С писателями Еленой и Михаилом Холмогоровыми, авторами книги «Рама для молчания», искусным собранием эссе о прошлом и пережитом, о любимых книгах, о путешествиях по Москве и России, – мы встретились в их старой квартире, неподалеку от Садового кольца. Представить себе запись авторского чтения из этого сборника где-то ещё, кроме как в уютной гостиной, заставленной старой мебелью и увешанной архивными фотографиями да чудными картинами, – я не мог. Поэтому тиканье гостиных часов, чей большой маятник напоминал мне о нашем общем неумолимом времени, и вплетено в голоса авторов, для которых и обычный выезд на дачу повод и к молчанию и к размышлению.

«…За наше двухдневное отсутствие вдруг побурели папоротники, все вокруг окрасив бледной охрой. Сквозь густую тьму хвойных проглядывает вдали желтизна деревьев лиственных, а небо открыто, высоко и ясно.
Мы дивимся переменам цвета, состава воздуха и звуков (тишина в лесу всегда разная) и точно знаем, что какие-то перемены произошли и с нами. Ду-ша в это праздное шатание, оказывается, работала. Хоть мы не в музее перед шедевром Рембрандта или Микеланджело, не под высокими сводами Большого зала Московской консерватории. Обогащение души происходит на любом материале. Ей ведь едино, на чем просветляться...
Слов нет, одни восторженные междометия, да и Господь с ними, со словами. Красота в них не нуждается, как не знает и цели, и ведать не ведает о своем предназначении спасать мир. Она безразлична к прогрессу и побуждает не к действию, а к мудрому созерцанию. Стало быть, к вышеупомянутой обломовщине».

Это был голос Елены Холмогоровой, чтение из раздела «Приношение Эразму». Сердцевина «Рамы для молчания» – редкая в нашей литературе попытка – поговорить не без юмора, но с полной лирической отдачей – о переосмыслении таких понятий, которыми принято оперировать в разговоре о грехах, недостатках: верхоглядство, тщеславие, банальность, занудство, и, конечно же, праздность – пресловутая обломовщина, которая в умном сердце оборачивается благотворной созерцательностью Божьего мира.
А к Михаилу Холмогорову я положил свою закладку в эссе «Скучная тётя Рая» – рассказ о бывшей княгине Кудашевой, написавшей в начале прошлого века слова к знаменитой песенке о ёлочке, пришедшей к детям на Рождество. Давным-давно и Михаил Константинович был одним из этих детей.

«…Наше воображение не всегда уживается с упрямой памятью. Для меня Раиса Адамовна – всегда скучная тетя Рая с внешностью бабушки. Но вот, собирая материал для романа о русском интеллигенте Серебряного века, пережившем насквозь весь XX век, я забрался в глубину домашних архивов... Занятие, доложу вам, и сладостное, и горькое. Десятки неподписанных фотографий – и это все твоя родня, а кто изображен, где? Нет ответа. И спросить не у кого. Зато и находочки!..
Молодая элегантная дама с насмешкой гордых губ – тетя Рая. Княгиня…
Когда-то столетие казалось каким-то немыслимо огромным временным расстоянием. Сто лет Короленко, Чехову, Валентину Серову – целая про¬пасть отделяла мое поколение от тех юбиляров. А неслышное время подкатило – и вот: под новый 2004 год исполнилось ровно сто лет словам песенки “В лесу родилась елочка”. И это никак не укладывается в голове у мальчика, пившего чай у тети Раи и нечаянно оскорбившего ее любимого кота.
Мальчик, посмотрись в зеркало! Твое собственное столетие ближе дня появления на свет».

…Два этюда из книги, название которой взято из чеканной формулы поэта Волошина – «Слово – это рама для молчания». Воистину, дар молчания равновелик дару речи. Он драгоценен ещё и тем, что «молчание есть необходимое условие для того, чтобы услышать».