В десятом веке до Рождества Христова израильский царь Давид сделал Иерусалим столицей своих владений. Политическое решение мудрый монарх утвердил сакральным действом — в город, получивший главенство, была доставлена величайшая иудейская святыня, Ковчег Завета. Золочёный ларь, внутри которого хранились каменные скрижали с десятью заповедями и другие реликвии, много километров несли на своих плечах иудейские священники. На протяжении всего пути каждые шесть шагов совершались жертвоприношения. Сам царь, одетый в простой льняной хитон, скакал перед Ковчегом, распевая молитвы.
Что означала эта пляска? Был ли это ритуальный танец, или царь Давид от избытка сердца выплеснул свой восторг? На этот вопрос попыталась ответить группа американских ученых из Чикаго, Миссури и Висконсина, сделав сравнительный анализ исторических документов и рассказа Второй библейской книги Царств. Свои выводы профессор древнееврейского языка Джон Уолтон, религиовед Виктор Мэтьюз и профессор истории Марк Чавалес опубликовали в 2005 году в совместной работе под названием «Библейский культурно-исторический комментарий».
Комментарий эксперта:
Согласно хеттским, месопотамским и египетским летописям, пляски в древности на Ближнем Востоке носили преимущественно ритуальный характер. Праздничные танцы напоминали современные народные и заключались в согласованных движениях группы людей. Иногда профессиональные танцоры устраивали целые представления, напоминающие балет. Солисты исполняли вращения, прыжки, поддержки и акробатические номера. В ритуальной обстановке танцевали не только специально обученные профессионалы, но и священники. Один из хеттских религиозных праздников включал обязательную пляску царицы. Но при этом, ни в одном историческом источнике не сохранилось сведений о ритуальной пляске царя.
Вторая книга Царств повествует, что жена царя Давида, Мелхола, увидев мужа в окно пляшущим перед Ковчегом в толпе народа, осудила его и назвала пустым человеком. Если бы у иудейского народа существовала традиция, предписывающая правителю совершать ритуальный танец перед святыней, Мелхола знала бы о ней, как дочь предыдущего израильского монарха, царя Саула. Так что же представляла собой пляска монарха, которую супруга Давида сочла недостойной его сана? Чтобы ответить на этот вопрос, американские ученые провели лингвистический анализ библейского текста.
Комментарий эксперта:
Из трёх еврейских глаголов, описывающих действия Давида, два не вызывали затруднений у переводчиков — они обозначали танец, как таковой. А вот третий термин оказался настолько многозначным, что даже Септуагинта — греческий перевод, выполненный семьюдесятью иудейскими мудрецами в третьем веке до Рождества Христова, не передаёт всей гаммы его смыслов. Септуагинта и дальнейшие переложения Священного писания ограничили значение этого слова игрой на музыкальных инструментах, тогда как в древнееврейском первоисточнике оно одновременно означает «трепетать, ударять по струнам, кружиться вихрем, неистово плясать».
Греческий святой пятого века блаженный Феодорит Кипрский объясняет неистовую пляску Давида тем, что он был уязвлён любовью к Богу. Христианский праведник называет самого израильского царя музыкальным инструментом, возглашающим благодарственную песнь. Его современник, святитель Григорий Назианин, благоговейно именует подвижное и свободное шествование псалмопевца перед Богом не иначе как таинством. Исследования современных ученых подтверждают, что пророк Давид в своём танце не формально исполнял предписанные ритуалом действия, а всем существом выражал благодарность и преданность Творцу.
«Белые птицы»
Белые голуби в чистом весеннем небе — это очень поэтично. «На волю птичку выпускаю...» — писал Пушкин о празднике Благовещения. Однажды в Екатеринбурге я видела, как епископ открывал после праздничной службы большую клетку — и стая белоснежных птиц ринулась в небеса...
Но сейчас я живу в Переславле-Залесском, чудесном старинном городе, где сам воздух, кажется, пропитан православными традициями — однако птиц на Благовещение из клеток не выпускают. В конце утренней службы в храме на самом берегу Плещеева озера батюшка обращается к нам с проповедью. Он рассказывает о благой вести, что принёс Деве Марии Архангел Гавриил, о смирении Марии перед этой вестью, а значит — перед Богом, о грядущем Спасителе. И вот мы выходим из храма к озеру — в полной уверенности, что Господь любит каждого из нас, если пришёл в наш грешный мир. Жаль только, что птиц здесь не выпускают...
Мои размышления прерывают... птицы! Я замечаю вдруг стаю, что кружит над ледяной озёрной гладью. Неужели чайки вернулись? Нет, им рано. Пригляделась — да это голуби! Белые-белые! Откуда они? Может, из ближайшей голубятни — я знаю, тут есть недалеко... А впрочем, какая разница! Они кружат над нами — белые птицы, знак наших надежд и любви Господней. И в этом — высшая поэзия.
Все выпуски программы Утро в прозе
Тайная вечеря – первая Пасха
Первой Пасхой христиан была Тайная Вечеря — та Пасха, которую праздновал Сам Иисус Христос в Иерусалиме накануне Своего ареста и казни. Праздник еврейского народа в воспоминание об освобождении его из египетского рабства стал тогда на Тайной Вечери преддверием крестной смерти Сына Божьего.
Наверно, ученики Христа искренне удивлялись тому, что праздник столь разительно отличается от той традиционной еврейской Пасхи, ведь были изменены ее установления.
Во-первых, Учитель праздновал Пасху в чужом доме, а ее полагалось праздновать обязательно в своем узком семейном кругу.
Согласно установленному древнему ритуалу, Пасху ели стоя и будучи готовыми к дороге — то есть одетыми и подпоясанными, с посохом в руке. Так полагалось в память о спешном бегстве евреев из Египта. В Евангелии же сказано, что «настал час, Он возлёг, и двенадцать Апостолов с Ним». Господь и Его ученики возлегли, не как рабы, а как свободные люди. И куда-то торопиться ради спасения им уже было не нужно, ведь Спаситель — с ними.
И вот Господь, как сказано в Евангелии, «взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придёт Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается». Так Господь устанавливает великое таинство будущей Церкви — евхаристию. Учеников же в те минуты, может быть, больше всего удивило то, что хлеб для Пасхи выбран квасный, дрожжевой — вовсе не тот, пресный, который положено есть на Пасху.
Первую Новозаветную Пасху Спаситель совершал по-новому. И смысл ее был направлен уже не в прошлое, а в будущее, ко Второму Пришествию Христа. И особое спокойствие, торжественная неторопливость, с которой, несмотря на присутствие на трапезе предателя Иуды, совершалась первая христианская Пасха, свидетельствовала о том, что народ Христов — это уже не рабы земного царя, от которого надо бежать ночью, а Царство Божие — не дальняя земля за горами. Царство Божие — внутри нас.
2 мая. О духовном смысле Омовения ног Христом апостолам
Сегодня 2 мая. Церковь вспоминает Омовение ног Христом апостолам.
О духовном смысле этого события, — протоиерей Владимир Кашлюк.