Светлый вечер с Владимиром Легойдой

Владимир Легойда

Гость программы — Владимир Легойда, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ.

Темы беседы:

— Военные события на Украине;

— Обращение Святейшего Патриарха Кирилла;

— Молитва о мире;

— Участие священников в спорах и дискуссиях в социальных сетях;

— Неделя о Страшном Суде;

— Церковная поддержка беженцев.

Ведущий: Константин Мацан

---

К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера», здравствуйте, уважаемые друзья, у микрофона Константин Мацан. В этом часе с нами, как всегда по пятницам, на связи Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО. Добрый вечер.

В. Легойда

— Главная тема, с которой, к сожалению, мы сейчас не можем не начать программу — это тема специальной военной операции российских вооруженных сил на территории Украины в Донбассе и не только в Донбассе. Мы записываем эту программу, — я скажу нашим радиослушателям — в пятницу в 11 утра и поэтому располагаем той информацией и разговариваем на фоне той обстановки, которая известна к этому моменту. Владимир Романович, как вы комментируете произошедшие вчера события?

В. Легойда

— Конечно, это ужасно тяжелая ситуация и какие-то другие слова здесь сложно подобрать, но я бы хотел обратить внимание на слова Святейшего Патриарха, который вчера выступил с обращением к архипастырям, пастырям, монашествующим, всем верным чадам Русской Православной Церкви: Патриарх говорит о том, что страдания людей, который вызваны происходящими событиями он воспринимает с глубокой сердечной болью, я думаю, это чувство любого человека сегодня. Святейший также здесь говорит о том, что он, как предстоятель Русской Церкви, его паства находится и в России, и на Украине, и в других странах, и он глубоко сопереживает всем, кого коснулась эта беда. Патриарх призывает все стороны конфликта сделать все возможное, чтобы избежать жертв среди мирных жителей. Также Патриарх вновь обратился к архиереям, к священникам, ко всем верующим нашей Церкви оказывать всемерную помощь всем пострадавшим, включая беженцев, людей, оставшихся без крова, средств существования, мы знаем, сколько беженцев сейчас на территории России находится, и Церковь по благословению Патриарха организовала такие центры помощи, где собирают гуманитарную помощь, а владыка Пантелеимон, глава Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению, сегодня вернулся с Донбасса, где находился несколько дней. И возвращаясь к обращению Патриарха, Святейший говорит, что русский и украинский народ имеет общевековую историю, восходящую к Крещению Руси князем Владимиром, «верю, что эта дарованная Богом общность, — говорит Патриарх, — поможет преодолеть возникшие разделения и противоречия, которые привели к нынешнему конфликту». Патриарх призывает всю полноту Русской Православной Церкви возносить сугубую горячую молитву о скорейшем восстановлении мира. Ну вот, я думаю, это самые важные на сегодня слова, мы все молимся о том, чтобы как можно скорее был установлен мир и чтобы люди, от которых это зависит, сделали все возможное, чтобы этот мир установить, чтобы военные действия прекратились, будем надеяться и уповать, что это действительно произойдет в какой-то ближайшей перспективе. Я думаю еще, что, конечно, нам сегодня важно молиться прежде всего, важно помогать, как Патриарх говорит, тем, кто пострадал, кого коснулась беда, и я думаю, что очень важно нам сегодня не ожесточаться, конечно, мы все читаем социальные сети, СМИ и смотрим разные программы, и там много разных эмоций, много, как всегда, разных правд, не хочу все это повторять, я думаю, что наши дорогие слушатели это сами знают и наверняка, может быть, имеют разную точку зрения на происходящее сейчас, на происходившее последние восемь лет и до этого, и мы знаем, у меня есть близкие мне люди и друзья и на Украине, и в Киеве, и есть близкие мне друзья на Донбассе, и я понимаю, что они по-разному сейчас смотрят на ситуацию и смотрели предыдущие годы, мне кажется, что очень важно молиться, помогать людям и не ожесточаться — вот это то, что мы сейчас должны сделать, чтобы не увеличивать градус злобы и ненависти. И, конечно, молиться о скорейшем установлении мира.

К. Мацан

— Вы упомянули, начали с обращения Святейшего патриарха Кирилла и действительно, вчера с самого утра, когда только люди проснулись, узнали новости, многие ждали выступления Патриарха, было видно по общению и по социальным сетям, и дождались действительно очень глубокого пастырского слова, слова, не лишенного беспокойства, при этом как-то помогающего с упованием и надеждой всю эту ситуацию переживать и воспринимать действительно чуткое слово Предстоятеля. Вот важную тему вы подняли про не ожесточение и очень часто мы об этом говорим, и в ситуациях даже, может быть, намного менее масштабных социальных потрясений, инфоповодов мы говорим о необходимости не ожесточаться. А вот для вас это тоже наверняка вопрос, в том числе, личный, и я вас сейчас спрашиваю просто как человека и христианина: вы в соцсетях присутствуете, видите разные реакции, наверняка возникает такое внутреннее: «ну как же он так сказал, он не понимает, а вот этот наоборот сказал то, чего от него не ждал» — как не ожесточаться, что в себе находить, где искать точку опоры, чтобы сохранить какое-то спокойствие в этой ситуации?

В. Легойда

— Ну, это сложно, особенно в подобных ситуациях, когда происходят вещи, о которых ты не мог подумать даже. Сложно, потому что мы все находимся в разных бытовых ситуациях, скажем так, я вот говорил со своими друзьями и на Донбассе, и в Киеве, и я понимаю, что их обстановка и эмоциональный фон очень сильно отличается от моего на сегодняшний день, хотя он у всех очень сложный, потому что мы прекрасно понимаем, помимо прочего, «мы» — я имею ввиду тех, кто живет в России — о том, что будут довольно серьезные последствия для нашей жизни, связанные с санкциями и прочим. Мы с вами часто говорим об одной задаче, которая сохраняется независимо от того, что мы обсуждаем, какую ситуацию — это как человеку оставаться христианином, что я, как христианин, как я должен себя вести, и вот в тех же социальных сетях сегодня мы тоже разные очень видим ответы, я смотрел сегодня Facebook (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), там люди пишут друг другу, мне тоже кто-то написал с таким серьезным упреком в чем-то, я стараюсь эти вопросы себе задавать и стараюсь честно на них отвечать, потому что — а как иначе. Не знаю, есть люди, которые, чаще занимающие крайние позиции, они очень в них всегда уверены, может быть, это хорошо, может быть, правильно, сложно сказать, но когда я сказал про вот эти множество правд, отвечая на ваш вопрос: как не ожесточаться? — помнить вот эту разницу между понять и принять, можно понимать, почему человек такую точку зрения занимает, можно с ней не соглашаться, видя ситуацию по-другому, но это уже много, когда вы понимаете, почему человек считает именно так, это уже следствие какого-то уважения, а уважение предполагает, что вы соглашаетесь с тем, что человек может считать не так, как вы и что вы от него не должны требовать, чтобы он с вами был согласен, хотя, безусловно, бывают ситуации, если человеку они кажутся нравственно однозначными, когда ты не можешь категорически принять другую точку зрения, но тем не менее где-то понять ее все равно можно, понять, почему у человека она такая. Понятно, что сейчас из-за происходящего на территории Украины очень много эмоций и страха, и злости, и кто-то в социальных сетях, сейчас же такой основной упрек: «вот предыдущие годы почему вы молчали...», кто-то выкладывает фотографии Аллеи Ангелов — погибших детей в Донбассе, это тоже все требует какого-то осмысления, чтобы уложить это в своей голове. Но я хочу вернуться к тому, что мне кажется, что не ожесточаться, вы говорите — как? Мне кажется, что каждый человек, в глубине души он понимает, что сподвигает его к ненависти, и что может это остановить, это, наверное, не то чтобы какой-то там рецепт такой универсальный, а есть понимание каждым стремление своей души какое-то или на уровне ощущений, как-то так. Мне сложно сейчас это сформулировать, потому что мы находимся в такой ситуации, которая очень сильно всех всколыхнула и долго еще нас не будет отпускать, но тем не менее молиться, помогать тем, кому тяжело и не ожесточаться, мне кажется, это очень важно.

