«…Совесть, по Паскалю, дар понимания человеком сообщаемой ему вести о его греховности, вине, духовном несовершенстве. Этот дар превращается в своеобразный орган духовной жизни человека, позволяющий ему различать добро и зло, сдерживать страсти и своекорыстные расчеты, видеть незаслуженность своих заслуг. Совесть связывает воедино всех людей, выводит их из состояния тяжеловесной эгоистичной замкнутости. Она мучает человека (это ее основное свойство), мешает ему быть самодовольным и подвигает его на бесконечное совершенство».

Это был голос Бориса Тарасова – литератора, филолога с мировым именем, историка, культуролога, автора многих научных трудов, посвященных русской и зарубежной литературе XIX века: Пушкину и Чаадаеву, Толстому и Достоевскому, Валери и Тютчеву; трудов об эпохе Александра I, славянофилах и западниках, русской духовной цивилизации и революционности, как антропологическом феномене. А читал Борис Николаевич из самой первой своей книги, – выпущенной в серии «Жизнь замечательных людей» – из биографии великого француза – Блеза Паскаля.
Трудно поверить, что это исследование, рассказавшее широкому отечественному читателю о гениальном учёном, глубоко осознавшем себя смиренным грешником и отважным Христовом воином, – вышло в СССР в конце 1970-х и даже получило премию как «лучшая первая книга молодого автора». Ведь больша́я часть этой монографии открыто повествовала о поисках Бога, обретении религиозного взгляда на сущее.
Как это могло случиться – ума не приложу. Не иначе как сам Паскаль поучаствовал в этом промыслительном деле, протянул болезненную, исхудавшую руку из своего трансцендентного далека, – благословляя нежданную встречу наших просвещенных и непросвещенных гуманитариев (которые не могли в те годы добыть даже Библию) – с… кем же? – с самими собою, с собственной совестью, с Богом. Вспоминаю, как и я получил её для чтения из рук однокашника по вечернему отделению факультета журналистики МГУ.
К автору и в издательство пошли в те времена письма. «Наконец-то в свои 67 лет в книге “Паскаль” я нашла все ответы на те вопросы, что меня мучили в продолжение всей моей жизни... – писала инженер-экономист из Москвы. – Ваша книга нужна, как воздух, как насущный хлеб, и она не будет у меня только стоять на полке, потому что я её должна читать каждый день, как раньше читали молитвенник». Конец цитаты. «Раньше» – это, верно, до большевистской революции. «…Все несчастья человека происходят оттого, что он не желает спокойно сидеть у себя дома – там, где ему положено», – говаривал автор «Писем к провинциалу», «Мемориала» и непревзойденных «Мыслей».
Знаю доподлинно, что книга Бориса Тарасова «Паскаль» не только привела часть своих читателей в православную церковь. Некоторые из них даже стали священниками, думаю, и по сегодня сохраняющие в душе благодарность к молодому тогда литератору, который в 29 лет задумал труд о великом французском учёном-христианине. О человеке, сказавшем:

«Есть только три разряда людей: одни обрели Бога и служат Ему; эти люди разумны и счастливы. Другие не нашли и не ищут Его; эти люди безумны и несчастны. Третьи не обрели, но ищут Его; эти люди разумны, но пока несчастны».
И там же, в «Мыслях»: «Не только невозможно, но и бесполезно знать Бога без Иисуса Христа».
К Блезу Паскалю эти максимы пришли на более чем тернистом пути.

«…Наказывая тело, Паскаль бичует одновременно и дух, полный, как он считает, суемудрия и тщеславия. Он уже с трудом переносит светское общение, однако люди тянутся к нему со своими сомнениями, просят советов. Блез стремится, насколько позволяют силы, разрешить эти сомнения, однако замечает, что самолюбование, эта духовная чувственность, иногда все же про-сыпается в его беседах. Он замечает также, что ему порой трудно сдержать язвительное замечание, гневный окрик, нетерпеливое желание прекратить разговор, и потому Блез постоянно следит за собой: когда ему кажется, что дух гордыни или гневливости просыпается в нем, что ему нравятся собственные слова, он крепко сжимает локтями пояс, утыканный гвоздями, который носит под платьем, и сильной болью напоминает себе о долге».

В нашем разговоре с Борисом Тарасовым об его книге мне запомнилась одна деталь: художник издания, легендарный Юрий Селивёрстов, советовал молодому автору стараться ставить слово «Бог» в самом начале предложения, чтобы заглавная буква как бы сама собою становилась прописной. Вот в какие времена всё это происходило.