Поделиться
Пётр Александрович Дубовицкий — профессор медицины, хирург — написал свыше 50 научных работ в рамках своей исследовательской деятельности.
Хирургическая практика Петра Александровича прекратилась внезапно в 1838 году из-за несчастного случая, но благодаря этому обстоятельству профессор наконец-то смог реализовать свою давнюю мечту — открыть в своем рязанском имении Стенькино бесплатную больницу для крестьян, где он служил на скромной должности ординатора — помощника главного врача. Через три года Петра Александровича пригласили в Петербург — на место президента Императорской медико-хирургической академии. Президентское жалованье тратил на свое рязанское детище — больницу, богадельню, школу и храм.
Что о Дубовицком Петре Александровиче говорили его коллеги и друзья?
Осенним днём 1838 года профессор медицины, хирург Пётр Александрович Дубовицкий работал в университетской библиотеке. Доктору понадобился том, который хранился на самом верхнем стеллаже. Он решил воспользоваться лестницей-стремянкой. Но неудачно повернулся, нога соскользнула со ступеньки. Он упал вниз с довольно внушительной высоты и сломал левую руку. Перелом оказался сложным. Кость никак не хотела правильно срастаться. Рука на всю жизнь осталась неподвижной. О хирургической практике теперь не могло быть и речи.
Но падать духом Дубовицкий не собирался. Как говорится — не было бы счастья, да несчастье помогло. У профессора наконец-то появилась возможность реализовать давнюю мечту — открыть в своём рязанском имении Стенькино бесплатную больницу. Конечно, в середине 19 века бесплатная медицина в России уже существовала. Но далеко не везде, и качество её оставляло желать лучшего. Пётр Александрович понимал, что в корне изменить ситуацию вряд ли получится. Но хотел сделать всё, что зависело конкретно от него. Однако хирург был постоянно занят. Научная деятельность, преподавание и медицинская практика занимали всё его время практически без остатка. Теперь у него появилось время. И вот, в небольшой деревеньке открылась амбулатория с самым современным оборудованием и стационар и трёхразовым питанием. Приём вели высококвалифицированные специалисты. Поговаривали, что есть среди них доктора даже из самого Петербурга! Со всей округи потянулись в больницу крестьяне. Робко входили в чистое, просторное помещение. И долго не верили, что за лечение здесь с них не возьмут ни копейки. Но работники уверяли: всё действительно бесплатно. Сам Дубовицкий служил в своей больнице на скромной должности ординатора — помощника главного врача. Вряд ли кто-то из пациентов догадывался, что доброжелательный, внимательный и скромный доктор — и есть тот самый человек, на средства которого содержится лечебница.
Там, в Стенькино, Дубовицкий сосредоточился на исследованиях. За свою жизнь Пётр Александрович написал свыше 50 научных работ. Многие из них были по тем временам новаторскими — например, доктор утверждал, что почечно-каменную болезнь можно вылечить без операций. И оказался прав. Помимо больницы Пётр Александрович открыл в селе ещё и богадельню для одиноких стариков и школу для крестьянских детей. Разобрался с долгостроем — Покровским храмом, который в течение вот уже многих лет находился на стадии фундамента. На средства Дубовицкого его быстро возвели.
Однако через три года Петра Александровича снова пригласили в Петербург — на место президента Императорской медико-хирургической академии. Дубовицкий не смог отказать коллегам. И снова активно включился в научный и образовательный процесс. Президентское жалованье тратил на своё рязанское детище — больницу, богадельню, школу и храм. Неутомимая деятельность истощила здоровье Петра Александровича. В 1868 году доктор скончался. Ему было всего 53 года. «Он жил по принципу «всё для всех, и ничего для себя», — говорили о Дубовицком его коллеги и друзья.
Все выпуски программы Жизнь как служение
«Любовь к Богу». Иером. Геннадий (Войтишко), Ия Батаногова, Яна Зотова
Поделиться
В этом выпуске «Клуба частных мнений» иеромонах Геннадий (Войтишко), супруга священника, многодетная мама Ия Батаногова и музыкант Яна Зотова размышляли о том, что такое любовь к Богу и можно ли научиться этой любви.
Ведущая: Наталия Лангаммер
Все выпуски программы Клуб частных мнений
Геническ (путешествие по городу)
Поделиться
Фото: PxHere
Геническ расположен на берегу Азовского моря, у основания Арабатской косы, которая дотягивается до Крыма. Эта полоска суши похожа на стрелу. Длина её — более ста километров, а ширина в некоторых местах — менее трехсот метров. Узкая коса и дала название селению — Геническ в переводе с тюркского означает «тонкий». Село было основано в 1784 году по указу Екатерины Второй для добычи соли. Его жителями стали государственные крестьяне, перевезённые из других регионов России. Они не только добывали соль, но и выращивали хлеб, держали скот, ловили рыбу. В годы Крымской войны 1855 года Геническ служил надёжным тылом для русской армии. Он пострадал от обстрелов, но быстро восстановился. В 1904 году здесь построили величественный собор Рождества Богородицы. Он стал символом Геническа, который к тому времени получил статус города. После революции 1917 года храм закрыли. Он долгое время бездействовал, но был возрождён в 1989-ом. И по сей день остается духовным центром Геническа!
Радио ВЕРА в Геническе можно слушать на частоте 103,1 FM
Псалом 18. Богослужебные чтения
Поделиться
Быть может, вы слышали мысль Гильберта Честертона о том, что самый несчастный человек — это атеист: ведь когда он смотрит на великолепие заката, ему некому сказать «спасибо!». 18-й псалом, который сегодня читается в храмах за богослужением, — и есть одно развёрнутое «спасибо» Богу за восхитительную красоту творения. Давайте послушаем!
Псалом 18.
1 Начальнику хора. Псалом Давида.
2 Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь.
3 День дню передаёт речь, и ночь ночи открывает знание.
4 Нет языка, и нет наречия, где не слышался бы голос их.
5 По всей земле проходит звук их, и до пределов вселенной слова их. Он поставил в них жилище солнцу,
6 и оно выходит, как жених из брачного чертога своего, радуется, как исполин, пробежать поприще:
7 от края небес исход его, и шествие его до края их, и ничто не укрыто от теплоты его.
8 Закон Господа совершен, укрепляет душу; откровение Господа верно, умудряет простых.
9 Повеления Господа праведны, веселят сердце; заповедь Господа светла, просвещает очи.
10 Страх Господень чист, пребывает вовек. Суды Господни истина, все праведны;
11 они вожделеннее золота и даже множества золота чистого, слаще мёда и капель сота;
12 и раб Твой охраняется ими, в соблюдении их великая награда.
13 Кто усмотрит погрешности свои? От тайных моих очисти меня
14 и от умышленных удержи раба Твоего, чтобы не возобладали мною. Тогда я буду непорочен и чист от великого развращения.
15 Да будут слова уст моих и помышление сердца моего благоугодны пред Тобою, Господи, твердыня моя и Избавитель мой!
Прозвучавший сейчас псалом очень интересно скомпанован: сначала идёт восхваление Бога через красоту видимого творения, потом резкая смена регистра — и речь уже о красоте Закона, данного Богом человеку, затем ещё одна смена — и уже перед нами — песня о глубине человеческого сердца. И эта композиция — не случайна: псалмопевец словно бы поднимает нас всё выше и выше — переводя при этом наше внимание от внешнего, очевидного, к внутреннему, сокровенному.
Очень интересно и то, как псалмопевец обращает внимание на солнечное светило: оно, словно восторженный жених, каждое утро выходит из своего брачного чертога — и каждый день — не так же, как вчера, а словно бы заново. Честертон в одной из глав своего произведения «Ортодоксия» предлагает такое размышление — которым было бы грех не поделиться: «Солнце встаёт каждое утро. Я не встаю каждое утро; но перемена происходит не из‑за моей активности, а скорее — из‑за моего бездействия. ... Дети ритмично топочут ногами от избытка, а не от недостатка жизни. Потому что они изобилуют жизнью, потому что в них дух яростен и свободен, они хотят повторений — неизменных повторений. Они всегда говорят: „Ещё!“. И взрослый делает это снова, пока почти не сломается. Ведь взрослые недостаточно сильны, чтобы ликовать в однообразии. Но быть может, Бог достаточно силён, чтобы ликовать в однообразии. Возможно, Бог говорит каждое утро: „Ещё!“ солнцу, и каждый вечер: „Ещё!“ луне. Возможно, не сухая необходимость делает все ромашки одинаковыми; возможно, Бог создаёт каждую по отдельности, и никогда не устаёт это делать. Возможно, у Него вечно жажда младенчества; ибо мы согрешили и состарились, а наш Отец моложе нас. Повторение в природе — это не просто повтор, это театральный бис».
Именно такого — словами Честертона — «младенческого ликования» даже в самом, казалось бы, привычном однообразии мне и хотелось бы пожелать всем нам — а настроить нас на такой лад очень хорошо помогает 18-й псалом!
