«Изучение церковной жизни в Советском Союзе». Прот. Геннадий Егоров

У нас в гостях был проректор по учебной работе Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета, директор Института дистанционного образования протоиерей Геннадий Егоров.

В преддверии открытия нового направления дистанционной магистратуры в Свято-Тихоновском Университете мы поговорили о том, как антицерковные гонения в советские годы отразились на повседневной жизни православных христиан, какое значение приобрела Церковь в послевоенные годы в СССР, а также гость поделился преимуществами дистанционного обучения в магистратуре и особенностях образовательной программы на новом направлении.

Ведущие: Алексей Пичугин, Ксения Толоконникова.

---

А. Пичугин

— Дорогие слушатели, здравствуйте. «Светлый вечер» на Светлом радио. Сегодня четверг, и, как всегда, сегодня у нас совместная программа с музеем, исследовательским центром «Советский Союз: Вера и люди». Директор музея — Ксения Толоконникова.

К. Толоконникова

— Здравствуйте, друзья.

А. Пичугин

— Я — Алексей Пичугин. И сегодня у нас в гостях директор Института дистанционного образования Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета протоиерей Геннадий Егоров. Добрый вечер!

Протоиерей Г. Егоров

— Здравствуйте.

А. Пичугин

— Мы с вами, отец Геннадий, несколько раз здесь, в этой студии, рассказывали о дистанционном образовании в Свято-Тихоновском. У вас есть дистанционная магистратура по направлению, если я не ошибаюсь и правильно сейчас выговорю, «Религиозная философия ди...»

Протоиерей Г. Егоров

— «Православное богословие и философия в современном дискурсе».

А. Пичугин

— Вот. И мы рады вам сообщить, дорогие слушатели, что в ближайшее время в Свято-Тихоновском должна открыться еще одна дистанционная магистратура, которая уже будет работать по направлению, очень близкому нам, по истории Церкви в советский период. Я так понимаю, что основной упор как раз будет сделан на послевоенную историю у вас?

Протоиерей Г. Егоров

— Ну не то, чтобы основной упор, но, по крайней мере, мы постараемся, чтобы этот период не был, как вы сказали, в тени довоенного периода, как это часто случается.

А. Пичугин

— Ну, и когда... Ксения тут, наверное, как организатор музея, скажет, почему... напомнит, наверное, что причиной, как был выбран вот этот хронологический отрезок, как раз и послужило то, что этот период наименее изучен в широком народном смысле.

К. Толоконникова

— Ну да. На самом деле, нас, конечно, в музее, когда мы начинали всю эту нашу работу, которая сейчас продолжается, с самого начала нас с Алексеем Константиновичем Светозарским воодушевляла, скорее, такая сентиментально-мемориальная мысль. Мы хотели вспомнить — он своих дедушек-бабушек, я своих прадедушек и прабабушек, вспомнить о том, как эти люди ходили в церковь, как они жили, и. как оказалось, это очень востребовано, это нашло большой отклик. Все экспонаты, которые у нас есть, все принесены людьми, мы ничего не приобретали специально. И люди продолжают приносить, продолжают делиться воспоминаниями, и действительно с течением времени пришло понимание, что вот эта послевоенная история Церкви и повседневность церковная, та повседневность, в которой жили люди, так или иначе относившиеся к Церкви, она представлена очень схематично. То есть, есть какой-то каркас, а вот этого «мяса» истории практически нету. И в большинстве случаев все пока еще сохраняется в недрах семейных памятей. А с семейными памятями применительно к этому периоду происходит еще вот какая штука: люди старшего поколения старались как можно меньше говорить людям младшего поколения. Бабушки очень мало говорили внукам, родители очень мало говорили детям, потому что меньше знаешь — меньше проболтаешься. И на месте вот этой семейной вот такой истории, которая, в идеале, должна была бы быть непрерывной, образовалась такая воронка, такой провал. И то же самое, в общем-то, в истории уже более общей. Не знаю, сложилось ли у вас такое впечатление, но вот у меня точно сложилось.

Протоиерей Г. Егоров

— Я думаю, вы правы, и я на собственном опыте это тоже испытал, в том числе, и на опыте семьи. То есть, ну, скажем, что-то выяснить или отыскать было достаточно сложно. Тут еще есть такой момент, что, насколько я себе представляю сам этот жанр, как бы историю повседневности, он, ну, скажем так, относительно молодой. То есть, это, скорее, уже после Второй Мировой войны так как-то в историю вошел, так же, как, например, в гуманитарных исследованиях, да, вот исследования, как называются, «кейсы», да? Это тоже достаточно недавно возникло. То есть, соответственно, если это, так сказать, и в науке не очень распространено, то понятно, что эта фиксация тоже... как бы в других областях тоже не очень, так сказать, крепкая. действительно, семейная память... по той причине, которой вы сказали, что действительно старались поменьше, особенно на тему чего-то церковного, репрессивного и так далее — она в этом смысле крепко сохранялась, там, скажем, в таких священнических преемственных семьях, где как бы терять было нечего, а вот, скажем, в семьях таких... так сказать, напрямую соприкасающихся с миром, конечно, это было засекречено. И, кроме того, здесь есть еще такой момент, что, там, за последние сорок лет несколько раз еще произошла смена, так сказать, носителей информации. Вот. И сейчас зачастую там то... те документы, которые существуют как бы традиционно, там, в виде... на бумаге, написанных от руки, они как бы даже и не воспринимаются, если их нельзя найти сразу, там, набив поиск в Интернете, да? Соответственно...

А. Пичугин

— Да они еще... И ценность их начинает приходить только сейчас в понимание людей. Потому что то, о чем говорила Ксения, вот эти старые сундуки, народная, там, семейная память — она до последнего времени, мне кажется, еще до середины «нулевых» годов, казалось, не представляла никакой ценности вообще исторической, и она была достоянием вот этих старых сундуков, и доставать оттуда все это не спешили.

К. Толоконникова

— Ну, и, в лучшем случае, каких-то маргинальных краеведческих публикаций.

А. Пичугин

— Или маргинальных краеведческих публикаций, да.

Протоиерей Г. Егоров

— Ну и, может быть, еще один момент, который связан с, ну, такой, как бы сказать... с возрастным... В двадцать лет истории бабушки не очень понятны, потому что бабушка — она же очень-очень старая, вот, и это когда-то было невероятно давно. А вот когда тебе делается пятьдесят, ты вдруг понимаешь, что бабушка-то была моложе тебя, и это было совсем недавно, и ты смотришь на внуков и понимаешь, что вот ты для них тоже такой вот как бы мастодонт и жил когда-то очень давно, хотя, вроде бы, вот. И если ты не успел, там, расспросить, узнать вот у предыдущего поколения, то потом такое возникает некоторое ощущение, что «ну как же, вот я же стоял прямо вот рядом с этой историей, и я ее всю упустил и теперь вынужден восстанавливать по каким-то вот артефактам».

К. Толоконникова

— Вот это ощущение, да, мне тоже знакомо — провисания такого в воздухе.

А. Пичугин

— У Зощенко был такой рассказ маленький — «Показательный ребенок», где он сбежал от родителей, гулял по Ленинграду, и все говорили: «Вот какой самостоятельный мальчик, наверное, будет милиционером». Там один из действующих персонажей — бабушка старенькая. Я подозреваю, что рассказ-то написан еще в 30-е годы, где-то, наверное, в середине 30-х годов, и, соответственно, вот старенькая бабушка... Когда я был маленький, там, мне читали этот рассказ, или я его где-то сам прочитал. И у меня не было вот такого исторического фильтра — то есть, старая бабушка для меня представлялась просто старой бабушкой, а рассказ — вневременной. Сейчас, когда я на этот рассказ смотрю из 2022 года, я понимаю, что дело происходит в Ленинграде 30-х (тут без политического подтекста), и старенькая бабушка — это, наверняка, бабушка, родившаяся в каком-нибудь тысяча восемьсот шестьдесят каком-нибудь году.

К. Толоконникова

— Ну это уж тогда совсем, действительно, старенькая бабушка.

Протоиерей Г. Егоров

— Это очень старенькая бабушка.

А. Пичугин

— Ну да, ну ей там за семьдесят, так хорошо за семьдесят. Она вот, там, ровесница отмены крепостного права где-нибудь. Вот. И сейчас это вот совсем такое другое... Этот мальчик-то «показательный» — ушедшее поколение, а бабушка его — так и вовсе. А тогда он мне казался... ну, что это, наверное, было не так давно, он, наверное, ровесник моих бабушек и дедушек, и они вот еще и нестарые люди.

Протоиерей Г. Егоров

— Не знаю, к месту это или нет, но я хотел отметить еще один психологический эффект, немножко обратный. Вот я замечал, ну, и по себе, и по другим людям: когда вот начинается вот эта работа — поиск в архивах, там, восстановление, не обязательно семейной истории — это может быть история храма, еще чего-то там, родного села, наоборот, иногда происходит такое проваливание обратно — то есть, человек настолько увлекается вот этой историей былых времен, что немножко выпадает из современности. То есть, такая уже как бы другая крайность. Одна крайность — это полное неведение этой истории, мысль о том, что «я вот первый человек на планете», а другая крайность — наоборот, некоторый вот такой уход полный...

К. Толоконникова

— ...эмиграция в древнюю Русь, да.

Протоиерей Г. Егоров

— Да, да.

К. Толоконникова

— Есть такое тоже. Как родилась идея вот именно такого направления — дистанционная магистратура? Во-первых, почему именно дистанционная?

Протоиерей Г. Егоров

— Ну, тут две причины. Первая — очень простая: потому что, ну, много лет назад мы с коллегами решили, что мы в нашем институте работаем только в дистанционном формате, то есть, мы не связываемся ни с какими очными занятиями и мероприятиями.

А. Пичугин

— Тут сразу надо в подвопрос уйти: а почему так? И насколько Свято-Тихоновский в этом смысле пионер? Мне кажется, не так много у нас вузов — есть какие-то просто дистанционные отдельные, но вообще в стране не так много вузов, которые дают и очное, и заочное, и вот такое еще дистанционное образование.

Протоиерей Г. Егоров

— Ну, Свято-Тихоновский, конечно, не пионер, потому что эта история еще началась в ряде вузов в 90-е, вот, и были те, кто стартовал раньше нас, но, тем не менее, мы были, скажем так, в когорте первых. И, может быть, сейчас уже такие из самых заслуженных ветеранов никто не помнит, как это было и как приходилось доказывать на конференциях, что дистанционное образование возможно и в гуманитарной сфере тоже, потому что, я помню, в «нулевых» говорили: «Нет, ну это математику, может быть, там, но историю, философию — это абсолютно невозможно». Вот. И на меня смотрели просто как на какого-то...

А. Пичугин

— Технические средства были другие еще тогда.

Протоиерей Г. Егоров

— Ну, мы справлялись. Вопрос не в средствах — вопрос в понимании того, как устроен процесс. Понимаете, вот если ты понимаешь, как это устроено, то ты это можешь сделать, а если не понимаешь, как это устроено, то какие бы у тебя ни были совершенные средства... Вот мы видели два года назад, что средств полно, а люди сделать ничего не могут — просто потому что они не понимают, как устроено образование. Соответственно, они его не могут пересобрать на другой технологической платформе.

А. Пичугин

— А это уже другая сторона медали.

К. Толоконникова

— А как же вот это чувство живого общения, плеча, «питательного бульона», в котором должен вариться студент? Ну, то есть, нет, я понимаю, что дополнительно... Мы уходим от темы, но мне все равно важно это выяснить для себя. Я понимаю, что дополнительное, например, какое-то образование можно получить дистанционным способом тогда, когда ты уже сформировался как человеческая единица.

Протоиерей Г. Егоров

— Я понимаю ваш вопрос и в качестве ответа говорю, что у нас, в нашем конкретно институте только программа дополнительного образования и магистратура. Мы не реализуем программу бакалавриата. Именно по этой причине. Вот.

К. Толоконникова

— Вот это очень важное уточнение, как мне кажется.

Протоиерей Г. Егоров

— То, что вы говорите, в принципе, это тоже можно сделать. Но это требует таких колоссальных усилий, что мы, честно говоря, на них не готовы. Потому что действительно это только кажется, что наше обучение — это такой чисто интеллектуальный, рациональный процесс. Отнюдь нет.

К. Толоконникова

— Не-а.

Протоиерей Г. Егоров

— В него включено очень много всего, и попытки это все воспроизвести техническими средствами — это очень-очень сложно.

К. Толоконникова

— Ну да. А откуда вы возьмете запах студенческой столовой?

Протоиерей Г. Егоров

— Ну, знаете, запах студенческой столовой... Когда я учился в МГУ, нас на первом курсе отправляли как бы на денек в столовке там поубираться, помыть посуду. Обычно раньше, чем через год, никто туда не возвращался, потому что...

К. Толоконникова

— Но это важная часть вашего опыта!

Протоиерей Г. Егоров

— Ну, не знаю, я не уверен, что она была каким-то...

А. Пичугин

— Это такая важная часть общестуденческого, наверное, опыта...

Друзья, напомню, что в гостях у Светлого радио сегодня протоиерей Геннадий Егоров, директор Института дистанционного образования ПСТГУ. Наша программа сегодня, как и всегда, совместная с Музеем и исследовательским центром «Советский Союз: вера и люди». А говорим мы о дистанционной магистратуре в Свято-Тихоновском, новом направлении по истории изучения Церкви в советский период. У нее есть уже название уже устоявшееся, установившееся?

Протоиерей Г. Егоров

— Ну, у нее... Она называется «Церковная история советского периода».

К. Толоконникова

— Аналогичный курс, естественно, есть в Свято-Тихоновском в очном формате?

Протоиерей Г. Егоров

— Ну, курс, естественно, есть, и не только у нас, а в каждой семинарии. Есть «Новая и новейшая история Русской Православной церкви», куда ХХ век весь попадает. Поэтому, с точки зрения преподавания, в какой-то форме оно существует, несомненно, везде, где церковная история изучается.

К. Толоконникова

— А в чем особенность вашего курса вот этого дистанционного, сравнительно вот с этими общими, как вы сказали, курсами?

Протоиерей Г. Егоров

— Особенность... Ну смотрите, это не курс — это целая... целая магистратура. Особенность в следующем. Ну, вы сами понимаете, что есть вот некоторый сложный вопрос, в какой момент история заканчивается. То есть, вот на какую дату уже как бы кончается история, начинается журналистика. Вот она такая очень плавающая. Естественно, историку профессиональному проще держаться от нее подальше.

А. Пичугин

— От даты или от такого подхода?

Протоиерей Г. Егоров

— От даты.

А. Пичугин

— Потому что я, знаете, когда-то, в свое время помню, что в Свято-Тихоновском на историческом факультете говорили, что (это было начало самое «нулевых» годов, ну, может быть, там, 2005-2006 год), что негоже брать для дипломов темы, связанные с историей Советского Союза... с историей позднего советского времени ХХ века, поскольку они «не отболели», и даже среди преподавателей к ним может быть очень нерациональный подход и отношение к студентам, которые пишут диплом, и к диплому, к итоговой работе окончательной. Но потом прошло какое-то время, и у нас в разных вузах — там, в Европейском университете в Петербурге, в «Вышке» в Москве, в РГГУ — стали появляться целые направления по изучению каких-то совсем последних процессов в российской истории, от которых нас отделяет уже, наверное, как раз это те самые начала «нулевых», если мы говорим о нашем сегодняшнем времени. И это все будет считаться... И это все при должном подходе, при применении должного такого действительно взвешенно научного подхода могло бы считаться историей, а не журналистикой. Это же разные критерии оценки информации — у журналиста и историка.

К. Толоконникова

— Ну, опять же, только с течением времени мы поймем, насколько взвешенным этот подход был.

А. Пичугин

— Это правда.

Протоиерей Г. Егоров

— Список... Список вузов, ну, достаточно говорящий, согласитесь.

А. Пичугин

— Да. Но кроме этих трех, наверное, мною названных, просто никто не брался. Просто никто не брался за то, чтобы это сделать. Но кто-то же должен был начать эту работу. Кто-то же должен был попробовать.

К. Толоконникова

— Батюшка, а когда для вас история «заканчивается»? Ваша дата? Или вашей магистратуры?

Протоиерей Г. Егоров

— Вы знаете, я все-таки сам по себе не являюсь профессиональным историком, поэтому я эту дату установил, ну, так сказать, волюнтаристски. То есть, по... ну... Как бы я ее так установил двойственно: то есть, 1988 год, значит, праздновали тысячелетие Руси, и 1990-й — это как бы новый патриарх уже, которому пришлось в новой России совершать свое служение. И вот, соответственно, 1988 — 1990 годы — это, скажем, тот временной предел, который я положил для магистерской программы. У нас были споры с преподавателями — кто-то предлагал и дальше продлить, но я решил, что нам и этого вполне достаточно.

К. Толоконникова

— Ну вот примерно и наша граница как раз такая.

А. Пичугин

— Да, только хотел сказать. Да, да, да. И примерно те же критерии. Ну и, опять же, здесь можно понять, что это церковная история советского периода, и 1988 год — это уже определенный рубеж, ну, а для страны в целом — 1991-й.

К. Толоконникова

— Хотя вот, сталкиваясь с экспонатами начала 90-х годов, которые к нам все равно в музей просачиваются, люди все равно это приносят, глядя на них, я понимаю, что и эта эпоха уже ушла, это уже другая эпоха.

Протоиерей Г. Егоров

— Конечно, эта эпоха уже ушла, но нужно все-таки себе ставить посильные задачи.

К. Толоконникова

— Ну конечно, да. Вы сказали, что вы не профессиональный историк. А какой факультет МГУ вы оканчивали?

Протоиерей Г. Егоров

— Я заканчивал физический факультет МГУ. Я хотел на исторический поступать, но меня предупредили, что как только узнают, что я туда подал документы, сразу же, на первом экзамене я буду выгнан, вот. Поэтому у меня шансов не было. Ну, на самом деле, это и хорошо, потому что все-таки истфак 80-х — это немножко другой, может быть, он сейчас... Поэтому... Ну, в общем, я рад, что я...

К. Толоконникова

— Я знаю людей, которые не согласились бы с этим суждением! (Смеется.)

А. Пичугин

— ну нет, мы сейчас все-таки про магистратуру Свято-Тихоновского. А связана ли как-то идея создать именно магистратуру дистанционную по этому периоду с тем, что в Свято-Тихоновском, в частности и в целом, в Николо-Кузнецком храме, во многом из которого в свое время вырос Свято-Тихоновский университет, что это были пионеры вообще в истории изучения вот этого периода с церковной точки зрения — репрессивные священнослужители?.. Кто, собственно говоря... Ну, общество «Мемориал»* — понятно, оно в целом брало и изучало широкий период репрессий. А Свято-Тихоновский взял вот эту церковную составляющую.

Протоиерей Г. Егоров

— Ну, несомненно, и база данных пострадавших за Христа, которая делалась, и те материалы, которые фиксировались, да, там? — публикация материалов Михаила Ефимовича Губонина — это все вот, так сказать, база, на которую можно опереться. Просто здесь есть два аспекта. Вот немножко возвращаясь к теме, почему мы все-таки это стали делать... Первый — это как раз связано вот с пониманием даты истории. Вот даже когда я начинал обсуждать с преподавателями эту магистратуру, у них явно была тенденция «давайте займемся вот предсоборным периодом, вот с 1917 года»...

А. Пичугин

— Да, ой, да...

Протоиерей Г. Егоров

— «...Собором 1917 года, вот давайте вот этим займемся». А я как раз на них давил и говорил, что, ну, в общем, этим уже занимается много кто.

А. Пичугин

— У нас даже есть общество по изучению истории Поместного собора 1917 года.

К. Толоконникова

— И это тоже важно, конечно.

Протоиерей Г. Егоров

— Уже... Уже нужно делать шаг вперед, причем, шаг вперед не только в исследовательской повестке. В чем зачастую проблема? Вот я очень хорошо помню некоторое мое такое яркое впечатление как раз от учебы на физфаке, что когда вот я погрузился вот в эту физику современную, я понял, что обыденное сознание живет где-то во времена, там, Максвелла — ну, в общем, в XIX веке еще, да?

А. Пичугин

— Да, да. Как и школьный учебник по физике.

Протоиерей Г. Егоров

— То же самое... Ну, школьный учебник по физике — это отдельная трагическая история. Во время дистанта я занимался, там, с дочерью и не хочу даже обсуждать — это диверсия просто. Возвращаясь... Что есть ученые, которые пишут свои статьи, там, ездят на конференции, встречаются, общаются, и есть, ну, просто люди, да? Даже, предположим, они учили, изучали какую-то историю, но они эту историю знают в рамках учебника. И до тех пор, пока вот эти ученые не сядут и не сделают нормальный, понятный, внятный учебник и не прочитают лекции для студентов...

К. Толоконникова

— И хрестоматии! Вот я настаиваю на том, что очень важны хрестоматии.

Протоиерей Г. Егоров

— Естественно. Я в той магистратуре, о которой чуть раньше шла речь, веду курс по антропологии христологии. Вот я запрещаю студентам читать учебники. Вот они у меня учатся только по хрестоматии. Я говорю, что «вы в бакалавриате все учебники прочитали, второй раз нам не надо. Мы сейчас работаем только с оригинальными текстами. Поскольку их много, то мы их собрали в более компактную хрестоматию, которая им позволяет сориентироваться и понять, куда дальше читать.

К. Толоконникова

— Для начала, по крайней мере.

Протоиерей Г. Егоров

— Вот то же самое и здесь. А по ХХ веку на учебники вообще особенно и не обопрешься, потому что их очень мало.

А. Пичугин

— Наш университетский учебник по истории России ХХ века эмгэушный был, я помню, раскритикован в пух и прах за... Ну, там авторы были достаточно одиозные, которые сначала...

К. Толоконникова

— А я вообще не помню эту историю.

А. Пичугин

— Ой, это... Слушайте, сейчас у меня просто выпали из головы эти фамилии. Они нарицательными были там, в «нулевые» годы. Когда сначала выяснилось, что это два очень крупных специалиста, ну как... вот в этих изучениях вот этих локальных марксистских теорий в истории, а потом они оба переключились на такой одиозный монархизм. Очень одиозный, причем.

Протоиерей Г. Егоров

— Ну, и потом — я еще в поддержку того, что вот Ксения сейчас сказала, — что есть еще такой аспект, как вот, ну, повседневная история, и ее вообще невозможно по учебникам изучить, да? Потому что ее надо то, что называется, «щупать руками».

К. Толоконникова

— Осязать, конечно, да.

Протоиерей Г. Егоров

— И здесь-то как раз есть некоторая возможность, которую нам дает дистанционная магистратура. Потому что в очной магистратуре ты должен быть более или менее здесь. Да? Соответственно, ты работаешь, ну, с теми источниками, архивами, которые здесь, в Москве. Но Москва в этом смысле город более-менее благополучный — тут куча университетов, несколько семинарий и так далее. Но есть и другие регионы, да, где там, может быть, вообще только один-единственный какой-нибудь энтузиаст, который всем этим занимается и иногда даже, так сказать, чувствует отчаянье от того, что никому он не нужен. И возможность вот связать их вместе и поработать на эту тему — это как раз то преимущество, которое имеет дистанционная магистратура.

А. Пичугин

— Вот! Это, кстати, вы сейчас затронули — я даже в этом смысле почему-то не подумал сразу — очень важную тему. С одной стороны, дистанционное образование дает возможность вот так вот всем вместе, находясь физически в разных уголках России (да не только, наверное, России, да? — вообще на планете Земля, находясь в разных ее уголках), вместе общаться, обсуждать, учиться. Но при этом... Вот, к примеру, учится у вас в дистанционной магистратуре человек из какого-то очень маленького, совсем маленького поселка, без доступа к источникам, библиотекам, к архивам. И он для того, чтобы в полной мере освоить программу, для того, чтобы написать выпускную квалификационную работу, все равно должен будет самостоятельно работать, в том числе, и с архивными материалами, библиотечными, к которым у него, ну, если что-то не выложено в свободный доступ в Интернете, просто нету вот этого доступа. Вот как с этим быть, чтобы все были в равных условиях?

Протоиерей Г. Егоров

— Смотрите, какое дело. Все равно... Ну вряд ли... То есть, мы не ставим себе задачу подготовить вот из каждого студента профессионального историка, который будет потом зарабатывать деньги, работая, там, в архиве и сочиняя статьи для, там, «Вестника истории» какого-нибудь или так далее, там. Часть людей, поскольку это магистратура, то в нашей магистратуре вот пока что большая часть людей — это люди, не только что закончившие бакалавриат, да? То есть, они, ну, для решения каких-то своих, тоже местных целей учатся. Если этот человек не собирается потом перебраться в Москву и пытаться устроиться, там, в Институт истории России или куда-нибудь еще, что я даже не уверен, насколько тут есть какие-то...

К. Толоконникова

— А наоборот, например, хочет заниматься каким-то небольшим краеведческим деланием у себя на малой Родине...

Протоиерей Г. Егоров

— Он... У него есть свое дело на его малой Родине, да? И он будет дальше работать с теми...

К. Толоконникова

— И ему нужна просто фундированность такая какая-то.

Протоиерей Г. Егоров

— ...с теми материалами, да, которые ему и так доступны, да? То есть, наша задача — не превратить его в еще одного московского историка, а, наоборот, помочь ему на месте вот научиться более профессионально делать то, что он делает, да?...

К. Толоконникова

— Вооружить его инструментами.

Протоиерей Г. Егоров

— ...во-вторых, построить ему некоторые социальные связи. А в-третьих (вы еще один момент не учитываете) — у нас преподаватели тоже из разных мест. То есть, не то, что у нас тут кучка московских преподавателей, которые просвещают светом истины все остальные края. Я преподавателей собираю по местам. То есть, у меня преподаватели оттуда же!

А. Пичугин

— Сейчас об этом подробнее поговорим.

К. Толоконникова

— Да, вот это важно очень.

Протоиерей Г. Егоров

— То есть, соответственно, у этого преподавателя доступ — он ходит не, там, в ГАРФ и, там, куда-то, а он работает со своими, там, какими-нибудь красноярскими, иркутскими архивами, и поэтому у нас в этом смысле больше, ну, разнообразия, не в плохом смысле этого слова.

А. Пичугин

— Нам сейчас нужно буквально на минуту прерваться, друзья. Напомню, что в гостях у Светлого радио сегодня протоиерей Геннадий Егоров, директор Института дистанционного образования Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Ксения Толоконникова, я — Алексей Пичугин. Через минуту мы снова в эту студию вернемся.

Возвращаемся в студию Светлого радио, друзья. Напомним, что сегодня у нас в гостях протоиерей Геннадий Егоров, директор Института дистанционного образования ПСТГУ. Программа наша совместная с Музеем и исследовательским центром «Советский Союз: вера и люди». Ксения Толоконникова, директор музея, я — Алексей Пичугин, и мы говорим о новой магистратуре дистанционной в Свято-Тихоновском, церковная история советского периода. Вот сейчас, до небольшого перерыва, кстати, отец Геннадий, вы затронули важную тему. Сейчас мы к преподавателям перейдем, но это правда то, что у нас на местах, где-то в провинции... Ничего плохого в слове «провинция» я, кстати, не вижу, несмотря на то, что...

К. Толоконникова

— Чего ты оправдываешься-то?

А. Пичугин

— А я не оправдываюсь — это меня научил мой замечательный коллега Володя Емельянов, с которым мы тут долго вели программы, который всегда с удовольствием произносил это слово. Вот к нам приходил гость откуда-то издалека, да? Очень часто у людей из провинции на слово «провинция» срабатывает какой-то такой «стоп» аллергический. И правильно делал, что оговаривался. Но не об этом речь. Люди издалека, из провинции — им часто, исследователям, краеведам (потому что там чаще всего речь идет о краеведческих работах), действительно не хватает базы, не хватает вот этого комплекса научных знаний, который может дать исторический ли факультет или более... или дополнительное образование, или какое-то ну просто вот фундаментальное научное образование. Вот науки в их исследованиях чаще всего не хватает, что порождает, там, волну домыслов. Я это говорю, поскольку, там, на протяжении многих лет общаюсь с замечательными исследователями одного региона России, одного места в двух небольших областях Центральной России. Они пишут, как они считают, достаточно квалифицированные исторические статьи и выпускают сборники, но вот этим сборникам как раз вот этой наукоемкости не хватает. Так что это вот да, это вот, наверное, в защиту ваших слов о том, что дистанционная магистратура таким образом может вот эту базу научную дать.

К. Толоконникова

— А какова ваша география? Я так понимаю, что курс уже набран... нет, еще не набран, да?

Протоиерей Г. Егоров

— Нет, у нас набор только летом следующим.

А. Пичугин

— Мы сегодня и говорим об этой магистратуре с целью, может быть, заинтересовать кого-то из наших слушателей, потому что действительно этот период интересен. Недаром мы сегодня в рамках именно нашей четверговой программы беседуем про магистратуру, поскольку мы-то тоже интересуемся как раз этим периодом, и нам очень интересно поговорить с людьми, которые занимаются этим же периодом, и привлечь... Мы тоже привлекаем людей к интересу этого... к этому периоду, вот, и таким образом мы можем еще и кого-то привлечь к магистратуре.

К. Толоконникова

— А преподавательский коллектив — он же ведь уже в общих чертах сложился? Или тоже еще в процессе?

Протоиерей Г. Егоров

— Да, конечно, естественно. Потому что подготовка магистратуры — это большая, долгая работа...

К. Толоконникова

— Ну конечно, да.

Протоиерей Г. Егоров

— ...поэтому да, преподавательский коллектив у нас сложился сейчас, вот. Ну, мы... Скажем так, у нас есть идеи еще ряда спецкурсов, на которых мы пока преподавателей не нашли, но учитывая, что некоторые из этих спецкурсов случатся только в 2024 году, то у нас еще есть время. Мы надеемся, что мы это сделаем. Но в основном — да, у нас, естественно, все предметы сейчас имеют свое лицо...

К. Толоконникова

— И тут география какова?

Протоиерей Г. Егоров

— Ну вы знаете что... Здесь у нас география, ну, скажем так, к сожалению, сейчас ограничена. То есть, мы до Урала только смогли добраться. Вот тут...

К. Толоконникова

— Ну лиха беда начало!

Протоиерей Г. Егоров

— Да, лиха беда начало. И на самом деле меня это только подстегнуло к тому, что это нужно делать. Вообще, знаете, у меня есть... я очень ленивый человек, поэтому я что-нибудь начинаю делать, только когда я вижу, что вот ну никто, вот ну совсем никто, вот никаких надежд нет, что кто-то сделает, — ну тогда я начинаю шевелиться. Вот то, что я не смог найти, там, за год людей за Уралом, это свидетельствует не только о некоторой моей, может быть, невключенности в общую повестку, но еще и в слабости на самом деле вот этих связей людей. Потому что ну я точно знаю, что там люди есть, да? Я даже некоторые имена знаю, да? Но вот, условно говоря, через два рукопожатия до них дойти не очень получилось. То есть, вот историки более склонны сидеть все-таки в архиве. Поэтому... То есть, уже оттуда есть заявки на обучение, то есть, я знаю, что у меня студенты будут, как всегда, там, «от моря до моря». Но пока я жду еще... Но дело в том, что тут тоже же, ну, не всякого человека, который пишет статьи, можно к студентам...

К. Толоконникова

— ...выпустить.

Протоиерей Г. Егоров

— ...выпустить, да. Не потому что он плохой, но потому что у него, так сказать, набор умений. Поэтому мало-то человека найти, еще нужно, чтобы у него было время. Потому что я с некоторыми провел переговоры, но мне сказали, что настолько завалены сейчас всякими проектами, что не можем, да? Кто-то — вот он очень хороший человек, хороший специалист, но ему совершенно неинтересно кого-то учить, он просто производит интеллектуальный продукт. Скажем, с такими людьми я договариваюсь, например, что они могут быть научными руководителями. Потому что у нас все-таки в регистратуре мы стараемся не на натаскивании строить все, а именно вот с первого дня буквально вокруг той работы научной (если можно работу магистранта назвать, там, полностью научной). Вот, соответственно, с научными руководителями у нас студенты начинают прямо с сентября работать и...

К. Толоконникова

— То есть, я так понимаю, что в эту магистратуру идут люди учиться, пойдут люди, которые уже четко знают, чего они хотят от этой магистратуры и от своей жизни?

Протоиерей Г. Егоров

— Да. Мы при поступлении не проводим экзаменов, мы при поступлении просим, ну, какое-то подтвержденное богословское образование все-таки, чтобы человек понимал...

К. Толоконникова

— Именно богословское?

А. Пичугин

— А, то есть, оно необходимо?

Протоиерей Г. Егоров

— Ну, пока что мы... Да, пока мы... Вот в этом году мы оставили это условие, потому что мы пока еще не знаем, кто придет, да? Потому что когда вот такой новый проект запускаешь, то он начинает жить тогда, когда в него собираются люди. У нас сейчас половина людей только преподаватели. Что из него получится, будет понятно, когда... Поэтому в этом году мы оставили это требование — просто потому, то, наверняка, все равно на первом запуске придется решать много всяких проблем на ходу, и если человек, ну, скажем, просто кончил где-то светский истфак и никогда не соприкасался, то есть, вообще не соприкасался с историей ХХ века, не знает, чем патриаршество отличается от Синода и чем Синод, там, в 40-е годы отличается от Синода в XIX веке...

А. Пичугин

— Мне кажется, что для выпускника истфака светского, даже абсолютно никакого отношения к Церкви не имеющего, по крайней мере, первая сторона вопроса касаемо досоветского периода — она должна быть очевидна, просто из общих базовых знаний.

Протоиерей Г. Егоров

— Ну, возможно вполне. Но еще раз говорю, что поскольку у меня нет сомнений, что у нас первый набор состоится даже при этом ограничивающем требовании...

А. Пичугин

— Наверняка.

Протоиерей Г. Егоров

— ...то мы его оставили, а дальше просто уже будем смотреть, что за люди пойдут, как люди пойдут, и, условно говоря, достаточно ли у нас будет, ну, скажем так, мощная образовательная среда, что это позволит нам снять вот этот вот...

К. Толоконникова

— То есть, вы прощупываете почву пока?

Протоиерей Г. Егоров

— Ну пока — да.

К. Толоконникова

— Конечно.

Протоиерей Г. Егоров

— Пока да. Естественно... Сейчас я закончу и остальное. Это мотивационное письмо и эссе о предполагаемом будущем исследовании. То есть, у нас нет практики, что мы выставляем, там, набор тем, интересных профессорам, и дальше студенты их разбирают между собой. То есть, мы человеку предлагаем прийти с какой-то уже своей темой. Мы этим двух вещей достигаем: во-первых, если человеку неинтересна тема, которую ему дали, то ничего хорошего, скорее всего, не выйдет, это будет что-то вымученное. Во-вторых, мы должны видеть, что действительно он ну как-то, условно говоря, что-то делает, что у него есть какая-то ориентировка, что ему есть на что опереться. Именно потому, что мы не можем его просто посадить в нашу библиотеку, отправить в наш архив. И поэтому если он просто прочитал, не знаю, какую-то книгу интересную про какого-нибудь святого подвижника и решил, что вот он...

А. Пичугин

— ...теперь он будет этим заниматься и это дело его жизни.

Протоиерей Г. Егоров

— ...теперь он будет заниматься и это дело его жизни, да, но при этом ну как бы вообще не знает ничего и себе не представляет даже, как он будет этим заниматься, кроме того, что переписывать эту книгу и популяризировать, то, ну, тут, в общем, скорее всего, проблема, да? Видимо, человек еще не готов. И поэтому...

А. Пичугин

— Но у нас есть какое-то количество людей, светских абсолютно, которым интересна история Церкви, наверное, и советского периода, в том числе. А у кого-то — сейчас же все больше интерес просыпается к изучению советского периода, советского наследия, и среди людей, которых работа каким-то образом, их исследования (вот они закончили бакалавриат когда-то), и их работа по касательной про, например, я не знаю, послевоенные международные отношения, где Московская патриархия была таким достаточно заметным участником, — он где-то по касательной задевал что-то, связанное с Церковью, и его это заинтересовало. Несмотря на то, что он, в среднем, не церковный человек, может быть, но его это интересует. Его бы, может быть, так как он не может нигде найти... Насколько я понимаю, у нас в других российских вузах нет вот направления по истории церкви в советский период, ну просто вот нет. И вдруг он видит вашу магистратуру и думает: почему бы нет? Вот здесь я могу найти, и мне и руководителей подскажут, я могу развивать то направление, которое я хочу развивать, и на меня, возможно, не будут давить, чтобы я эту церковную составляющую как бы... ее роль занижал просто потому, что в моем вузе и в окрестных, куда, где мне кого могут посоветовать, нету просто специалистов, которые могли бы эту тему развивать дальше. Вот как быть с такими людьми?

К. Толоконникова

— Я думаю, что здесь просто проблемы будут решаться по мере их поступления.

Протоиерей Г. Егоров

— Ну просто нельзя объять необъятное, да? Вот в области бизнеса такой классический пример — когда появляется какое-то небольшое предприятие с каким-то очень успешным продуктом, они дают мощную рекламу, все к ним кидаются — и через год эта фирма закрывается, потому что они просто не успевают с такой скоростью всех обслуживать, клиенты недовольны, плюются, ругаются, вот, и как бы прекрасное начинание гибнет.

А. Пичугин

— Но есть успешные... примеры успешного.

К. Толоконникова

— Ну как? «Мой стакан мал, но я пью из своего стакана», так что...

Протоиерей Г. Егоров

— Я человек осторожный, поэтому...

К. Толоконникова

— Мне кажется, это правильно.

Протоиерей Г. Егоров

— ...будет день — будет пища, вот. Покрывать все возможные... Понимаете как... А есть и другая ситуация — есть человек, который абсолютно уверен, что он и так является мегаэкспертом, так сказать, в церковной истории, все лучше знает, там, этих попов несчастных и так далее, но вот ему еще хочется получить от попов все-таки какую-то бумагу, которая бы подтверждала его суперэкспертность. Он приходит и говорит: «Так, я учиться не буду, в принципе, диссертация у меня уже написана...»

К. Толоконникова

— «...попов не люблю»...

Протоиерей Г. Егоров

— «...научный руководитель мне не нужен, да, поэтому, значит, вот, я сейчас поступил, вы меня, пожалуйста, не трогайте два года» — ну, и вот...

А. Пичугин

— А такие бывают?

Протоиерей Г. Егоров

— Бывают.

К. Толоконникова

— Всякое бывает, конечно.

Протоиерей Г. Егоров

— Все бывает. Поэтому вот, условно говоря, те люди, которых вот мы с Ксенией совместно описали на старте, вот сейчас я ориентируюсь на них.

Кроме того, понимаете, в чем дело, тут тоже есть несколько задач, да? Вот одно дело — как бы тему разрабатывать, другое дело — ее популяризировать. Вот опыт предыдущих наших проектов показывает, что они имеют свойство как бы клонироваться потом в разных местах. То есть, я уже вижу в разных местах магистратуры, которые называются так же, как у нас, ну, или очень похоже, там, с перестановкой слов, вот — про допобразование. Тоже, когда мы начинали, дополнительное образование для мирян, богословское — ну это, казалось, что-то такое очень странное. Вот сейчас мы видим, как у нас снижается постепенно поток поступающих. Я понимаю, почему — потому что наши выпускники уже по всей стране и не только делают то же самое...

К. Толоконникова

— Ну и слава Богу!

Протоиерей Г. Егоров

— ...потому что они у нас кроме как бы знаний... они еще у нас получают как бы и методику обучения автоматически. Они даже не видят, как, но они ее имплицитно все равно впитывают, и им очень легко это воспроизвести. Так что я думаю, что...

А. Пичугин

— Богословское образование для мирян — оно (тут тоже оговориться) не подходит для того, чтобы человека рукоположили.

Протоиерей Г. Егоров

— Ну, понимаете, как оно не подходит... На самом деле, если посмотреть семинарскую программу, там вот специфически необходимого для рукоположения не так много, вот. Поэтому, в принципе, это можно комбинировать, но поскольку у нас четко как бы выделяется линия — вот духовное образование и подготовка священников, ну, и очень хорошо занимается этим множество семинарий...

А. Пичугин

— Ну и есть даже Свято-Тихоновский богословский институт.

Протоиерей Г. Егоров

— ...да, поэтому я могу совершенно спокойно в эту область уже не ходить и заниматься теми, кто вот... как это сказать... кто не планирует, так сказать, рукополагаться. Хотя...

А. Пичугин

— Или священнослужители тоже, наверняка, могут поступить...

Протоиерей Г. Егоров

— Ну, у нас в магистратуре, и не только в магистратуре, даже раньше и на дополнительное образование, и учатся постоянно священнослужители и даже один архиерей. И, более того, из наших выпускников вот за эти прошедшие годы уже больше полусотни было рукоположено в священный сан, так что, в общем, здесь такой прямо жесткой границы нет.

А. Пичугин

— Протоиерей Геннадий Егоров, директор Института дистанционного образования Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета сегодня у нас в гостях, и мы говорим о новой магистратуре дистанционной, которая в ПСТГУ открывается. Она называется «Церковная история советского периода».

К. Толоконникова

— И какие курсы наполняют программу этой магистратуры? Вот и о спец курсах вы тоже заговорили — мне кажется, это интересно было бы нашим слушателям понять, может быть, среди них есть ваши будущие ученики, студенты.

Протоиерей Г. Егоров

— Ну, во-первых, это, конечно, просто базовые курсы, которые покрывают весь этот период — скажем так, общая история, вот. Ну, в принципе, они в себя будут тоже и, скажем, вопросы источников включать. Потому что вот общий курс источниковедения для этой программы делать очень сложно, потому что источники на 20-е годы и источники на 70-е годы — они очень уже различаются.

А. Пичугин

— Ну есть же курс источниковедения базовый в историческом бакалавриате, его просто не может не быть.

Протоиерей Г. Егоров

— Ну, он, естественно, там есть, поэтому мы... Ну все равно как бы методика исторического исследования и так далее — это у нас есть курс, но мы изначально договорились, что мы будем вопросы источников включать вот в эти... в как бы базовый курс, чтобы это не было просто ну в таком... на, там, «услышал — пересказал». Потом, это будет... Ну, Русскую Православную церковь Зарубежную мы выделили в отдельный курс. Это будут курсы по истории институтов церковных за этот период, да? То есть, вот именно с точки зрения управления, там, приходского и так далее — мы тоже немножко ее выделяем из истории. Это будет отдельный курс, посвященный Поместному собору 1917-1918 года и сопряженных с ним, потому что, ну, мало кто помнит, что там еще был целый ряд как бы локальных соборов, которые пытались как-то церковную жизнь наладить. Это будут курсы, и не один, по истории повседневности — как раз вот...

К. Толоконникова

— Это вот как раз спецкурсы?

Протоиерей Г. Егоров

— Нет, история повседневности — это будет базовый как раз курс, потому что мы считаем эту тему важной. Мы ввели спецкурс по советскому атеизму и обрядам...

А. Пичугин

— А можно подробнее, что это такое?

К. Толоконникова

— Новая обрядность советская.

А. Пичугин

— А, да, понял, да-да-да.

Протоиерей Г. Егоров

— Ну просто ведь те, кто не застал, они не представляют себе вот уже...

А. Пичугин

— Сейчас уже почти никто не застал, если мы говорим о «красных крестинах», например...

Протоиерей Г. Егоров

— Сейчас уже никто не застал, поэтому мы хотели вот с помощью...

А. Пичугин

— ...ранняя история.

Протоиерей Г. Егоров

— Но, опять же, мы сделали это спецкурсом, но тот, кто хочет контексты (ну потому что у нас есть студенты — там, и пятьдесят бывает), поэтому им, может быть, это и более понятно), но, в принципе вот дать такой небольшой контекст, чтобы показать, что это не то чтобы было какое-то безрелигиозное государство, да? Это было государство весьма даже религиозное, просто вот эта религиозность — она была выстроена, копируя многие вещи как бы церковные, и вот...

К. Толоконникова

— ...такая квазирелигиозность, да.

Протоиерей Г. Егоров

— Да. Мне хотелось это тоже показать. Потом, у нас будет спецкурс, например, по истории духовного образования...

К. Толоконникова

— ...в советские годы.

Протоиерей Г. Егоров

— ...ну, в советские годы, потому что эта тема тоже далека от...

А. Пичугин

— Про приходскую жизнь вы говорили.

Протоиерей Г. Егоров

— Да, вот... Ну, приходскую жизнь мы как бы в повседневную, там, в повседневную жизнь прихода и верующих. Потому что разделить приходскую жизнь и...

К. Толоконникова

— А монастыри вы рассматриваете среди институтов?

Протоиерей Г. Егоров

— По монастырям пока мы не делали специальный курс — ну как-то...

А. Пичугин

— Там монастырей-то было не так много.

К. Толоконникова

— Были!

А. Пичугин

— Ну были, да, конечно...

Протоиерей Г. Егоров

— Нет, ну были... В общем, пока... Ну, в общем, пока не было мысли о том, что сделать... Еще была мысль...

А. Пичугин

— Там просто, простите... По монастырям — это интересно с точки зрения того, что монашеская жизнь, даже при том, что в Советском Союзе, уже зрелом, послевоенном, монастырей было всего несколько, но монашеская жизнь активно продолжалась. И вот это, конечно, тоже все невозможно одно без другого.

Протоиерей Г. Егоров

— Ну, и потом спецкурс предполагается отдельный по взаимоотношению Русской Православной церкви с поместными церквями, особенно в послевоенный период, потому что тоже эта тема — она имеет непосредственный выход на сегодняшний день. Поэтому мы решили тоже это в спецкурс включить.

Мы хотели еще, когда планировали магистратуру, сделать еще два спецкурса, посвященные как бы бытованию Католической и, ну, там, Протестантской...

К. Толоконникова

— ...протестантские номинации, да.

Протоиерей Г. Егоров

— ...Евангелической, но протестантов, да, в Советском Союзе, но сейчас пока что мы... пока мы решили вот на этом прогоне не брать, чтобы, опять же, не получилось, что мы перегрузили программу и вместо того, чтобы как-то в чем-то глубоко позаниматься, да, студенты...

А. Пичугин

— Ну это да, есть же, наверное, какой-то общерелигиозный контекст советского времени, где все это можно проговорить вкратце.

К. Толоконникова

— А положение церкви Православной на национальных окраинах, в национальных республиках, например, там — в Узбекистане, — это как-то отдельно не рассматривается?

Протоиерей Г. Егоров

— Ну вы знаете что, смотрите: во-первых, два года — это очень мало, вот. А во-вторых, я уже сказал, что программа по-настоящему начинается, когда она полностью наполняется людьми, начинает жить своей жизнью. То есть, программа — это не бумажка, это не учебники. То есть, программа — это некая сфера жизни и взаимодействия людей. Поэтому... Понимаете, если у нас, например, не знаю, все студенты будут из Мурманска, Архангельска и Воркуты, например, да, то можно, конечно, им дать спецкурс про повседневную жизнь, там, в Караганде, но не факт, что он пойдет.

К. Толоконникова

— Я понимаю. В общем...

Протоиерей Г. Егоров

— Поэтому тут вот нужно сейчас... Дальше вот как бы программа — ее надо запустить и посмотреть, как она будет жить.

А. Пичугин

— Да, я понимаю, да, что это все, наверное, даже не один прогон, а два прогона это все будет выстраиваться. Дай Бог, чтобы это потом работало.

Протоиерей Г. Егоров

— И самое главное, опять же — ну, попытаться охватить собой всю церковную историю советского периода одной маленькой магистратурой с кучкой преподавателей бесполезно.

А. Пичугин

— А по кучку преподавателей, кстати, тоже мы не поговорили.

К. Толоконникова

— Насколько она могучая?

А. Пичугин

— Да. И, наверное, как вы уже отметили, что преподаватели из разных мест. Значит, что это не только силы Свято-Тихоновского университета?

Протоиерей Г. Егоров

— Да.

А. Пичугин

— Да. Можно чуть-чуть поподробнее? Даже не обязательно, там, персоналии называть с их регалиями, но в целом вот подход к выбору — кто?..

Протоиерей Г. Егоров

— Подход к выбору... Ну, первое — чтобы человек занимался... имел как бы какой-то опыт исторического исследования сам, то есть, чтобы он был все-таки практик, да? Не просто он пересказывал учебники, да? — чтобы он мог именно студента подвести уже к непосредственной материи исторического исследования разных типов. Вот. Во-вторых, да, я был заинтересован, конечно, чтобы это были люди не только из Москвы, вот. Ну, и в-третьих, я должен убедиться, что, скажем, им интересно и они могут учить студентов. То есть, не просто блистать где-то с кафедры и удивлять всех ученостью, да, но, в каком-то смысле, отказываться от своего как бы научного интереса, да, в пользу того интереса, который есть у студента, и входить в его как бы ткань студенческой вот этой интеллектуальной жизни.

А. Пичугин

— Ну это вообще очень важная составляющая для преподавателя.

К. Толоконникова

— То есть, чтобы он был еще и наставником.

Протоиерей Г. Егоров

— Да, да.

А. Пичугин

— Это... хотел сказать — редкий дар, но на самом деле он не редкий. Но определенная пропасть есть, такой водораздел, когда человек действительно ученый, фундаментальный, его работы публикуются не только в России и за рубежом, — он не может преподавать при этом, он не может найти общий язык с людьми, которые сидят в аудитории, он не может, кроме как на конференциях, передавать свой опыт, свои знания, потому что педагог и ученый... Вот когда это совмещается, да, это получается такое великое совмещение, это получается... ну это получается... педагог с Большой буквы. Ну это редкий случай...

Протоиерей Г. Егоров

— Ну это редкий случай, потому что это сочетание двух, в общем-то, разнородных занятий, точно так же, как, может быть, большой ученый совершенно неспособен что-то организовать.

А. Пичугин

— Конечно.

Протоиерей Г. Егоров

— Но если вдруг сочетается, получается Курчатов, да, или Королев.

А. Пичугин

— Ну естественно. Ну, а как вы уже об этом сказали, что это действительно редкий дар совмещения, но при этом хотелось бы, чтобы... Редкое... Я просто вижу, что преподаватели... Вот у меня жена работает в Институте всеобщей истории, да? Я вижу, что у них есть Государственный Академический университет гуманитарных наук, замечательный вуз, да? Но при этом он и задуман был как вуз, в котором сотрудники академических институтов будут преподавать. Далеко не все из них могут преподавать. Но для них остается научное руководство. Для них остается научное руководство, и вы уже об этом тоже говорили, научное руководство как раз как возможность тоже себя вот реализовать на каком-то педагогическом поприще, но при этом не быть встроенным в систему постоянных лекций, семинаров.

Протоиерей Г. Егоров

— Да. Ну я сейчас, ну, наверное, если хотите, я озвучу, да, наших московских, потому что они так известны, да?.. Это отец Александр Мозырин, это Андрей Александрович Кострюков, это Константин Владимирович Ковырзин, который сейчас как раз работает над документами Собора. Я не уверен, что уже пришло время называть имена наших немосковских преподавателей, но, тем не менее, ближе к набору...

К. Толоконникова

— ...пусть интрига остается пока.

Протоиерей Г. Егоров

— Да, пусть интрига остается, да. Ближе к набору мы их тоже будем выводить в свет, чтобы люди понимали, с кем они будут иметь дело.

К. Толоконникова

— А каковы ваши ожидания — я понимаю, что сейчас мы можем об этом говорить пока только очень приблизительно и осторожно — каковы ваши ожидания относительно числа тех, кто поступит в эту магистратуру? По опыту, может быть, прошлых каких-то дистанционных магистратур?

Протоиерей Г. Егоров

— Ну, вообще, у нас ожидания вполне конкретные. Мы планируем в следующем году набрать человек десять, вот, и этого нам хватит.

К. Толоконникова

— Угу. Прекрасно.

Протоиерей Г. Егоров

— Потому что вот с... как вы говорите... с прошлой магистратуры... Вот в этом году нам совершенно неожиданно сделали, так сказать, подарок и увеличили нам число бюджетных мест в нашей магистратуре, поэтому у нас сейчас в группе 27 человек. Мы умираем. То есть, нам было очень сложно подобрать всем научных руководителей, учитывая, что мы берем... ну как бы мы берем людей не на наши темы — в каком-то смысле, берем их... ну, с их темами, согласуя, скажем, с нашими интересами, да? И, учитывая, что это не просто, там, прочитал всем лекции и потом собрал, проверил контрольные работы, — что это у нас, фактически, индивидуальная идет работа с каждым, вот, то, ну, по крайней мере, сейчас начался уже некоторый актив, то есть, понятно, что активно учатся, там, не двадцать семь, но, положим, там, двадцать два человека, но все равно...

А. Пичугин

— Так это уже даже... при общем наборе в двадцать семь двадцать два, которые активно учатся, это немало.

К. Толоконникова

— Большой процент, да.

Протоиерей Г. Егоров

— Да, но это тяжело. То есть, группа больше 15 человек для магистратуры — это... Вот как раз если бы мы... у нас она в этом году, мы очень хорошо бы эти бюджетные места бы разделили на две половиночки, у нас было бы две хороших полноценных группы. В следующем году у нас количество маленькое, но мы вот их поделили между двумя магистратурами. Ну, то есть, мы планируем человек десять, и нам этого вполне будет достаточно, чтобы каждому уделить достаточно внимания, и... Потому что все равно первый, как ты ни проектируй образовательную программу, на первом прогоне все равно оказывается масса вещей — вот какие-то вы мне уже тут подсказали, я себе их в голове пометил, буду о них думать.

К. Толоконникова

— А как будут проходить занятия вот? Например, будущий студент интересуется: он должен будет каждый день садиться к компьютеру в определенное время, сколько-то часов за ним проводить, общаться? Или это как-то иначе устроено?

Протоиерей Г. Егоров

— Нет, значит, вот эти самые ковидные истории про сидение всех в доме — это не наша история. Я же говорю, у нас опыта двадцать лет, поэтому мы этим не занимаемся. Потому что... Ну представьте себе, вот сейчас, например, у меня в группе на первом курсе, значит, самые восточные — это Якутия... даже не Якутская, где-то там подальше, самая западная — это Испания.

А. Пичугин

— И насколько у Якутии с Испанией различаются часовые пояса, мы понимаем.

Протоиерей Г. Егоров

— Вот. То есть, поэтому посадить мне их одновременно перед компьютером и с ними пообщаться — это практически нереально, учитывая, что они еще на работу ходят, детей спать укладывают и еще что-то. Поэтому мы к синхронным форматам прибегаем достаточно редко, да? То есть, когда нужно действительно что-то пообсуждать, проговорить какие-то сложные вещи. И то, скажем, мне вот, чтобы провести у группы синхронные занятия, обычно приходится три назначать времени, чтобы все как-то более-менее попали. Поэтому...

Но нельзя не учиться, вернее, нельзя учиться, не тратя на это время. Поэтому, естественно, студент в какое-то время должен садиться к компьютеру и время проводить. Но в основном это, конечно. работа с материалом, да? Вот как вы говорили, хрестоматия. То есть, историю надо изучать по непосредственным вещам. То есть, обычно преподаватель формирует какой-то массив текстов, с которыми надо работать. Само по себе задание — его получает студент, потом работает, дальше, там, корректируется, исправляется, обсуждается и так далее. Поэтому у нас, как правило, синхронный здесь формат. Для обсуждения мы чаще пользуемся форумами, потому что это позволяет каждому, ну, там, в течение нескольких дней обсудить, вот. И только когда нужно что-то вот такое совсем сложное, что... под контроль, когда уже мы включаем вебинар.

К. Толоконникова

— То есть, проще говоря, студент в большинстве случаев сам решает, когда именно ему заниматься?

Протоиерей Г. Егоров

— Да.

К. Толоконникова

— Когда он уложил детей, или пока дети еще не встали...Когда он вернулся с работы...

Протоиерей Г. Егоров

— Да.

А. Пичугин

— А у кого-то ночь — самое плодотворное время.

К. Толоконникова

— Да.

А. Пичугин

— Наше время подошло к концу. Спасибо вам большое. Мы сегодня говорили про очень интересный проект Свято-Тихоновского университета — запускаемую дистанционную магистратуру, которая называется «Церковная история советского периода».

К. Толоконникова

— И, надеемся, будем следить за его развитием. Желаем успехов этой магистратуре...

А. Пичугин

— Протоиерей Геннадий Егоров, директор Института дистанционного образования Свято-Тихоновского университета был у нас в гостях. Программа наша совместная с музеем, исследовательским центром «Советский Союз: вера и люди», Ксения Толоконникова.

К. Толоконникова

— Спасибо, дорогие друзья, что были с нами. Спасибо отцу Геннадию, всего доброго!

Протоиерей Г. Егоров

— Большое спасибо вам, до свидания!

А. Пичугин

— Всего хорошего, до встречи!

---

*Организация признана Минюстом иностранным агентом