У нас в гостях был настоятель Спасо-Преображенской Единоверческой общины в городе Куровское Московской области священник Алексий Гуглеватый.
Мы говорили о старообрядчестве и об одном из его направлений — единоверстве: что это за течения внутри Русской Церкви, чем они примечательны, в чем их особенности. Разговор шел об истории региона Гуслицы на востоке Московской области как места, где проживают старообрядцы и единоверцы. Наш гость рассказал об особенностях уклада жизни местных людей, об их уникальной культуре и о сохранившихся до настоящего времени традициях.
Ведущий: Алексей Пичугин
А. Пичугин
— Друзья, здравствуйте, это «Светлый вечер» на светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин, рад вас приветствовать. С удовольствием представляю нашего гостя. Ближайший час, эту часть нашей программы, здесь вместе с вами и вместе с нами проведет священник Алексей Гугливатый, настоятель Спасо-Преображенской единоверческой общины в городе Куровское в Московской области. Отец Алексей, добрый вечер.
Иерей Алексей
— Добрый вечер, Алексей. Христос воскресе!
А. Пичугин
— Воистину воскресе! Мы с вами встречались где-то около полугода назад, тогда мы говорили в целом про единоверие, о том, что это такое, что это за течение внутри Русской Церкви, как оно примиряет старый обряд и современную Православную Церковь. И сегодня мы хотели бы с вами поговорить о достаточно интересном месте — я думаю, что это будет интересно не только нашим слушателям в Москве и в Подмосковье, но и тем людям, которые нас слушают по всей России, может быть, даже за ее пределами, через интернет. Гуслицы — уникальное место, где до сих пор и уже не одно столетие живут люди, которые практикуют старый обряд. Это и старообрядцы, старообрядцы, которые принадлежат к Русской Православной Старообрядческой Церкви, это и единоверцы, к которым относится наш гость, отец Алексей, это люди, которые принадлежат к Московской Патриархии, к Русской Православной Церкви. Давайте начнем с истории этих мест. Почему так вышло, что на юго-востоке Московской области, даже скорее на востоке, до сих пор, вот уже не одно столетие, компактно достаточно проживают люди со своей уникальной культурой?
Иерей Алексей
— Да, Алексей, место, называемое Гуслица, достаточно удивительное — это местность, которая находится, как вы уже сказали, на востоке Московской области, объединяет она в себя несколько районов: отчасти, большую часть, конечно, занимает Орехово-Зуевский район, отчасти Павлово-Посадский район и отчасти Егорьевский район. Город Егорьевск и город Орехово-Зуево, они не входят в состав классического обозначения Гуслицкой местности. Хотя вопрос насчет Егорьевска, он достаточно спорный, потому что в самом Егорьевске река Гуслица протекает.
А. Пичугин
— Вот я хотел спросить: название местности произошло от названия реки Гуслица? Или в верховьях она еще называется Гуслянка.
Иерей Алексей
— Да, местность называется по наименованию реки Гуслица, протекает она через многие населенные пункты, которые объединены вот в этот край, который искони называется Гуслицей. Где-то около 30–35 деревень изначально, количество менялось, какие-то деревни становились городами. Например, поселок Куровское стал в советское время городом Куровской и до 61-го года это районный центр был, Куровской район Московской области. Но так или иначе историческим центром Гуслицы считается село Ильинский погост. До середины XV века это село называлось Гуслица. Население Гуслиц очень интересное тем, что это автохтонное население, то есть люди, которые веками живут на одном месте.
А. Пичугин
— А это заметно по их укладу жизни, по каким-то культурным особенностям? Не только по тому, что они практикуют старый обряд в православии, но и по каким-то особенностям их жизни?
Иерей Алексей
— По особенностям жизни это заметно. Люди находятся в разных населенных пунктах, скажем, в разных даже краях вот этой географической Гуслицы, но они, во-первых, очень похожи друг на друга, да, есть очень много таких вот внешних данных очень похожих этих людей. Интересны особенности характера этих людей: достаточно бывают непримиримы по отношению к некоторым вещам, но и бывают достаточно снисходительны тоже к людям, которые не совсем готовы жить по тому укладу, которым живут они.
А. Пичугин
— Ну такая этнографическая особенность, которая очень неочевидна. Потому что все дело происходит буквально в нескольких десятках километров от Москвы. Ну что там — 70 километров до МКАД от Гуслиц — это же вообще ничего.
Иерей Алексей
— Да, так и есть. И тоже что интересно, что это ведь население-то было преимущественно старообрядческое. А еще самое интересное, что если мы знаем, что старообрядцы в России, в Российской империи были гонимы в большей своей части, то гуслицкие старообрядцы не изгонялись никогда из своего места населения, из Гуслицкого края. И многие гонения, которые шли, например, там разгонять какие-то старообрядческие монастыри на Выгу или в Поволжье, они даже шли через Гуслицу, но гуслицких старообрядцев не трогали — это было очень такое удивительное явление.
А. Пичугин
— Ведь они тоже туда переезжали. Насколько я знаю, все же такое количество старообрядцев в тех местах связано с тем, что это и до революции, в XVIII–XIX веках были достаточно глухие места. Они и до сих пор в масштабах Подмосковья, на фоне вообще подмосковной жизни — с коттеджами, с широкими дорогами, трассами — остаются достаточно такими ну глухими, наверное, да.
Иерей Алексей
— Да, до сих пор так и есть. Гуслицкая местность, она выделяется по отношению к другой Московской области. Конечно, тут и леса, и болота, и такие деревеньки потаенные некоторые, да. Но интересно и то, что именно вот в этих лесах Гуслицкой местности Московской области было очень много старообрядческих скитов, очень было много старообрядческих монастырей.
А. Пичугин
— Ну недаром это место называют старообрядческой Палестиной.
Иерей Алексей
— Да, это такой один из центров старообрядчества, который вмещал в себя и множество монастырей, и множество таких вот разных населенных пунктов, даже закрытых старообрядческих населенных пунктов. Но и вместе с тем еще этот край был славен своим промыслом: здесь писали книги, расписывали особой гуслицкой росписью, здесь писали иконы — тоже неповторимые, достаточно такие своей манерой красок, своим таким буйством цветов. Очень интересные были образа, их можно выделить по отношению к другим иконописным школам, в том числе старообрядческим. В Гуслицкой местности делали литье икон — то есть отливали образа, отливали кресты. Очень известны гуслицкие кресты там с херувимами и так далее. То есть что интересно: люди жили, там леса, болота, земля не была плодородной. Единственное, чем славились гусляки из того, что выращивали на земле, это был хмель, более ничего уродить эта земля не могла в то время. А вот промысел...
А. Пичугин
— Ну а, возможно, именно поэтому местные земли и были очень быстро освоены промышленниками Ведь восточное направление Московской области это и такой промышленный край — Орехово-Зуево, Ногинск, Павловский Посад — первые фабрики крупные в Московской губернии строились именно здесь.
Иерей Алексей
— Да. Вот известен, например, Кузнецов Матвей Сидорович...
А. Пичугин
— Морозовы.
Иерей Алексей
— Да, известный производитель фарфора, который уже там, в Гуслицах, построил фарфоровые первые такие кустарные, а потом они переросли уже в мануфактурные фабрики. Савва Морозов, происходивший из села Зуево.
А. Пичугин
— Это же все старообрядческие фамилии.
Иерей Алексей
— Балашов. Да, все это старообрядцы, старообрядческие фамилии, которые известны именно из этих населенных пунктов. Там, например, в Куровской остались еще остатки Балашовской мануфактуры. В Орехово-Зуево если вы въезжаете, вы увидите, что, в принципе, таким, одним из самых величественных зданий в Орехово-Зуево это будет бывшая фабрика Саввы Морозова. В Ликино-Дулево продолжается дело Матвея Сидоровича Кузнецова — это ведение фарфора дулевского. То есть, да, здесь, в принципе, в Гуслицах, было очень много промысла. Такого промысла и религиозного, да, назначения — это иконы, литье, перепись книг, написание книг. И такого промысла, который шел в виде мануфактур, в виде тканей, в виде фарфора, в виде каких-то иных разных приспособлений. Но интересно и то, что о гусляках говорили, как и об известных таких, можно сказать, хулиганах. То есть известно, что гусляки в XIX веке подделывали деньги. И на своих деньгах они писали там, где должны были быть исходные данные банка, печатавшего ассигнации, там была надпись: «Наши не хуже ваших».
А. Пичугин
— И неужели кто-то покупался? Или вернее покупал и продавал что-то за эти деньги?
Иерей Алексей
— Ну, гусляки имели определенное обаяние, так что эти деньги вводили в оборот.
А. Пичугин
— Так что на эту надпись никто не смотрел и не обращал внимания.
Иерей Алексей
— Ну да, когда уже понимали, какие деньги, разочарование приходило...
А. Пичугин
— А тут гусляка и след простыл.
Иерей Алексей
— А тут, да, гусляка след простыл. Тем более известные гуслицкие леса, как уже повторюсь, как человек заходит в этот лес, он-то знает его, как свои пять пальцев, а полиция, какие-то жандармы его вряд ли смогут там найти.
А. Пичугин
— А интересно, что Гуслицы, я уже сказал, что до наших дней сохранили достаточно своеобразный уклад и там живет население, которое до сих пор практикует старый обряд. А вот что из перечисленного (ну я понимаю, что не фальшивомонетчество, естественно), а что из перечисленного вами промысла сохраняется до сих пор? Во-первых, это чеканка, это какие-то работы по дереву, это иконопись — есть ли это сейчас?
Иерей Алексей
— В советское время традиция иконописи, конечно, была прервана. Был еще мастер, который писал иконы в советское время, подновлял, но его образа, образа его руки, они были уже достаточно своеобразные — лики там были не самые лучшие, а все художество у него, конечно, уходило на изображение одежд. Но когда умер он, уже писать после него было некому и перенимать традицию.
А. Пичугин
— И когда это было?
Иерей Алексей
— Он скончался где-то в 90-х годах.
А. Пичугин
— Ну уже достаточно давно. А учеников нет?
Иерей Алексей
— Учеников у него не было, да. Мне известно, что дети его передавали в церковь прориси, которые были у него, еще такие старинные прориси. Они интересны тем, что это не калька, на которой нарисованы очертания иконы, а это калька, на которой иголочками пробито очертание иконы. То есть, видимо, эта калька какая-то там наносилась на залевкашенную доску и уже там...
А. Пичугин
— Уже просто, ну я так понимаю, что это принцип достаточно трафаретного изделия, которое просто было в исполнении и которое не требовало особенного мастерства. Вернее, требовало при изготовлении трафарета, но при этом позволяло большому количеству людей зарабатывать таким вот иконным промыслом.
Иерей Алексей
— Трафаретные такие иконочки, они потом чем вот интересны (видел такие прориси, но на фотографиях уже) — там одежды разделаны, а руки, лики, они оставлены уже на мастерство человека, писавшего иконы. И потому, видимо, иконы у этого человека выходили не очень такого достаточно хорошего качества. Литье было прервано примерно в 80-е годы XX века. А по какой причине: последние литейщики уже не лили иконы, уже не лили кресты, они лили нательные крестики для Рогожского поселка.
А. Пичугин
— А самое примечательное, что все годы советской власти это промыслы продолжались и сгинули только в наше время уже.
Иерей Алексей
— Да, они сгинули в наше время. И что тоже интересно, литье нательных крестиков уничтожились по причине того, что старообрядцы перешли на более дешевый материал, перешли на алюминиевые крестики, которые были достаточно дешевые. И не было необходимости, чтобы мужчина там из Анциферова возил в бидончике из-под молока на Рогожское кладбище литые крестики.
А. Пичугин
— Ну литые лучше алюминиевых.
Иерей Алексей
— Литые лучше алюминиевых, но они и дороже. И тем самым вот эта цепочка прервалась. Но, к слову, вот сейчас в Анциферово мужчина есть такой — Андрей Игнашин, он возродил литье икон. Он льет по старым технологиям, по старым традициям, льет их в глину, которую утрамбовывает. Глину он там находит тоже в Анциферово — ему кто-то из старожилов подсказал, где эту глину найти. То есть вот в плане литья, именно анциферовского литья, которое еще в XIX веке славилось своей достаточной качественностью — этот промысл возродился. Вот возродился благодаря такому вот человеку молодому, Андрею Игнашину. Он сейчас льет иконы, какие-то иконы разрабатывают, он имеет разные формы, разные образцы. И, в принципе, его литье достаточно качественное, его литье не отличишь от литья старых мастеров.
А. Пичугин
— Я напомню, что в гостях у радио «Вера» сегодня священник Алексей Гугливатый, настоятель Спасо-Преображенской единоверческой общины в городе Куровское в Московской области. А если я или кто-то из наших слушателей приедем в Гуслицы, будем ездить по Гуслицкому краю, заметим ли мы какие-то особенности? Или это просто обычные подмосковные села и деревни, к которым мы, ну по крайней мере те люди, которые живут в Москве или Подмосковье, привыкли?
Иерей Алексей
— Тут, скажем так, вопрос такой, что заметить это можно по общению с людьми. То есть так проехав, ну увидите домики там, раскрашенные в разные цвета, с наличниками, да, где-то там увидите каменные строения лабазов — ну то есть не придадите особенного значения. Может быть, увидите, правда, домики, которые имеют на задах каменную пристройку — вполне возможно, что в такой пристройке в XIX веке могла находиться какая-то моленная в том или ином населенном пункте. Но пообщавшись с местным населением, вы, в принципе, поймете, что люди эти достаточно традиционны. Традиционны они в плане поминовения, например, усопших, да, вот накануне, у нас недавно была Радоница, в плане каких-то таких традиций и обычаев. Дачники, которые, например, приезжают из Москвы в Гуслицы и хотят, например, прибрести какие-то дома, они мне сами жаловались, что старообрядцы иной раз не продают свои дома, они продают свои дома именно своим же.
А. Пичугин
— А где своих найти?
Иерей Алексей
— Ну в других каких-то населенных пунктах — у кого-то семья увеличилась, нужно выехать. Вот своим продадут, а вот дачниками — еще подумают, продать или не продать.
А. Пичугин
— Хотя, с другой стороны, я думаю, в Москве достаточно много староверов, и если кто-то из них подыскивает себе дом под дачу, то это, наверное, как раз такое направление, где ты найдешь людей, близких тебе по духу.
Иерей Алексей
— Да, это так и есть. В нашем кусту деревень Гуслицкого края, вот мне известно, что сейчас есть многие такие дачники из числа прихожан старообрядческих храмов города Москвы, даже известных таких деятелей. Вот, например, там головщик Покровского собора на Рогожском кладбище, Виталий Москвичев, он как раз вот себе тоже приобрел дачу в Гуслицкой местности, приезжает туда.
А. Пичугин
— А давайте ненадолго прервемся, от старообрядческой истории перейдем к единоверию. Во-первых, у нас была целая программа в ноябре месяце про единоверие с отцом Алексеем, и желающие могут ее найти, она есть у нас на сайте https://radiovera.ru/ — там и звуковой файл есть, и даже есть расшифровка —можете почитать, послушать. Но вкратце я все равно прошу вас, расскажите, пожалуйста, про то что такое единоверие, как оно относится к старообрядчеству и как оно относится к современной Православной Церкви.
Иерей Алексей
— Единоверие — это направление в старообрядчестве, которое воссоединилось с Православной Церковью на правах возможности соблюдения старых обрядов, возможности продолжения старообрядческого быта церковного и внутриобщинного, но при этом сохраняя единство с Православной Церковью. То есть старообрядцы в XIX веке, когда пришли в Русскую Православную Церковь на правах единоверия, они получили такие же старообрядческие приходы, но под управлением епархиальных архиереев Русской Церкви. Архиереи рукополагали по старым книгам священников для единоверческих общин, и таким образом единоверческие общины привлекали многое количество людей, желавших воссоединения с Церковью, но сохранения своей традиционной культуры Древней Руси. В то же время были и такие интересные явления, когда беспоповские общины...
А. Пичугин
— Переходили в единоверие.
Иерей Алексей
— Переходили в единоверие, были известны...
А. Пичугин
— А не считалось это со стороны старообрядцев, таких истинных старообрядцев, неким предательством? Или коллаборационизмом. Не знаю, как это назвать.
Иерей Алексей
— Ну, конечно, со стороны старообрядцев это считается таким каким-то искажением веры, искажением памяти предков. Но достаточно такое странное явление, потому что часто старообрядцы современные даже не знают, что такое единоверие.
Иерей Алексей
— Но вы для них кто?
Иерей Алексей
— Ну мы для них...
А. Пичугин
— Ну конкретно вы, священник Алексей Гугливатый. Вот у вас есть ваша единоверческая паства, и есть очень много старообрядцев, в том числе и старообрядческих священников, которые живут и служат рядом с вами. У вас какие взаимоотношения? И с простыми мирянами, и со священнослужителями старообрядцами.
Иерей Алексей
— С простыми мирянами, конечно, взаимоотношения у нас проще. Потому что для священников старообрядческих мы так или иначе являемся в определенном роде конкурентами. Потому как сейчас у всех старообрядцев семьи смешанные, все старообрядцы имеют родственников-новообрядцев...
А. Пичугин
— Или просто людей нецерковных.
Иерей Алексей
— Да, людей нецерковных.
А. Пичугин
— А кстати, правда ли, что для старообрядца лучше, если будет родственник человек нецерковный, нежели он будет новообрядным? Где-то я про это слышал.
Иерей Алексей
— Ну это, мне кажется, уже такое заблуждение, достаточно такое...
А. Пичугин
— Но хорошо. Тем не менее у вас рядом достаточно много старообрядческих церквей. Кстати, сколько? Вашего прихода Куровское.
Иерей Алексей
— В районе исторических Гуслиц, да, или там в районе в радиусе, скажем, там 25 километров, да, от моего храма около, наверное, двадцати старообрядческих общин.
А. Пичугин
— Вместе с храмами.
Иерей Алексей
— Да, вместе с храмами, конечно. Это достаточно такое плотное население старообрядческого толка.
А. Пичугин
— Но вы все равно общаетесь, я думаю, и с духовенством.
Иерей Алексей
— Да, мы общаемся, мы дружим с некоторыми священниками старообрядцами, с некоторыми мирянами общаемся, обмениваемся каким-то опытом, какими-то вопросами веры. Конечно, бывают и дискуссии, бывают и какие-то даже споры, можно сказать. Но мы стараемся их все-таки выдерживать в таких в рамках любви, чтобы не было какой-то необходимости пойти потом с кулаками друг на друга.
А. Пичугин
— А есть ли какие-то вещи, которые изменились? То есть в моем дилетантском представлении единоверие — это то же старообрядчество, но в лоне Русской Православной Церкви. Но единоверие возникло в XVIII веке, и оно тоже как-то развивалось на протяжении двух столетий. Ну, правда, наверное, с перерывом все-таки на советское время, когда оно было, но было в подполье. И Старообрядческая Церковь, она тоже развивалась, скажем, Белокриницкая. Тут надо, наверное, еще раз для наших слушателей, которые не очень хорошо себе представляют разделения, у нас есть два согласия в старообрядчестве с духовенством — это Белокриницкое и Древлеправославное беглопоповское, так называемое Новозыбковское. И есть несколько беспоповских согласий. Ну, предположим, самое распространенное Белокриницкое — от названия места Белая Криница на Украине современной, откуда и пошла иерархия этой Церкви, все это тоже развивалось. И вот по прошествии двух столетий, в начале XXI века чем единоверие отличается от старообрядчества?
Иерей Алексей
— Да сейчас-то, в принципе, таких сильных-то различий нету.
А. Пичугин
— Кроме принадлежности.
Иерей Алексей
— Кроме принадлежности, да. То есть единоверие — это старообрядчество в лоне Русской Православной Церкви. Там Белокриницкая или иная какая иерархия — это старообрядчество вне лона Русской Православной Церкви. Различий богослужебных у нас особых нет. Есть, может быть, такая особенность, что вот наши храмы, которые находятся на территории Московской областной епархии, они используют за богослужением манеру пения, традицию пения, которая привычна всем старообрядческим поповским согласиям — это наречное пение. А вот, например, в Москве и в некоторых иных регионах единоверцы более, скажем так, принадлежат к наонной традиции пения...
А. Пичугин
— А что это наонная и что такое наречная?
Иерей Алексей
— Наонная традиция пения — это пение, которое разделяет, с одной стороны, в пении буква «есть» и буква «ять» — «ять» поется, читается как звук «е», а буква «есть» поется и читается как звук «э».
А. Пичугин
— Незнакомому с этими тонкостями человеку они заметны на слух?
Иерей Алексей
— Да, это очень заметно. То есть, например, вот слово «днесь» в некоторых певческих произведениях произносится как «дэнэс» или «дэнэсэ».
А. Пичугин
— «Дэнэс» — что-то такое молдавское есть.
Иерей Алексей
— Да. Это, конечно, южнославянское влияние, которое было там, например, во времена святителя Киприана, митрополита Киевского, но вот как раз осталось в этих традициях. Но что интересно, вроде бы это похоже на певческую традицию южных славян, а сохранили ее в старообрядчестве в основном согласия северные — то есть Поморская традиция, она как раз вот сохранила это наонное пение и чтение. И вот во многих регионах старообрядцы, единоверцы, в том числе в Москве, они принадлежат вот именно к этой наонной певческой традиции. Это, в принципе, та певческая традиция, которая была в Соловецком монастыре до середины XVII века, до того страшного явления, когда в результате конфронтации времен раскола Соловецкий монастырь был разорен.
А. Пичугин
— Мы продолжим нашу беседу через минуту. Напомню, что гость программы «Светлый вечер» сегодня священник Алексей Гугливатый, настоятель Спасо-Преображенской единоверческой общины в городе Куровское Московской области. Я Алексей Пичугин. И мы вернемся в эту студию буквально через минуту.
А. Пичугин
— Возвращаемся к нашей беседе в студию светлого радио. Напомню, сегодня здесь наш гость, священник Алексей Гугливатый, настоятель Спасо-Преображенской единоверческой общины в городе Куровское Московской области. Как вы попали в единоверие? Я знаю, что вы совершенно не из единоверческой семьи, не из старообрядческой, но вы оказалась в единоверии. И вы родом из мест очень далеких от Гуслиц, а служите в Гуслицах.
Иерей Алексей
— Я сам родом из Орла. Я — да, не из семьи старообрядцев, но, в принципе, моя семья и не отличалась некогда особой религиозностью. И так получилось, что волей Божией я был первый из семьи, кто переступил порог храма, потом там уже потянулись родители и там какие-то родственники. А так вот первый такой интерес был у меня в семье по отношению к вере, к Церкви Христовой, ко Спасителю нашему Христу. И интерес к старообрядчеству у меня возник и к единоверию именно благодаря такой особой любви, наверное, к истории русской, к истории Русской Церкви. И когда уже стал там и изучать краеведение родного края, Орла, знал, что много старообрядческих согласий было в городе Орле представлено. Если, например, почитаем там Николая Семеновича Лескова, можно у него что-то почерпнуть, некоторые такие интересные заметки того периода русской истории.
А. Пичугин
— Да, это же человек, который очень много писал про Орел, Орловскую губернию, там все знают «Леди Макбет Мценского уезда».
Иерей Алексей
— Да или там например «Запечатленный ангел».
А. Пичугин
— Или «Запечатленный ангел». Ой, прекрасно, я очень люблю Лескова. Хотя я уже не помню, что это именно про Орловщину.
Иерей Алексей
— Это «Запечатленный ангел» не про Орловщину, он про старообрядческих таких разнорабочих, у которых был образ, написанный одним известным старообрядческим иконописцем. И вот там описывается определенного рода приключение, которые с этими людьми состоялось, и как они в итоге потом пришли к единоверию.
А. Пичугин
— Я очень люблю Лескова, очень люблю «Запечатленного ангела», но я, к сожалению, сейчас уже вот таких тонких подробностей не помню, потому что читал больше 20 лет назад. Надо бы, наверное, перечитать. Так вот как вы оказались в единоверии и в Куровском, в Гуслицах?
Иерей Алексей
— Изучал историю, историю Церкви и стал изучать, заинтересовался историей раскола. Раскола XVII века, того который поразил Русскую Церковь и разделил Русский народ на старообрядцев и новообрядцев. И стал изучать эту тему, стал интересоваться. Параллельно ходил в Орле в храм Смоленской иконы Божией Матери города Орла, был там пономарем, еще до поступления в Сретенскую духовную семинарию. А наткнулся на то, что храм этот был построен потомками стрельцов, которые находились в Орле, что там часть купцов была, строивших этот храм, каким-то пограничным образом принадлежала к старообрядчеству. И вот через разные такие, изучение разных подобных тем, там, например, от нашего храма недалеко было место, где стоял единоверческий храм Успения Пресвятой Богородицы — в городе Орле очень такой интересный был собор, в его закладке принимал участие святитель Филарет (Амфитеатров), митрополит Киевский, подарил при закладке этого собора икону Успения Божией Матери Киево-Печерскую с частицей святых мощей угодников Печерской Лавры. И вот изучал разные такие вещи, понимал, что, конечно, раскол это страшная трагедия, которая не коснулась, а сотрясла Русскую Церковь. Но из всего старообрядчества логически верное только единоверие. Потому что мы знаем примеры того, что были в Русской Церкви изменения различные. Например, уставное изменение времен Сергия Радонежского, когда со Студийского устава переходили на Иерусалимский устав. Мы знаем, что в Русской Церкви существовали разные традиции богослужебные. Мы знаем, что вообще в Православной Церкви существовали традиции и разного даже крестного знамения. Да, например, когда говорят, что троеперстие, извините меня, это как будто бы ересь — это на самом деле не совсем так. То что троеперстие православно (троеперстие — это перстосложение, которое в ольшинстве Православных Церквей сейчас используется), о том, что оно православное, мы знаем уже примерно с XIII века. Есть такой источник — «Прение Панагиота с Азимитом» — это такой полемический труд греческий, и он описывает, как грек Панагиот с латыняном Азимитом спорят о вере. И Панагиот спрашивает у Азимита: почему же вы не осеняете себе тремя перстами вот во славу там Единосущной Троицы? И этот сборник, это «Прение» было переведено на церковнославянский язык, уже с XIII века оно было известно. То есть на Руси знали о том, что греки крестятся, стали креститься с XIII века троеперстием, но ересью это не считали.
А. Пичугин
— Была просто своя традиция.
Иерей Алексей
— Была своя традиция, была возможность сосуществования в Церкви разных традиций. И вот после там школы я поступил в Сретенскую духовную семинарию в Москве, закончил ее. И уже поступая в семинарию, я думал, что хорошо бы быть единоверческим священником. Вот как-то меня к этому все равно влекло и привлекало именно служение единоверия. Но в Орле единоверческой общины не было.
А. Пичугин
— А возможность ее создать или не было просто людей, которые к вам бы ходили. В Орле есть старообрядцы, единоверцы?
Иерей Алексей
— В Орле единоверцев нет. Старообрядцев, наверное, две семьи, но это там такие люди, с которыми я знаком, но они бы не пошли в единоверие точно.
А. Пичугин
— Понятно.
Иерей Алексей
— Вот учился в Сретенской семинарии, стал посещать храм Владимирской иконы Божией Матери села Осташева, Воскресенского района Московской области, ездил к отцу Антонию, единоверческом священнику. Когда венчался браком в Михайловской слободе...
А. Пичугин
— Это надо опять же оговориться, что Михайловская слобода — это такой своеобразный единоверческий центр в Подмосковье, который находится в Раменском районе. Если вы едете из Москвы, если вы живете в Москве, ездите на автомобиле и выезжаете куда-то по Новорязанскому шоссе, то где-то километров через двадцать после Москвы (а вот аэропорт Жуковский рядом находится) вы будете видеть огромный храм с высокой колокольней — это вот и есть Михайловская слобода.
Иерей Алексей
— Да. Вот там вот мы венчались с супругой, которая из потомственных старообрядцев,
А. Пичугин
— И супруга ваша из Подмосковья, да?
Иерей Алексей
— Нет, супруга у меня из Бессарабии.
А. Пичугин
— О, ничего себе.
Иерей Алексей
— Да. И когда появилась удивительным образом на самом деле — я-то думал, что я куда-то поеду там в Поволжье служить единоверческим священником по окончании семинарии, но освободилась вакансия в Спасо-Преображенской единоверческой общине города Куровское. И по приглашению митрополита Ювеналия я был туда отправлен кандидатом в священнослужители, потом уже рукоположен в священники. И тогда же еще единоверческая община деревни Овсюнино обрела исторический свой храм, был передан общине, Петра митрополита.
А. Пичугин
— А ваша знакомство с приходской жизнью единоверческой, оно к тому времени уже состоялось или вы все постигали в бою, а до этого у вас была только теория?
Иерей Алексей
— Ну отчасти знакомство с приходской единоверческой жизнью, оно, конечно, было еще до того. До того как ты стал священнослужителем, ты уже стал входить в число прихожан общины, да. Там вот какое-то количество времени сначала я ходил в общину при храме Новых мучеников Церкви Русской в Строгино — там есть такая община людей, собирающихся вокруг регулярно проводимых богослужений по старому чину. Потом стал ездить вот в Воскресенский район, в Осташево Владимирской иконы Божией Матери, единоверческий приход. И там уже видел, как служит отец Антоний, видел, как какие там особые прихожане, какие там особые люди, все это видел.
А. Пичугин
— А Осташево — это считается частью Гуслиц?
Иерей Алексей
— Осташево — нет, не считается частью Гуслиц, оно выходит за границы. Но там все равно традиции те же самые.
А. Пичугин
— Ну рядом.
Иерей Алексей
— Да, все рядом. Там Гуслицкая икона, там отчасти гуслицкое пение.
А. Пичугин
— И вы приехали в Куровское. А кто были вашими, ну и кто остается вашими прихожанами? Все-таки это было, в общем-то, недавно — пять лет, если я не ошибаюсь, служите.
Иерей Алексей
— Да, пять лет.
А. Пичугин
— Кто ваши прихожане?
Иерей Алексей
— Наши прихожане — потомственные старообрядцы, гусляки.
А. Пичугин
— Почему они оказались в единоверии?
Иерей Алексей
— Оказались они в единоверии, потому что в 1994 году в Гуслицах, в городе Куровское была основана Спасо-Пребраженская единоверческая община. Она была основана людьми — то есть это вот сами люди организовали, захотели, чтобы в их городе был единоверческий храм, люди из числа старообрядцев. И основным таким подвижником в этом деле была почетный гражданин Орехово-Зуевского городского округа Устинья Григорьевна Андриянова.
А. Пичугин
— Ныне уже, к сожалению, ушедшая.
Иерей Алексей
— Да, ушедшая в мир иной. Но она за свою жизнь сделала очень много таких добрых дел и прославила, конечно, свое имя в веках. Она сделала в родном поселении деревни Степановка — это тоже Гуслицкая местность, — она сделала музей местной деревни, перестроив из школы заброшенной. Она сделала мемориал павшим солдатам на фронтах Великой Отечественной войны, солдатам, которые происходили из этой деревни. И она же вот стояла у истоков основания Спасо-Преображенской единоверческой общины города Куровское. Она боролась за то, чтобы историческому единоверческому храму деревни Овсюнино было возвращено богослужение, богослужебная жизнь, а в 90-е годы там находился еще сельский клуб. В деревне Мисцево она основала тоже единоверческую общину и там же построила еще, была поострена часовня в честь Вознесения Господня. То есть люди вот так вот общим желанием решили воздвигнуть единоверческий храм, единоверческую общину, чтобы несмотря на то что люди происходили из разных согласий, имели тоже родственников-новобрядцев, чтобы они могли вместе все молиться. Молиться и за своих родственников, принадлежащих к Русской Православной Церкви, и при этом соблюдать и сохранять свое древнерусское богослужебное благочестие.
А. Пичугин
— Священник Алексей Гугливатый, настоятель Спасо-Преображенской единоверческой общины в городе Куровское в Московской области, в программе «Светлый вечер» на светлом радио. Вы с чем столкнулись, что для вас было необычным, неожиданным, приехав в Гуслицы? Потому что у вас была приходская жизнь до того, но вы не были не просто священником, но и вы не были священником в таком удивительном месте.
Иерей Алексей
— Священником я не был, но я священником был рукоположен именно для этого края, для этого места. И вот с чем столкнулся? Столкнулся с тем, что да людям иной раз ничего и объяснять не надо, они тебе еще больше...
А. Пичугин
— Сами объяснят.
Иерей Алексей
— Они тебя еще больше научат и сами все объяснят. Главное для них, чтобы служба соблюдалась, чтобы служба соблюдалась так, как положено, как заведено. Они, может быть, не всегда могут прийти на богослужение уставное, но если ты будешь служить не по уставу, они это заметят.
А. Пичугин
— Потому что они это впитали.
Иерей Алексей
— Да, они это впитали. Они это впитали, как можно сказать, с молоком матери, да, они видели бабушек молившихся, еще в своем детстве.
А. Пичугин
— Я сталкивался с такими вещами, что люди, воспитанные в старообрядчестве, несмотря на то что это было какое-то глубокое детство, и они к Церкви никакого отношения не имели многие годы, возможно, не имеют и до сих пор, а читать по-церковнославянски умеют.
Иерей Алексей
— Да.
А. Пичугин
— А интересно, у вас в приходе есть молодежь?
Иерей Алексей
— Есть молодежь. У нас есть молодые люди, которые даже на клиросе у нас стоят — поют, читают.
А. Пичугин
— Почему я об этом спрашиваю. Вот в нецерковной среде есть такое распространенное заблуждение относительно Церкви, что там все — вот это вы можете заметить по всяким скетчам, роликам, где парадоксальным образом показывается священник с мобильным телефоном, например, да: ах, как же так, а у батюшки, оказывается, мобильный телефон есть. И понятно, что для людей церковных все это очень смешно, поскольку все мы живем в современном мире, все мы живем в XXI веке и все мы пользуемся одними и теми же вещами. Но у людей православных я замечал, что по отношению к старообрядцам — я не люблю это разделение, как бы про старообрядцев говорят неправославные, у людей из нового обряда — хотя какой уж он новый, за 400 лет...
Иерей Алексей
— Да.
А. Пичугин
— Есть по отношению к старообрядцам тоже расхожие заблуждения о том, что это люди, которые там ходят в лаптях, едят щи деревянной ложкой, своей собственной, потому что чтобы не оскверниться от посуди еретиков, что они не пользуются никакими благами цивилизации. И вот поэтому-то я и спрашиваю, есть ли у вас молодежь.
Иерей Алексей
— Нет, молодежь у нас, конечно, есть и молодежь у нас пользуется всеми благими благами цивилизации, да, то есть в этом у нас нет никаких таких проблем. И если сказать там, например, о старообрядцах вне лона Русской Православной Церкви, то там тоже есть молодежь, и достаточно молодежи. Вообще вот нужно сказать, что церковная молодежь наша, она интересуется таким вот, знаете, настоящим исконным, таким вот каким-то истинным. И очень много есть таких людей молодых которые, например, могут там приехать, не только вот живя в Куровской или где-то в окрестных селениях, они могут приехать из других городов, интересуясь единоверием.
А. Пичугин
— И, к сожалению, ведь еще Гуслицу тоже не обошла эта тенденция — люди уезжают. И молодые люди уезжают в большие города, как и у нас. Москва ближайший большой город. Мало кто, наверное, живет в Гуслицах, работает в Москве... Хотя почему мало, наверное, есть такие люди.
Иерей Алексей
— Да наоборот, большинство. Вот в этом главная, конечно, да, проблема в том, что уезжают.
А. Пичугин
— Ну уезжают совсем, я имею в виду.
Иерей Алексей
— Уезжают. Но не так много. Большинство людей просто не нашли работы в Гуслицах. Вот когда, например, приходишь утром рано там, например, на электричку (нужно ехать в Москву по какой-то причине) — и вот в первых электричках, в принципе, уезжает вся Куровская.
А. Пичугин
— И Куровская — это конечная для ряда электричек.
Иерей Алексей
— Ну для некоторых — да.
А. Пичугин
— Интересно, а как культурно старый обряд отразился на людях, проживающих в Гуслицах? Ведь тут не надо тешить себя иллюзиями, многие, да и большинство, наверное, людей живущих в Гуслицах, они ни к какой Церкви отношения не имеют. Это обычные светские абсолютно там в массе своей, наверное, еще с советским менталитетом люди. Но вы мне рассказывали историю о том, что эти люди все равно ощущают свою принадлежность к старообрядчеству — это такие советские старообрядцы, нецерковные совершенно.
Иерей Алексей
— Да, это нецерковные старообрядцы, советские, но есть такие, да там, как вот сейчас говорят там: я, говорит, атеист Киевского Патриархата, да, — такая распространенная шутка на Украине. Ну примерно такое же есть и здесь.
А. Пичугин
— Вы мне рассказывали забавную историю, не знаю, как ее так воспроизвести, чтобы никого не обидеть, на радио «Вера» — про электричку и выпивающих мужиков где-то там...
Иерей Алексей
— Да, это вот мне было тоже удивительно. Я ехал как раз в Москву и увидел такое, подсел там к женщине знакомой, и через несколько, скажем так...
А. Пичугин
— Рядов сидений.
Иерей Алексей
— Через несколько рядов сидений, да, увидел — люди играют в карты. Причем чего-то они там потребляют, наверное, имеющее определенный градус, и у них речь изобилует разными словами, но отнюдь не совсем это благочестивые такие слова. И вот в какой-то момент, видимо, разыгранная колода карт переходит к тому, что кульминация, и кто-то так вот прямо с силой, с таким импульсивным таким движением, бьет эту карту и кричит на весь вагон: «Спаси Христос тебя за это!» То есть вот у людей как бы...
А. Пичугин
— А «спаси Христос» это, в отличие от «спаси Господи», которое звучит в новым обряде, у старообрядцев «спаси Христос».
Иерей Алексей
— Конечно, это такое страшное явление, да, то есть люди, может быть, не совсем понимают, что там они говорят, что они желают, еще в таком определенном угаре. Но это все равно вот показывает, что так или иначе это в людях сохранено. Вот на таком культурном каком-то или некультурном да, но уровне это сохранилось. Опять же вот мы сегодня говорили, да, что это сохранилось, например, там в отношении к тому, что, может быть, люди не будут эти молиться там, да, они не будут ходить в храм, но они, например, им важнее свой дом продать кому-то из своих, из старообрядцев. То есть они, может быть, не особо-то религиозные люди, но вот для них это будет важно. Например, для них важны еще какие-то там элементы. Сейчас, к сожалению, это уже уходит, уходит традиция, но где-то она сохраняются. На Пасху, вот все говорят: на Пасху советская традиция идти на кладбище. Нет, у старообрядцев...
А. Пичугин
— Да, это очень большое заблуждение, что это советская традиция. Это традиция, освященная веками.
Иерей Алексей
— У старообрядцев на Пасху люди шли на кладбище, мне рассказывали, люди шли на кладбище после службы, после мольбы и пели на могилках стихиры Пасхи: «Да воскреснет Бог, и разыдутся врази Его» и со всеми стихами...
А. Пичугин
— О, отец Алексей сказал: «да разыдутся». Не «да воскреснет Бог, и расточатся врази Его», а «да воскреснет Бог, и разыдутся врази Его».
Иерей Алексей
— Ну да, это вот особенности старообрядческого пения.
А. Пичугин
— И «Единородный Сыне», я помню, тоже привыкал. «Смертью на смерть наступи».
Иерей Алексей
— Да. «Христос воскресе из мертвых, смертью на смерть наступи, и гробным живот дарова» — так вот звучит тропарь Пасхи у старообрядцев. И вот интересно: на кладбище приходят люди — сейчас они это вот теряют, к сожалению, — но раньше у всех были листочки с выписанными стихирами Пасхи. И люди даже, может быть, поют там, не поют, могли там прийти и просто прочитать стихиры Пасхи на могилке у своих родственников. Сейчас это уходит. Даже бывало такое, что придешь на кладбище, да, и видишь — там женщина стоит там в брюках, без платка, но она поет стихиры Пасхи так, как она это слышала от своих бабушек и дедушек.
А. Пичугин
— А я почему-то думаю и уверен практически, что мужики эти, которые в электричке в карты играют, ну они и выпивают, они тоже умеют читать по-церковнославянски, возможно, наизусть знают стихиры Пасхи. В отличие, кстати, от подавляющего большинства своих коллег из других мест, также ездящих в электричке и выпивающих.
Иерей Алексей
— Я думаю, что они и покажут, как креститься надо правильно, да, то есть вот правильно по их вере. Они покажут там, скажут про троеперстие. Они, может быть, скажут еще про какие-то особенности. Они могут даже сказать, что то, что они пьют и курят, это неправильно, да, то есть они это много чего могут еще сказать. То есть бывает такое, что ты смотришь, вот вроде бы человек там ну не совсем религиозный по внешним данным, но он тебе иной раз может такие традиции рассказать, которых ты сам не знаешь.
А. Пичугин
— А есть какие-то вот несколько особенностей, которые вас больше всего удивляют в Гуслицах?
Иерей Алексей
— На Пасху мы ходим, на Рождество, на Крещение Господне — есть деревня такая, Мисцево, мы там ходим по домам и славим праздник. Да, то есть на Пасху мы по домам наших прихожан ходим, поем стихиры Пасхи, на Рождество это чин славления Рождества Христова, на Богоявление мы крещенской водой кропим дома наших прихожан в деревне Овсюнино и в деревне Мисцево. И вот там есть те люди, которые регулярно ходят молиться в имеющиеся в этих населенных пунктах храмы, относящиеся к единоверческой общине города Куровское. А есть те, кто ходят там раз в год, а может, вообще годами не ходят, но они все равно считают себя принадлежными именно к нашей общине. И у всех дома есть иконочка писаная, старинная там, от предков. Если нет иконы писаной, они обязательно возьмут литую иконочку или литой крестик, всегда у всех лампадочка. И вот если ты заходишь в дом, и они говорят: так, батюшка, не пой, не пой пока, сейчас вот лампадочку зажгем, свечку поставим, тогда вот будешь петь. И они встают и молятся вот именно вот так вот прямо. Это тоже вот определенная вроде такая вот культурность, которая сохранилась при этом. Потом они там уберут все, как надо все поставят. Но иной раз бывает, заходишь к людям, не ходящим регулярно в храм, но ты к ним заходишь, смотришь — у них там лампадка горит, свечка у них не запыленная пылью, а в какой-то степени она прожженная. Или, например, приходишь к каким-то людям тоже там в деревне домой — у них что первое видишь на столе? Там да, конечно, сейчас у многих, и телевизор, и все, и покрыт там рушником. Но кроме иконочки с лампадой у очень многих людей, и мужчин, и женщин пожилых, затертые молитвенники, затертые часословы лежат на столах. Это не какая-то такая показушность, это вот...
А. Пичугин
— Это просто лежит книга, которой часто пользуются.
Иерей Алексей
— Да, она затерта, уже просто там страницы оборваны местами.
А. Пичугин
— Спасибо вам большое за этот разговор. Очень интересно. Я думаю, что у тех, кто бывает в Москве, у тех, кто живет в Подмосковье, есть замечательная возможность съездить в Гуслицы, посмотреть. Но, конечно, если вы просто проедете, как говорит наш гость, отец Алексей, вы особо не заметите разницы с другими подмосковными селами. Но если постараться погрузиться в это больше, вот в том числе благодаря нашей программе, можно приехать, я думаю, к отцу Алексею в село Куровское, в Спасо-Преображенский приход. И, я думаю, отец Алексей что-то расскажет, покажет и познакомит со своими прихожанами.
Иерей Алексей
— Да, пожалуйста. Московская область, городской округ Орехово-Зуево, город Куровское, улица Советская, дом 89. Спасо-Преображенская единоверческая община. Приезжайте, мы всегда рады гостям.
А. Пичугин
— И ее настоятель, священник Алексей Гугливатый, был гостем программы «Светлый вечер». Я Алексей Пичугин. Спасибо большое. Всего хорошего и до новых встреч.
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.