но, по-моему, ещё он, всё-таки Елоховский там в основном. Сейчас уже не помню точно. И я выхожу, стоит 60 человек. Там храм был меньше в 2000 году, чем сейчас, через четверть века почти. Вот. И стоит 60 человек хотя был будний день. Я говорю проповедь. Никакого стеснения.

Алексей Пичугин:

— Спасибо большое за этот разговор. Друзья, я напомню, что сегодня в гостях у светлого радио был протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трёх святителей в Раменках. И я напомню также, что программа наша выходит в дни, когда у нас фестиваль «7яФест». В разных регионах России проходят интересные мероприятия. В Москве, в частности, марафон ценностных встреч каждый день, с понедельника по пятницу, в «Фаворе», в музее Николая II в Токмаковом переулке проходят встречи с яркими людьми, среди которых священник Павел Островский, православный психолог Ирина Воробьева, актер-режиссер Алексей Свиридов и многие-многие другие. Для встречи необходима предварительная регистрация. Посмотрите, куда вы успеваете, куда вы хотите пойти, всю информацию найдете на нашем сайте radiovera.ru. Ну и главное, что 25 апреля в субботу на ВДНХ пройдет большой семейный праздник. С 11.30 от главного входа парка Останкино пройдет парад семей до храма Василия Великого на ВДНХ. И после молебна всех ждут семейные игры, развлечения и подарки. Приходите всей семьей.

Мы вас приглашаем, и на этом программу завершаем. Спасибо большое, всего доброго, будьте здоровы, до встречи.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «11-е воскресенье по Пятидесятнице, Сретение Владимирской иконы Богородицы». Прот. Федор Бородин
• «Семья, как задумал это Бог». Прот. Андрей Рахновский
• «Любовь и личные границы». Наталия Инина

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов