— В Петербурге буквально каждый метр дышит историей. Вот мы с тобой сейчас просто прогуливались, Борис, и даже не помышляли про экскурсию. А она началась сама собой, помимо нашей воли, как снег или дождик!
— Экскурсия? Какая экскурсия?
— А вот посмотри на этот дом. Если мне не изменяет память, здесь жил твой тёзка, Борис Кустодиев. Ну да, точно! Улица Мясная, дом девятнадцать. Вон те окна на третьем этаже видишь? Там жила семья художника.
— Да ладно! Откуда ты знаешь?
— А я в своё время заинтересовался картиной Кустодиева «У окна» и выяснил адрес, где она создавалась.
— А что за картина такая, я что-то не припомню.
— Там дочка художника, пятилетняя Ирина, стоя на табуретке, опирается на подоконник и выглядывает на улицу. Сейчас найду в телефоне. Вот, посмотри.
— Девочка в пышном белом платье прильнула к окошку. Синие ленточки в косичках, закрученных в баранки. Рядом старинная кукла на венском стуле. Белые занавески. Герань на подоконнике... Трогательно. Веет уютом. Как отец двоих дочерей, я понимаю нежность, которую художник вложил в эту работу.
— Эта нежность пройдет через всю жизнь Бориса Кустодиева. Дочка будет его другом, а когда он лишится возможности ходить — то и заботливой сиделкой.
— Кустодиев тяжело болел?
— Да, много лет. Художнику диагностировали опухоль на позвоночнике, он перенес несколько операций, и в последние годы оказался прикован к постели.
— Вот в этом доме он и лежал?
— Нет, на Мясной Кустодиевы снимали квартиру с 1907-го по 1915-й год. Потом они перебрались на Введенскую улицу. Там художник и прошёл через страдания. А здесь он был безмятежно счастлив в самом глубоком и полном смысле этого слова.
— Что ты имеешь в виду? Какой, по-твоему, подлинный смысл у слова «счастье»?
— Любовь. Любовь, конечно же! Именно она помогла Борису Кустодиеву и его жене Юлии создать в доме сердечную атмосферу. Их дочь Ирина — вот эта девочка с картины «У окна», повзрослев, писала в воспоминаниях, что бесконечно благодарна родителям за своё счастливое детство. Особенно дорого для неё было то, что в семье взрослые и дети всегда всё делали сообща — отдыхали, путешествовали, трудились, ходили в храм.
— А как Кустодиевы вместе с детьми трудились? На огороде, что ли?
— В мастерской, Борис. Ирина с малых лет была для отца главной натурщицей — а это труд нелёгкий. Но девочка любила позировать папе, ведь в это время мама читала ей сказки. Также малышке нравилось слушать, как во время сеансов живописи родители общаются между собой, шутят, смеются. Ирина на всю жизнь сохранила в сердце тепло родительского дома.
— И картина «У окна», вполне передает это тепло. Мы с тобой как будто заглянули на огонёк к Кустодиевым.
— Точно, Борис. Полотно, на котором художник запечатлел свою дочь, для нас тоже стало своеобразным окном — только не во внешний мир, а, наоборот, в повседневную жизнь художника, в быт его домочадцев. И помогло окунуться в атмосферу доброты и сердечности.
«Картину Бориса Кустодиева „У окна“ можно увидеть в Омском областном музее изобразительных искусств имени Врубеля».
«Белые птицы»
Белые голуби в чистом весеннем небе — это очень поэтично. «На волю птичку выпускаю...» — писал Пушкин о празднике Благовещения. Однажды в Екатеринбурге я видела, как епископ открывал после праздничной службы большую клетку — и стая белоснежных птиц ринулась в небеса...
Но сейчас я живу в Переславле-Залесском, чудесном старинном городе, где сам воздух, кажется, пропитан православными традициями — однако птиц на Благовещение из клеток не выпускают. В конце утренней службы в храме на самом берегу Плещеева озера батюшка обращается к нам с проповедью. Он рассказывает о благой вести, что принёс Деве Марии Архангел Гавриил, о смирении Марии перед этой вестью, а значит — перед Богом, о грядущем Спасителе. И вот мы выходим из храма к озеру — в полной уверенности, что Господь любит каждого из нас, если пришёл в наш грешный мир. Жаль только, что птиц здесь не выпускают...
Мои размышления прерывают... птицы! Я замечаю вдруг стаю, что кружит над ледяной озёрной гладью. Неужели чайки вернулись? Нет, им рано. Пригляделась — да это голуби! Белые-белые! Откуда они? Может, из ближайшей голубятни — я знаю, тут есть недалеко... А впрочем, какая разница! Они кружат над нами — белые птицы, знак наших надежд и любви Господней. И в этом — высшая поэзия.
Все выпуски программы Утро в прозе
Тайная вечеря – первая Пасха
Первой Пасхой христиан была Тайная Вечеря — та Пасха, которую праздновал Сам Иисус Христос в Иерусалиме накануне Своего ареста и казни. Праздник еврейского народа в воспоминание об освобождении его из египетского рабства стал тогда на Тайной Вечери преддверием крестной смерти Сына Божьего.
Наверно, ученики Христа искренне удивлялись тому, что праздник столь разительно отличается от той традиционной еврейской Пасхи, ведь были изменены ее установления.
Во-первых, Учитель праздновал Пасху в чужом доме, а ее полагалось праздновать обязательно в своем узком семейном кругу.
Согласно установленному древнему ритуалу, Пасху ели стоя и будучи готовыми к дороге — то есть одетыми и подпоясанными, с посохом в руке. Так полагалось в память о спешном бегстве евреев из Египта. В Евангелии же сказано, что «настал час, Он возлёг, и двенадцать Апостолов с Ним». Господь и Его ученики возлегли, не как рабы, а как свободные люди. И куда-то торопиться ради спасения им уже было не нужно, ведь Спаситель — с ними.
И вот Господь, как сказано в Евангелии, «взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придёт Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается». Так Господь устанавливает великое таинство будущей Церкви — евхаристию. Учеников же в те минуты, может быть, больше всего удивило то, что хлеб для Пасхи выбран квасный, дрожжевой — вовсе не тот, пресный, который положено есть на Пасху.
Первую Новозаветную Пасху Спаситель совершал по-новому. И смысл ее был направлен уже не в прошлое, а в будущее, ко Второму Пришествию Христа. И особое спокойствие, торжественная неторопливость, с которой, несмотря на присутствие на трапезе предателя Иуды, совершалась первая христианская Пасха, свидетельствовала о том, что народ Христов — это уже не рабы земного царя, от которого надо бежать ночью, а Царство Божие — не дальняя земля за горами. Царство Божие — внутри нас.
2 мая. О духовном смысле Омовения ног Христом апостолам
Сегодня 2 мая. Церковь вспоминает Омовение ног Христом апостолам.
О духовном смысле этого события, — протоиерей Владимир Кашлюк.