Тёмным, дождливым ноябрьским вечером тысяча девятьсот тридцать второго года на улицах Житомира не горело ни одного фонаря. Редкие прохожие осторожно ступали по тротуарам, стараясь в темноте не споткнуться и не угодить в грязь. Это было непросто, но не только по причине отсутствия освещения — люди в буквальном смысле теряли равновесие из-за того, что по многу дней ничего не ели. В стране царил голод.
Пожилая женщина, закутанная в пуховый платок, шла, одной рукой опираясь о стены домов, а другой — крепко прижимая к себе большой бумажный свёрток. На одном из перекрёстков её окликнул постовой милиционер:
— Мать, ты чего тут по темноте бродишь? Домой ступай, а то в участок отведу!
Женщина грустно улыбнулась. В участок! Напугал... Да она не так давно из лагеря вернулась! А ведь когда-то была придворной, императорской фрейлиной, знатной дамой...
— Фамилию скажи! — не унимался милиционер.
Дама подняла на него свои светлые, совсем не постаревшие глаза.
— Оржевская, — тихо произнесла она.
Бывшая генерал-губернаторша, княгиня Наталья Ивановна Оржевская возвращалась тем вечером из торгсина. Так назывались возникшие в тридцатые годы прошлого века магазины, которые вели торговлю с иностранцами за валюту. Советским гражданам было разрешено приносить в торгсины свои драгоценности и золото, взамен которых им выдавались продукты. Наталья Ивановна только что отдала туда своё золотое колечко, за которое смогла получить немного крупы, бутылку масла, буханку сдобного хлеба и несколько плиток шоколада. Это богатство она несла теперь в Никольскую церковь, чтобы раздать бедным и голодным.
Наталья Оржевская уже несколько лет возглавляла в Житомире Свято-Николаевское братство — с тех самых пор, как был арестован его основатель — священник, а позже Бежецкий епископ Аркадий Остальский. Братство собирало пожертвования для поддержки нуждающихся. И Наталья Ивановна регулярно вносила свою лепту, обменивая в торгсине оставшиеся у неё драгоценности на продукты для голодающих.
Оржевская, конечно, понимала, что рискует, помогая несчастным, но по-другому просто не могла. Поддержать тех, кому нужна рука помощи, накормить того, кому нечего есть — эти принципы, основанные на христианских идеалах, служили нравственным законом для многих поколений её семьи.
Делать что-то нужное для людей, не быть равнодушной Наталья Ивановна стремилась всегда. Ещё до революции в своём имении Новая Чартория она основала училище, открыла амбулаторию, библиотеку и телеграфное отделение. Все эти учреждения Оржевская содержала за собственный счёт, а в амбулатории и вовсе трудилась сестрой милосердия.
В расположенном неподалёку городке Новоград-Волынском Наталья Ивановна устроила бесплатную амбулаторию со стационаром на несколько коек. Это положило начало открытию местного отделения Красного Креста, которое Оржевская и возглавила. Под её руководством Новоград-Волынский Красный Крест работал в годы Русско-Японской войны, не только оказывая медицинскую помощь, но и организуя сборы пожертвований в помощь больны и раненым.
В Первую Мировую Оржевская открыла военный лазарет в Житомире. Про этот госпиталь раненные в шутку говорили: «Здесь мы как в Царствии Небесном!»
Семнадцатый год принёс в Житомир, как и в большинство городов бывшей Российской Империи, хаос и разруху. Оржевская одной из первых откликнулась на призыв тогдашнего настоятеля Никольской церкви священника Аркадия Остальского, вступать в ряды Свято-Николаевского Братства помощи бедным. Позже она привлекла к участию в делах Братства художника Нестерова и академика Вернадского.
За эту деятельность в тысяча девятьсот девятнадцатом году Оржевская была арестована и помещена в большевистский концлагерь. От неминуемой расправы её, как ни удивительно, спасло происхождение. А именно — то, что она приходилась родной внучкой декабристу Фёдору Шаховскому. Выйдя на свободу, Наталья Ивановна сумела легализовать деятельность Житомирского Красного Креста и официально стала первым руководителем советского отделения этой организации на Волыни. Продолжала она и свою деятельность в Свято-Николаевском Братстве, в то время уже перешедшем на нелегальное положение.
Поэтому, несмотря на своего знаменитого деда, избежать очередного ареста ей не удалось. Наталья Ивановна Оржевская была выслана в Казахстан. Там, в ссылке, она и скончалась в тысяча девятьсот тридцать девятом году.
«Это была святая женщина», — говорил когда-то об Оржевской архиепископ Волынскй и Житомирскй Евлогий. Именно так вспоминают о ней люди и сегодня.
Пасхальное богослужение
Пасхальное богослужение — самое главное в году. Самое торжественное и яркое. Оно проникнуто радостью о Воскресении Христа и победы над смертью. По традиции, служба начинается в субботу незадолго до полуночи. Ведь Христос воскрес в ночь «первого дня после субботы», как говорили тогда иудеи. Первые письменные упоминания о ночной службе на Пасху относятся к третьему веку по Рождестве Христовом, периоду жестоких гонений на христиан, когда праздник был связан для них с большой опасностью.
Сама пасхальная служба, по традиции, сложившейся в России к концу девятнадцатого века, начинается ровно в полночь заутреней и крестным ходом вокруг храма. Крестный ход — дань древней традиции, когда в эту ночь проходило крещение людей, принявших веру Христову, и после Таинства они шли в храм на литургию принять святое причастие. Он также напоминает о пути жен-мироносиц, пришедших к гробнице с погребальным маслом и увидевших, что она пуста. После крестного хода, перед тем, как войти в храм, священник возглашает «Христос воскресе!», и все верующие подхватывают радостную весть ответным возгласом «Воистину воскресе!»
В храме начинается Утреня, которая включает в себя огласительное слово Иоанна Златоуста. Текст этого «слова» глубоко проникновенен: «...Последнего и первого в этот день Господь принимает с одинаковой радостью. Пусть богатые и бедные в этот день радуются друг с другом. Прилежные и ленивые — пусть одинаково чтут этот день. Постившиеся и не постившиеся — пусть все одинаково веселятся. Пусть никто в этот день Пасхи не рыдает о своём убожестве — потому что явилось общее царство. Пусть никто о грехах своих не плачет — потому что в этот день Бог дал людям Своё прощение. Пусть никто не боится смерти, всех освободила смерть Христова».
После утрени служится Литургия. Её особенность — чтение Евангелия на разных языках — на латыни, древнегреческом, английском, испанском, французском, немецком и любом другом языке в знак того, что Благая Весть Христа, Его учение обращено ко всем народам мира. Священник читает начальный фрагмент из Евангелия апостола Иоанна Богослова: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и слово было Бог». Слово — значит Христос.
А средоточием Божественной Литургии является Евхаристия, причащение Пречистого Тела и Крови Спасителя.
И всё пасхальное богослужение — от утрени до окончания Литургии — совершается при открытых алтарных, Царских Вратах. И они не затворяются всю Светлую пасхальную Неделю в знак того, что Иисус Христос навсегда отверз нам врата Небесного Царствия.
«Да молчит всякая плоть человеча»
Великая Суббота — особенный день в церковном календаре. Заканчивается Страстная неделя и православные христиане ожидают наступления праздника Воскресения Христова. В субботу перед Пасхой мы молитвенно вспоминаем пребывание тела Христа во гробе и Его схождение душой во ад. Во времена Ветхого Завета умершие праведники не могли попасть в Царство Небесное — оно было для людей закрыто. Души всех людей после кончины отправлялись в преисподнюю. Однако праведники испытывали там меньшие мучения. После смерти на кресте Христос отправился душой во ад для того, чтобы разрушить власть дьявола над человечеством. Богослужение Великой Субботы наполнено разными по настроению песнопениями. Одни из них готовят нас к Пасхе, а потому являются радостными, предваряющими воскресение Спасителя. Другие молитвословия сочувствуют Христу, перенесшему страшные мучения и встретившему смерть лицом к лицу. Одно из главных песнопений Великой Субботы начинается со слов «Да молчит всякая плоть человеча». О его содержании рассказывает священник Антоний Борисов:
Песнопение «Да молчит всякая плоть человеча» звучит на Литургии в момент, когда священник переносит хлеб и чашу с вином на престол — освящённый стол в центре алтаря. Это действие символизирует собой одновременно крестный путь Христа и Его погребение. Обычно считается, что распятие было самым страшным для Спасителя испытанием. Но это не совсем так. Большим мучением для Сына Божьего стала смерть и путь в ад — место, где нет Бога. Христос встретил там абсолютное одиночество. Бог перенёс муку богооставленности. Церковь, понимая, что человек не способен полностью осознать это событие, призывает нас благоговейно созерцать подвиг Христа. Хор поёт: «Да умолкнет всякая плоть человеческая, и да стоит со страхом и трепетом, и ни о чём земном в себе да не помышляет, ибо Царь царствующих и Господь господствующих приходит заклаться и дать Себя в пищу верным». Так выглядит первая часть песнопения «Да молчит всякая плоть человеча», которое говорит о добровольности подвига Христа. Вторая часть молитвословия приоткрывает нам завесу тайны пребывания Спасителя в аду: «Пред Ним шествуют сонмы Ангелов со всяким их начальством и властью, многоокие Херувимы и шестикрылые Серафимы, закрывая лица и возглашая песнь: аллилуия, аллилуия, аллилуия». Церковное предание сообщает нам, что вместе со Христом в ад пришли ангелы. Но не для того, чтобы помочь Спасителю (Он как Бог всё совершил Сам), а чтобы лично увидеть чудо победы Сына Божьего над преисподней.
Песнопение «Да молчит всякая плоть человеча» поётся в православных храмах только на Литургии Великой Субботы. Богослужение Великой Субботы — уникально и не может быть повторено в иное время. У нас есть возможность послушать песнопение «Да молчит всякая плоть человеча» в исполнении хора-ансамбля Хронос. Давайте ею воспользуемся.