— Всё-таки «Философы» — удивительная картина! Бывая здесь, в Третьяковской галерее, непременно задерживаюсь возле неё.
— Понимаю вас, Андрей Борисович. Полотно Михаила Нестерова всякий раз открывается по-новому.
— Сейчас, например, меня поразило, как художник передал одновременно и сходство, и различие священника Павла Флоренского и профессора богословия Сергея Булгакова.
— Нестеров использовал для этого особые художественные приёмы. С одной стороны, взгляните, контуры героев намечены как будто под копирку — один и тот же наклон головы, разворот плеч. Но в итоге тонкий силуэт Флоренского в белом подряснике явно контрастирует с мощной фигурой Булгакова в чёрной светской одежде.
— При этом Флоренский в своем жесте — рука на сердце — олицетворяет смирение, а Булгаков — весь готовность к сопротивлению. О решимости свидетельствует и его твёрдый взгляд, и резкий изгиб бровей, и даже непослушный вихор волос, тронутых сединой.
— Булгаков говорил, что в этом портрете отобразились два образа восприятия русского апокалипсиса.
— То есть, революции?
— Да, революции. Картина написана летом 1917 года в доме священника Павла Флоренского в Сергиевом Посаде. Здесь запечатлён канун октябрьского переворота.
— Тревожное время. И потому вполне понятна внутренняя мобилизованность в облике Сергея Булгакова. А вот спокойствие отца Павла Флоренского поражает. Как у него получалось хранить мир в душе?
— Он говорил: «Я научился благодушию, когда узнал, что нас ведёт благая воля Бога». Флоренский встретил испытания без суеты и сомнений. До 1921 года он продолжал служить в церкви Марии Магдалины в Сергиевом Посаде и одновременно работал ученым секретарём комиссии по охране памятников Троице-Сергиевой лавры.
— Он считал для себя возможным сотрудничать с большевиками?
— Флоренский трудился для России, а не для большевиков, и верил, что страна вернётся к Богу. Как член комиссии по охране Лавры настаивал, чтобы в монастыре совершались богослужения. Опубликовал несколько статей о том, что искусство только тогда выполняет свою миссию, когда оно воцерковлено.
— Очень смело по тем временам!
— Эту смелость не смогли погасить ни доносы, ни угрозы. Даже после первой ссылки в 1928 году Флоренский отказался от возможности эмигрировать. По словам Булгакова, отцу Павлу жизнь предлагала выбор между Соловками и Парижем, и он предпочёл Родину. В 1933 году Флоренского осудили на десять лет, а спустя четыре года — расстреляли.
— А как сложилась судьба Сергея Булгакова?
— Сергей Николаевич после революции проявил ту решительность, что видна в его облике на портрете Нестерова. В 1918 году он принял священный сан. Переехал с семьёй из Москвы в Крым, служил в Симферопольском кафедральном соборе. В сентябре 1922 года его арестовали, а в декабре насильственно выслали за рубеж без права возвращения в Россию. В Праге, а затем в Париже отец Сергий полностью посвятил себя служению Богу.
— В том, с какой самоотдачей Флоренский и Булгаков прожили свою жизнь, видится залог святости.
— И её многообразие! Два русских философа, богослова, священника столь несхожи между собой. Но в своей устремлённости к Богу они обрели общность и гармонию. Это единство противоположностей во Христе запечатлел Михаил Нестеров своей работе «Философы» — и славно, что у нас есть возможность видеть эту картину в Третьяковской галерее.
«Дети и музыка». Светлана Феодулова
У нас в гостях была многодетная мама, оперная певица, обладательница самого высокого в мире голоса по версии «Книги рекордов Гинесса» Светлана Феодулова.
Мы говорили о чудесной роли музыки и искусства в воспитании детей, а также наша гостья рассказала о новой музыкальной сказке «Кукла и ангел».
Ведущая: Анна Леонтьева
Все выпуски программы Светлый вечер
«Светлые пасхальные истории»
В этом выпуске своими светлыми историями, связанными с встречей светлого Христова Воскресения и празднованием пасхальных дней поделились ведущие Радио ВЕРА Алексей Пичугин, Анна Леонтьева и Константин Мацан, а также наш гость — протоиерей Алексей Попков.
Святой праведный Иоанн Кронштадтский и его мать
«Маминька — святыня моя, она для меня выше, дороже, любезнее всех людей на земле; она — первая после Бога», — писал о своей матери, Феодоре Власьевне Сергиевой, святой праведный Иоанн Кронштадтский.
Будущий подвижник и чудотворец, родился 31 октября 1829 года в селе Сура Архангельской губернии. У псаломщика Ильи Михайловича Сергиева и его супруги Феодоры он был первым и долгожданным ребёнком. Мальчик появился на свет таким слабым, что родители, опасаясь за его жизнь, решили сразу же, не откладывая, окрестить малыша. Мальчика нарекли Иваном. После Таинства Крещения ребёнок вдруг порозовел, глазки его заблестели, он безмятежно улыбнулся и с тех пор пошёл на поправку.
Феодора Власьевна не отходила от сына. Укачивая маленького Ваню, она пела ему протяжные северные колыбельные и духовные стихи. А потом молилась — и Ваня засыпал под её тихий шёпот. Едва научившись ходить, Ваня всюду по пятам следовал за матерью. По утрам, крепко ухватившись за её сильную руку, он шагал в храм на Литургию. Дома, пока мама стряпала обед, тихонько сидел рядом и наблюдал, как проворно и ловко она замешивает тесто для пирогов и варит густые, ароматные щи. А когда за окнами темнело, мать зажигала масляную лампу, открывала большую, старинную книгу — Четьи-Минеи — и вслух читала жития святых. Слова выговаривала медленно, по слогам, — грамоте Феодора Власьевна обучалась недолго. И всё же именно она стала первой учительницей Вани. Когда пришло время, отец купил сыну азбуку, а мать усадила Ваню за стол и стала показывать буквы. «Долго не давалась мне эта мудрость, — вспоминал позже в своей автобиографии отец Иоанн. — Но, приученный матерью к молитве, я горячо молился Богу, чтобы Он дал мне разум. И точно пелена спала с моего ума, и я стал хорошо понимать учение».
Мать очень хотела, чтобы её сын получил хорошее образование. Когда однажды Иван обмолвился, что желал бы стать священником, Феодора Власьевна пообещала сделать всё, чтобы его мечта осуществилась. Стараниями матери, которая каждую копейку откладывала на обучение сына, в 1851 году Иван, окончив в Архангельске училище и семинарию, поступил в Петербургскую духовную академию. Именно туда пришло письмо от Феодоры Власьевны с печальным известием — скончался отец, Илья Михайлович. Потеряв кормильца, мать впала в крайнюю нужду. Чтобы поддержать её, Иван решил бросить учёбу и пойти работать. Об этом он и написал матери, а в ответ получил от неё строгий запрет покидать Академию. Ослушаться маму Иван не смел. А вскоре весьма кстати подвернулась подработка — в свободное от учёбы время Ваня стал переписывать документы. И весь свой заработок отправлял матери.
После принятия священного сана Иван, а теперь — отец Иоанн — стал служить в Андреевском соборе города Кронштадта. Вскоре о мудром, милосердном батюшке заговорили не только в Кронштадте, но и в Петербурге, а потом и по всей России. За советами и духовной поддержкой к нему обращался император Николай II. А для своей матери отец Иоанн по-прежнему оставался всё тем же любящим и послушным сыном. Он часто ездил навещать её в Архангельскую губернию. Несколько раз Феодора Власьевна приезжала к нему в Кронштадт. Об этих визитах отец Иоанн позже будет вспоминать в дневниках: «Её кроткие слова: здравствуй, дитятко, благослови, дитятко, — останутся у меня навсегда в памяти сердечной». В этих же дневниках оставит святой праведный Иоанн Кронштадтский и другие свидетельства о своей бесконечной любви к матери. На одной из страниц он напишет: «Не за красоту, не за ум, и даже не за доброе сердце, кротость и смирение уважаю и люблю я мать свою, а потому единственно, что она — моя Мать».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен