«Церковный штаб помощи беженцам». Наталья Ерёмичева, Мария Зимина

У нас в гостях были руководитель московского церковного штаба помощи беженцам Наталья Ерёмичева и доброволец этого штаба Мария Зимина.

Наши гости рассказали о том, с чего начался их путь социального служения, в чем состоит помощь беженцам, кто становится добровольцами штаба, и чему могут научить нас оставшиеся без крова и работы люди. Наталья и Мария поделились, в чем нуждается штаб на данный момент, и как можно поучаствовать в поддержке его работы.

Ведущие программы: Тутта Ларсен и пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности Василий Рулинский.

---

Тутта Ларсен:

— Добрый день, друзья, это проект «Делатели» на Радио ВЕРА. В студии Тутта Ларсен и...

Василий Рулинский:

— И пресс-секретарь Синодального отдела по делам благотворительности Василий Рулинский. У нас гостях руководитель церковного штаба помощи беженцам Наталья Еремичева и доброволец церковного штаба Мария Зимина, добрый день.

Мария Зимина:

— Здравствуйте.

Наталья Еремичева:

— Добрый день.

Василий Рулинский:

— Наталья, прежде всего хотел спросить, вот мы сейчас озвучили, что есть такой церковный штаб помощи беженцам. И он, насколько я понимаю, достаточно давно уже существует. Что это такое? Что он делает, как он помогает?

Тутта Ларсен:

— И каким беженцам? Это вообще любые беженцы или это беженцы, связанные с последними событиями вокруг наших границ и так далее?

Наталья Еремичева:

— Штаб действительно работает давно. С 1 марта 2022 года. Необходимость в этом штабе возникла непосредственно с ситуацией, связанной с Украиной. И принимает беженцев из Украины, ЛНР и ДНР, из любых областей Украины, не только из тех, которые уже присоединены. Что такое штаб? Это активное место неравнодушных людей. Минимум сотрудников и максимум добровольцев. Это не богатые, просто неравнодушные люди, готовые прийти на помощь своими руками, своим временем, средствами, просто добротой, любовью, в том числе и связями, профессиональными навыками. Врачи у нас тоже есть. Мы принимаем с 10 утра до 7 вечера пострадавших мирных жителей. Без перерывов и выходных. Ежедневно. Улица Николоямская, дом 49, строение 3. Мы оказываем достаточно много видов помощи. Это и духовная поддержка, и психологическая помощь, соответствующая гуманитарная помощь. Люди от нас пустыми не уходят, мы выдаем людям продукты питания, гигиены, бытовую химию, детское питание, нужды дня, кому коляску, кому трость, кому ходунки. Но в целом по состоянию на сегодня мы принимаем от 70 до 100 человек в день.

Тутта Ларсен:

— Вновь прибывших?

Наталья Еремичева:

— Нет. Мы, в принципе, единственная благотворительная организация, которая помогает не разово, а регулярно, каждый месяц, поэтому к нам приходят и те подопечные, которые приехали в марте, но не смогли устроиться, без нас им всё-таки тяжело. То есть если самый минимальный скромный набор в районе тысячи рублей, если это ребёнок, то туда подгузники и питание, то уже доходит до пяти. И 100 семей в день — это порядка 100 000 рублей в день. Это колоссальные средства, конечно, мы просим помощи у неравнодушных москвичей, как граждан, так и компаний. Нам очень нужны продукты питания, средства гигиены, бытовой химии, мы просим привозить это ежедневно: улица Николоямская, 57, строение 7, мы рады будем принять, мы можем заключать договоры, подписывать документы благотворительного характера, помощь очень нужна и востребована.

Василий Рулинский:

— Ну и от простых людей, если это не компания какая-то, а просто обычный человек, он может принести вам тоже?

Наталья Еремичева:

— И простой человек может принести, компания, конечно, может с нами связаться, если они готовы оказывать нам помощь. У нас в компании тоже работают люди, Люди так устроены, что их лучше организовывать, тогда быстрее идёт помощь.

Василий Рулинский:

— Давайте повторим: Николоямская, 57, строение 7.

Наталья Еремичева:

— Да, с 10 до 19. Можно каждый день, продукты питания любые, даже если вы принесёте свежее молоко, в течение дня, понимаете, минимум 100 пакетов все равно разойдётся. Кроме этого средства гигиены, бытовой химии. Естественно, у нас есть люди, которым мы помогаем, у них нет ничего. У них нет дома, нет мебели, нет подушек, одеял, постельного белья, я уже про расходники говорила. Если у вас лишняя мебель, детская коляска, кроватка, набор нового постельного белья, либо что-то другое, то тоже все принимается. Это всё людям очень нужно.

Тутта Ларсен:

— А как все началось вообще? Как вообще пришла идея, как с организовался этот штаб?

Наталья Еремичева:

— Церковь всегда помогала нуждающимся, есть проект «Милосердие», которые тоже Русской православной церкви принадлежит, тридцатилетний опыт, и тоже так начинался от потребности к потребности, и в 14-м году церковь тоже очень активно помогала пострадавшим мирным жителям, то есть опыт был. Мы прекрасно понимали, но сводки мы же все смотрим, по состоянию на сегодня 5 миллионов 300 человек пересекли границу Российской Федерации из Украины. Сейчас — это 5000 человек в сутки, все равно пересекают, продолжают пересекать. А в ПВР, согласно статистике, находится порядка 40 000 из этих 5 000 000.

Тутта Ларсен:

— ПВР — это?

Василий Рулинский:

— Пункты временного размещения.

Наталья Еремичева:

— Да, которые организовало государство. Министерству чрезвычайных ситуаций они принадлежат. Там можно бесплатно жить и бесплатно питаться.

Василий Рулинский:

— То есть, получается, большинство людей живёт не в этих пунктах, а как-то самостоятельно?

Наталья Еремичева:

— Да, родственники, друзья, знакомые или просто.

Тутта Ларсен:

— Но им не хватает средств к существованию.

Наталья Еремичева:

— К сожалению, ПВР в основном — это свободные гостиничные номера, дома отдыха, которые не заняты, пионерские оздоровительные лагеря. Они, как правило, находятся в труднодоступных местах, не в центре города. И люди, которые поселяются в них, им сложно потом оформить какие-то документы, устроиться на работу. Им далеко добираться. Порой даже вообще это невозможно, нет никакого общественного транспорта. Это действительно сложно, поэтому там не так много людей.

Тутта Ларсен:

— То есть, получается, что, если ты завис в ПВР, у тебя ограниченные возможности найти свой самостоятельный путь на новом месте.

Наталья Еремичева:

— ПВР — это всё-таки для пенсионеров, инвалидов и мамочек с маленькими детьми. К сожалению, так. Трудоспособное население, как правило, выбирается оттуда. У нас даже просили купить билеты, мы покупали билеты, они возвращались домой на территорию ДНР.

Василий Рулинский:

— Вот вы говорите, что те люди, которые могут работать, они в ПВР не размещаются, а можно спросить так: зачем тогда им вообще помогать? Нам говорят средства массовой информации, что их принимают радушно, оказывают помощь, и вроде, как они могут работать, зачем тогда им помощь?

Наталья Еремичева:

— Ну давайте на примере, допустим, человек был успешный и у себя на родине, юрист, даже педагог, либо экономист, он приезжает в другую страну, он не знает абсолютно законов в этой стране, как юрист он здесь не может работать, естественно, даже как бухгалтер не может здесь работать, как педагог не может работать, потому что это другая программа, русский язык, украинский язык, тут вообще без вариантов. В лучшем случае их ждут где-то кассирами, укладчиками, то есть неквалифицированный рабочий труд. Соответственно оплата. А если учесть, что статистическая семья: папа — экономист, мама с годовалым ребёнком на руках, то есть она не может сейчас работать, и ещё, к примеру, подросток 12 лет, получается, один папа пытается устроиться хоть как, ну ещё нужно за квартиру платить минимум 30 000 в месяц за самую среднюю паршивую квартирку.

Василий Рулинский:

— Это в Москве?

Наталья Еремичева:

— Ну ближайшее Подмосковье не сильно отличается, если доехать до Москвы, в Подмосковье зарплаты не хватит для оплаты квартиры. Поэтому в любом случае сложно, я уже молчу про категории населения, где пенсионеру 65+ — одинокие, таких тоже очень много, то есть они не к детям приехали, а просто к каким-то знакомым. Либо инвалид, либо ребёнок-инвалид в семье, либо многодетная семья, когда шестеро и больше детей. К примеру, многодетная семья, они многие думали, что сейчас приедут, получат российское гражданство, оформят пособия на деток, и государство будет им помогать, пока мам, папа устроятся, конкретный пример. Шестеро детей, тут родился седьмой, предыдущему ребёнку два годика, ещё четырнадцать лет, и ещё пятеро. Мама не работает, папа попытался устроиться на работу, получили гражданство, а на пособия подать не могут. Дважды был отказ на госуслугах. Для того, чтобы получать пособие как многодетная семья должна быть регистрация постоянная в паспорте, Москвы либо Московской области, и обязательно справка о доходах, если нет справки, то есть человек в России ещё не работает, не устроился, он какую-то пытался помощь найти, на пожертвования жил, но не трудоустроился. Всё, в пособии отказано. В Украине детские пособия, есть там какие-то по малообеспеченности, но на многодетных, на одиноких матерей, по беременности и родам оно абсолютно не зависит от дохода, и уж тем более от регистрации. Они едут с надеждой, что сейчас государство нам поможет, устроимся, на самом деле, это очень сложно. Поэтому куда? Вроде все благополучная семья, есть папа, но без нашей помощи они не обойдутся.

Тутта Ларсен:

— Я правильно понимаю тогда, исходя из того, что вы говорите, вы оказываете также юридическую помощь?

Наталья Еремичева:

— Да, конечно, у нас с сентября месяца по последнюю пару недель, у нас был представитель юрист компании «Продео», которая в компании числилась, сначала три раза в неделю, потом в связи с изменениями в миграционном законодательстве, два раза в неделю она была у нас полный рабочий день, составляла людям абсолютно бесплатно заявление о принятии гражданства Российской Федерации. Это те территории, которые были не присоединены, там были сложности. Соответственно она консультировала всех остальных. Очень много вопросов. Это довольно-таки широкая проблема. У нас были юристы, которые не миграционщики, которые пытались разобраться. И вот до слез, они ночами пытались изучать законодательство, но это очень узкая специализация. К сожалению, сейчас девушка уволилась, уехала по своим личным делам, и мы очень надеемся, что найдётся ещё один юрист миграционщик в эту компанию. Потому что каждый день есть звонки. Люди просят помочь составить заявление на гражданство. Гражданство оформляется, если есть регистрация в Москве, в Сахарово, либо в Одинцово.

Василий Рулинский:

— Сахарово, я поясню, это место в Подмосковье. В общем-то, достаточно далеко от Москвы. Около часа ехать.

Наталья Еремичева:

— И там есть частная компания, за составления одного документа они берут 5600 рублей, если семья из четырёх человек, то можете себе представить, какие это расходы. У нас ещё остались добровольцы- юристы, которые не специалисты, допустим, в миграционном законодательстве, но могут помочь в другом. Очень много люди задают имущественных вопросов, которые касаются разрушенного жилья, но, к сожалению, здесь просто нет опыта, нет опыта, нет нормальной законодательной базы, поэтому в этих вопросах пока помочь не можем. У нас очень широко развита помощь волонтеров — репетиторов. Потому что дети, которые приехали, если это была территориальные Украина, не ДНР и не ЛНР, они восемь лет не слышали русского языка фактически. Только дома могли на нём общаться, а некоторые и дома общались на украинском. Конечно, им нужна помощь не только в изучении русского языка, но и истории России, которую они абсолютно не знают. Выпускные классы — им экзамен сдавать. В принципе методика преподавания очень разная. И термины. То есть какие-то слова украинского языка мы знаем, но если это математика или химия, «прибавить» — «додатэ», «доказать» — «довэстэ», понимаете, ребёнок понять не может, что от него педагог хочет. У нас 240 добровольцев, которые бесплатно занимаются с детьми именно репетиторством. Ещё очень широкий круг добровольцев непосредственно занят автоволонтерством, то есть привести — отвезти, кому-то нашли кроватку, там мама одна с двумя детьми, один новорождённый, другой с инвалидностью, то есть без волонтеров никуда. Потом мероприятия, это культурно-массовые программы. Это даже не культмассовые, это реабилитационные программы. Они такие отзывы пишут, когда читаешь, «возвращаете нас к жизни, ребёнка к жизни возвращаете». То есть люди понимают, что жить прошлым нельзя, это ничего не исправишь уже, это нужно один раз пережить и забыть, понять для чего это и двигаться вперёд. Переживать за будущее тоже бессмысленно, мы ничего этим не изменим, мы можем только делать что-то сейчас. Люди, которые это понимают и активно участвуют во всех наших, и паломнические поездки, это и монастыри, экскурсии, театры, зоопарки.

