Евр., 320 зач., IX, 1-7.
Комментирует епископ Переславский и Угличский Феоктист.
Здравствуйте! С вами епископ Переславский и Угличский Феоктист.
В религии Ветхого Завета самой главной святыней был Ковчег Завета. Основные постановления о Ковчеге содержит в себе библейская книга Исход, существенно же важно то, что Ковчег должен был почитаться как объект, символизирующий присутствие Бога среди израильского народа. В эпоху Нового Завета изменилась парадигма отношения Бога и человека, Бог стал Человеком, Он обожил наше естество, а потому высшей вещественной святыней стал сам человек. Именно по этой причине апостол Павел называл христиан храмами Божиими, и говорил, что Дух Божий живёт в христианах (см. 1Кор. 3:16). В Священном Писании Нового Завета есть лишь два отрывка, которые повествуют о Ковчеге Завета, первый из них мы слышим, как правило, лишь в праздники, посвящённые Божией Матери, звучит он и сегодня — в праздник Введения во храм Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии. Отрывок, который читается сегодня в православных храмах во время литургии, взят из 9-й главы Послания апостола Павла к Евреям. Давайте послушаем его и поразмышляем о соотношении вещественных святынь Ветхого и Нового Заветов.
Глава 9.
1 И первый завет имел постановление о Богослужении и святилище земное:
2 ибо устроена была скиния первая, в которой был светильник, и трапеза, и предложение хлебов, и которая называется Святое.
3 За второю же завесою была скиния, называемая Святое Святых,
4 имевшая золотую кадильницу и обложенный со всех сторон золотом ковчег завета, где были золотой сосуд с манною, жезл Ааронов расцветший и скрижали завета,
5 а над ним херувимы славы, осеняющие очистилище; о чем не нужно теперь говорить подробно.
6 При таком устройстве, в первую скинию всегда входят священники совершать Богослужение;
7 а во вторую — однажды в год один только первосвященник, не без крови, которую приносит за себя и за грехи неведения народа.
Послание к Евреям совершенно не случайно напоминает о том, как был устроен ветхозаветный храм, особенно же важно в этом напоминании описание Ковчега Завета. Дело в том, что к моменту написания этого послания Ковчег Завета был утрачен.
Существует несколько гипотез, которые высказывают предположения о том, куда именно пропал Ковчег. В канонических, то есть всеми принимаемых книгах Священного Писания, об исчезновении Ковчега ничего не сказано, но об этом есть некоторая информация в неканонических книгах и апокрифической литературе. Так, вторая Маккавейская книга говорит о том, что Ковчег вместе со скинией и кадильным жертвенником был спрятан пророком Иеремией в пещере, находившейся в той горе, с вершины которой Моисей видел обетованную землю (2Макк. 2:4–8). А Третья книга Ездры уверяет, что Ковчег был разграблен во время разрушения храма вавилонянами (3Ездр. 10:22). Есть и ещё несколько версий, которые, впрочем, также говорят, что Ковчег был либо спрятан самими евреями, либо уничтожен вавилонянами. Эти версии отличаются друг от друга лишь деталями.
Существенно же важно то, что Ковчег утрачен. Его нет. Если вдуматься, то это очень странно: почему евреи не смогли уберечь свою главную и абсолютно уникальную святыню? Что это? Воля Божия? Или какая-то удручающая безалаберность?
Конечно, проще всего было бы указать на нравственные преступления еврейского народа, и увидеть в исчезновении Ковчега символ оставления Богом Своего народа.
Но всё же нас — христиан — больше должен интересовать другой вопрос: если еврейский народ утратил свою главную святыню, то не может ли такая же судьба постигнуть и нас? Да, мы все — храмы Божии и жилища Духа, но Дух не живёт там, где царствует грех, и именно в этом контексте о христианах как о храмах Божиих написал свои слова апостол Павел, его слова должны были предостеречь христиан от пренебрежительного отношения к своему нравственному состоянию.
Христос истребил наши грехи на Кресте, они прощены, а мы омыты и освящены, но эти факты должны побудить нас к трезвенной бодрости и благочестию, а не к расслабленности и попустительству. В противном же случае с нами может произойти то же самое, что произошло с избранным народом, — мы рискуем лишиться нашей святыни, то есть пребывания Духа Божия в нас и среди нас.
Божия Матерь была тем человеком, в котором не было какого-либо греха, Она жила среди людей, но Она не была запятнана каким-либо грехом, Она опытно знает, каким образом можно победить грех. А потому и молитва к Ней — лучшее средство борьбы с тяготеющим к греху человеческим естеством. И сегодня Церковь нам напоминает об этом. Очень хочется верить, что это напоминание достигнет каждого из нас!
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Мужчины и женщины». Наталия Инина
У нас в студии христианский психолог, психотерапевт, преподаватель факультета психологии МГУ им. МВ Ломоносова, РПУ св. Иоанна Богослова Наталья Инина.
Разговор шел о том, как различается психика мужчины и женщины, как научиться понимать друг друга и как реализовать те особенности, которые заложены Богом.
Комната, где дети не плачут. Дарья Кравченко
Помню, как сейчас. Вечер. Я смотрю на недоклеенные обои в коридоре нашей квартиры и говорю мужу, что необходимо срочно доделать ремонт до рождения нашего малыша. Он попросил успокоиться и забыть о ремонте. Я еще раз спрашиваю про некупленные шторы, но Илья только улыбается в ответ. Все будет хорошо.
Ночью мне на самом деле стало не до ремонта. Меня на восьмом месяце беременности забрала скорая помощь в роддом. Я смутно помню, что было дальше. Помню долгую дорогу и тусклый свет в карете скорой. Все время в дороге я молилась Богородице, чтобы у меня родился здоровый малыш. Молилась, потому что вероятность родить здорового ребенка на таком сроке невелика.
На следующий день, в 14:40 на свет появился мой недоношенный богатырь. Да, именно так назвали реаниматологи нашего Луку, ведь родился он весом 3 кг, а это для восьмимесячного малыша — чудо. Только я, вытирая слезы на усталом лице, знала, что материнская молитва может и не такое! Тем не менее нас положили в отделение патологии для новорожденных. Формально ребенок считался недоношенным.
Вечером я стояла в больничном коридоре патологии в очереди за порцией рыбного супа. И мой взгляд случайно скользнул в палату с множеством кувезов, разной медицинской аппаратуры трубок, проводов и маленьких иконок. Я шагнула в эту комнату и оцепенела. В кувезах лежали новорожденные недоношенные дети, точнее, что-то очень похожее на детей. Ведь вес тех деток — от 300 грамм до 1 кг.
Дети не плакали, лишь изредка раздавался звук сирены, если у кого-то из малышей заканчивался кислород. Тогда медсестры быстро бежали налаживать процесс подачи воздуха.
Мой случай для мам, которые находились в этой патологии, был мечтой. Ведь я лежала рядом со своим здоровым малышом, а их детки не могли не дышать, не согреваться без помощи аппаратуры.
Тем не менее в этой палате для недоношенных малышей было спокойно и благодатно. Там было много икон и какого-то тепла. Тогда мне казалось, что деток греют не аппараты, а маленькие затертые иконки, висевшие над кувезами. Позже я познакомилась с заведующей отделением. Она оказалась верующим человеком. «Конечно, молюсь за этих крошек — рассказала она — Бог милостив!»
Те пару недель, проведенные в детской патологии, мне многое показали: например, как сильна материнская молитва. Не преувеличу, если скажу, что нашего Луку Бог спас по Своей Милости, по моим молитвами и заступничеству Пресвятой Богородицы. Мы вымолили его той ночью.
Это чудо — держать на руках недоношенного, но здорового ребенка.
Я больше не ропщу, когда что-то не ладится, не расстраиваюсь, когда не получаю просимого. Когда кажется, что в моей жизни все совсем плохо, я вспоминаю ту комнату, в которой дети не плачут и тихо шепчу Богу: «Слава Тебе, Господи, за все!».
Автор: Дарья Кравченко
Все выпуски программы Частное мнение
«Послушание»
Выхожу ранним утром на улицу и слышу привычный звук — это дворник Петрович метёт дорогу вдоль дома. У меня звук метлы — соприкосновение берёзовых прутьев с асфальтом — часто вызывает воспоминания из прошлого. Когда-то в юности я приехал потрудиться в мужской монастырь. Монахи обители, взглянув на мою худощавую фигуру, не стали направлять меня на тяжёлые работы. Поручили поддерживать монастырскую площадь и дорожки в порядке.
Так я и проходил две недели с метлой в руках. Как сейчас помню длинную дорожку от братского корпуса, в котором жили монахи, к главному храму. За долгую осеннюю ночь её покрывали опавшие листья, и мне предстояло их убирать. Час-полтора работы и дорожка вновь чистая. Очень нравилось мне это послушание, так в монастыре называют определённые виды работ. С тех пор я неравнодушен к звукам метлы и при случае помогаю нашему дворнику.
Вот и сейчас я подхожу к нему и говорю: «Петрович, здорово! Возьми, подержи». Передаю ему свою сумку, беру метлу и начинаю мести дорожку. Петрович улыбается, он рад перекинуться со мной парой слов. Я тоже рад с ним поговорить и вспомнить своё монастырское послушание.
Все выпуски программы Утро в прозе