В этом выпуске своими историями, связанными с потерей веры, уходом из Церкви и последующим возвращением к Богу, поделились ведущие радио ВЕРА Константин Мацан, Анна Леонтьева, Кира Лаврентьева, а также наш гость — клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами в Москве священник Павел Усачёв.
Ведущие: Константин Мацан, Анна Леонтьева, Кира Лаврентьева
К. Мацан
— Здравствуйте дорогие друзья, понедельник, шесть вечера и значит, как всегда, на волнах радио ВЕРА мы занимаемся самым радостным нашим делом, мы рассказываем светлые истории. Добрый вечер, это программа «Светлые истории», у микрофона Константин Мацан, в студии со мной вместе наш дорогой сегодняшний гость священник Павел Усачёв. Добрый вечер, отец Павел.
о. Павел
— Добрый вечер.
К. Мацан
— Отец Павел клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами и старший священник храма Архистратига Михаила при университете МВД. И мои дорогие коллеги: Кира Лаврентьева и Анна Леонтьева. Добрый вечер.
К. Лаврентьева
— Добрый вечер.
А. Леонтьева
— Добрый вечер
К. Мацан
— Сегодня две дамы у нас среди рассказчиц, поэтому будут прекрасные рассказы и истории, мы все знаем, как это прекрасно, когда девушки свои истории рассказывают. Ну а тема у нас сегодня на самом деле очень глубокая, как всегда, и очень светлая по итогу должна получиться, потому что сформулировали мы ее так: «Блудный сын. Истории о том, как человек отказался от Бога или от веры, а потом вернулся в отчий дом». Вот об этом сегодня поговорим, истории, связанные с этим вечным сюжетом, повспоминаем. Я помню, что, по-моему, святитель Амвросий Медиоланский называл притчу о блудном сыне «Евангелием в Евангелии», «самым евангелийшим» местом в Евангелии, такой самой-самой сердцевинной проповедью Христа. И мне очень нравится, как тоже один из наших гостей говорил, что есть вот в истории закрепившееся название «притча о блудном сыне», но, может быть, ее можно назвать и по-другому: «притча о праведном отце» — вот акцент смещается, и смыслы возникают дополнительные. Ну вот истории об этом мы сегодня послушаем. Отец Павел, хочется начать с вас.
о. Павел
— Да, первым делом мне, наверное, хочется перекреститься, потому что мы берем очень важную на самом деле тему, которая во многом определяет путь веры человека, наверное, для каждого из нас, здесь сидящих и для тех, кто нас слушает. И эта тема рано или поздно и периодически, наверное, встает перед каждым человеком, для которого отношения с Богом являются важной темой. Священнику, наверное, можно вспомнить множество историй, поскольку вообще человек, когда приходит на исповедь, по сути, это и есть возвращение в отчий дом, хорошо, если так, но это не всегда так. И когда я понял, что мы будем сегодня говорить на эту тему, я, может быть, даже с ужасом или с каким-то трепетом осознал, что мне сегодня предстоит рассказать про очень близкого человека, причем историю совсем недавнюю. Речь идет о моем тесте, об отце моей жены, который уже почил, Царство Небесное, Владимир. Это случилось уже чуть больше года назад, но, конечно, все еще живо, и я еще никогда так вот не рассказывал ее, а сегодня я хочу рассказать о его пути в вере. Он очень поздно воцерковился, причем воцерковился он в той ситуации, когда он сам находился в очень глубокой депрессии и это буквально было так, он сам рассказывал об этом: он лежал носом к стенке, то есть, собственно, была вся его жизнь, это понятно, не десять лет, но какое-то время. И одна из его знакомых предложила ему просто прийти в храм, к батюшке на исповедь. Он даже не был крещен, никакого опыта как-то не касался, это уже больше сорока лет ему было тогда, эта тема, вообще как-то так получилась, что она практически никак не касалась его души. И он пришел в храм, и он нашел там смысл. И как человек очень такой беспокойный, ищущий, очень невероятно честный перед самим собой, он стал стремительно воцерковляться, читать Евангелие, Библию, все он прочел и все так досконально стал изучать. Но он попал в очень хорошие руки к отцу Геннадию Нефёдову, наверное, все знают этого батюшку, он такой, можно сказать, даже был духовником, это годы 80-е, и вокруг него тогда и вообще по жизни очень была такая живая община, он рассказывал про эти годы. Но, как человек беспокойный и ищущий, он, как это бывает, ставил очень такие острые и неудобные вопросы перед священником, своим духовником и понятно, что по своей, может быть, наивности и такой детскости веры он, видимо, хотел получать сразу ответы на свои вопросы. В общем, так получилось, что вот это стремительное воцерковление, оно продолжалось без малого, сколько я помню, по рассказам лет 15, и он довольно так серьезно навык в вере, знал святых отцов. Моя будущая жена, маленькая девочка, на клиросе читала наизусть часы, кафизмы. Сушили сухари, спасались, даже нашли там место в Ивановской области, мы сейчас там всей семьей отдыхаем в деревне, деревня Худынское. И, кстати, она связана, эта деревня, с началом подвижнического пути Макария Желтоводского, Унженского, он там на берегу реки молился, потом его прогнали. И там они летом отдыхали, суть не в этом, сушили сухари, ждали конца света даже, то есть вот до такого дошло, и его вот эта вот не успокаивающаяся энергия дойти до самой сути, разрешить все вопросы, мы знаем, что Ветхий Завет это вообще очень опасный материал такой, где можно очень сильно заблудиться в вере и вообще соблазниться...
К. Лаврентьева
— Да, если без толкования его читать.
о. Павел
— Да, знаете, вот этот процесс, он в какой-то момент пошел не совсем в ту сторону. Он зашел в начале поста или перед постом Великим в храм и услышал слова из псалма «На реках Вавилонских», там есть такие слова: «Блажен, кто имеет младенца, и разобьет его о камень».
К. Лаврентьева
— Но это же о страстях, по-моему, речь.
о. Павел
— Это о страстях, да, о том, что надо бороться со страстью, когда только вот прилог, когда это самое начало, как «младенец» еще эта страсть. Он понял это буквально, но я уверен, что отец Геннадий и батюшки, которые его окружали, они, конечно же, пытались его как-то успокоить, что не бойся, это не про христианство, это о другом.
К. Мацан
— Он понял это не как призыв к действию, а: «как я могу в такого жестокого бога верить», да?
о. Павел
— Да, именно в этом смысле, это как отправная точка его отхода от Церкви, этот момент. Он говорит: «я, когда это услышал...» он много раз это слышал, конечно, но почему-то в этот момент он соблазнился и сказал: «а что же это за такая вера, где вот к такому призывают?» Он вышел из церкви, и внимание: он не зашел туда больше никогда. Но я к этому позже вернусь. Я не помню, после этого или даже до этого он ушел еще в старообрядчество, еще там перекрестился даже с именем Макарий, и в результате он дошел до такого состояния душевного, которое иначе как богоборчество не охарактеризуешь. И благо, вот рядом с ним была всегда его супруга, моя теща, она жива, слава богу, очень нам помогает, и она долгие годы была духовным чадом отца Иоанна (Крестьянкина), всегда с ним советовалась, и вот она каким-то совершенно невероятным образом, своими смирением, кротостью она сумела сохранить на тот момент семью, это было очень непросто, наверное. И вот это богоборчество оно было, знаете, таким очень выпуклым, ярким, таким вот, ну буквально, когда ты крушишь и рушишь все вокруг. И он поэтически одаренный человек, писал стихи, и в тот момент он писал только богоборческие стихи. И, понимаете, сейчас я уже понимаю, что это была очень интенсивная, на самом деле, связь с Богом, это был продолжающийся диалог с Богом, он по сути, по большому счету, не уходил от Бога, то есть он никогда не был атеистом, и вообще, во всех разговорах, какие бы ни начинались, всегда практически невозможно было обойти тему Бога, веры. Долгое время эти разговоры, потом, когда я уже появился в семье, они заканчивались либо тем, что он уходил в раздражение, либо начинал что-то делать, говорить то, что мы уже не могли слышать и заканчивалось, как правило, каким-то таким неприятным, может, не скандалом, но в общем-то, напряжением.
К. Мацан
— Это «Светлые истории» на радио ВЕРА. Сегодня у нас в студии священник Павел Усачёв, клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами и старший священник храма Архистратига Михаила при Университете МВД. Мои дорогие коллеги: Кира Лаврентьева и Анна Леонтьева, я Константин Мацан и вот мы слушаем историю отца Павла, которая все-таки обещает быть светлой, в русле названия нашей программы сегодняшней, чем же все-таки эта история про блудного сына закончилась?
о. Павел
— Да, я вот простите, что я так, может быть, подробно...
К. Мацан
— Нет, это очень хорошо, мы все заинтригованы.
о. Павел
— Ну просто, эта тема, она такая близкая, я первый раз ее дерзнул озвучить. И вот это вот все продолжалось и пришло в такую очень яркую стадию, где всем было очень уже тяжело рядом с ним, тем не менее, мне кажется, самое главное вот в этой ситуации, что близкие относились к этому, как к некоему духовному нездоровью.
К. Лаврентьева
— Заболел.
о. Павел
— Да, и просто были рядом и любили, продолжали любить, хотя, кажется, вот это же основная вообще тема жизни человека и то, что вообще держит семью во многом, вот это вот отношение с Богом, отношение к Богу. И потом уже у нас образовалась семья с моей супругой, с его дочерью, стали рождаться детки, мы их крестили. Он наблюдал за моим путем, видел, как я близок к храму, там на клиросе, потом воцерковляюсь и становлюсь священником. И знаете, что самое интересное: вот он никогда меня не отговаривал, не осуждал, и вот это его такая была особенность — деликатность. Вот он очень деликатно относился ко всем людям и с таким благородством и любовью. Он никого за собой не повел в тот момент, когда он ушел от Церкви, как в начале он повел всех к Богу, причем очень решительно и даже, можно сказать, слишком решительно. Вот здесь он как бы сказал — это мои отношения с Богом, вот вы меня, пожалуйста, потерпите.
К. Мацан
— Отец Павел, вы сказали, что он с тех пор в храм не зашел. То есть, получается, что это такая наполовину история блудного сына? Возвращения не случилось? Или все-таки случилось?
о. Павел
— Вот я сейчас к этому подведу, я об этом обязательно расскажу. Знаете, я сразу так скажу, вот эта история, она такая очень свежая, она очень индивидуальная...
К. Лаврентьева
— ...в домашних условиях лучше не повторять.
о. Павел
— Да, я прошу прощения, что я, может быть, буду какие-то говорить вещи, которые, ну, не для всех или могут вызвать какие-то вопросы, но я просто хочу поделиться своим опытом жизни рядом с таким человеком, о его пути. И вот на чем хочу заострить внимание: что действительно, как вы, Кира, сказали, это не инструкция для того, чтобы как-то помочь своим родным и близким, которые вне веры, у каждого очень индивидуальный путь. И продолжая эту историю, хочу сказать о том, что вот эта ситуация, когда это богоборчество было выпуклым, ярким и даже таким очень тяжелым, богохульным, эта ситуация стала потихоньку меняться, и в какой-то момент он даже стал говорить, что самые лучшие люди, которые были в моей жизни, они почему-то все очень верующие, в церкви и, конечно, эти разговоры продолжались о Боге, о вере, о вечности. Он к какому-то своему пониманию пришел, то есть он не отрицал Бога, но очень как-то по-своему, и эти споры уже не были такими травмирующими, и в какой-то момент — он наступил, этот момент, он вообще перестал говорить об этом. Но при этом мы понимали, что какой-то процесс внутри него происходит. И, знаете, его жена, моя теща, наша бабушка, она вот очень мудро себя повела, она боялась эту тему трогать, потому что она понимала, что Господь как-то... Вы понимаете, когда такой близкий родственник есть в семье, и ты понимаешь, что года идут, и он уже совсем старенький, уже совсем скоро встреча с вечностью, понимаешь, что сам ничего не можешь сделать и действительно так, вот сколько было разговоров... Я когда стал священником, я помню всегда, когда Евхаристия совершается, ведь священник стоит буквально в метре от Живого Бога, к Которому можно обратиться, и я помню, что всегда, на каждой Литургии я просил, как мог, о том, чтобы Господь привел его к какому-то примирению, к какому-то пониманию истины, и, естественно, его супруга, все молились, как могли, просили, потому что это нам всем было очень важно. И однажды я сказал: Владимиру Федоровичу: «Понимаете, вот вы умрете...», ну, у нас очень такие искренние отношения были всегда. «..и, знаете, мы же вас отпевать все равно будем, вот я вас буду отпевать». Он так сначала возмутился, потом говорит: «Ну... ну ладно, там, ну, только без меня», буквально так, да.
К. Мацан
— Интересно.
о. Павел
— Да. И он завещал себя даже тогда кремировать, развеять прах куда-то там... И Господь послал ему болезнь, причем такую болезнь, которая очень деликатно к нему подстроилась, также, как и он был деликатным таким человеком в жизни, эта болезнь неизлечимая, которая очень быстро прогрессировала и буквально его сожгла буквально за год. Мы даже как-то и не поняли, что это такое у него развилось, но уже в конце, мы не стали ему говорить, рак желудка там в последней степени. Он угасал довольно стремительно, но как-то он сидел, смотрел, по-моему, по «Спасу» Алексея Ильича Осипова скорее всего, что-то такое. Вот он смотрел, супруга, конечно, ничего не спрашивала, он сам сказал: «Знаешь, я вот как-то понял, что я согласен с тем, что Бог — это любовь. Вот я согласен». И для супруги, конечно, это было такое, ну, бальзам на душу, потому что она терпела 15 лет это все. Мы все пришли прощаться, как-то почувствовали, что он уже будет уходить. Был такой момент, я сел рядом с ним, говорил: «Владимир Федорович...», но я также относился деликатно к нему, как и он ко мне, у нас как-то вот так выстроились отношения, но при этом искренне, яркие. Я говорю: «...вот я, как священник, я могу вам чем-то помочь?» И он сказал: «Ну, знаешь, я не готов. Когда я буду готов, я тебя позову». И нам Господь дал еще одну встречу, уже буквально за сутки до смерти. Я опять пришел, и я опять сел рядом, остались вдвоем, и я искал какие-то слова, не находил. Я тоже задал тот же самый вопрос, могу ли я быть чем-то полезен, как священник. И я в этот раз не услышал ответа.
К. Мацан
— Но он не сказал «нет»?
о. Павел
— Он не сказал «нет». И наступило, знаете, такое напряженное молчание. Я молился, чтобы мне Господь дал какие-то слова, я понимал, что это наш последний разговор и возможность, по-человечески неравнодушно, я не могу так просто отпускать человека. И, знаете, он немножко отвернулся от меня в сторону, смотрел в потолок и ничего не говорил. Простите... Я почувствовал, что он как бы исповедуется, что ли. Причем потом уже, через какое-то время я понимал, что он не позволил себе соединиться с Церковью после такого, что он себе позволял раньше, в течении 15 лет богоборчества, он посчитал себя недостойным, вот это я потом четко ощутил. И, знаете, вот я почему оговорился вначале, что это просто как бы мой личный опыт: я помню, что после этого напряженного безмолвного разговора мы все ушли, супруга плакала, понятно, последняя встреча, наверное, а я просто сел, у меня не было слез, как сейчас, простите... И, знаете, я себя застал за таким занятием: я читал разрешительную молитву. Причем я не позволил бы себе такого никогда сознательно, но она во мне стала читаться. Когда я это понял, я немножко ужаснулся, но я ее дочитал. Это, наверное, про то, что Господь, он же всемогущий, Он может просто простить человека, увидев в нем приход к Богу, настоящий приход к Богу, такой вот, как к Богу любви, к которому он пришел в конце жизни. И я потом был в Переславле-Залесском, с курсантами мы ездили, супруга позвонила, что он отошел. Вечером мы служили литию прямо в квартире, было тяжелое чувство вначале... И потом было отпевание, и да, я почувствовал, что вот этот момент, когда мы занесли в храм гроб его, и он после этого своего кризиса впервые «зашел», вернее, его уже занесли в храм, я почувствовал, что он мне ответил на мой вопрос, что «я готов», потому что рядом со мной был еще очень известный протоиерей, священник, который очень хорошо его знал, кстати, он своим, таким неофитством в свое время, многих очень людей привел к Богу и там монахи за него молились, священники тоже.
К. Лаврентьева
— По плодам их узнаете их, да, отец Павел?
о. Павел
— Да. И он мне ответил в этом своем гробе уже, так безмолвно, я почувствовал, не знаю, это такой опыт. И я спросил у батюшки, у него опыт большой, он протоиерей: «Как вы считаете, стоит читать кафизму целиком 17-ю или так, по такому чину, более сокращенному, поскольку все-таки вот..». Он говорит: «Знаешь, мне надо подумать». Он отошел в сторону, молился, наверное. Потом вернулся и говорит: «Знаешь, вот я по-разному тоже сам сокращаю, но вот в этой ситуации, зная человека, его яркие такие отношения с Богом...», то есть он жил постоянно в общении с Богом, по сути...
К. Лаврентьева
— Пусть даже в споре, да?
о. Павел
— Да, то есть это была главная тема его жизни. Он говорит: «В этой ситуации именно полностью, с открытыми Царскими вратами, с кафизмой», так и отпевали. Но разрешительная молитва, которая на отпевании читается, по сути, это же есть как бы последняя исповедь, произнесенная по вере молящихся родственников, вот я верю, что Господь разрешил ему его прегрешения. Мы везли его потом в это село Худынское, с которого он начинал свой такой, ну не начинал, это был яркий его путь воцерковления тогда и похоронили его, просто шли по кладбищу сельскому рядом с храмом, и вот место свободное, ну давайте здесь вот у сосны, красиво, у реки, никем не занято — благочинный разрешил все, похоронили. Потом только узнали, что похоронили его за алтарной стеной храма, который был разрушен, в честь Макария Желтоводского.
К. Мацан
— Потрясающе. А он в старообрядчестве Макарий. Это просто, мне кажется, показывает, что промысл Божий превосходит наше разумение.
о. Павел
— Да. А потом, ну я поделюсь, ладно? Мне приснился сон, знаете, интересный: я служу Литургию, причем куча перегородок, знаете, человейник такой. Почему-то я там служу, вот в какой-то момент начинают рушиться эти перегородки, как-то разбираться, так все складываться. Смотрю — сидит Владимир Федорович на диване, там приходят к нему доченьки, любимый котик, я тоже там заканчиваю все, подсаживаюсь, говорю: «Владимир Федорович, ну как вы?» Он говорит: «Знаешь, хорошо, я третий раз пью вино». Да, ну снам мы не верим, но тем не менее, какой-то ответ, я не знаю. Наверное, мне еще эту историю предстоит как-то переживать, осмысливать вообще всю свою жизнь. Мне хочется просто сказать о том, что почему я дерзнул ее рассказать сегодня, такая она очень необычная, очень такая самобытная, индивидуальная — потому что действительно, у многих есть родственники, родные, близкие, которые сейчас вне Православной Церкви, как-то относятся к ней не так, как нам бы хотелось, но верьте, что у человека всегда продолжается разговор с Богом, это главная тема жизни, и Господь приведет, я не знаю, вот я по примеру своего тестя понимаю, что невероятным каким-то способом, уже, казалось бы, все, и человеку вот посылается вот эта яркая болезнь, почему он не испытывал никаких болей, он до последнего момента себя обслуживал, только в последние сутки вот он лежал, продолжал шутить, в общем-то.
К. Лаврентьева
— Ну и мы надеемся, что наши дорогие друзья, наши слушатели, услышав вашу историю, присоединятся к какой-то молитве о вашем тесте.
о. Павел
— Да, я прошу молитв о Владимире, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное за эту историю, я думаю, что то, что мы сейчас все ее услышали, вот ради одного этого уже можно было весь цикл «Светлых историй» на протяжении многих лет записывать. Священник Павел Усачёв, клирик Храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами и старший священник храма Архистратига Михаила при университете МВД сегодня гость программы «Светлые истории», в студии, мои дорогие коллеги: Кира Лаврентьева, Анна Леонтьева и я Константин Мацан, мы скоро вернемся и не переключайтесь.
К. Мацан
— «Светлые истории» на радио ВЕРА, мы сегодня рассказываем, как всегда по понедельникам, в этом часе, и мы — это те, кто сегодня в студии: священник Павел Усачёв, клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами и старший священник храма Архистратига Михаила при университете МВД, мои дорогие коллеги: Кира Лаврентьева и Анна Леонтьева, я Константин Мацан. И тема наша сегодняшняя: о блудном сыне, о пути человека к вере, потом, может быть, от веры, от Бога, от Церкви и о возвращении, как оно бывает у всех по-разному. Потрясающую историю от отца Павла мы услышали и, наверное, она будет таким для нас светом, который освещает остальные истории, она по-настоящему светлая и, как и подобает настоящей светлой истории, в ней есть темная точка, через которую герои проходят, чтобы выйти к этому свету. Ну вот теперь в этом свете мы продолжаем наши истории и на фоне услышанного поговорим о других событиях из жизни, которые нас к каким-то размышлениям сподвигают. Наверное, Кира, тебя попрошу, глядя в твои глаза, а я напомню, что программы «Светлые истории» можно не только слушать, но и смотреть на наших каналах YouTube и Rutube, и я советую всем, особенно этот выпуск, посмотреть и увидеть, как мы слушали отца Павла.
А. Леонтьева
— ...как мы рыдали, чего уж там греха таить
К. Мацан
— Ну, называя вещи своими именами — да, но понятно, что было от чего. Кира...
К. Лаврентьева
— Вы знаете, история у меня такая необычная с точки зрения светлых историй, но у нас сегодня такой выпуск, такая, видимо, у нас программа необычных светлых историй, да. Недавно мне позвонила подруга, она бывает у нас на радио ВЕРА, она совершенно замечательная, Ксения Волкова, которая много лет дружила и является кумой небезызвестного брата Иосифа Муньос-Кортес, сохранителя Иверской Монреальской иконы Божьей Матери, убиенного как раз в 97-м году, если я не ошибаюсь...
К. Мацан
— Это «Светлые истории» на радио ВЕРА...
К. Лаврентьева
— Да, но на самом деле действительно светлые, потому что Иосиф святой, и как-то вот он так всех нас соединяет. И Ксения говорит: «Слушай, ты должна посмотреть и познакомиться с совершенно удивительными людьми, давай встретимся с ними». Ну, мы назначили встречу, я приезжаю, сели мы за стол, я, Ксюша, и вот двое мужчин. Я вам сначала рассказываю, как они выглядят. Вы знаете, когда ты знаешь очень много православных, и вообще, к счастью, весь твой круг — это люди в основном православные, ты уже как-то примерно понимаешь, не потому что какой-то там очень одаренный, чувствительный, прозорливый, а просто ты уже в силу профессии понимаешь, каких людей к каким группам можно отнести. Вот эти люди, они относились к группе каких-то праведников с чистым детским сердцем, они были совершенно невероятны, эти двое мужчин, как, знаете, есть такая притча: «Трое вас и трое нас, Господи, помилуй нас», про трех монахов, которые жили на острове, вот это точно.
К. Мацан
— Нужно напомнить эту притчу теперь тем, кто ее не помнит.
К. Лаврентьева
— Да, это удивительно, это нужно просто посмотреть, взять в интернете и посмотреть: «Трое вас, трое нас», там история о том, как ученые мужи, священники приехали на остров, потому что им сказали, что там живут праведники. Они приехали к этим праведникам, там владыка, очень все серьезно.
К. Мацан
— В общем, богословская делегация приехала.
К. Лаврентьева
— Богословская делегация, им сказали, что там живут святые — ну надо же посмотреть на святых, что же упущено-то, надо же посмотреть, что происходит-то прямо под носом. Приехали, они у них ночевали, ели, пили и увидели совершенную простоту, там же три праведника жили, три старца, и увидели совершенную простоту: простоту в еде, простоту в одежде, простоту в манерах, ну ничего такого, знаете, там тысячу дней, тысячу ночей на камнях никто не молился, одни листья с водой никто не ел, никто не воспарял на глазах у всех в небеса и не спускался обратно, ну, то есть ничего такого, что мы знаем из патериков, житий святых, они не увидели в тот момент. И они такие, знаете, несколько разочарованы, уехали с этого острова...
К. Мацан
— А главное, что эти праведники очень просто молились. «Трое вас, трое нас, Господи, помилуй нас». И богословы говорят: «Как же вы так молитесь неправильно, а вот у нас молитвослов есть, изданный Патриархией...»
К. Лаврентьева
— Точно, триодь цветная, постная, почему вы, в общем, тут не соблюдаете все правила? Они говорят: «Да мы как-то просто молимся». Они спросили их: «А как вы молитесь, отцы?», ожидая, наверное, что сейчас тут будут какие-то тайны исихии. Они говорят: «Трое вас, трое нас, Господи, помилуй нас». Ну, они такие: слушайте, что-то вы меня куда-то не туда привезли, и владыка такой разочарованный собрался уезжать. И они отплыли на лодке, потому что эти мужчины-то жили на острове, и что-то там забыли, забыли какую-то важную вещь на этом острове и собрались возвращаться. И, в общем, они отплыли, если я не ошибаюсь, можно просто пересмотреть. И смотрят — а эти монахи бегут за ним по воде и говорят: «Эй, вы забыли там свой мешочек!» Отдали им вот так же просто, как прибежали по воде, и пошли обратно, они даже, наверное, не заметили, что они прошли по воде, отдали им и вернулись обратно. То есть это тот тип святости, когда ты сталкиваешься с людьми, которые не очень понимают, что они святы. Возвращаемся к моей истории: и я сижу, мы с ними общаемся, один из них совершеннейший праведник, понимаете, он настолько чист, что такое ощущение, что ментально с тобой сидит младенец в хорошем смысле этого слова, не по уму, а по сердцу. А второй тоже такой же чистый, он очень деятельный, блещет идеями разными, рассказывает удивительные случаи, у него талант, он координирует разных людей, он делает огромные проекты, у него действительно талант делать великие дела, есть такие люди, у них очень легко все получается, потому что они умеют и знают, как эти дела совершать, как их осуществлять, как общаться с людьми, эта коммуникативная история вся про этого мужчину. И потом я узнаю́, что он еще и монах, причем такой, в прошлом небезызвестный. И потом я вообще узнаю, что они сидели... Знаете, где познакомились? Они познакомились в тюрьме. Они оба сидели в тюрьме и познакомились там. В очень тяжелых условиях они там сидели, там уверовали, там очистились, там дошли до вот такой душевной и сердечной простоты и чистоты, такой, какой нет, наверное, ни у кого из моих знакомых.
К. Мацан
— А потом они стали монахами?
К. Лаврентьева
— Один из них стал священником и монахом по выходу из тюрьмы. И они вдвоем стали ездить по миру, паломничать, делать какие-то свои дела, кому-то помогать, они организовали реабилитационный центр для людей, которые вышли из мест заключения и не могут как-то себя найти, вы можете себе представить? Но они жаловались на то, что есть у них трудности. И, знаете, я никогда бы не думала, что после каких-то вот таких тяжелых историй, с тобой связанных, можно до такой степени очиститься, и когда я их увидела, я поняла, что все-таки можно, причем очиститься до состояния младенца. Ну, это действительно очень тяжело, даже если ты просто жизнь прожил и делал какие-то обычные дела, не делал каких-то очень больших грехов, совершенно невероятно, совершенно невозможно себе представить, что ты можешь очиститься до состояния младенца, а вот они смогли, понимаете? И я вот, наверное, в свете всего этого хотела сказать, что нет ничего невозможного, и Бог может так нас обновить, как мы даже сами того не можем себе представить.
о. Павел
— «Паче снега убелюся...»
К. Лаврентьева
— «Окропиша мя иссопом и очищуся, омыеши мя и паче снега убелюся» — точно, вот это вот про этих совершенно прекрасных мужчин. Да, я вам, кстати, передаю привет, дорогие, имен ваших не называю специально, чтобы вас не смущать.
К. Мацан
— Потрясающе, то есть вообще история про блудного сына это не всегда история про человека, который был в Церкви, потом из Церкви ушел, потом в Церковь вернулся, как в какую-то институцию, безусловно, институцию сакральную, а это история еще человеческой души, как можно отпасть от какой-то высшей правды, которую мы называем Богом, и видимо, раз человек был в тюрьме, что-то такое случилось, не совсем хорошее с ним, но через это вернуться, и, может быть, даже в каком-то духовном плане подняться выше, чем ты был до этого.
А. Леонтьева
— А можно вопрос такой задать: вот мы тоже недавно с друзьями рассуждали о том, что когда человек пришел на исповедь, и он исповедовал свои грехи, и вот «паче снега убелюся», но он их помнит, эти грехи. И вот, я не знаю, батюшка, есть такое понятие, что Господь не просто ему простил эти грехи, но если раскаяние было искренним, и человек исправил свой путь, то он сделал их небывшими, вот мне так очень нравится это слово, Он сделал их «небывшими», как будто ничего не было.
о. Павел
— Мне кажется, что мы не можем говорить, что это именно так, или что это не так, но по своим ощущениям, переживаниям религиозным, может быть, какому-то опыту, который у каждого есть, у меня такое чувство, что Господь оправдывает именно так. То есть «паче снега убелюся». Другое дело, что у нас это все, как бы этот опыт тяжким остается, нас может мучить, поэтому так важно держаться потом и как-то принести плоды покаяния, но вот именно так, а как иначе, нам предстоит сочетаться со светом, с совершенным светом вечности, по-другому не получится, только так, Каждый раз это чудо, каждый раз это милость Божия, но тем не менее, именно так, в этом, наверное, смысл.
К. Лаврентьева
— Главное, на это не рассчитывать.
А. Леонтьева
— Не рассчитывать, но надеяться.
о. Павел
— В этом смысл искупительной жертвы Спасителя, что именно вот так.
К. Лаврентьева
— Ну, типа нагрешу, потом все равно же «убелюсь паче снега», вот тогда это работать не будет.
о. Павел
— Да, но будет работать по-другому, все вниз и вниз.
К. Лаврентьева
— Анечка, а какая у тебя история про блудного сына?
А. Леонтьева
— Вы знаете, я вот послушала, поплакала и, наверное, расскажу историю. Это не моя история в кои-то веки, я перескажу чью-то, это история, рассказанная мне матушкой о своей прихожанке, и она для меня очень утешительная, потому что мои дети в какой-то момент занялись духовным поиском. И как-то вот я знаю, что для них очень важно, что кто-то остался в церкви —это я, понимаете, да? Вот у меня такое ощущение, что пока я тут, им очень спокойно, все нормально идет, и они могут заниматься своим духовным поиском, как хотят. Но таких, как я, матерей очень много. И эта история тоже была мне рассказана матушкой, вообще матушка волшебная и всегда что-нибудь утешительное расскажет, и она рассказала историю своей прихожанки, у которой дочь, войдя в подростковый возраст, не просто вошла в бунт, она стала очень свирепой в буквальном смысле: она отринула православие, покрасила в какие-то немыслимые цвета волосы, она даже стала иногда драться с матерью. Мать не знала, что с ней делать. А девочка в своем духовном поиске, так сказать, уехала в государство Израиль. Ну, видно, это был горячий ребенок, темпераментный, и стала жить в кибуцу, работать, и вот таким образом она ушла от православия. И мать молилась, ее очень ждала. И вот произошло следующее: буквально в один прекрасный день, как рассказывает матушка, эта юная особая поехала в Иерусалим и попала к храму Гроба Господня. Она никогда и никому не рассказывала, что именно с ней произошло там, ну, и это, наверное, ее такая душевная тайна с Богом, но после этого она стала настолько же ярой, яростной православной...(смеются)
К. Мацан
— «Яростная православная» — это хорошее выражение.
А. Леонтьева
— ...как она отвергала, то есть она с тем же пылом и вот этим вот перегибами на местах, со свирепостью вернулась в Россию.
К. Лаврентьева
— Схожая, кстати, история с историей отца Павла, по-моему, как-то перекликается.
А. Леонтьева
— Да, сейчас она чадо Православной Церкви, такое очень серьезное чадо, судя по всему, и мне кажется, эта история очень хороша тем, что... Вот как отец Павел рассказал, есть же выражение, что ты теплый, «не холоден и не горяч», вот таких людей, которые не холодны и не горячи, Господь как-то их не так, может быть, как сказано, благоволит к ним, а вот такие горячие люди, которые, как ваш родственник, не просто отходят куда-то, они начинают спорить, они начинают искать свою истину очень горячо, простите за тавтологию. И наши дети, как я их ощущаю, своих детей и детей своих друзей, ну вот они как бы немножко лучше нас (это мое мнение), немножко где-то чище, где-то более категоричнее. И я думаю, что вот эти истории их уходов в духовный поиск и возвращение, вот один Бог ведает, как это произойдет, и будем молиться об этой встрече снова.
К. Лаврентьева
— Точно.
К. Мацан
— Светлые истории мы сегодня рассказываем на радио «Вера», у нас в гостях священник Павел Усачёв, клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами и старший священник храма Архистратига Михаила при университете МВД, мои дорогие коллеги: Кира Лаврентьева, Анна Леонтьева, я Константин Мацан. Ань, я не могу тебя не спросить: ты сказала, что сама переживаешь ситуацию, когда дети заняты своими духовными поисками.
А. Леонтьева
— Да.
К. Мацан
— Наверное, за стенами церкви. А ты в церкви. И вот мы часто слышим эти слова, что нужно просто молиться и не то, что просто молиться, а один Бог ведает, ты сама их произнесла. Но трудно поверить, что это легко. Вот произнести слова и дать правильный рецепт даже самому себе, наверное, легко, но я думаю, что ты, как мама, переживаешь это более остро, и я думаю, что сейчас нас слушают такие же мамы и папы, вот что ты им из своего опыта можешь сказать?
А. Леонтьева
— Костя, я должна сказать, что если бы был жив мой муж, который был горячим православным человеком, то, наверное, все было бы гораздо проще, потому что у меня нет такого дара убеждать. Когда я поговорила с нашей замечательной психологом Татьяной Воробьевой, она сказала: «Не спорьте с детьми о вере», это было для меня очень важно, чтобы с ними не спорить о вере, потому что я все равно их в этих спорах «побью», потому что я больше книжек про веру прочитала, и с ними очень, особенно с младшим, он такой, детские, очень такие смешные споры получаются, но я поняла, что спорить о вере не нужно. Вы знаете, такие банальности я могу сказать, что сама я большую часть своего пути в Церкви, я прошла подростком, таким вот подростком, который там, ну, муж мой был очень таким мощным человеком, я как-то за ним так бежала вприпрыжку так: «а, ну ладно, будем так делать», и поэтому я не могу никак обижаться на моих детей, потому что мой путь тоже еще только, мне кажется, начинается, вот мой путь только начинается, хотя там если десятилетиями это измерять, то это, конечно, много. Но это, помните, как у старца когда спросил ученик, не помню, вот более опытные люди и образованные, может быть, напомнят это, спросил, сколько лет, он сказал: «Мне, типа, 10 лет». Ну, ученик так усомнился, непохоже, на что старец сказал: «Ну, 10 лет как я жив, и там 70 лет, как я был мертв». Поэтому отсчет можно начинать в любой момент, главное, что тебя считывает непосредственно душа из души.
К. Лаврентьева
— Все повернули свои головы на Костю в молчаливом ожидании, что он сейчас нам что-нибудь расскажет.
К. Мацан
— Я наблюдал очень короткую историю, если рассказывать событийно: был молодой человек, горячий, горящий, учился в семинарии, потом случился с ним какой-то кризис внутренний: он со всеми рассорился, кучу вещей наговорил, про церковь, про что угодно, про священноначалие, наверное, тоже, про веру, и ушел. А потом вернулся, потому что какой-то новый опыт приобрел. И история эта в том, что его очень быстро приняли назад, в ту же семинарию, условно говоря, поручили ему какие-то важные послушания, он очень быстро потом стал священником. И почему я это вспоминаю — потому что для меня это какой-то очень важный пример того, как мы вообще читаем в Евангелии притчу о блудном сыне, потому что там же есть замечательное место, когда блудный сын, уже нагулявшись по жизни, решается пойти в дом к отцу, упасть на камень и сказать: «Я не достоин быть твоим сыном, прими меня хотя бы наемником в твой дом». И вот владыка Антоний Сурожский это место потрясающе комментирует, что ему же отец отвечает, этому сыну, но он не отвечает, но мы видим по всему повествованию, что: «Я тебя все равно принимаю как сына, ты не можешь быть наемником, ты не можешь не быть мне сыном». И вот эта история про это, когда человек возвращается, его принимают, причем наверняка были в этой же семинарии люди, которые косо посмотрели: что это так, он такого наговорил, так ничего делал, а его так принимают — так в притче то же самое, старший сын в этой притче, который говорит отцу: «Ты для него такого упитанного тельца закалываешь и праздник устраиваешь, а я был верен тебе все эти годы, ты ради меня этого не сделал!» И мы видим абсолютно ту же ситуацию в жизни и просто понимаем, что Евангелие — это не древний текст с мудрыми поучениями, это то, как в жизни происходит, если это рассказывает Бог, то оно так в жизни и есть, и вот оно все подтверждается. И вот это такая для меня важная история, потому что это, помимо всего прочего, как-то заставляет по-другому вслушиваться в Евангелие. Ну, а собственно, история теперь после этого, знаете, в новостях есть такое понятие, как «бантик», вот моя история будет «бантиком», такая милая, незатейливая история в конце, на фоне всего рассказанного мы как-то выдохнем сейчас. Я однажды делал интервью с замечательным нашим актером Андреем Мерзликиным для журнала «Фома», и он рассказывал мне в этом интервью историю, как он начал воцерковляться. Я сейчас пересказываю по памяти, но сюжет был такой, что он пришел на какую-то службу, на исповедь, вроде как совсем не готовым, чуть ли не из любопытства. И священник, увидя, что он не готов и не относится к этому всерьез, как-то сказал ему, что «вам, наверное, лучше уйти, в другой раз прийти». В общем, предложил ему как-то уйти. В общем, Мерзликина выгнали из храма. И он расскажет об этом в интервью, что я пришел такой неготовый, но потом, спустя время, был другой опыт, когда он снова оказался в храме и уже исповедовался очень осознанно, осмысленно, глубоко и понял, что вот тот прежний опыт был ему очень нужен, как некая школа, как некое научение тому, что к таким вещам нужно относиться всерьез. И он не был в обиде на церковь, он не был в обиде на священника, он это воспринимал, как такой урок, как некий путь, который ему нужно было пройти. Мы очень порадовались, я это интервью записал, оно вышло под заголовком «Андрей Мерзликин: Меня выгнали из храма, чтобы я вернулся» — Прекрасно! Прекрасный заголовок, а потом какое-то издание из серии «Жизнь звезд» выпустила статью на основе этой публикации с заголовком таким: «Актера Андрея Мерзликина выгнали из храма». Точка! (общий смех) Это была такая история про блудного сына, недорассказанная до конца. Но я думаю, что то, что мы сегодня услышали, этот опыт человеческий, о котором мы сегодня узнали, и, конечно, потрясающая история отца Павла — это то, что у нас остается в сердце, с нами теперь навсегда. И, дорогие друзья, напоминаю тем, кто слушает нас сейчас, что можно посмотреть видео-версию программ на наших каналах в YouTube и Rutube, ну и, конечно, все эти истории переслушать на сайте radiovera.ru. С нами сегодня в «Светлых историях» был священник Павел Усачёв, клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами и старший священник храма Архистратига Михаила при университете МВД. Мои дорогие коллеги: Кира Лаврентьева и Анна Леонтьева, я Константин Мацан. Это были «Светлые истории» на радио ВЕРА, и мы снова будем их рассказывать, вспоминать в следующий понедельник на волнах нашей радиостанции в шесть вечера. До свидания!
А. Леонтьева
— Всего хорошего!
К. Лаврентьева
— Спасибо, до свидания.
Все выпуски программы Светлые истории
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.