Василий Рулинский:

— Я помню, среди этих мероприятий, которые организовывал наш штаб — это и походы в консерваторию, океанариум, даже ледовое шоу Славы Полунина.

Наталья Еремичева:

— ВДНХ, музей космонавтики, океанариум — это всё-таки ФНС России, закупили билеты, наши добровольцы встречали там детей без родителей, дети посетили океанариум.

Василий Рулинский:

— Да, это очень интересный опыт, большая организация, ФМС России, Федеральная налоговая служба, я так понимаю, в этой теме очень глубоко, помогают уже долго.

Наталья Еремичева:

— Это один из основных наших помощников.

Василий Рулинский:

— Расскажите, как вообще это произошло. Почему они решили помогать?

Наталья Еремичева:

— Руководитель участвовал, ну был у нас, так скажем, на практике, в процессе обучения вдохновился темой, увидел, насколько много страдающих людей, нуждающихся в помощи, понял, что у него есть громадный ресурс, и человеческий, и финансовый. И вот организовали службу. И к нам ежедневно приходят добровольцы из финансовой налоговой службы, которые и фасуют, и сортируют, и грузят, и принимают людей, элементарно перебирают что-то. Ну то есть что-то, что человек может делать без специальной подготовки, они делают. Соответственно они предоставляют нам транспорт, большое спасибо, перевозки. И помогают финансово. Сотрудники скидываются, инвалидные коляски, детские коляски, пеленальные столики, много всего. Новогодние подарки, на 1 000 000 рублей у нас только было новогодних подарков, мы выдавали подарки детям целый месяц, потом ещё выдавали. Всё это не полный перечень, и все это благодаря ФНС. Утюги, чайники, микроволновая печь, даже те, кто может снять жильё, как правило, съемная квартиры, это суперэконом варианты, чем меньше в квартире имущества, тем она дешевле стоит, соответственно там... Нужны тысячи подушек и одеял. ФНС большое спасибо.

Василий Рулинский:

— Эта программа «Делатели» на Радио ВЕРА, если у вас есть желание поддержать работу церковного штаба помощи беженцам, это можно сделать таким образом: можно принести продукты питания, это улица Николоямская, 57, строение 7, каждый день с 10 до 19, а также можно отправить SMS по короткому номеру 3443 со словом беженцы, поставить пробел и написать сумму. Например, беженцы 300. У меня вопрос к вам обеим: вы помните, как вы начали это служение? С чего начиналось? Может быть, первый день свой в штабе. А можете поделиться этими воспоминаниями?

Мария Зимина:

— Мы ехали с супругом в машине, услышали сюжет о штабе помощи, позвонили по горячей линии, и первое, что мы смогли сделать — это устроиться автоволонтёрами. И когда я пришла на первую свою смену, меня попросили отвезти одной бабушке тяжелые сумки, довести её до дома, где она остановилась. И когда ко мне вышла маленькая такая бабушка, божий одуванчик, несчастная женщина, худенькая, маленькая-маленькая, мы с ней поехали, и я буквально с первых минут, когда она только сказала, что у неё проблемы с жильем, я ей предложила пожить у себя. Так моя первая смена сразу получилась выходом на общение с людьми. Это так эмоционально, были очень сильные ощущения, потому что мы с ней очень много разговаривали, пока ехали. Она была из Рубежного, буквально несколько дней как в Москве. Она рассказывала, как она с трудом уезжала оттуда. Как её перевозили, впечатлений было тогда очень много, сильных и ярких.

Василий Рулинский:

— Вы приняли человека. Понимали ли вы насколько это долго, какие перспективы?

Мария Зимина:

— Нет, конечно, не понимала. Куда ей деваться? Ей некуда было идти. Вот пока она решила все свои вопросы, юридические, с оформлением пенсии, какие-то документы по гражданству, ещё что-то, она у нас проживала с марта месяца до конца декабря. Она обратно приехала к сестре, потому что ей нужно было жить в городе и ходить по своим делам. А мы живём за городом.

Василий Рулинский:

— Она переехала в Рубежное обратно?

Мария Зимина:

— Нет, нет, у неё здесь в Москве живёт сестра, вот почему-то тогда она с ней не ужилась, не знаю, по каким причинам. Не смогли они. То ли на стрессе, то ли ещё что-то, но вот она у нас с марта по декабрь проживала.

Василий Рулинский:

— Я правильно понимаю, что все это бесплатно вы предоставляли? Бабушка ничего за это не платила?

Мария Зимина:

— Конечно, ну что вы? У меня, слава Богу, есть возможность предоставить людям, есть жильё, есть свободные комнаты. Вот после Натальи Михайловны у нас ещё одна семья жила. Они тоже, к счастью, так скажем, выбились в люди. Это семья — мама с дочкой из Киева. Они ехали в Москву через всю Европу, через Польшу, через Белоруссию, приехали в Москву. Кстати, тоже остановились, вот Наталья рассказывала, в ПВРе, это было начало лета, ей помогли оформить все документы на гражданство, на пособие. Ей нужно было двигаться дальше, устраивать свою жизнь. Она доктор по образованию, у нас ей было комфортнее. Она прожила у нас полгода, она вышла на работу, её дочка устроилась в колледж, и девушки наши переехали. Сейчас они живут уже на Соколе, в городе. Им так проще и комфортнее выбираться в самостоятельную жизнь.

Тутта Ларсен:

— Но вы стали регулярно работать волонтёрами.

Мария Зимина:

— Ну и параллельно да. У меня был такой момент, просто оказание помощи людям, у которых нет крова надо головой. Но было ещё время, когда я приходила в штаб и помогала решать какие-то вопросы, так называемым социальным работникам. Когда люди приходили со своими вопросами, помогать им. Когда-то гуманитарную помощь выдавать, в общем, волонтёрить.

Василий Рулинский:

— Наталья, а вы как начинали это служение? Помните, с чего это началось?

Наталья Еремичева:

— Это долго. Я была добровольцем «Милосердия» сначала в ковидной зоне. В службе «Милосердия». В ковидных госпиталях. Я была подписана на многие группы и увидела объявление, что нужен на прием звонков оператор в ночное время. Ну потому как родина моя Донецк, и я тяжело это переносила, вот по ночам практически не спала, думаю: я буду хоть пользу приносить. Днём я была в ковидном госпитале, а нужно было ещё ночью себя чем-то занимать, чтобы меньше переживать. Я прошла уже обучение, отправила резюме, меня взяли, прошла обучение ночью и должна была проходить обучение утром, то есть днём. И в этот же момент создавался штаб, и нужны были люди в штаб. И кто-то моё пезюме передал кому-то, мне тогда уже позвонили и сказали: давайте в штаб, оператор не нужен. То есть найдут кого-то другого. Пригласили сразу на совещание 8 марта, владыка побеседовал, сказал, что всё хорошо, приходи. Восьмого уже гуманитарную помощь разбирали и готовились к девятому. Девятого я вышла в штаб. И вот уже какое-то сарафанное радио, видать, сработало, потому мы как об этом ещё официально не объявляли, об этом проекте, людей было мало, но девятого уже потихонечку люди шли, вывеску, скорее всего, увидели. Это был уже полноценный рабочий день, полноценный прием, дальше — больше. Ну вот так 9 марта...

Тутта Ларсен:

— Для вас имело значение то, что вы помогаете своим землякам?

Наталья Еремичева:

— Конечно, конечно.

Тутта Ларсен:

— Ну вот вы говорили, что вы по ночам плохо спали, тревожно было, а возможно встреча с этими людьми, с их реальными трагедиями, и вам стало ещё сложнее?

Наталья Еремичева:

— Нет, сложнее не стало, конечно. У нас в понедельник был молебен, отец Пётр проводил. И он сказал такие слова: что, когда вы в отчаянии, делайте добро любое кому-то, и вам будет легче. Я тогда это не воспринимала, мне... просто я понимала, что нужно что-то делать, даже не связывала это с добром или с чем-то. И когда люди благодарят каждый день, ты видишь, что ты хоть чуть-чуть, но как- то им помог. Но с другой стороны, они рассказывали свои истории, я понимала, что у меня гораздо легче, чем у них. Я вообще даже забывала, что вся семья под огнём, одна я в Москве оказалась. Ну правда, начинаешь помогать, забываешь обо стальном, уже больше их жизнью живёшь, начинаешь думать, как им конкретно помочь. Потому что ситуация очень сложная. У нас есть семья, я всегда, когда их вижу, пытаюсь сдерживать слёзы, но я не понимаю, откуда у людей столько мужества? С 20 марта у них под завалами двадцатилетний сын со своей девушкой, эти завалы разобрали, останки идентифицировали, но их детей не нашли. Разобрали завалы уже летом, и они до сих пор в надежде, что возможно их контузило, возможно они попали в плен, возможно они как-то выбрались, возможно они не помнят, кто они. Но люди все время живут вот этим «возможно», вот этой надеждой. И была ещё одна семья, люди — ангелы. Не знаю даже, как это сказать, мученики, но не святые святые — это точно. Отец семьи работал в Москве, было четверо детей, дети от 2 до 12 лет, и мама приехала к нему в гости, а четверо детей остались с бабушкой в Мариуполе. То есть родители тут, в безопасности, а дети там. И они несколько недель прожили на границах, они пытались через Новоазовск туда въехать, но, естественно, их не пускали, они пытались через Крым, но естественно, не могли пробраться, понимаете, какая была ситуация? И вот пока бабушка не выбралась с этими детьми, как-то до крымской границы не доехала, родители не могли, и к нам они уже приехали. Мальчик говорит: «Да ничего страшного, подумаешь, месяц посидел без интернета, ну и что. Ну не всегда ели». Ну детская психика. А я на маму смотрела, конечно, как на мученицу какую-то, я не знаю, всем ли Господь дает силы переживать такие беды в своей жизни?

Тутта Ларсен:

— В народе принято считать, что не по силам не дает. Иногда кажется, что дает чуть-чуть больше, чем можно вынести. А кто ваши волонтёры? Как они к вам попадают?

Наталья Еремичева:

— Первые, когда клич кинули, добровольцы «Милосердия», те, которые ходили в ковидный госпиталь, и не только в ковидный. Как раз на тот момент Господь управил, что ковидные госпитали закрылись, и вот эта масса — 300 человек, но они уже неравнодушные, готовы физические и морально работать. Вот они как раз все к нам попали. У нас тогда наплыв был — 221 — 270 человек в день. Если бы не они, которые в омут могут с головой кинуться сразу, я не знаю, как бы мы с этим потоком справлялись. В апреле уже по многим СМИ показывали, что есть наш штаб, соответственно создали сайт: «помочь в беде РФ». Кстати, сейчас можно зайти на этот сайт, заполнить анкету, стать добровольцем нашим, там есть возможность оказать финансовую помощь, ссылки, куда перечислять деньги, наши адреса. Соответственно могут принести продукты питания, в которых нуждаются наши мирные жители. Улица Николоямская, 57, строение 7. И тогда уже находились люди, проходят собеседование, потому что люди разные, без этого нельзя. Многие думают, что это бюрократия, нет, конечно, с человеком нужно пообщаться, понять, что им движет, чтобы, в конце концов, принять его в добровольцы. К нам приходят очень разные люди, разного образования, разного уровня жизни, разных интересов. Соответственно они абсолютно разные по вероисповеданию, у нас есть мусульмане и буддисты, протестанты и католики, и все они готовы помогать людям. Спасибо нашим добровольцем.

Василий Рулинский:

— Эта программа «Делатели» на Радио ВЕРА, если у вас есть желание поддержать работу штаба помощи беженцам в Москве, это можно сделать на сайте «помочь в беде. РФ», особенно сейчас нужны продукты питания, их можно приносить на улицу Николоямская 57, строение 7, каждый день с 10 до 19. Если у вас есть возможность перечислить SMS на помощь беженцам, это можно сделать по номеру 3443, написать нужно слово беженцы, поставить пробел и сумму. Например, беженцы 300. Мы вернёмся после короткой паузы.

Тутта Ларсен:

— Вы слушаете проект «Делатели» на Радио ВЕРА, в студии тута Ту́тта Ла́рсен и...

