Поделиться
Рембранд. «Апостол Павел в темнице». 1629
Рим., 112 зач., XIII, 11 — XIV, 4.
Глава 13.
11 Так поступайте, зная время, что наступил уже час пробудиться нам от сна. Ибо ныне ближе к нам спасение, нежели когда мы уверовали.
12 Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света.
13 Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти;
14 но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти.
Глава 14.
1 Немощного в вере принимайте без споров о мнениях.
2 Ибо иной уверен, что можно есть все, а немощный ест овощи.
3 Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест, потому что Бог принял его.
4 Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он, или падает. И будет восставлен, ибо силен Бог восставить его.
Комментирует священник Стефан Домусчи.
Чтение, которое мы сейчас услышали посвящено рождеству святого пророка и крестителя Иоанна. Причем, если евангельское чтение повествует о самом событии, то апостольское чтение решает совершенно иные, не биографические задачи.
В первой его части звучат мысли очень похожие на проповедь самого предтечи. Апостол призывает нас пробудиться от сна, потому что наступает особое время. Время задуматься о себе и своих отношениях с Богом. Иудеи были уверенны, что у них все хорошо, но слова Крестителя заставили их задуматься. И как предтеча сообщал об этом иудеям, так апостол обращается к язычникам и всем тем, кто его окружает. Он зовет их проснуться и при этом отказаться от греха. В данном случае сон и грех не противоречат друг другу... Иногда человек погрязает в пороке, который затягивает его все больше и больше... Потом вдруг, очнувшись, исправляется и объясняет свое поведение, говоря: «Я был как во сне, это было какое-то наваждение» ... При этом, есть, конечно, одно важное обстоятельство: сон — наше естественное состояние и от нас далеко не всегда зависит то, что мы видим во сне. Но сон нравственный совсем другое дело. Наше постепенное схождение во глубину греха зависит от нас самих. Мы сами позволяем себе все больше и больше... и в итоге бываем настолько пленены грехом, что уже не понимаем, где правда и явь, а где морок и сон. Апостол предлагает не рассуждать и не мудрствовать лукаво, разбирая какие грехи мы еще можем потерпеть, а от каких должны отказаться. Он говорит просто: отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света. При чем следом за этим призывом идет пояснение. Под делами тьмы он понимает пьянство, разврат и ссоры из зависти. Под оружиями света он понимает самого Христа, в которого христиане облекаются, когда принимают таинство крещения. Апостол прекрасно знает, что есть люди, которые прикрывают свои грехи заботой о теле и поэтому здесь же подчеркивает, чтобы эта забота не превращалась в потворство похотям.
Как естественно слышать все подобные призывы в праздник рождества того, о ком Евангелие говорит как об аскете и постнике. Все эти призывы вполне понятны в контексте его собственной жизни. И, конечно, они не менее понятны в контексте проповеди апостола Павла, который обращался не только в бывшим иудеям, соблюдавшим закон и живущим нравственной жизнью, но и к тем, кто был язычником и должен был приложить усилия, чтобы начать нравственную жизнь.
Однако, чтение на этом не заканчивается. Казалось бы, акцент на аскезе и напряженной жизни поставлен, он строг, но вполне уместен. Разве не призывает христианство именно к этому? Что еще говорить.
Но те, кто составляли литургические чтения прекрасно понимали, что большинство общин, в которых прозвучит этот текст, будут наполнены простыми людьми. Память аскета и подвижника будут совершать не только аскеты, которые и так предпринимают духовные труды, ее будут совершать семейные люди, которые много времени проводят в обычных мирских занятиях. Именно поэтому указав на важность нравственной жизни, Церковь в своих текстах напоминает так же, что никто не стал совершенным сразу. Что христианская жизнь — это путь, по которому люди идут в разном темпе. На этом пути сильные соседствуют со слабыми, строгие аскеты с теми, кто стремится не грешить, но не отказывается от обычных сфер жизни, которые греховными не являются.
Человеку свойственно судить по себе и своему уровню. Пока он сам к нему то не пришел, пока не достиг определенных вершин, он и к другим относится проще. Когда же вырастает духовно — становится все строже к окружающим. Понимая ошибочность этого подхода, Церковь призывает человека отвергнуть грех и стремиться к праведной жизни. Но напоминает, что речь идет не о мгновенных изменениях, но о пути, на котором никого не стоит осуждать.
«Журнал от 09.05.2025». Алексей Соколов, Арсений Федоров
Поделиться
Каждую пятницу ведущие, друзья и сотрудники радиостанции обсуждают темы, которые показались особенно интересными, важными или волнующими на прошедшей неделе.
В этот раз ведущие Константин Мацан и Наталия Лангаммер, а также Исполнительный директор журнала «Фома» Алексей Соколов и заместитель Главного редактора Радио ВЕРА Арсений Федоров вынесли на обсуждение темы, связанные с 80-летием победы в Великой Отечественной войне.
Ведущий: Константин Мацан, Наталия Лангаммер
Все выпуски программы Журнал
Единственная
Поделиться
В давние времена жили в деревушке две семьи. В одной был сын— звали его Шан, в другой — дочь по имени Мэйли, что значит «прекрасная слива». Дети дружили с малолетства, а когда выросли — полюбили друг друга и поклялись никогда в жизни не разлучаться.
Пошёл Шан в дом к любимой девушке свататься, но родители отказали юноше из-за его бедности. Хотелось им отдать дочь с выгодой, за Вана-богача.
Наступил день свадьбы. Громко заиграли трубы, носильщики подняли украшенный цветами свадебный паланкин и понесли Мэйли к дому жениха. Сидит она в паланкине, горько плачет. Полпути прошли, вдруг что-то зашумело, засвистело, поднялся сильный ветер, паланкин с невестой в воронку закрутило, и унесло неведомо куда.
Узнал об этом Шан и решил во что бы то ни стало найти Мэйли.
— Зачем тебе чужую невесту искать? Как бы самому не пропасть, — уговаривали его друзья, — В деревне и других красивых девушек много...
— Мэйли для меня — единственная, — сказал Шан, и отправился в дальний путь.
Много дорог он прошёл, но никто нигде не слышал о пропавшей девушке. Печаль одолела однажды юношу: сел он у дороги и заплакал.
Вдруг откуда ни возьмись явился перед ним белобородый старец.
— Отчего ты плачешь, юноша? Кто тебя обидел?
Рассказал ему Шан про свою печаль, а старец ему в ответ:
— Пойдем со мной. Я знаю, где она.
Шли они, шли, и повстречали ещё одного путника. Спрашивает его старец:
— Кто ты и куда путь держишь, юноша?
— Зовут меня Ван Лан, я ищу свою невесту, которая исчезла в день свадьбы.
— Идём с нами. Я знаю, где она, — сказал старец.
Пошли они дальше втроем: Шан, Ван Лан и белобородый незнакомец. Привёл старец юношей к большому дому и пригласил войти, чтобы немного подкрепиться и передохнуть.
Хозяйка дома для гостей богатый стол накрыла, усадила всех за стол, и говорит:
— Хочу я с вами заодно, юноши, об одном деле потолковать. Муж мой давно умер, живу я вдвоём с дочкой. Вот и решила я в дом зятя принять, чтобы кормил меня на старости лет. Кто из вас двоих хочет здесь остаться?
Вышла из-за ширмы девушка — нарядная, красивая как цветок ириса. Понравилась она сразу Ван Лану, да и богатый дом приглянулся.
— Я останусь, — обрадовался он. — Такая невеста мне подходит.
— А я должен свою Мэйли найти, — сказал Шан.
Говорит ему тогда белобородый старец:
— Иди домой, там тебя твоя невеста ждёт. Тысячи лет живу на земле, а всё никак не могу к человеческим слезам привыкнуть... Уж так она в паланкине слезами обливалась, что я её похитил, чтобы проверить, кто из вас её по-настоящему любит...
— Кто ты, дедушка? — спросил Шан.
Но волшебник ничего не ответил и исчез. Зато он помог соединиться двум любящим сердцам.
(по мотивам китайской сказки)
Все выпуски программы Пересказки
Псалом 124. Богослужебные чтения
Поделиться
Вы никогда не задумывались, почему горы — такие манящие? Причём любые: и совсем невысокие, до километра, и пятитысячники — не говоря уже о самых высоких, недостижимых для неподготовленного вершинах. Как сказал поэт, «Сколько слов и надежд, сколько песен и тем // Горы будят у нас — и зовут нас остаться!» 124-й псалом, который сегодня звучит в храмах за богослужением, многократно обращается именно к глубокой символичности гор для верующего человека. Давайте послушаем этот псалом.
Псалом 124.
Песнь восхождения.
1 Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек.
2 Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек.
3 Ибо не оставит Господь жезла нечестивых над жребием праведных, дабы праведные не простёрли рук своих к беззаконию.
4 Благотвори, Господи, добрым и правым в сердцах своих;
5 а совращающихся на кривые пути свои да оставит Господь ходить с делающими беззаконие. Мир на Израиля!
Нет ничего удивительного в том, что уже на самой заре человечества гора воспринималась как особое, священное пространство, где происходит соприкосновение небесного и земного. На горе Синай Моисей получает от Бога заповеди; на горе Фавор преображается Христос перед учениками; да и про Олимп как не вспомнить.
Сама по себе гора очень многозначительна: с одной стороны, её огромное, мощное основание — «подошва» — придаёт ей устойчивость, непоколеблемость. С другой стороны, тонкая, словно игла, вершина, буквально впивается в небо. Тот, кто хотя бы раз в жизни стоял на такой вершине, никогда не забудет абсолютно ни с чем несравнимого ощущения одновременной устойчивости — и воздушности, невесомости — когда перед твоим взором открываются величественные горизонты.
Удивительная вещь: казалось бы, когда мы летим на самолёте, мы видим ещё более далёкий горизонт — а всё же это вообще не то: только стоя ногами на вершине, ты испытываешь исключительный, всеобъемлющий восторг особого предстояния перед бытием.
Для многих древних культур гора — это axis mundi, космическая ось мира, соединяющая высшие и низшие миры. И именно поэтому на вершинах гор строились храмы, организовывались те или иные святилища.
Если мы вспомним самые древние жертвенники, о которых повествует книга Бытия, — это тоже будут «микро-горы», сложенные из камней — на вершинах которых и совершались жертвоприношения.
Прозвучавший сейчас 124-й псалом ещё глубже развивает тему символизма горы: он говорит о том, что «надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек». Гора для верующего становится не только внешним образом духовного вдохновения, но и наглядным примером того, как может ощущать себя сам человек, когда его голова, его мысли — всё то, что и отличает его от животного, — устремлены к Небу. И неспроста греческое слово «ἄνθρωπος» — состоит из двух основ: ἄνω означает «вверх» и θρώσκω — «смотреть, устремляться, прыгать». Смотря на гору, мы словно бы снова и снова задаём себе вопрос: а есть ли во мне задор подняться на вершину — или я всего лишь хочу так и остаться распластанным у её подножия?..
