«Значение восстановления храмов на Русском Севере». Протоиерей Алексей Яковлев - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Значение восстановления храмов на Русском Севере». Протоиерей Алексей Яковлев

* Поделиться

У нас в гостях был настоятель московского храма преподобного Серафима Саровского в Раеве протоиерей Алексей Яковлев.

Наш гость рассказал, с чего начался его проект по возрождению храмов Русского Севера, каких результатов удалось достичь за его 16-летнюю историю, и что привлекает все больше и больше людей разных возрастов участвовать в этом благом деле.

Ведущая: Марина Борисова


М. Борисова:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, здравствуйте, дорогие друзья! В студии Марина Борисова и сегодня этот час «Светлого вечера» с нами и с вами проведет наш сегодняшний гость, настоятель храма преподобного Серафима Саровского в Раеве, протоиерей Алексей Яковлев.

О. Алексей:

— Добрый вечер, дорогие друзья!

М. Борисова:

— Батюшка, вас наши радиослушатели, я думаю, многие хорошо знают, поскольку вы не впервые приходите в гости в нашу студию и ваши рассказы об удивительном проекте, который вы долгие годы возглавляете — проект «Общее дело», созданный еще в 2006 году и с тех пор прекрасно существующий, развивающийся. Я думаю, многие или видели, или читали, или в интернете видели какие-то репортажи, многим знакомо, но я думаю, что не всем, поэтому, наверное, имеет смысл хотя бы в двух словах предысторию проекта, как вообще все это получилось и с чего все это началось?

О. Алексей:

— Началось все с того, что местный житель стал своими силами перекрывать кровлю у колокольни, которая находилась в его деревне. Он понимал, что после его смерти все это разрушится, потому что никому не нужно, и вот они с супругой фактически на свои средства стали заниматься таким благородным делом. И в этот момент с этим дедушкой, Александром Порфирьевичем Слепининым, помором, в Онежской области на берегу Белого моря, познакомилась моя супруга, художник Татьяна Юшманова. Она рассказала о таком прекрасном начинании, мне захотелось познакомиться с этим дедушкой, а когда мы увидели, как здорово у него все получается, то решили, как семья, помогать ему деньгами на стройматериалы, потому что такая традиция — десятую часть отдавать нуждающимся или церкви, но когда священник служит в храме, то он от храма получает зарплату и как-то странно будет в свой же храм денежку отдавать, и мы стали отдавать Александру Порфирьевичу. На наши небольшие какие-то средства закупали стройматериалы, и какой же коэффициент полезного действия происходил, потому что сохранялось то, что было построено 300 лет назад, сохранялось для наших детей, то есть это было такое чудо и было очень приятно в этом участие принимать. Мы стали привлекать к этому своих друзей, ездить вместе с ними на Север, показывать, потом стали привлекать прихожан, и так потихонечку наш проект стал разрастаться. Как-то мы с супругой стояли на крыше колокольни и смотрели на прекрасный Божий мир, Белое море, где-то вдалеке, в десяти километрах Кий-остров, прекрасное болото с морошкой, с клюквой, леса, поля... И пришла мысль: если в принципе провести противоаварийные работы, остановить процесс разрушения стоит не так дорого, почему бы не сделать это во всех деревянных храмах на Русском Севере? И с одной стороны, было как-то необычно от объемов, от масштабов, а с другой стороны, было все понятно: нужно приехать, в первую очередь перекрыть дырки в кровлях, разобрать завалы, оттереть надписи, привлечь как-то местных жителей с тем, чтобы они потом собирались в этом храме или в часовне по воскресным дням. И в принципе понятно было, что нужно было делать, и мы, собственно говоря, так вот начали. И вот в настоящий момент, за 16 лет существования проекта проведено больше 500 экспедиций, обследовано 360 храмов и часовен, и в 177 проведены противоаварийные, консервационные и в некоторых случаях реставрационные работы.

М. Борисова:

— Я понимаю, когда по велению души это делается вот так спонтанно, это все очень пропитано энтузиазмом, желанием, прекрасное совершенно чувство вызывают у всех, кто в этом участвует. Но ведь когда это такая масштабная работа, то, наверное, здесь требуется уже и более серьезное исследование, ведь нужно определить, где находятся эти объекты, нужно, наверное, как-то проконсультироваться с научными сотрудниками, с реставраторами, выстроить какую-то стратегию дальнейшего поведения. И, наверное, кроме людей, которые просто вот по велению сердца присоединяются к этому замечательному делу, нужны люди, которые что-то умеют еще в этом деле чисто профессионально?

О. Алексей:

— Конечно. С самого начала мы стали привлекать архитекторов, занимающихся деревянным зодчеством, реставраторов к участию в нашем проекте, и фактически уже вот со второго года существования нашего проекта все работы проходили под строгим научным контролем. И в настоящий момент у нас очень хорошие отношения с Министерством культуры, со всеми инспекциями по охране памятников, со всеми структурами власти, потому что очень важно понимать, что для того, чтобы проект развивался благополучно, в долгосрочной перспективе, важно делать так, чтобы каждый чиновник был бы спокоен, что все делается правильно. И хотя поначалу казалось, что: зачем делать проекты для того, что и так понятно, что необходимо сделать? Но мы шли на это, вкладывали в это деньги, зато в результате проходила правильная научная консервация, реставрация, и в итоге это оборачивается хорошим взаимопониманием со всеми структурами государства, которые занимаются сохранением культурного наследия.

М. Борисова:

— Ну а как долго? Вот вы берете в сферу своего воздействия, влияния какой-то храм, какую-то часовню, вы выстраиваете какую-то стратегию? Ведь не каждый храм можно восстановить или хотя бы законсервировать за один летний сезон, есть, наверное, какие-то объекты, которые требуют более длительной работы, и эту работу надо планировать, и потом, летом на энтузиазме мы что-то делаем, потом наступает зима, потом мы на следующий год возвращаемся и начинаем восстанавливать то, что уже успело развалиться за эту зиму. Как вы выстраиваете стратегию своей работы?

О. Алексей:

— В штате нашего проекта три архитектора, которые зимой создают проекты, а летом они контролируют, как осуществляется непосредственно работа на каждом из тех храмов, для которых были созданы проекты. Ежегодно мы проводим международные научно-практические конференции по вопросам сохранения деревянного зодчества и обсуждаем результаты прошедшего сезона, а также строим планы вместе с научным сообществом авторитетным со всех уголков нашей страны, где только есть деревянное зодчество, строим планы на следующий год. Конечно, за один год не везде можно провести противоаварийные работы, и иногда бывает так, что за один год бывают две, иногда три экспедиции. Каждая экспедиция — приблизительно неделя, но это тот срок, когда максимально много получается сделать. Бывает так, что экспедиции продолжаются и в последующие годы. И вот в этом году замечательно то, что если раньше о деревянном зодчестве фактически никто не знал, и кроме как о Кижах, никто не предполагал, что у нас есть деревянные храмы, то благодаря в том числе работе нашего проекта, благодаря тому, что сотни людей ежегодно отправляются на Русский Север для того, чтобы сохранить это деревянное зодчество, благодаря этому нас обратило внимание и государство. И вот несколько лет назад была принята концепция, разработанная с нашим участием, по сохранению деревянного зодчества, и постепенно она реализовывается. А также еще замечательно то, что была по просьбе Патриарха одобрена Министерством культуры такая программа, которая называется «Консервация», и в рамках этой программы выделяются значительные средства на проведение именно противоаварийных и консервационных работ. И вот в трех храмах, в которых мы проводили работы, мы дали возможность закончить эти работы государству с тем, чтобы его участие тоже было бы в этих храмах, и если оно один раз поучаствовало, то, возможно, оно будет заниматься, заботиться об этих храмах и в дальнейшем. Поэтому заранее все планируется, на самом деле уже на два года вперед расписаны те храмы и часовни, в которые мы отправимся, где будем проводить работы. В этом году мы будем проводить работы в 32-х храмах и часовнях на Русском Севере: в Архангельской области, в Вологодской области, в Республике Коми, в Республике Карелия, в Кировской области, в Ленинградской области, в Костромской области и в Тверской, также еще возможно, что и в Тамбовской области. И в этом году запланировано 52 экспедиции на Русский Север, которые отправляются вот уже, ну вот уже фактически начинают отправляться. Еженедельно на Север отправляются две-три-четыре экспедиции в разные уголки Русского Севера и можно выбрать, куда ты поедешь, в каких условиях ты будешь жить, что ты будешь делать под руководством профессиональных реставраторов, архитекторов, то есть можно выбрать ту экспедицию, в которой хотелось бы тебе принять участие. И вот это вот на самом деле очень-очень здорово, потому что иногда люди, которые приходят в наш проект на вопрос: «а почему вы решили принять участие в экспедициях?» говорят так, что «мы обычно что-то просим у Бога, но хотелось что-то сделать для Бога». И вот это время экспедиции, там одна неделя — это настоящее время, которое прямо человек действительно отдает Богу, вот сохранению древней святыни, сохранению святыни русского народа, сохранению культурного наследия. Он ничего не имеет в материальном плане от того, что он вкладывает своё время, свои силы, свои средства на проезд, на питание, но зато он получает гораздо большее. На мой взгляд, первое — то, что он получает возможность действительно святое дело делать, потому что один архитектор замечательный, один из самых авторитетных в области деревянного зодчества, он говорит, что «самая большая награда за то, что мы делаем — возможность это делать». То есть вот что-то сохранять, какому-то храму помогать — это уже награда. Когда человек помогает тому или иному храму, то все эти люди, которые этот храм строили, все эти люди становятся теми, кто молится за вот этого человека, за его жизненную ситуацию, за различные вопросы, которые кажутся человеку неразрешаемыми, молятся за его семью. Когда человек помогает тому или иному храму, он становится частичкой русского народа, не только в силу того, что он живёт на русской земле, но ещё и в силу того, что для него дороги те святыни, которые оставили наши предшественники. Каждый раз, когда человек приезжает к тому или иному храму, то обычно бывают ощущения, во-первых, того, что как же жалко, что в таком состоянии храм, как же он дошёл до такого состояния! А ведь, вы знаете, состояние храма — это состояние души русского народа, то есть если храмы, пусть они даже и разрушенные, но они не в состоянии мерзости и запустения, то это показатель того, что и люди тоже, в душах у людей всё в порядке. Так вот, первое чувство — как же храм дошёл до такого состояния? Второе, это — разве можно что-то сделать здесь? Неужели хватит на это времени и сил? И потом уже идёт такое вот настоящее созидание, искренняя такая работа. И что замечательно в наших экспедициях — то, что как бы не нужно никого ни о чём просить, все люди приехали для того, чтобы потрудиться, и приходится командирам экспедиции останавливать людей. Ещё и белые ночи, как бы вообще не чувствуется времени, поэтому как бы вот приходится ограничивать в труде и в созидании и это, конечно, тоже очень здорово.

М. Борисова:

— Настоятель храма преподобного Серафима Саровского в Раеве, протоиерей Алексей Яковлев, проводит с нами сегодня этот «Светлый вечер». Мы говорим об удивительной программе восстановления и консервации деревянных храмов Севера, существующей уже 16 лет, через которую прошло очень много народа, и продолжают приходить всё новые и новые. Но вот, отец Алексей, интересно, как складываются взаимоотношения с местными жителями, потому что не все же такие благостные. Я по своему опыту знаю, что порой отношение к церковным людям в деревнях, даже в Центральной России, бывает очень настороженное, скажем так, мягко, а бывает иногда даже враждебное, потому что люди живут своим укладом, воспринимают всё, что окружает их, пускай даже в плачевном состоянии, как свою собственность, а тут приходят какие-то пришлые и начинают командовать на их дворе. Как складываются отношения с теми, кто живёт рядом с этими разваливающимися храмами и часовнями и ничего не делает для их сохранности на протяжении многих лет?

О. Алексей:

— Вы знаете, есть такой замечательный мультфильм моего детства, когда мама отправила крошку енота за осокой на болото, и по дороге ему встретилась обезьянка, которая говорит: «Ты знаешь, кто там сидит в пруду?» Так вот, если приезжают люди не для того, чтобы что-то получить от местных жителей и не для того, чтобы отдохнуть в их деревне, а они приезжают для того, чтобы поработать, то вот это является самым лучшим словом, именно не словом, а делом. Труд — это прекраснейший такой проповедник, то есть, когда ты трудишься, к тебе нет никаких вопросов, потому что людям не надо спрашивать, они просто видят. Они видят, что оказывается, в их деревне не какая-то развалюха, там амбар, или бывший дом культуры, а оказывается, это такая святыня, которая сподвигла людей приехать за тысячу километров в их какую-то глухую-глухую деревню и по 12 часов трудиться для того, чтобы её восстановить, это, конечно, вызывает некоторое такое изумление, удивление. И первыми, кто идёт на контакт, бывают дети. Дети, они как настоящие такие разведчики, их же удержать вообще невозможно, они принимают участие и в молитвах, и в трапезах, и когда день проведут дети вместе с теми, кто трудится в том или ином храме или часовне, на следующий день приходят жители деревни, кто-то там с вёдрами, с тряпками, потому что дети рассказывают всю правду, и родители знают, что так оно и есть, потому что дети, они вот что видят, то и говорят. И бывает так, что когда уезжает экспедиция, уже вся деревня консолидированная, спрашивают: а что дальше? Вот именно такой опыт наших экспедиций, которых было больше пятиста. И один из примеров: в экспедицию на Русский Север, в Архангельскую область приехал парень на мотоцикле из Сочи. И нужно было подкопать в одной из часовен один из углов сруба, поддомкратить, положить туда большой валун. И когда они начали рыть яму и прочее, то приехал совершенно пьяный человек на мотоцикле, слез с мотоцикла, посмотрел, сел и уехал. И этот парень из Сочи запереживал, а что будет с его мотоциклом ночью, всё ли будет на месте, когда он проснётся. А на следующий день, когда они приехали и продолжили работу, один из участников работы на минутку покинул место под этим срубом, там, куда устанавливался валун, а это место занял тот самый накануне приезжавший человек, но уже трезвый, и вот на протяжении пяти дней, немного разговаривая, он работал вместе с нашей экспедицией, он говорил немного, но очень много работал. И вот труд — это самый лучший благовестник. Интересно то, что и апостолы, они тоже трудились, вот как апостол Павел плёл палатки, вязал палатки, изготавливал, так и в случае с теми, кто приезжает что-то восстанавливать, возрождать, труд говорит лучше слов, и вот с местными жителями отношения самые-самые хорошие. А про них, про местных жителей, стоит вообще сказать отдельно, потому что часто это такие хорошие люди, которые являются открытием, а дружба с этими людьми, она продолжается долгие-долгие годы. Вот мы познакомились когда с Александром Порфирьевичем, его супругой, до сих пор мы дружим с ними, они нам стали как родные бабушка и дедушка, и точно так же они для нас, и мы для них. Александр Порфирьевич почил от коронавируса в прошлом году, Изабелла Ефимовна, слава Богу, жива. И для нас, например, с супругой, мы тогда только-только начинали наш проект, когда у нас родился первенец в 2008 году, для нас было очень важно приехать в деревню Ворзогоры и дать подержать нашего первенца в руках Александру Порфирьевичу Слепинину, ему уже было за семьдесят, мы же не знали, сколько проживёт этот замечательный дедушка, но мы могли бы своему сыну рассказывать о том, «вот какой хороший человек тебя в руках держал». И ребёнку было сорок дней, было лето, у меня была возможность отправиться на Север, и предстояло проехать полторы тысячи километров, ребёнок был первый, поэтому страшно, но вот ради такой благой цели, того, чтобы Александр Порфирьевич в руках подержал, мы отправились. И действительно, вот летом, иногда зимой получалось приехать, и Александр Порфирьевич, и Изабелла Ефимовна нянчились, и поэтому мы знаем и старинные русские колыбельные, которые слышали наши дети, и всякие там частушки, и прочее. И вот люди на Русском Севере — это тоже открытие, то есть, открытие — это сам Русский Север, его красота, его бескрайность, его глубина, его чистота, и открытие — те люди, которые на Русском Севере живут, когда ты с ними знакомишься глубже, больше, то они становятся для тебя такими звёздочками путеводными, которые показывают, как в твоей жизни нужно жить, как относиться к каким-то неприятностям, что такое настоящее чувство юмора, что такое настоящая любовь и забота. Вот когда мы приезжали зимой в Ворзогоры, то Александр Порфирьевич выходил встречать нас за три-четыре часа, несмотря на то, что был сильный буран, он стоял на дороге и ждал, когда появится наша машина. И вот для того, чтобы всё это увидеть, узнать, для этого нужно оторваться от обычных каких-то условий и совершить маленький подвиг. Может быть, в слове «подвиг» есть слово «движение», то есть нужно подвинуться, нужно поменять какое-то комфортное место, в котором ты находишься, на какое-то место другое, в котором ты бы потрудился и уехал бы, оставив это место лучше, чем оно было до момента, когда ты туда приехал, и тогда в твоей жизни будут уже два места, как бы две точки зрения на твою жизнь: та, к которой ты привык, и та, другая, когда ты смог на свою жизнь посмотреть со стороны и это очень-очень важно.

М. Борисова:

— Но ведь, насколько я понимаю, ваш проект существует не только в те периоды, когда люди ездят в экспедиции, в течение года они же тоже чему-то учатся, каким-то ремеслам, что-то осваивают, как это всё устроено? Как работает это в те межсезонья, когда невозможно руками что-то делать?

О. Алексей:

— У нас при храме преподобного Серафима Саровского в Раево, в Медведково открыта школа плотницкого мастерства, потому что оказалось, что найти хорошего плотника не менее легко, чем космонавта, может быть, даже космонавта легче найти, чем хорошего плотника. И мы решили готовить людей для того, чтобы их компетенция, квалификация была бы выше, чтобы можно больше полезного было бы сделать на Русском Севере. И в настоящий момент школу плотницкого мастерства закончило уже более 350 человек. Они учатся в течение трех-четырех месяцев в Москве, потом едут на остров Кижи, где ещё интенсивно проходят практику, и потом уже получают дипломы квалификационные в Петрозаводском университете по результатам своих трудов, по экзаменам, которые сдают в конце практики. У нас при храме существует школа, это такое направление, называется «Маленький реставратор», кстати, при поддержке грантов мэра Москвы. «Маленький реставратор» — это дети 10-11 лет, которые изучают основы реставрации, икон, металла, стекла, камня, они ездят в разные музеи, и после посещения каждого музея проходят мастер-класс по реставрации, то есть они своими руками принимают участие в реставрации либо какой-то древней иконы, либо какого-то мозаичного полотна, и прочее, прочее. Постоянно в течение зимы у нас проходят занятия для будущих добровольцев, в которых рассказывается и о технике безопасности, и о том, как приготовить еду в полевых условиях, и все остальные прикладные вещи, а также читаются лекции ведущими специалистами по русскому деревянному зодчеству.

М. Борисова:

— Настоятель храма преподобного Серафима Саровского в Раеве протоиерей Алексей Яковлев проводит с нами сегодня этот «Светлый вечер», в студии Марины Борисова. Мы ненадолго прервемся, вернемся к вам буквально через минуту, не переключайтесь.

М. Борисова:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается, еще раз здравствуйте, дорогие друзья! В студии Марина Борисова и наш сегодняшний гость, настоятель храма преподобного Серафима Саровского в Раеве, протоиерей Алексей Яковлев. Мы говорим о его замечательном проекте, существующем уже 16 лет — проект «Общее дело», занимающийся восстановлением храмов и часовен деревянного зодчества на Русском Севере. Вот почему именно Север? Вы знаете, когда первый раз читала о вашем проекте, я подумала: может быть, это навеяли какие-то патерики, рассуждения о Северной Фиваиде, в общем, меня всегда интересовало, что двигало вот в те давние века людей с Русского Юга искать святости на Севере, то есть люди, как правило, туда попадали не очень готовые ни физически, ни морально, наверное, к тем испытаниям, которые их ждали там, но почему-то они там оставались, и мы их помним, и в святцах их очень много. Вот что влекло именно на Север людей, которые искали святости?

О. Алексей:

— Вы знаете, именно эту мысль отмечает и Святейший Патриарх Кирилл, именно о суровых условиях, но в то же самое время и близости Бога. Вот если говорить языком светским, то Писахов, такой известный сказочник, он говорит, что «Север своей красотой венчает земной шар», а Пришвин говорил, что «нигде нет такой красоты, как на Русском Севере», а Юрий Казаков, замечательный советский писатель, говорит, что впервые почувствовал себя в категории «быть», когда в 30-летнем возрасте оказался на берегу Белого моря. То есть Север — это действительно тайна, Север — это действительно открытие. Вот для меня Север стал такой лечебницей для души, об этом, кстати, и Дмитрий Сергеевич Лихачёв говорит, он говорит, что «если на юг ездить для того, чтобы поправить здоровье телесное, то на Север — для того, чтобы исцелить душу». Так вот, Север стал тем местом, где для меня были приняты самые важные стратегические решения в отношении своей деятельности как священника, в отношении своей последующей жизни. Там ты встречаешься с самим собой, человек открывает там самого себя, и в той тишине и красоте, которая вокруг, он видит путь решения самых разных вопросов, которые казались какими-то затуманенными и нерешаемыми. Север — это действительно тайна, и тут можно только одним способом проверить: нужно поехать на Русский Север и испытать это всё на самом себе.

М. Борисова:

— А скажите, вот общаясь с местными жителями, у вас бывали такие ситуации, когда к вам обращались не как к реставратору или волонтёру, а как к священнику? Люди просили какого-то наставления, может быть, хотели поисповедоваться, было такое?

О. Алексей:

— Такое было, но, вы знаете, всё это не так быстро. Северные люди, они не спешат с какими-то вот эмоциями, чувствами, они очень неспешно так вот открываются, но когда открываются, то тогда уже это навсегда. И, знаете, вот такой пример из одной экспедиции: приехал наш командир в деревню, сказал о том, что планируют восстанавливать храм, и один дедушка местный, видимо, у него в душе уже многое произошло, он говорит: «А ведь, знаете, я вот этими руками этот храм разрушал. Наверное, пришло время его и возрождать». И Никита описывает эту историю, он говорит: «У него слёзы брызнули из глаз, вот как, знаете, в цирке у клоунов», он говорит: «Я не ожидал такого, я не представлял такого», и вот этот дедушка, местный житель был таким очень горячим помощником. Поэтому, конечно, это касается, в общем-то, всех, наверное, деревень, что важно, чтобы кто-то пришёл бы с инициативой. Иногда бывает так, что человек ходит вокруг своего храма и думает: надо что-то сделать, и так может ходить несколько лет, и пока ты к нему не приедешь и не начнёшь что-то делать, он не присоединится, и так и будет храм разрушаться. И вот в этой связи, конечно, это очень здорово и замечательно то, что люди там очень чистые и глубокие, и очень приятно и радостно с ними общаться.

М. Борисова:

— Ну, смотрите, ведь не зря же, наверное, это не только проблема храмов северных, но и вообще проблема многих храмов, рассыпанных по русской земле в силу исторических обстоятельств, в особенности XX века, очень многие из них сейчас в упадочном состоянии, и на последнем Синоде обсуждалось это, и не зря же там было принято решение, чтобы каждый из таких храмов был закреплён за епархиальным монастырём или приходом, силами которых один раз в год или чаще в непосредственной близости от каждого памятника проводилось бы богослужение. Ведь не зря же говорится, что «не в брёвнах Бог, а в рёбрах», то есть, если просто восстанавливать храмы — это замечательно, но если в них не будет или рядом с ними не будет богослужения, то весь этот труд остаётся только в сердцах тех, кто трудился. Мне кажется, это требует какого-то ещё сверхусилия, чтобы там какая-то молитвенная жизнь возрождалась хотя бы, если не внутри этих стен, то хотя бы поблизости, но как это сделать, если вы уезжаете, и остаются те же самые местные, где, скажем, нет прихода, нет священника, у людей нет навыка к церковной жизни? Всё замечательно, прекрасно, и все мысли, эмоции, о которых вы говорите, они с ними пребудут, но храм не оживёт.

О. Алексей:

— Вы знаете, для этого, конечно, нужно трудиться, и замечательный наш русский учёный Иван Павлов говорил, что «самое главное в каждом деле — пересилить себя, когда совершенно не хочется работать». И вот заниматься поддержкой этих людей, заботой об этих людях — это то, что нужно делать обязательно. И вот таких людей мы приглашаем на наши общие встречи, когда проходят по итогам экспедиции общие встречи участников. Вот в этом году общая встреча прошла с участием Святейшего Патриарха Кирилла в зале церковных соборов. Более тысячи человек собралось с участниками экспедиции и приехали с разных уголков Русского Севера, вот местные жители, для того, чтобы встретиться с теми, кто их посетил, и на других посмотреть, и когда проходят экспедиции, люди вместе с участниками экспедиции зачастую принимают участие в вечерних, утренних молитвах. И мы оставляем, как молиться, каждое воскресенье в храме, и так вот летом (зимой понятно, что холодно, и протопить там нереально, это невозможно просто) а летом люди собираются вместе для того, чтобы вот каждое воскресенье прочитать канон Воскресению Христову и акафист, например, в честь того святого, в честь кого освящен храм. Также происходит и по праздникам, читается акафист праздника всеми вместе, люди вместе собираются, на престольные праздники или после них приглашаются местные священники. И мы тоже объясняем, что если ты местного священника приглашаешь, то нужно постараться и позаботиться, чтобы его привезти и обратно отвезти, потому что, конечно, уровень жизни духовенства на Севере, как далеко они от Москвы, так же и далек уровень жизни от московского. Вообще, в целом, священники живут как средние их прихожане, а кто прихожане на Севере — бабушки, те, кто не смог куда-то уехать, те, кто уже на пенсии, и соответственно, вот такой вот и уровень жизни. И, говоря о возрождении богослужений, замечательно то, что Синод принял такое решение, и оно направлено в первую очередь, конечно, на сохранение всех оставленных, брошенных храмов, по нашим данным, у нас более семиста деревянных храмов и часовен, по данным исследователей — около девяти тысяч вообще деревянных, каменных храмов и часовен на территории нашей страны находятся в безлюдных каких-то местах или в деревнях, где небольшое количество людей живет, невосстановленных. И всё это — наше национальное достояние, и так сильно обо всём этом болит сердце Святейшего Патриарха, он говорит, что это единственное, что у нас по-настоящему есть, это самое главное свидетельство о вере, о людях, о их культуре, о их жизни, и чрезвычайно важно это сохранить и передать нашим потомкам. Интересно то, что в проекте принимают участие не только священнослужители, но и Святейший Патриарх лично в 2019 году приезжал в деревню, с которой начинался наш проект, и Александру Порфирьевичу сказал слова благодарности за то, что он вдохновил людей, и что вот этот проект, благодаря его примеру неравнодушия, он как раз вот и появился. Замечательно то, что и архиереи тоже принимают участие в нашем проекте, вот в этом году, Бог даст, в конце июня на Север отправится архиепископ Егорьевский Матфей вместе с молодёжью своих викариатств, порядка 60 человек, отправятся и священнослужители, и молодёжь, и в прошлом году они уже принимали участие в работах в Карелии, а в этом году — в Коми. И если в прошлом году было сделано много, то в этом году, если Бог благословит, сделаем гораздо больше. А также ещё приедет для того, чтобы первую литургию в возрождаемом храме преподобного Прокопия Устюжского в деревне Нючпас в Коми совершить, первую литургию с момента, когда он был закрыт, потом разрушен, приедет и епископ Уржумский Иоанн. Представляете, два архиерея в храме, в котором сейчас нет алтаря, там есть только стены, всё провалилось, трапезная часть провалилась. Дело в том, что вообще раньше храмы не так часто видели епископов, сложно было добраться, и мог стоять храм, в котором никогда не совершалось архиерейское богослужение, а тут вот такая радость и такое вот ликование, дай Бог, чтобы всё получилось, всё прошло бы хорошо.

М. Борисова:

— Настоятель храма преподобного Серафима Саровского в Раеве, протоиерей Алексей Яковлев проводит с нами сегодня этот «Светлый вечер». Мы говорим о том, насколько важно для нас для всех, сохранять то, что нам оставили наши верующие предки, и постараться, чтобы это не только не разрушилось, но и приумножилось. Конечно, за шестнадцать лет через проект прошло множество людей, а были ли молодые люди, которые вот приходили детьми и росли вместе с проектом, оставались на протяжении большого количества лет, и не только участвовали, но и менялись на ваших глазах?

О. Алексей:

— Если они были детьми, то взрослели в верующих семьях, и сейчас они 16-летние юноши и девушки, которые участие в экспедициях принимают, при этом экзамены сдают, поступают и прочее. В этом смысле действительно, 16 лет — достаточно большой срок, и меня радует то, что все те люди, которые были сначала, они все сохранились, то есть не произошло такого, что кто-то решил, что это как бы не обязательно, это лишнее. Радостно то, что люди остались верны вот этому делу, которое действительно очень сильно меняет людей и меняет в лучшую сторону. Вот у нас был такой случай, что мы приехали на вручение премии, национальной премии «Хрустальный компас», и оператор, который снимал от Русского географического общества это событие, мы получили премию как лучший региональный проект, он после этого съездил в две экспедиции. Когда мы приехали на вручение премии Русского географического общества, то оказалось, что эту премию тоже нам дали как лучшему историко-культурному проекту, а этот человек стал тем, кто и свою жизнь, по его словам, очень сильно изменил, и в нашей жизни, жизни проекта тоже очень многое сделал в плане операторской работы. Вот очень здорово то, что когда мы объединяемся вокруг какой-то святыни, когда объединяемся вокруг Бога, когда объединяемся вокруг Церкви, то вот эта святыня, она безусловно, действует, меняет людей к лучшему, и люди тоже становятся ближе друг к другу. Одним из самых важных событий, которые открывает экспедиция на Русский Север — это открытие и тех людей, которые поехали вместе с тобой, потому что, чтобы отправиться на Русский Север, нужно быть не только добрым, хорошим, но еще нужно быть решительным. И Русский Север, вот вы знаете, в поездах люди более как-то откровенны, но там, может быть, много лишнего, говорится и прочее, а там, на Севере, люди не говорят, они делают, они трудятся, и это такое счастье — узнавать других людей! Как замечательно говорит владыка Тихон, митрополит Орловский: «хороших людей гораздо больше, чем мы думаем». И вот там, в экспедиции, как раз ты открываешь команду, и радость от открытия этой команды, радость от того, какие хорошие люди рядом с тобой, это тоже одна из очень важных составляющих такая же, как и работа в удивительно красивом месте, и сохранение святыни, и соприкосновение со своим историко-культурным наследием, и прочее, прочее, прочее. То есть вот люди, которые участвуют в проекте, они не плохие, а иногда даже и очень-очень хорошие, в силу того, что они решили принять участие, и какой-то барьер отбора, он уже произошел, когда человек решил отправиться в экспедицию.

М. Борисова:

— Как к вам попадают люди, через сайт?

О. Алексей:

— Да, сайт obsheedelo.ru и на сайте рассказывается, в какие храмы, в какой период времени отправляются экспедиции, рассказывается о командире, который будет возглавлять экспедицию, о том, сколько необходимо средств там на то, чтобы питаться, жить, как правило, это бывает в районе 10-15 тысяч рублей, в зависимости от транспорта, то есть вот на то, чтобы доехать, и для того, чтобы там готовили бы еду. Человек может выбрать удобное для себя время, посмотреть на команду, на командира, на каждой экспедиции установлено точное количество людей, которые необходимы для проведения работ, где-то уже команды наполнены, где-то только наполняются, и, конечно, можно посмотреть еще и тот храм или часовню, куда ты направляешься, это может быть или берег озера, или это может быть остров посреди озера, например, или это может быть берег Белого моря с потрясающе красивым древним храмом в Карелии, или может быть это Коми, такая тоже неизведанная земля. Но что удивительно и, наверное, естественно — то, что все храмы строились в удивительно красивых местах, и сами по себе они красивые, и места удивительно красивые, и вот можно выбрать и отправиться. Точно так же, что для нас очень важно, можно и финансово как-то помочь той или иной экспедиции, потому что, как правило, деньги на строительные материалы, с которыми проводятся работы, собирают сами участники экспедиции, и тут, представляете, они как бы и в отпуск едут, и работать едут, и на билеты, питание деньги вкладывают, и тут как бы помочь в том плане, чтобы было чем работать, тоже такое дело очень благое и хорошее, потому что если не собрать тех или иных средств, то работы проведены будут не в полном объёме, а этого, конечно, не хотелось бы, и хотя наш проект абсолютно добровольческий, и совершенно нереально каждый год тратить на каждую часовню, условно говоря, 300-500 тысяч только на стройматериалы, а на какие-то храмы 700 тысяч рублей, но вот по-другому, как с чудом Божьим, вот это вот не происходит. Однажды Святейший Патриарх спросил у меня, кажется, в 19-м году: «Чем я могу помочь вам?» Я говорю: «Ваше Святейшество, у нас всё хорошо, мы сами стараемся помогать». Говорит: «Нет, я хотел бы принять участие». И я тогда попросил время, написал, и на 7 из 30 храмов, в которых мы работали, Святейший выделил свои средства, потому что там вот 23 команды, они могли найти средства на стройматериалы, а 7 — ну, никак не могла, и вот Святейший как раз помог. Также поручил телеканалу «Спас» рассказать о нашем проекте, было десять репортажей и потом финальный общий фильм. А самое главное, о чём я его просил — съездить к нам в экспедицию, это будет лучшее, что может поддержать всех участников, всех, кто на Север отправляется. И Патриарх приехал, за полторы тысячи километров, в совершенно глухую деревню Ворзогоры, где кончается земля, потому что дорога приходит туда, и дальше дороги нет, дальше море. Никто не верил, администрация до последнего не верила, что может Патриарх приехать, а Святейший всё-таки приехал, и не только в этот храм, но ещё и в другой храм, в Подпорожье, для того, чтобы поддержать, и вот в этом приезде он поддержал и Александра Порфирьевича, и всех местных людей, которые, несмотря на то, что кажется, никому это не нужно, сохранять этот храм, они его всё равно продолжают, так или иначе, хоть чуть-чуть, но сохраняют, и всех тех, кто отправляются в экспедиции для того, чтобы эти храмы, не только северные, конечно, деревянные, но и вообще храмы нашего народа, нашего Отечества, сохранить.

М. Борисова:

— Но вы принимаете всех желающих, или всё-таки есть какой-то отбор? А если человек вообще ничего не умеет делать, если у него только вот романтизм, такой порыв, а на деле оказывается, что он и жить в этих условиях не может, начинает болеть, и молотка в руке никогда не держал? Вот как вы определяете, кто может, а кто нет?

О. Алексей:

— Человек, который захотел отправиться в экспедицию, он оставляет заявку на сайте, рассказывает, что он может, что он не может, с ним связывается координатор, расспрашивает его — это первый такой вот как бы барьер, но на самом деле даже, может быть, не барьер, а просто собеседование. А потом связывается уже командир, который будет возглавлять экспедицию. И, конечно, таких людей, которые совсем ничего не могут, таких людей немного. Но бывают и такие люди, вот девушка одна спрашивает: «А одеялки там будут?», и координатор в ужасе думает: Господи, что же это будет-то вообще за человек? А девушка, несмотря на то что никогда не жила в таких условиях, оказалась просто вот таким замечательным горящим человеком, у которой вдобавок ещё, благодаря вот её поездке, и решились самые главные жизненные вопросы. Так вот, сначала связывается координатор, потом командир, и если человек ничего не умеет, но хочет что-то хорошее сделать, то он может антисептировать, например, строительные материалы, из которых проводятся работы, он может косить траву после определённого инструктажа, он может подносить стройматериалы, он может готовить еду, он может ездить, условно говоря, за водой и так далее, то есть всегда есть какой-то перечень работ, которые нужно делать, и всегда есть чем заняться.

М. Борисова:

— Как вам кажется, это похоже на монастырское трудничество или это совсем другого рода такое созидательное действие?

О. Алексей:

— Нет, абсолютно не похоже. Дело в том, что монах — это моно, один, то есть его единичное предстояние пред Богом. И трудничество, оно подразумевает, что что бы ты ни делал, ты, во-первых, уже понимаешь, что ты в монастыре, что ты делаешь всё это с молитвой и прочее. А в экспедиции люди едут зачастую, которые не умеют молиться, но фактически весь день, который они трудятся — это такая молитва, но только совершаемая не устами, а руками, ногами, спиной, то есть весь человек, он пребывает в молитве. И он трудится в команде, которая потом вместе ужинает, поёт песни, играет на гитаре, и таким образом он совершенно не одинок. Вы знаете, в некоторых фильмах можно видеть такие сюжеты, что приглашают посетить другие планеты, там Марс, Юпитер или Альфа Центавра, и когда мы на это смотрим, думаешь: как бы здорово было бы туда отправиться. Но вот замечательно то, что на нашей Земле есть такое уникальное место, как Русский Север, и его посетить гораздо проще, и однозначно это того стоит.

М. Борисова:

— Спасибо огромное за эту беседу. Протоиерей Алексей Яковлев, настоятель храма преподобного Серафима Саровского в Раеве, был сегодня гостем программы «Светлый вечер». С вами была Марина Борисова, слушайте нас и до свидания.

О. Алексей:

— До свидания, дорогие друзья.


Все выпуски программы Светлый вечер

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем