Поделиться
Прп. Корнилий Молчальник. Фрагмент иконы сестер Переславль-Залесского Никольского монастыря, 2000 г.
Переяславская обитель святых Бориса и Глеба, что на Песках. Конец 17 века.
Монах 1:
Брат, помоги мне старую березу возле бани срубить, настоятель благословил! А то не ровен час, упадет, всех придавит.
Монах 2:
Я не могу, занят. А ты нашего блаженненького попроси, он на всякую работу кидатся.
Монах 1:
И то верно, как я про Корнилия забыл?
Монах 2:
Не знаю, как про него забыть можно?! Я всякую свою работу на него переваливаю.
Монах 1:
И не стыдно тебе, брат, после этого над ним же и надсмехаться?
Монах 2:
А он все равно немой и глухой.
Монах 1:
Увы, мне грешному. Это я немой и глухой к зову совести и слова Божия. А Корнилий – праведник, не чета мне грешному.
Монах 2:
Ой, ли! Таких святых не бывает. Только и знает со своими яблонями возиться, а потом яблоки всем подряд раздавать, нет бы продал, всё монастырю копеечка. И поесть-то по-человечески не умеет. Спит - никто не знает где и как. Разве таким может быть достойный человек?
Монах 1:
Вот то-то и оно. Отдыха никогда себе не дает. Ест то, что за братией остается, да не каждый день, лишь три раза в неделю. Тощий – одна кожа да кости, а сил-то у него не убывает! И дрова рубит, и воду носит, и в саду работает и в трапезной. В церковь – первый, из церкви – последний. И каждому помочь стремится.
Монах 2:
А все же чудной он какой-то. Руками водит, а бабы, разинув рот, на него смотрят. Ну не грех ли монаху?!
Монах 1:
Он не говорит, лишь руками водит, а народ его понимает. Многим он людям помог, подсказал, как поступить. А некоторые даже исцелились по его молитве.
Монах 2:
Что же он сам себя не исцелит? Ноги приволакивает, руки едва гнутся.
Монах 1:
Прости. Заболтался я совсем с тобой. Лясы точу, а работа стоит.
Монах 2:
А всё же скажи, говорят, избили его крепко местные. А за что?
Монах 1:
Не вводи меня во грех, брат.
Монах 2:
В чем грех? Простой разговор не грех. Скажи, за что избили? Все равно не отстану, за тобой ходить буду.
Монах 1:
Господи, помилуй меня грешного! Не знаю я.
Монах 2:
Знаешь! Ты уже сто лет в этом монастыре.
Монах 1:
Да хоть бы и двести. Не всё грешным людям открыто. Кое- что от них, по их слабости человеческой, утаивается. Жил Корнилий в затворе. Еду ему через окошечко передавали, я сам часто носил, так же и причащали. А однажды нашли его в саду. Все кости переломаны, сам едва живой. А между тем его келья изнутри заперта, а маленькое окошечко в ней целое! Как он на улице оказался, кто его избил и наружу, ничего не отворяя, вынес, сам догадайся.
Монах 2:
Неужто… бесы?!
Монах 1:
За работу, брат, за работу.
Монах 2:
Спаси Господи тебя, брат! Вразумил меня, я даже испугался. Понял, как недостойно вел себя с Корнилием. Пойду у него прощения попрошу. А ты обожди меня минутку, помогу тебе с березой управиться. А откуда он в нашем монастыре взялся. Откуда пришел?
Монах 1:
Этого никто не знает.
Лишь перед смертью, предвидя свою кончину, преподобный Корнилий, по просьбе духовника, произнес несколько слов. Он открыл, что родом он из Переславля-Рязанского, назвал имена своих родителей и сказал, что пришел в монастырь, когда ему исполнилось пятнадцать лет. Перед смертью преподобный принял великую схиму – самый высокий монашеский чин, когда человек больше не участвует ни в каких земных делах и полностью погружается в молитву.
Спустя восемь лет после кончины преподобного Корнилия, во время строительных работ, его тело было найдено нетленным и источало благоухание. Его гроб поставили в церкви и к нему начали приходить люди, те, кто был болен, исцелялись. Особенно часто, после молитв у его гроба, выздоравливали младенцы. Всем стало ясно, что это святой.
С тех давних пор и до наших дней люди идут к нему непрерывным потоком. Кто-то просит помощи в житейских делах, кто-то надеется на выздоровление, по молитвам Угодника Божия. Многие верующие специально приезжают в Переславль, чтобы зайти в Никольский женский монастырь и поклониться преподобному Корнилию Молчальнику, попросить его святых молитв и заступничества. .
