Поделиться
Сергей Виноградов вырос в семье священника, который благословил его на занятия живописью. По мнению критика Петра Пильского, по холстам Виноградова разлита ласковая радость. И его картина «У часовни» — не исключение.
— Маргарита Константиновна, а давайте, я вас сфотографирую возле этого храма? Вид такой живописный!
— Спасибо, Ванечка. Пейзажи здесь, в Плёсе, и вправду один другого прекрасней. И церквушка хороша. Верней, часовенка — восьмигранник с шатровым куполом в русском стиле. Надо полагать, конец девятнадцатого века.
— Да, вот здесь написано на табличке: «Освящена в честь Николая Чудотворца в 1892 году».
— Постой-ка! Так это же, получается, та самая Никольская часовня, которую связывают с творчеством Сергея Виноградова! Знаешь, дружочек, здесь и вправду стоит сделать несколько кадров. Я присяду на крылечке, а ты меня сфотографируй, пожалуйста!
— Я, конечно, с радостью! А кто такой вообще этот Виноградов?
— Сейчас, конечно, я тебе всё расскажу! Сергей Виноградов — художник конца девятнадцатого — начала двадцатого века. У него немало интересных работ, и одна из них — картина «У часовни». Она была написана примерно в то же время, когда часовню построили. Сейчас я покажу тебе эту картину в телефоне — вот, смотри.
— Очень атмосферная! Люблю такую вот осень. Как видно, октябрь — клён с жёлтыми листьями. Дверь в часовню, окрашенная в сочный красный цвет, распахнута настежь — значит, на улице ещё тепло. Хотя монах, что сидит на крыльце, зябко кутается в рясу. Наверное, ветер уже прохладный.
— А может, просто возраст у него пожилой, кровь не греет. А как тебе кажется, Ваня — похоже, что эту картину Виноградов писал с натуры именно здесь? Вот представь, что я сижу на месте монаха. Отойди чуть подальше и посмотри с того же ракурса, что и художник.
— О, какой интересный эксперимент. Знаете, а ведь и вправду очень похоже! Я, кажется, догадался — вы хотите сравнить фотографии часовни с картиной?
— Да, мне захотелось сопоставить современный вид часовни и её художественный облик в работе Виноградова. Картина «У часовни» выставлена у нас в Третьяковской галерее.
— А я вот не понимаю, зачем вообще тут что-то сопоставлять, анализировать! Какая разница, где картина была написана? Гораздо важнее, что она... Тёплая! Что этот монах на крыльце на вас похож, Маргарита Константиновна!
— Возрастом?
— Да нет, не возрастом. Добротой. Кажется, что он, как и вы, родной человек, что ему можно доверять любые тайны. Сергей Виноградов, видимо, был хорошим психологом, если сумел так достоверно передать особенности души человека.
— Вот ты, Ваня, говорил «зачем нужен анализ!», а сам анализируешь. Пойми, живопись, как и любое другое искусство, питает и чувства, и разум. Можно любоваться нежной красотой русской осени на полотне «У часовни», испытывать теплые чувства к герою картины. А можно по произведению уточнять биографию художника, изучать эпизоды его творческого пути.
— А что у него за биография, кстати? Как он жил?
— Жил светло. Сергей Виноградов вырос в глубинке Костромской губернии. С детства научился замечать и ценить красоту Русского севера и отражать её в рисунках. Отец художника был священником. Он благословил Сергея заниматься любимым делом. И тот полностью посвятил себя живописи. Виноградов говорил: «Хотелось бы иметь две пары рук и два сердца, чтобы успеть запечатлеть всё, что волнует».
— Вот! Я про что и говорю! Сердцем творил!
— Это точно. Писал он с любовью — к природе, к родине, к людям. Современник Сергея Арсеньевича, критик Пётр Пильский, говорил, что всё, к чему бы ни прикоснулся Виноградов, начинает трепетать и светиться. По его холстам разлита ласковая радость. И ты заметил, что от картины «У часовни» становится тепло на душе.
— Вот бы её вживую увидеть!
— Не вижу для этого препятствий. Приходи в Третьяковскую галерею. Вот прямо завтра и приходи!
Все выпуски программы Свидание с шедевром
Единственная
Поделиться
В давние времена жили в деревушке две семьи. В одной был сын— звали его Шан, в другой — дочь по имени Мэйли, что значит «прекрасная слива». Дети дружили с малолетства, а когда выросли — полюбили друг друга и поклялись никогда в жизни не разлучаться.
Пошёл Шан в дом к любимой девушке свататься, но родители отказали юноше из-за его бедности. Хотелось им отдать дочь с выгодой, за Вана-богача.
Наступил день свадьбы. Громко заиграли трубы, носильщики подняли украшенный цветами свадебный паланкин и понесли Мэйли к дому жениха. Сидит она в паланкине, горько плачет. Полпути прошли, вдруг что-то зашумело, засвистело, поднялся сильный ветер, паланкин с невестой в воронку закрутило, и унесло неведомо куда.
Узнал об этом Шан и решил во что бы то ни стало найти Мэйли.
— Зачем тебе чужую невесту искать? Как бы самому не пропасть, — уговаривали его друзья, — В деревне и других красивых девушек много...
— Мэйли для меня — единственная, — сказал Шан, и отправился в дальний путь.
Много дорог он прошёл, но никто нигде не слышал о пропавшей девушке. Печаль одолела однажды юношу: сел он у дороги и заплакал.
Вдруг откуда ни возьмись явился перед ним белобородый старец.
— Отчего ты плачешь, юноша? Кто тебя обидел?
Рассказал ему Шан про свою печаль, а старец ему в ответ:
— Пойдем со мной. Я знаю, где она.
Шли они, шли, и повстречали ещё одного путника. Спрашивает его старец:
— Кто ты и куда путь держишь, юноша?
— Зовут меня Ван Лан, я ищу свою невесту, которая исчезла в день свадьбы.
— Идём с нами. Я знаю, где она, — сказал старец.
Пошли они дальше втроем: Шан, Ван Лан и белобородый незнакомец. Привёл старец юношей к большому дому и пригласил войти, чтобы немного подкрепиться и передохнуть.
Хозяйка дома для гостей богатый стол накрыла, усадила всех за стол, и говорит:
— Хочу я с вами заодно, юноши, об одном деле потолковать. Муж мой давно умер, живу я вдвоём с дочкой. Вот и решила я в дом зятя принять, чтобы кормил меня на старости лет. Кто из вас двоих хочет здесь остаться?
Вышла из-за ширмы девушка — нарядная, красивая как цветок ириса. Понравилась она сразу Ван Лану, да и богатый дом приглянулся.
— Я останусь, — обрадовался он. — Такая невеста мне подходит.
— А я должен свою Мэйли найти, — сказал Шан.
Говорит ему тогда белобородый старец:
— Иди домой, там тебя твоя невеста ждёт. Тысячи лет живу на земле, а всё никак не могу к человеческим слезам привыкнуть... Уж так она в паланкине слезами обливалась, что я её похитил, чтобы проверить, кто из вас её по-настоящему любит...
— Кто ты, дедушка? — спросил Шан.
Но волшебник ничего не ответил и исчез. Зато он помог соединиться двум любящим сердцам.
(по мотивам китайской сказки)
Все выпуски программы Пересказки
Псалом 124. Богослужебные чтения
Поделиться
Вы никогда не задумывались, почему горы — такие манящие? Причём любые: и совсем невысокие, до километра, и пятитысячники — не говоря уже о самых высоких, недостижимых для неподготовленного вершинах. Как сказал поэт, «Сколько слов и надежд, сколько песен и тем // Горы будят у нас — и зовут нас остаться!» 124-й псалом, который сегодня звучит в храмах за богослужением, многократно обращается именно к глубокой символичности гор для верующего человека. Давайте послушаем этот псалом.
Псалом 124.
Песнь восхождения.
1 Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек.
2 Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек.
3 Ибо не оставит Господь жезла нечестивых над жребием праведных, дабы праведные не простёрли рук своих к беззаконию.
4 Благотвори, Господи, добрым и правым в сердцах своих;
5 а совращающихся на кривые пути свои да оставит Господь ходить с делающими беззаконие. Мир на Израиля!
Нет ничего удивительного в том, что уже на самой заре человечества гора воспринималась как особое, священное пространство, где происходит соприкосновение небесного и земного. На горе Синай Моисей получает от Бога заповеди; на горе Фавор преображается Христос перед учениками; да и про Олимп как не вспомнить.
Сама по себе гора очень многозначительна: с одной стороны, её огромное, мощное основание — «подошва» — придаёт ей устойчивость, непоколеблемость. С другой стороны, тонкая, словно игла, вершина, буквально впивается в небо. Тот, кто хотя бы раз в жизни стоял на такой вершине, никогда не забудет абсолютно ни с чем несравнимого ощущения одновременной устойчивости — и воздушности, невесомости — когда перед твоим взором открываются величественные горизонты.
Удивительная вещь: казалось бы, когда мы летим на самолёте, мы видим ещё более далёкий горизонт — а всё же это вообще не то: только стоя ногами на вершине, ты испытываешь исключительный, всеобъемлющий восторг особого предстояния перед бытием.
Для многих древних культур гора — это axis mundi, космическая ось мира, соединяющая высшие и низшие миры. И именно поэтому на вершинах гор строились храмы, организовывались те или иные святилища.
Если мы вспомним самые древние жертвенники, о которых повествует книга Бытия, — это тоже будут «микро-горы», сложенные из камней — на вершинах которых и совершались жертвоприношения.
Прозвучавший сейчас 124-й псалом ещё глубже развивает тему символизма горы: он говорит о том, что «надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек». Гора для верующего становится не только внешним образом духовного вдохновения, но и наглядным примером того, как может ощущать себя сам человек, когда его голова, его мысли — всё то, что и отличает его от животного, — устремлены к Небу. И неспроста греческое слово «ἄνθρωπος» — состоит из двух основ: ἄνω означает «вверх» и θρώσκω — «смотреть, устремляться, прыгать». Смотря на гору, мы словно бы снова и снова задаём себе вопрос: а есть ли во мне задор подняться на вершину — или я всего лишь хочу так и остаться распластанным у её подножия?..
Псалом 124. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 124. (Церковно-славянский перевод)
Псалом 124. На струнах Псалтири
Поделиться
1 Надеющиеся на Господа подобны горе Сиону; не поколеблются вовеки те, что живут в Иерусалиме!
2 Горы осеняют их, и Господь осеняет людей своих отныне и вовеки.
3 Ибо не дает Господь грешникам власти над праведными, да не протянут праведные рук своих к беззаконию.
4 Даруй, Господи, блага тем, кто добр и праведен сердцем!
5 А людей развращенных и творящих беззакония покарает Господь. Мир Израилю!