Василий Рулинский:

— И пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности Василий Рулинский. У нас в гостях руководитель церковного штаба помощи беженцам Наталья Еремичева и волонтёр этого штаба Мария Зимина. Вы сейчас рассказали немножко про то, как помогали добровольцы, что среди них были в основном люди, которые ходили в красную зону и с риском для жизни трудились, помогали. Так интересно сложилось, что из добровольцев красной зоны не только волонтёрами становятся, но и сотрудниками, и руководителями штаба. Одно из определений, которое вы как-то в разговоре дали: ангелы. Как-то вот с воодушевлением так. Я сам немножко ... Поскольку рядом мы находимся, и вообще, что при синодальном отделе, когда захожу к вам, немножко чувствую эту атмосферу, такое неравнодушного отношения людей к проблемам других людей. Вот это ангельское чувство, как вы можете описать его? В чем оно проявляется? Вот это ощущение того, что это что-то такое — не совсем от мира?

Наталья Еремичева:

— Ангел должен нас оберегать, мы все на это надеемся, просим его всегда о помощи. Вот такие лёгкие. Как Мария рассказала, она везла бабушку, услышала её историю и всё, она сразу приняла её к себе домой. 90% людей не готовы взять к себе на ночлег, допустим, подругу дочери, например. Вот правда, по опыту говорю. А человек взял вообще абсолютно чужого человека. К тому же пожилого, то есть есть определённые сложности. Не задумываясь, на полное обеспечение, практически на год. Ну это ангельский поступок, ну правда. Потом вот у нас Анечка, это мой главный ангел был. Беременная девушка приходит, на учёт её ставить не хотят, много сложностей, она говорит: я нашла 2500, сделали УЗИ, мне нужно контрольное, Аня, не задумываясь, перечисляет ей сразу эти деньги, говорит, деньги у вас на карте, идите, делайте УЗИ. Понимаете?

Василий Рулинский:

— То есть личные деньги?

Наталья Еремичева:

— Да, у неё тоже ребёнок с особенностями. Ну то есть она даже не считает, не думает, не бегает где-то искать, она мгновенно решает этот вопрос. Я уже молчу о том, что добровольцы приходят не с пустыми руками. Они понимают, что они идут к людям, которые все время заняты, пекут пироги, покупают пироги, заказывают пиццу, кормят тех же добровольцев и подопечных. У нас Леночка есть, по выходным только может, приходит распорядитель, она организует очередь, предлагает людям православную литературу, вступить в наш штаб, иконочки и прочее. Она их всегда кормит. Она никогда не пришла пустая в штаб, она приходит с колбаской, с хлебушком, с чайком. Она каждому говорит: вы с дороги, вы издалека, я вас накормлю. Понимаете, ну как другими словами все это описать?

Василий Рулинский:

— Мы сейчас услышали взгляд Натальи как руководителя штаба в отношении волонтеров. И вот рядом с нами Мария, которая собственно и приняла как волонтёр несколько семей беженцев, и сейчас, как я понимаю, у вас живёт семья беженцев? Вами что руководит, когда вы решаете принять человека? Это какой-то импульс, вы не задумываетесь или есть какое-то осознанное ощущение, что это нужно?

Мария Зимина:

— Знаете, это, скорее, такая внутренняя потребность помочь людям, которым сложно, потому что мы помогали с мужем подопечным различных фондов ещё раньше, у нас жили люди, которые находились здесь в Москве на лечении. Им нужно было здесь жить, пока они лечатся. В этот момент, когда началась специальная военная операция и начался большой поток беженцев в Москву, у нас были пустые эти комнаты, где жили люди, поэтому мы сразу же откликнулись. Мы думали, мы даже спрашивали у своих знакомых, а где можно, куда можно обратиться, чтобы людей к нам поселить? Страх какой-то был, действительно, честно говорю, страх какой-то был: кто, что, какие люди? Но желание все-таки помочь и дать человеку кров, потому что, как представить, что они остались без всего, потеряли всё, какой ужас они испытали — это, наверное, перекрывало какие-то другие наши страхи за собственное имущество, за какую-то безопасность, но желание помочь в первую очередь.

Василий Рулинский:

— Ну то есть это было желание помочь, отношение такое его ангельское, христианское у вас все равно было внутри?

Мария Зимина:

— Я не могу вот так разложить по полочкам: вот такое у меня было чувство, вот такое, оно какое-то всеобъемлющее, оно накрывает, мне нужно что-то сделать, иначе я не нахожу себе места. Вот как-то так. Слава Богу, мы с мужем одинаково мыслим, поэтому вот так.

Василий Рулинский:

— У вас же дети есть? Трое родных и один приемный? И как они отнеслись к этому решению?

Мария Зимина:

— Все за. Ну старшие дети живут отдельно, а дочка, она у нас вот и подружка девочки, которая с нами жила, и внучка бабушки, которая у нас жила, в общем, у нас получилась такая большая семья. Они могли и отдельно существовать, и мы все вместе, и праздники гуляли. Такая большая у нас семья получилась.

Тутта Ларсен:

— Слушайте, а как всё-таки вот на бытовом уровне? Иногда даже со своими самыми близкими родственниками невозможно ужиться, там мама приедет в гости, и вы у плиты начинаете толкаться и друг другу мешать. А потом она тебе сообщает, что у тебя там что-то не так лежит, а тебя раздражает, как она полотенце повесила? А тут вроде совсем другие люди, совсем другой культуры, может быть, другого уровня воспитания, и вдруг в твоем доме они хозяйничают?

Мария Зимина:

— Мы живём за городом в доме, и у нас на участке есть маленький гостевой домик, куда к нам приезжают друзья и родственники. Поэтому мы этот гостевой домик отдали беженцам, тем нуждающимся, которым нужно было там проживать. Поэтому, в принципе, мы у плиты друг другу не мешали каждый день. Вот такие бытовые нюансы. Наоборот, если я иду в магазин, я пакет себе, пакет им. Как-то у нас вот так было. Возможность того, что мы можем быть и вместе, и в тоже время как-то отдельно, оно, наверное, и дает такую свободу. Даже не свободу, взаимоуважение в общении с друг другом, когда мы вместе все живём.

Тутта Ларсен:

— А ваши постояльцы чему-нибудь вас научили?

Мария Зимина:

— Ну естественно, и терпению, и смирению, и тому, что, знаете? Слишком хорошо мы живём. Надо наслаждаться тем, что у тебя сейчас есть и не требовать большего. И благодарить. Тут непонятно: кто кому больше нужен. Я им была нужна? Или эта встреча для нас, для нашей семьи была важна с этими людьми?

Наталья Еремичева:

— А вот мы жили в однокомнатной квартире вчетвером, я, дочь, подруга дочери из Донецка, и моя подруга с Украины. И как раз вот подруга дочери, понятно, куда, тяжело, сложно, мы забрали, и моя подруга тоже приехала, им некуда было абсолютно деваться, и мы жили вчетвером в однокомнатной, а потом ещё мой муж переехал из Донецка, и нас было пятеро. И меня многие спрашивали: как вы впятером в одной комнате? Легко. Как-то вообще, я сейчас вспоминаю, у нас не было никаких: моя дочь была всегда занята с подругой, ребёнок с другом, у неё счастье, они как одно целое, я вечером приходила, мне было кому рассказать, ничего не накапливалось, чем-то поделиться, высказать, это все равно нужно. Она пыталась найти работу, в конце концов, нашла. Она тоже рассказывала, мы засиживались допоздна, утром опять разбегались в разные стороны. Не знаю, может быть, в силу того, что всеобщий ужас вокруг. Потом муж ещё приехал, мы так обрадовались, у нас повар появился. Какая-то помощь. Он не работал, а мы работали. Спасибо квартирной хозяйке, она всё-таки с уважением, и диван купила за свои средства, то есть нечасто это бывает. Нам правда было абсолютно комфортно всем впятером. И когда меня спрашивают: как вы? Да нормально, никто не испытывал никакого дискомфорта абсолютно.

Тутта Ларсен:

— А если вернуться к тем... Как мы договорились называть тех, кого окормляет фонд?

Василий Рулинский:

— Беженцы, подопечные, как удобно.

Тутта Ларсен:

— Или друзья. Или подшефные. А вы говорите о том, что вы организация, которая оказывает многократную помощь. Но ведь, наверное, не может же человек весь остаток своей жизни ходить к вам за продуктами, за какой-то поддержкой, есть ли вообще у этих людей шанс всё-таки начать здесь полноценную самостоятельную жизнь?

Наталья Еремичева:

— Есть, шанс есть всегда, конечно. Дело в том, что у нас очень много добровольцев из беженцев. То есть люди приехали, вот та же Марина, которая жила у Маши, она начала нам помогать как доктор в проекте «Милосердие», она была у нас в штабе тоже добровольцем, соцработником. И из сотрудников штаба у нас сегодня трое, которые приехали, мы им помогли, было время, они к нам ходили помогали, теперь их уже взяли на работу, для них это уже неотъемлемая часть жизни. Многие действительно возвращаются, помогают. Даже люди 75+. Вот у нас только была благодарная одна женщина, Она говорила, что только я заработаю первые деньги — это 75+! — она раздавала листовки, газеты, она говорит: я обязательно вам в штаб что-то принесу. И правда, она всегда приходила с пакетом яблок, с бананами, у нас батюшка с шестью детьми, он никогда не приходит с пустыми руками, он приходил с арбузом, мы ему выдаем детские подарки, он их раздает по штабу ходит, причём и подопечным, и сотрудникам. То есть люди благодарны, конечно, и многие начинают, и те, которые на ноги встают... Ну у каждого есть шанс на что-то. Главное, чтобы... Все же у нас в голове, понимаете? С Божьей помощью, с верой. Те, которые доверяют Богу, не ищут причину, почему с ними это произошло, доверяют, значит, по-другому в их жизни было нельзя, вот они быстрее устраиваются. Конечно, имеет значение наличие родственников, связи, какого-то дополнительного комфорта, ну а если человек приходит изначально: всё не так, все плохо, ищет виноватых — это сложно. Большинству нужна всё-таки психологическая поддержка и духовная поддержка, чтобы они понимали всё. А те, которые напролом, в горячую избу, у них все получается, слава Богу, они устраиваются.

Тутта Ларсен:

— А вы говорите о духовной поддержке, у вас есть штатный священник?

Наталья Еремичева:

— Да, у нас летом, когда было много людей, батюшка был постоянно. Сейчас мы просто предлагаем, у нас где есть дежурные священники, если есть необходимость. Воцерковленные люди они сразу нашли себе приход, духовного отца, туда ходят, церковь очень помогает, любой приход помогает. И они... Вот сегодня был звонок на горячую линию, они говорят: нам столько помогли, нам даже столько не нужно, я даже сама увезти не могу, вы можете мне помочь и перераспределить? Несколько больших коробок я готова отдать. И у нас сразу те люди, которые воцерковленные, и им там хорошо помогают, они делятся, естественно.

Василий Рулинский:

— Вы сейчас озвучили горячую линию, на которую звонят люди, желающие помочь, и те люди, которые нуждаются в помощи. Давайте сейчас расскажем о том, как она работает, и ещё раз напомним номер.

Наталья Еремичева:

— У нас федеральная горячая линия, бесплатная, 8 (800) 70 - 70 - 222.

Тутта Ларсен:

— Вы слушаете проект «Делатели» на Радио ВЕРА, продолжаем разговор.

Наталья Еремичева:

— Вот на этот номер телефона 8 800 70 70 222 может позвонить любой человек, который оказался в беде, не обязательно беженец. Это федеральный телефон службы милосердия. А также любой человек, который готов помочь и пострадавшим мирным жителям, и многодетным семьям — россиянам, и инвалидам, прочим другим категориям, социально незащищенным людям, которые просто нуждаются в нашей помощи и поддержке.

Василий Рулинский:

— И давайте ещё раз озвучим, какая сейчас самая главная потребность у штаба помощи беженцам.

Наталья Еремичева:

— Самая дорогая статья расходов, самая необходимая и незаменимая — это гуманитарная помощь в виде продуктов питания, средств гигиены, бытовой химии. Поэтому все, кто может и кто хочет, просим, приносите, пожалуйста, привозите. Ежедневно с 10 до 19, улица Николоямская, 57, строение 7.

Василий Рулинский:

— В основном нужны продукты, я так понял.

Наталья Еремичева:

— В основном нужны продукты, да, не скоропортящиеся, детское питание, подгузники, естественно, с нормальным сроком годности продукты, подгузники для деток и для взрослых, любая гигиена. Ждём ежедневно.

Василий Рулинский:

— Мне приходилось слышать такое мнение, что сложившаяся ситуация очень сильно связана с политикой. И военные действия, и появившиеся проблемы, и люди, которые приезжают в разные страны, беженцы. И некоторые люди считают, что если это связано с политикой, то помогать не нужно. Как вы относитесь к этому? Почему если вы помогаете, это нужно, вопросы политики насколько вас волнует здесь и насколько влияют на то, что вы помогаете?

Тутта Ларсен:

— Или, может быть, мешают?

Наталья Еремичева:

— Я за мир. Абсолютно не имеет никакого значения не только для меня, но и для всех наших добровольцев и сотрудников штаба. Никакого значения не имеет, почему человек попал в беду. Зачем разбираться в этом всём? Человек в беде, он просит помощи, ему без нас будет сложно, а некоторым даже невозможно. Ничего мы не изменим. Лично я, допустим, или сотрудники штаба ничего в мировом масштабе изменить невозможно. Мы просто должны помочь тем, кто сейчас нуждается. Посмотрите ситуацию в Турции. Никакой политики — за полторы минуты там больше 80 000 погибших, за полторы минуты. Понимаете. И там они тоже между собой дружат или не дружат, курды и прочее, там тоже очень много политики, но тем не менее там весь мир помогает. Потому что люди нуждаются в этой помощи, и российские спасатели помогают. То же самое здесь.

Тутта Ларсен:

— Открою секрет нашим слушателям, до начала эфира, когда мы тоже немножко эту тему начали обсуждать, Наташа так хорошо сказала: да какая разница, хоть человек с неба на НЛО упал, ему надо помогать.

Василий Рулинский:

— Мария, у вас тоже есть мнение на этот счёт?

Мария Зимина:

— Ну раз мы не будем обсуждать политику, я считаю, что люди, которые обращаются в штаб за помощью, они страдают. Если у меня есть хоть какая-то возможность малейшая помочь этому человеку, я, конечно же, помогу. И, наверное, мир от этого становится лучше, чище, добрее, когда мы друг другу помогаем.

Тутта Ларсен:

— Главное, мы сами. Мы сами становимся немножечко лучше. Насколько я понимаю, штаб московский не единственный, который существует в России?

Наталья Еремичева:

— Конечно, конечно, есть приграничные штабы, то есть Ростов-на-Дону, у них поток беженцев не меньше нашего. Естественно, Воронеж, Белгород, организовали даже в Екатеринбурге, там очень хорошо служба милосердия работает. И с декабря-месяца у нас есть своего рода ангар спасения, там тоже шатёр, штаб, мы ему ещё не придумали официального названия, в Мариуполе. На левой стороне берега, та сторона в Мариуполе, которая больше всего разрушена. Сначала палаточный городок организовывали, люди приходят, там стоит мобильный госпиталь наша больница святителя Алексия, принимают врачи, выдают лекарства, гуманитарную помощь выдаем отсюда, именно из Москвы направляются грузы, вещи. Кроме этого, есть возможность людям принять душ с горячей водой, постирать вещи, потому что далеко не у каждого есть это. Соответственно адресную помощь выполняем, там, костыли, трости, подгузники, средства специального назначения. Пытаются люди, которые живут в квартирах без окон, без дверей, где вода замерзает в ведре, пытаются им найти нормальное жильё на территории Мариуполя. Те, которые там остались, уже не хотят уезжать, их очень тяжело уговорить переселиться в центральную Россию в какой-нибудь ПВР, им проще остаться дома. Почему-то так, у каждого свое. Нам туда тоже нужны добровольцы, ездят на неделю, на 10 дней, то ли на месяц, кого как благословит владыка, кто как может, исходя из собственной жизни.

Василий Рулинский:

— Но пока в основном формируются группы добровольцев из тех добровольческих организаций и штабов региональных, которые уже созданы, из Воронежа, Екатеринбурга.

Наталья Еремичева:

— Конечно, нужен опыт, там просто с нулевыми знаниями поехать... Ну, конечно, контролировать стирку, помывку можно, а уже выдачу гуманитарной помощи, прием людей как социальный работник, нужен опыт. Соответственно там нужно знать компьютер, базу, уметь работать.

Василий Рулинский:

— Ну, мне кажется, здесь ещё не только, может быть, компьютерные навыки и владение базой, здесь ещё способность воспринимать страдания других людей адекватно, и как-то пытаться им помочь условиях существующих.

Тутта Ларсен:

— Не впадать в страдания самому.

Василий Рулинский:

— Да, в этой связи хотел спросить, насколько часто у вас возникают такие ситуации, когда вы чувствуете, что вы уже на грани того, что вам самой нужна помощь?

Наталья Еремичева:

— Со мной такого не было, слава Богу. Никакого выгорания. Я, честно говоря, ну представляете, вот вы целый день людей принимаете, большинство из них всё-таки благодарны. Они благодарят, и ты видишь результаты своего труда. Какое тут выгорание? Летишь домой. Я первое время созванивалась с родными и говорила: я как на крыльях, вот сегодня то хорошо, и то хорошо и то. Слава Богу, сотрудники мои, несмотря на то, что всего два выходных в неделю и те скользящие, и 1 января штаб обработал, и 7 января работал, и в Светлое Христово Воскресение тоже работал. И люди есть в эти дни, понимаете? В этом есть необходимость. И все себя довольно- таки нормально чувствуют. Конечно, есть посетители не очень довольные, не очень благодарные, эти люди были, есть и будут, мы никуда от этого не денемся, но их гораздо меньше, и слава Богу, ещё ни один доброволец от нас не ушел, ни один соцработник не потух, потому как встретил такого человека. Когда делаешь то, что нужно, добро, когда видишь горящие глаза, детки эти, которые родились уже у нас, я не знаю, никакого выгорания абсолютно.

Тутта Ларсен:

— А туда, кстати, есть возможность прийти добровольцами людям до 18 лет? Например, подросткам. Я вот думаю, например, о своём старшем сыне.

Наталья Еремичева:

— Нет, пока нет. Всё-таки есть определённые нормы трудового законодательства, 18+. У нас есть случаи, когда родители довольно- таки долго ходят, и могут взять своего подростка, ребёнка, который тоже может помочь, такие случаи есть. Но без согласия родителей, то есть лучше 18+ всё-таки.

Василий Рулинский:

— Мария, вопрос к вам. А вы непосредственно помогаете людям как доброволец и знаете тех, кто помогает вместе с вами. Наверное, установились какие-то отношения с теми, кто вместе с вами помогает, вы вместе с ними как-то, может быть общаетесь. Расскажите свое впечатление, эти люди, кто помогает, кто они, по вашему мнению? Большинство людей как бы вы их описали, что они собой представляют?

Мария Зимина:

— Ощущения были, когда я пришла туда, что это люди, которые знают, чем они занимаются. Это люди, на которых можно положиться, и они точно помогут. С огромным уважением и с восторгом я смотрела на тех, кто там работал, кто помогал, кто продолжал это делать бескорыстно. Я знала истории личные девочек, которые... Вот наша Юля, которая сама из Мариуполя приехала, не смогла долго находиться без дела, пошла помогать в штаб, чем могла, и гуманитарную помощь раздавала, была распорядителем в зале, девушка с таким хорошим украинским характером, такая мощная, яркая, её много, она очень весёлая. И вот Марина, про которую мы говорили, она тоже очень хотела что-то делать, мы с ней дружим, она продолжает заниматься, помогать штабу с различными медицинскими вопросами, вот с Наташей периодически поддерживаем отношения. Как-то в таком формате.

Тутта Ларсен:

— А помимо регулярных пожертвований в виде продуктов питания и каких-то средств гигиены, бытовой химии, предметов первой необходимости, какие ещё нужды не закрыты у штаба, какие у вас есть потребности, которые, может быть, из наших слушателей, кто-то может вам помочь?

Наталья Еремичева:

— Да, у нас самая больная тема — это реабилитация детей-инвалидов, дети с аутизмом, дети с ДЦП, даже, как говорят опытные мамы, у кого есть такие дети, даже с московской регистрацией тяжело попасть в государственный реабилитационный центр, а уж тем более наша категория подопечных, это стоит немалых денег. Мы ищем фонды, которые готовы это оплатить, если будут частные жертвователи, даже одного какого-то ребёнка пройти реабилитацию, это такие заболевания, при которых нужно несколько: две, три, четыре в год, если упущено, а у многих время упущено, много времени упущено, что-то приобрести мы можем, а вот такие масштабные... Один ребёнок, одна реабилитация двухнедельная может стоить порядка 100 000 рублей. Это, конечно, сложно. С детками, особенно с теми, которые ещё до сих пор без полиса OМС, там у Харьковской области нет возможности быстро получить паспорт, это затягивается, вдруг у родителей ещё какие-то проблемы с документами. Если по взрослым у нас более или менее нормально, больница святителя Алексея, которые готовы помогать. То с детьми сложно. Мы сотрудничаем с фондом «Весна», который выиграл грант, как раз сейчас в нём Марина работает, они готовы, но только тем, которые ещё не граждане без полиса OMС, они могут оплатить консультацию специалиста практически любого, могут оплатить любые исследования. У них нет возможности оплачивать госпитализацию и реабилитацию. У них исследования и прием специалистов.

Василий Рулинский:

— А на всё остальное нужны деньги.

Наталья Еремичева:

— Да, многим детям, вот сейчас мальчику тоже фонд помогал из центра святителя Луки и, операцию на глаза сделали, эта операция не оплачивается полисом ОMС, потому как там какие-то технологии, неполосная на глаза, а ему таких ещё три нужно, то есть на одну нашли 100 000, через пару месяцев нужно опять, опять, опять, чтобы ребёнок... У него есть инвалидность, он инвалид детства, чтобы он хотя бы дальше продолжал более-менее что-то видеть полноценно. Но, к сожалению, таких трудностей очень много. Это наша самая больная тема на сегодняшний день. С нуждами дня мы ещё как-то справляемся, с колясками, с прочим, а вот именно с реабилитацией детей, у нас многие врачи-добровольцы готовы принимать, но они не могут этого сделать, потому что если они в государственной клинике, то обязательно должен быть полис ОМС, направление от врача, где ребёнок прикреплён к поликлинике. Просто так они его принять не могут. То есть давайте какой-то любой кабинет, в другом кабинете мы примем, не в стенах поликлиники. Ну то есть своя система.

Василий Рулинский:

— А чтобы записаться на прием в поликлинику, нужен полис OMС, а это тоже не у всех родителей есть возможность. Это сложно.

Наталья Еремичева:

— Да, это сложно, поэтому тем, которые уже получили гражданство и полис, проще. Вы знаете, иногда родители принимают решение, не знаю, не становится, не получают гражданство РФ, в большинстве своем боятся, очень много читают в сетях о том, что их в Украине привлекут к уголовной ответственности, если у них есть российское гражданство. У кого-то там осталось какое-то имущество, родственники, дети, друзья, у людей очень много страхов, к сожалению, они зависли между двух миров. Плюс военнообязанность, для мужчин, которая наступают 23-го года. Они тоже думают, что только он получит паспорт, на учёт в военкомат, его сразу заберут воевать. Они тоже этого боятся, и не хотят получать. А родители без гражданства — всё, родители без гражданства — это дети без полиса.

Василий Рулинский:

— Давайте ещё раз озвучим, как можно поддержать работу штаба, и какие самые важные нужды.

Наталья Еремичева:

— Ну учитывая последнее наше обсуждение, можно зайти на сайт помочь в беде. рф, там описаны пути, по которым можно перечислить деньги, будет возможность, к примеру, оплатить детям реабилитацию. Продукты питания, гигиену, бытовые нужды, можно приносить ежедневно с 10 до 19, Москва, центр, район метро Таганская, улица Николоямская 57, строение 7. Мы вас ждём, приходите, пожалуйста.

Василий Рулинский:

— Ну я бы хотел ещё добавить, что можно перечислить по SMS, по короткому номеру 3443, со словом беженцы, поставить пробел, написать сумму. Например, беженцы 300. Мы говорили в программе «Делатели» о помощи беженцам, пострадавшим мирным жителям с руководителем церковного штаба Натальей Еремичевой и добровольцем штаба Марией Зиминой. Всего доброго, до свидания!

---

Все выпуски программы Делатели

• Почему мы друг друга не понимаем
• «Намедни, зело и оный». Почему мы сегодня употребляем устаревшие слова
• 22 ноября. Об истории Иконы Божией Матери «Скоропослушница»