Поделиться
«В цирке люди делают сложнейшие трюки. Они летают под куполом, жонглируют десятком предметов и еще стоят на руках, и этому, я утверждаю, особенно трудно и сложно научиться.
И сложно это не только потому, что по ночам у вас будут болеть плечи от бесконечных тренировок, распухать кисти рук и наливаться кровью глаза...
Все это, конечно, тяжело, и все-таки это рано или поздно забывается. Вот только одно никогда не забывается, это когда ты стоишь на двух руках, медленно отрываешь одну руку от пола и понимаешь, что у тебя на ладони лежит земной шар».
Это было чтение из книги Леонида Егнибарова «Клоун с Осенью в Сердце», – маленький этюд боксера с душою поэта, артиста и философа, человека, создавшего совершенно особый вид цирковой пантомимы, в которой было столько лиризма, что обычное ожидание зрителя – «насмешите нас», – неизменно оборачивалось высоким переживанием, в котором смех мешался со слезами.
Как вы слышали, Енгибаров, проживший на свете всего тридцать семь лет, был еще и литератором, а читал нам – из его книги – Владимир Спектор.
Этюд назывался «Шар на ладони».
Я смутно помню Леонида Енгибарова там, в цирке, именно что смутно – ведь артиста не стало, когда мне было всего шесть лет. А вот память о счастливых, восторженных, печальных минутах – почему-то хранится…
Когда в 1972-м году у великого клоуна-мима не выдержало сердце, Владимир Высоцкий написал стихотворение «Енгибарову – от зрителей»:
«…Ну а он, как будто в воду канув,
Вдруг при свете, нагло, в две руки
Крал тоску из внутренних карманов
Наших душ, одетых в пиджаки.
Мы потом смеялись обалдело,
Хлопали, ладони раздробя.
Он смешного ничего не делал –
Горе наше брал он на себя…»
Автобиография Леонида Енгибарова кончалась так: «Люблю: море, осень… Винсента Ван Гога. Боюсь: благополучия. Главное для меня в жизни – чувствовать ответственность за всё, совершающееся вокруг нас…»
Откроем его книжку и заглянем еще в один лирический этюд, на сей раз без названия.
«Занимая на станции Детство место в поезде Жизни, не пытайтесь обязательно протиснуться к окну. Слишком поверхностное будет впечатление. И совсем неважно, какой у вас вагон, хотя некоторые считают чуть ли не трагедией, если они едут не в мягком.
В конце концов, каждому, у кого есть билет – свидетельство о рождении, – место обеспечено... Важно другое: чтобы на многочисленных остановках — Юность, Зрелость, Творчество, Неудача и, может быть, Счастье и многих других, радостных, но, к сожалению, коротких, все сделали бы все воз¬можное, чтобы после, когда придет время для вас, прощаться на тихом полустанке...»
Мудрый человек сказал мне однажды: «знаете, Богородицу можно славить и танцуя на канате». Думаю, он услышал эту фразу и сам от кого-то. Она не дает мне покоя уже много лет. Действительно, если мы живём, не зарывая в землю выданные нам таланты (хорошо бы их еще и распознать!), но отдаем людям – со всею силою своего маломощного сердца и неразумного разума, хоть изредка вспоминая об ответственности за происходящее вокруг, – то ведь в предстоянии нашем мы обретаем смысл. И приближаемся к замыслу о нас.
«…Гремит и грохочет, смеется и аплодирует, шумит вокзалами и поет с эстрады, и тихо шепчет слова любви Огромный Мир, – писал Леонид Георгиевич, – и миму ничего не стоит перенести нас из конца в конец, рассказать большом и маленьком, трагическом и смешном. Рассказывать о мире, где живут рядом Доб¬ро и Зло, и о том, что человек обязательно победит злое начало в этом мире, в самом себе…»
Поищем в сети видеозаписи выступлений Егнибарова перед публикой, вглядимся в него повнимательнее, когда он выходит на поклоны. Ну разве существует более зримое воплощение вроде бы сухого слова – «отдача»?