К. Мацан

— Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». Вот вы сказали, что вам писали люди, я тоже просто могу в контексте этого поделиться опытом вчерашнего дня, очень для меня таким важным опытом, мне написало в личных сообщениях две человека с позицией, скажем так, отличной от того, как переживаю ситуацию я, и написали по-дружески, просто с изъяснением своего взгляда, с некоторой такой даже заботой о том, что вот есть и такая точка зрения, ее тоже нужно учитывать, и мне это показалось удивительно правильно, и причем один из собеседников — священник, специально подчеркнул, что пишет не публично, а именно приватно, чтобы этот обмен мнениями не превращался в какую-то публичную демагогию, а чтобы так, близко, от сердца к сердцу, разговаривать с собратьями и именно с теми, кто, может быть, придерживается другой точки зрения, но и свое объяснять, его выслушивать, это какой-то такой, мне кажется, пример очень правильного вот именно, когда мы говорим — слушать другого, не обязательно сразу бросаться комментариями к его посту, можно позвонить и поговорить или написать лично, что вы об этом думаете?

В. Легойда

— Мы тоже не раз с вами говорили о том, что останавливаться важно, когда хочется, особенно под действием эмоций что-то делать. Мне вообще мой первый духовник говорил: когда эмоция тебе диктует какое-то слово, а тем более слово обидное — досчитай до десяти прежде чем его произнести или написать, перекладывая эту ситуацию в социальных сетях. Вообще принимать тяжело, легче выбрасывать свои эмоции и диалог всегда сложнее монолога, тем не менее ему надо учиться.

К. Мацан

— Еще одна тема, вытекающая из того, о чем мы говорим, причем о ней можно говорить, вообще не применительно к текущей ситуации, понятно, что мы сейчас все в таком моменте, что все, что бы мы не сказали, мы произносим на фоне происходящих событий и от этого вовсе абстрагироваться невозможно, но все-таки мы сейчас уже с вами даже в нашем разговоре скорее обсуждаем темы более общие, может быть, более вечные, или наоборот, какие-то более насущные, чисто человеческие, а не политические, геополитические. Ну вот происходят события, один высказывает одну позицию, другой другую, но в тех же комментариях, в тех же разговорах постоянно встречается такая логика: «Мы думали, что вы православные, как же вы можете так считать?» Причем это не зависит от того, какую позицию человек занимает, найдутся и с той, и с другой стороны такие критики, часто возмущенные, которые увязывают оценку текущих событий именно с православием или не православием, с православностью или не православностью того или иного человека, то есть постулируется изначально, что если человек себя в соцсетях заявляет, как православный верующий, он стопроцентно должен именно этой позиции держаться, иначе он не православный, вот что вы об этом думаете?

В. Легойда

— Я об этом думаю много, потому что это такая постоянная тема везде и сейчас мне даже кажется, что она несколько еще более сложная, чем мне казалось, потому что есть у меня общий подход к этой теме, что догматическая сфера, то есть сфера, приверженность к которой определяет веру человека, как православного, а несогласие с которой определяет его, как неправославного, она очень узкая, она предполагает такую узкую, если можно так выразиться, сферу интересов, сотериологического плана, то есть того, что имеет непосредственное отношение к спасению, эта сфера не распространяется на взгляды человека в политике, экономике, в искусстве и так далее, это первое, это действительно так, то есть человек православный, этот человек может быть монархистом, демократом, есть люди, которые иначе считают, но мне кажется, что они здесь немножко заблуждаются, но если уж совершенно точно, если он даже монархист и живет в республике, он не должен добиваться установления монархии, считая, что это обязательно, иначе он какой-то не совсем православный человек и наоборот. При этом, когда мы касаемся сферы морали, поступков наших, действий и слов, то здесь, конечно, для христианина существует, безусловно, связь с тем, во что мы верим и как мы поступаем и поэтому, конечно, нельзя в вере ничего не делать, что твоя вера предполагает и считать себя при этом таким живущим по Евангелию, поэтому здесь, собственно такие не истеричные, а серьезные споры, разногласия, тоже, конечно, эмоционального окраса не убирающие, но они именно по этой линии мне кажется, даже не по политической, а о том, что нравственное чувство христианина предполагает, что ты сейчас поддержишь, потому что как же иначе или выступишь против, потому что как же иначе и вот здесь мне кажется, что это и есть самое сложное, потому что как как-то Занусси хорошо написал, что мы сегодня исходим из одних и тех же заповедей, но кто-то считает (по-моему, не раз уже я вспоминал, но мне просто кажется очень важное такое наблюдение, нравственное и психологическое за человеческим поведением), так вот, Занусси говорит: «Вроде бы все исходим из одних и тех же заповедей, но кто-то считает, что проехать в трамвае зайцем это нарушение заповеди » не укради", а кто-то считает, что нет«. И такой пример, может быть, бытовой и слишком очевидный, что здесь один прав, другой нет, но вот очень много в жизни ситуаций, когда эта зона очевидности, она не такая, как в этом примере, особенно в ситуации, когда есть много правд, в ситуации с трамваем правда, наверное, все-таки такая, что надо платить за проезд, а вот в ситуации более сложной не всегда так просто и понятно — как мне кажется, может, я заблуждаюсь, но мне так представляется. И все-таки, поскольку, как вы справедливо сказали — в контексте, мне кажется, что в данной ситуации стремление к миру должно быть для человека таким лейтмотивом, что ли.

К. Мацан

— Начали с того, что ключевые слова, вот такая ключевая мысль в обращении Патриарха — это мысль именно о молитве и о мире, о том, что братские народы, которые составляют Русскую Православную Церковь — вот именно братские народы и, как я услышал слова Предстоятеля — отношение ко всему происходящему это именно упование на то, что военные действия окончатся миром и согласием, и мирная жизнь восторжествует. И на этом фоне в соцсетях, опять же, мы пишем: «вот давайте молиться», «нужно молиться», и с моей стороны я и сам пишу, и читаю, а с другой стороны, так думаю: а вот не профанируется ли, не превращается ли призыв к молитве, когда он идет не из уст — подчеркну — Предстоятеля, а именно из уст комментаторов в социальных сетях, которыми мы всегда бываем, какой-то очередной такой просто призыв, какое-то очередное просто позиционирование: «вот этот написал так-то, а этот написал: давайте молиться»? Каков путь того, чтобы написать «давайте молиться» и закрыть ноутбук, отложить телефон и действительно встать молиться, как вам кажется?

В. Легойда

— Во-первых, мне кажется, что даже написать «давайте молиться» это лучше, чем написать «давайте ненавидеть» или еще что-то подобное, просто потому, что при всем понимании разности позиций, я думаю, что совершенно очевидно, что ситуация, с чего мы начали, она тяжелая, очень, и в ней сохранить то, о чем мы говорим — отношения, братство и прочее очень-очень тяжело, с этим, наверное, вряд ли кто-то будет спорить, по крайне мере, так глобально сохранить и поэтому здесь призыв, все равно он гасит какие-то эмоции. Ну а если человек действительно обращает этот призыв к другим, надо просто не забывать, что этот призыв и для тебя, и чтобы ты и сам не забывал хотя бы несколько слов сказать из сердца, и я думаю, что здесь не нужно недооценивать значение этой молитвы вообще для всего, но прежде всего для тебя самого.

К. Мацан

— Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО сегодня с нами и с вами на связи в программе «Светлый вечер. У микрофона Константин Мацан, мы скоро вернемся, не переключайтесь.

К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается, еще раз здравствуйте, уважаемые друзья, у микрофона Константин Мацан, на связи сегодня с нами и с вами, как всегда по пятницам, в этом часе «Светлого вечера» Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО. Я напомню, что эта программа выходит в записи, мы записываем ее в 11.30 утра в пятницу и исходим из той информации, говорим на фоне того, что известно здесь, сейчас к этому моменту. Мы с вами в конце прошлой части заговорили — собственно, мы почти всю программу об этом говорим — об этой важнейшей теме молитвы в эти дни, как в любые дни, может быть, в ситуации особенного напряжения это как-то особенно рельефно звучит, но мы, с одной стороны, говорим о молитве о мире, с другой стороны, мы ведь можем говорить о молитве, как о том, что, наверное, позволяет человеку как-то преодолеть и свою тревожность, и свой собственный страх если он есть, от происходящего, и мы переживаем за все происходящее там, где идут военные действия, но мы также все люди и, наверное, это естественно в этой ситуации — просто бояться за будущее, за то, каким будет мир, за то, что нас ждет, и неизвестность, неопределенность пугает больше всего, как правило. Наверное, в этой ситуации молитва есть то, что помогает человеку как-то обрести точку опоры и преодолеть тревожность, вот как вы это чувствуете?

В. Легойда

— В общем, наверное, именно так, как вы сказали, тут даже мне как-то сложно что-то добавить. Конечно, молитва очень много значит в нашей жизни, очень много помогает в разных совершенно ситуациях, и вот в ситуации, когда человек испытывает тревогу, если это искренний разговор с Богом, то, естественно, Господь не может не ответить человеку и поэтому, конечно, это и есть то, о чем мы говорим, может быть, такие немножко уже затертые отчасти слова, когда мы говорим о силе молитвы, о роли молитвы, о значении ее в нашей жизни, это именно так.

К. Мацан

— У нас в разговоре уже не раз прозвучала тема о необходимости и возможности помогать сейчас тем, кто находится в трудной ситуации, мы имеем ввиду, конечно, в первую очередь, беженцев с Донбасса, которые массово прибывают в Россию последние дни, вот что здесь делает Церковь и как мы можем подключиться к этому?

В. Легойда

Церковь делает очень многое и здесь действительно, как бы кто не относился к этому, есть конкретные люди, которые рядом и которым нужна помощь. Чтобы подключиться, можно через наш Отдел по церковной благотворительности и социальному служению, общецерковный отдел, на сайте «Милосердие» есть информация об этом, Церковь организовывает такие места сбора гуманитарной помощи, принимает участие в размещении людей, которые вынуждены были покинуть места, где они живут, и помогает продуктами и предметами первой необходимости, то есть мы собираем и потом распределяется это людьми, которые этим занимаются специально и, как я уже сказал, владыка Пантелеимон несколько дней находился на Донбассе, сейчас вот он вернулся, сегодня, ездил, привозил помощь на Донбасс, сейчас он находится в Москве, у него есть теперь непосредственный опыт, он своими глазами видел, что происходит, какая нужна помощь, я думаю, это также поможет организовать более эффективно помощь людям сегодня.

К. Мацан

— Вы упомянули сайт Милосердие.ру — православная служба помощи «Милосердие», там действительно можно найти всю информацию, еще раз скажем: Милосердие.ru или еще одно доменное имя для наших слушателей назову: mirom.help — это специальный домен, на который можно зайти и там есть информация, сразу форма для оказания пожертвования, в том числе, и беженцам из Донбасса — mirom.help можно включаться в помощь, которую Церковь организует. Вот еще одна тема в продолжение того, о чем мы говорим, более специфически церковная, но, наверное, об этом можно пару слов сказать: мы говорим о разных точках зрения, которые сейчас звучат, это естественно, но мы встречаем также и разные высказывания по текущим событиям со стороны священников, от священников мы нередко ждем и воспринимаем их слова, как какие-то, может быть, более весомые, потому что человек в сане для такого церковного сознания, он заранее уже в авторитете, вот есть ли здесь, как вам кажется, какая-то проблема с тем, что вот священники в ту или иную сторону высказываются по текущим событиям?

