«Сокольское движение»

Дмитрий Володихин

Гость программы — кандидат искусствоведения, доцент Московский государственный университет технологий и управления имени К. Г. Разумовского Михаил Тренихин.

Разговор шел об истории и современности общественно-политического спортивного движения — «Сокольское», основанного в Праге в конце 19 века.

Ведущий: Дмитрий Володихин

---

Д. Володихин

— Здравствуйте дорогие радиослушатели, это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин, и сегодня мы поговорим на редкую, можно сказать, экзотическую историко-культурную тему. В нашей стране огромное количество спортивных обществ, клубов, море гимнастики, все они так или иначе занимаются спортом и, пожалуй, всё, ну, может быть, пропагандой здорового образа жизни. Когда-то в России существовали ячейки общества «Сокол», это было до революции, задолго до революции они у нас появились, и эти ячейки выполняли двойную функцию. Конечно же, «Сокол» изначально был обществом спортивным, и вместе с тем он занимался просвещением и, кроме того, пропагандировал некие важные для тех времён идеи, прежде всего идеи общеславянского единства. И сегодня у нас в гостях кандидат искусствоведения, доцент Первого казачьего университета имени Разумовского Михаил Михайлович Тренихин, который будет нас погружать в тематику дореволюционного «Сокола» и того, что с ним стало позднее. Здравствуйте!

М. Тренихин

— Здравствуйте! Ну что ж, давайте попробуем от основ. В принципе, общество «Сокол», столь древняя вещь, она была бы актуальной в наши дни, что порой диву даёшься, сколь глубоко уходят во времени корни этой группы.

М. Тренихин

— Действительно, история насчитывает уже более 160 лет данного явления, и в принципе важно то, что оно интернациональное. Но тут я могу отвлечься в начале немножко в сторону, сказать, как коллекционер, что у нас зачастую его неправильно воспринимают, даже люди, которые собирают какие-то регалии, как что-то, подобное пионерской и комсомольской организациям, но на самом деле это, конечно, совершенно не так, не только потому, что само Сокольское движение древне́е, но и потому что в принципе задачи другие стояли, да и участники были другие.

Д. Володихин

— Итак, это не что-либо похожее на пионерию, комсомол или на движение скаутов, которое развивалось одновременно с сокольским, но имело совершенно другой смысл.

М. Тренихин

— Скауты возникли позднее, и кое-что у сокольства взяли, так что в данном случае можно говорить о некоей преемственности, но где-то, конечно, и параллельности тоже.

Д. Володихин

— А вот вы сказали: «как коллекционера» — просто я так понимаю, символика сокольского движения принципиально иная?

М. Тренихин

— Да, безусловно, у них своя символика, хотя надо отметить, что она менялась в разное время, в разных регионах, но коль скоро мы всё-таки сказали о славянском единстве, о панславизме, то отмечу, что меня эта тема как раз интересует как выпускника Государственной академии славянской культуры в своё время, и действительно, здесь мы берём большой и временной охват, и территориальный. И всё-таки если говорить об истоках этого движения, то возникает оно в Чехии, вернее сказать, Чехия — название современное, на тот момент ещё в королевстве Богемия в составе Австро-Венгерской империи, в составе Австро-Венгрии, и в первую очередь это история, в общем-то, противостояния немцам, потому что понятно, что в Австро-Венгрии правили Габсбурги, и чехам это где-то нравилось, где-то не нравилось, но хотелось какой-то самостоятельности, тем более, что историю государственности чешский народ имел, и мы знаем много сложных моментов, как то Гуситские войны, например, так что здесь момент противопоставления себя.

Д. Володихин

— Было достаточно самостоятельное королевство Чехии, даже бывало так, что чешские короли занимали трон императоров Священной Римской империи, то есть Немецкой империи, впоследствии, конечно, судьба Чехии в рамках Австро-Венгрии была гораздо более сложной, гораздо меньше культурной самостоятельности, политической автономии, чехи, конечно, были недовольны и хотели показать то, что они исторический народ, и сами способны решать свою судьбу, сами способны создавать богатую интересную культуру.

М. Тренихин

— Да, совершенно верно. Но, опять же, любое противодействие идёт от какого-то действия, и фактически действие — это как раз германизация, то есть насаждение немецкой культуры традиций. В данном случае надо отметить, что у немцев был создан свой гимнастический союз, который тоже отнюдь не был только гимнастическим, это произошло ещё в процессе наполеоновских войн, если говорить о России, то это заграничный поход русской армии в Европу, как раз в тот момент, когда были раздроблены немецкие государства, и мы знаем, собственно, выражение о том, что «Франко-прусскую выиграли немецкие учителя», но в том числе, я думаю, и люди, которые занимались, с одной стороны гимнастикой, с другой стороны, всё-таки и идеологией. Поэтому вот для немцев история с их немецким обществом, которое организовал Фридрих Людвиг Ян, немецкий офицер, потом уже педагог, политик и общественный деятель, была достаточно важной, и при этом, кстати, он тоже не был, в общем-то, основателем, потому что ориентировался на идеи Песталоцци. То есть мы, в принципе, углубляемся в некие такие политические отчасти нюансы, но понятно, что общие наработки, они восходят всё равно к каким-то отцам-основателям, условно говоря, потому что вот Иоганн Генрих Песталоцци, в общем-то, сложно даже сказать, швейцарский, он или итальянский больше, педагог, но он разрабатывал основы, потом идёт Фридрих Людвиг Ян, и, собственно, чехи решили создать свой аналог, потому что хотелось им действительно как-то обособиться в культурном, в том числе, плане, в культурно-физкультурном плане от немцев, и так появляется, собственно, движение «Сокол» в начале в Праге. Его основатели — это довольно интересные люди, потому что основу его составил человек, которого звали Мирослав Тырш и его друг Индржих Фюгнер, и они были из немецкоязычных семей, но воспринимали они себя больше, идентифицировали именно как чехи, как славяне, и, в общем, довольно занятно, то есть вопрос ещё самоидентификации в данном случае важен.

Д. Володихин

— Когда это произошло?

М. Тренихин

— 1862 год, чуть-чуть за середину XIX века, в общем, довольно долгий срок.

Д. Володихин

— Ну, то есть явлению хорошо так за полтора столетия.

М. Тренихин

— Да, да. И в данном случае надо сказать, что пестовали как физическую культуру, так и идеологию, патриотизм, в данном случае чешский такой национальный патриотизм, можно даже сказать чешский национализм, такой романтический национализм, мы вспоминаем, что это вообще эпоха формирования нации в их современном виде, но здесь вы, как историк, может быть, меня поправите, скорректируете.

Д. Володихин

— Здесь, скажем так, формирование идей о народе, нации и так далее, культурных, исторических — всё это тогда, в XIX веке, не выглядело столь пугающе, как национализм века XX — воинственный, страшный, кровавый в некоторых своих проявлениях. В XIX веке это прежде всего было явление культурное — объединение народа с помощью воспоминаний о его прежней мощной культуре и развитии культуры новой. Ну вот, собственно, очевидно, чешский «Сокол» и был таким развитием культуры, но на почве спорта?

М. Тренихин

— И да, и нет. Мне как раз очень близко то, что основатель чешского «Сокола», собственно, вообще, можно сказать, основатель сокольства, как раз о котором мы говорили — Мирослав Тырш, являлся ещё и не только общественным и спортивным деятелем, педагогом, профессором, литературным критиком, но ещё и, на минуточку, историком искусства, поэтому здесь, видимо, тоже как-то так генетически всё это увлечение пошло в ту сторону, но о символике мы поговорим отдельно, но тем не менее, важно говорить о том, что в сокольстве всегда была важна красота, красота эстетическая, красота внешней атрибутики, в том числе, если мы говорим о гимнастике, и красота движений, это важно и здесь можно вообще говорить, наверное, об античной идее калокага́тии — прекрасного, доброго. То есть в принципе, то, что у нас в советское время пропагандировалось как «в здоровом теле здоровый дух», это отнюдь совершенно не советское изобретение, это всё пропагандировалось и в более раннее время.

Д. Володихин

— Encorporis Sano, Spiritus Sano. Ну вот хотел спросить, собственно, мы всё ходим вокруг да около спортивной основы, что там было, чем они занимались? Вот прозвучало слово «гимнастика», что такое сокольская гимнастика и почему она сделалась столь популярной?

М. Тренихин

— Сокольская гимнастика знаменита, в основном, своими массовыми упражнениями, поэтому, опять же, вспоминаем какие-нибудь кадры советских спартакиад, они, наверное, наиболее известны — опять же, это тоже наработки, которые были взяты в сокольстве. Важный момент, что формировалась сокольская гимнастика в противовес... Даже в Российской империи, уже тоже вперёд, в противовес использовалась немецкой и шведской, и воспринималась она как своя. Да, может быть, она пришла из Чехии, может быть, на территории Югославии и тогда ещё Королевства Сербии, допустим, и других территорий южнославянских, но всё-таки воспринималось это как более близкое, более своё. Если говорить вообще о других видах спорта, которые были, то это не только массовые упражнения гимнастические, но и, собственно говоря, разные совершенно дисциплины, как то бег, прыжки в длину и высоту, метание диска, метание копья, борьба, прыжки с шестом, плавание, даже лодочные гонки, кстати, бокс частично, в меньшей степени, но тоже была верховая езда и стрельба. Была отдельная своя книга «Основы гимнастики», как раз которую написал Тырш, ну и разные были моменты, вплоть до противопожарной безопасности, когда чешских «соколов» нанимали для того, чтобы они действительно в городе такую деятельность обеспечивали, поэтому подготовка самая разная.

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях кандидат искусствоведения Михаил Михайлович Тренихин, замечательный знаток символики, замечательный знаток истории наградных знаков, и сегодня он нам рассказывает о сокольском движении, которое уходит корнями в середину XIX века и имело чрезвычайно значительный масштаб в веке XX. Ну, а сейчас прозвучит в эфире то, что наследует сокольскому движению, знакомо это для очень многих и, признаться, этот музыкальный мотив, который связан вроде бы с сознанием советского времени, он очень хорошо отвечает императивам сокольского движения. Итак, «Футбольный марш» Матвея Блантера.

Звучит «Футбольный марш»

Д. Володихин

— Ну что ж, эта музыка наполнена теми мотивами, которые характерны и для сокольского движения: дух честного соревнования, тренированности, красивого тела, действительно, уходящего в античные традиции, и, естественно, что вещь, которая родилась, как тогда говорили, у братьев славян, постепенно перешла из Чехии в Болгарию, Польшу, и оттуда уже в Российскую империю. Собственно, какова история перехода сокольского движения к нам в Россию?

М. Тренихин

— Действительно, сокольство распространяется на разные славянские территории, вначале по самой Чехии расползается, пользуясь большой популярностью. Вы ещё не сказали, кстати, про южных славян, то есть Словения, Хорватия, которые были тогда в составе Австро-Венгрии, Босния и Герцеговина.

Д. Володихин

— В Сербии?

М. Тренихин

— Да, и, соответственно, в Сербии, причём в Сербии был такой отдельный своеобразный тоже культ, когда, например, называли какую-нибудь ячейку «Душан Сильный», в память правителей сербских, то есть это было связано, с одной стороны, с воспоминанием о традициях сербской государственности, когда Сербия была значительно более серьёзным государством на Балканах, и, в общем-то, такая поддержка, можно сказать, даже формирование национального мифа, который основывался, соответственно, на национальном эпосе. Так что в данном случае распространялось оно достаточно серьёзно. У болгар, оно не называлось обществом «Сокол», у них было своё название «Юна́к», если говорить о русском аналоге, то, по сути, это «добрый молодец», «богатырь», но при этом оно, собственно, являлось сокольским, входило тоже в союз сокольских обществ. Но если мы говорим о чехах, словаках, ну и южных славянах, то это в основном противопоставление себя...

Д. Володихин

— Либо немцам, либо османам.

М. Тренихин

— Да, то Болгария, ну или территория нынешней Македонии, которая была освобождена Косово и Южной Сербии тогда, в общем-то, не было, то есть Македония в данном случае выделяется как территориальная единица уже в социалистической Югославии в правление Тито. Кстати говоря, маршал Тито, один из руководителей победы, тоже в Австро-Венгрии на землях славянских умудрился поучаствовать в молодости в сокольском движении.

Д. Володихин

— Насколько я понимаю, у южных славян и у западных славян это движение действительно подпитывалось духом панславизма, славянской общности, славянской культурной зрелости, определённым соперничеством с властями немецкими, турецкими, и вот в России оно приняло несколько другой тон, и иначе было организовано, но смысл тот же.

М. Тренихин

— Совершенно верно, но тут надо сказать про время появления в России, нашего сокольства: дело в том, что, опять же, всё это не без помощи чехов, чехи всё-таки народ на тот момент просвещённый, в Российской империи их тоже работало довольно много, близость, действительно, языка и отчасти культуры, но при этом мы понимаем, что зачастую были, например, чешские инженеры очень популярные, активно у нас работали, и в принципе чехи, которые проживали на Волыни, ещё в 70-е годы XIX века начинают приносить сокольство с собой, но это, скорее, была всё-таки ещё достаточно такая локальная история именно в среде чешской эмиграции.

Д. Володихин

— Ну, поляки в какой-то степени распространяли сокольское движение.

М. Тренихин

— С поляками история сложная, не мне вам рассказывать наши, ещё со Средневековья взаимоотношения, и в этом плане они как раз себя очень противопоставляли: да, с одной стороны, они вроде входили, но мы можем это увидеть даже по их отказу в участии в самом большом Всесокольском слёте, Всесокольские слёты, ну и слёты вообще — это как раз массовые мероприятия, где были массовые гимнастические упражнения, различные просветительские мероприятия...

Д. Володихин

— То есть идея поляков была такая: мы сейчас входим в состав Российской империи, но у нас свой польский «Сокол», а у вас будет свой русский «Сокол».

М. Тренихин

— Да, причём там и эмблемы, опять же, отличались, потому что есть латиница, есть кириллица, в общем, старались как-то всё-таки здесь противодействовать, поэтому поляки в данном случае, как всегда, с ними отдельная история, с ними сложнее. Но если говорить о России, то здесь важно отметить, коль скоро мы говорим о панславизме, если угодно, о неославизме, который получил всплеск в конце XIX века, то, конечно, надо отметить, что наши ветераны Русско-турецкой войны, фронтовики, которые вернулись с полей освобождения Болгарии, то есть 1877-1878 год XIX века...

Д. Володихин

— Болгары показали им опыт этого сокольского движения, им понравилось.

М. Тренихин

— Да, отчасти они, и надо понимать, что, так сказать, политика политикой, дипломатия дипломатией, а люди, которые действительно верили в эти идеи, — не самые плохие, надо сказать, — они действительно как-то это очень воспринимали и приносили, в том числе, и в Российскую империю.

Д. Володихин

— То есть, если уточнять время появления «Сокола» в России, то это где-то конец 70-х, начало 80-х годов XIX века, правильно?

М. Тренихин

— Соответственно, «Русское гимнастическое общество» в Москве — это 1883 год.

Д. Володихин

— Чуть позже, да?

М. Тренихин

— Да, допустим, в Тифлисе, который был вполне русским городом — 1898-й, а Киев — 1900-й, то есть по империи расползалось, ну, всё-таки вот да, правильно будет сказать, уже 80-е-90-е годы.

Д. Володихин

— Ну и чем люди занимались? То есть, в общем, самое главное всё-таки — спорт, в основе спорт, но помимо этого была очевидно какая-то просветительская программа.

М. Тренихин

— Да, безусловно, важно было, что после различных занятий были сборы, собирались люди вместе, в том числе и лекции проводили, так что они, наверное, по-своему и нам с вами были близки, мы в некотором роде занимаемся отчасти тем же, что продвигали и они.

Д. Володихин

— Вот не знаю, выступали ли на радио или нет, может быть, позже они выступали, а вот что касается просветительских лекций, то да, и насколько я понимаю, здесь тоже была такая основа историческая, культурная, ну, и по сути своей я бы назвал её державнической, для России православной, в основе своей, и, конечно, «Сокол» в этом смысле занял такое достаточно правое крыло в здании общественной мысли Российской империи. Кто из знаменитых людей был в «Соколе»?

М. Тренихин

— Людей знаменитых было немало, начнём с того, что поддержал идею сокольства... Кстати, надо отметить, что первое, так официально говоря, сокольское общество было создано в 1907 году как раз в Тифлисе, которое получило наименование «Сокол», сокольское, то есть до этого это были гимнастические общества, которые по сути своей были таковыми, но, скажем, де-факто, но не де-юре. И в данном случае как раз русский «Сокол» в Тифлисе, президиум, вот у меня просто есть замечательная открытка групповая как раз, где люди в форуме сидят, 1910 года, масса людей, там были и инструкторы из Чехии довольно много, и русские ребята, и грузины.

Д. Володихин

— Вот вы всё тянете-тянете, а не называете, кто.

М. Тренихин

— Если говорить из всё-таки достаточно известных для широкого округа людей, я бы, наверное, вспомнил Владимира Михайловича Бехтерева, чем человек известен: до революции это генерал-лейтенант медицинской службы Русской Императорской армии, а в советское время — создатель в значительной степени психиатрии, и мы знаем, его имени учебное заведение в Санкт-Петербурге, тогда в Ленинграде.

Д. Володихин

— А вот с Тифлисом кто был связан?

М. Тренихин

— С Тифлисом — люди, которые были едва ли известны широкому округу, например, помощник гимназиарха там был Игнатьев, который потом стал, в советское время, вернее, даже ещё в такой Грузинской демократической республике стал именоваться Игнатошвили. Есть отдельные люди, скажем, создатель бокса, такой чех Лукиш, но это, в основном, для тех уже, кто занимается спортом, кто занимается историей спортивных клубов.

Д. Володихин

— Ну вот, по-моему, Столыпины были сторонниками сокольского движения, и отец, и сын?

М. Тренихин

— Да, действительно, Пётр Аркадьевич Столыпин поддержал эту историю, а ходатайствовал перед ним Александр Степанович Гижицкий, который стал старостой русского «Сокола», активный деятель и политический, и общественный, вот он, пожалуй, достаточно известный, член Государственной думы III и IV созывов от Подольской губернии, так что Александр Степанович, наверное, из них более заметен. Но есть и, может быть, неизвестные широкому кругу людей деятели, но фамилии у них уж очень говорящие, вам, опять же, как историку, это будет близко, потому что как-то купил я одну фотооткрытку, где такой очень колоритный бородатый дядюшка жмёт руку молодому участнику сокольского движения, написано: «В память о Всесокольском слёте в Праге 1912 года», последний предвоенный, и сзади написано «Брат Султан-Крым-Гирей», а кто такой Султан-Крым-Гирей? Вот этот конкретный Крым-Гирей — это Николай Султанович, сенатор, тайный советник, активный деятель, но, не зная этого конкретного человека, уж фамилия у него совершенно понятная.

Д. Володихин

— Но, помнится, авиатор генерал Ткачёв был довольно крупным человеком в «Соколе».

М. Тренихин

— Да, совершенно верно, хотя здесь надо всё-таки разделить, наверное, а может быть, и в продолжение, что были дореволюционные деятели сокольского движения, кстати говоря, вот мы ещё не сказали по поводу того, что Чехов и Толстой очень горячо поддерживали, вот тут уж точно наша публика вся знает поголовно от мала до велика. Ну а конкретно, если говорить о Вячеславе Матвеевиче Ткачёве, то это выдающийся авиатор, в годы Первой мировой лётчик и герой, георгиевский кавалер, так что действительно, человек очень выдающийся, но историки авиации его знают по его мемуарам, которые были написаны уже в заключении в Советском Союзе, потому что в начале он был эмигрантом, членом Русского общевоинского союза, в 1927 году получил генерала от авиации — вообще уникальный случай, и в том числе активный деятель сокольского движения, русского Сокольского общества за границей.

Д. Володихин

— Вот сейчас мы подходим к теме, к которой следует присмотреться повнимательнее, и напомним то, что Ткачёв был генералом в вооружённых силах на юге России в эпоху Гражданской войны, он так достаточно чётко выразил свою позицию, естественно, он впоследствии, после поражения Белого дела должен был эмигрировать, и мы постепенно подходим к теме «Сокола» после революции, после 1917 года, потому что в значительной части своей «Сокол» тоже эмигрировал. Ну а сейчас, дорогие радиослушатели, мне хотелось бы напомнить, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. Мы буквально на минуту прерываем нашу беседу для того, чтобы вновь встретиться с вами в эфире очень скоро.

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях кандидат искусствоведения, замечательный знаток отечественной символики, наградных знаков, истории культуры Михаил Михайлович Тренихин, и мы обсуждаем историю сокольского движения, которое сочетало в себе спортивную основу и славянскую основу идейную, вот они были нерасторжимы, одно без другого не существовало. Конечно же, возможность продолжения сокольского движения в революционной России выглядела как совершеннейшая утопия. Мы уже говорили, что в дореволюционной России «Сокол» — это не только физкультурники, но также и общественники, для которых важно было православие, державничество, историческая мощь России, и они вот в ту картину мира, которую предлагало новое революционное правительство, не вписывались. По итогам Гражданской войны «Сокол», в общем, оказался за рубежом, не так ли?

М. Тренихин

— Отчасти да, отчасти нет, потому что активных деятелей «Сокола» сильно подвинули. Действительно, у советской власти были свои новые декреты, новые органы, которые занимались новой коммунистической большевистской деятельностью, и идеология поменялась, но наработки-то остались. Дело в том, что, вот вы вспоминали сегодня совершенно верно про скаутинг, но частично сокольская гимнастика была заимствована скаутами, а значительные наработки того, что сделали скауты в предреволюционное время, в самые последние годы империи, около Первой мировой, в Первую мировую, были взяты на вооружение создавшейся в тот момент Всесоюзной пионерской организацией.

Д. Володихин

— Ну, а допустим, если мы говорим о том, что сокольская гимнастика в противовес немецкой и шведской ещё до Первой мировой войны начала преподаваться в учебных заведениях Российской империи, то возникает вопрос: в советское время эту гимнастику сокольскую продолжали использовать или нет, или она ушла из такого бытового общеобразовательного курса?

М. Тренихин

— Здесь, скорее, стоит говорить о том, что в принципе такое явление, как спартакиады советские, это как раз прямое продолжение массовых гимнастических упражнений общества «Сокол», я не думаю, что прямо они вплотную так копировали, но тем не менее истоки идут оттуда. Опять же, может быть, фанатом спорта, особенно футбола, вот я, например, таковым не являюсь, поэтому здесь боюсь где-то ошибиться, но совершенно точно известно, что общество «Спартак», про которое точно все слышали, это фактически то, что выросло из сокольского общества в Москве, которое много раз меняло адреса, но вот в конечном итоге такое перерождение произошло в советское время.

Д. Володихин

— Ну вот, допустим, «Сокол» в советской России, в той форме, в которой он жил, не должен был больше существовать, он переродился в различные советские спортивные общества, наверное, не только в «Спартак», но то, что все-таки ушло за рубеж, я знаю, например, что активный деятель сокольского движения Иван Лукьянович Солоневич, который бежал из СССР, за рубежом тоже одно время занимался спортом, прежде чем приступил к делам журналиста, публициста и так далее. Но, очевидно, там, за рубежом, существовали какие-то по-прежнему сокольские группы, здесь исчезнувшие или переродившиеся.

М. Тренихин

— Совершенно верно. Дело в том, что многие деятели сокольства в России, уже в советской России, они не были, понимаете, какими-то там, как бы сказать, активными оппонентами, диссидентами, что ли, но, скорее, тихо отмежевывались от заданий всеобуча, от введения нового декрета, это обязательное военное обучение и так далее, и всё-таки продолжали придерживаться принципов славянофильства. А если говорить о славянофильстве, то мы понимаем, здесь это касается далеко не только «Сокола», что большая волна эмиграции, вернее, волны, направлялись, опять же, в славянские страны, и в межвоенный период масса наших эмигрантов была, как в Королевстве Югославия, но на тот момент ещё Королевство сербов, хорватов и словенцев, то есть собственно говоря, Сербия, которая приросла славянскими землями, и в Болгарии, которая выступала в Первой мировой против России, но к русским, как ни странно, всё-таки относились нормально, и наши эмигранты ехали охотней туда. Соответственно, то, что в СССР превращается в 1924 году в спартакиады, это наследие в значительной степени «Сокола», а Русское сокольское движение в эмиграции продолжает свою деятельность в Югославии, Болгарии, довольно сильная была ячейка, даже ряд ячеек во Франции, кстати, чуть-чуть в Китае, ну и далее там Латинская Америка и США, хотя это уже всё-таки очередная волна эмиграции уже в основном после Второй мировой войны.

Д. Володихин

— Ну а как долго всё это за рубежом продержалось?

М. Тренихин

— Здесь не могу не сказать о Доме русского зарубежья имени Солженицына в Москве, и очень рекомендую сходить в их музей, я, к стыду своему, вот только буквально в начале этого года туда попал впервые, удивительно, как это прошло мимо меня, и в том числе как раз познакомили меня с заместителем директора, который уделил довольно много внимания, за что я очень благодарен, и показал, в том числе: в постоянной экспозиции выставлена форма, и довольно интересно то, что выставлена форма сокольская, потом скауты, потом «витязи». Здесь надо просто немножко отвлечься, потому что эмигранты наши в условиях давления иностранцев, жизни на чужбине, как они тогда говорили: «мы не в изгнании, мы в послании», но русскую идентичность необходимо было сохранять. И было такое мнение, что «Сокол» — это как-то наследие чешское, вроде как хорошо, но не совсем годится, хотя, в общем, в русском изводе у них даже форма отличалась. Скауты — это вроде как от Баден-Пауэлла, значит, Британия тоже что-то... Давайте сделаем свой вариант — «Витязи», вот как раз там такие есть исторические отсылки, опять же, стилистические, но это уже детали.

Д. Володихин

— А так, к древности какой, к средневековью русскому отсылки форме «Витязи», правильно?

