Поделиться
Яна Артюшина
Однажды мы с папой ехали в Дивеево и дорогой слушали житие преподобного Серафима. Когда речь зашла о его подвиге, — тысяче ночей в молитве, я подумала: «Всю ночь на камне простоять трудно, а святой Серафим не просто стоял, но молился. Чтобы я чувствовала, окажись на том валуне среди дикого леса хотя бы на одну ночь? С одной стороны, помощником в молитве был бы страх, — продолжала рассуждать я, — но с другой, звуки леса раздували бы этот страх до тех размеров, когда он уже не помощник. А если дождь пойдёт? Ну пойдёт и пойдёт. А если проливной...? Ну дождь же не арена Колизея в конце концов, потерпела бы».
Так и продолжался мой внутренний диалог, пока я не вспомнила преподобного Гавриила Ургебадзе и его слова: «Подвизайтесь умеренно, по силам и спасётесь, не посягайте на большее, в глубине океана плавают акулы, и они съедят вас».
Оставив мысли о непреодолимой бездне между мной и преподобным, с восхищением я продолжила слушать житие, даже не подозревая, что мои мысли через несколько часов будут воплощены в жизнь.
Мы прибыли в обитель, поклонились преподобному и зашли в новый храм. Там, в церковной лавке, увидели маленькую голубую книжечку. На ней было написано «Богородичное правило. Читается на святой Канавке».
«Ко времени», — подумала я, ведь мы как раз собирались пройти по ней, но не знали, как это правильно сделать, какими словами молиться.
«Так вы 150 раз прочитаете „Богородице Дево“ по этой книжечке...», — разъяснила служительница храма. Дело в том, что преподобный Серафим всем проходящим по святой Канавке заповедовал читать Архангельское приветствие 150 раз. Он говорил: «Кто Канавку пройдёт да 150 раз произнесёт про себя молитву „Богородице Дево, радуйся“, тому здесь будет и Афон, и Иерусалим, и Киев», то есть, все четыре удела Пресвятой Богородицы.
150 раз... немало, — подумала я, вспоминая, что не каждый день получается с вниманием произнести эту молитву всего три раза. А тут — 150 раз! Но Преподобный Серафим молился 1000 дней и 1000 ночей, забыла?!
А недавно, сидя в машине в удобном кресле, мыслями уже чуть не стояла на камне среди ночного леса. Пристыдив себя, я взглянула на небо, — солнце уходило за тучи, вдали начинало громыхать.
«Может, пойдём позже?» — предложил папа. Но Серафим же наверняка молился и в непогоду — подумала я и ответила: «Давай пройдём сейчас, ещё, наверное, не скоро будет дождь». Папа не стал спорить, и мы шагнули вперёд, приступив к чтению Богородичного правила.
Прошли первый круг, начали второй. Вопреки ожиданиям, молиться в этом наполненном благодатью месте, среди красоты обильной зелени и благоухания цветов, было не так сложно, как обычно. С большим или меньшим вниманием я произнесла «Богородице Дево...» 110 раз и перешла к чтению тропаря. На символичных словах: «... даруй мне постоянную готовность к страданиям за Христа» на страницу с неба упала первая капля. Последняя строчка из тропаря напомнила о тяготах древних и новых мучеников, которые, безусловно, не шли в сравнение с простым неудобством чтения молитвы под дождём.
Мы продолжили путь по Канавке. Я надеялась, что смогу потерпеть неудобство и помолиться под дождём, в ничтожно мелкой доле подражая тем, кто не отказался от своего подвига даже во время жестоких испытаний.
Спустя несколько минут с неба полилось как из ведра, сильный ветер насквозь прошивал одежду, по лицу и под ногами лились ручьи. Ещё какое-то время я продолжала читать Богородичное правило, именно читать, молиться уже не получалось. От холода синели руки. От шквала ветра и воды захватывало дух.
К моему восхищению, рядом люди продолжали шествие и пели «Богородице Дево...», не обращая внимания на ливень, но для меня этот крошечный подвиг оказался непосильным. Страницы прилипали друг к другу, молитва не шла, закостенелыми от холода пальцами я сложила голубую книжицу, и взглянула на папу. Он стойко продолжал молитву, но увидев, что я сошла с дистанции, тоже прекратил чтение правила.
Ускорив шаг, мы вернулись в храм ещё раз поклониться преподобному Серафиму. «Благодарю за урок», — мысленно проговорила я у раки святого. Тот случай показал мне, что я не могу потерпеть даже простого ливня, открыл мне мою меру.
Отойдя от мощей святого, мы поклонились иконе Богородицы «Умиление», перед которой преподобный Серафим окончил свой земной путь, и затем вышли из храма. Уже светило солнце, и под теплыми лучами мы довершили свой путь по святой Канавке. В воздухе словно витали слова преподобного Гавриила: «Подвизайтесь умеренно... и спасётесь».
Автор: Яна Артюшина
Все выпуски программы Частное мнение
Образ русской красавицы в красках Константина Маковского
ПоделитьсяПроект «Свидание с шедевром» реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.
На картине Константина Маковского «За прялкой» изображена дочь художника, Ольга. На этом полотне живописец создал образ русской красавицы: тихой, трудолюбивой, с умиротворенным взглядом и доброй улыбкой.
— Настенька. Это ты! Здравствуй! Тебя и не узнать, как ты выросла за лето. Давненько ты к нам в Третьяковскую галерею не заходила.
— Здравствуйте, Маргарита Константиновна! Я и сама уже соскучилась по вам, и по живописи тоже! А мне в художественной школе как раз дали задание сделать доклад про русский колорит в живописи по одной из картин. Я обрадовалась — хороший повод к вам зайти. Как думаете, какую работу лучше взять для доклада?
— Хм... Может, что-то из Кустодиева... Или... Или вот! Прямо перед нами. Картина Константина Маковского «За прялкой». Художник написал её в начале 1900-х (тысяча девятисотых) годов. Кажется, это то, что нам нужно.
— Маргарита Константиновна, точно! Отлично подходит для доклада. На ней изображена девушка в роскошном сарафане и очень-очень красивом кокошнике! По плечам раскинулись косы, а на шее — бусы из крупных камней. Что это за камушки?
— Бусы, вероятно, сделаны из бирюзы и янтаря. Девушки на Руси носили украшения из этих камней ещё в домонгольское время. Барышня сидит на открытой веранде за прялкой — делает пряжу. Из волокон шерсти скручивает тонкую нить. Занятие — самое обыкновенное для наших прабабушек и всех русских девушек и женщин прошлых веков.
— Маргарита Константиновна, но, если это занятие вполне обыкновенное, почему же одеяние героини такое необычайно красивое?
— Настя, ты усмотрела суть этой работы. Константин Маковский создаёт в ней сказочный образ русской красавицы, он намеренно преувеличивает, приукрашает действительность. Художник добивается такого восприятия картины с помощью светового отблеска. Изображение будто сияет: золотое шитьё на изумрудно-зелёном сарафане, кокошник героини, украшенный поднизью из бисера и жемчугом.
— Поднизь — это золотистая сеточка, которая прикрывает лоб?
— Да, верно, Настя. И всё это перекликается с блеском листвы благоухающего сада, что раскинулся вокруг террасы. Ветви деревьев купаются в солнечных лучах... А светлые резные столбы и балясины, очертания прялки придают картине настоящий русский колорит, который был любим художником Константином Маковским.
— И правда — смотришь на картину «За прялкой» и будто попадаешь в сказочный терем, где Василиса Прекрасная поджидает своего супруга, Ивана Царевича. А лицо у героини такое умиротворённое, задумчивое... Кажется, что эта девица-красавица поёт какую-то тихую песню.
— И в самом деле, девушки на Руси часто пели во время прядения. Песни пели долгие, протяжные... Некоторые так и назывались прялочными. А если девушки собирались трудиться вместе — то и пели тоже в несколько голосов. Такие встречи назывались посиделками или вечорками. Каждая девица выполняла свою работу: шила одежду, вышивала или пряла.
— Конечно! Вместе ведь трудиться веселее. Вот только жаль, что почти никто из нас, современных девочек, не умеет прясть или вышивать. Я вот, например, не умею.
— Наверное, прясть сейчас трудно научиться, а вот вышивать нитками или бисером — вполне возможно. Ты могла бы своими руками вышить салфетку или носовой платочек. А может быть, воротник или подол платья.
— Как у девицы-красавицы на картине?
— Конечно. Почему бы и нет? Кстати, в качестве героини картины, Константин Маковский запечатлел свою дочь, Ольгу. Он довольно часто изображал в работах детей: сына Сергея, дочерей Елену, Марину, Ольгу... Девушки предстают в образах русских крестьянок, барышень и царевен... И независимо от статуса героини полотна — эти образы непременно яркие и запоминающиеся.
— И героиня картины Константина Маковского «За прялкой» мне тоже запомнится. Своим спокойным нравом, умиротворённым взглядом и доброй улыбкой.
Все выпуски программы Свидание с шедевром
Павел Плешанов «Христос у Марфы и Марии»
ПоделитьсяПроект «Краски России» реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.
— Вы замечали, Андрей Борисович, что во всех картинных галереях России есть полотна на Евангельские темы? И Ярославский художественный музей, в котором мы находимся — не исключение.
— Это не удивительно, Маргарита Константиновна! В девятнадцатом веке русские художники часто обращались к сюжетам Нового Завета. Вот перед нами одна из таких картин, она создана в 1854 году, называется «Христос у Марфы и Марии». Художник Павел Плешанов проиллюстрировал десятую главу Евангелия от Луки.
— Удивительная история! Две сестры принимают Спасителя в своём доме. Марфа трудится, чтобы накормить Христа, накрывает на стол. Мария сидит у Его ног и внимательно слушает. Первой трудно и досадно одной хлопотать по хозяйству, она говорит об этом Иисусу.
Андрей Борисович
— А Он отвечает: «Марфа, Марфа, ты заботишься и суетишься о многом, Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё».
— Сюжет глубокий, сложный. Я много размышляла над ним, читала толкования. Но так и смогла понять — неужели молитвенное сосредоточение для человека предпочтительнее деятельного служения?
— Но выбор так и не должен стоять! И то и другое одинаково важно.
— Но как же? Христос подчеркнул, что Мария избрала благую часть, и упрекнул Марфу за излишние хлопоты.
— Не за хлопоты, Маргарита Константиновна — за суету. За то состояние, в котором человек — от усталости или по иным причинам, становится раздражительным. И ему кажется, что другие трудятся меньше, не стараются. Господь указал Марфе, что Мария не бездельничает. В её душе происходит работа, оценить которую может только Он, Сердцеведец.
— И вы хотите сказать, что труд Марфы при этом Христос не умалял?
— Конечно же нет! И Павел Плешанов подчеркнул это в своей картине. Взгляните, Марфа подаёт угощение на стол, и в руках её — ваза, наполненная фруктами — сливами, персиками... Так символически показано, что служение ближнему приносит богатые плоды.
— А облик Марии на полотне — олицетворение пламенной молитвы. Она вся обратилась в слух, внимая словам Спасителя. И алые одежды девушки говорят о том, что её душа горит любовью к Богу.
— При этом образы двух святых сестёр неразрывны! Недаром великая княгиня Елизавета Фёдоровна, учредив в 1909 году монашескую обитель, назвала её Марфо-Мариинской. Подобно Марии сёстры хранили сердечную устремлённость к Богу, а по примеру Марфы трудились ради других.
— Елизавета Фёдоровна неслучайно выбрала именно этих небесных покровительниц для своего монастыря. А вот интересно, почему Павел Плешанов сделал сюжет о Марфе и Марии темой своей картины?
— Возможно, художник искал в этом евангельском отрывке выход из внутреннего конфликта.
— Конфликта? Но какого?
— Павел Фёдорович родился в богатой купеческой семье, окончил коммерческое училище в Санкт-Петербурге. И должен был продолжить дело отца, посвятить себя торговле. Но он чувствовал призвание к живописи, считал, что это дар от Бога. И сделал выбор — поступил в Императорскую академию художеств.
— Но Плешанов мог заниматься искусством и жить безбедно за счёт родительского капитала.
— Наверное, мог бы! Однако, жизнь распорядилась иначе. Брат художника взял семейное дело в свои руки — и вскоре полностью разорился. Павел Фёдорович приютил его в своей казённой квартире при Академии художеств. И содержал большую семью, продавая картины и трудясь преподавателем.
— Сначала пример святой Марии вдохновил художника не размениваться на житейскую суету, а затем Марфа послужила для него образцом самоотверженной заботы о близких.
— Да, евангельская история стала для Павла Плешанова не только темой картины «Христос у Марфы и Марии». Она отразилась в его жизни.
Картину Павла Плешанова «Христос у Марфы и Марии», можно увидеть Ярославском художественном музее
Все выпуски программы: Краски России
Алексей Тыранов «Мальчик, пускающий мыльные пузыри»
ПоделитьсяПроект «Краски России» реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.
— Художник Алексей Тыранов. «Мальчик, пускающий мыльные пузыри». Паша, взгляни! Отрок лет двенадцати в холщовой домотканой рубахе сосредоточенно надувает щеки, пуская воздух через соломинку. Трудится над созданием маленького радужного чуда, забыв обо всем на свете. Тебе эта картина ничего не напоминает?
— Конечно, напоминает, дядя Андрей! Бабушка тогда очень огорчилась, узнав, что я весь её шампунь истратил на мыльные пузыри. Забавно, что эта история из детства настигла меня здесь, в Саранске, в музее изобразительных искусств.
— Тема мыльных пузырей в живописи очень распространена, племянник! Так что картины, ей посвящённые, ты можешь встретить во многих музеях мира!
— Правда?
— О, да! Художник Алексей Тыранов создал своё произведение в 1827 году. А прозрачные радужные шары из пены привлекли художников намного раньше. Первым мыльный пузырь изобразил голландский живописец Корнелис Кетель ещё во второй половине шестнадцатого века.
— И его идею подхватили?
— Да, в семнадцатом столетии она стала весьма востребованной.
— А ведь это непросто — изобразить летящую прозрачную сферу! Наверное, те, кому это удавалось, считались большими мастерами!
— Мыльный пузырь на картине, как знак качества — интересная мысль! И, в общем, верная. Но дело не только в этом. То, что сейчас мы знаем исключительно, как детскую забаву, в средние века служило символом скоротечности бытия. И на полотнах пузыри часто соседствовали с человеческими черепами.
— Вот как! Я удивлён! Картина «Мальчик, пускающий мыльные пузыри», мыслей о смерти не вызывает.
— У этого произведения иной смысл! Алексей Тыранов хотел вызвать у зрителя симпатию к герою картины. Художник стремился раскрыть внутренний мир крестьянского мальчика, показать его увлечённость творческой игрой, сосредоточенность. Для русской живописи начала девятнадцатого века это было весьма необычно и смело!
— Что ж тут смелого и необычного?
— Писать портреты простолюдинов в России долгое время было непринято. Одним из первых изображать крестьян стал Алексей Венецианов — помещик Тверской губернии, академик живописи. Он не только посвятил простым деревенским людям множество полотен, но ещё и создал в своем имении школу рисования для бедных.
— Для крестьян?
— Учениками Венециановской школы были не только крепостные крестьяне, но и малоимущие горожане. Как, например, Алексей Тыранов, автор картины «Мальчик, пускающий мыльные пузыри». Это от своего учителя он усвоил внимательное и бережное отношение к персонажу картины, какого бы он ни был сословия и возраста.
— Достойно уважения, правда?
— Безусловно! Каждая человеческая жизнь — чудо, сотворенное Богом. Вне зависимости, кому она принадлежит — монаршей особе или бедному крестьянину. Именно это хотел напомнить современникам Алексей Тыранов своей картиной «Мальчик, пускающий мыльные пузыри».
— Это и в наше время важно помнить.
Картину Алексея Тыранова «Мальчик, пускающий мыльные пузыри» можно увидеть в Саранске, Мордовском музее изобразительных искусств
Все выпуски программы: Краски России