В. Легойда

— Проблема есть только, если человек недостаточно чувствует ответственность свою, для священника это особенно важно. Но, вы знаете, вот, скажем, священник Андрей Ефанов, который много работает с журналом «Фома» и вообще известен православным слушателям, зрителям и читателям, вот он у себя в Telegram-канале написал такой диалог, вчера, по-моему: «Батюшка, почему вы молчите? — Потому что я не знаю что сказать. Когда говорят пушки, священнику лучше молиться, а не говорить». Наверное, с этим далеко не все согласятся, но меня почему-то тронули эти слова, хотя, повторяю, не считаю, что это какой-то универсальный ответ для священника, но просто я знаю отца Андрея, как человека совестливого и как раз-таки откликающегося на чужую боль, я думаю, что это честный ответ в его случае. И, кстати, я видел многих священников в Instagram (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), когда они пишут, и видно, что их пытаются вовлечь в такие жесткие...от них ждут однозначных политических оценок, не только в связи с текущей ситуацией, а вообще, и вот мне кажется, очень правильно поступают те священники, которые в большинстве случаев (повторяю, есть разные ситуации), но мне кажется очень правильной позиция, когда священники уклоняются, не дают себя втянуть в эту политическую дискуссию и приравнять свое православие, свою веру с политической какой-то оценкой ситуации, какой бы она ни была. Вообще, возвращаясь к вашему вопросу о том, православный должен так поступать или так — это ведь в любой ситуации, недавно мы с вами говорили об этом же в связи с коронавирусом, вакцинами и прочим, это сформулировали в Церкви вполне однозначно, что люди могут по-разному относиться к вакцине, имеют право делать свой выбор, но нет никаких оснований этот выбор аргументировать религиозным содержанием, оно может быть медицинским, человеческим, каким угодно, но религиозной составляющей там нет. Ну и также, мне кажется, во многих других ситуациях.

К. Мацан

— Ближайшее воскресенье в Церкви называется Неделя о Страшном суде, предпоследнее перед Великим постом воскресенье и тема, которая в церковном предании, в церковной традиции в этот день вспоминается — о Страшном Суде как-то очень по-разному, разными гранями, но резонирует с тем, о чем мы сегодня говорим. Вы в программах «Парсуна» нередко обращаетесь к теме надежды и страха, что такое страх, Страшный суд, почему он страшный, много об этом размышляете последнее время, как вы сейчас подходите, с каким сердцем к Неделе о Страшном суде?

В. Легойда

— У меня, кстати, был недавно разговор с одним из моих гостей в «Парсуне», она еще не вышла в эфир, где как раз-таки и говорили о том, что на русском языке это Страшный суд, на большинстве европейских — Последний. И мой собеседник, хорошо знающий древнерусскую культуру — профессор Ужанков, он сказал, что вот в древнерусской литературе нет «Страшного суда», там «Суден день», если я не ошибаюсь. Могу ошибиться, но там нет этого точно, это словосочетание довольно позднее, он даже мне говорил, я сейчас не могу сходу вспомнить, когда оно появляется, несмотря на рассказы о том, как князь Владимир был впечатлен действительно иконой этого Страшного суда, но называлось это иначе тогда и если вообще говорить в целом, это интересное и важное такое наблюдение, размышление. Вы знаете, если чувства сегодняшние, то они показывают, что какие-то вещи совсем близкие, вот те вещи, которые называют «последними», «страшными», как бы их не называли, они могут произойти в любой день с каждым из нас, и примерно с таким чувствами я и подхожу к этому, в надежде на то, что действительно, когда мы говорим: «время покаяния и молитвы», это действительно так, проживем и переживем в своем сердце, и с молитвой настоящей, и с покаянием.

К. Мацан

— Ну а все-таки тема страха, вот страх Божий для вас про что?

В. Легойда

— Здесь, конечно, все было сказано до нас главное, если страх рассматривать в качестве какой-то оппозиции любви, может быть, то здесь...даже не то, чтобы оппозиции, но, знаете, эта знаменитая святоотеческая мысль о том, что отношения человека с Богом это могут быть отношения раба, наемника и сына, раб — это тот, кто боится наказания, наемник — это тот, кто надеется на награду, а сын — это тот, кто любит. И вот мне кажется, что здесь важно понимать, в чем такая особенность этой метафоры — в том, что, конечно, это именно отношения с нашей стороны, а не в том смысле, что Бог-то относится, для Бога же нет раба, наемника и сына, для Бога дети все, просто дети могут относиться по-разному, дети могут становиться либо рабами, либо наемниками в отношениях со своими родителями, либо надеяться что-то получить, либо боятся их, а надо их любить и к этому прийти. Поэтому мне кажется, что в этом смысле, опять же, как сказано в Писании: «Совершенная любовь изгоняет страх и боящийся несовершен в любви», но это, конечно, такое умозрительное для меня заключение, потому что я очень далеко нахожусь от такого сердечного состояния. Знаете, я сейчас вспомнил фразу, которую тоже часто повторяют: «Царство Божие внутри вас есть», и я в какой-то момент осознал когда-то, что первоначально я ее понимал, может быть, не вполне понимал смысл, с которым она сказана, потому что мы обычно здесь как-то даже, мне кажется, не в христианском контексте иногда это воспринимаем, что вот главное то, что внутри, Царство Божие внутри вас, что это расположение сердечное и прочее, но Царство Божие внутри вас есть, это значит — Христос, вошедший в твое сердце, это Царство Божие внутри, тогда, когда ты свое сердце открыл Богу, и Бог действует там, это как в молитве «Отче наш»: «Да будет воля Твоя на земле, как на небе», если по-русски говорить, это же не значит не то что: «ну, пусть будет Твоя воля, Господи», а это значит: а какая на небе воля — а на небе отношения любви, то есть мы призываем не Бога, который будет свою волю особую проявлять, а мы здесь выражаем надежду на установление, на отношения наши такие сыновьи с Богом уже на земле. И вот это, мне кажется, такие важные вещи, которые должны определять, собственно, мысли, чувства и поступки христианина.

К. Мацан

— Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». В последние сутки, вчера, сегодня у многих людей, тех, кто пишет в социальных сетях, свои чувства выражает, свои комментарии, то и дело я встречаю евангельские слова из Евангелия от Иоанна о том, что «Свет во тьме светит и тьма не объяла его». Люди эти слова упоминают, воспроизводят, переживая момент, переживая ситуацию. Можно долго спорить, дискутировать о том, что есть в этой ситуации свет, а что есть тьма и так далее, но для многих эти слова — слова надежды все-таки, что тьма не объяла его и свет все равно сильнее. При этом вот именно в эти дни, так уж совпало, я перечитывал работу русского философа Семена Людвиговича Франка «Свет во тьме» как раз, так она и называется и она посвящена размышлению над этими евангельскими словами. Франк со свойственной ему такой философской глубиной и парадоксальностью указывает на то, что эти слова парадоксальные: «свет во тьме светит и тьма не объяла его». Вот он замечает, что слова «объяла», то, что в русском языке переведено как слово «не объяла его» можно понимать по-разному, что тьма не победила свет, она не сильнее света, но также то, что она как бы не восприимчива к свету, она не пускает его в себя, она не рассеивает свет. И Франк указывает, что: смотрите, какой парадокс — Божественный свет, который по определению сильнее всего в мире, оказывается как будто бы противоестественно в постоянном состоянии безысходной борьбы со злом, то есть свет светит, он вечен, он силен, он Бог, он от Бога исходит, но он не в силах все равно до конца разогнать тьму. Вот я сейчас эти все размышления привожу, вовсе не предлагаю вам заняться глубоким богословским или философским анализом, наверное, в радиопрограмме для этого нет места, но приходилось ли вам последние дни размышлять об этом парадоксе Божественной любви, Божественного света в мире, который сталкивается с тьмой и как будто бы находится с ней в постоянном противодействии, противостоянии и как бы не побеждает здесь, сейчас в эмпирической действительности?

В. Легойда

— Вы знаете, я в этих образах и к этим словам не обращался, но я хотел бы вспомнить другие слова евангельские о том, что все чувства исходят из человеческого сердца. И тут же опять вспомнить эту фразу: «Царство Божие внутри вас есть», то есть из того человеческого сердца, где нет Царствия Божьего, из него исходит злоба и ненависть, и они руководят его поступками и его мыслями. И вот, конечно, когда внутри нас есть Царство Божие, тогда мы и начинаем меняться сами, и тогда меняется мир вокруг нас, и понятно, что сегодня, повторяю, у нас у многих есть разные мысли и чувства, также понятно, что есть события, которые мы своими словами и действиями не можем одномоментно быстро изменить, но также понятно, что есть наше человеческое сердце, которое изменить можем только мы, на которое, что бы ни происходило, ничто не может повлиять и для кого-то это может означать сделать какую-то запись обязательную сейчас, может быть и так, но мне кажется, что пытаться все время открывать наши сердца для того, чтобы в них было Царство Божие это, наверное, самое главное, и здесь я просто еще раз могу повторить, поскольку мы все время сегодня понятным образом вокруг текущей ситуации говорим, в нынешней ситуации для большинства из нас это молитва, это помощь тем, кому тяжело и это отсутствие ненависти и изгнание ненависти из сердца своего, мне кажется, так.

К. Мацан

— Ну вот, кстати, я начал с упоминания Франка, русского философа, и вы сейчас в своем ответе очень в унисон звучите с тем, что сам Франк пишет, говоря о том, что если нас удивляет, поражает, угнетает то, что при вере во всемогущество Божие в эмпирических фактах жизни вокруг нас мы часто видим торжество зла, то мы тут должны вспомнить, — пишет Франк, — что то единственное, та область, в которой действительно свет может быть абсолютным победителем над тьмой это только область человеческого сердца, вот это та область, где эмпирическое все, как говорит Достоевский: «насущное видимо-текущее» вот здесь и сейчас, предметное, происходящее сочетается с вечным, с вневременным, с самым глубоким, с Божественным, вот в этой области, здесь действительно свет может быть абсолютным победителем, и тьма рассеивается в движениях человеческого сердца, если они продиктованы любовью. А вот тема, которая связана с тем, о чем мы говорим и в контексте того, о чем мы говорим: сейчас, поскольку мы все взволнованы произошедшими событиями и происходящими событиями и молимся о скорейшем наступлении мира, казалось бы, все внимание приковано к текущей повестке, к новостям, к лентам информагенств, к приложениям в телефоне и так далее, и на том фоне призыв или мысль о том, чтобы как-то пытаться (скажем громко) — стяжать любовь в своем сердце воспринимается, как такая попытка уйти от обсуждения злобы дня, попытка как-то не видеть происходящее, а в какое-то прекраснодушие уйти, что вот я в себе, я про любовь, а вот грубые реалии текущего момента меня не касаются, то есть в призыве к внутренней работе скорее слышится уход от ответа нежели действительно ответ на то, как сегодня мыслить, поступать, как себя не потерять. Встречали ли вы такую реакцию, что вы об том думаете?

В. Легойда

— Конечно, встречал, но мне кажется, что нередко в обсуждении злобы дня есть умножение злобы дня, а это никак не сочетается с тем, к чему я сегодня все время возвращаюсь — это неумножение ненависти, поэтому какую-то продуктивность перепощиваний и так хорошо известных новостей или фейков, которые в разных каналах встречаются и с азартом люди это перепощивают — ну, можно, конечно, списать на то, что часть профессиональной задачи, но мне кажется, что это часто действительно, говоря об обсуждении злобы дня, что это не обсуждение, а умножение злобы дня и зачем это делать, не очень понятно, поэтому я думаю, что здесь, опять же, библейские слова о том, что «каждый будет скор на слышание и медлен на словах и медлен на гнев», они ведь не для какого-то случая, они как раз вполне себе универсальные: каждый будет скор на слышание, медлен на слова и медлен на гнев, они для любых ситуаций, для любых людей, от дворника до президента, они одинаково верны, мне кажется, потому думаю, это никакой не уход от реалий текущих.

К. Мацан

— Спасибо большое за нашу сегодняшнюю беседу.

В. Легойда

— Спасибо.

К. Мацан

— ...за непростую беседу в непростой момент. Помимо тех слов, которыми мы завершаем на неумножение злобы дня, давайте еще раз напомним нашим радиослушателям, что на сайте Милоcердие.ru есть вся информация о том, как сегодня Церковь помогает в первую очередь беженцам из Донбасса, но не только, всем нуждающимся сегодня. И второе доменное имя назову: mirom.help, help — как английское «помогать», где на этом сайте уже дана форма, чтобы совершить пожертвование или подписаться на регулярные пожертвования для нуждающихся. Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу, давайте будем молиться, будем уповать на то, что мир как можно скорее с Божьей помощью воцарится. Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО был сегодня с нами и с вами на связи в программе «Светлый вечер». У микрофона был Константин Мацан, спасибо, до свидания.