Поделиться
1984 год. Афганистан. Война. Советские солдаты взяли в плен местного. Он явно не был душманом — по-арабски это слово означает «враг», во время афганской военной кампании так называли боевиков. Обычный деревенский житель. Но командир по какой-то причине решил перестраховаться. Война, мало ли что. И приказал — расстрелять. Военные медлили. Никаких доказательств связи пленного с боевиками у них не было. А убивать невинного человека не хотелось никому. Но всё же приказ есть приказ... Тогда авиационный наводчик, парень высоченного роста, отвёл командира в сторону. Несколько минут они о чём-то разговаривали. А потом комбат подошёл к пленному афганцу, развязал ему руки и... отпустил. Военного, убедившего командира изменить поспешное, необдуманное решение, поступить по любви и доброте, звали Валерий Бурков.
Герой Советского Союза, авиационный военный штурман, ветеран войны в Афганистане, советник Президента Российской Федерации, музыкант и монах. Всё это — о нём одном. Валерий Анатольевич, в монашестве — инок Киприан, посвятил свою жизнь служению Отечеству, людям и Богу. «Центр всей жизни человека — это любовь», — говорил отец Киприан. Его путь к осознанию этой истины начался там, в Афганистане. Валерий, выпускник Челябинского высшего военного авиационного училища штурманов, отправился туда добровольцем. Впоследствии его часто спрашивали, почему он сделал этот выбор. Валерий Анатольевич даже написал об этом песню. В ней есть такие строчки: «Как ответить, что сказать? / Да, за счастье ребятишек, пусть чужой страны детишек, / стоит жить и умирать».
На волоске от смерти в Афгане капитан Бурков бывал не раз. Одна из вылазок стала роковой. 23 апреля 1984 года он оказался в Панджшерском ущелье. Только что закончился бой. Валерий пошел осматривать брошенный боевиками блиндаж. Сделал шаг — и прогремел взрыв. Под камнем оказалась мина. Одну ногу оторвало, другую раздробило. Когда на следующий день он очнулся в палате госпиталя, обе конечности были ампутированы. Врач сказал Валерию, что на операционном столе у него трижды останавливалось сердце. То, что с ним произошло, Валерий Анатольевич воспринял как знак свыше. Он остался жив — значит, так нужно. Но как жить без обеих ног?.. Отец Киприан рассказывал, что в тот момент отчаяния он вспомнил про Алексея Маресьева — героя Великой Отечественной войны, лётчика, прототипа главного героя знаменитой «Повести о настоящем человеке». Маресьев тоже лишился ног, но он продолжал жить и служить людям. Значит и он, капитан Валерий Бурков, тоже сможет! Вскоре Валерий Анатольевич научился ходить — никто и не догадывался, что у него протезы. В начале девяностых он стал советником Президента России по делам инвалидов. Работу в Кремле оставил после событий осени 1993 года — штурма «Останкино» и расстрела здания Парламента. «В душе появилась какая-то пустота», — объяснял он свой уход из политики. Пустоту заполнили люди и вера в Бога. Свою дачу в Подмосковье Бурков превратил в своего рода реабилитационный центр. Туда съезжались люди с серьезными жизненными проблемами. Валерий Анатольевич давал им пищу и кров. Вместе изучали православие. «Они все мне были как дети», — говорил отец Киприан. Позже он продолжил своё начинание — учредил центр многопрофильной помощи «Добрый самаритянин» для попавших в трудную жизненную ситуацию.
В 2016 году полковник в отставке Валерий Анатольевич Бурков принял постриг и стал монахом Киприаном. На чёрной монашеской рясе он всегда носит звезду Героя Советского Союза. «Любовь к ближнему — это тонкий и кропотливый процесс», — часто повторяет отец Киприан.
Все выпуски программы Жизнь как служение
Единственная
Поделиться
В давние времена жили в деревушке две семьи. В одной был сын— звали его Шан, в другой — дочь по имени Мэйли, что значит «прекрасная слива». Дети дружили с малолетства, а когда выросли — полюбили друг друга и поклялись никогда в жизни не разлучаться.
Пошёл Шан в дом к любимой девушке свататься, но родители отказали юноше из-за его бедности. Хотелось им отдать дочь с выгодой, за Вана-богача.
Наступил день свадьбы. Громко заиграли трубы, носильщики подняли украшенный цветами свадебный паланкин и понесли Мэйли к дому жениха. Сидит она в паланкине, горько плачет. Полпути прошли, вдруг что-то зашумело, засвистело, поднялся сильный ветер, паланкин с невестой в воронку закрутило, и унесло неведомо куда.
Узнал об этом Шан и решил во что бы то ни стало найти Мэйли.
— Зачем тебе чужую невесту искать? Как бы самому не пропасть, — уговаривали его друзья, — В деревне и других красивых девушек много...
— Мэйли для меня — единственная, — сказал Шан, и отправился в дальний путь.
Много дорог он прошёл, но никто нигде не слышал о пропавшей девушке. Печаль одолела однажды юношу: сел он у дороги и заплакал.
Вдруг откуда ни возьмись явился перед ним белобородый старец.
— Отчего ты плачешь, юноша? Кто тебя обидел?
Рассказал ему Шан про свою печаль, а старец ему в ответ:
— Пойдем со мной. Я знаю, где она.
Шли они, шли, и повстречали ещё одного путника. Спрашивает его старец:
— Кто ты и куда путь держишь, юноша?
— Зовут меня Ван Лан, я ищу свою невесту, которая исчезла в день свадьбы.
— Идём с нами. Я знаю, где она, — сказал старец.
Пошли они дальше втроем: Шан, Ван Лан и белобородый незнакомец. Привёл старец юношей к большому дому и пригласил войти, чтобы немного подкрепиться и передохнуть.
Хозяйка дома для гостей богатый стол накрыла, усадила всех за стол, и говорит:
— Хочу я с вами заодно, юноши, об одном деле потолковать. Муж мой давно умер, живу я вдвоём с дочкой. Вот и решила я в дом зятя принять, чтобы кормил меня на старости лет. Кто из вас двоих хочет здесь остаться?
Вышла из-за ширмы девушка — нарядная, красивая как цветок ириса. Понравилась она сразу Ван Лану, да и богатый дом приглянулся.
— Я останусь, — обрадовался он. — Такая невеста мне подходит.
— А я должен свою Мэйли найти, — сказал Шан.
Говорит ему тогда белобородый старец:
— Иди домой, там тебя твоя невеста ждёт. Тысячи лет живу на земле, а всё никак не могу к человеческим слезам привыкнуть... Уж так она в паланкине слезами обливалась, что я её похитил, чтобы проверить, кто из вас её по-настоящему любит...
— Кто ты, дедушка? — спросил Шан.
Но волшебник ничего не ответил и исчез. Зато он помог соединиться двум любящим сердцам.
(по мотивам китайской сказки)
Все выпуски программы Пересказки
Псалом 124. Богослужебные чтения
Поделиться
Вы никогда не задумывались, почему горы — такие манящие? Причём любые: и совсем невысокие, до километра, и пятитысячники — не говоря уже о самых высоких, недостижимых для неподготовленного вершинах. Как сказал поэт, «Сколько слов и надежд, сколько песен и тем // Горы будят у нас — и зовут нас остаться!» 124-й псалом, который сегодня звучит в храмах за богослужением, многократно обращается именно к глубокой символичности гор для верующего человека. Давайте послушаем этот псалом.
Псалом 124.
Песнь восхождения.
1 Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек.
2 Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек.
3 Ибо не оставит Господь жезла нечестивых над жребием праведных, дабы праведные не простёрли рук своих к беззаконию.
4 Благотвори, Господи, добрым и правым в сердцах своих;
5 а совращающихся на кривые пути свои да оставит Господь ходить с делающими беззаконие. Мир на Израиля!
Нет ничего удивительного в том, что уже на самой заре человечества гора воспринималась как особое, священное пространство, где происходит соприкосновение небесного и земного. На горе Синай Моисей получает от Бога заповеди; на горе Фавор преображается Христос перед учениками; да и про Олимп как не вспомнить.
Сама по себе гора очень многозначительна: с одной стороны, её огромное, мощное основание — «подошва» — придаёт ей устойчивость, непоколеблемость. С другой стороны, тонкая, словно игла, вершина, буквально впивается в небо. Тот, кто хотя бы раз в жизни стоял на такой вершине, никогда не забудет абсолютно ни с чем несравнимого ощущения одновременной устойчивости — и воздушности, невесомости — когда перед твоим взором открываются величественные горизонты.
Удивительная вещь: казалось бы, когда мы летим на самолёте, мы видим ещё более далёкий горизонт — а всё же это вообще не то: только стоя ногами на вершине, ты испытываешь исключительный, всеобъемлющий восторг особого предстояния перед бытием.
Для многих древних культур гора — это axis mundi, космическая ось мира, соединяющая высшие и низшие миры. И именно поэтому на вершинах гор строились храмы, организовывались те или иные святилища.
Если мы вспомним самые древние жертвенники, о которых повествует книга Бытия, — это тоже будут «микро-горы», сложенные из камней — на вершинах которых и совершались жертвоприношения.
Прозвучавший сейчас 124-й псалом ещё глубже развивает тему символизма горы: он говорит о том, что «надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек». Гора для верующего становится не только внешним образом духовного вдохновения, но и наглядным примером того, как может ощущать себя сам человек, когда его голова, его мысли — всё то, что и отличает его от животного, — устремлены к Небу. И неспроста греческое слово «ἄνθρωπος» — состоит из двух основ: ἄνω означает «вверх» и θρώσκω — «смотреть, устремляться, прыгать». Смотря на гору, мы словно бы снова и снова задаём себе вопрос: а есть ли во мне задор подняться на вершину — или я всего лишь хочу так и остаться распластанным у её подножия?..
Псалом 124. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 124. (Церковно-славянский перевод)
Псалом 124. На струнах Псалтири
Поделиться
1 Надеющиеся на Господа подобны горе Сиону; не поколеблются вовеки те, что живут в Иерусалиме!
2 Горы осеняют их, и Господь осеняет людей своих отныне и вовеки.
3 Ибо не дает Господь грешникам власти над праведными, да не протянут праведные рук своих к беззаконию.
4 Даруй, Господи, блага тем, кто добр и праведен сердцем!
5 А людей развращенных и творящих беззакония покарает Господь. Мир Израилю!
