Поделиться
Когда в первом десятилетии нового века, передо мною оказались семь томов публицистического труда филолога и богослова Михаила Дунаева «Православие и русская литература», и я впервые встретился с оценками Михаилом Михайловичем творчества тех или иных художников слова, – меня, помню, поначалу охватило чувство недоумения и даже какого-то испуга. Как же так, думал я, принявший не так давно Святое Крещение, неужели почти всё было напрасно – все эти поиски Истины и Красоты, о которых мне рассказывали в московском университете, неужели наша литература вела меня не туда, и, главное – отчего мне так горько сознавать и доверять правоте автора этих томов? Что же теперь делать: изучать одних лишь святых отцов и Писание? И нужен ли русской литературе такой катехизис вообще?
…Ещё и ещё раз обратим внимание на порядок слов в названии: «Православие и русская литература». Православие и… То есть – сперва небесное и лишь затем – земное. Не для ниспровержения этого второго, без которого мы непредставимы, но – для понимания его – через первое.
«…Но давайте не будем лицемерить: ведь земные сокровища тоже для нас очень привлекательны. А что касается небесных, то всегда подстерегает сомнение, и человек начинает думать: «да есть ли ещё они, эти сокровища? Вот здесь, земное – оно ясно, понятно, близко…»
И наша греховная повреждённость тянет нас к этому земному.
А с другой стороны, в каждом человеке – образ Божий, в каждом человеке – духовное начало, которое устремлено туда, к Небесному. И человека раздирает это противоречие: нас тянет и вверх, и вниз.
И русская литература – единственная литература в культуре Нового времени – показывает с непреложностью это страшное порою, трагическое противоречие в жизни каждого человека. И всегда, когда человек начинает отдавать себе предпочтение земному, то оказывается, что он приходит к какой-то трагедии. Только с этой точки зрения мы можем понять человека и героя русской литературы».
В своих выступлениях, интервью и статьях Дунаев говорил, кстати, что без чтения нашей литературы будет куда труднее понять и святоотеческое предание.
… Что еще, помню, меня тогда, в первый раз, отдельно поразило: вот, анализ русской литературы XIX столетия, отражающей, пусть и преломлённо, мучительно – свет евангельских истин, христианство, дух Православия (а Михаил Михайлович подробно разбирает Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Достоевского, Толстого, Чехова…), – но ведь наш автор поднял свой духовный взгляд и на культуру так называемого Серебряного века!
…Православный христианин, он отважно взялся переосмыслить само понятие русского литературного «возрождения», понятия, с которым в светском обиходе принято связывать прозу и стихи многих и многих гениально одарённых мастеров того времени, известных и любимых читателями.
Всё тут оказалось очень сложно…
И одновременно – гораздо проще, на мой взгляд, чем можно себе представить.
«Мы знаем – об этом опять-таки пишут святые отцы, в частности преподобный Иоанн Лествичник об этом много рассуждает – о том, что все дары Божии, которые мы получили, – человек, в силу предоставленной ему свободы выбора, может использовать не только во благо, но и во зло. Можно служить при помощи красоты и Богу, и дьяволу…»
Я только выделил некоторые линии из этого труда, некоторые важные мысли, озвученные, как сейчас принято говорить, голосом незабвенного Михаила Михайловича Дунаева. Семь томов книги «Православие и русская литература» и более сжатого варианта – тома «Вера в горниле сомнений» - и есть, думаю, важнейшая закладка в нашем долгом овладении искусством духовной жизни. А значит – и верно ориентированного чтения.
А за ней – кроткий, добрый и мудрый человек, попытавшийся соорудить – первым и пока единственным в подобном охвате – тот самый православный путеводитель, без которого и мой личный читательский опыт ныне непредставим.
Говорить же сейчас о разных шероховатостях в каких-то моих впечатлениях, конечно, не станем, это в другой раз, куда же без них человекам!
Здесь, я, ведущий нашей «Закладки» – Павел Крючков, просто еще раз низко кланяюсь памяти Михаила Дунаева и его миссионерскому, многотрудному подвигу.
4 сентября. О хуле на Святого Духа
Поделиться
В 3-й главе Евангелия от Марка есть слова Христа: «Кто будет хулить Духа Святого, тому не будет прощения вовек, но подлежит он вечному осуждению».
О хуле на Святого Духа — священник Родион Петриков.
Часто этот грех, грех хулы, понимают как какую-то особую кощунственную фразу. Однако суть не в словах, а в глубине, в состоянии сердца человека.
Представьте себе тяжело больного, который отталкивает врача, который несёт ему лекарство. Его гибель не в наказании от врача, а в его собственном выборе.
Так и здесь хула — это не внезапная ошибка, а сознательное, упорное и окончательное отвержение Бога, Который есть любовь и спасение. Это состояние, когда человек зло называет добром, а добро называет злом. И настойчиво отказывается от прощения, которое Бог ему непрестанно предлагает.
Ключ в том, что этот грех — не поступок, а именно состояние. Ведь тот, кто боится, что совершил какой-то кощунственный поступок, уже не находится в этом состоянии, потому что его сердце кается, растревоженное голосом совести.
Так что эти слова Христа Спасителя — это прежде всего серьёзное предостережение о страшных последствиях нашего свободного выбора, который Бог у нас не отнимает. И конечно, одновременно это величайшее утешение, потому что дверь к прощению открыта для всех, кто хоть как-то готов её увидеть.
Все выпуски программы Актуальная тема
4 сентября. Об отношении Преподобного Исаакия Оптинского к братии монастыря
Поделиться
Сегодня 4 сентября. День памяти Преподобного Исаакия Оптинского, отошедшего ко Господу в 1894 году.
О его отношении к братии монастыря — игумен Назарий (Рыпин).
Преподобный Исаакий был очень мудрым настоятелем. Его отличало, что он был очень ровен со всей братией, то есть никого не выделял. Именно поэтому преподобный Исаакий никогда не наказывал за личные оскорбления кого-либо из братьев, стараясь разуметь обидчика. Он проявлял терпение и снисхождение к недостаткам других, помня, что все мы немощны и несовершенны.
И также в наставлениях преподобный Исаакий подчёркивал важность терпения в духовной жизни и непрестанные молитвы как средства для преодоления трудностей и обретения благодати. Однажды одному монаху, пытавшемуся уклониться от послушания, он сказал очень простые слова: «Если не хочешь, то уже как сам знаешь». Эти слова, сказанные с любовью и пониманием, произвели на монаха такое впечатление, что он сразу же раскаялся и принял послушание. То есть он предоставил монаха своей воле, которой тот, имея духовный разум, всё-таки испугался.
Если игумен уже говорит: «Делай, как хочешь», то это, собственно, очень страшные слова для насельника монастыря. И он понимает, что «как хочешь» — это он уже не в руках Божьих, не в пределах послушания Богу через игумена, но предоставлен уже не только своей воле, но и зачастую тирании дьявола в том числе.
Поэтому очень важно в монастыре отсекать свою волю, всё-таки делать по послушанию то, что тебе говорят, тем самым покоряя свою человеческую волю не воле игумена только лишь, а через игумена покоряя свою волю воле Господней.
Все выпуски программы Актуальная тема
4 сентября. О подвиге Священномученика Горазда (Павлика)
ПоделитьсяСегодня 4 сентября. День памяти Священномученика Горазда, епископа Чешского и Моравско-Силезского, пострадавшего в 1942 году.
О его подвиге — священник Стахий Колотвин.
У священномученика Горазда, епископа Чешского, первого предстоятеля Чешской православной церкви (если не считать древние времена эпохи Мефодия и Кирилла, учителей славянских), такая забавная фамилия для русского слушателя — Павлик. Но тем не менее, это человек, который прожил очень непростую жизнь.
Причём изначально на родине ничего не предполагало, что он станет тем святителем, который поведёт множество своих соплеменников по пути того вероучения, которое проповедовали Мефодий и Кирилл. Родился он в католической семье, стал он католическим священником.
Потом, на фоне национального возрождения и борьбы с Австрийской империей, перешёл в протестантизм, по сути. Гуситское движение, которое только отдалённо напоминало те гуситские восстания и учения многовековой давности, а по сути было таким изводом протестантизма.
Но если человек искренний, то даже когда он заблуждается и сбивается с пути, то делает это он только для того, чтобы нащупать этот путь и вернуться, и пойти по нему.
И венцом жизни священномученика Горазда стало страшное время нацистской оккупации. Когда ликвидаторы нацистского палача Гейдриха скрылись в православном кафедральном храме и были укрыты православным клиром, епископ Горазд мог спокойно остаться в стороне. Он был в это время в Берлине и мог сказать: «Я ни при чём, вот, я в столице рейха был».
Но он вернулся, взял ответственность на себя и пострадал за Христа и любовь к своему народу.
Все выпуски программы Актуальная тема
