Поделиться
Рембрандт (1606—1669) Апостол Павел
Евр., 329 зач. (от полу́), XI, 24-26, 32 - XII, 2.
Комментирует священник Стефан Домусчи.
Здравствуйте, дорогие радиослушатели! Когда человек впервые приходит в Церковь, он нередко испытывает страх перед неизвестной традицией, перед людьми в специальных облачениях, и даже перед Богом и святыми. С одной стороны, это вполне естественно, незнакомое место, незнакомые люди... Но к какому ощущению в итоге должен прийти человек? Ответ на этот вопрос прикровенно звучит в отрывке из 11-й и 12-й глав послания апостола Павла к Евреям, который читается сегодня в храмах во время богослужения. Давайте его послушаем.
Глава 11.
24 Верою Моисей, придя в возраст, отказался называться сыном дочери фараоновой,
25 и лучше захотел страдать с народом Божиим, нежели иметь временное греховное наслаждение,
26 и поношение Христово почел большим для себя богатством, нежели Египетские сокровища; ибо он взирал на воздаяние.
32 И что еще скажу? Недостанет мне времени, чтобы повествовать о Гедеоне, о Вараке, о Самсоне и Иеффае, о Давиде, Самуиле и (других) пророках,
33 которые верою побеждали царства, творили правду, получали обетования, заграждали уста львов,
34 угашали силу огня, избегали острия меча, укреплялись от немощи, были крепки на войне, прогоняли полки чужих;
35 жены получали умерших своих воскресшими; иные же замучены были, не приняв освобождения, дабы получить лучшее воскресение;
36 другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу,
37 были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча, скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления;
38 те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли.
39 И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного,
40 потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства.
Глава 12.
1 Посему и мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех и с терпением будем проходить предлежащее нам поприще,
2 взирая на начальника и совершителя веры Иисуса, Который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление, и воссел одесную престола Божия.
Главное слово, которое звучит в отрывке, который мы сейчас услышали, — это слово «вера». Каждому из нас оно кажется прекрасно знакомым, ведь все имеем опыт веры — веры в Бога, веры своим близким, веры тем или иным специалистам — врачам, учителям и многим другим. Всё это, конечно, разные виды веры, и всё же их объединяет нечто важное. Веря другим людям, мы вверяем себя в их руки — доверяя врачам, прислушиваемся к их рекомендациям, вверяя своих детей учителям, — верим, что они дадут им необходимые знания... Вверяя себя Богу, мы верим, что Его заповеди могут исцелить и исправить нашу жизнь, причём не только внешне, но и изменить её к лучшему внутренне. Мы верим, что Господь, как Тот, Кто любит нас, желает нам добра. Самое главное, что доверие предполагает отсутствие страха. Уважение, почтение, даже трепет — всё это может наполнять наше сердце, но не боязнь. И если людям, как существам несовершенным, нам сложно довериться вполне, Богу мы призваны доверять именно так. В нас не должно быть ни тени сомнения в том, что Он рядом и ведёт нас по жизненному пути.
Легко говорить о доверии, когда всё хорошо, вы попробуйте говорить о нём, когда трудно, скажет кто-нибудь. Не тогда, когда вокруг мир и благополучие, не тогда, когда ты сыт и одет, а в тяжёлые времена испытаний.
Что ж, сегодняшнее чтение именно об этом. Разве было легко Моисею, который ради верности Богу отказался называться сыном дочери фараоновой и был готов страдать с народом Божиим в пустыне, вместо того чтобы жить во дворце? Разве было легко пророкам, которые испытывали побои, были вынуждены скитаться и терпеть лишения и многое другое, только из-за того, что жили по заповедям и призывали к этому других.
Впрочем, было бы неправдой сказать, что их жизнь была сплошным испытанием. Любой, кто живёт в доверии Богу, может свидетельствовать, что плодами веры является внутренний мир и помощь Божия, которая подаётся обильно в разных ситуациях. И самое главное — ощущение, что ты Богу становишься своим, становишься своим для святых и для всей Церкви. Ты можешь жить в любое время и в любом месте, в годы гонений или в спокойные времена... Это становится не так важно, ведь доверяя Богу, ты оказываешься причастен Его благой вечности.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Певчие из Москвы. Наталья Сазонова
Поделиться
Я — из молодёжи девяностых. В то время многие мои ровесники приняли Крещение . Стали ходить в храм. Кто тайно, кто открыто. Мы объединялись и сплачивались вокруг Церкви. Восстанавливались храмы. Церковь нуждалась в кадрах.
Мои друзья поступали учиться в духовные школы. По окончании становились священнослужителями, певчими, иконописцами.
Тогда я считала, что возрождение Церкви — дело молодых. И как будто не замечала в храме старшее церковное поколение. Но однажды...
Мне позвонил друг — молодой священник. Рассказал, что месяц назад получил назначение на далёкий сельский приход. Приехал, говорит, на место, а на станции встречают: главный агроном бывшего колхоза и местные бабульки — вот и вся община. Пошли первым делом храм осмотреть. От увиденного опустились руки. Здание громадных размеров, полуразрушенное . В советское время в храме был кинотеатр.
Бабульки заверили: «Соберём народ, расчистим место для службы». И расчистили. Первую службу назначили на кануне воскресного дня, в субботу вечером. К службе тщательно готовились: алтарь обустроили, иконостас поставили, купили нужные церковные книги. Осталось певчих найти.
Батюшка знал, что моя сестра училась на дирижёра церковного хора и пела в храме. Поэтому и позвонил мне с просьбой — найти певчих.
Мы нашли еще двух человека и в вчетвером отправились на тот приход. Батюшка, встретил, привез в храм. Повел показать, где будем петь. Народ с разных деревень собрался.
храм полон. Люди расступаются, пропускают, шепчутся: «Певчие из Москвы приехали. Батюшка певчих-то из Москвы привёз!» Мы невольно ощущали нашу значимость в этой службе.
Встали за загородку для хора- клирос. Там уже две бабульки стояли. Одна чтец — Вера Николаевна, лет 70. Другая, певчая баба Анна, маленькая худенькая старушка с узенькими, почти закрытыми глазами.
Места для хора мало. Мы ноты разложили. Сами встали впереди, бабе Анне встать сзади предложили. Началась служба. Пели слаженно. И вдруг, выясняется, что у нас нет нужной книги, в которой текст молитв воскресной службы. Нам по ней петь, а её батюшкины помощники забыли принести из церковной сторожки. Поздно спохватились. А Вера Николаевна как будто не заметила нашего замешательства. Прочла нужный стих по своей книге и ждёт. Дальше мы петь должны, а мы молчим...
И вдруг голос бабы Анны; поет нужный текст. Все обернулись на бабу Анну. Голова ее была приподнята вверх, глаза закрыты, голосочек тоненький. Поет наизусть. Мы потом узнали, что бабушка Анна — почти слепая.
Когда она поняла, что поёт одна, смутилась, замолчала. Мы зашептали: «Пойте, пойте». Так баба Анна пела все нужные тексты наизусть, пока книгу не принесли. Я смотрела на неё с благоговением.
Какая величина духа и веры в этой маленькой старушке. Вот она — настоящая певчая! Певчая из далёкой глубинки. Она знала наизусть всю воскресную службу. Никакой недуг, никакая немощь не стёрли из её памяти слов молитвы. Она славила воскресшего Христа в своём сердце.
Мы не раз ещё приезжали к батюшке. Пели на службе. Баба Анна была непременно в храме, на клиросе. Становилась, по-своему смирению, сзади нас. Словно ангел-хранитель...
Умерла баба Анна в субботу вечером, под воскресный день.
Мы приехали с ней проститься.
Я смотрела на неё в последний раз и думала: возрождение Церкви- не только дело молодых. Это общее дело! Ведь сохранили её для нас вот такие бабы Анны! Сохранили своей верой!
Автор: Наталья Сазонова
Все выпуски программы Частное мнение
Василий Меркурьев и Ирина Мейерхольд
Поделиться
Фото: Brands&People / Unsplash
В 1934 году на киностудии «Ленфильм» снимали картину «Инженер Гоф». Режиссёр Борис Шпис был счастлив: на одну из главных ролей ему удалось заполучить известного актёра ленинградского театра имени Пушкина — Василия Меркурьева. Нужно было отвезти ему сценарий картины, и режиссёр попросил об этой услуге свою ассистентку — Ирину Мейерхольд. Дочь знаменитого театрального режиссёра, Ирина Всеволодовна с юных лет шла по стопам отца. К моменту прихода на «Ленфильм» за её плечами уже был актёрский, режиссёрский и преподавательский опыт. Меркурьева Ирина не раз видела на сцене. И всегда восхищалась его тонкой и талантливой игрой.
Актёр радушно встретил девушку и усадил пить чай с пирожками. Поблагодарил за сценарий и сказал, что на днях уезжает на гастроли в Сочи. А к съёмкам сможет приступить, как только вернётся в Ленинград. На том и распрощались. Вроде бы, обычная деловая встреча. Но, возвращаясь домой, Ирина почему-то всё время думала о Меркурьеве, и сердце её радостно билось. Василий тоже не мог забыть хрупкую девушку с огромными, глубокими чёрными глазами. На гастроли актёр уехал с мыслями о ней.
Съёмки картины, между тем, откладывались из-за его долгого отсутствия. Режиссёр нервничал и однажды заявил Ирине: если через три дня Меркурьев не явится на площадку, ему найдут замену. Мейерхольд спешно отправила в Сочи телеграмму: «Приезжайте, мы простаиваем». И подпись: «Целую, Ирина». «Сама не знаю, как смогла такое написать», — смеялась впоследствии Ирина Всеволодовна. Девушкой она была скромной. Просто ей очень хотелось, чтобы Меркурьев приехал и снялся в картине. Но третий день был на исходе, а актёр всё не появлялся. Съёмочная группа собралась в режиссёрской, чтобы обсудить, что делать. Вдруг дверь распахнулась, и на пороге показался Василий. Широко улыбаясь, он отыскал глазами Ирину и прокричал: «Мейерхольд, вы мне должны поцелуй!» Девушка смотрела на Меркурьева, и ей казалось, будто после долгой разлуки она встретилась с самым родным и близким человеком. «Я люблю его», — призналась сама себе в тот вечер Ирина. А через несколько дней Василий рассказал ей о своей любви. И предложил руку и сердце.
Меркурьев и Мейерхольд поженились в 1934-м, сразу после завершения съёмок. Их союз стал и семейным, и творческим. Вместе они преподавали сценическое мастерство молодым актёрам в театральных вузах Ленинграда, объездили едва ли не весь Советский Союз, создавая в провинции профессиональные театральные труппы. А потом пришёл 1939 год. Отца Ирины, Всеволода Мейерхольда, арестовали и расстреляли. Точно такая же участь постигла и родного брата Василия — Петра Меркурьева. Супруги стойко переживали горе, поддерживали друг друга. Они усыновили троих племянников, и в семье стало четверо детей — родная дочь Ирины и Василия, Анна, родилась в 1935-м. Во время Великой Отечественной войны, когда семья находилась в эвакуации, появился на свет их сын Пётр. Именно он впоследствии оставил немало ценных воспоминаний об отце и матери. «Их отношения были каким-то чудом, — писал о родителях Пётр Васильевич Меркурьев. — Они прожили вместе больше сорока лет, и чувства их всегда оставались свежими».
После расстрела отца Ирину, как дочь «врага народа», уволили с работы. Ответственность за большую семью полностью легла на плечи Василия Васильевича. Работал он много. Один за другим выходили фильмы с его участием: «Небесный тихоход», «Золушка», «Повесть о настоящем человеке». А после напряжённого трудового дня на съёмочной площадке или в театре, Меркурьев помогал жене по дому. Или ехал на дачу. По рассказам сына, Василий Васильевич всё время там что-то строил и усовершенствовал: огород, теплицы.
В середине 50-х, после реабилитации Всеволода Мейерхольда, Ирина Всеволодовна снова смогла выйти из тени и работать. Она сняла документальный фильм о жизни и творчестве любимого мужа. А в 1978-м Василия Васильевича не стало. Ирина Мейерхольд пережила супруга на три года. И всё это время жила только одной мыслью — о том, что в вечности они с Василием обязательно встретятся.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
27 апреля. О благодати
Поделиться
В 12-й главе Послания апостола Павла к евреям есть слова: «Будем хранить благодать, которою будем служить благоугодно Богу, с благоговением и страхом».
О благодати, — священник Константин Кокора.