М. Тренихин

— Отчасти да, хотя, если говорить об униформе и до революции, и у наших эмигрантов, у них, например, были не ремни в специальной форме, а кушаки, которыми подвязывались, то есть фактически, всё равно какую-то самость показать хотелось и там ,так что все эти регалии как раз можно посмотреть в музее Дома русского зарубежья. Кстати, интересно, что в основном известна сокольская форма мужская, а там выставлена и женская, то есть «сокол» и «соколки».

Д. Володихин

— Кажется, в Третьяковской галерее тоже освещается вот эта сокольская тема, она получила совсем недавно какое-то очень масштабное отражение, начали вспоминать о сокольском движении, к удивлению даже людей, которые хорошо разбираются в дореволюционной истории, обнаружили его очень значительный масштаб: тысячи, десятки тысяч людей.

М. Тренихин

— В данном случае, если говорить о Третьяковской галерее, то я бы как раз наоборот здесь поспорил, потому что недавно открылась выставка «К 100-летию московского спорта», где представлено произведение, в общем, соцреализма, где-то не совсем соцреализма, мы понимаем, что в искусстве тоже было всё неоднозначно, и вопрос чувствования идеи революции, их поддержка не всегда была, так сказать, у художников очень ровной, но здесь как раз мне хотелось бы их поправить, потому что — ну, позвольте, почему «К 100-летию московского спорта»? Это вот у нас много таких советских юбилеев: 100 лет армии, хотя, казалось бы, мы вспоминаем Александра Невского, но армии вдруг у нас 100 лет, или пограничникам, тут вы как раз можете вспомнить и про времена Ивана Грозного. Поэтому в данном случае, если даже мы говорим об основании Гимнастического общества в Москве, то это точно уже не 100 лет, как было сделано советскими декретами, а если это 1883 год, тогда 140 лет, то есть это времена основания Олимпийского движения в современном его виде, но, правда, сейчас здесь тоже к нему есть вопросы, поскольку тут, понятно, вмешивается политика, но то, что Пьер де Кубертен вводил, фактически это вот те же самые времена, и те же наши спортсмены ещё Российской империи, они ведь участвовали и до революции.

Д. Володихин

— То есть иными словами, вот сокольские спортсмены, они в Олимпийских играх участвовали?

М. Тренихин

— В том числе и до революции, да.

Д. Володихин

— Ну что ж, а вот в том виде, в котором сокольское движение существовало за рубежом, до какого времени оно примерно дотянуло?

М. Тренихин

— Фактически дотянуло-то оно уже до конца СССР, другое дело, насколько это было активно, но в том же Доме русского зарубежья можно посмотреть и на регалии, те же костюмы, которые датируются 60-ми, часть даже 70-ми годами, то есть это говорит о том, что всё-таки какая-то активность велась. И уже фактически в последние вздохи СССР было зарегистрировано воссозданное общество «Сокол» в России, которое преемствовала русская миграция. Поэтому массово это было всё-таки не очень, но надо отметить, что если сейчас государство заботится действительно, делает программы образовательные и так далее, то 90-е годы, рубеж 80-х-90-х в значительной степени...

Д. Володихин

— Частная инициатива.

М. Тренихин

— Частная инициатива, и всё держалось на энтузиастах. Да, кстати, это как раз отличие в принципе сокольского движения в Чехии, в Югославии, что там всегда очень сильны местные общины, вот эти местные ячейки, у нас с этим всегда, мне кажется, сложности, то есть у нас, если что-то делается, то централизованно, тогда это зачастую выходит неплохо.

Д. Володихин

— Хорошо, допустим, в 60-е-70-е годы сокольское движение существует по-прежнему, у него есть традиция, она уходит корнями в 100-летнюю давность, но вот активно оно как минимум до Второй мировой войны дотянуло, и там были специальные классы, организации, клубы сокольского движения достаточно массовые за рубежом, или я ошибаюсь?

М. Тренихин

— Действительно, были сокольские ячейки, так называемые «гнёзда». Мы, кстати, даже здесь не отметили, почему, собственно, сокол — как противопоставление изначально немецкому орлу, и сокол — символ доблести, символ скорости, так что в данном случае он такой, действительно межславянский. Но с точки зрения массовости я всё-таки напомню то, что было ещё в Австро-Венгрии, параллельно с существованием Российской империи, в принципе, впервые, например, вот все сокольские слёты, массовые мероприятия, куда приезжают наши спортсмены, наши люди, вот 1901 год — это четвёртый Всесокольский слёт в Праге, 1907 год — уже 117 наших ребят и девушек участвуют, а далее 1912 год — самый большой слёт Всесокольский, который длится пять недель, последний перед Первой мировой войной, и там уже в параде участвует больше 17 тысяч человек из разных стран, и от России 396 братьев и 221 сестра русского «Сокола», здесь важно отметить, что там вне зависимости от социального происхождения все обращались друг к другу на «ты» и звали, соответственно, «брат» или «сестра», так что ещё до Первой мировой была сильно активная деятельность. Но если говорить о послевоенной, межвоенной, то, например, недавно попался мне значок буквально Краинского краевого слёта в Югославии, в Скопье — это столица современной Македонии, в тот момент, это Южная Сербия, и я знаю, что в Доме русского зарубежья есть фотография, где участвует русская делегация во главе с полковником Дрейлингом. Так что наши в данном случае вписывались как раз в общеславянские мероприятия, которые устраивали те или иные организации сокольские, будь то Югославия, Болгария или межвоенная Чехословакия.

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, «Сокол» — это действительно славянская спортивная инициатива, я думаю, будет правильным, если сейчас в эфире прозвучит самый славянский марш всех существующих — «Прощание славянки»

Звучит марш «Прощание славянки»

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, напоминаю, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин, у нас в гостях кандидат искусствоведения Михаил Михайлович Тренихин. Вот мы беседуем о «Соколе» и сокольском движении, а сейчас, пожалуй, стоит поговорить о той оригинальной символике, которую оно породило. Я вспоминаю свою юность: молодежь позднего СССР в значительной степени делилась на тех, кто носит значки и цвета «ЦСКА», «Динамо», «Торпедо», «Зенита», «Буревестника», «Трудовых резервов», «Крыльев Советов» и так далее, я сам был заядлый динамовец. И, в общем, тем любопытнее, а что в этой сфере было до революции? Что привнёс туда «Сокол»?

М. Тренихин

— Прежде чем обратиться к символике, я не могу просто не зачитать кусочек уже упомянутого нами автора Владимира Михайловича Бехтерева, известного советского физиолога, который написал в разгар Первой мировой войны в 1915 году такие строки: «У нас, русских, вместе с введением школы ложного классицизма в 70-х годах прошлого столетия, были одновременно убиты и дух, и тело, свидетельством чего служат наши хилые во всех отношениях поколения, изгорбленные, бледные и немощные, „классическая“ молодёжь нашего времени, то нам особенно следует продолжать развитие „сокольства“ в России». Вот интересно, человек уже говорит, что проблема с молодёжью тогда, а у нас каждый раз кто-то находится, кто-то говорит, что у нас с молодёжью проблема. Ну а между тем соколы, действительно, развили свою уникальную символику, и в данном случае я бы обратил внимание даже вначале не на эмблемы, а на форму, мы сегодня несколько раз говорили, что у них была своя собственная форма. Значит, сокольский костюм включал шапку, как правило, черную с соколиным пером. Интересно, что у чехов указывалось, что не более 16 см длиной должно быть перо, но любые методические рекомендации, скажем так, или указы всё время встречались с тем, что находился какой-нибудь франт, у которого перо было длиннее, и носил он его как-нибудь не так, так что здесь тоже интересно смотреть, опять же, как соколы в разных странах носили, то есть момент щегольства здесь был. И на этой шапочке была красная розетка из ткани, на которой была монограмма в виде аббревиатуры — соответственно, у иностранцев сокол: SOKOL, у нас на кириллице, то есть латинице и кириллице, но фактически, наверное, можно было бы сказать, что это красная тряпица и монограмма своего рода кокарда, но всё-таки правильно сказать, наверное, такой шляпный знак. Куртка и штаны серого цвета, у куртки правильный крой и характерные такие шнурки и пуговицы, которые немножко напоминают гусарский доломан.

Д. Володихин

— А что такое правильный крой?

М. Тренихин

— Спереди закруглённый, сзади со швами.

Д. Володихин

— А, вот оно так.

М. Тренихин

— И был такой очень характерный красивый плетёный шнур, который позволял, с одной стороны, его обычно обвивали вокруг шеи, и он внизу болтался, если вы хотели повесить куртку на плечо, можно было на одно плечо накинуть, а за другое зацепить этим таким длинным шнуром.

Д. Володихин

— Ну, это прямо роскошь какая-то и сложность.

М. Тренихин

— Да, действительно, то есть это такая отдельная своя мода. На груди была ленточка, если мы говорим о русских соколах, то это ленточка цвета триколора. Кстати, надо вообще отметить, что у многих значков сокольских, зарубежных и в составе Австро-Венгрии, уже в независимой Чехословакии, были триколоры, которые, собственно, восходили к русскому национальному флагу, потому что славянское движение ориентировалось на символику российскую. Вот этот флажок назывался «домо́винка», с чешского, то есть указание страны и сокольской ячейки, к которой принадлежит данный человек. Широкие штаны, красная рубашка, как знак свободы, и в основном чёрный ремень с пряжкой в виде монограммы сокола, но, как мы раньше сказали, у русских были красные, такие красно-малиновые кушаки, которыми подвязывались, очень красивые. Интересно, что у сербов, например, у сербских участников сокольского движения костюм отличался, у них почему-то вместо пера был такой плюмаж из конского хвоста, так что есть нюансы. Но, как мы говорили с вами, образ сокола, напомним ещё раз — символ благородства, храбрости, силы, ума, красоты, любви к свободе, так что это чисто славянское, даже если мы вспомним: «Финист Ясный Сокол», при упоминании, если мы не говорим конкретно о птице, то в основном он вспоминается. Так что тоже был выбран в противоположность австро-германским имперским орлам, хотя тут надо тоже отметить, что в межвоенной Чехословакии прямо перед аншлюсом, то есть уже конец 30-го, с 32-го по 38-й годы, там уже на значках сокола от орла отличить вообще сложно, он уже такой кургузый, мощный, матёрый.

Д. Володихин

— Ну, а у Польши и России были свои государственные орлы.

М. Тренихин

— Совершенно верно, да. Но в данном случае важно отметить: на большинстве знаков, уж на русских практически на всех, это была не просто птичка, такая красивая, изящная, хищная птичка, но тут важно, что у неё в лапках была маленькая гантелька, гирька, вот как раз это символ...

Д. Володихин

— Так гирька или гантелька?

М. Тренихин

— Просто на маленьких значках это выглядит как будто, да, гантелька такая, но на самом деле это гиря.

Д. Володихин

— То есть это ручка от гири, которая уходит куда-то вниз.

М. Тренихин

— И с двух сторон, соответственно, есть грузы.

Д. Володихин

— Тогда гантелька.

М. Тренихин

— Но просто, да, такая довольно длинная. Иногда на некоторых знаках это смотрится странно, вот мне, например, попался редкий экземпляр «Чешский день» Таганрог — это предмет, который был сделан чехословацкими сидельцами, которые потом становились добровольцами, то есть это военнопленные, которые перешли на сторону русской армии, сдавались, потом из них формировалась вначале чешская дружина, потом более крупные воинские единицы. Ну вот интересно, что город, над ним летит птица, и такое ощущение, что она сейчас эту гирю сбросит. То же самое, интересно есть с собором святого Стефана в Вене, и сверху опять эта птица летит, и такое ощущение, что точно сейчас на крышу швырнёт.

Д. Володихин

— Сейчас она этот шпиль своей гантели отломает.

М. Тренихин

— Да, так что есть забавные моменты, но в целом это довольно изящные вещи, и важно отметить, что в первую очередь занимались этим действительно сильные художники, сильные ювелиры, если мы говорим о металлических миниатюрах. Важно отметить одну известную персону — это чешский художник Йозеф Манес. Ну, я даже не знаю, если сравнивать в России — уровень Крамского, Сурикова или Репина, наверное, по важности, то есть у них есть в Праге, например, Манусов мост, названный в честь него. Вот у нас Крымский мост есть, а моста Крамского, например, нет, так что интересный момент. Но он известен как человек, который занимался академической живописью, прежде всего, по программным полотнам, но также создавал и такие прикладные вещи, как знамёна, эмблемы, об этом знают меньше. Ну вот он сделал прекрасное знамя, копия которого хранится в Пражском историческом национальном музее, и вот как раз именно его эта монограмма, латинское SOKL сохранилась до сих пор, она немножко менялась стилистически, потому что изначально она была такая более ажурная, с использованием растительного орнамента, потом, в межвоенное время более упрощённая, а конец 30-х годов, я бы уже сказал, такой минимализм баухауза, то есть мы понимаем, что какие-то веяния в европейском, да и не только искусстве, в общем, они встречаются, так что довольно интересно. Ну и вообще говоря, ранние знаки — это, безусловно, потрясающие образцы стиля модерн, очень красивые рельефы как на значках, так и на настольных медалях. Стилистика постепенно меняется, и это мы видим не только на значках, но и на открытках, которые массово выпускались, тоже отдельная песня, и здесь филокартисты меня, наверное, поддержат, что тоже это интересное направление, хотя это есть и на марках, и на плакате, так что совершенно разные, что называется, носители. Если мы говорим про ещё символы «Сокола», то иногда можно встретить не только птичку, собственно, сокола, но и льва. Казалось бы, почему лев?

Д. Володихин

— Он точно ничего не несёт в когтях и не летит?

М. Тренихин

— Нет, нет, он не летает. Но у соколов одним из девизов было: «Полёт „Сокола“ — сила льва», тогда всё становится вполне понятно. У болгар, когда появляется в их обществе «Юнак» изображение льва, то там это более понятно, потому что это геральдические, герб Болгарии включает в себя льва на дыбах. Но если мы говорим о Югославии, то, например, первый югославский Всесокольский слёт проходит в 1922 году. Есть очень интересная открытка: с одной стороны, там такой звериный стиль, эти соколы сделаны, условно говоря, представьте себе какие-нибудь красивые золотые пряжки, такие упрощённые образы сокола, с другой стороны, сверху они сделаны в виде такой своеобразной как будто тканевой мозаики, но это тоже следствие модерна и пост-искусства, восходящее именно к стилю модерн. Так что в данном случае есть довольно занятные моменты. Но вот межвоенная Чехословакия, она постепенно от изящных таких грациозных птичек переходит к довольно мощным кургузым, уже таким, скорее, тяжеловесным орлам, которые у нас ассоциируются с немецкими, с рейховскими орлами, хотя мы знаем, что много выходцев из общества «Сокол» были антифашистами, воевали и гибли за свободу, так что символика менялась. Ну а советская, уже послевоенная история 1948 года уже начала меняться, и вместо соколов начали появляться «шестеренки» и постепенно, ввиду национализации всех площадок, все переходит уже к такому советскому образцу в значках, это больше напоминает наши 30-40-е годы.

Д. Володихин

— Ну что ж, дорогие радиослушатели, время нашей передачи подходит к концу, и мне остается напомнить вам: спортивно-просветительское общество, вернее, система обществ «Сокол», которая затронула множество стран славянского содружества, которая в России была одной из самых популярных общественных организаций конца XIX-начала XX века — наследие наших предков, которое стоит уважать, к которому стоит приглядываться, наследие драгоценное. Мне остается от вашего имени поблагодарить Михаила Михайловича Тренихина за его просветительские усилия и сказать вам: благодарю вас за внимание, до свидания.

М. Тренихин

— Всего доброго.

---

Все выпуски программы Исторический час

• «Кючук-Кайнарджийский мирный договор»
• «Образы эпохи в романах Ф.М. Достоевского»
• «Современный русский историк Олег Куц»

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов