Поделиться
— А ну-ка тихо оба… Тихо, я сказала, отец спит.
— Кто? Кто спит?
— Отец.
Если Вы и не смотрели фильм Андрея Звягинцева «Возвращение», то уж точно о нём слышали. В 2003 году российский режиссер-дебютант завоевал «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля с первой же своей картиной — драмой об отце, который после многолетнего отсутствия проводит несколько дней с двумя сыновьями. Кто-то скажет: фильм поднимает острую социальную проблематику. А я скажу: да, но есть здесь и элемент религиозной притчи. И вот он для меня — всего дороже. Ведь образ отца в культуре — очень часто символ Бога. И тема встречи с отцом становится поводом поразмышлять о поиске и обретении того другого Отца, Которого обычно пишут с большой буквы и к Которому обращаются в молитве «Отче наш». И это не натяжка. Так часто бывает в серьёзных произведениях искусства, и в самом фильме режиссёр будто нарочно рассыпал подсказки. Например, мальчики видят новообретённого папу спящим и бегут на чердак, где в куче старых вещей отыскивают семейную фотографию, чтобы сравнить: он ли это.
Это он... Точно он.
И почему-то семейная фотография заложена... в Библию со знаменитыми гравюрами Гюстава Доре. Откуда легендарная, красивая и дорогая книга взялась на чердаке среди старых вещей, в небогатой семье, в небольшом провинциальном городке? Но очевидно режиссеру именно такая деталь зачем-то была нужна...
Рассказывают, что в первом варианте сценария мальчиков звали Андрей и Пётр — как двух евангельских братьев: апостолов Андрея Первозванного и Петра. Но режиссёр решил, что евангельская аллюзия будет уж чересчур нарочитой, и назвал младшего брата Иваном. Имя, впрочем, тоже библейское.
А вот ещё один диалог — пожалуй, кульминация переживаний Ивана.
Зачем ты приехал? Зачем ты взял нас с собой? Зачем мы тебе нужны?
Вспомним мысль, что образ отца в культуре — один из символов Бога. И вопрос тогда начинается звучать совсем иначе. Действительно, спрашиваешь сам себя: зачем мы — такие несовершенные — Богу нужны? Зачем Бог творит человека? И зачем терпит меня? И не находишь для себя другого ответа, кроме как: «По любви».
Кстати, фильма «Возвращение», при всей своей напряжённости и даже мрачноватости, начинается именно с любви. И эта первая сцена для меня как для зрителя освещает всё дальнейшее повествование. В самом начале пацаны прыгают с вышки в воду, а Иван — боится и остаётся наверху. Но ещё больше он боится, что теперь его будут обзывать трусом. И единственным человеком, кто может его по-настоящему утешить, оказывается мама, которая сама забирается к нему на вышку.
— Пойдем, домой.
— Я не могу.
— Почему?
— Я должен прыгнуть, я не могу спуститься по лестнице.
— Почему?
— Если я спущусь, если я спущусь, они будут называть меня трусом и козлом.
— Да об этом никто не узнает. Ты что!
— Но ты же будешь знать, что я не прыгнул, что я спустился по лестнице.
— Да глупости, сынок, я об этом никому не скажу. А ты прыгнешь в другой раз, когда ты сможешь.
— Правда?
— Конечно!
— Мам, я тут сидел, мне страшно, если бы ты не пришла, я бы умер.
— Ну что ты миленький, ну что ты говоришь, я же здесь с тобой.
Начальная сцена происходит в воскресенье. И сам фильм композиционно разбит на семь частей по дням недели. Гибель отца приходится на пятницу, но сюжет завершается не на этом. Режиссер оканчивает фильм — субботой. И значит впереди — воскресение. Вот такая религиозная притча, вот такое возвращение.
